Текст книги "Мелани (СИ)"

Автор книги: Екатерина Невская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Но Крутилия не унималась.

– Земля какая?

Подпруга задумалась: какая может быть земля? Влажная, грязная, противная...

– Чёрная! – внезапно осенило её.

– А это значит что? – просияла богиня мелкой ревности.

– Значит что? – растерянно переспросила девушка. – Земля... чёрная... ну... чернозём.

– Точно! – согласилась Крутилия. – А чернозём у нас где?

– Откуда я знаю? – внезапно вскинулась Рамона. – Я что, геолог?

– Не кипятись ты! – всплеснула руками богиня. – Земли чёрной нигде не видела?

– Так везде она немножко чёрная, – совсем запуталась девушка, – в южном Крулле, в наших ланкрских лесах, здесь даже такая земля.

– Вот-вот! – удовлетворённо протянула Крутилия. – Пока ты ему леденцы выбирала, он, неблагодарный, с местными девицами знакомился.

– Ах, он... Ну я ему! – Рамона завизжала и выбежала на улицу рассматривать землю. Удовлетворённая Крутилия исчезла, растворившись в воздухе.

В течение последующих двух часов жертва богини мелкой ревности бегала вокруг гостиничной клумбы и пыталась понять, как ей поступить с Церном и землёй. Это продолжалось до тех пор, пока Катрин не вышла подышать свежим воздухом и не застала её за изучением грунта.

– Рамона? – удивилась Катрин. – Что случилось?

– Я думала, Церн – нормальный человек! – выкрикнула Рамона. – А он – самый обыкновенный подлец.

– С чего ты взяла? – поинтересовалась Катрин.

– Богиня Крутилия открыла мне всю правду! – не унималась девушка.

Молодая Ветровоск начала понимать, что к чему.

– Кто? Крутилия? Она богиня мелкой ревности, а не горькой правды. Правда не входит в её обязанности.

– И ты ещё его защищаешь! – укоризненно бросила Рамона. – Ну откуда, в самом деле, в его номере мог оказаться чернозём?

Глаза у Катрин внезапно полезли на лоб.

– Какой чернозём? Где ты в жизни тот чернозём вообще видела, чтоб распознать?

– Ну как же... Он везде. И тут, и у нас, – принялась объяснять брюнетка, – земля-то чёрная – значит, чернозём.

– Во-первых, это грязь чёрная, а не земля, – ответила Катрин, – в лужу я вчера наступила. Во-вторых, местная земля – это не чернозём, а суглинок. Ну и наконец – это я там наследила.

– Как же так? – всплеснула руками Рамона, даже присев от досады. – Выходит, он не знакомился тут с распутницами из южного Крулла и здешних мест?

Катрин зашлась хохотом, настолько неудержимым, что от него болели рёбра и перехватывало дыхание. Незадачливая ревнивица обиженно наблюдала за тем, как её собеседница судорожно хватает ртом воздух и вытирает рукавом слёзы.

– Рамона... ты... меня... удивляешь, – выдавила та наконец. – Какие здесь могут быть распутницы? На них все местные леса перевели ещё лет двести назад. Я уж молчу о том, зачем их из южного Крулла сюда тащить. И, главное, каким образом. Можешь мне поверить, в мешке с одеждой, который мы прихватили в Крулле, ни одной распутницы не затесалось.

– Ты, пожалуй, права, – удовлетворённо произнесла Рамона, но уже через мгновение снова нахмурилась. – Стоп, а ты-то что там делала?

– Посох свой забирала! Если не ошибаюсь, ночью именно ты боялась, что он упадёт тебе на лоб или на пол. И Церн мне уже все уши прожужжал, что ты заметила мои следы.

– А вот мне он до сих пор ни слова не сказал! – напоследок Рамона нашла ещё один повод возмутиться. – Я ему со всей душой подарок выбирала, а он хоть бы рожу скорчил.

– Так Церн же у нас воспитанный, – парировала молодая ведьма, – и стесняется, к тому же. Пока ты тут обследовала клумбу, я сама видела, как он твои карамельки за обе щеки уплетал.

– Правда? – просияла Рамона.

– Ну да, – подтвердила Катрин, тайком показывая кулак подошедшему Церну, чтобы он невзначай не выдал, как два часа отплёвывался от вязкой борогравской карамели.

– Да, карамель отменная, – подтвердил тот. – А чё вообще случилось-то?

