Текст книги "Похищение (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– А вот со вторым может что-то получиться.

– Что, госпожа? – очнулась Франсин от столбняка, – что вы имеете в виду? Что тут можно сделать?

– Вот этого я еще не знаю, – отозвалась Клэр, – нужно подумать. Каким образом сделать так, чтобы граф устроил наше бегство и не выходить за него замуж.

– Я не представляю, каким образом мы сможем это осуществить, – честно призналась служанка.

– А для этого я предлагаю тебе подумать. И нечего стонать и твердить, что ты ничего не знаешь и ничего не умеешь. Думать-то ты можешь?

Франсин кивнула.

– Вот и хорошо. Вот и подумай. Начинай.

– Что, прямо сейчас?

– Нет, через неделю, – рассердилась Клэр, – как раз к приезду хозяина дома. Очень вовремя. Не дури, Франсин.

– Хорошо, госпожа, – покорно согласилась та.

Оставшееся время до вечера они провели в полном молчании, сидя на своих местах и размышляя каждая о своем. Вопреки тому, что им срочно требовалось придумать какой-нибудь выход из положения, девушкам в головы лезли совершенно посторонние мысли. Франсин размышляла о том, что в скором времени будет твориться дома, когда барон узнает, что его дочь похитили. Она понимала, что это произойдет не скоро. Сперва д'Эренмуры удивятся, почему Клэр не приехала, потом пошлют гонца узнать, что ее так задержало. А уж потом, потом все и начнется. Стало быть, дня два в их распоряжении есть. Франсин качала головой, представляя горе барона, когда он узнает о пропаже. Но это горе даже сравнить нельзя с тем, если ему сообщат, что его дочь утонула. И каким образом граф объяснит пропажу служанки, то есть самой Франсин? Или он скажет, что они утонули вдвоем?

Клэр вначале честно думала о различных способах обведения графа вокруг пальца, но очень недолго. В данный момент ее больше занимал другой вопрос. Каким образом приличный и благородный человек может опуститься до такого поступка. Похитить девушку, силой принуждать ее стать его любовницей, не обращая внимания ни на мнение самой девушки, ни на общественное порицание. Или еще хуже, принуждать девушку выйти за него замуж, пользуясь ее беспомощностью. И при всем этом с успехом притворяться приличными людьми. Это у нее в голове не укладывалось.

Начало темнеть и Франсин очнулась от своих дум, припомнив, что она должна заботиться о том, чтобы Клэр ни в чем не испытывала неудобства, а не сидеть на стуле и пялиться в противоположную стену. Она встала и зажгла свечи, после чего отправилась за ужином для госпожи. А Клэр поймала себя на мысли, что вспоминает, как весело было на том приснопамятном балу и что именно она хотела рассказать подругам. И это вместо того, чтобы думать! Безобразие!

Франсин внесла поднос и водрузила его на столе.

– Ваш ужин, госпожа, – сказала она.

– Ты перенимаешь манеры здешних слуг? – поинтересовалась Клэр, вставая, – скоро будешь двери спиной открывать? У тебя такое торжественное лицо, – и она фыркнула.

– Присаживайтесь, – служанка отодвинула стул, не обращая внимания на ее шутку, – мне сказали, что если вы выскажете пожелание что-нибудь прочесть, то библиотека к вашим услугам, госпожа. А также клавесин. Если вы пожелаете, то его принесут сюда.

– Как я понимаю, мне передвигаться по дому запрещено, – сделала вывод девушка, садясь за стол, – что и следовало ожидать. Наверное, потому, что у меня на лице написано, как я хочу отсюда сбежать.

– Или потому, что граф прекрасно осведомлен обо всех ваших выходках, – ненавязчиво напомнила ей Франсин.

Клэр презрительно фыркнула.

– Ты уже придумала, как нам обмануть графа?

Служанка покачала головой.

– Я так и знала, – девушка махнула рукой и принялась за еду, – я так и знала, что вместо того, чтобы думать, ты валяешь дурака.

– Госпожа!

