Текст книги "Мелани (СИ)"

Автор книги: Екатерина Невская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Сообразив, в чём дело, Катрин за несколько вечеров аккуратно переписала все рецепты своим почерком, после чего снова ошиблась в какой-то мелочи – очень уж болела рабочая рука.

Здесь же ситуация и вовсе оказалась щекотливой – ни одна трава не была знакомой. Поэтому, что ни говори, а нужно было для начала снять пробу.

– Может, на мышах испытаем? – предложила Рамона.

– Ты давно видела поющих мышей с сорванным голосом? – отозвалась Катрин. – Яд тут не получится, слабительное сама распознаешь, остальное мыши тебе не скажут.

С этими словами молодая Ветровоск взяла в руки кружку.

– Ну не на себе же! – взвизгнула Рамона.

– И не на мне, – поспешно вставил Церн.

– Без паники, – успокоила Катрин, – вы же все пили матушкину настойку от несварения желудка.

– Пили, – подтвердили два грустных голоса, – более горькой и щипучей гадости на Диске нет.

– Вот именно, что нет! – заявила Катрин. – Значит, ничего особо страшного у нас не сварилось.

Девушка смело зачерпнула кружкой изумрудную жидкость и бодро выпила. У Рамоны от удивления глаза расширились на пол-лица, рискуя так и остаться на веки вечные, а у Церна чуть не отвалилась нижняя челюсть. Но это было ещё не всё: в Незримом университете Анк-Морпорка аркканцлер Наверн Чудакулли поперхнулся бренди, ведьмознатка Проникация Тик, выслеживая очередную девочку около Сто Гелита, чихнула пять раз подряд и покрылась гусиной кожей, у Лили в замке от какого-то странного стыда загорелись уши – словом, беспечность Катрин Ветровоск не прошла бесследно.

– Хлебает, как у себя дома, – прохрипел Церн, приведя лицо в порядок.

А на физиономии легкомысленной ведьмы меж тем отразилась вся гамма эмоций: сперва на глазах проступили слёзы, потом покраснели щёки, лицо сморщилось, как маринованный помидор, разгладилось обратно, брови взметнулись вверх, и под конец появилась торжествующая улыбка.

– Пробирает до костей, – звонким дискантом объявила Катрин. – Как будто вулкан проглотила.

– Заметно, – расхохотался Церн, – теперь ты снова можешь стать Мелани – тебе не хватало как раз такого голоса.

– Замолкни, – пропищала Катрин, – а то тебе налью.

Парень на всякий случай отошёл подальше от котла. В глазах Рамоны, услышавшей оперный вокал подруги, появился восхищённый блеск.

– Сейчас наш певун точно заголосит, – предрекла она, потирая руки.

Ради спасения лучшего голоса Крулла она даже нашла в доме единственную склянку. Выглядела та, правда, как немытая пару сотен лет чайная чашка, но ведь кому в дворянском доме может понадобиться склянка для зелий, верно? Будь друзья всё ещё аристократами, вообще бы удивились, как она здесь очутилась – не иначе, старшие Уэзерсы в свободное от науки время промышляли алхимией.

Многострадальный сосуд пришлось отмывать в шесть рук, причём наглухо запершись, да и то время от времени проверяя, не любопытствуют ли слуги. Ученицы ведьмы и сержант армии Ланкра тёрли склянку всем, что попадалось под руку, от соды до железной стружки, но зато результат поразил воображение: двести лет немытая чайная чашка оказалась немытой только пятьдесят, если очень уж придираться. В такую чистую ёмкость и налили забористого зелья, стараясь на всякий случай всё же не пролить его на деревянный пол.

– Вот! – гордо объявила Катрин, к которой как раз вернулся прежний тембр голоса. – Высший класс!

– Стекло всё-таки мутное, – скривился Церн.

– Не мутное, а старинное, – поправила его Рамона, – специально для него держали последнюю склянку. Надо отнести ему немедленно, пусть себе пробует.

– Менестрель! – гаркнула Катрин, с размаху стукнув в дверь. – Зелье прибыло.

За дверью послышались шаркающие шаги, затем она со скрипом распахнулась, и на пороге появился Сумасшедший Менестрель с ехидным выражением лица.

– Да ну? – недоверчиво просипел он.

– Ну да, – ответил Церн, выглядывая из-за плеча Катрин, – последний пузырёк ему принесли, еле достали, а энтот ещё нос воротит.

