Текст книги "Недотрога (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бунькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 15. Вот тебе раз
– … подай. И настой подготовь, – услышала я ворчливый голос нашего лекаря. Пробуждение, версия вторая? Приоткрыла один глаз, сощурилась от ослепительно белой обстановки. Кажется, я в лазарете. И похоже, на этот раз не галлюцинирую. Слава всем богам.
– К…который час, – прохрипела я и попыталась встать.
– Держите ее! – скомандовал лекарь, и меня кто-то подхватил. Я присмотрелась: это была Мариша.
– Полдень уже, – ответила она, опуская меня обратно на жесткую койку, застеленную простынями с запахом жженого хлопка. – Прости, мы тебя не сразу нашли. Думали, ты еще утром ушла на работу. Но полчаса назад из гарема прибыл посыльный с сообщением, что тебя все еще нет. Мы пришли к тебе, выломали дверь в купальню, а ты там лежишь на полу и признаков жизни не подаешь. Думали – все, опоздали, и ты умерла.
– Не умерла, но была близка к этому, – поправил ее лекарь, проверяя мой пульс. – Как себя чувствуете?
– Плохо, – честно ответила я.
– Ничего, вот над этой мисочкой подышите, полегчает.
Он подсунул мне какую-то дымящуюся плошку. Я осторожно вдохнула пар. Ноздри обожгло резким запахом, зато в голове мигом просветлело. И даже пульсирующая боль начала отступать. Я осторожно потрогала висок и обнаружила здоровенную, горячую на ощупь шишку.
– К вечеру сойдет, – пообещал лекарь, проследив взглядом за моим движением, а потом сел за стол и принялся что-то писать.
– Ты себе не представляешь, как я рада, что ты жива! – сказала мне Мариша, радостно, но осторожно щипнув меня за плечо. – Больше никогда не буду тебя спаивать, честное слово!
– Я это запомню, – пообещала я, снова втягивая в себя пар. Тело потихоньку приходило в норму, сознание прояснялось.
– Достаточно, – сказал лекарь, делая знак помощнице, чтобы забрала у меня плошку. – Глаза закройте, коснитесь указательным пальцем носа. Хорошо, теперь другой рукой. Отлично. Сделайте глубокий вдох и замрите.
Он приложил к моей груди какую-то воронку, прижался к ней ухом, прислушался.
– Все, можно выдыхать, – разрешил он, снова отходя к столу и принимаясь писать.
Я осторожно села на койке. Вроде ничего, жить можно. Висок еще немного саднит, да плечо, кажется, ушиблено, но больше ничего такого.
– Выпиваете часто? – спросил лекарь.
– Нет. Почти никогда, – ответила я. Лекарь одобрительно покивал.
– А с питанием как? Голодом себя не морите, мясных блюд не избегаете?
– Нет, нормально кушаю.
– Фрукты? Свежие овощи? – продолжил он свой допрос.
– Очень люблю. Ем каждый день, – честно ответила я.
– Хорошо, – лекарь снова что-то там записал. – Сколько мужчин у вас сегодня было?
– Что, простите? – мне показалось, что я ослышалась.
– Я спрашиваю, сколько мужчин сегодня побывало в вашей постели? – безэмоционально повторил лекарь.
– Ни одного, – покраснев, ответила я, косясь на Маришу. Та и не подумала выйти. – Я вообще не была с мужчиной: ни сегодня, ни вчера, ни позавчера, ни даже позапозавчера.
– Вы уверены? – лекарь даже развернулся ко мне и насмешливо приподнял брови. – А он с вами был.
– Шшш… Что? – я не знала, как реагировать на такие шутки. Вроде, серьезный дядя, а так глупо шутит над пациентами. Я, конечно, ударилась головой, но память мне все-таки еще не отшибло! По крайней мере, я на это надеюсь.
– Я говорю, сегодня вы совершенно точно провели ночь с мужчиной, – громко и отчетливо, как для глухой старушки, повторил лекарь.
– Почему вы так решили?
– Потому что вы беременны.
Э-э-э. Что? ЧТО?!!
