Текст книги "Недотрога (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бунькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 10. Люби свою работу, пока она не отлюбила тебя
Мне хватило краткого свидания с Маришей, чтобы обрести сокровищницу знаний о постельных предпочтениях гостей. Я даже выписала себе на бумажку самые интересные варианты. На самом деле, я бы и без желания отомстить этим занялась, но теперь целенаправленно подыскивала самую интересную, на мой взгляд, работенку для Дэна. Выбрав, я хищно потерла ладошки. Наверное, в этот момент с меня можно было писать картину под названием «Мировое зло».
После ужина, когда принесли свиток с вызовом и почти весь гарем, как рой пчел-работяг, снялся с места и разлетелся по гостевому крылу дворца на финальную битву, я оставила в столовой Дэна, Каспара и Шорти. Разношерстная компания любопытно оглядела друг друга, а потом перевела взгляд на меня.
– Вы втроем обслуживаете некую госпожу Зелену, – заявила я им.
– А почему втроем? – удивился Каспар. – Все же остальные по двое разбились: один основной, один на подхвате, за дверью дежурит.
– Тут особый случай, – ухмыльнулась я. – Эта дама – давняя знакомая Ее Величества. К ней нужен особенный подход. Мы должны не просто ее удовлетворить, как других, а доставить удовольствие.
– Тогда почему мы? – захлопал ресницами толстяк Шорти. – Ну, про Каспара все понятно. Но мы-то с демоном уж точно не лучший вариант.
– Это что еще за низкая самооценка такая? – шутливо пригрозила ему я. – А вообще, по этому поводу не волнуйся. Ее не внешность заводит, а всякие забавные вещи.
Я не удержалась и хихикнула, почти хрюкнув.
– Что, например? – прищурился Дэн, уже догадываясь, что получил назначение не случайно. Да, правильно, малыш: для тебя я выбрала едва ли не единственную гостью с прибабахом. Кроме нее была еще любительница удушений, но тут нужны специально тренированные ребята, а я не собиралась становиться убийцей.
– На месте узнаешь, – пообещала я. – Идемте, сегодня я работаю с вами. По крайнем мере, начну.
Мы прошли несколько галерей, миновали центральную гостиную и нырнули в приятный полумрак большой спальни.
– Добрый вечер, Ваше Величество, – хором проговорили мои подопечные и отвесили поклоны.
– А, мальчики, заходите, – махнула им Мариша. – Мы как раз закончили партию. Зелена, ты осталась в дураках. Подставляй лоб.
– Не надо было с тобой играть. Вечно ты жульничаешь! – ответила ей суккуб – полная и очень жизнерадостная женщина лет тридцати.
– Чушь, – ответила Мариша, отвешивая ей щелбан. – Познакомься с нашими игрушками. Это Шорти, Каспар и …
– Адэнир, – подсказала я.
– Ага. Раздевайтесь, мальчики.
«Мальчики» немного смутились полному отсутствию хоть какой-нибудь романтичности, но послушно разделись и встали, переминаясь, как рабыни-девственницы на торгах в Мальве. Мариша собрала со стола карты, накрыла его белоснежной скатертью и водрузила на нее изящно украшенный сундучок. Ее подруга любовно разгладила складочки на скатерти и принялась доставать из сундука и раскладывать на столе инструменты и бутыльки со странными жидкостями. Каспар и Шорти заинтересованно разглядывали их: они-то знали, что если работа опасна, об этом всегда предупреждают заранее. Зато Дэн судорожно сглотнул, когда на стол легли какие-то странные колющие предметы и инструменты непонятного для него назначения, маниакально начищенные Зеленой до стального блеска. Настоящий набор профессионального экзекутора. Я мысленно потерла руки: начинаем первый этап операции – запугивание.
– Кто чей? – поинтересовалась Маришка. – Выбирайте.
– Мне того, который побольше. Чтобы было, где разойтись, – заявила Зелена и пощекотала Шорти пузико. Толстяк захихикал.
– А мне демона, – я все-таки не сдержалась и осклабилась.
– Ладно. Каспар, значит ты мой, – подмигнула ему Мариша. Красавчик не возражал. – Ну что, приступим?