– Хотите сказать, что я запою? – всё ещё не верил бард.

– Как птичка, – кивнула Катрин, протягивая склянку.

Юноша ещё немного поколебался, но потом осторожно вытянул пробку и понюхал. Запах особого отвращения не вызывал, поэтому он поднёс склянку к губам и выпил содержимое залпом. Вскоре из глаз Менестреля рекой хлынули слёзы, покраснели даже иссиня-чёрные кудри на голове, а из ушей повалил дым. Перепуганный певец попытался что-то сказать, но даже стоявшая рядом Рамона не разобрала, что именно – не то "охрана", не то "отрава". Затем он схватил себя за щёки и принялся выть – громко, звучно, колоритно. Рамона и Катрин от неожиданности переглянулись, Церн же был философски спокоен – на службе доводилось слышать и не такое. Выл бард до тех пор, пока не перестал идти пар из ушей, потом заунывный звук резко прервался: до него дошло, что воет он уже вполне прилично. Тут же он спохватился, подобрался и бросился благодарить своих гостей.

– Спасибо, Мелани, спасибо, Джорджио, спасибо, Рикелла, – твердил Менестрель. – Теперь я снова могу петь.

– "Спасибо" в зале не послушаешь, – ответила Катрин. – Ты будешь вечером репетировать?

– Конечно! – с жаром воскликнул Менестрель. – У меня как раз готовы новые песни. Буду репетировать хоть всю ночь.

– Мы тебя с удовольствием послушаем, – улыбнулась на прощание Рамона, унося ноги от жилища барда, который уже настроился распеваться.

– Вот, – сказала Катрин, галопом направляясь к дому, – шум мы организовали, теперь главное – пролезть.

***

Вечером, едва часы на ратуше пробили десять, ланкрские пленники стояли около замковой стены и прислушивались к каждому звуку.

– Как только запоёт – лезем, – прошептала Катрин. – Я первая, потом Рамона, потом Церн.

– Энто радует, – улыбнулся парень, – хоть затащите меня через энтот скелетий лаз.

– Будь спокоен, – поддержала его Рамона.

– Йа-а-а-ау!!! – раздался вопль.

– Полезла! – скомандовал Церн.

Катрин нырнула в дыру в стене и поползла. Проползти удалось лишь пару десятков сантиметров: дальше юная ведьма поняла, что Лиона была меньше неё раза в два.

– То-о-о-олько чашка чаю на столе-е-е-е... – фальцетом выводил бард.

– Катрин, чего застыла? Лезь давай, – шипела Рамона.

– Народ, я застряла, – предупредила Катрин.

– Приплыли! – отчаянно зашептал Церн. – Только бы чаи распивать – нет бы с дистрофиками тренировалась! Вот чё теперь делать? Молодые поколения захотят с солдатами бежать – а тут ты торчишь.

– Без паники, – перебила жениха Рамона. – Наподдать хорошенько, да и всё.

– А мысль! – пробасил юноша.

Катрин зажмурилась. Церн разбежался, глубоко вдохнул и отвесил застрявшей ведьме пинка. Та, в свою очередь, проскочила через несчастный лаз, пролетела коридор и впечаталась головой в памятник какому-то особо известному учёному. Дыра в стене от таких спасательных мероприятий значительно расширилась.

– Бом-м-м-м-м, – зазвучал памятник.

– Хр-р-р-р-р-ш-ш-ш, – загремели откалывающиеся камни.

– Дождик пле-е-е-ещет за окно-о-оу-у-уо-о-ом, – запел Менестрель.

Церн наконец-то выдохнул и отёр пот со лба.

– Вроде пронесло, – одними губами прошептала Рамона, пролезая в башню обсерватории.

– Хоть какая польза – я теперь спокойно пролезаю, – обрадовался Церн, – пошли.

Затаив дыхание и постоянно оглядываясь, герои Овцепикских гор крались по уже знакомому маршруту. Иногда, правда, кто-то из них сворачивал не туда – тогда раздавался приглушённый шёпот:

– Катрин, куда? Там столовка! Сама же чертила.

– Пардон, кушать захотелось.

– Церн, опять буфет с туалетом перепутал.

– Ой, не туда.

В конце концов, они дошли до нужной двери и спрятались в углублении. Ждать пришлось недолго – неподалёку послышались шаги и лязг ключей.

