Текст книги "Недотрога (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бунькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 7. Греховны друзья твои, дочерь
Мне опять снился эротический сон. Очень надеюсь, что я при этом не шевелилась, ведь сегодня в постели я была не одна, а демон, проснувшись от моих движений, мог понять меня превратно и превратить эротический сон в эротическую явь. Но, вроде бы, я никаких странных поз не принимала. Просто лежала на боку, чувствуя, как Гость (так я стала называть приходящего во снах мужчину) медленно и со вкусом двигается во мне. Он так удобно меня обхватил, что я казалась себе орешком в скорлупе: на редкость яркое чувство защищенности. Его близость согревала меня и наполняла покоем. Когда он укладывал подбородок в словно бы специально созданное для этого природой пространство между шеей и плечом, я по дыханию слышала, как он улыбается. Он целовал мою шею и плечо, зарывался в волосы. И мы оба были совершенно счастливы.
Проснувшись, я обнаружила, что солнце светит не совсем по-утреннему. Я покосилась на часы. Полдевятого. Ну да, неудивительно, после вчерашних похождений. Кстати, о похождениях.
Я нервно обернулась. Дэн по-прежнему спал на другой стороне кровати – ровно в той же позе, в которой я его вчера оставила. Прежде, чем разбудить демона, я тихо выбралась из-под одеяла, покачнувшись от головокружения, и поправила свою одежду: из-за этих снов я ерзаю во сне, задирая ночную рубашку, а иногда и вовсе просыпаюсь без одежды. Только оправившись, я обошла постель и мягко тронула демона за плечо.
– Ммм, – возмущенно выдал Дэн, попытавшись глубже забраться под одеяло.
– Дэн, мы проспали, – заметила я, похлопав его по спине.
Фраза «мы проспали» или «ты проспал» – самая нелюбимая фраза по утрам. Дэн тут же попытался встать и потряс головой в попытках проснуться. Потом сощурился от яркого света и уставился на меня. Вполне адекватными глазами, слава богу.
– Что я здесь делаю? – недоуменно заозирался Дэн и рывком вздернул на себя свалившееся с него одеяло, обнаружив, что одежды на нем нет. Меня это насмешило. А не вы ли, дорогой демон, собирались смущать меня своим обнаженным телом каждый вечер? Видимо, по утрам твоя нагота смущает тебя самого.
– У тебя был приступ сомнамбулизма, – сообщила ему я.
– Да? А почему ты меня не прогнала?
– Я пыталась, но ты решил выстоять под моей дверью многочасовую вахту в обнаженном виде. Пришлось тебя все-таки впустить.
Дэн покраснел.
– И часто у тебя такое? – поинтересовалась я.
– Впервые. По крайней мере, раньше я такого не замечал.
– Видимо, это у тебя на фоне переизбытка постельной активности, – сделала вывод я. – Да, кстати, уважаемое божество Нирэль, позвольте поинтересоваться, как часто нам теперь придется ублажать вас юными эльфийскими девственницами?
– Ты что, ревнуешь? – поиграл бровью Дэн.
– Я? Тебя? Подкачайся для начала, – попыталась поддеть его я, но почти сразу вспомнила более обидный для среднестатистического мужика способ подколоть: – И орган отрасти побольше.
– Побольше в тебе не поместится, – парировал Дэн. Он явно любил себя таким, какой он есть, и на подобные вещи не обижался. – На завтрак пойдем?
– Я пойду. А ты будешь сидеть тут, пока я не принесу тебе одежду.
– Тогда и бутербродик прихвати, – заявил Дэн и нахально закатался обратно в одеяло, намереваясь поспать еще часик. От возмущения я даже онемела.
Переодеваться пришлось в купальне, чтобы демон не подсматривал. Настроение у меня было хорошее, рабочее. Хотелось если не сворачивать горы, то хотя бы с честью выполнять свой долг. Я даже решила сегодня надеть платье с кринолином, которое обычно не ношу из-за необъятных размеров, но уж очень хотелось добавить себе немного важности.
На завтраке никто демона не потерял. Только дроу удивился, что его место пустует. Пришлось соврать ему, что Дэн болеет. По-быстрому прикончив свой завтрак, я соорудила пару бутербродов, прихватила стакан чая и отправилась повторно будить нахала.