– Погодите, я Дэну глаза завяжу. Он у нас это любит, – пояснила я, сдержав смешок. Мариша одолжила мне платок. Дэн только разок успел испуганно на меня зыркнуть, и мир для него померк. Замечательно. Теперь дело за твоей фантазией: если она такая же больная, как моя, то на каждый звук будет выдавать тысячу жутких его причин.
– Начнем, пожалуй, со спины, – сказала Зелена, развернула Шорти и взялась за кисть. Толстяк вздрогнул и охнул от неожиданно холодного прикосновения кисточки. Дэн тоже вздрогнул, хотя его-то никто пока не трогал. Прошло буквально полминуты, и у Шорти на спине начала вырисовываться ощеренная морда тигра. Когда Шорти двигался и мешал гостье рисовать, она шлепала его по попе. Толстяк всякий раз смешно взвизгивал, подпрыгивал и приземлялся обратно, издавая приличный грохот. Дэн при этом испуганно вздрагивал и принимался нервно бить хвостом.
Мариша так шикарно рисовать не умела. Но ей тоже очень хотелось потворить с нами за компанию, так что она взяла одно из перьев для туши и принялась вырисовывать у Каспара на спине какое-то историческое полотно, вроде битвы за Хэрширон. На лопатках летали хищные твари, под ними толпились вооруженные люди: кто-то стрелял по летающим гадам, кто-то обрубал крылья упавшим. К ягодицам, где красавчик краем глаза уже мог разглядеть детали, фантазия у нее закончилась, и Каспар стал предлагать сам:
– … А давайте еще нож. Нет, не такой, а с зазубринами. Ага, и крови побольше. Да, вот так! А стилет вот сюда вставить получится?
От таких комментариев Дэн не на шутку перепугался, и я решила, что он уже достаточно насладился моим бездействием, и пора приступать к основному этапу: унижению. Выбрала самое острое перо, опробовав его на себе и убедившись, что ощущения от него, как от иглы, обмакнула его в краску и кольнула демона. Тот подскочил на полметра.
– Стой и не двигайся, а то я тебя свяжу, – грозно предупредила его я. Дэн снова сглотнул и замер. Я покусала губы, чтобы не заржать, взяла бутылек с краской в левую руку, и принялась точками наносить изображение. По-хорошему, стоило взять кисть – и быстрее, и удобнее. Но мне хотелось помучить его подольше. Так что прошло не меньше получаса, прежде чем рисунок был завершен. За это время мои коллеги успели изрисовать своих мужчин полностью, и теперь все четверо наблюдали за тем, что я делаю.
А я рисовала козла: с рогами, бородкой и взглядом слабоумного. Когда работа была завершена, я все-таки взяла тонкую кисточку и подписала на пояснице «Я козёл». Зрители заржали, я тоже. Дэн озабоченно прислушивался, чувствуя, что стал объектом всеобщего любования.
– Давай еще спереди, – велела Мариша. Я чуток поморщилась. Ну не люблю я, все равно не люблю смотреть на такие места. Впрочем, когда есть идеи…
Я развернула Дэна. Как все-таки хорошо, что у него на теле нет волос. Просто мечта художника! Рисуй – не хочу. Где угодно. Обмакнув кисточку в краску и прикинув размеры, я пририсовала кругляшок справа и слева от едва-едва возбужденного органа, потом две косых черты над ними, еще пару штрихов и кругляшиков и – вуаля! Перед нами образец современного искусства – картина «Мистер Нос»: на нас сурово смотрели два глаза в очках, хмуря брови, а между ними вместо носа…
Зрители смеялись до слез.
– За что ты с ним так? – наконец, проревевшись и просмеявшись, спросила Мариша.
– Он знает, – отмахнулась я, чувствуя глубокое удовлетворение. – Ладно, вы развлекайтесь, а я пойду.
– Демона своего, надеюсь, не заберешь? – поинтересовалась Маришка. – Уж больно рожа получилась шкодная. Мы его щас поставим тут, пусть поворачивается направо-налево, будто оглядывает всех.
И они снова заржали. Дэн обеспокоенно ворочал головой и бил хвостом, но приказ снять повязку пока не поступал, и ему ничего не оставалось, кроме как домысливать, что же с ним такое сотворили.