– Ничего, ничего, – затараторила Рамона.

– Погулять на ночь вышли, пока семь часов не стукнуло, – пояснила Катрин.

– А-а-а-а, – протянул Церн, – ну тут особо-то и не разгуляешься. Но вы... энто... долго не гуляйте, а то завтра лететь рано.

С этими словами юноша повернулся на каблуках и отправился в номер.

– Запомнил, – ахнула счастливая Рамона.

– Действительно событие, – откликнулась Катрин.

Влюблённая брюнетка одарила её настолько сердитым взглядом, что она предпочла больше ничего не комментировать и даже, придя в номер, убрала на всякий случай посох подальше от посторонних глаз.

Кое-как переночевав, путники с первой зарёй были уже на ногах и выскребали из карманов мелочь. Конечно, местная жительница Грета обещала покрыть все расходы гостиницы, но чаевые она явно на себя не взяла. А жизнь на Диске часто способствовала перемене мест.

Две ученицы ведьмы и военнослужащий насыпали найденные деньги в банку рядом со спящей регистраторшей, стараясь не разбудить её, чтобы та, чего доброго, проснувшись от грохота, не подумала, что её грабят. После этого они на цыпочках покинули гостиничный вестибюль, сели на две метлы и взмыли в небо.

– Прощай, страна густых лесов и строгих нравов, – прокричала Рамона, миновав границу Борогравии.

– Тоже мне, страна строгих нравов! – фыркнула Катрин на лету. – Это ж надо было умудриться напридумывать такой ерунды, что аж самой до сих пор неловко!

– Ты в следующий раз пояснее выражайся, что ли, – заметила Рамона Церну.

Тот заливисто рассмеялся.

– Давно я такой рожи не видел!

– Понабрали скрытых извращенцев, – подытожила Катрин. – Надо будет уговорить нянюшку Ягг провести здесь хотя бы месяц – точно отучатся думать, когда не просят.

– Много думать вредно, – добавил Церн.

Путешественники держали курс на Овцепикские горы и планировали добраться до них через неделю полёта.

***

– Проникация! – нянюшка Ягг окликнула мисс Тик, беззаботно идущую в сторону Ломтя. – Какими судьбами?

Ведьмознатка, повидавшая на своём веку многое, чуть не подпрыгнула. В последнее время она стала чересчур нервной и ведь было из-за чего: то едва не спускают с лестницы, то невесть почему нападает чих, то просто не везёт. Но ведьма как всегда решила предстать самой невозмутимостью.

– Дела, Гита, дела, – прощебетала она.

– Ах, дела, – нянюшка прищурилась, – они могут подождать. Я с тобой... как бы это помягче сказать... давно потолковать хотела.

– О чём же? – Проникация Тик захлопала глазами.

– Неужели ты даже не догадываешься? – притворно удивилась нянюшка. – О тех девочках, которых ты подыскиваешь Эсме на обучение.

– Вот как? А что с ними не так? – ведьмознатка стремилась тоже изобразить удивление. При этом она взяла настолько фальшивую ноту, что даже соседский мальчишка, которого три раза оставлял на второй год заезжий учитель музыки, ощутил прилив гордости за себя.

– Проникация, в своём ли ты уме? – нянюшка Ягг перешла к делу. – Понимаю, мы все переживаем за Эсме, но ты хотя бы думай, кого ей предлагаешь. Она и раньше не намерена была никого брать, но ты ещё и пыталась ей подсунуть девчонку с явными задатками свиной ведьмы! С твоим-то опытом проглядеть такие способности...

– Я всё замечаю, – хмыкнула Проникация, резко подняв голову, – а уж талант к лечению свиней – такая редкость, что не увидеть его нельзя.

– Допустим... Но зачем ты отправила её к Эсме? Свиная ведьма настолько полезна, что её взялись бы учить все хоть сколько-нибудь хозяйственные ведьмы.

– В том-то всё и дело, – выпятила грудь мисс Тик, – что в последнее время она вдруг увлеклась травами и думать забыла о свиньях. Я отправила её на перевоспитание – там ей было бы за кем присмотреть.

Нянюшка Ягг чуть не села посреди дороги, раскрыв рот и выпучив глаза.