– Ммм, завтрак в постель, – промурлыкал он. – Спасибо, дорогая.
– А массаж ступней тебе не сделать? – съязвила я. Демон, не будь дурак, тут же откинул одеяло, и приветливо пошевелил пальчиками ног. Я возмущенно щипнула его за пятку, отчего он чуть не пролил чай, и ушла за свой стол, чтобы немного поработать. Идти сейчас за его вещами было рановато. Вряд ли ребята догадаются, зачем я иду в комнату демона, но в последнее время я стала бояться, что кто-нибудь заподозрит меня в связи с ним. Лучше подожду, пока мальчики разойдутся на занятия, и тогда уже схожу.
– Фелисса, – позвал Дэн.
– Что? – спросила я, не отвлекаясь от бумажной работы.
– Обернись, пожалуйста.
Я автоматически оглянулась. Дэн развалился на кровати, как день назад, только в этот раз его глаза не были завязаны.
– Дэн, тьфу, прикройся! – возмутилась я и бросила в него подушкой с кресла. Дэн спокойно поймал ее и положил рядом.
– Ладно, я завяжу глаза, – сказал он и вытянул из тумбочки шарф.
– Не собираюсь я больше играть в эти дурацкие игры, – я отвернулась и взяла чистый лист. Вот еще не хватало испортить мне такое хорошее рабочее настроение своими пошлостями.
– А мне нравится, – заметил хвостатый извращенец, закончив с платком.
– Ну и мерзни, я все равно на тебя смотреть не буду, – ответила я и хотела было добавить «Насмотрелась уже вчера», но вовремя сообразила заткнуться.
В этот момент к моей двери уверенно приблизились две пары ног, и со словами «Я же говорила, она у себя», в комнате появилась Мариша в сопровождении священнослужителя. У меня выпало перо из рук.
– Папа? – вмиг похолодевшими губами спросила я. Внутренности скрутило, а кончики ушей незамедлительно вспыхнули.
Отец остановился посреди комнаты и открыл рот. Мариша тоже на мгновение растерялась, обозрев замечательную картину у меня на кровати, но быстро пришла в себя и радостно подмигнула мне.
– Пап, это не то, что ты подумал, – без особой надежды на успех пробормотала я. – Он просто…
– Позировал, – закончил мою речь Дэн, невозмутимо стягивая повязку с глаз. – Ой, здрасьте, Ваше Величество.
– Да, – тут же с благодарностью ухватилась я за соломинку и помахала в воздухе чистым листом. – Давно не занималась рисованием, вот и решила освежить технику.
Умничка, Дэн. Я бы в жизни не сочинила более удачной отмазки. Действительно, пока я обучалась рисованию, у нас полдома было завалено портретами голых людей. Папа, конечно, ворчал, но мой талант признавал и занятия не запрещал.
– А чего он тогда в повязке? – все еще недоверчиво спросил папа.
– Так смущаюсь же, – Дэн притворно потянулся за одеялом, чтобы прикрыться. – А в повязке не видно, что меня разглядывают, так что можно представить, что я тут один в комнате.
Папа сурово сдвинул брови и посмотрел на меня таким взглядом, словно я привязала это невинное дитя природы к кровати цепями и теперь издеваюсь над ним. Видел бы он, с каким лицом это дитя заглядывало меж разведенных ног эльфийки!
– А что ты тут делаешь, пап? – поспешила перевести тему я, вставая и поскорее выводя папу из комнаты.
– Как что? Приехал навестить дочь. Ты так редко бываешь дома. А тут наша община решила паломничество совершить к месту упокоения небесной слезы – совсем близко от дворца – вот я и подумал к тебе заглянуть.
– Ты бы хоть предупредил. Я б тебя встретила, – попеняла ему я.
– Я предупредил. Письмо тебе отправил еще неделю назад.
– Ой, прости. У меня там этих писем – полным-полно. Я, наверно, не заметила.
– Да ничего, – добродушно отмахнулся отец. – Я и четверти часа в приемной не провел: Мариша случайно мимо прошла, узнала старика и впустила. Даже вот к тебе проводила, время свое драгоценное мне уделила.