– Ну хорошо, хорошо. Только не понимаю, что в этом плохого. Так папочка всегда говорит. Почему ему можно, а мне нельзя?

– Потому что вы – девушка.

– Знаю, ругаться в этом мире дозволяется лишь мужчинам. Это вполне сходит за приличные манеры.

После ужина Клэр милостиво разрешила принести ей какую-нибудь книгу. Франсин, было, обрадовалась, но услышав, что ее госпожа хочет почитать перед сном, воспротивилась.

– Вы испортите себе глаза, госпожа. Нельзя читать при таком неверном свете.

– А чем мне прикажешь заняться сейчас? – фыркнула Клэр.

– Ложитесь спать.

Услышав презрительный возглас, она добавила:

– Или подумайте над тем, как обмануть графа.

В ответ Клэр запустила в нее подушкой.

Последующие два дня прошли в тишине, спокойствии и ужасающей скуке. Клэр пыталась читать, но чтение не захватывало ее, и она только и делала, что откладывала книги, пробежав глазами пару строк. Они принимались играть в кости, но и игра шла вяло, без интереса. Чаще всего Клэр ходила по комнате, подолгу останавливаясь у каждого из окон и глядя во двор. К ним никто не приходил, даже граф, наверняка решив дать девушке время подумать. Впрочем, визита последнего Клэр желала меньше всего. Она рано ложилась спать, чтобы хоть как-то убить время, но выспалась в первый же день, и молодой организм требовал деятельности, а не отдыха. Девушке приходилось долго ворочаться в постели, прежде чем сон оказывался к ней милостив.

Возможно, граф хотел также, чтобы Клэр помучилась в ожидании, которое помогло бы ей принять верное решение и ускорить этот процесс. Но она ничего, кроме всепоглощающей скуки не испытывала. Вопреки сложившейся ситуации, она не впала в уныние или панику, тоску по дому и напряженное ожидание своей невеселой участи. Может быть, ее состояние следовало назвать апатией, но не апатия принуждала ее часто зевать.

На третий день столь деятельного времяпровождения, возвратившись с обедом, Франсин обнаружила свою госпожу сидящей на подоконнике перед раскрытым окном. Она едва поднос из рук не выронила.

– Что это вы делаете? – вскричала она, почти бросая его на стол и кидаясь к Клэр.

Та обернулась и приподняла брови.

– Сколько шума, Франсин! Ты подумала, что я топиться собралась? Этого вам долго ждать придется.

– Ну конечно, – проворчала служанка, – утопитесь вы, как же. Мне и в голову такое не пришло. А вот нырнуть и поплавать – это вполне возможно.

– Я только попробовала, так ли холодна вода, как вы мне об этом твердите.

Франсин покачала головой и спросила:

– Ну и как?

– Холодная, – подтвердила девушка, – даже сейчас, когда светят солнце. Представляю, какова она ночью.

– Хорошо, что вы это признали, госпожа. Вставайте, я закрою окно. Вы можете простыть.

– Боже, Франсин! Тебе пора выходить замуж и нянчить своих собственных детей, – протянула Клэр, спрыгивая на пол, – иногда у меня появляется опасение, что в один прекрасный день ты завернешь меня в пеленки, сунешь в рот соску и будешь качать на руках, приговаривая: "Баю-баюшки-баю".

И девушка расхохоталась.

– Может быть, тогда вы не будете соваться куда попало. И вытворять такое, отчего волосы на голове дыбом встают, – не смолчала Франсин, – ваш обед, госпожа.

– Не хочу есть, – заупрямилась та, – каждый день одно и то же. Сколько можно! Есть здесь какие-нибудь другие развлечения, кроме еды, питья и пыльных книг?

– Они вовсе не пыльные. Я проверила каждую.

– О господи.

– И вы забыли о сне, госпожа, – ехидно напомнила ей служанка, – это тоже развлечение.

– Да, разумеется. Скоро дойдет до того, что я отправлю тебя на поиски графа. Чувствую, что дойдет и до этого, уж если я когда-нибудь по нему соскучусь, то дело плохо.

