Текст книги "Недотрога (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бунькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глава 9. Война – дело чести!
– Сколько их? – нервно спросила я, стуча каблучками по направлению к своей комнате – сейчас это было единственное место, где царила тишина и где можно было подумать и побеседовать с толстяком Шорти. Он оказался самым спокойным среди всех моих подопечных: ему-то вряд ли грозила какая-нибудь опасность в связи с весьма специфической внешностью.
– Сто тридцать две.
Я мысленно прикинула численность гарема на данный момент и присвистнула. Чуть больше трехсот мужчин на сотню суккубов. Мало. А если учесть, что девицы из северного княжества весьма привередливые, то будет примерно сотня на сотню. После такого можно будет набирать гарем заново. Вот только мало кто пойдет, услышав о печальной участи предшественников.
Такое уже было однажды. Я тогда еще только привыкала к своей новой должности и не ждала никаких сюрпризов от Маришкиных соплеменниц. Первое, что меня тогда удивило – их количество. Если во всей нашей стране отыщется от силы три дюжины суккубов, то в северном княжестве их несколько сотен. Говорят, секрет их плодовитости заключается в народе, с которым они делят свои земли и от которого рожают детей. А именно – в гномах. Шустрый народец оказал такое сильное влияние на породу своих суккубов, которых они почитают как жриц богини плодородия, что те разительно отличаются от своих южных соплеменниц. И вовсе не ростом.
«Истерички малолетние», – посмеиваясь, говорит о них Мариша, когда никто, кроме меня, ее не слышит. Первые шестнадцать-девятнадцать лет жизни северные суккубы никак не проявляют своей сущности, выглядят обыкновенными человеческими девочками и ведут себя соответственно: играют в куклы, обожают красивые платья и бантики. Но в один прекрасный момент в них просыпается неутолимый голод, и девочки за несколько месяцев превращаются в законченных нимфоманок. Разумеется, шустрые гномы тут же принимаются за дело с тем же рвением, с которым они долбят свои ненаглядные горы, и через пару недель суккубы уже ходят беременными, а через девять месяцев рожают себе преемниц. Северные суккубы плодятся в нереальных количествах: четверняшки для них – это норма, а беременности идут одна за другой без перерыва даже на месяц.
Разумеется, все это отрицательно сказывается на здоровье, и мало кто из них доживает до сорока лет. Гораздо чаще они умирают от истощения еще в двадцать пять, оставив на попечение гномам пару дюжин хилых девочек. Большая часть детей из-за слабости не доживает и до года, но их все равно выживает слишком много, и цикл повторяется заново. Остановить все это они не могут, как бы ни старались. Мариша как-то пыталась объяснить мне физиологию суккубов, но я уяснила для себя только одно: время от времени суккубов нужно «подкармливать» чужой жизненной силой. Сделать это без убийств можно только одним способом: обеспечив им ночи с мужчинами. И если Марише при необходимости достаточно делать это лишь трижды в неделю, то ее северные соплеменницы и дня не могут продержаться, впадая в весьма опасное состояние, когда они не контролируют своих действий и могут быть очень агрессивны. Кроме того, Мариша, как и ее покойная мать, обладает замечательными лидерскими способностями, благодаря чему является правителем нашей страны. Это позволяет ей пользоваться услугами лучшего лекаря и держать собственный гарем, а это значит – никакого голода, никаких незапланированных детей.
Что же до бедняжек-суккубов с севера, у них таких возможностей нет. Конечно, гномы их кормят и удовлетворяют, считая, что тем самым ублажают богиню плодородия, но разве можно ожидать, что гномы вдруг озаботятся вопросом уменьшения численности жриц или увеличения длительности их жизни? Плодятся – значит, богиня радуется, значит, все правильно. А что мрут при этом, как мухи, так ведь богиня долголетия-то совсем в другом храме находится и чужих жриц не привечает!