Подруга знала отца очень хорошо. В детстве мы жили на одной улице и частенько ходили друг к другу в гости. А отец как-то раз даже выпорол Маришу. За дело, правда. Так что он так и не смог привыкнуть к ее новой должности, все воспринимал суккуба как мою безголовую подружку. Кстати о Марише. Я взяла ее под локоть и оттащила в сторону:
– Мариш, как тебе удалось объяснить все папе? Он даже зубами не скрипит, – удивленно заметила я.
– Ты о чем? – удивилась Мариша.
– Ну как же… – промямлила я, чувствуя, как екнуло у меня под ложечкой. – Разве ты не рассказала ему, что я работаю в гареме?
– А он что, не знает? – удивилась Мариша. – Ты ведь уже больше четырех лет на службе.
– Мне кранты, – я схватилась за сердце, чувствуя, как земля под ногами покачнулась. – Я говорила ему, что работаю твоей помощницей. Но не уточняла, в чем помогаю!
– Эмм, – Мариша задумалась, мельком оглянувшись на моего папу, разглядывающего живописный фонтан. Бородатый священнослужитель в гареме смотрелся комично. – Ну, скажи ему, что твоя спальня в ремонте, и пришлось временно поселить тебя здесь.
– В мужском гареме?! Это ничем не лучше правды.
– Тогда скажи, что самые лучшие модели – в королевском гареме. И ты ходишь сюда, чтобы они тебе позировали.
– Мариш, а менее пошлого варианта нет?
Подруга задумалась. Потом радостно подняла палец вверх и сказала:
– Придумала! Скажи ему, что это школа для… – она пощелкала пальцами, вспоминая подходящее слово, – будущих дипломатов! Здесь же сейчас как раз занятия. Проведи его через пару аудиторий, покажи, как они этикет осваивают или иностранные языки.
– Мариша, ты гений! – я чмокнула ее в щеку и вернулась обратно к отцу. Подруга же сослалась на неотложные дела и скрылась из вида.
– Ну пап, раз уж ты приехал, покажу-ка я тебе свои владения.
– Какие такие владения? – насторожился отец.
– Как какие? Школу нашу. Я же Марише помогаю, в школе для дипломатов работаю, я тебе не говорила?
– Может, и говорила. Что-то я подзабыл, – улыбнулся папа. Он у меня человек в возрасте, легко верит в такие вещи.
– Пойдем.
Для начала я провела его в столовую – там все равно уже никого не было – накормила вторым завтраком, рассказала наш распорядок. Отец все осмотрел, похвалил. Затем мы глянули через окно в сад, где в одиночестве отрабатывал удары дроу. Вообще-то, дипломатам не полагается махать оружием, но я уверила отца, что это спецкурс. Мне удалось очень вовремя предложить папе перейти в одну из аудиторий, и он не увидел, как дроу украдкой открыл розовую пудреницу и припудрил вспотевший носик.
В аудитории, куда мы зашли, шло групповое занятие по мальвийскому языку.
– Ассинаэ шелле куа то хину, сатрэ Мэримэ? Сэштэна миле торио, сиэ. Азэр тирэ, – пропел Диметрий, делая явные успехи в изучении языка.
– Чего он сказал? – тихо спросил меня папа.
– Поздоровался, – прошептала я еще тише, не уточняя, что в переводе приветствие звучало примерно так: «Не желаете ли возлечь со мною, госпожа Меримэ? Я это просто так сказал, извините. Тренируюсь».
– Ага, и вам добрый день, – улыбнувшись, закивал папа, абсолютно не знакомый с иностранными языками. Диметрий покосился на меня, но я сделала страшные глаза и изобразила чересчур приветливую улыбку, призывая его к тому же. Диметрий вежливо улыбнулся и отошел. Я побыстрее утащила папу в другую аудиторию, пока он не спросил, что означают надписи на доске возле схематичного рисунка женского тела.