– На перевоспитание? – переспросила она, давясь смехом. – То есть для лечения свиньи не нужно разбираться в травах – она выздоравливает только от одного решительного вида? Да и чему, ради всех богов, могла бы научиться она у Эсме, если у той одни козы? Ты козу от свиньи хотя бы примерно отличаешь?

– Какая ей разница... – попыталась было защититься ведьмознатка, но была жестоко перебита:

– Ты хочешь, чтобы и она их не различала?

– Ну ладно, – сдалась, наконец, мисс Тик, – пожалуй, я и впрямь погорячилась. Посоветую её в ученицы матушке Черночепчик – вот уж кто знает толк в свиньях.

Нянюшка Ягг едва успела вздохнуть с облегчением, даже слова "Вот и славненько" готовы были вырваться из её уст, как вдруг собеседница продолжила:

– У меня ещё есть на примете неплохая повитуха.

– Я ею займусь, – выразила готовность нянюшка. – И вообще, Проникация... где ты их берёшь?

– В Сто Лате и предместьях Анк-Морпорка, – созналась Проникация Тик, отчаянно перебирая складки на подоле.

– Оставь ты это гиблое дело. Это равнины, там нормальных ведьм сроду не бывало, – с гордостью в голосе заявила нянюшка Ягг, не раз бывавшая в Анк-Морпорке. – И потом, это ведь не твой район.

Сказав это, ведьма не стала дожидаться ответа и ускорила шаг настолько, что её собеседнице пришлось бы догонять её бегом. Но та не спешила в погоню: она стояла посередине дороги, вспоминая, зачем ей нужно было в Ломоть.

– "Не твой район", – доносилось сердитое бурчание. – "Сейчас там нет нормальных ведьм", да "не твой район", а как заявится опять какая-нибудь взрослая девица, так будут судачить, что проглядела.

Но никто уже не мог парировать эту фразу – нянюшка Ягг на всех парах мчалась в тот же Ломоть, чтобы лично привести на сбор у короля Веренса госпожу Господиеси. Побеседовав с Проникацией Тик и скрывшись с её глаз, она пересела на метлу и взмыла в воздух.

В районе Охулана метла Катрин вздрогнула, задымилась и заглохла. Уже довольно опытная полётчица, она сумела спикировать на землю без особых потерь, за исключением вывихнутого пальца, который тут же сама себе и вправила.

– Не летится и не едется? – пробасил Церн, слезая с метлы Рамоны.

– Говорила ж я: прогреть надо было перед полётом, – причитала Рамона.

– Уберите этот ходячий сервис-центр! – огрызнулась Катрин. – Наша бывшая хозяйка, небось, опять что-то сварила, причём отнюдь не щи.

– А зря, – заявил Церн.

– Согласна, – кивнула Рамона, – но что поделаешь, если она такая непредусмотрительная: тьму хороших продуктов переведёт, а сварит какую-то гадость.

– В прошлый раз превратить её гадость в радость помогли совиный помёт и эффект неожиданности, – поделилась опытом Катрин, – а теперь это вряд ли поможет.

– Теперь-то точно, – согласилась Рамона, – а что у неё тогда из помёта сварилось?

– Зелье вечного успеха, – ответила девушка, прикидывая, сколько им ещё оставалось лететь.

Церн фыркнул.

– Какое зелье, такой и успех.

Ланкрцы переглянулись, поняли, что даже такого успеха в полётах им больше не видать, и вышли на дорогу в ожидании повозки. Редкий экипаж проезжал через Охулан в сторону Овцепикских гор и ещё более редкий транспорт ехал в Ланкр, но перспектива идти пешком была гораздо менее привлекательной как с точки зрения ног, так и с точки зрения времени. Тем более, что одна столь нужная повозка в этот день всё-таки была. Пока молодые люди на чём свет стоит ругали хозяйку некоего замка, она неспешно проезжала Сто Лат, и кучер планировал быть в Охулане часов через шесть.

В замке мудрецов Крулла раздавался леденящий кровь смех. Даже не просто смех – хохот близкого к истерике человека. Это радовалась Лили Ветровоск, выливая из высокого окна зелье вечного успеха. Горячая серо-зелёная жижа устремилась вниз, а на замену ей уже была приготовлена новая: такого же противного цвета, заколдованная на неудачи в воздухе, поломки, потери имущества, икоту и аллергический насморк (впрочем, вероятнее всего, последнее вызывал сам вид этой бурды) – Лили постаралась на славу.