– Всем тихо! – шёпотом скомандовала Катрин. – Пусть поближе подойдёт.

Шаги раздавались уже в десяти метрах. В пяти. В двух...

– У, морда! – вполголоса прорычал Церн, выпрыгнув из-за угла, расставив руки и выгнув спину.

Как и ожидалось, молодой старшина упал без чувств, невзирая на крупные габариты. На всякий случай взломщики задержали дыхание.

– Ну, что я говорила! – торжествующе прошептала Катрин.

– И кого только в этот гарнизон берут! – хмыкнула Рамона.

– В энтот гарнизон хороших солдат не наберут, – объяснил Церн, обыскивая стражника, – чё тут делать-то?

Приглушённый звон дал понять, что связка ключей у солдата всё-таки была.

– Всё верно, – снова удостоверилась Катрин. – Теперь займёмся дверью.

– Вот энто дверь! – в который раз изумился Церн.

– А что с ней не так? – спросила Рамона. – Я в шаре видела, что Лили её всё время настежь распахивает и подпирает чем-то.

– Правильно делает, что распахивает, – согласился парень, – а уж тем более подпирает. Если её не распахнуть и не подпереть, она захлопнется, а изнутри её не открыть. Хитрая дверь и тяжёлая.

– Подпереть нечем, – огляделась по сторонам Катрин. – Церн, давай ты её подержишь, а мы быстро всё заберём?

– Быстрее только, – кивнул Церн, – а не то энтот очнётся, а я его даже стукнуть больно не смогу.

Девушки скользнули в комнату и принялись оглядываться. Внутри стояли большие серые мешки, доверху забитые одеждой и длинными предметами из разных материалов: один из них мерцал в полутьме, два других лишь чернели на фоне мешковины. Но один из предметов явно выделялся: крупный продолговатый восьмигранник сиял, несмотря на полумрак и пыль, и, казалось, был самым чистым предметом здесь.

– Вот и он, – отметила Катрин. – Разберём вещи и засунем в какой-нибудь мешок.

Рамона начала извлекать из мешков одежду.

– Моя форма! – изумился Церн.

– Наши мётлы и платья, – перечисляла Рамона, – посох Катрин. Шляпа. Ну тут и хламовник!

– Лили спрятала это всё подальше, чтобы мы ненароком ничего не вспомнили, – пояснила Катрин, – Разбираем.

В этот момент предательская пыль, которую проглядела с утра горничная, попала в нос Церну, всё ещё державшему тяжёлую дверь.

– А... А..., – обозначил намерение тот.

– Живо на выход! – скомандовала Катрин.

Рамона и Катрин в бешеном темпе, не разбирая, взвалили на себя мешки с одеждой, в один из них положили кристалл, засунули под мышку по метле и поспешили к двери. Едва они успели выбежать, как раздалось громогласное "апчхи".

– Апчхи... пчхи... чхи... хи... – разнесло эхо.

Затем последовал душераздирающий грохот: Церн, чихая, не удержал дверь, та обрадовалась свободе и хлопнула. В повисшей затем звенящей тишине раздались два голоса:

– Эк тебя угораздило, – заявила Катрин.

– Сматываемся! – добавил Церн.

Ребята оседлали мётлы и полетели по бесконечному замковому коридору, кое-как удерживая мешки с вещами. В боковых ответвлениях слышался топот горничных и охраны, но предусмотрительная Рамона, поднимаясь, не зря распахнула одно из высоких узких окон: две метлы, чуть притормозив, пролетели одна за другой. Даже огромные баулы не застряли.

– Вот как хорошо всё было, что ж тебя такой чих прохватил? – удивлялась Катрин, пересекая границу Крулла.

– Ох, не знаю, – покачал головой Церн, – пыль в нос попала, а она там такая ядрёная!

– У Лили в замке пыльно? Вот это странно, – заявила Катрин.

– Горничная, знамо дело, с охранниками прохлаждается, вместо того, чтобы а... а...

Рамона крепче перехватила древко метлы. Стало ясно: закончить разнос горничной Церн не сможет.

– Апчхи!!! – разнеслось по всей округе.

От неожиданности Рамона дёрнулась, её метла вильнула, задела метлу Катрин, и обе экстренно спикировали к земле.

– Апчхи! – послышалось снова.

Это оказалось финальным аккордом: метла Рамоны зарылась носом в грунт, а Катрин едва не опрокинулась.