– Простите, а это точно? Вы не могли ошибиться? – на всякий случай вежливо уточнила я, прежде чем впадать в панику, обмороки или другие не очень приятные состояния. Вдруг лекарь все-таки шутит. А Мариша решила ему подыграть и сейчас беззвучно кричит от радости, тряся в воздухе кулаками и делая мне какие-то подбадривающие знаки.
– Обижаете, милочка. Я лекарь с магическим образованием, и не ошибаюсь в таких простых вещах, – нахмурился он. – Я знаю не только день, но и час, когда произошло зачатие. Если вам интересно, то это случилось в третьем часу ночи.
– Но в это время я совершенно точно спала!
– Не спорю. Возможно, вы действительно спали. А вот ваш партнер – нет.
– Но… – снова начала я.
– Милочка, хватит уже препираться на пустом месте. Вы беременны – это факт. Вы зачали сегодня в три часа ночи – это тоже факт. Вам нужен этот ребенок или вы хотите избавиться от него?
– Нужен, конечно! – тут же сориентировалась я, и эту фразу мы с Маришей сказали хором. Не важно, откуда взялся малыш, это не повод его убивать. Тем более, если во мне – значит, мой. А вот кто его отец – это очень интересный вопрос, ибо в непорочное зачатие я не верю.
– Вот и славно. Идите к себе и ни о чем не беспокойтесь. Хорошо кушайте, спите достаточно, гуляйте на свежем воздухе, поменьше нервничайте, и все будет хорошо. Если никаких жалоб не будет, придете ко мне через месяц, проверим, как малыш развивается.
Легко сказать – не нервничайте. Моя вселенная только что перевернулась.
– И да, девушка, вам не стоит больше принимать дурман, – добавил лекарь. – Не знаю, где вы взяли столь качественный сорт, что он никак не сказывается на вашем здоровье, но все-таки стоит прекратить прием. Береженого бог бережет.
Вот тебе и приехали. Я – беременная наркоманка. Озабоченная при этом, судя по последним событиям. Да, и с итифаллофобией для полного комплекта. Осталось только главный грех совершить: найти того, кто со мной это сделал, и убить.
– Мариша, ты ничего не хочешь мне объяснить? – я сурово уперла руки в бока, уставившись на нее.
– А я-то тут при чем? – изумилась Мариша, все еще отплясывая праздничный танец островных аборигенов в честь радостного события.
– А кто еще мог натравить мужиков на мою беззащитную пьяную тушку? Вряд ли я в таком состоянии сбегала до гарема, сделала дело и вернулась обратно.
– Я такими глупостями не занимаюсь, – возмутилась Мариша, но почти сразу поправилась: – Нет, ну, занимаюсь, конечно, но сегодня ничего подобного не было. Честное слово!
И она клятвенно сложила пальцы в наш секретный знак истины. Значит, и правда не врет.
– Давай-ка пойдем ко мне и поговорим. Я тебя, заодним, чаем угощу, а то ты завтрак пропустила, – предложила Мариша.
Пока мы шли в ее покои, я пыталась осмыслить все произошедшее. Я беременна. Даже не верится. Наверное, я должна радоваться? Но, честно говоря, пребываю в каком-то опустошенном состоянии: будто кто-то выкачал из головы абсолютно все эмоции, оставив только голую логику. У меня внутри – малыш. Точнее, еще пока совсем невидимая песчинка, но сути дела это не меняет. Почему я не волнуюсь? Почему не радуюсь или хотя бы не паникую? Или после всех событий и бурных галлюцинаций я уже неспособна испытывать эмоции?
Я неосознанно погладила свой живот, как будто он уже изменился. Говорят, некоторые женщины с самого начала чувствуют, что они беременны. Видимо, я к ним не отношусь. Мне все еще кажется, что надо мной жестоко подшутили. Но наш лекарь не из шутников, а Мариша не стала бы шутить так по-свински. Неужели я и правда беременна? В голове не укладывается.