Пока она ликовала и потирала руки, успешная жижа разом ухнула на землю... точнее, должна была ухнуть на землю, а на самом деле ухнула на одного из офицеров королевской армии, командующего гарнизоном охраны замка. Несчастный окольными путями возвращался домой с длительных учений, где ему пришлось ползать в болоте и вести отряд по предгорьям. Пока он это делал, выяснилось, что кто-то унёс весь комплект его формы, так что бравому военному пришлось отправляться домой злым и перепачканным. И каково же было его удивление, когда на него приземлились пять литров жутко горячей гадости! Ругаясь и отплёвываясь, офицер пообещал это припомнить и ушёл восвояси.

На следующий день хозяйка замка мудрецов Крулла была объявлена вредительницей и диверсанткой. К ней пришёл взвод прапорщиков королевской армии и вычистил замок до такой степени, что варить стало нечего, не из чего и не в чем. Старший прапорщик Конфискатус, бравый вояка с лицом и комплекцией довольного жизнью, лично описал всё имущество Лили вплоть до чугунных сковородок и трав.

– Шар хрустальный неясного назначения, травы кулинарные, набор посуды неясного назначения, – бормотал самый юный прапорщик взвода, загружая самые разные предметы в телеги, – котёл неясного назначения с жидкостью...

– Выливай, – скомандовал Конфискатус.

– Без жидкости, – поправился парень, пока очередная сомнительная жижа впитывалась в землю. Лили, увидев это, от досады чуть не взвыла.

Различные котлы, шары, склянки и даже зеркала вытаскивали из замка без малого четыре часа, сразу же складывая на телеги, одна из которых принадлежала лично старшему прапорщику Конфискатусу. Затем взвод быстро расселся по тем же телегам, и они, позвякивая плохо закреплённой посудой, двинулись к королевскому замку.

– Вы ещё заплатите за это! – сквозь зубы шипела Лили Ветровоск вслед уезжающим военным.

Тем не менее, она знала, что навредить не получится. Во-первых, все принадлежности для вредительства стремительно ускользали под власть короны Крулла, а новых в ближайшее время не предвиделось. Во-вторых, старшего прапорщика Конфискатуса в стране знали все. Он начинал службу на королевских складах и прославился тем, что постепенно оттуда пропало абсолютно всё, кроме стен. Параллельно этому лицо его краснело и расширялось, а размер формы увеличивался. Когда король оценил масштабы пропажи, молодому Конфискатусу грозила виселица, но в последний момент при дворе решили, что грех губить такой талант. Его рвение направили в другое русло – с тех пор он возглавлял взвод королевских аудиторов, и от этого казна неуклонно богатела. Впрочем, и не только казна. Исходя из этой истории, всем было ясно, что имущество в цепких лапах старшего прапорщика исчезает сразу и без следа.

Хозяйка замка вздохнула, осмотрела внезапно опустевшее пространство и отправила горничную купить хотя бы пару чайных чашек.

***

– Герцог Борогравии, – голос Веренса дрожал от возмущения, – прислал мне письмо о том, что наши беглецы украли аж у самого министра обороны Родденбергера некую ценную вещь! Мало того – по его информации, они направляются обратно в Ланкр.

– Вот те раз, – присвистнула нянюшка.

– Можно сказать, они прислали нам ноту! – продолжал возмущаться король.

– Какую именно? – уточнила Агнесса Нитт.

– "До", мисс Нитт, – ответил правитель. – Ежели мы ДО Страшдества не подвергнем преступников самому суровому наказанию, Борогравия объявит нам войну.

Веренс обвёл присутствующих суровым взглядом, однако подданные тут же принялись обсуждать новость.

– Хе! – крякнул Гальта Смит, старший брат Церна. – Где находится та Борогравия? Они со своей войной не дойдут даже до Охулана – начнут учить песенник равнины Сто где-нибудь в Сто Лате, этим всё и кончится.

– Тю! – фыркнула нянюшка Ягг. – Ноту они прислали! Что там у них красть-то? Ладно б ещё, набили тому Родденбергеру морду... Что? Они и набили? Сразу видно – наши, особенно Цернчик. Тогда хоть понятно, из-за чего сыр-бор.

– А какой ценности была вещь? – уточняла Маграт. – Серебряная подставка? Сгодится.

– Наказание? – скептически переспросил Шон Ягг. – Какому суровому наказанию мы можем их подвергнуть, если в наших подвалах давно заржавели все орудия пыток? Они помрут со смеху сами, если мы вздумаем их сурово наказать.