– Ещё раз чихнёшь – пойдёшь пешком! – хором закричали девушки.

– Ладно, ладно, – закивал головой Церн, зажимая нос руками.

Девушки, воспользовавшись остановкой, решили распотрошить мешки с вещами и принять привычный вид.

– Ой, мой любимый свитер! – потирала руки Рамона. – В таких платьях, какие в этом Крулле носят, летать уж очень холодно.

– Сплошное самоубийство, – подтвердила Катрин, – а вот и моё платье. В этом белом сарафанчике даже в метре от земли в полный штиль мёрзнешь. А уж без посоха и вовсе некомфортно было: вдруг супостат какой, а я как без рук!

Вскоре Рамона и Катрин надели привычную северную одежду и выглядели как в родном Ланкре, а вот у Церна возникли трудности: форма на него не налезала.

– Да что ж такое! – раскатисто рычал парень. – Собственная форма не налезает. Энто чем меня кормили-то в этих особняках, что штаны впору на нос надевать?

В семье Смит никогда не было толстяков, да и Церн таковым не являлся. Присмотревшись, Катрин поняла: крепкий мускулистый парень пытается натянуть на себя китель какого-то дистрофика.

– Ты чью форму вообще взял? – спросила она.

– Свою, конечно, – ответил Церн, но вдруг взглянул на погоны и ахнул:

– Ой! Да это ж офицерская!

– Ну и офицеры в этом Крулле – чихом сдуть можно, – съехидничала Рамона.

– Апчхи! – согласился Церн, не успев зажать нос. Китель улетел в сторону гор.

Втроём ланкрцы принялись перебирать содержимое мешков, но вся форменная одежда в них тоже была офицерской. И только последний комплект принадлежал сержанту-овцепикцу.

– О! Моя! – завопил Церн, переодеваясь.

– Ты зачем это всё утащил? – рассмеялась Рамона.

– Я? – возмутился Смит, – Сами всё сгребли в охапку, не разбираясь, а энто, небось, командира местной охраны.

– А и ладно, новую сошьёт, – махнула рукой Катрин, – нам ещё в Анк-Морпорк лететь.

– Зачем? – удивилась Рамона.

– В книге было написано, что кристалл работает лишь тогда, когда стоит на особой серебряной подставке...

– А! Я вспомнила! – перебила Подпруга. – Это та, которая на рисунке на кастрюлю была похожа?

– Она, она, – подтвердила Катрин. – Так вот, там написано, что один особо умный маг отдал эту подставку на хранение правителю Анк-Морпорка. У Витинари ей делать нечего, так что наверняка она в Незримом Университете.

Церна передёрнуло.

– Энто где мы тогда того чудика прибили? – уточнил он. – Там ещё архиканцлер такой смешной и декан в три обхвата?

Катрин кивнула и усмехнулась, закрепляя на поясе лёгкий титановый посох, испещрённый рунами. Ребята перепаковали вещмешки и двинулись в сторону Анк-Морпорка, по дороге сбросив комплект офицерской формы в местную реку. Но не успели они проделать и четверти пути, как случилось что-то совершенно неожиданное: метла Катрин разом утратила все свои летучие свойства и полным ходом устремилась к земле. Рамона, чуть не сбросив Церна, спикировала вниз и сумела удержать метлу подруги, но всё же пришлось экстренно приземляться.

Ни через десять минут, ни через полчаса метла не взлетала. Ребята стояли на холмистой местности рядом с крупным ручьём или небольшой речкой. Государство было им неизвестно, но весь их внешний вид буквально кричал о том, что они не местные, и это не могло не волновать их.

– Хорошо стоим, – протянула Рамона, наморщив лоб.

Катрин недовольно хмыкнула.

– Не то слово! Видишь же, метла заглохла.

– А я говорил, что не надо её на холоде держать, – покачал головой Церн.

– Знамо дело, конденсат образовался, – продолжила мысль Рамона.

– Тьфу! – выругалась Катрин. – Вы и впрямь нашли друг друга.

– Ты на неё не плюй, а то вообще не полетит, – одёрнула молодую Ветровоск брюнетка. – Лучше садись на мою – она в идеальном состоянии. А я попробую твою растормошить.

Девушки поменялись транспортными средствами. Поначалу Церн не хотел лезть на метлу Катрин, но Рамона успокоила его фразой:

– Спокойно. У меня летает всё.