В следующей аудитории шли занятия по изучению этикета. Слава богу, здесь не нужно было врать. Я просто постояла возле папы, пока он любовался, как несколько ребят отрабатывают хэрширонский поклон во главе с Ягиром. Он даже изъявил желание попробовать, и Ягир довольно доходчиво объяснил ему суть. Ожидая, пока папа наиграется, я присела отдохнуть на стульчик. Под столом что-то шебуршало. Я посмотрела вниз. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как из-под стола голой задницей вперед выползает песец, забравшийся туда в поисках упавшего пера. В этот момент папа как раз решил поделиться со мною впечатлениями, и двинулся в нашу сторону. Я сделала Бьо страшные глаза, поднялась и деланно-небрежным движением накинула на него подол юбки, так как утрамбовать оборотня обратно под стол уже не успевала. Благо, оборотни все мелкие, под кринолином не заметно.
– Теперь я знаю, как правильно приветствовать моих друзей из хэрширонской общины, – поделился со мной радостной новостью отец.
– Вот видишь, какая у меня полезная работа, – с воодушевлением ответила я, чувствуя, как песец приник к моей ноге и… блин, ну почему оборотни так легко возбуждаются? Бьо, слабоумный извращенец, двинешься – убью. – Ты иди, пап, я тут пару слов ребятам скажу и догоню тебя.
Папа удивился, но вышел. Эти пару секунд, пока он шел до двери, я молила небо, чтобы оборотни не страдали собачьей болезнью – иметь хозяина в ногу. К счастью, пронесло.
– Еще раз увижу тебя без штанов, – прошипела я, поднимая подол и отпинывая оборотня, – и вылетишь вон из дворца!
Бьо испуганно тявкнул и уполз под стол. Я брезгливо тряхнула ногой и поспешила за отцом.
Не успели мы с папой сделать и пару шагов по коридору, как меня нагнал Каспар:
– Госпожа Мериме, доброе утро. Как удачно, что я вас встретил. Мне срочно нужно задать вам один вопрос относительно моей службы.
Ну, все. Сейчас моя легенда накроется медным тазом. Интересно, что лучше: сразу убежать или чуть погодя, когда папа, по нашей общей с ним привычке, впадет в нервный ступор.
– Каспар, у меня гости, – я попыталась избежать разговора. – Может, ты вечером этот вопрос обсудишь?
– Я не могу вечером, – возразил красавчик. – Вы же мне сами выдали вызов на четыре часа дня. Да вы не беспокойтесь, я вас надолго не задержу. Я только хотел знать: я одновременно сестер должен обслужить, или все-таки сначала одну, а потом другую?
– А… э… – я замялась, все еще надеясь выкрутиться. – Политически важно, чтобы представители правящей семьи постоянно были окружены вниманием. В случае, если… эмм… дипломатическая встреча проходит с целью установления взаимоотношений сразу с двумя представителями, как указано в вашем свитке, важно следить, чтобы каждый из них ежеминутно был вовлечен в… общение. Так как физически невозможно общаться одновременно сразу с двумя людьми, вы должны время от времени переключать свое внимание с одного на другого и строить линию поведения так, чтобы не задействованному собеседнику было интересно послушать… или посмотреть на общение.
Уфф. Вот закрутила-то. Каспар даже рот открыл, пытаясь расшифровать мои слова. Потом вроде как согласно закивал, поблагодарил и пошел дальше по коридору. Но вдруг остановился, развернулся и торопливо сказал:
– Совсем забыл. Я их еще ни разу не обслуживал, так что хотел узнать: ртом работать можно?
– Нужно, Каспар. В твоей профессии всегда нужно работать ртом, – сказала я, слегка охреневая от собственного совета и его двойного смысла. Мельком оглянулась на папу: не подозревает ли чего. К счастью, отец выглядел вполне довольным жизнью. Кажется, он даже не прислушивался. Каспар ушел, но стоило нам возобновить путь, как из-за угла вырулила Марго.
– Госпожа Мериме, мой список слишком длинный, – пожаловалась она. – Я не успеваю обслужить всех за вечер. А впопыхах работать – никакого удовольствия. Ни себе, ни клиенту. От этого, знаете ли, всякие заболевания начинаются. У меня там скоро трудовые мозоли появятся!
– Давай свой список, я его просмотрю и вычеркну некоторых.