Зависть к чужому долголетию и красоте чужих мужчин, регулярные послеродовые депрессии, плохое самочувствие, неизбывный голод, природная северосуккубская неуравновешенность, постоянная неудовлетворенность (а попробуй удовлетвори нормальную женщину гномьим-то «орудием» размером от силы с мизинец!) – все это придавало нашим сегодняшним гостям непередаваемый ореол истеричности.
Маришу это смешило. Она не уважала своих северных сородичей, но вот уже второй раз согласилась принять их у себя в гостях в знак дружбы. В прошлый раз обслуживание гостей закончилось тем, что треть гарема пострадала физически (по разным причинам, от истощения до банальных постельных травм), еще часть – морально. Нескольких человек суккубам удалось (уговорами ли или тем, что вызывали жалость) увезти с собой. Но большинство мужчин после того вечера навеки покинуло гарем, зарекшись еще хоть когда-либо делить постель с суккубом.
И вот теперь мне предстояло повторно поприсутствовать на подобном мероприятии. И если в прошлый раз обитатели гарема были для меня еще чужими людьми, то сегодня я готова была костьми лечь, лишь бы не повторились события четырехлетней давности.
– Так, самое главное – постараться равномерно распределить вас между суккубами, – сказала я Шорти, когда мы, наконец, дошли до моей комнаты, и села за стол, разложив перед собой списки подопечных. – Ты уж прости, Шорти, но сегодня все, кого редко вызывают, должны приложить максимум усилий, чтобы понравиться гостьям. Если вся работа по удовлетворению ляжет на плечи… ну или на другие органы… самых популярных мужчин гарема, то к утру они полным составом будут в лазарете! Что ты об этом думаешь?
– Ой, да я разве против? – подскочил толстячок и забавно всплеснул пухлыми ладошками. – Я только за. Готов приложить все усилия!
На этих словах он поддернул свои вечно сползающие штаны, и его большой круглый животик качнулся из стороны в сторону. Мда. Впрочем, если суккубы достаточно голодны, сойдет и он.
– Хорошо. Я надеюсь на тебя. Вот тебе список, обойди всех, кто в нем указан, и объяви, что они сегодня работают в парах с ребятами из вот этого списка: первым суккуба удовлетворяет человек из первого списка, а потом уже присоединяется второй. Во втором списке указаны все самые популярные ребята. Ты вот, например, будешь работать с Каспаром. Только вы уж не обижайтесь, речь идет о чести всего гарема, так что не посрамите ее.
Я обернулась к двери, точно зная, что за ней мнется вышеупомянутый красавчик, оставленный там мною, дабы успокоился немного. Я позвала его, крикнув:
– Каспар!
На мой довольно резкий и громкий окрик не только открылась дверь, но и подлетело вверх скомканное одеяло, а из-под него выскочило что-то растрепанное и большое.
– А-а-а! – завизжала я, шарахаясь назад и падая вместе с опрокинувшимся стулом. Дурацкий кринолин снова вывернулся, и меня повторно накрыло юбками. Пока я судорожно отмахивалась от оборок и пыталась придать себе относительно вертикальное положение, обнаружилось, что чудовищем, так меня напугавшим, оказался всего-навсего Дэн.
– Какого черта ты здесь делаешь? – набросилась на него я, замахнувшись здоровенной чернильницей.
– Спокойнее, Фелисса… то есть, я хотел сказать, госпожа Мериме, – поспешно поправился он, прячась за кроватью.
– Ты должен был еще вчера свалить к себе в комнату, извращенец! – я поставила чернильницу на место, сообразив, что могу испачкать собственные вещи, и запустила в него какой-то книгой. Демон увернулся.
– Я так и собирался. Но потом решил, что будет весело напугать вас, когда вы вернетесь. А пока ждал, заснул, – он снова пригнулся, и мой очередной заряд грохнулся в стену за его спиной.