– Кстати, о графе, госпожа. Он передал мне свое пожелание поговорить с вами после обеда.

– Пожелание? – повторила Клэр, не веря собственным ушам, – что значит, пожелание?

– Это значит, что после обеда он придет сюда, госпожа, и поговорит с вами, – терпеливо повторила Франсин.

– Какая наглость! Кажется, в обществе своего повелителя он совсем растерял понятие о хороших манерах. Впрочем, что еще ожидать от такого отвратительного человека!

– Он, наверное, хочет узнать, не приняли ли вы какое-нибудь решение, госпожа.

– Ничего я не приняла, – раздраженно отмахнулась Клэр, принимаясь за обед, – и не приму. Не выношу давления. Я, видите ли, должна дать ему слово выйти за него замуж! Без этого он ни за что не станет меня спасать. Куда катится мир!

Вилка со звоном упала из ее рук на тарелку. Франсин от неожиданности вздрогнула. Повернулась к девушке и была поражена еще больше выражением ее лица. Глаза у нее были вытаращены, а рот полуоткрыт.

– Вот оно! – выдохнула Клэр, – нашла.

– Что вы нашли, госпожа? – осторожно спросила служанка, начиная опасаться за состояние ее рассудка.

– Я нашла выход, – повернулась к ней госпожа, – ты что, не понимаешь? Выход!

– Какой выход?

– Как нам отсюда выбраться. Господи, Франсин, не будь такой рохлей. Иди сюда и садись. Я все объясню.

Служанка сделала так, как было велено.

– Итак, граф желает, чтобы я дала ему слово, что выйду за него замуж, и он тут же начнет заниматься моим спасением. План его хорош, слов нет. До сих пор я не заметила ни одного промаха. И мне придется согласиться на это.

– Согласиться?! – ахнула Франсин.

– Ну, разумеется. Разумеется, я соглашусь. Как же иначе мы отсюда выберемся?

– Но госпожа… это же ужасно… Вы выйдете замуж за графа… Да ему, наверное, лет пятьдесят, он старше господина барона!

– А кто сказал, что я за него выйду? – Клэр приподняла брови.

Франсин пару минут молча на нее смотрела, не в силах вымолвить ни слова. Вероятно, вид у нее был довольно глупый, потому что Клэр хихикнула.

– Ладно, поясню, – снизошла она до нее, – не догадываешься? Итак, все упирается в условия. Граф поставил мне условие, что спасет меня, если я дам ему слово выйти за него замуж. Так?

– Но если вы дадите слово, то не станете его нарушать.

– Да, конечно, это было бы нехорошо. Но я его и не буду нарушать.

– Тогда каким образом вы не выйдете за него замуж?

– Я поставлю ему свои условия. Их два. Первое: сперва он должен сообщить моему отцу о том, что со мной все в порядке и привезти его туда, где я буду находиться. Второе: мой отец должен непременно дать свое согласие на этот брак. Без его согласия я не выйду за него замуж.

– Боже, госпожа! – ахнула Франсин, – но что, если господин барон даст это согласие?

– Ты плохо знаешь моего папочку, Франсин. Он никогда и ни под каким видом не выдаст меня замуж за этого старого зануду. И никогда не позволит мне этого сделать, даже если я сойду с ума и сама этого захочу. Вот так.

Служанка, сдвинула брови при слове "зануда", но, делать замечание не стала, поскольку ее волновал другой вопрос.

– Вы забываете, госпожа, что ваш батюшка будет считать, что вы мертвы. Представляете, что будет, когда к нему приедет граф и сообщит, что он спас вас от страшной участи и что вы, собственно говоря, живы? Услышав это, любой любящий родитель, не колеблясь, даст свое согласие.

– Но не папочка. Он не даст его, можешь мне поверить. Он слишком хорошо меня знает. И он терпеть не может графа. Он не позволит ему на мне жениться, даже если тот спасет меня не один, а сто раз.