Чей он, этот ребенок? Я ни с кем не спала. Последним был Каспар. Может, это его ребенок? Да ну, лекарь же сказал, что он с точностью до часа определяет время зачатия. С Каспаром я была больше недели назад. С Дэном – тоже. Уж на неделю-то такой хороший лекарь не мог ошибиться. Видимо, сегодня ночью, пока я была пьяна, и правда кто-то приходил. И пока я смотрела свои эротические сны, он меня оприходовал. И это, похоже, единственно возможный вариант.
Я плюхнулась в кресло и выложила свои соображения Марише.
– Эротические сны? – переспросила она, разливая чай. – И часто они тебе снятся?
– Практически каждую ночь.
– Реалистичные?
– Очень, – многозначительно сказала я. – Такие яркие, что я на яву принимаю все позы, что мне снятся, и даже раздеваюсь. А как-то раз даже поцарапала себя.
– Лисси, – осторожно начала подруга, подсаживаясь рядом, – а может, это были вовсе не сны? Ты уверена, что к тебе никто не приходил?
– Уверена, – ответила я, принимаясь за пирожные. Есть я, вообще-то, не хотела, но раз уж беременна, то пропускать приемы пищи не стоит. – Когда я ночевала у посла, я запиралась. И на «даче», кстати, тоже.
– Может, кто-нибудь приходил к тебе через тайный ход? Или через окно?
– На третий этаж? По едва-едва шершавой стене? – презрительно прищурилась я. – Покажи мне такого скалолаза, я на него мешок золота поставлю на Игрищах. А тайных ходов ни в летнем дворце, ни в доме посла нет.
– Может, он не снизу карабкался, а сверху спускался? – предположила Мариша.
– С крыши, что ли? – я прикинула такую возможность. – Ну, Мариш, это еще умудриться надо. Да и к тому же, ключи нужны от чердаков. Причем ключи и от твоего дворца, и от дома посла, что уже совсем невероятно.
– Но не невозможно, – заметила Мариша. – В любом случае, правдивы твои сны, или кто-то просто пользуется тобой, пока ты их смотришь, стоит поймать этого наглеца.
– Хочешь сказать, ты совершенно уверена, что он делает это не первый раз? – уточнила я.
– А у тебя есть сомнения? Если б это был первый раз, он бы постеснялся заявиться в королевские покои. Но, похоже, он очень хорошо изучил твой режим дня, чтобы точно знать, что в это время ты уже будешь спать, а не кутить. К тому же, дурманом тебя травят не первый день, насколько я поняла. Зачем травить много дней подряд, если развлекаться собираешься только разочек? Разумеется, он тебя уже больше недели пользует.
– Если это так, то он вдвойне гад. Втройне. Вчетверне. Вообще не представляю, какой скотиной надо быть, чтобы такое выдумать и провернуть! – возмутилась я.
– А я представляю, – Мариша томно закатила глаза и прикусила губу, разыгрывая мини-спектакль. – Каждый вечер подливать тебе в чай каплю отравы. Потом часами дожидаться, пока ты уснешь. С риском для жизни забираться в твою спальню. И вот он – момент триумфа: беззащитная, сонная Фелисса разметалась по простыням. Дурман навевает ей сладкие сны, и она стонет и мечется, истекая соком. Он протягивает руки, грубо задирает рубашку, раздвигает ее колени и вонзается…
– Мариша, прекрати, я же ем! – возмущенно остановила я подругу, чуть не подавившись.
– А может, все было и не так, – пожала плечами Мариша. – Может, он хороший человек и отравил тебя совершенно случайно, а признаться не смог. И каждую ночь сидел рядом с тобой: следил, не остановится ли твое сердце, не прервется ли дыхание из-за слишком большой дозы дурмана. Смотрел, как ты стонешь, мечешься. Думал, что тебе больно. А сегодня ночью ты, напившись, перепутала сон с явью, набросилась на него и…
– Ну, это уже совсем нереально, – снова остановила я ее бурную фантазию. – Если он и правда хороший человек, дурмана у него просто не оказалось бы, чтобы «случайно» меня отравить. И даже если б он у него оказался, хороший человек, испугавшись, тут же во всем сознался бы и потащил меня к лекарю. А потом уже, возможно, и сидел бы у моей койки, слушал дыхание. Нет, Мариша, первый вариант более правдоподобный, хоть мне и не хочется в него верить. Как представлю, что кто-то лапал меня в свое удовольствие, а я в это время видела сладкие сны… Брр. Надо поймать этого гада и кастрировать!