Этот факт действительно успокоил юношу, и путь удалось продолжить. Граница неизвестного холмистого государства осталась далеко позади, и до Анк-Морпорка было всего около двух часов полёта, но Катрин опять попала в происшествие: метла под ней завибрировала и полетела вниз, выделяя на ходу такой едкий дым, которого сроду не видывал ни один производитель, даже самый именитый гном.

Пришлось снова прерывать полёт. На небе уже давным-давно высыпали звёзды, подул вечерний прохладный ветерок, но даже он не смог охладить пыл разгорячённых овцепикских путников.

– Ты любую метлу умудришься испоганить! – негодовал Церн, пока Катрин слезала с дымящейся метлы Рамоны.

– Сдаётся мне, не в метле тут дело, – предположила незадачливая путешественница, – тут что-то ещё. Может, Лили чего наслала.

– Ага, – буркнул Церн, – плохому летуну всегда балласт мешает. Почему Рэм летает, и ничего у неё не глохнет?

На этой фразе Рамона покачала головой.

– Катрин права – что-то здесь не так. Моя метла никогда так себя не вела, как ни летай.

– Так у нас ни одной метлы не останется, – протянул Церн, – а уже вечер давно. Чё делать-то?

– Ночевать здесь, – отрезала Катрин, – завтра все мётлы полетят.

***

В Крулле появилась невиданная птица – ушастый филин. Даже старожилы местных гор не могли припомнить, видели ли раньше настолько крупную сову. Впрочем, уже давно стемнело, и невольные свидетели проделок филина наутро решили, что им всё померещилось – не иначе, опять виски в баре разбавили какой-то бормотухой.

Птица мягко спланировала на шпиль замка Лили Ветровоск, немного посидела на нём и принялась порхать вдоль стен, словно заглядывая в окна. Одно из окон привлекло её внимание: она покружила около него и величественно уселась на каменном выступе напротив.

Сове открылся интересный вид: за маленьким круглым столиком из красного дерева сидела Лили и сосредоточенно заколдовывала какую-то серо-зелёную жижу.

– Угу-у-у, – протянул филин, что в переводе явно означало "Ну и бурда".

Колдунья не обратила внимания на птичье мнение, но уже через пару минут пернатый гость повёл себя решительнее: захлопал крыльями, подался вперёд, мощным клювом разбил оконное стекло и ворвался в комнату. В этот же момент на поверхности жижи начало проступать изображение Катрин, спящей в обнимку с метлой и посохом. Птица прицелилась и справила нужду аккурат в котёл. От неожиданности у Лили Ветровоск дёрнулись обе руки, и она заколдовала бурду на вечный успех.

Поутру путники снова оседлали свои мётлы, стараясь быть особо осторожными и не повредить что-нибудь такое, то могло бы снова задымиться. Как ни странно, обе метлы взмыли в воздух.

– Ну чё, летят? – прокричал Церн.

– Летят, – ответила Рамона.

– Куда им деться, – улыбнулась Катрин.

– Небось, всю ночь тренировалась, – съязвил Церн.

Катрин вместо ответа заложила вираж и едва не стряхнула его с метлы мешком с кристаллом. Лёгкий звон напомнил ей о том, что до цели оставалось всего два часа полёта по достаточно тихой местности.

Тем временем Анк-Морпорк был всё так же похож на себя и на большой муравейник одновременно. Он по-прежнему издавал свой уникальный запах, в котором угадывались алкогольные пары, товары многочисленных лоточников, Стража, долго не менявшая форму на более свежую, а также река Анк, где можно было найти всё, что угодно, но ни за что нельзя было утонуть. Катрин и Церн очень хорошо помнили этот запах, поэтому две метлы старались как можно дольше не приземляться. Тем не менее, за два квартала от Незримого Университета путникам пришлось-таки спешиться. Утирая слезящиеся с непривычки глаза, они торопливо двинулись по извилистой дорожке к университетским воротам.

– Здравствуйте, – пропела Рамона, – нам срочно нужно к аркканцлеру.

– Всем нужно к аркканцлеру, – отрезал стражник, – чужаков впускать не велено.

– Так то чужаков, – беззаботно подключилась Катрин, – а у меня есть анк-морпоркский паспорт.