– Чтобы их поймать, нужно выставить дозоры, – госпожа Господиеси была сурова и непреклонна, как всегда.

– Прошу всех успокоиться, – Веренс поднял руку. – Шон, необязательно наказывать слишком уж сурово – можно просто голову отрубить.

– Чем рубить-то, Ваше величество? – полюбопытствовал Шон. – Мы даже зарубки на деревьях королевского парка давным-давно ножами обновляем – во дворце ни одного острого топора.

– Почему? – спросил король.

– Не нужны никому, Ваше величество, – пожал плечами сержант. – Последним, кого интересовали пытки с казнями, был герцог Флем, да и тот особо не смотрел за этим делом. За арсеналом ещё я приглядываю, а за пыточными палач должен смотреть. А у нас и палача-то нет.

– Да полно вам, мальчики, – вмешалась нянюшка Ягг, – было бы, из-за чего головы рубить. У нас такие дела решают за бутылкой хорошей укипаловки, а мы этих дикарей слушаем.

– Но дозоры не помешают, – гнула свою линию госпожа Господиеси.

Дозоры всегда казались крайне сомнительным решением. Во-первых, туда шли самые активные подданные короны, но если уж никто сильно не рвался, набирали из не самых активных. Во-вторых, каждый дозор должен был сопровождать солдат, но таковой в Ланкре был только один. А в-третьих, большинство жителей вообще не понимало, чего ради из-за каких-то заграничных франтов выставлять дозоры. Люди вернутся – вот и поговорим, а в дозорах только время тратить, да вилы с собой без толку таскать.

Но король Веренс на этот раз решил согласиться с госпожой Господиеси.

Повозка медленно подъезжала к Сто Гелиту. Солнце клонилось к закату, и всё говорило о том, что ночь придётся коротать здесь же – равнина Сто исчерпала все свои гостиничные возможности ещё километров двадцать назад. Катрин начинала волноваться. Ещё бы! Ценой стольких трудов и временной амнезии добыть кристалл с подставкой и потерять время из-за черепашьей скорости повозки до Ланкра – удовольствие на любителя. Рамона тем временем обнималась с Церном, но на очередном повороте дороги не выдержала и она.

– Мы не может так плестись! – раздражённо проворчала она. – У нас каждая секунда на счету.

– Может, чё взлетит? – с надеждой спросил Церн.

– Это вряд ли, – покачала головой Катрин, – пока Лили экспериментирует с кулинарией, у нас тут даже шляпа с головы в ураган не слетит.

– Но попробовать-то можно, – возразила Рамона, слезая с повозки и разгоняя метлу.

Через пару минут все пассажиры позадирали головы на истошные вопли худощавой брюнетки:

– Она летит! Смотрите! Летит!

– Бросаем этих тормозов, по машинам! – вторил ей бас Церна.

– Рэм, жениха не забудь, он на моей не поместится, – вопила вдогонку Катрин.

Рамона развернулась и мягко спустилась вниз, давая Церну возможность сесть и удержаться. Катрин в это время сделала пробный круг на своей метле. Ланкрцы скрылись в вечернем небе как раз в тот момент, когда извозчик и пассажиры повозки начали интересоваться, кого тут назвали тормозами.

От Сто Гелита до Ланкра было всего два часа пути на метле, так что не успело ещё как следует стемнеть, а путешественники уже вернулись домой. Подлетая к границам королевства, они увидели какое-то непривычное движение.

– Что это? – прокричала на лету Рамона.

– Дозоры, – ответил Церн.

– Какие ещё дозоры? – удивилась Катрин. – Война, что ли?

Церн рассмеялся.

– Не, не война, но если нас заметят, то будет. За последнее время у них сбежала пара не последних граждан, и дезертировал сержант – как думаешь, по чью душу король выставил дозоры?

– А кто стоит в этих дозорах? – спросила Рамона.

– Добровольцы, – просветил Церн, – подданные. С любым оружием, которое найдут.

Катрин немного снизилась и осмотрела арсенал одного из таких дозоров.

– Дрын, дрын, коса, грабли, дрын, ухват, – перечисляла она. – Что-то мне не хочется здесь приземляться.

– Не хочется – так сделай круг по часовой стрелке, – посоветовал Церн, – в той стороне живут люди победнее – глядишь, дозоры там будут не такими лютыми.