– Да? Напугать? Тебе это удалось. Весело, говоришь? – и я запустила в него скамейкой для клавесина. Жаль, она была слишком тяжелой для меня, и Дэн увернулся от нее с еще большим изяществом. Скамейка печально перелетела через кровать и ухнула в ножки трельяжа. Тот покачнулся, не удержался и с печальным изяществом грохнулся об пол, усыпав его мелкими брызгами зеркального стекла.
Дэн, замерший невдалеке в позе цапли, стоящей на одной ноге, втянул голову в плечи и медленно перевел взгляд на меня.
– ВОН! – рявкнула я. Демона как ветром сдуло. Только хвостик мелькнул.
Я отдышалась и взяла себя в руки. Не хватало еще тратить драгоценное время на таких вот идиотов. Кстати о времени: если распределить дежурство мальчиков по часам, взяв инициативу в свои руки, можно чуть притушить голод гостей, чтобы вечером они не набросились на них. Где тут у меня был список «долгоиграющих» ребят? Если их сейчас отправить на работу, к вечеру они снова будут готовы к труду и обороне. Это война, господа суккубы. И в ней победит умнейший.
В моей голове заиграл суровый военный ритм. Я наконец-то сняла кринолин и корсет и заменила их неброским, но удобным светло-серым платьем: чтобы удобнее было сидеть в засадах среди мраморных колонн дворца.
Набрав себе команду из Ягира, Диметрия, песца и еще человек десяти старой команды, я почти дошла до выхода из гарема, когда в мою голову забралась злорадная идея: возьму-ка я с собой еще и Дэна. Его выносливость мы пока не проверяли, но даже если он слабак, то так ему и надо, заслужил. Забрав его, мы выдвинулись на предварительный штурм дворца.
Первое, что бросилось в глаза – повсюду сновали гномы. Их были сотни. Они совали свой нос всюду, но никто их не останавливал. Во-первых, не смотря на явно низшее положение в гастрономической лестнице, они все-таки являлись гостями, а не слугами. Во-вторых, трудно остановить кого-то, если ты его с трудом замечаешь: гномы были ростом чуть выше моего колена и очень шустро передвигались на своих коротких кривых ножках. Ну и в-третьих, не смотря на очень странные манеры и суетливость, гномы отличались аккуратностью и уважением к результатам чужого труда. Они скорее починят никем не замеченный надлом в каком-нибудь подсвечнике или выровняют вспучившийся паркет, чем сломают или уронят что-нибудь. После визита тучи гномов дворец будет целее прежнего. Мариша всегда хотела нанять себе команду таких работяг, но гномы не желали жить вдали от родных гор.
– Увжм гыспж, нижлте нимног пшршыть? – услышала я, одновременно ощутив, как маленькая, почти детская ручка гладит меня по ноге. Не знаю, что означает слово «пшршыть», но меня явно приняли за другую.
– Извините, но я не суккуб и не нуждаюсь в вашей помощи, – вежливо ответила я ему, осторожно встряхивая ножкой, чтобы гном с нее слез.
– Прсте, – коротко откланялся он и моментально исчез. Но в зале тут и там сновало с десяток еще таких же. Они с презрением окидывали взглядом моих мальчиков и с интересом – меня. Как хорошо, что среди моих пышных волос все-таки нет и намека на рожки, как у Мариши и ее родни. Не представляю, как бы я жила, если б каждый вечер по моему телу елозила дюжина таких вот бородатых «ребятишек».
Где же все их хозяйки? Я уже узнала, что сейчас Мариша привечает у себя старейших представительниц северных суккубов (если понятие «старейшая» применимо к сорокалетним женщинам). А это значит, что где-то здесь бродят самые опасные из гостей, которых нужно было обезвредить в первую очередь – чокнутые, полубезумные от желания молодухи. Суккубов потому и приехало лишь чуть больше сотни, что всех беременных оставили дома, а к нам заявились только голодные суккубы.
