Текст книги "Похищение (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
1 глава
Слуга подал ей руку и Клэр поднялась по ступенькам, сев в карету. На ней был теплый, длинный плащ до пят, сапожки из хорошо выделанной кожи и перчатки с мехом. Осень на дворе стояла холодная и промозглая. Вслед за ней забралась и служанка, держа в одной руке дорожный саквояж, в котором находились те вещи, которые могли бы пригодиться в дороге, а в другой – теплый плед, которым она тут же укутала ноги Клэр, хотя та решительно воспротивилась.
– Мне совсем не холодно, Франсин, – сказала она.
– Сейчас не холодно, госпожа, – возразила служанка, – нам долго ехать. За это время вы успеете замерзнуть.
– Это вряд ли, – отмахнулась девушка, но все-таки убирать плед не стала.
Она была прекрасно знакома с характером Франсин и знала, что та будет изводить ее всю дорогу своими причитаниями и мрачными предсказаниями насморка, простуды, ангины, скарлатины, воспаления легких и тому подобной ерунды, которой с ней не было и быть не могло. Но попробуй сказать об этом Франсин!
Дверь кареты закрылась, и кучер подхлестнул лошадей.
– Поехали, – прокомментировала Клэр, – наконец-то.
Всю предшествующую неделю она жила предвкушением этой поездки. После долгих уговоров отец, наконец, позволил ей навестить Соланж д'Эренмур, ближайшую подругу Клэр, с которой они дружили с детства. Впрочем, как говорил отец, пора детства еще не миновала их обеих. Соланж долго зазывала подругу в гости, с восторгом описывая всевозможные увеселения, которые приготовили для них ее родители. Поскольку Соланж исполнялось восемнадцать лет, это было решено отметить с размахом, который только возможен в их захолустной провинции. Там была и охота, и фейерверки, и даже бал. Отец Клэр, будучи закоренелым консерватором, долго упрямился, не желая отпускать ее одну, несмотря на то, что поместье д'Эренмуров находилось всего в нескольких лье от его собственного. Но Клэр не уступала, ему в упорстве и целеустремленности, так что в скором времени он сдался. Однако, уступив в этом, он настаивал на куче всевозможных мелочей, как-то: Франсин, необходимые вещи (на его взгляд) и пистолет, который он торжественно вручил кучеру и велел палить при признаках малейшей опасности. Клэр над этим долго потешалась, поскольку отлично знала, что пистолет в руке старого доброго Шарля выглядит инородным телом и что гораздо естественней он смотрелся бы в ее руке. Или даже в руке Франсин. На что отец заявил, что, либо она поедет, принимая во внимание все его условия, либо не поедет вообще, и Клэр пришлось согласиться.
Впрочем, все эти досадные помехи совершенно не омрачали настроения девушки. Она любила своего отца и всегда думала, что ей очень повезло с ним, поскольку он не имел ничего общего с теми домашними тиранами, о которых говорилось шепотом в кругу ее подруг. К примеру, Аннет тихо жаловалась, что родители выдают ее замуж, даже не спросив согласия дочурки. А когда она только попыталась не то, что возразить, просто выказать печаль и грусть, ее долго за это упрекали. Но отец Клэр был совершенно иным. Он частенько ворчал на дочь, но считался с ее мнением. А также всегда безропотно выслушивал ее болтовню и рассказы обо всем, что ей удалось увидеть или услышать. Так что, Клэр считала его сначала близким другом, а уж потом строгим родителем. Впрочем, слово "родитель" по отношению к ее отцу было неприемлемо. Она даже про себя называла его "папочка". К слову сказать, Соланж страшно ей завидовала, из чего следовало, что ей самой с родителями повезло куда меньше.