Две метлы развернулись и полетели в ту сторону, куда указывал сержант-дезертир. По пути молодым людям попались ещё два хорошо укомплектованных дозора, а вот третий вселял надежды.

– Камни, снова камни, лопата, рогатина, армейский ремень, – перечислила Катрин.

Церн присвистнул.

– Здесь садимся. Камни – энто ерунда, они скоро кончатся, да и промахнутся всё равно. С армейским ремнём ещё добежать надо, но уж если добегут – прощай, жизнь. А бежать мы будем быстро, тем более, что до матушкиного дома отсюда ближе всего.

Девушки послушались и направили свои мётлы к земле. Тут же в их сторону полетел град камней, но ни с одним из них им повезло не встретиться.

– Что-то не рады нас видеть на Родине, – пожаловалась Рамона, уворачиваясь от камня.

– Это точно, – подтвердила Катрин, увидев приближающуюся толпу, в которой были и знакомые лица.

От толпы отделились нянюшка Ягг и госпожа Господиеси.

– Только не госпожа Господиеси! – испугалась Катрин. – Рука у неё тяжеловата. Нянюшка, мы сейчас всё объясним.

– Потом объяснишь, – дергала её за рукав Рамона, – времени совсем нет!

– Всё из-за метлы твоей, – заявил Церн, – глохла постоянно. Не метла, а ведро с прутьями!

– Нормальная метла, – прокричала Катрин, – сейчас-то нормально летим. Вон, хижина матушки прямо по курсу, даже бежать не пришлось.

Перед входом в хижину путники спешились и начали рыться в дорожных мешках в поисках кристалла долголетия и подставки к нему.

– Кастрюля у меня, – сообщил Церн.

– Вот кристалл, – Катрин достала из сумки сияющий продолговатый предмет с восемью гранями.

– Как им пользоваться? – спросила Рамона.

– Если б я знала, – буркнула Катрин.

– Нет бы хоть инструкцию прочитать, – пробасил Церн.

– Можно подумать, там все стены были инструкциями увешаны! – огрызнулась Катрин.

– А по книге? – не теряла надежды Рамона.

– По книге – это тебя надо спрашивать, ты её последней читала, – парировала Катрин.

– Думаешь, я помню? Я своё имя-то еле вспомнила, если что! – возмутилась Подпруга. – Кто вообще должен был обучение закончить два месяца назад – ты или я?

– Ох, две склерозницы! – взвыл Церн.

– Замолкни! – хором гаркнули обе ученицы матушки Ветровоск, затем Катрин махнула рукой и заявила:

– Пошли, там разберёмся.

Но не успели они сделать и шага, как произошло нечто неожиданное:

– МОЁ ПОЧТЕНИЕ, – раздался рядом голос, который не спутаешь ни с чем.

Катрин обернулась: к хижине направлялась высокая худощавая фигура в чёрном балахоне. Под тканью капюшона скрывался череп с пустыми глазницами, в глубине которых можно было увидеть маленькие голубые огоньки, время от времени вспыхивающие, подобно двум сверхновым. Челюсти этого черепа именно сейчас осклабились в приветственной ухмылке. Правая рука крепко сжимала косу, барабаня пальцами по древку.

– Добрый вечер, – коротко кивнула Катрин. – Сюда?

– СЮДА, – неспешно произнёс Смерть, – ВЫ, КАК ВСЕГДА, ВОВРЕМЯ.

– Мы, как всегда, стараемся, – парировала девушка. – Вряд ли здесь у тебя что-нибудь выгорит. Не в этот раз.

Смерть злорадно рассмеялся. Его смех походил одновременно на грохот чугунной посуды, скрип ногтей о школьную доску и вопль того, кому пришлось услышать всё это одновременно. Рамона и Церн поморщились, продолжая вертеть в руках кристалл и подставку, а Катрин укоризненно заметила:

– Ни в чём не повинных людей напугал!

– ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, – ответил Смерть, – ОДНАКО ЖЕ, ВЫГОРЕТЬ СЕГОДНЯ МОЖЕТ МНОГОЕ. ЕСЛИ ЭТИ ЛЮДИ ТАК И БУДУТ СВЕРЛИТЬ КРИСТАЛЛ ГЛАЗАМИ, ВАС ПОСАДЯТ НА КОЛ. ИТОГО ЧЕТВЕРО.