С этими словами она протянула капралу свой старый паспорт, с которым когда-то покинула Анк-Морпорк и попыталась перевалить через горы к Пупу. Убегая от наёмного убийцы, она нашла время притормозить в Сто Лате и оформить себе бумагу, имеющую силу в желанных землях – "Удаставирение личнасти жытеля долины Сто, Овцепикских гор и Пупземелья". Стараниями нянюшки Ягг в этой бумаге появилась фамилия Ветровоск, но заброшенный анк-морпоркский паспорт по-прежнему содержал на месте фамилии двойную галочку в виде буквы "W". Она красноречиво говорила любому человеку, знакомому с семьёй Катрин, что знатные и не очень родственники так и не договорились по поводу фамилии девушки.

Капрал же этой истории не знал. Он взял документ и наморщил лоб, изучая его.

– Катрин Вэ-э-э, – протянул он, наконец. – Что это значит?

– Вэ-э-э, – передразнила Катрин. – Вэ-э-этровоск, знаете ли.

Церн хихикнул, Рамона хмыкнула, капрал просиял.

– Ах, да, я помню эту фамилию! Проходите, я предупрежу аркканцлера.

– Вы предупредите! – с сомнением заявила Катрин. – Спасибо, мы как-нибудь сами.

– Как будет угодно, – капрал отдал честь и открыл ворота.

Путешественники попали во внутренний двор университета и уверенно двинулись через него к основному входу в замок. По пути они отмахивались от уже знакомых рубашек, простыней и подштанников.

– Чего ты не дала ему предупредить о нас? – спросил Церн.

– Совсем ты человека не жалеешь, – откликнулась Катрин. – Помнится, однажды ему уже сказали, что к нему едет Ветровоск, так он нам с тобой и Шоном чуть в бокалы не наплевал, как увидел! Если бы этот болван ему сказал то же самое, а тут опять мы, его Кондратий бы хватил на месте.

– Энто факт, – рассмеялся Смит. – Слушай, а того декана не уволили часом? Что-то его одёжа ко мне нынче не прицепилась.

– Этого уволишь! – отмахнулась Катрин. – Из-за него самого кого хочешь уволят. Аркканцлер с ним в своё время намучился – всё его куда-то в другие заведения тянуло.

– Вообще забавно, – Церн, миновав внутренний двор, свежим взглядом посмотрел на устройство института, – преподаватели, студенты – а порой их друг от друга не отличишь, да и мужики все. Скучно ж, поди, ребятам.

– Эх ты, – улыбнулась Катрин, – сюда и берут только юношей. Считается тут, что женщина не может заниматься волшебством – отвлекается, знаешь ли, много...

– Ой, да что они понимают! – возмутилась Рамона. – Нянюшке, например, это отродясь не мешало.

– Так нянюшка в это учебное заведение не пошла бы, даже если бы предложили, – ответила Катрин, – но вот молодым людям здесь тоже запрещено... хм... отвлекаться. Есть, пить, кутить до утра – это пожалуйста, но только не отвлекаясь.

Раскатистый смех Церна волной прокатился по сводчатому коридору и разлетелся по полупустым аудиториям, разбудив студентов и преподавателей.

– То-то я и смотрю, все на нас глаза таращат, – сообразила Рамона.

– Именно поэтому, – кивнула Катрин, – мы их отвлекаем.

Молодые люди прошли коридор, поднялись на два этажа и свернули ещё трижды, прежде чем упёрлись в массивную дверь кабинета аркканцлера. Церн размахнулся и ударил в неё.

– Войдите, – раздался изнутри звучный голос.

Дверь распахнулась, и вошли Катрин Ветровоск, Рамона Подпруга и Церн Смит.

– Доброе утро, господин аркканцлер, – уверенным голосом поздоровалась Катрин, прежде чем хозяин кабинета успел опомниться.

Чудакулли вздрогнул и непроизвольно потёр лоб.

– Опять вы? Что на этот раз?

Церн вышел вперёд и пророкотал:

– Нам нужна кастрюля от кристалла долголетия.

– Молчал бы, – одёрнула его Рамона.

– В принципе, смысл верный, – поддержала друга Катрин, когда брови аркканцлера поползли вверх, – видите ли, в чём дело: у нас есть кристалл долголетия, но чтобы он работал, нужна какая-то особая подставка на львиных лапах. Нам сказали, что она есть у Вас. Если бы Вы нам помогли...

– Секундочку, – перебил Чудакулли, – а почему я должен вам помогать? Вас, госпожа Траймон, я бы предпочёл и вовсе не видеть.