Клэр откинулась на спинку сиденья, найдя, что плед, захваченный предусмотрительной служанкой, замечательно согревает ее ноги и препятствует проникновению холодного воздуха, который, несмотря на все предосторожности, все равно гулял по полу кареты. Предстоящие увеселения у Соланж радовали ее, поскольку им не часто приходилось развлекаться. Но больше всего девушку волновало предвкушение расспросов. Она была на полгода старше Соланж, и ее восемнадцатилетие отмечалось с гораздо большим размахом, чем у подруги. Отец Клэр имел титул барона и был другом герцога, а по сему имел право привести свою дочь на бал, который устраивался по случаю приезда молодого господина в родные пенаты. Это и в самом деле было веским поводом, поскольку герцог нечасто их посещал. Чаще всего он находился в столице, при дворе их королевского величества, за что винить его, конечно, было нельзя. В столице куда как веселее, чем дома.
И теперь, сидя в карете, Клэр предвкушала расспросы подруг и почти видела в их глазах выражение неприкрытой зависти. Они, конечно, начнут требовать у нее подробного рассказа, едва ли не в лицах, и девушка была к этому готова. Она даже была готова приврать, хотя по большему счету этого и не требовалось. Достаточно рассказать им, как она танцевала на балу с самим герцогом, и подруги упадут в обморок, просто позеленев от досады, что подобное произошло не с ними, а с кем-то другим. Тем более, что этот кто-то другой сидит перед ними, улыбаясь с чувством собственного превосходства.
За поворотом скрылись последние самые высокие башенки родного замка и Клэр испытала легкое чувство сожаления, что покидает его. Но это чувство быстро прошло. Глупо об этом сожалеть, ведь она уезжает всего на пару недель, к Соланж, поместье которой слишком близко для того, чтобы это можно было назвать расстоянием.
Она перевела взгляд на Франсин и отметила, что та ежится от холода.
– Замерзла? – спросила Клэр, – что ж ты себе плед не прихватила? Вот, возьми.
Одним движением девушка сорвала со своих ног вышеуказанный предмет и кинула его служанке. Та не ожидала подобного, но поймала его и строго сказала:
– Со мной все в порядке, госпожа. Я не замерзла. Так, немного свежо.
– Не спорь со мной. Я согрелась. Теперь погрейся и ты. И не переживай, когда замерзну я, то непременно заберу его у тебя.
Франсин поколебалась, но потом все же закуталась в плед и благодарно улыбнулась.
Может быть, кто-то и удивился бы, заметив столь теплые отношения между служанкой и госпожой, но Клэр это не волновало совершенно. Она знала Франсин с детства, и та была ей куда более близкой подругой, чем Соланж. О том, что с прислугой следует держаться на расстоянии, девушка узнала слишком поздно, и узнав, сочла полнейшей глупостью. Почему она должна отдаляться от Франсин только потому, что та занимает более низкое положение? И это после того, как Франсин вытащила ее из бурной речки, с течением которой сама Клэр ни за что бы не справилась, брала на себя львиную долю всех проказ и всегда за ней присматривала. Впрочем, барон не верил утверждениям служанки о ее мифических выходках, слишком хорошо зная собственную дочь. В любой каверзе он прежде всего подозревал Клэр, даже если десять свидетелей с пеной у рта доказывали, что она здесь не при чем.
– Папочка слишком заботится обо мне, – фыркнула Клэр, – ну, к чему все это? Я вполне могла бы добраться до поместья д'Эренмуров верхом и безо всякого эскорта. В конце концов, я сотню раз так делала.
– Да, но теперь вы взрослая, госпожа, – заметила Франсин.
– Тем более. По-твоему, в десять лет для меня это было безопаснее? Глупости.
– Ваш батюшка совершенно прав, госпожа.
– Конечно, что еще ты можешь сказать? Уверена, ты была в восторге, когда тебе велели меня сопровождать. Тоже хочешь полюбоваться на фейерверк, Франсин? Признавайся.
– И чего я там не видела, – проворчала Франсин, но Клэр не унималась.
– А где ты могла его видеть, если даже я не видела?
И она фыркнула. Служанка не стала с ней спорить, потому что, во-первых, в самом деле не отказалась бы взглянуть на диковинное зрелище, а во-вторых, знала, что спорить с Клэр бесполезно.