Первую я обнаружила по характерным звукам постанывания, доносящимся из неприметной каморки с ведрами и швабрами. Сделав знак ребятам подождать меня в зале, я осторожно заглянула туда. Похоже, этой леди наши услуги уже не требуются. По крайней мере, на ближайшие полчаса. Фу, господин дворецкий. В ваши шестьдесят пять пора бы остепениться, а не девок по углам тискать. Вот уж не ожидала, что вы присоединитесь к моей армии. Ну да ладно. На такой войне и хромой солдат в помощь. Даже если он по-тихому партизанит в стенах дворца.
Я осторожно прикрыла дверь, чтобы не помешать им: девушке, конечно, все равно, а вот такому пожилому человеку можно и испортить все случайным стуком упавшей швабры. Я двинулась дальше, не зовя с собой мальчиков.
Вторую девицу – тощую и очень-очень голодную – я обнаружила в пустующей зале, куда заглянула лишь по чистой случайности: сюда давно уже никого не пускали из-за обрушившейся люстры. Надо бы потом оставить двери приоткрытыми, глядишь, гномы ее вернут на место.
Девица на четвереньках подползала к одному из лакеев. Парень был слегка напуган и пятился от нее, но суккуб была очень настойчива. Когда лакей уперся лопатками в стену, она прошлась руками по его бедрам и принялась копаться в сложных застежках форменных брюк.
– Я не могу, – лопотал парень, неуверенно пытаясь ее остановить. – Я же на службе, мне нельзя…
– Но ты же хочешь, – возразила она и облизнулась. Парень сглотнул и на удивление твердо ответил:
– Я уверен, что подобные действия запрещено совершать без разрешения вышестоящих лиц. Давайте спросим хотя бы дворецкого.
Ох ты, какие у Мариши, оказывается, послушные слуги. Но, боюсь, дворецкого ты не найдешь сейчас, парень. Может, я подойду?
Я тихо проскользнула в залу, стараясь не отвлечь гостью, все еще разбирающуюся с незнакомыми ей застежками. Лакей тут же заметил меня и смертельно побледнел. Но я только отчетливо одобрительно кивнула ему и все так же беззвучно двинулась обратно. Когда я медленно закрывала за собой дверь, до меня донесся довольный стон. Хорошо, когда есть добровольцы. Все бы такую активную гражданскую позицию проявляли, глядишь, мои мальчики бы и вовсе не понадобились.
Третья гостья обнаружилась в одной из маленьких, уютных гостиных. Она печально смотрела в окно на сочно зеленеющий сад, оперевшись локтями о подоконник, и грызла яблоко. Гостья была уже в возрасте – ей было явно больше тридцати. Сеть морщинок на изможденном лице придавала ей вид уставшей от жизни женщины. Возможно, так оно и было: судя по ширине ее бедер и отвисшим животу и груди, она произвела на свет больше полусотни детей, и жить ей оставалось недолго. Мне стало ее жаль, но жалость к врагу недопустима на войне. Пришлось проглотить свое сочувствие и посмотреть на ситуацию трезво. Во-первых, эта представительница враждебной стороны давно уже не представляла для нас никакой опасности: вряд ли ее мучил столь же сильный голод, как и молодух. А во-вторых, наша помощь могла подождать и до вечера: позади ее ног стоял стул, юбка, наброшенная на него, причудливо топорщилась и шевелилась. «Гном», – поняла я, и снова ощутила жалость к этой женщине: она, похоже, даже не замечала его стараний, продолжая неспешно грызть яблоко и задумчиво разглядывая сад.
Я, пятясь, вышла из гостиной. Но почти сразу мой зад обхватили чьи-то жадные руки. Я обернулась и оказалась в объятиях высокой молоденькой девчонки-суккуба с милыми розоватыми рожками и слегка клыкастой улыбкой. Она с легкостью сгребла меня в охапку и потащила куда-то.
– Отпустите! – возмутилась я, пытаясь слезть с ее могучего плеча. И кто сказал, что все северные суккубы хилые?