– Ну уж нет, – отрезала Катрин. – Рамона, дуй за гримуаром.

– Я не помню уже, куда его положила, – жалобно ответила та.

– У матушки в доме так много мебели? – удивился Церн.

– Нет! – едва не визжала Рамона. – Но я так волновалась...

От досады Церн чуть не выпустил из рук кристалл.

– Церн!!! – закричали два женских голоса.

– Они там, у хижины! – раздались крики преследователей. – Деваться им некуда, ловим их!

– Эти ещё, – пробурчала Катрин. – А мы тут стоим, как непонятно кто.

– Да что ж делать-то? – взвизгнула Рамона. – Церн, придумай что-нибудь!

– А чё я? – возмутился Церн.

– ПРЕКРАТИТЕ ПАНИКУ, – вмешался Смерть, – ТАКОЙ АРТЕФАКТ ПРИВЕЗЛИ И ДВА РАЗА ЧУТЬ НЕ СЛОМАЛИ! СОБРАЛИ И ДАЛИ ПОДЕРЖАТЬ.

– Только и всего? – удивилась Катрин.

– ДА. Я ПОДОЖДУ.

Ребята вмиг собрали все части артефакта и бросились в хижину. Катрин на мгновение задержалась и произнесла:

– Спасибо.

– НЕ ЗА ЧТО, – прогрохотала фигура в плаще, медленно удаляясь и исчезая. – Я НИКОГДА НЕ ПРОИГРЫВАЮ.

– ПИСК! – еле слышно раздалось из травы.

– КТО СКАЗАЛ, ЧТО ТАК НЕЧЕСТНО? – с ветром донёсся шелест последних фраз Мрачного Жнеца. – НИЧЕГО Я ИМ НЕ ПОМОГАЛ. ТЕПЕРЬ У МЕНЯ БУДЕТ ЗАСЛУЖЕННЫЙ ОТПУСК. НО ДЛЯ НАЧАЛА НУЖНО ЗАКОНЧИТЬ ОДНО ДЕЛЬЦЕ В КРУЛЛЕ.

К хижине матушки Ветровоск прибежали, запыхавшись, госпожа Господиеси с рогатиной, нянюшка Ягг с армейским ремнём, некоторое количество активных граждан с ухватами из других дозоров и армия Ланкра в лице Шона с дудкой. Они сделали самые грозные лица, на которые только были способны, и собирались было выкрикнуть что-то столь же грозное, но на пороге их встретила сама матушка Ветровоск. Она опиралась на плечо Катрин, но о грядущей смерти уже и думать забыла. Рамона и Церн стояли позади и держались за руки, не забывая при этом высматривать пути к отступлению.

– Эсме? – удивилась нянюшка, жестом останавливая людей. Для особо разбушевавшихся была заготовлена ещё длинная фраза, но такое зрелище напрочь выбило её из нянюшкиной головы.

– Они нашли кристалл, – пояснила матушка.

– Тот самый? Кристалл долголетия? – ахнула госпожа Господиеси.

Матушка кивнула.

– Но как? – спросил Шон.

– По описанию в гримуаре, – Катрин и Рамона ответили в один голос.

– Вот, Эсме, – поучающим тоном произнесла нянюшка Ягг, – а ты ещё хотела его в нужник отнести, когда Ещегодники закончились.

– Интересно, его величество ещё не лишил их подданства? – задумалась госпожа Господиеси.

– Восстановит, – лихо заявила нянюшка и, немного подумав, добавила:

– Что ж, теперь у тебя целых две ученицы.

– Одна, – откликнулась Рамона, всё ещё держа глухую оборону на пару с Церном.

– Что? – не поняла нянюшка.

– Я решила оставить ученичество, – запинаясь, пробормотала Рамона.

– Мы решили пожениться, – пророкотал Церн.

Лицо нянюшки приобрело добродушно-хитрое выражение.

– Дети мои, это в корне меняет дело, – заявила она. – Эсме, ты ведь не против?

Матушка скривилась – как всегда, когда речь шла о замужестве! – и отрезала:

– Держать не буду.

– Вот и славно, – улыбнулась нянюшка, потирая руки.

Молодые люди сделали шаг назад, в дверной проём, и украдкой поцеловались.