Во всех отношениях Клэр можно было назвать сорванцом. Она всегда творила, что хотела, не обращая внимания на запреты и наказания, которые, впрочем, не были и вполовину такими строгими, как требовалось. Она купалась в речке, хотя делать это ей строго-настрого воспрещалось, она скакала верхом с такой скоростью, что даже самым бесшабашным мужчинам было до нее далеко, она занималась стрельбой, причем, своей меткостью могла бы поспорить с лучшим стрелком королевства. И это был далеко не полный перечень ее выходок. Кроме того, Клэр обладала живым чувством юмора, строптивостью и упрямством, качества, которые она и не трудилась скрывать. Хотя, к слову сказать, это было не столь важно, поскольку ее красота затмевала все ее недостатки. Об ее золотистых пышных волосах, о серых до прозрачности глазах, об ее изящном стане и нежном румянце вздыхало немало кавалеров. Но Клэр никогда не обращала на это особенного внимания. Она не была лишена тщеславия, но до сих пор ни один из ее ухажеров не разбудил в ней и намека на страсть. Клэр просто использовала их, гоняя по всевозможным поручениям. Франсин держала свое мнение при себе, но думала, что ее госпожа еще не созрела до любовных воздыханий, и ей гораздо интереснее было найти себе не воздыхателя, а партнера по играм. Некоторых из длинного шлейфа Клэр она жалела, но были и такие, что вызывали только недоумение. К примеру, граф де Ренье. Этот человек выбивался из общей картины. Для начала, ему было далеко за сорок. По мнению Франсин, одно это было способно отвратить от себя любую девушку моложе тридцати. Сама Клэр не воспринимала его всерьез. Для нее он был лишь знакомым ее папочки. Она вежливо кланялась и вела с ним серьезные, неторопливые беседы, а его нежные взгляды цели не достигали. Клэр просто не могла взять в толк, что они означают и что человек, одной ногой стоящий в могиле, способен на какие-нибудь нежные чувства по отношению к противоположному полу, у таких глубоких старцев все в прошлом. Им внуков нянчить, а не на девушек засматриваться. Признание в любви от графа вызвало бы в Клэр хохот, а предложение руки и сердца фразу типа: "Граф, ваша шутка удалась на славу".
За окном послышался перестук копыт. Клэр с любопытством выглянула в окно. Франсин отвлеклась от своих дум и придвинулась к ней.
– Что там, госпожа? – спросила она
– Кто-то едет, – Клэр пожала плечами, – хотя должна признаться, что здесь у нас нечасто кто-нибудь проезжает.
– Не высовывайтесь, госпожа, – посоветовала служанка.
Девушка пожала плечами.
– И что случится, если я высунусь?
– Ни к чему, чтобы вас кто-нибудь увидел.
Цокот приближался, пока не стал слышен очень близко. Клэр успела разглядеть карету, запряженную четверкой превосходных лошадей и пару всадников, сопровождавших ее. Как вдруг, неожиданно для всех, прозвучал сухой пистолетный выстрел и грозный окрик:
– Стой!
– Ой! – воскликнула Франсин, всплескивая руками, – что такое происходит?
– Не понимаю, – пробормотала Клэр, приникая к окошку вплотную, – о, теперь вижу! У одного из всадников пистолет дымится. Наверное, это он стрелял.
– Господи, зачем?
– Хороший вопрос.
Франсин сбросила плед и крепко сжала в руках саквояж. Если бы кто-нибудь присмотрелся к ней в эту минуту, то заметил бы, что держала она его немного странно, словно оружие, которое намеревалась пустить в ход при малейшей опасности.
Карета, в которой они ехали, остановилась. Спустя пару минут дверь распахнулась и взглядам девушек представились три фигуры в черном. Клэр несколько мгновений рассматривала их с недоумением, поскольку лица у них были закрыты черными масками до самых глаз.
– В чем дело? – осведомилась она, выпрямляясь.
– Прошу прощения, мадемуазель, но вам придется пойти с нами, – сказал один из них глухим голосом и поклонился.
– Но я вовсе не хочу идти с вами, – передернула плечами Клэр.
Франсин побледнела и покачала головой.
– Госпожа, – едва слышно прошептала она, – не спорьте.
– Сожалею, мадемуазель, но ваше согласие для этого не требуется. Если придется, мы поведем вас силой. Полагаю, это не очень приятный способ передвижения. Так что, вам все-таки лучше пойти добровольно.