Рамона подскочила к нему и принялась что-то яростно шептать на ухо. С каждым её словом он менялся в лице: то бледнел, то краснел, то багровел, то принимал какой-то желтоватый оттенок. В конце концов он бессильно поднял руку и сдавленным голосом спросил:

– Сколько-сколько?

– Месяца два, – с расстановкой повторила Рамона, – если мы кристалл не привезём.

– С кастрюлей, – вставил Церн.

– Как скажете, – согласился Чудакулли и завопил на весь замок:

– Тупс!

Думминг Тупс, склонный к полноте заведующий кафедрой высокоэнергетической магии, примчался без промедлений. Аркканцлер, не дав ему даже отдышаться, заявил:

– Тупс, принеси мне ту вещицу, ну... ту, серебряную, со львиными лапами.

– Ту самую неведомую штуку, которую мы ещё не поняли, куда приспособить? – уточнил Думминг на весь зал. – Так мы её продали давно.

– Как продали? – прорычал Чудакулли. – Кому?

– Так тому гостю из Борогравии, – смутился Тупс, – Вы сами контракт подписали.

– Ой, – растерянно промолвил аркканцлер, поворачиваясь к гостям и разводя руками, – и правда.

– Контракт неси, – начал выходить из себя Церн, – сам обмишурился, а теперь руками разводит.

Весь Ланкр знал, что для Церна Смита практически не существовало авторитетных людей – со всеми он разговаривал одинаково непринуждённо – а вот Наверну Чудакулли только предстояло это узнать. Поэтому он пару минут судорожно хватал ртом воздух, пока не выговорил:

– Тупс! Контракт!

Вышло настолько сипло и скрипуче, что Думминг побледнел и бросился в кабинет. Контракт оказался в руках Катрин буквально через мгновение.

– Эрвин Родденбергер, – прочитала она, – министр обороны Борогравии.

Церн присвистнул.

– Придётся посетить забугорную державу, – протянул он.

– Что поделаешь, – пожала плечами Рамона, – если тут уже всё продали.

– Всё уже распродано до нас, – кивнула головой Катрин. – До свидания, аркканцлер. У нас очень мало времени. Ждите свою подставку назад.

Ланкрцы, шелестя контрактом, вышли из кабинета Чудакулли и отправились на свежий воздух. За территорией Незримого Университета две метлы взмыли в небо и взяли курс на Борогравию. Аркканцлер же пару раз прошёлся из одной стороны своего кабинета в другую, с шумом уселся за свой стол и забормотал:

– Прощайте, прощайте... Самозванка, ходячий скелет и громила – смешно. Надеюсь, я больше никогда не увижу компанию этих прохвостов.

– Зря, аркканцлер, – прозвучал в дверях кабинета весёлый старческий голос.

Чудакулли поднял голову: перед ним в полупоклоне застыл коренастый пухлый человечек с белым пушком вокруг внушительной лысины. Он был одет в мантию с гербом университета, но аркканцлер был уверен, что доселе его не видел.

– Кто ты такой? – устало спросил он.

– Меня зовут Такинадо Записатис, – представился посетитель, – и я университетский архивариус.

Верховный волшебник удивлённо вздохнул – оказывается, в дебрях вверенного ему учреждения есть и архивариус!

– Не удивляйтесь, аркканцлер, – продолжил тот. Его чёрные раскосые глаза смотрели в упор, но лицо вроде бы изучало доброту, – ко мне мало кто заходит. Я и сам почти не выхожу к людям, да вот снабжение сейчас подвело – чернил не прислали. Не будете ли любезны одолжить немного из университетских запасов?

– Да-да, разумеется, – Чудакулли чувствовал неловкость за забытое подразделение, – сию минуту распоряжусь.

– Вот и отлично, – улыбнулся Записатис. – Благодарность моя безгранична, господин Чудакулли. Но всё же послушайте старика: зря Вы так относитесь к молодой мисс Ветровоск.

– Она Траймон, как там тебя... Записамшись?

– Записатис, сэр, – поправил архивариус.

– Точно, Записатис! – едва не кричал аркканцлер. – Траймон! Дядюшка её убил аркканцлера Ветровоска, а она ещё смеет так себя называть!

Старичок поднял руку, успокаивая разбушевавшегося начальника. Улыбка не сходила с его лица.