– О, хорошо, – обрадовалась Марго моей сговорчивости. – Я еще хотела спросить, нельзя ли некоторых клиентов обслуживать… ммм… ради удовольствия?
– В свободное от работы время, пожалуйста, – ответила я, мечтая только об одном: чтобы она побыстрее свалила отсюда! К счастью, довольная Марго тут же умчалась к себе.
– Практику проходит, – пояснила я папе, лицо которого выражало непонимание. – Помогает в приемной Ее Величества.
– Да? А что у нее за мозоли такие? Работка-то вроде не тяжелая.
– Так, на языке, папа. Знаешь, как много дипломатам приходится говорить?
– А-а, понятно, – протянул папа. У меня отлегло от сердца.
Занятия по изучению языка цветов мы посетили безо всяких проблем. Все равно папа не знает, что означают составленные мальчиками композиции. Занятия живописью так и вовсе были совершенно невинны, после Дэна-то, развалившегося в моей кровати. Я немного опасалась, когда мы заходили в аудиторию, где шли курсы стихосложения, но там как раз вещал Эльсиниэль, и ничего страшней, чем «в руках моих роза распустится» мы не услышали. Чтобы понять подтекст, нужно знать, о чем рассказывает эльф, а папа не знал.
А вот курсы неотложной помощи я обошла по широкой дуге, заявив отцу, что не стоит волновать учащихся, так как они тренируются друг на друге и могут вместо помощи нанести травму. На самом деле я просто точно знала: после инцидента, случившегося с одной из дам неделю назад, наш инструктор решил в подробностях рассказать всем моим подопечным, что делать, если ты застрял внутри женщины. Это, конечно, очень полезная информация, но не для отца. Тем более, что сердце у него не очень крепкое, и как бы нам действительно не пришлось оказывать ему первую помощь после такой просветительской деятельности.
Я всеми силами старалась расписать высочайшее качество нашего образования, грузя папу сложными терминами, особенно когда вопрос касался темы искусств, в которой я была хорошо подкована. Я подробно расписывала особенности составления расписания, вопросы сохранения здоровья подопечных, регулярные осмотры у лекаря, режим сна и питания. Я вещала ему о важности дисциплины, о правилах устава, продолжая открывать все новые и новые аудитории, но не задерживаясь в них надолго, чтобы снова не нарваться на неприятности.
На геральдике папа сдался и запросился на волю. Я с радостью выполнила его желание.
– Ну как тебе наша школа? – спросила я его, когда мы уже вышли за пределы гарема, и я вздохнула свободно.
– Серьезно у вас тут все, – оценил папа, потерев бородатый подбородок. – Ребята все такие умные. А красавцы – будто специально отбирали.
Я чуток покраснела и принялась улыбаться еще шире, а кивать – активнее. Папа вдруг наклонился ко мне и заговорщически прошептал:
– Ты себе-то хоть одного присмотри. Не молодуха, поди, замуж скорей пора, пока еще берут.
– Я подумаю, – сказала я, чтобы папа побыстрее отстал.
– И хорошо, что ты теперь школой занимаешься. Маришка твоя, конечно, хорошая девочка, а все ж таки суккуб, тварь от природы распутная. Ты с ней поменьше якшайся. Я слышал, – папа понизил голос до хриплого шепота, – у нее тут где-то настоящий гарем есть. Вот где царство разврата! Так что ты смотри, не ходи никуда по ночам. Еще затащат тебя на оргию. Девство крепко блюди!
Я еще сильнее покраснела. Какое девство, папа? Мне уже за тридцать.
Папа отбыл, довольный своей дочерью. С моих плеч будто гора свалилась. Кое-как я добрела до своей комнаты и только-только свалилась на кровать лицом вниз, когда меня настиг голос Дэна:
– Ну и где мои штаны?
– Ой, совсем забыла, – вздохнула я. – После обеда схожу. Я так устала, что пошевелиться не могу.
– Хочешь, я тебе массаж сделаю?
– А ты умеешь?
– Обижаешь!
Дэн прошлепал босыми ногами в мою сторону и… запустил руки под юбку!
– Ты что делаешь? – возмутилась я, обернувшись, и тут же об этом пожалела: совсем забыла, что он голый.