– Вы так в этом уверены…

– Разумеется, уверена. Именно поэтому я и даю слово выйти замуж за графа. Но, – Клэр подняла вверх палец, – на моих исключительных условиях.

– Но что будет, если сам граф не согласится, госпожа? Вы об этом подумали?

– Подумала. Уверена, что он согласится. Он так долго ждал, когда же ему представится возможность и он ее дождался, упускать свой шанс он не станет. К тому же, он будет рассуждать так же, как и ты. Думаешь, ему придет в голову, что мой папочка не даст ему своего родительского благословения? – девушка фыркнула, – ну, а если случится невозможное и он все-таки откажется, тогда я дождусь герцога.

– Нет, госпожа! – Франсин подскочила со стула и бросившись к ней, схватила ее за руку, – только не это! Это же ужасно! Как только подумаю, что вас закуют в кандалы и станут морить голодом…!

Она уже собралась всхлипнуть, но Клэр все испортила, громко расхохотавшись.

– Ты что, поверила? Я же только пошутила. Конечно, он не станет этого делать. Это же не замок Синей Бороды.

– Да, но…, – служанка посмотрела на нее негодующе, – есть и другие способы сломить упрямство глупой девчонки.

– Это кого ты назвала глупой девчонкой? – Клэр изловчилась и схватила ее за ухо, – это кто здесь глупая девчонка?

Франсин хотела извиниться, но не успела. В дверь деликатно постучали.

3 глава

Девушки переглянулись. Клэр поспешно разжала пальцы и чинно сложила их на коленях. Франсин отошла в сторону, морщась от цепкого захвата и признавая про себя, что пальцы у ее госпожи железные и если она захочет оторвать ей когда-нибудь ухо, то это ей вполне доступно.

– Пусть заходит, – прошептала Клэр, указывая на дверь, и сказала громче, – входите, сударь!

Граф вошел в комнату с поклоном и закрыл за собой дверь очень плотно. После этого он некоторое время прислушивался, а потом удовлетворенно кивнул.

– Добрый день, мадемуазель де Каванте, – с достоинством сказал он, – надеюсь, что вы приятно проводите здесь время.

– Добрый день, граф де Ренье. Увы, но ваши надежды не оправдались, – столь же церемонно отозвалась Клэр, – время, проведенное здесь, нельзя назвать приятным.

– Сожалею, мадемуазель.

– Присаживайтесь, – девушка повела рукой, указывая на стул, где несколько минут назад сидела Франсин, – что скажете, граф?

– Боюсь, я принес вам плохие новости, мадемуазель, – он вздохнул и покачал головой, – пару дней назад я сказал вам, что мой господин будет отсутствовать неделю. Так вот, я ошибался. Он возвращается завтра. Я только что получил письмо, где он сообщает время своего приезда.

Клэр сдвинула брови.

– Завтра? – переспросила она, – так скоро?

– Да, мадемуазель, завтра. Так что, медлить нельзя. Вы ведь понимаете, о чем я?

Девушка кивнула. Граф несколько мгновений смотрел на нее, а потом спросил:

– И каково же будет ваше решение, мадемуазель?

– Отсюда нужно непременно сбежать, господин граф, – отозвалась она, намеренно не продолжая и не упоминая его предложение.

Кто знает, вдруг он понял, что оно столь же отвратительно, что и само похищение. Но граф не был столь благороден.

– Значит, вы принимаете мои условия, мадемуазель?

Клэр очень захотелось скорчить гримасу, но она сдержалась.

– Да, но с моими условиями.

– С какими условиями? – озадаченно нахмурился граф.

– Насколько я помню, вы помогаете мне сбежать с условием, что я выйду за вас замуж. Так?

– Да, вы правы.

– Так вот, я дам слово выйти за вас замуж, но первое: я хочу видеть своего отца и как можно скорее. Второе: мой отец должен дать свое родительское благословение. В противном случае, ничего не выйдет.

Кажется, граф заволновался.

– Но мадемуазель, – начал он торопливо, – вы ведь понимаете, что это совершенно невозможно.