– Вы многого не знаете. Старина Гальдер, конечно, был хорошим волшебником – слишком хорошим, чтобы его убил Траймон. Он погиб по несчастной случайности, о чём в наших анналах есть запись. Многое тогда стало с ног на голову.

– Допустим, – аркканцлер отказывался верить своим ушам, – допустим, он и не убивал. Но она всё равно не имеет никакого права звать себя Ветровоск.

– И тут ошибаетесь, – покачал головой Такинадо Записатис. – На Диске всё устроено очень справедливо, ничего не происходит зря. Пойдёмте, я кое-что Вам покажу.

Чудакулли немного поколебался, но всё же был слишком заинтригован, чтобы отказаться. Да и с инспекцией давно не заходил, в конце концов. Вот ведь куда он его ведёт – по тёмным боковым коридорам всё ниже и ниже. Тут явно не всё в порядке с пожарной безопасностью. Ещё ниже. Кухня. Интересно, не с ней ли рядом находится архив? Жаль, но нет, архивариус ведёт в подвалы.

– Куда мы идём? – спросил Чудакулли, почувствовав смутное беспокойство.

– Не волнуйтесь, сэр, – ответил Записатис, – архив находится прямо за мастерскими стекальщиков.

Стекальщиками называют мастеровых, оплавляющих свечи для волшебников, чтобы те выглядели солиднее. Это была низкооплачиваемая работа, не требующая особой квалификации. И рядом с такими рабочими комнатами находится архив всего Незримого университета!

– Мы пришли, – провозгласил старичок, – прошу Вас, аркканцлер.

Чудакулли вошёл, едва не ударившись головой – настолько низким был потолок в комнате. Тем не менее, в остальном это было вполне милое помещение: ярко горел светильник, тяжёлые тома с записями лежали в полном порядке и на своих местах, даже пылью не пахло.

– Что ты хотел показать? – поинтересовался волшебник, осматриваясь.

– Вот, прошу, сами взгляните, – ответил архивариус, достав с верхней полки небольшого стеллажа огромный том в бордовой обложке. Надписи от времени немного облезли, но всё равно "Г. Ветровоск + Траймон" читалось достаточно чётко.

Чудакулли открыл том на первой странице и замер: перед ним красовалось обширное генеалогическое древо в виде хитросплетения неровных линий.

– Давай как-нибудь на словах, – махнул рукой аркканцлер.

– Как изволите, – пожал плечами Такинадо Записатис, ткнув пухлым пальцем в самый верх древа. – Ветровоск – фамилия довольно древняя, так что концов, вернее, начала нам не сыскать. Но доподлинно известно, что в Овцепиках жили два брата – Симус и Эрл, которые вечно не могли что-то поделить. Однажды им это надоело, и Эрл уехал. Плюнул и уехал.

– Попрошу без выражений в архиве университета, – поморщился Чудакулли.

– Какие выражения, только исторические факты! – всплеснул руками архивариус. – Он взаправду взял и на родную землю плюнул. У Ветровосков вдобавок всегда было всё хорошо с Заимствованием, поэтому на месте Эрлова плевка образовалась одна из точек невозврата для овцепикских Заимствователей. Было это, как сами видите, около пятисот лет назад. Симус остался в Овцепиках, Эрл уехал. А куда он мог уехать? Только в Анк-Морпорк, зачем мелочиться. Дальше идут его потомки, это неинтересно... Так, а вот сто лет спустя Билл Ветровоск, внук нашего несдержанного героя, попал в какую-то передрягу и был вынужден бежать в Клатч. Чтобы на бегу ещё и язык выучить, а заодно и тыл прикрыть, он перевёл свою фамилию на клатчский. Его фамилия состоит из двух слов – "ветер" и "воск", верно? Как у нас по-клатчски будет "ветер"? Трайм. А "воск"? Монн. Что получается?

Чудакулли побледнел.

– Что же это получается...

– Траймон получается, если убрать лишние согласные, – продолжил архивариус. – Таким нехитрым способом нашкодивший Билл Ветровоск превращается в Билла Траймона, чистого во всех отношениях. Его потомки ездят туда-сюда, по дороге ухитряясь породниться с Убервальдом и Щеботаном – видите, то здесь какая-то двоюродная тётя, то там двоюродная сестра. И всё им что-то не так. В общем, пятьдесят лет назад Ройлен Траймон с двумя маленькими детьми снова в Анк-Морпорке. Один из них пошёл в волшебники, а второй стал отцом юной мисс Ветровоск.