– А ты что, так и будешь в кринолине и корсете на кровати валяться? Ты, кстати, в курсе, что кринолин не дает твоей юбке прикрыть панталоны, когда ты лежишь? Замечательный обзор, я тебе скажу, – Дэн снова занырнул под подол. Я попыталась отбрыкаться, но он только смеялся.
– Ну чего ты дерешься? – сказал он. – Все уже, расстегнул.
И он стянул с меня кринолин. Юбка тяжело опала. Ладно, признаю, сама снимала бы куда дольше. Да еще и встать бы для этого пришлось. Но это все равно не повод лазить ко мне под юбку. Пусть даже я в панталонах.
– Корсет-то можно расшнуровать, или опять брыкаться начнешь? – спросил Дэн.
– Расшнуровывай, – разрешила я. Все равно я ношу не внутренние – вместо нижнего белья, а внешние корсеты – те, что поверх платья надеваются для красоты. Дэн умело расшнуровал его (надеюсь, дело в природной ловкости рук, а не в богатом опыте), расстегнул пуговки на платье, и моей спине стало свободно и прохладно. Я расслабилась, но почти сразу снова возмутилась: Дэн сел на меня верхом, умостившись на попе.
– Вот только не говори, что тяжело, – сказал он, принимаясь наглаживать мою спину.
Я хотела было сообщить ему, что он гад и извращенец, но мне вдруг стало так хорошо-хорошо, что я его простила.
– Ты где так научился массаж делать? – лениво пробормотала я.
– Тебе действительно интересно?
– Уже нет, – ответила я, понимая, что мне уже вообще все равно. Даже если прямо сейчас сюда забежит толпа людей с криком «Пожар!», я попрошу их подождать пару часиков. Мираи была права: Дэнечка, ты бог. А я в раю. Твои драгоценные руки нужно покрывать поцелуями от локтей до кончиков пальцев за такие умения. Я даже готова простить тебе отсутствие штанов и ночное приключение.
Через полчаса раздался стук в дверь. Кого там еще принесло?
– Госпожа Мериме, вам послание от Ее Величества.
– Подсуньте под дверь, – велела я, не желая не то что вставать, но даже и шевелиться. – Да, и передайте повару, пусть подаст обед мне в комнату. И побольше, я плохо себя чувствую.
Дэн похихикал над моей маленькой ложью и не очень маленькой наглостью. А что, надо же иногда пользоваться своим положением? В конце концов, я же девушка, имею право на капризы время от времени. Вот каким изобретательным делают человека лень и золотые руки массажиста.
Когда принесли обед, Дэн наспех застегнул мое платье и спрятался под одеялом. Я даже вставать не стала, просто указала поваренку, куда поставить поднос, и продолжила изображать медузу на солнцепеке. Поваренок откланялся и ушел, жалостливо окинув меня взглядом: видно, и правда решил, что я больна, раз даже раздеться и лечь в постель не могу нормально. Знал бы он, как мне сейчас хорошо.
– Я так понимаю, обед для меня, – хищно потер руки демон, выныривая из своего укрытия.
– Ага. Дай мне только кусочек чего-нибудь мясного. Есть я не хочу, просто пахнет очень вкусно.
Дэн положил мне в рот кусочек нежнейшей индейки и принялся уничтожать обед, развалившись в моем любимом рабочем кресле. Когтистые ноги он сложил на стол, а хвостом дирижировал победный марш. Хвала всем богам, прежде чем начать пиршество, он додумался отодвинуть на угол стола мои документы.
– Ты бы хоть полотенцем обмотался что ли… – пробормотала я, засыпая. Что ответил демон, я уже не услышала. Я медленно поплыла на волнах шелковых покрывал в царство сна.
– …исса, – услышала я. – Фелисса, проснись.
Демон осторожно будил меня, тряся за плечо. Я открыла один глаз, окинула комнату взглядом. Пожара нет, можно спать дальше.
– Фелисса, ты уже четыре часа спишь. Я подумал, может, тебе стоит все-таки хотя бы заглянуть в свиток. Вдруг там срочный вызов.
– Давай его сюда, – проворчала я, кое-как сгребая себя в кучу и зевая, как бегемот.