Меня отпустили. Точнее, посадили на один из высоких столиков у стены. Девица радостно улыбнулась мне и принялась с удовольствием жамкать мою грудь, совершенно не защищенную платьем без корсета.
– Что вы себе позволяете? Прекратите, я ведь тоже женщина! – возмутилась я, безуспешно пытаясь оторвать от себя ее руки.
– Ну и что? – ответила девушка, стянула с моего плеча рукав, запустила руку в ворот платья и, кое-как вытянув наружу левую грудь, приникла к ней губами. Платье жалобно затрещало. Я уже изо всех сил пыталась ее оттолкнуть, но легче было сдвинуть с места скалу. Девица была сильная, откормленная, возможно, даже ни разу не рожавшая. В общем – та самая сумасшедшая молодуха, которых следовало опасаться больше всего. Мои попытки отбиться от нее были сравнимы с трепыханием комара, схваченного за крылышки. Сильная, грубая рука скользнула под юбку, и я поняла, что если не случится чудо, сегодня меня изнасилуют.
Моим чудом стал Ягир. Они с ребятами устали ждать и решили отправить кого-нибудь на поиски меня. Хэрширонец по моему умоляющему лицу сразу понял, что меня нужно спасать. Подойдя к насильнице со спины, он громко кашлянул, но девица не обратила никакого внимания. Тогда он похлопал ее по плечу. Ноль эмоций. И только после того, как он щипнул ее за задницу, суккуб изволила обернуться и посмотреть, кто это ее отвлекает.
– Уааа, – восхищенно протянула она, глядя на Ягира снизу вверх: все-таки он был очень высоким. Я быстренько вернула платье на место и выскользнула, пока суккуб не решила, что она предпочитает девушек. Но, похоже, размеры и формы хэрширонца сразили ее наповал. Она восхищенно прижала руки к груди и умоляюще заскулила. Я тоже сделала Ягиру просительные глазки, он вздохнул и принялся раздеваться. Восторгу девицы не было предела. Я по-быстрому покинула помещение, чтобы не оказаться вовлеченной в боевые действия: я стратег, а не боец.
В коридоре я встретила сразу двух суккубов лет двадцати от роду. Сердце сделало еще один кульбит, когда они заметили меня и подошли ближе:
– Здравствуйте, – вежливо сказала одна.
– З-здравствуйте, – немного заикаясь, ответила я.
– Вы не подскажете, где мы могли бы пообедать? – спросила другая. – А то что-то проголодались раньше времени.
Вот так. «Проголодались» они. Все-таки меня очень напрягает подобное отношение к мужчинам. Они же не дойные коровы, чтобы так к ним относиться.
– Пойдемте, я помогу вам найти кого-нибудь, кто поможет в этом вопросе, – предложила я. Девушки радостно согласились. Я привела их в залу, где остались мои мальчики.
– Пожалуйста, выбирайте, – предложила я, обведя их рукой. Девицы переглянулись и улыбнулись.
– Вообще-то, мы собирались утолить обычный голод, – сказала одна из них, и я почувствовала себя старой извращенкой, – но отказываться от столь щедрого предложения не будем. А потом, я надеюсь, мальчики угостят нас обедом.
Они думали недолго и забрали с собой двоих из моей развеселой компании.
– Идемте, – сказала я, делая вид, что просто заманила сюда этих девиц. А собственно, почему бы и нет? Я же так и планировала – удовлетворить самых опасных представительниц до того, как они окончательно проголодаются и сожрут моих мальчиков с потрохами. Мы двинулись осматривать другие залы.
Почти сразу нашли одну застенчивую девицу. Судя по ее виду, она просто изнывала от желания, но, будучи скромной и стеснительной, никому не могла в этом признаться. Один из эльфов увел ее в сад. Потом мы встретили сестер-близняшек, и пришлось расстаться еще с двумя парнями из нашей команды. Еще четверых мы потеряли на штурме большой гостиной.