– А что будешь делать, если это кто-то из твоих знакомых?
– Не знаю, – честно ответила я, почесав затылок. – Кто, например?
– Ну, допустим, красавчик Эльсиниэль?
Я представила его во мраке ночи, с развратным выражением на лице. Он медленно шел ко мне, а я почему-то была прикована наручниками к кровати. Вот он спускает штаны, задирает мою юбку… Я потрясла головой, прогоняя видение.
– Слабо верится, – отмела я это предположение. – Подойди Эльсиниэль ко мне с такой просьбой, я бы вряд ли ему отказала. Но, к сожалению, я не во вкусе эльфов.
– А если б это был хэрширонец?
Картинка в моей голове поменялась. Я тихо сплю в постели, в летнем дворце. По шершавой кирпичной стене, жутковато скребя когтями, карабкается Ягир. А что, он-то как раз может. Вот он беззвучно перепрыгивает через подоконник, подходит ко мне, откидывает одеяло и…
– Точно не он.
– Почему ты так уверена? – удивилась Мариша.
– Вспомни-ка его размеры, – ответила я. – Не представляю, кстати, как ты с ним это делаешь. Если б во мне кто-то такой «дубинкой» поработал, утром я бы это почувствовала. Как бы еще к лекарю не пришлось обращаться.
– А, ну да. Все время забываю, что вы, люди, такие хрупкие, – согласилась Мариша. – А если б это был кто-то из людей? Диметрий, скажем?
– Вот он мог. Но опять же: зачем ему это? Зачем это вообще хоть кому-нибудь из гарема? Я же их самолично отбирала. Все они – практически мои идеалы красоты. Немного шарма, внимания по отношению ко мне, и вполне можно было бы оказаться в моей постели естественным путем. Но никто даже не попробовал. Мне кажется, это кто-то посторонний. Кто-то, кто видит меня каждый день, но точно знает, что я никогда не дам ему к себе прикоснуться.
– Логично. Но мы не узнаем, пока не увидим его, – подвела итог Мариша.
В общем, мы решили организовать засаду. Для этого мы обустроили в одном из тайных ходов моей новой спальни уютное местечко, чтобы Мариша могла долгое время сидеть там и не выдавать себя. Оружие брать не стали: кем бы ни был ночной извращенец, вряд ли он пойдет против воли Ее Величества.
Весь оставшийся день я была, как на иголках. В каждом проходящем мимо мужчине выискивала признаки странного поведения. В каждом приветствии, в каждой улыбке искала подвох.
– Ты чего такая нервная? – спросил меня за ужином Дэн, взглядом испрашивая разрешения сесть за мой стол. Я кивнула, приглашая его приземлиться.
– Да так. Лекарь тут немного меня удивил.
– Что-то серьезное? – участливо поинтересовался Дэн.
– Не беспокойся. Со временем пройдет, – ответила я, не уточняя, что для этого понадобится девять месяцев. – Ты мне лучше вот что расскажи. Помнишь, ты у меня в комнате спрятался, чтобы напугать?
– Ну?
– Скажи, пока ты там прятался, никаких странных звуков не слышал? Никто не шуршал? За окошком ничего не мелькало?
– Нет. Тихо было. Я потому и уснул, – честно признался Дэн. – Часов, наверно, до двух прождал, а дальше не выдержал, прилег и заснул. А что, тебя обокрали? Или этот обвал потолка кто-то подстроил?
– Ну, что-то вроде того, – не стала вдаваться в подробности я, ведь Дэн, хотя бы в теории, тоже был под подозрением. Хотя, с его-то характером, он бы давно уже честно признался, что хочет меня, и уж точно не обещал бы «не приставать». Тем более, что работу свою он ценил за прибыльность, и не стал бы предлагать уволить его, если он не выполнит обещание.