Дэн подал мне свиток. Я одобрительно посмотрела на демона, накинувшего мой старый халат. Вот всегда б ты такой был: услужливый, милый и одетый.
– Ну, посмотрим, что там, – сказала я, развязывая тесемки и разворачивая свиток. – Ее Величество Мариэлла… бла-бла-бла… желает видеть на вечерней игре в фанты… что-о-о?!
Я выпучила глаза.
– Что там? – заинтересовался демон. – На кого пришел вызов?
– Ты не поверишь, – ответила я, еще раз перечитывая текст в поисках ошибки. – На меня!
– Покажи, – Дэн тут же заглянул мне через плечо, щекотнув ухо лохматой шевелюрой. Вечно забываю отправить его к цирюльнику. – Действительно. В шесть часов ты должна быть в центральной гостиной.
– А времени? – спросила я, оглядываясь на часы. – Полседьмого! Вот блин.
Я вскочила, наступила на юбку, запуталась и повалилась на Дэна. Тот меня не удержал, и мы оба ощутимо приложились об пол.
– Она тебя не уволит? – заволновался Дэн, переживая, что так поздно разбудил меня.
– Не уволит. Но будет очень недовольна моим опозданием. У нее сегодня гости, – это я говорила, наскоро закалывая волосы первой попавшейся заколкой. Дэн тем временем шустро зашнуровывал на мне корсет. Мы вообще здорово сработались, даже кринолин вернули на место в считанные секунды. Дэн хихикнул:
– У меня такое чувство, что снова приехал твой папочка, а мы тут в кровати кувыркались, и теперь срочно одеваемся обратно.
– У меня такое же, – с нервной улыбкой ответила я. – Кстати, не забудь все-таки убраться из моей комнаты, когда снаружи никого не будет. Ужин, конечно, пропустишь, но на кухне всегда есть чай и печенье, так что с голоду не умрешь.
Перед выходом я глянула в зеркало. Зря. Вид у меня был такой, будто бы я и правда только что с кем-то кувыркалась. Но времени что-либо поправлять у меня не было.
Пролетев полдворца со скоростью гепарда, буксуя на разворотах и скользя по мраморным плитам, я едва ли не вломилась в центральную гостиную. Взгляды всех присутствующих тут же устремились ко мне.
– Д-добрый вечер, – запыхавшись, ответила я. Мариша смерила меня взглядом с головы до пят, оценив мою помятость и лохматость, и поиграла бровями, намекая, что догадывается, почему я опоздала. Я покраснела. После увиденного Маришей утром мне не удастся доказать, что между нами с Дэном ничего не было. Сегодня, по крайней мере.
– Добрый вечер, Лисси. Иди к нам, – махнула она мне рукой и показала на подушку рядом с собой. – Ты как раз вовремя. Мы только-только закончили собирать фанты. Давай, клади свой.
Я прошла к указанному месту, села, смущаясь под все еще устремленными на меня взглядами. Слуга протянул мне мешочек, в который полагалось складывать фанты. У меня при себе ничего не было, и я бросила туда заколку: все равно я лохматая, хуже выглядеть не буду.
Слуга перетряхнул мешочек и встал за спиной у Ее Величества так, чтобы показывать фанты всем присутствующим, но не ведущему, которым была Мариша. Слава богу, а то я боялась, что придется делать что-нибудь отвратное. Конечно, Мариша тоже любит пошалить, но у нее это как-то мило получается. А вот Теврел, сидящая справа от матери, или посол Мальвы, могли такое загадать, что век потом по дворцу слухи бы ползали.
– Эти фанты, – сказала Мариша, и слуга вынул две вещи из мешка, высоко подняв их над головой, чтобы всем было видно, – откроют наш праздник: скажут тост, выпьют и поцелуются.
Раздался веселый гогот: обладателями фантов были вышеупомянутый посол Мальвы и его брат. Парочка была та еще: один развратник и балагур, другой – надменный святоша.
– За мир в наших странах, – сказал святоша. Я оглянулась: и правда, вокруг меня, помимо царской семьи, сидели послы всех соседних стран, приехавшие на завтрашнюю встречу по поводу строительства торгового тракта, и их жены. Я тут же нашла взглядом эльфийского посла и внутренне сжалась от радости: он, похоже, был не женат. Я сразу приободрилась, и похоже, приобрела плюс тридцать процентов привлекательности. Мариша это тоже заметила и коварно подмигнула мне: ну все, сейчас начнет сочинять игривые задания.