Клэр обернулась к служанке, глядя на нее широко раскрытыми глазами.
– Что такое творится, Франсин? – спросила она, – это похищение?
– Вы совершенно правы, мадемуазель, – подтвердил все тот же человек в маске.
– Это просто отвратительно с вашей стороны!
– Я с вами полностью согласен. Увы, мадемуазель.
Девушка несколько раз смотрела на него и на Франсин. В ее серых глазах плескалось изумление с недоумением вперемешку. Происходящее было столь нереально, немыслимо и даже гротескно, что она отказывалась в это поверить. Подумать только, ее похищают! Бред какой-то! Да ведь это совершенно невозможно! Такое не может происходить на самом деле.
– И что мы будем делать? – одними губами спросила Клэр у служанки.
– Надо идти с ними, госпожа, – отозвалась та в том же духе.
– Но ведь это же ужасно! И почему Шарль не стреляет? Разве для этого ему дали оружие? Чтобы он не стрелял?
– Вы это имеете в виду, мадемуазель? – учтиво осведомился похититель, вынимая из-под плаща длинный пистолет и показывая его девушке, – не волнуйтесь, мы его отняли у вашего кучера, чтобы он ненароком не застрелился.
Против воли Клэр фыркнула.
– Прошу вас, мадемуазель, – человек в маске протянул руку требовательным и в то же время просительным жестом.
Девушка еще раз посмотрела на Франсин, пожала плечами и подала руку похитителю.
– Вам должно быть стыдно, – сказала она, спускаясь на землю.
– Вы правы, сударыня. Мне очень стыдно.
Франсин спустилась следом за ней без посторонней помощи, но полная решимости сопровождать свою госпожу куда угодно до самого конца, даже если это будет плаха или тюрьма.
– Она пойдет со мной, – заявила Клэр, хватая Франсин за руку и вцепляясь в нее мертвой хваткой.
– Разумеется, она пойдет с вами, мадемуазель, – покладисто согласился похититель, – в этом, отношении мы и не думали чинить вам препятствий. И свои вещи можете взять с собой. Полагаю, они вам понадобятся.
Он мигнул одному из своих молчаливых помощников и тот метнулся к карете за дорожным сундучком Клэр.
– Ничего более возмутительного в жизни не видела, – отозвалась Клэр.
С помощью своего добровольного помощника она села в другую карету, ту самую, что недавно видела в окно и отметила, что та выглядит гораздо более роскошно, хотя на собственное благосостояние девушка никогда не жаловалась. Франсин забралась за ней и села на сиденье, все еще крепко сжимая в руке саквояж и плед. Дверь за ними закрылась.
– Какие богатые похитители, – заметила Клэр, указывая на обивку, – ты это видела?
– Ох, госпожа, – только и сказала служанка.
– Мы поступили глупо. Их всего трое. Нужно было сопротивляться.
– Нет, – отрезала Франсин, – я дала слово вашему батюшке, что с вами ничего не случится. И я его сдержу.
– А со мной уже случилось. И притом, самое что ни на есть отвратительное, – фыркнула Клэр презрительно, – меня похитили.
– Мы – женщины, госпожа. А они – здоровые мужчины и их больше. Мы бы с ними не справились. Хотя я понимаю, что вы имеете в виду, – и она потрясла саквояжем.
– Да, вот было бы славно стукнуть им кого-нибудь их них, – мечтательно произнесла девушка.
Карета тронулась, сперва медленно, а потом все убыстряя ход. Клэр все еще никак не могла смириться со своим унизительным положением. Сперва она попыталась открыть дверь, но выяснилось, что это невозможно. Кто-то надежно блокировал ее снаружи. Разозлившись, девушка стукнула по ней кулаком и откинулась на спинку сиденья.
– Какая гадость! – громкогласно заявила она.
– Госпожа, – нахмурилась Франсин, – вам много раз говорили, что не следует употреблять такие выражения в приличном обществе.
– И ты совершенно права. В приличном обществе я их и не произнесу. Но где ты здесь видишь приличное общество?
Она фыркнула от досады и попыталась приподнять черную штору, но и этого ей не удалось сделать.