– Дэн, скажи, – осторожно начала я, – ты хорошо знаешь своих коллег?
– Ну, как сказать, – задумался Дэн. – Знаю хорошо, но не дружу почти ни с кем. Так, с Эраем иногда развлекаемся вместе: в карты там режемся, в шахматы играем. А что?
– Скажи, не влюблен ли в меня кто-нибудь из твоих коллег?
– Тебе что, тайный воздыхатель подарок оставил, и ты теперь ищешь, кто он? – посмеялся Дэн.
– Ну, допустим, что да, – ответила я. А что, ребенка вполне можно считать за подарок. – Так есть претенденты?
– Не знаю, – задумался Дэн, потирая подбородок. – Когда я только сюда прибыл, Каспар с тебя глаз не спускал. Но потом, вроде, остыл. А так, все ведут себя как обычно. Про тебя, кстати, довольно часто говорят, но не в романтическом аспекте.
– А в каком это? – сразу напряглась я.
– Ну так, по работе, – сразу замялся Дэн. – Говорят, мы для тебя – что-то вроде цветов в оранжерее: выращиваешь нас, холишь, лелеешь. Потом относишь к Ее Величеству на вечерок – обстановку оживить – и обратно в теплицу. Говорят, что ты нас ревнуешь, и не любишь, когда мы работаем с гостями. Говорят, что ты без ума от эльфов, и все им прощаешь. А еще говорят, что ты Ее Величеству – сводная сестра. Что у вас, вроде как, отец общий.
Я фыркнула, не удержавшись. Да, надо будет с Маришкой поделиться этой сплетней, ей понравится.
– А чего все в последнее время стали мне на замужество намекать?
– Ты будешь сердиться, – Дэн вжал голову в плечи, – но это я виноват.
Он виновато глянул на меня исподлобья.
– Ну? – поторопила его я. Дэн вздохнул и пояснил:
– Да мы тут как-то поспорили о том, что у тебя пунктик по поводу обнаженных… кхм, не буду за столом пояснять, сама знаешь. Только это не я первый сказал, – тут же открестился Дэн, – это оборотни начали. Ты им все голышом бегать запрещаешь, вот они и предположили. Эрай хотел тебя защитить, обратился ко мне и к Ягиру за поддержкой. Ягир что-то забормотал, извинился и ушел. Ну, я-то точно знаю, что пунктик у тебя есть, так что защищать тебя было нечем. Вот я и сказал, что, мол, ты чуть ли не девственница, и с мужчинами не встречаешься, потому что ждешь своего единственного. И что поэтому просто стесняешься наших обнаженных тел. Слово за слово, возраст твой опять же приплели… Короче, сошлись на том, что всем тебя жалко, и все желают тебе поскорее выйти замуж. Вот.
– Спасибо. Защитничек, – съехидничала я.
– А что, ты бы предпочла, чтобы я встал на сторону оборотней и всем рассказал, как ты мне глаза завязала, когда любовью со мной занималась?
– Слушай, да забудь ты уже об этом! – отмахнулась от него я. – Я уже тысячу раз пожалела, что пришла тогда в твою комнату.
– Кстати, все хотел тебя спросить: а зачем ты меня вообще в гарем взяла, если у меня член маленький? – спросил Дэн. – Я же, получается, профнепригоден.
– Не поверишь, но на размере достоинства мир клином не сошелся, – едко ответила ему я. – И не все девушки мечтают, чтоб был побольше, потолще и стоял по целому часу.
– То есть, ты меня взяла за другие достоинства? – переиначил Дэн. – За какие, не просветишь?
– Ну, ты симпатичный, – подумав, сказала я. – Не красавчик, но привлекательный. Фигура опять же ничего, пропорциональная очень. Ягодицы красивые, руки, глаза. Ну и хвостик, разумеется.
Будто услышав меня, сердечко заинтересованно затрепетало над плечом демона. Я тронула его кончиком пальца. Сердечко изобразило падающий листик.