– За красивых женщин! – продолжил тост его брат. Все чокнулись, выпили и принялись дружно аплодировать, подбадривая братьев. Святоша неуклюже чмокнул брата в собранные «бантиком» губки. Мариша разочарованно покривилась.
– Эти фанты, – на свет показала еще одна пара – видимо, так и задумывалось, что их доставали по два, – подарят друг другу нижнее белье, что сейчас на них!
Две девицы взвизгнули и смущенно расхохотались, прижимая руки к щекам. Одна попыталась уйти из зала, чтобы стянуть с себя белье за дверями, но Мариша ее остановила:
– Куда вы, милочка? Нет уж, давайте здесь, чтоб нам веселее было. А мы вас песенкой поддержим, – и она затянула известную во всех странах детскую песенку «Как лисенок порты потерял». Гости дружно подхватили. Девицы смущенно полезли под юбки. Конечно, складки подъюбников не давали окружающим разглядеть хоть что-нибудь, и при должном умении, которое у благородных девиц было, можно было с легкостью избавиться от панталон, не показывая зрителям ничего сокровенного. Разве что ножку ниже колена. Но дело ведь не в оголении тела, а в веселье, которое его сопровождает! Так что обмен произошел легко и вполне невинно. Правда, после того, как одна из девиц продемонстрировала вышитую надпись «Понедельник» на панталонах, последовала целая серия шуточек, ведь сегодня была среда.
– Внимание, новые фанты, – громко сказала Мариша, призывая расшумевшуюся компанию к порядку, и я вдруг поняла и оценила уровень ее управленческих умений: завтра присутствующим здесь людям предстояло решить вопрос, который всегда вызывал споры и политические скандалы. А Мариша сейчас делала так, чтобы гости сблизились, сдружились. Вот тебе и тварь распутная: разврат развратом, а о государстве тоже нужно заботиться. – Эти фанты… отшлепают друг друга по попе.
Снова взрыв смеха, и парочка – на этот раз все-таки мужчина и женщина – принялась исполнять приказ, под громкое улюлюканье и веселые советы.
– Эти фанты угостят друг друга вином – из уст в уста! Эти фанты прокатят один другого верхом вокруг нас! Эти фанты признаются друг другу в любви! Эти фанты укусят друг друга за ушко! Эти фанты… – Мариша сыпала и сыпала забавными романтичными и иногда немного пошловатыми заданиями. Если поначалу люди еще смущались ее развратным привычкам и держались чуть отстраненно, показывая, что мол они-то никогда не будут вести себя, как суккубы, то теперь втянулись и сами принялись предлагать задания.
– Осталось только два фанта, – шепнул слуга Марише. Та обвела взглядом гостиную и остановилась на мне, хищно и радостно улыбнувшись. Я тоже вычислила, чьи фанты остались, и сердце принялось отбивать чечетку в ожидании приказа.
– И в завершение первого круга игры, – начала Мариша, вставая и принимая два последних фанта. – Этих двоих мы отправим на романтическое свидание! Идите и не возвращайтесь, пока часы на центральной башне не пробьют полночь. Впрочем, можете вообще не возвращаться.
Народ в зале зааплодировал. Все мило улыбались, провожая нас взглядом. Мы вышли через боковую дверь, что вела в сад, держась за руки, и компания заполонила дверной проем, крича нам вслед советы и наставления. Некоторые были очень даже откровенными. Потом дверь закрылась, и мы остались одни, а изнутри донесся приглушенный голос Мариши, начинавшей второй круг игры.
– Думаю, нам стоит познакомиться, – повернулся ко мне эльфийский посол, сияя своей царственной красотой. – Меня зовут Эвьен-Ле. Можете называть меня просто Эвьен.
– Фелисса. Фелисса Мериме, – стесняясь, как молоденькая девчонка, пробормотала я. Эвьен галантно склонился к моей руке, и я поняла, что сегодня самый счастливый день в моей жизни.