Я вернулась в гарем. Я бы еще над ним поиздевалась, но, боюсь, он может мне отомстить, а я очень устала и не намерена развязывать новую войну – теперь уже гражданскую. Тем более, что через некоторое время мне стало не до того: начали возвращаться ребята. Изголодавшиеся по настоящим мужчинам суккубы отымели их по полной, как бы отвратительно не звучала эта фраза. Один за другим ребята спускались в купальню, но наружу почти никто не выходил: видно, устроили ночные посиделки. Из интереса я тоже спустилась туда и постояла у открытых дверей, прислушиваясь.
– У меня такое чувство, что меня били, – пожаловался кто-то.
– Не, – возразил ему другой голос. – Как будто выжали.
– Высосали, – уточнил третий.
– Да? А у меня чувство, что я раздавлен, – вздохнул четвертый.
Они помолчали, лениво плеща на себя горячей водой.
– Не представляю себе, как я завтра буду работать, – снова подал голос первый. – Мне кажется, я и пальцем не шевельну, когда на меня придет вызов. И Фелисса меня уволит.
– Да ну что ты. Она ж не дура, понимает такие вещи.
– Думаешь? В вопросах снабжения или управления она великолепна, с этим не поспоришь. Недаром Ее Величество ей благоволит. Но когда речь заходит о постельных делах… Вы уж простите, но мне кажется, что она старая дева.
– Ну да, похоже. И краснеет всякий раз, как речь заходит о чем-нибудь эдаком.
– Но мы же не знаем: вдруг так и задумывалось? Может, у нее в контракте указано, что ей нельзя с мужчинами спать? Согласитесь, вполне возможно при ее-то должности. Замуж еще выйдет, бросит все, и будет у нас какая-нибудь похотливая идиотка вместо нее.
– Это ты точно подметил. У Фелиссы все путем. Просто надо ей сказать, что мы очень устали. Глядишь, она и так поймет.
Не надо мне ничего говорить. Я уже услышала все, что нужно, и даже больше. Эх, что за день сегодня? То намекают, что на меня вставать не должен, то старой девой обзывают. Хорошо хоть, уважают. Ладно, будет вам завтра выходной. И мне заодним.
Я вернулась к себе и тоже направилась в купальню. Горячая ванна и любимый бальзам для кожи – вот что мне сейчас нужно. А потом завернуться в пушистый халатик, сжевать большой и вкусный бутерброд, залив его здоровенной кружкой чая, и завалиться спать.
Но не успела я взбить пену, как снаружи, в коридоре, послышались торопливые шаги и взволнованные голоса, а потом в дверь постучали.
– Входите! – крикнула я, выходя навстречу – благо, еще не успела раздеться.
– Госпожа Мериме, у нас беда, – заявил Каспар. И когда успел вернуться?
– Что на этот раз? – занервничала я.
– Дэн, он… В общем, они на него упали.
– Кто упал? На кого упал? Объясняй нормально, – попросила я, чувствуя, как внутри что-то нервно дернулось.
– Ну, госпожа Зелена и Шорти заигрались, сломали стол. А внизу сидел Дэн, ждал, когда всех отпустят. В общем… они на него приземлились.
– Где он? – перебила я его.
– Тут, – Каспар посторонился, и ребята внесли в комнату постанывающего, все еще разрисованного Дэна, и уложили его на кровать. Видимо, неудачно, потому что демон взвыл и еще больше скрючился.
– Лекаря сюда! Немедленно! – распорядилась я, хорошо представляя возможные травмы, после того, как на человека его телосложения приземляется конструкция из двух заигравшихся толстяков и дубового стола. – Каспар, сбегай за ним. Остальные брысь отсюда!
Ребята ушли. Я оглядела помятого, скривившегося от боли Дэна. Левое плечо он подтягивал к уху, хвост был явно сломан, а в некоторых местах виднелись следы ушибов и даже одна открытая рана на бедре. Я осторожно присела рядом и погладила его по взмокшему лбу, откидывая с лица отросшие пряди волос.
– Дэнечка, ты живой? Сейчас лекарь придет, он тебя подлечит.
Хвостик попытался шевельнуться на мой голос, но Дэн болезненно дернулся. Я снова погладила его по голове.
– Потерпи, помощь скоро прибудет. У нас самый лучший лекарь на этом континенте.