– Вот и осталось нас пятеро, – сказала я, когда мы миновали еще один зал и вывалились в сад.
– Четверо, госпожа Мериме, – поправил меня Диметрий.
– Я себя посчитала, – отмахнулась от него я.
– Все равно четверо, госпожа, – возразил Диметрий. Я оглянулась: действительно, мальчиков было только трое.
– А где песец? – спросила я.
– Вон там, – ответил мне Дэн, указав хвостом на одну из полянок. Я глянула и тут же отвернулась: все-таки в исполнении собак такое действо выглядит не настолько неприглядно, как в исполнении оборотня-песца и суккуба.
– Простите, госпожа Мериме, – отвлек меня вежливый женский голос. – А нельзя ли мне тоже увести одного из ваших подопечных?
Передо мной стояла еще одна гостья – довольно милая, но в возрасте (для северянки, конечно, ведь она была моей ровесницей). Она показалась мне знакомой, да и ее осведомленность о моей должности о многом говорила. Видимо, она была одной из тех суккубов, что приезжали к нам четыре года назад.
– Да, конечно, – поспешно ответила я. Женщина (девушкой ее назвать язык не поворачивался) глянула на мою поредевшую армию. Последний представитель старой команды подмигнул ей, она улыбнулась ему в ответ и подала свою руку. Он увел суккуба в глубину сада. Судя по тому, как эти двое улыбались друг другу, было ясно, что они уже знакомы, так что беспокоиться за парня не следовало. Гораздо больше я волновалась за нашего песца, который мог и перетрудиться.
– Ну что, пойдемте обратно во дворец, – сказала я Диметрию и Дэну. – Что-то никто вас не хочет, господа новички. Плохо работаете.
Новички пожали плечами, дескать: а оно нам надо? Мы двинулись в обратный путь. Все-таки хорошо, что я возвращалась не одна: похотливые взгляды гномов было гораздо проще игнорировать, когда за каждым моим плечом следовало по красивому и высокому (по крайней мере, по сравнению с гномами) мужчине.
Мы прошли обратный путь почти полностью, когда из гостиной, где на меня было совершено коварное нападение, раздался жалобный вой здоровенного кота. Меня кольнуло неприятное предчувствие и, повинуясь какому-то древнему инстинкту спасать всех обиженных, я ворвалась в комнату, мальчики – следом за мной.
На старинной хрустальной люстре висел, вцепившись в нее всеми четырьмя конечностями, хэрширонец и жалобно выл, потому что излишне активная дама тянула его за пятую конечность – то бишь, хвост.
– Ну слезай, котик. Ну давай еще разок, – умоляющим голосом басила она, теребя несчастный хвост, но хэрширонец держался. Зато люстра угрожающе накренилась, а из потолка, где была укреплена цепь, потихоньку вываливалась штукатурка. Еще чуть-чуть, и эту гостиную тоже придется закрыть на реставрацию.
– Я больше не могу! – завопил Ягир. – Отпустите меня, пожалуйста.
– Но ты ведь уже отдохнул, давай еще разочек, – она даже на цыпочки привстала, стараясь дотянуться до него. Хэрширонец в ужасе прижал уши к голове и зажмурился, ожидая, когда люстра, наконец, свалится на пол вместе с ним.
– Давайте, я его заменю, – великодушно предложил Диметрий. Девица оценивающе оглядела его рельефную мускулатуру и рисунки, просвечивающие сквозь шелковую рубашку. Дэн на всякий случай прикинулся мебелью.
– Ты не знаешь, на что подписываешься, – предупредил его с потолка Ягир.
– Вот и узнаю. Иди ко мне, детка, – он скинул рубашку и поиграл мышцами груди. «Детка» аж облизнулась, не удержав слюнки, и тут же перекинулась на новый объект. Мы с Дэном начали пятиться к двери. Ягир совершил абсолютно невероятный прыжок, приземлившись на четыре конечности, и рванул подальше отсюда, обдирая когтями паркет и абсолютно не заботясь об отсутствии одежды. В такие моменты понимаешь, что сколько бы хэрширонцы не отрицали свою принадлежность к оборотням, что-то кошачье в них все-таки есть. Мы поскорее последовали за ним. Надеюсь, Диметрий знает, что делает.