– Да что же это такое? Я хочу посмотреть, куда еду. Помоги-ка мне, – велела она служанке, дергая за ткань, – интересно, что они с ней сделали? Ты будешь мне помогать или нет?
Служанка придвинулась к окну и внимательно рассмотрела штору.
– Они не отодвинутся, госпожа, – наконец сказала она, – они прибиты к стене.
– Замечательно! – Клэр даже ногой топнула, – просто великолепно! Нам повезло, что нас тоже не прибили к полу, чтобы мы сидели смирно.
Франсин вздохнула. Она видела, что недовольство госпожи усиливается, но ничего не могла с этим поделать. Как это остановить, она не знала. Клэр славилась своим замечательным упрямством и редкостной строптивостью. А когда она сердилась, вряд ли нашелся человек поблизости, кто не испытал бы на себе переливов ее отвратительного настроения.
– Ах, так, – прошипела девушка, – это они напрасно сделали. Они еще пожалеют, что осмелились на такое.
– Госпожа, – заговорила служанка, в ее голове появилась интересная идея, которую она и пыталась претворить в жизнь, но делать это следовало очень осторожно, – я думаю, что вам не следует возмущаться и дерзить им.
– Что? И почему же? Должна же и я какое-то удовольствие получить.
– Мне кажется, что лучше сделать вид, что вы испуганы. Вы ведь сумеете это сделать?
Клэр посмотрела на нее с интересом.
– Так-так, продолжай, – подбодрила она ее.
– Я не знаю, куда нас везут, но думаю, что в скором времени мы это узнаем. И прежде, чем устраивать похитителям веселую жизнь, нужно осмотреться и заняться поисками.
– Поисками чего?
– Поисками выхода, госпожа. Возможно, нам удается оттуда сбежать. Я говорю, возможно, – торопливо добавила она, заметив, каким воодушевлением засветилось лицо девушки, – но я этого не утверждаю. Поэтому, будет некстати, если они поймут, что вас следует усиленно охранять. Вы ведь понимаете, о чем я, госпожа?
– Понимаю, – кивнула Клэр, – значит, нужно быть испуганной? Уж я постараюсь быть испуганной, не сомневайся в этом.
– Только не перестарайтесь, госпожа, – предупредила ее служанка.
– Ну, конечно, – девушка усиленно заморгала глазками, создавая общее впечатление растерянности, – я буду испугана, как полагается.
Настроение у нее заметно улучшилось. Франсин тихонько вздохнула, стараясь, чтобы Клэр этого не заметила. Одно хорошо: она не даст этим людям повода плохо с ней обращаться. А что касается побега, то служанка рассматривала эту возможность со всей серьезностью, так как считала себя ответственной за свою госпожу и собиралась сделать все возможное, чтобы помочь ей выбраться. И само собой, для побега будет очень хорошо создать впечатление у похитителей, что они испуганы до потери пульса, дрожат от недобрых предчувствий и боятся всего, что их окружает. Таких пленников и охранять станут не слишком тщательно.
Ехали они недолго. Вскоре карета замедлила свой ход, а потом Клэр отметила, что изменился звук, с которым колеса соприкасались с землей.
– Странный звук, – сказала она вслух, – такое впечатление, что мы едем не по дороге. Тебе не кажется?
Франсин казалось, и она кивнула.
– Что это? Похоже на… да, на мост или нечто подобное. Мы едем по мосту?
Они переглянулись,
– Что-то не нравится мне все это, – проговорила Клэр, – где здесь поблизости есть мост? Франсин, кажется, я знаю, куда нас везут.
– Госпожа? – вопросительно произнесла служанка.
– Да, знаю. Но для нашего дела лучше будет сделать вид, что мы ничего не заметили. Мы ведь очень испуганы.
Карета проехала еще совсем немного и совсем остановилась. Женщины в ней посмотрели друг на друга и одновременно вздохнули. Лицо у Клэр стало растерянным, уголки губ опустились и создалась полное впечатление, что она сейчас заплачет.
– Не расстраивайтесь, госпожа, – шепнула ей Франсин, – мы непременно попробуем отсюда выбраться.