– Это была месть, да? – хрипло спросил Дэн. – За то, что я тебе днем сказал?
– Если ты о рисунках – то да, – улыбнулась я. – Но к падению на тебя стола и игривых толстяков я абсолютно непричастна, клянусь. Я до таких подлостей не опускаюсь. Вот штаны подпороть, чтобы в самый неожиданный момент разошлись на заднице или подмешать средство для удаления волос в бальзам для мытья головы – это пожалуйста. Могу еще корзиночку тухлых яиц по комнате припрятать или спрятать под матрасом брачные чешуйки василисков. А калечить другого человека во имя мести – не в моем стиле.
– Напрямую – нет. Но ты явно в сговоре с судьбой.
– Сомневаюсь, – улыбнулась я. – Правда, она мне как-то задолжала, так что не удивлюсь, если это был возврат долга.
– Так мы квиты?
– Квиты.
– И мне не будут теперь кирпичи на голову падать или зубодробительные монетки в пирогах попадаться? – выдал Дэн, чуть задохнувшись от обилия слов.
– Ну, этого не обещаю. Судьба – весьма капризная леди, ты ее не зли.
– Надеюсь, она решила, что с меня достаточно.
– Хочешь, я для надежности прилюдно тебя опущу?
– Нет, спасибо. Лучше скажи мне, что у меня на спине нарисовано? Спереди я уже видел.
– Животное там нарисовано. Бородатое. Но это уже не важно, можешь смело отмываться, я тебя простила.
– Хоть на том спасибо. Судьба, слышишь? Она меня простила, больше не надо мне мстить.
В этот момент дверь комнаты снова открылась, и в нее вошел наш лекарь – человек не пожилой, но в возрасте, с аккуратно подстриженной седой бородкой, в белой шапочке и в чистейшей белой накидке, напоминающей то ли балахон привидений, то ли университетскую мантию.
– Так, где мой пациент? Отойдите, пожалуйста, леди Мериме и подайте мне стул.
Я придвинула к кровати свое рабочее кресло и поставила перед ним высокий табурет, чтобы лекарь мог сложить на него кожаный саквояж с инструментами.
– Где болит? – поинтересовался он у Дэна.
– Везде, – ответил тот.
– Понятно. А где сильнее?
– Плечо болит. Бедро еще и левое колено. И дышать тяжело.
– У него еще хвост сломан, – добавила я, указав на печальный хвостик, пребывавший в зигзагообразном состоянии.
– Вы, девушка, не мешайте. Мы сейчас сами разберемся.
Я не обиделась на лекаря. Бывают на свете такие мастера, которым стоит прощать их грубости или странности за высокий уровень профессиональных умений. А этот дядька был настоящим гением в своем деле: он мне когда-то зрение восстановил за неделю, хотя остальные лекари только разводили руками и выписывали очки с толстенными линзами, в которых я была похожа на лягушку.
– Оп-ля, – сказал лекарь, дернув Дэна за локоть. Плечо сразу встало на место, хотя и выглядело еще опухшим. Потом он обработал рану на бедре, забинтовал ее и велел через час снять повязку и смазать бальзамом из маленькой фарфоровой шкатулки, которую он поставил мне на стол. Потом он долго ощупывал Дэна, иногда ворочал его.
– Ребра не сломаны, – наконец, заключил он. – Просто сильный ушиб. А вот хвост действительно сломан. Сейчас мы им займемся.
И он наложил на хвостик два коротких лубка. Потом поднялся и подошел ко мне.
– Так, леди Мериме, слушайте внимательно. Про рану на бедре я вам уже сказал, лекарство на столе. Все синяки и ссадины нужно будет смазать вот этим, – он протянул мне еще одну фарфоровую шкатулку. – Но после купания. Эту гадость с него надо бы смыть, прежде чем он ляжет спать.
Лекарь ткнул пальцем в нарисованную рожу. У меня заалели кончики ушей.
– Хвост постарайтесь не мочить: лубки могут сдвинуться, если веревки промокнут. Обеспечьте больному покой, освободите от работы хотя бы на день и проследите, чтобы он хорошо питался. К утру боль совершенно пройдет, но это не значит, что он здоров. Если вдруг поднимется температура или возникнут проблемы с туалетом, что часто бывает при переломах хвоста, сразу зовите меня. Доброй ночи.