Наверн Чудакулли беспокойно мерил шагами свой кабинет, время от времени останавливаясь и заламывая руки. Периодически он подходил к своему рабочему столу, размашисто садился в кресло, брал в руки перо и бумагу и начинал писать. «Министру обороны Борогравии», – было выведено на очередном листе пергамента, но не успели чернила обсохнуть, как аркканцлер скомкал лист и бросил его себе под ноги. Лицо его было мрачнее тучи, он растерянно качал головой.

Внезапно в дверь постучали.

– Войдите, – меланхолично произнёс глава Незримого университета.

Дверь медленно открылась, и вошёл Думминг Тупс. В руках он нёс небольшой высоты широкую картонную коробку и конверт.

– Господин аркканцлер, Вам посылка и письмо, – объявил он.

– От кого? – нехотя спросил Чудакулли.

– Анонимно, – пожал плечами Тупс.

– Ладно, давай сюда, – согласился аркканцлер, – это всё уже не имеет значения.

Думминг подошёл ближе и поставил коробку на массивный стол аркканцлера. Внутри посылки что-то глухо грохнуло, но вроде бы не упало и не покатилось. Наверн Чудакулли протянул руку, распечатал конверт без обратного адреса и погрузился в чтение. С каждой строчкой лицо его приобретало всё более и более добродушное выражение, и любознательный Тупс не преминул узнать, что же такое там прислали. Через плечо начальника он увидел написанный неаккуратным убористым почерком текст: "Сэр! Настоящим сообщаю Вам, что Эсмеральда Ветровоск жива и здорова, а подставка для кристалла долголетия найдена. Автор гримуара, где описан этот артефакт, величайший волшебник древности, пожелал, чтобы подставка хранилась у правителей Анк-Морпорка. Я не вправе нарушать ход вещей, поэтому возвращаю подставку Вам. Храните её и никому не продавайте. Если уж с деньгами будет совсем туго, отправьте своих лодырей работать – всё равно они ничего не делают..."

– Да-да, Тупс, это и про тебя тоже, – внезапно обернулся Чудакулли.

– Сэр, – обиделся молодой учёный, – но ведь наша лаборатория...

– Ваша лаборатория да ваша лаборатория, – проворчал аркканцлер, – толку-то. Отправь лучше в ответ вот этот лист.

– Но тут нет обратного адреса, – несмело напомнил Тупс.

– Я уже написал адрес на конверте, – парировал верховный волшебник, протягивая бумаги.

Думминг взял в руки конверт и аккуратный лист пергамента, на который сплошь были нанесены линии и написаны имена. Он поворачивал лист, как только мог, но результат оказывался одинаковым: от линий рябило в глазах.

– Ничего не понимаю, – встряхнул головой Тупс.

– А тебе не надо понимать, – побагровел Чудакулли, – тебе надо отправить. Там пускай понимают.

– Сию минуту, аркканцлер, – торопливо пробормотал молодой человек и выскочил из кабинета верховного волшебника.

Оставшись наедине с собой, Наверн Чудакулли лишь покачал головой и медленно произнёс:

– Тут ты права – надо бы им поработать...

***

Свадьба Церна Смита и Рамоны Подпруги стала долгожданным событием для всего Ланкра и повлекла за собой череду не менее весёлых мероприятий. Молодые собирались пригласить священника из самого Анк-Морпорка, оттуда же выписать свадебные наряды, музыкантов, вина и прочее, а развлекательную программу распланировать на весь день. Но, как водится, в дело вмешался случай, заставивший изменить планы: шестеро старших братьев Церна со своими семьями собрались вместе в семейном доме и намеревались оттуда направиться на свадьбу младшего брата. Более прожорливую и удалую компанию трудно было найти не только в горах, но и на равнине Сто, поэтому приготовления пришлось ускорить. Пастора пригласили ближайшего, из Сто Гелита – приземистого пожилого пухлого человека, разучившего в своё время традиционный равнинный сборник свадебных гимнов. Учитывая, что у Церна от воспоминаний о боевых и походных гимнах равнины Сто сводило зубы, идея была неудачной, но один из старших братьев, горный рабочий Гальта Смит, любезно одолжил ему на свадьбу свои беруши. В них, правда, был риск прослушать самый главный для жениха вопрос и ни на что в итоге не согласиться, но и ни одного равнинного гимна тоже не могло долететь до нежных сержантских ушей.

Пастором дело не ограничилось: семья Ягг тоже решила внести свой вклад в общее дело.