– А я и не расстраиваюсь. Я готовлюсь, – и Клэр ей подмигнула с самым проказливым видом, после чего снова сделала необходимое выражение лица.
Дверь кареты распахнулась. Они обернулись и увидели знакомого похитителя в черном плаще и маске.
– Прошу вас, мадемуазель, – он галантно протянул руку, – сожалею, но я вынужден причинить вам некоторые неудобства.
– Ох! – отозвалась Клэр, отшатнувшись назад.
– Не бойтесь, в этом нет ничего страшного. Я всего лишь должен завязать вам глаза.
– Господи, зачем? Пожалуйста, не надо.
– Это ненадолго. Не волнуйтесь, мадемуазель.
Клэр так натурально всхлипнула, что даже Франсин решила, что она по-настоящему переживает. Похититель, по-видимому, тоже так подумал.
– Ну-ну, – произнес он успокаивающе, – это всего лишь мера предосторожности.
– Ну, х-хорошо. Я согласна.
Процедуру завязывания глаз темной повязкой Клэр вытерпела на удивление стойко. Только слегка поморщилась, когда рука похитителя ненароком коснулась ее уха.
– Вот и все, мадемуазель, – сказал он, – а теперь обопритесь на мою руку. Идите медленно и очень осторожно. Я проведу вас в дом.
– А Франсин?
– Ее отведет другой. Не волнуйтесь о ней, мадемуазель, мы понимаем, как вам необходима служанка, особенно если она вам знакома.
Преодолев неприязнь, Клэр позволила взять ее под руку и провести по двору. Она чувствовала под ногами гладкий камень, потом были ступеньки и тоже что-то гладкое, из чего девушка заключила, что это пол. Если бы она могла видеть себя со стороны, то была бы спокойна. Вид у нее был очень испуганный, и притом она все время дрожала и тряслась.
Наконец, они остановились, и похититель снял с ее глаз повязку. Клэр непроизвольно зажмурилась, потом открыла глаза и осмотрелась.
Они находились в просторной комнате, залитой солнечным светом, льющимся из огромных окон. Увиденное произвело на девушку впечатление, поскольку у себя дома она не видела такой роскоши. На полу был паркет, портьеры на окнах из тяжелого бархата, мебель изящная и вычурная, даже дверные ручки покрыты позолотой.
– Боже мой, где мы? – жалобно спросила девушка.
– Вы находитесь в гостях, мадемуазель, – отозвался ее похититель, – мне велено предоставить для вас все условия, чтобы вы не чувствовали никакого неудобства.
Они обернулись на звук открывшейся двери, но это была всего лишь Франсин, которую привел другой похититель. Когда ей развязали глаза, она стала оглядываться кругом с тем же любопытством и изумлением, что и ее госпожа.
– Любые ваши пожелания будут исполняться незамедлительно, – продолжал похититель, – и, разумеется, с вами будут превосходно обращаться, поэтому не нужно так бояться.
– Господи, но что со мной будет? – воскликнула Клэр, всплеснув руками, – что?
На этот вопрос вам ответят чуть позднее, мадемуазель и не я. Но уверяю вас, что ничего страшного с вами не произойдет.
– Я хочу вернуться домой, я хочу, чтобы мой отец… мой отец…, – она закрыла лицо руками и ее плечи затряслись, – он ведь будет волноваться! – вскричала девушка, сквозь слезы, – вы понимаете это?
– Мне жаль, – похититель поспешно отступил к двери, подтолкнув застывшую Франсин к девушке, – успокойте госпожу, – велел он ей и вышел.
Следом заспешил его помощник, аккуратно закрыв за собой дверь. Клэр замерла и прислушалась. Но ее надежды оказались безосновательны. Спустя пару секунд щелкнул замок. Они оказались заперты.
– Ф-фу, – выдохнула она и отняла руки от лица, – ну как?
Клэр повернулась к Франсин и та заметила, что на лице девушки не было и следа слез.
– Как у меня получилось? Я была достаточно испугана?
– Да, госпожа, – только и ответила служанка.
Плечи Клэр затряслись от сдерживаемого хохота.