И он собрал вещи и вышел.
– Или я чего-то не поняла, или он только что предупредил, что возможно, ты будешь писаться в постель.
– Не смешно. Знаешь, как хвост болит? Стреляет так, что весь позвоночник будто в огне.
– Но давай ты все-таки сохранишь достоинство и не будешь пачкать мне постель, хорошо?
– Только если ты поможешь мне отмыться. Сама нарисовала, сама теперь оттирай.
– Первый и последний раз, – предупредила я. – Да и то, только потому, что я частично виновата в том, что с тобой случилось: отправь я тебя к другим суккубам, сидел бы ты сейчас в общей купальне и жаловался на судьбу, целый и почти невредимый. Давай, я помогу тебе встать. Ванну я, правда, для себя готовила, так что извини, но ты будешь пахнуть лавандой.
– Хорошо, что не ландышами, – ответил Дэн и сжал зубы, борясь с приступом боли в ушибленных ребрах. Я подставила ему плечо и помогла добрести до купальни.
– Сшш, – зашипел Дэн, когда повязка намокла. Ничего, вода здесь чистая, родниковая, так что особого вреда не будет. На некоторое время в купальне установилась тишина. Дэн ощупывал лубки на хвосте, я просто сидела рядом и игралась с пеной.
– Мы с тобой как пара, – вдруг ни с того ни с сего заявил Дэн. – Ссоримся каждый день и миримся, иногда спим в одной постели. Теперь вот ванну принимаем едва ли не вместе.
– Но все-таки не вместе, – уточнила я, сдув с руки пенный шар.
– Ну и что. Пусть не в ванне, но мы же были с тобой близки.
– И что ты этим хочешь сказать? Предлагаешь начать отношения? – усмехнулась я.
– Нет, – подумав, серьезно сказал Дэн. – Мне кажется, это плохая идея.
– Неужели дошло? – рассмеялась я. – По-моему, у нас с тобой не может быть совершенно ничего общего.
– Кроме работы, – уточнил он.
– Ага. Подставляй уже свою спину, я буду оттирать козла.
– Так там козел нарисован? – возмутился Дэн.
– А ты хотел барана? Или осла? А рожу сам ототрешь. Хватит уже с меня ощупываний твоего богатства. А то опять скажешь что-нибудь обидное, и судьба тебя снова накажет.
Я оттерла козла с его спины и оставила его домываться, а сама сходила в его комнату за нормальной одеждой. За это время Дэн не только отмылся, но также вытерся и перебрался на кровать, завернувшись в простыню.
– Дэн, до чего же ты лохмат, – заметила я. – Надо бы тебе сходить к цирюльнику.
– Не хочу, – заявил мне этот нахал, тряхнув головой и тут же болезненно сморщившись от резкого движения.
– Но твоя прическа выглядит ужасно: они не длинные, не короткие. Вообще ни рыба ни мясо. А после ванны так и вовсе выглядят как последствие удара молнией. Когда высохнут, конечно, – уточнила я, заметив, с каким интересом Дэн ощупывает свою голову. – Ты их хотя бы укладывай, что ли.
– Не люблю прилизанных мужиков, – поморщился он.
– Это нормально. Если б ты любил мужиков, не смог бы здесь работать.
Дэн хотел запустить в меня подушкой, но больное плечо ему помешало, и он только взвыл и покрепче обнял себя, пережидая болевой приступ.
– Давай, я намажу тебя снадобьем, – предложила я, опуская его одежду на стул и беря со стола обе шкатулки.