– А по десятибалльной шкале? – не унимался Дэн.
– Хм, – я задумалась. – На четверочку, я полагаю.
– Всего-то, – расстроился он. Плечи поникли, хвостик опустился ниже лавки.
– Дэн, если хочешь, чтобы тебя обласкали и ободрили, не проси честной оценки. Тем более, в баллах. Извини, но я такая сволочь, которая всегда старается говорить правду. Мало ли, какие у меня критерии? Может, десятку никто и никогда не набирал.
– Да просто когда ты позавчера про член сказала, мне обидно стало, – признался Дэн. – Я подумал: если этим местом я не хорош, так может в чем-нибудь другом я лучше остальных? А теперь выходит, что я у тебя по всем показателям – ниже нормы.
Мне стало стыдно. Обидела человека ни за что ни про что. Вот чего он прикопался ко мне с оценкой его привлекательности? Попросил бы оценить его навыки в сфере придворного этикета или других знаний и умений, присущих аристократам – я бы сразу выставила высший балл!
– Прости, – я обняла его и чмокнула в щеку. – И не обижайся. В конце концов, ты единственный, кому я несколько раз разрешила у себя ночевать. Такого достижения тебе достаточно?
– Вполне, – рассмеялся Дэн. – С твоими-то заморочками это настоящий подвиг.
Я похлопала его по плечу и отправилась в свою новую спальню: нервничать в ожидании ночи. Там уже сновала Маришка: ей не терпелось поймать извращенца.
– Знаешь, у тебя все не как у нормальных людей, – заявила она мне.
– Почему? – удивилась я, переодеваясь в домашние вещи.
– Да потому: мужей обычно ловят на измене, а не на попытке исполнить супружеский долг, – заявила Мариша.
– Он мне не муж, – возмутилась я. – Он грязный извращенец, если ты еще не забыла. Где мои сонные капли?
– На столе стоят, – Мариша ткнула пальцем. – Только много не принимай, а то гостя своего только утром увидишь. Кстати, а что мы с ним делать будем, когда поймаем?
Я задумалась. Действительно – что? В тюрьму посадим? Теоретически, за удавшееся покушение на честь женщины ему должны отрубить правую руку либо кастрировать – на его выбор.
– Я тут пару кандалов прихватила, – Мариша показала на увесистый сверток в уголке. – Ты не против, если мы его в соседней спальне к кровати прикуем? А утром уже решим, что с ним делать.
– Да пожалуйста. Мне куда важнее узнать, наконец, кто это, и прекратить безобразие. А с правосудием ты сама разбирайся. Боюсь, если возмездием займусь я, на кастрации дело не остановится.
– Поняла, – кивнула Мариша. – Пей давай свои капли. Мне уже не терпится залечь в засаду. Я тут даже себе волшебный фонарик припасла и книжку. Эротическую.
– Тогда, боюсь, ты его спугнешь своими стонами, – пошутила я и капнула на язык пару сонных капель, запивая их водой. Потом устроилась на постели, хлопнула по стене рукой, выключая светильники, и принялась ждать. Мариша немного пошуршала и затихла.
Тишина стояла прямо-таки осязаемая. В этой комнате не было часов, и я слышала даже биение своего сердца: громкое и неровное. В темноте мерещились взгляды, и это здорово мешало заснуть. Я даже подумывала встать и принять еще пару капель. Но постепенно дрема стала все-таки одолевать меня. Вот закрылись веки, вот перед глазами поплыли сонные видения… Слава богу, не про извращенцев или мертвецов. Я заснула.
– Лисси, проснись! – услышала я настойчивый Маришкин голос. Что происходит, чего она будит меня среди ночи?
Я с большим трудом собрала мысли в кучу, вспомнила, как Мариша здесь оказалась и подскочила на кровати: прямо передо мной кто-то стоял на четвереньках и рвался в мою сторону. Мариша с большим трудом удерживала его и почему-то хихикала. Я ничего не могла разобрать в темноте, щелкнула по стене рукой, зажигая ночник и…
– Твою ж мать! – вырвалось у меня.