– Ты видела его глаза? Он так на меня смотрел! С такой жалостью! Ха-ха-ха!
– Тише, госпожа, – попыталась умерить ее восторги Франсин, но напрасно.
Клэр упала в мягкое кресло и продолжала хохотать, правда, прикрыв рот руками.
– Госпожа, они могут подслушивать под дверью.
– Да, конечно. Ой, не могу! Ха-ха-ха! Мне так хотелось рассмеяться!
– Я понимаю. Именно для этого вы и закрыли лицо руками, – кивнула служанка.
Она была достаточно знакома с выкрутасами госпожи, чтобы удивляться чему бы то ни было.
Несколько минут Клэр потешалась, но потом веселье постепенно приобрело не столь острый оттенок, и она перевела дух.
– Так интересно, водить их за нос.
Девушка поднялась на ноги с легкостью, которой могла бы позавидовать самая грациозная пантера.
– Итак, нужно осмотреться.
Она шагнула к окну. Франсин, поставив на пол саквояж, направилась за ней следом.
Первое, что они отметили, были решетки на окнах. Клэр взялась руками за одну из них и взглянула на служанку в некоторой растерянности.
– Это немного осложняет дело.
– Первый этаж, госпожа, – Франсин посмотрела сквозь стекло, – вполне понятная предосторожность.
– Ты так думаешь? Это плохо. Это просто отвратительно. А как они открываются? – она потрясла решетку, но та держалась крепко и не думала поддаваться.
Отступив назад, Клэр еще раз осмотрела комнату, хмуря брови в раздумье. И вдруг бросилась к другому окну, находящемуся с противоположной стороны.
– Франсин! – воскликнула она, – смотри, здесь нет решетки!
Служанка бросилась за ней, но не потому, что собиралась немедленно выпрыгнуть на волю, а для того, чтобы удержать свою взбалмошную госпожу. Но госпожа остановилась сама, добежав до окна и посмотрев наружу.
– Теперь понятно, почему здесь нет решетки, – сказала она со смешком, – посмотри.
Франсин посмотрела. За окном, касаясь стен, располагался пруд с темной водой. Трудно было что-либо определить с такого расстояния, но можно было заметить, что он очень глубокий.
– Та-ак, – протянула Клэр, – это несколько осложняет дело, но попробовать можно.
– Госпожа, на дворе глубокая осень, – осторожно напомнила ей Франсин, – и не вздумайте соваться в воду. Вы простынете и заболеете.
– Но это выход. И мы можем попытаться.
– Можем, – согласилась служанка, – но для начала нам следует осмотреться и разузнать все, что можно. И самое главное, не возбуждать никаких подозрений. Возможно, я сумею обнаружить другой выход. Главное, не торопиться.
– Я не знаю, что именно меня тут ожидает, могу только догадываться. Но все равно мне это не нравится. И мне хотелось бы как можно скорее отсюда выбраться. Так что, находи свой выход побыстрее.
– Раз уж мы тут находимся, то сперва следует расположиться с удобствами и привести себя в порядок, – авторитетно заявила Франсин.
Она шагнула к камину и с удовлетворением обнаружила, что в нем разведен жаркий огонь. Рядом с ним служанка заметила удобное кресло и недолго думая, пододвинула его поближе. Клэр остановилась с ней, осматривая помещение, приподнимая брови и изредка фыркая.
– Тут просто шикарно, – сказала она наконец, – что ж, в том, что нас плохо содержат, похитителей нельзя упрекнуть.
– Давайте, я помогу вам снять плащ, госпожа, – шагнула к ней служанка
Девушка согласно кивнула и сбросила плащ ей на руки. Потом села в кресло и протянула руки к огню.
– Тепло, – заметила она, – ну что ж, мы расположились с удобствами. Теперь давай обсудим ситуацию, в которой оказались.
– Что ж здесь непонятного? – Франсин пожала плечами, – вас похитили, госпожа, вот и все.
– Это я и без тебя знаю, – хмыкнула Клэр, – и позволь тебе заметить, что это видно невооруженным глазом. Разумеется, меня похитили. Можешь сказать, кто это сделал?