Отбежав от злополучной гостиной на приличное расстояние, мы с Дэном остановились, чтобы отдышаться, переглянулись и рассмеялись.
– Ну все. Ты последний остался, на кого никто не позарился, – заявила я ему, когда нервный смех отступил.
– Как это? Есть еще ты, – возразил он.
– Бебебе, – я показала ему язык. – Я сегодня уже отработала свое. Между прочим, я была первой, на кого напала эта бешеная. Ягир меня спас.
– Вот ведь ненасытная баба. Надеюсь, уж на Диметрии-то она остановится.
– Сомневаюсь, – покачала головой я. – Но, возможно, она даст нам хотя бы передышку. Но ты не надейся, что сия чаша тебя минует. Я непременно найду тебе применение. Причем прямо сейчас, чтоб не повадно было меня пугать. Вон, смотри, еще одна.
Я кивнула головой направо, где за галереей каменных арок бродила в поисках приключений очередная гостья. Она была довольно молодой: двадцать, может, двадцать три года, не больше. Я ухватила Дэна за руку и подкралась к ней поближе. Дэн нехотя плелся за мной. Девица нас не видела. Она брела куда-то, время от времени останавливаясь и задумываясь. Иногда глаза ее закатывались и она принималась постанывать, бесстыдно покачивая бедрами.
– Ну? – шепнула я Дэну, вопросительно приподняв брови. – Вперед.
Дэн оглядел ее, едва заметно наморщив нос. Хвостик его возмущенно мотался из стороны в сторону над самой землей.
– Не могу, – со вздохом признался Дэн.
– Что значит «не могу»? – возмущенным шепотом набросилась на него я. – Это твоя работа! Не отлынивай.
Я пихнула его пониже спины, но сдвинуть демона с места было довольно трудно. Дэн жалобно посмотрел на меня, а хвостик просительно обвился вокруг моего запястья.
– Я не могу, Фелисса. Не в том смысле, что работать не хочу, а в том смысле, что ее не хочу. Вам, женщинам, легко: ноги раздвинули, и все дела. А нам свой инструмент, между прочим, для начала настроить нужно. Хорошо, когда к Ее Величеству или к тебе с таким делом, но на ЭТУ у меня ни одна мышца не шевельнется. Ты посмотри на нее: она ж никакая!
Я оглядела суккуба: девушка как девушка. Ни толстая, ни худая, ни молодая, ни старая. Так, просто девушка. Чуток сбрендившая от желания.
– Ты мне зубы не заговаривай, – заспорила я. – Мне, конечно, приятно, что в твоей классификации женщин я числюсь в разряде симпатичных, но и она не уродина.
– Да не во внешности дело, – Дэн вздохнул. – Не хочу я ее, понимаешь? Совсем-совсем. На, проверь.
Он взял меня за руку и приложил себе между ног. Я почти собралась закатить ему истерику по поводу подобных вольностей, но профессиональный интерес взял верх. Я чуть сжала пальцы, ощутив, как под ними мягко. Поймала себя на странной мысли, что в таком виде Дэн мне больше нравится: чувствую себя в безопасности. Да и вообще, довольно приятно: тепло так, мягинько. Впрочем…
– Вот видишь, не все так плохо, как ты говорил, – попеняла я ему, ощутив, как твердеет орган под моей рукой.
– Это не считается, – Дэн ворчливо скинул мою руку. – Он на тебя так реагирует, а не на нее.
– Да без проблем, – я хищно вцепилась рукой в причинное место и приперла демона к колонне. – Вот мы его сейчас приведем в порядок, и иди работай.