Дэн спустил с плеч простыню, и я смогла оценить степень нанесенных ему повреждений. От воздействия тепла припухлости только увеличились и синяки, кажется, тоже. Но бальзам должен был помочь. Я окунула пальцы в остро пахнущую какой-то травой коричневатую жидкость. Бальзам не был густым, так что я смочила в нем платочек и принялась аккуратно прикладывать его к пострадавшим местам. Дэн расслабился, только вздрагивал иногда, если холодное прикосновение было неожиданным. После того, как я обработала ему ребра, он стал дышать куда свободнее: видно, бальзам снимал боль. Возможно, мне это только показалось, но к концу процедуры опухоли также выглядели меньше. Синяки не побледнели и не уменьшились, но сейчас можно было сказать, что Дэн получил их не пару часов, а пару дней назад. Я сняла повязку и обработала ранку. Мазь почти сразу застыла на ней защитной пленочкой. Хвосту не полагалось никаких мазей, но я решила, что пара капель бальзама под лубки ему не повредит. Хвостик благодарно пошевелил сердечком, и я осторожно погладила его кончиком пальца. И тут сердечко трогательно скрутилось, обняв мой пальчик. Не знала, что оно так может.
– Знаешь, Дэн, мне иногда кажется, что твой хвост – отдельное существо, – заявила я, забавляясь с сердечком.
– Может быть, – пожал плечами Дэн.
– В смысле? – вытаращилась на него я.
– Я им почти не управляю, – пояснил он. – Это все равно что дышать: ты можешь задержать дыхание, можешь заставить себя дышать в каком-нибудь определенном ритме. Но когда ты об этом не думаешь, тело продолжает дышать без твоего участия. Так и у меня с хвостом: я могу им шевелить, когда мне это нужно, но обычно он сам что-то делает, а я даже не обращаю на это внимания.
– Это странно, – сказала я после недолгого раздумья. – Все-таки я привыкла считать хвост отдельной конечностью.
– Хвост – это хвост. Если б у тебя был хвост, ты бы его с руками и ногами не сравнивала.
– Возможно, – не стала я спорить. – Одевайся, я отведу тебя в твою комнату.
Дэн натянул штаны, а потом замялся:
– Слушай, Фелисса, а можно я у тебя сегодня переночую, а? Я не буду к тебе приставать, честное слово. Можешь меня смело уволить, если я его нарушу. Просто не люблю болеть в одиночестве.
– Э… – замялась я, не зная, что ответить. По-хорошему, нужно было ему отказать. Но мне было его очень жаль. Особенно ни в чем не повинный хвостик.
– Ладно, – наконец, решилась я. – Но ты спишь под отдельным одеялом.
– Согласен.
Мы уже давно легли, и в комнате царила ночная тишина и темнота. Только часы мерно пощелкивали. Я не могла уснуть, хотя Дэн ко мне действительно не приставал. Да и вообще, было довольно уютно. Но в голову все равно лезли всякие Мысли, и я их Думала. Думала о своей судьбе, о своей репутации. Думала о том, что мне уже довольно много лет, а я все еще не замужем, и даже мужчина, что сейчас делит со мной ложе, оказался здесь совершенно случайно и вовсе не за тем, чтобы вместе со мной делать детей. Думала о том, что у меня уже наметились первые морщинки под глазами, а прямо в середине головы вырос абсолютно седой волос. Я его не выдирала, просто прятала, делая косой пробор. Нужно уметь стареть с честью. Конечно, настанет день, когда я постучусь в лавку с косметикой и робко попрошу краску для волос, но вовсе не потому, что стесняюсь своего возраста, а лишь потому, что меня почти наверняка заставит это сделать Маришка.
– Я не могу уснуть, – вдруг совершенно отчетливо сказал Дэн. Я даже вздрогнула от неожиданности.
– Я тоже, – ответила ему.
– Можно я тебя обниму? – спросил он.
– Ты же обещал не приставать, – ехидно напомнила я. – Мне уже можно тебя увольнять?
– Можно я обниму тебя без пошлого подтекста? – уточнил Дэн.
– Давай, – неожиданно для самой себя согласилась я, поворачиваясь к нему спиной. Дэн обнял меня за плечо и уткнулся носом в затылок. Через минуту я услышала его сонное сопение. А еще через минуту, по всей видимости, и сама уснула.
Гость сегодня не навестил меня. Жаль. Вместо него мне приснился Дэн. Он обнимал меня за плечо, целовал в шею и пытался погладить сломанным хвостиком. Хвостик было жаль до слез. Я уложила его себе на бедро и гладила слегка влажное сердечко кончиком пальца, а хвостик пытался меня ловить. Милашка. Я бы его чмокнула даже, но не дотягивалась. Вот так я и провела ночь – тихо, спокойно, во власти невинных сновидений. Старая дева.