Франсин задумалась, нахмурив брови. Размышляла, она довольно долго, но девушка не мешала ей, понимая, что той в самом деле стоит подумать. Наконец, служанка заговорила:
– Судя по богатой обстановке, этот человек занимает высокое положение в обществе. Поскольку дом вашего батюшки, господина барона обставлен немного скромнее.
– Правильный вывод, – кивнула Клэр, – есть еще кое-что. Помнишь, я говорила тебе о мосте?
Франсин ответила утвердительно.
– Подумай и скажи, где в округе может быть мост?
– Мост…, – глаза служанки расширились, – но ведь это невозможно, госпожа! Такой важный господин, как он не станет поступать таким образом.
– Я и не говорю, что это он, – отозвалась Клэр, – но мост – это сильный факт. Против него не пойдешь.
– Да, но…
Франсин не договорила. Спустя секунду обе девушки резко обернулись к двери. В нее кто-то постучал.
Некоторое время они не трогались с места, только недоуменно переглянулись. Потом Франсин встала и подошла к двери.
– Кто там? – спросила она, так как не придумала ничего лучше.
Ее немало удивил тот факт, что в запертую дверь кто-то стучит.
– Могу я войти? – прозвучал негромкий голос.
– Вряд ли, сударь, – ответила служанка с подобающей учтивостью, хотя боролась со все нарастающим изумлением, – нас заперли.
Клэр тихо хихикала, сидя в кресле. Как изящно, сначала похитить девушку, запереть ее в комнате, а потом стучать, прося, чтобы его впустили! Поистине, этот человек обладает изрядной долей сарказма. Либо, вдруг подумала она, у него начисто отсутствует воображение.
– Я знаю, – отозвался все тот же голос, – но у меня есть ключ и если вы будете расположены меня принять, то я войду.
– Минутку, – сказала Франсин и обернулась к госпоже.
Неодобрительно покачала головой, указывая на неуместность ее веселья и спросила:
– Госпожа?
– Мы расположены его принять, – веселилась Клэр.
Но заметив укоризненный взгляд служанки, сразу приняла испуганно-встревоженный вид, памятуя о том, что им следует бояться. Франсин кивнула и сказала, обращаясь к двери:
– Входите, сударь.
Раздался звук ключа, отпиравшего замок. Потом дверь отворилась, очень аккуратно, словно тот, кто ее открывал, старался делать это как можно осторожнее. И наконец на пороге комнаты появился важный господин, в руках у которого был поднос, накрытый крышкой.
Мужчина поклонился, насколько позволяла ему его ноша, после чего учтиво спросил:
– Госпоже угодно пообедать?
Клэр ответила не сразу, поскольку ситуация ее удивила. Но все же ответила, посмотрев на поднос:
– Да, благодарю вас.
Важный мужчина поставил поднос на стол и снова отвесил глубокий поклон. Его вид был столь внушителен, что девушки колебались в установлении статуса. Но в конце концов, до них дошло, что это всего лишь слуга.
Поклонившись, он стал отступать к двери, ни на миг не поворачиваясь спиной к Клэр. Так, пятясь, он вышел в коридор и еще раз поклонившись, закрыл за собой дверь. Девушка посмотрела на Франсин, пожала плечами и скорчила недоумевающую гримасу.
– Я уже подумала, что он пришел, чтобы огласить наш приговор. С таким видом не подносы разносить. Ну, да ладно. Что у нас тут? – Клэр шагнула к столу и протянула руку, чтобы сиять с подноса крышку. Ее опередила Франсин. Когда содержимое оказалось доступно лицезрению, стало понятно, что обед, если это был обед, оказался довольно скромным, хотя, и был сервирован со всевозможной изысканностью. Оценив принесенное, Клэр хмыкнула:
– Не скажу, что здесь кормят на убой. Но с голоду мы ноги точно не протянем
– Не "мы", госпожа, – уточнила служанка, – вы.
– Не хочешь ли ты сказать, что я буду спокойно есть в то время, как ты – нет?
– Я хочу сказать, что для меня наверняка предусмотрено что-нибудь другое, госпожа.
– Не знаю, что у них там предусмотрено, но я не собираюсь поступать так, как хотят они.