– Нет, спасибо, – Дэн попытался вывернуться, но не тут-то было: я, конечно, не способна сдвинуть мужчину с места или вырваться из крепких объятий, но и меня отцепить не так-то легко. – Ты меня сейчас заведешь, я подойду к ней, примусь за дело, а в самый ответственный момент он снова повиснет. Ты хоть представляешь, насколько это неприятно нам, мужчинам, а?
– Не повиснет. Ты глаза закрой и представь себе симпатичную девушку. Можешь даже меня, только не рассказывай мне потом об этом. Ну, как?
От моих действий в штанах демона стало довольно тесно.
– Фелисса, прекрати, пожалуйста, – попросил он, оттаскивая мои руки. Ха, а ты думаешь, я такое только руками могу? У меня еще бедра есть. Я вот сейчас потрусь ими немножко…
– Фелисса, ну хватит, – взмолился он, сдаваясь и запуская руку в штаны, чтобы поправить всё удобства ради.
– А точно для надежности не надо еще пару движений сделать?
– Еще пара движений, и тебе придется начинать все сначала, – возмутился Дэн.
– Вот и славно. А теперь иди, – прошептала я, а потом уже громко крикнула, имитируя голос демона:
– Девушка!
Суккуб обернулась. Я тут же ретировалась за ближайшую колонну. Дэн криво улыбнулся и помахал ей пальчиками левой руки. Потом подошел к ней. Хвостик тем временем цеплялся за все возможные предметы, словно пытался удержать хозяина.
Они говорили тихо. Суккуб то и дело трогала демона за плечи и пыталась приблизиться. Дэн старался, как мог. «Погладь ее по руке, балбес!» – время от времени шептала я, зная, что меня никто не слышит. Но Дэн вел себя как дуб: стоял столбом и вяло что-то шелестел. И этого придурка я взяла в гарем? Урезать ему жалование! У него была тысяча возможностей затащить ее в постель, но он ими не воспользовался. Да какая там постель, ее можно было уронить и просто начать действие, она бы и такой вариант приняла с радостью! Дэн, ну ты и… слизняк! Я закатила глаза, жалуясь небу на тупость моих сотрудников. А когда опустила их, увидела, что Дэн идет обратно, а девушка продолжила свои блуждания.
– Только не говори мне, что ты уговорил ее не трогать тебя, – скрипнула зубами я. – Уволю к чертовой матери.
– Ничего подобного, – возмутился Дэн. – Я просто болтал с ней о том, какие у нее милые кудряшки.
– Тогда почему вернулся?
– Ну я ж тебе говорил, – Дэн замялся. – Стоило только отойти от тебя, как возбуждение схлынуло.
– Чушь. Так быстро возбуждение не проходит.
– А ты проверь, – огрызнулся Дэн.
– И проверю! – я ухватила его за причинное место. Действительно, снова мягко. Вот ведь.
– Я ж тебе говорил, – Дэн вывернулся из-под моей руки. – С такими клиентками я импотентом стану.
– Ну извини, эльфиек больше нет! Да и вообще, кто кого обслуживает? Мы не твои желания удовлетворяем, а Ее Величества и гостей. И если ты больше не можешь выполнять свою работу, может, стоит подумать о смене должности?
– Знаешь, должен же быть хоть какой-то предел, – возмутился Дэн. – Ну не стоит у меня на этих замухрышек, что я теперь сделаю? Ее Величество я бы обслужил. Не такой уж я привередливый, между прочим, просто меру знать надо. Как видишь, у меня даже на таких, как ты, встает. Так что я нормальный мужик, нечего мне тут увольнением грозить!
– На таких, как я?! – медленно повторила я. Так. Спокойствие. Оскорбления нужно уметь принимать с честью. Я выше этого. Я не буду устраивать дешевый скандал и позориться на весь дворец визгливыми воплями. Я просто оставлю все как есть. А потом назначу его на подходящую работу. Ты думаешь, я не найду, как тебя применить? Ты ошибаешься. Ой, как ошибаешься.