– Не вижу в этом ничего невозможного.

– Но как же! Ведь сначала я должен увезти вас как можно дальше от этого места. У меня не будет возможности увидеть вашего отца и поговорить с ним.

– Ничего, – кротким и смиренным тоном сказала Клэр, – я подожду, пока у вас эта возможность появится.

– Но это будет нескоро.

– Я никуда не тороплюсь.

– Но мадемуазель, вы забываете, что все это время вы будете находиться под моим покровительством. А точнее, нам придется жить в одном доме, и это может показаться… нескромным.

– Ну что вы, граф, я целиком полагаюсь на вас и знаю, что под вашим присмотром буду в совершеннейшей безопасности. Да никому и в голову не придет мысль о какой бы то ни было компрометации.

Клэр произнесла это очень серьезно, но у Франсин сложилось впечатление, что ее госпожа втихомолку потешается над незадачливым графом.

Граф еще немного помолчал, видимо, собираясь силами и выдумывая новый довод, который сразил бы Клэр наповал. Наконец, проговорил:

– Пройдет достаточно много времени, мадемуазель.

– Это я уже слышала, сударь, – кивнула девушка, – и не вижу причин для возражений.

– Но каким образом я смогу защищать вас, если, не дай бог, мой господин прознает о том, где вы находитесь?

– Неужели, граф, вы можете защищать меня только в том случае, когда я дам свое согласие стать вашей женой?

– В противном случае, у меня не будет никакого права вас задерживать.

– Тогда позаботьтесь, чтобы ваш господин ничего не узнал.

– Но…

– Это мое последнее слово, граф. Либо вы принимаете мои условия, либо сделка не состоится.

– Вы называете это сделкой? – изумился граф.

– Ничем иным, кроме как сделкой это быть не может. Вы исполните мои условия, я исполню ваши.

– Я думал, мадемуазель, что вы…

Клэр, не сдержавшись, фыркнула.

– Что я? Если вы ставите мне какие-то условия и принуждаете меня к тому, что не вызывает во мне никакой радости, то как вас может удивлять моя реакция на все это? Оставим это, граф. Итак, вы принимаете мои условия?

– Ну хорошо, – с усилием проговорил он, – хорошо, мадемуазель. Если у меня будет возможность обсудить все с вашим батюшкой, то я…

– Нет, – отрезала Клэр гораздо более твердо, чем обычно, – я хочу его увидеть. И я хочу, чтобы он благословил меня. Меня, а не вас.

На сей раз граф молчал гораздо дольше. Франсин тихо вздохнула, начиная думать, что у госпожи ничего не выйдет. Клэр спокойно сидела в кресле, дожидаясь, пока ее собеседник созреет.

– Ну что ж, мадемуазель, – проговорил он, – я принимаю ваши условия.

– Прекрасно, граф, – кивнула она, – значит, все решено. А теперь, если вы не против, я хотела бы обсудить подробности нашего побега.

Со стороны могло показаться, что они неожиданно поменялись местами. Теперь не граф говорил, что надо делать и ставил свои условия, а Клэр. Видимо, он тоже почувствовал это, поскольку на его лице появилось сперва недоуменное, а потом сердитое выражение. Но он кивнул головой и начал:

– Это случится сегодня ночью, под покровом темноты. Я подъеду к вашему окну на лодке и стукну два раза по стеклу. Это и будет сигналом для вас. Велите своей служанке собрать ваши вещи, чтобы все было готово к этому времени.

– Непременно, – согласилась Клэр, – а когда именно это случится? Когда вы подплывете к окну? Вы можете назвать мне точное время, граф?

– После двенадцати, мадемуазель де Каванте, – ответил он, – потом я посажу вас в приготовленную карету и повезу в Париж.

– В Париж? – переспросила девушка.

– Да, именно в Париж. Там у меня есть небольшой домик, где вы и будете находиться до тех пор, пока все не уляжется.

– Но до Парижа довольно далеко, – заметила Клэр, – вы уверены, что по пути никто ничего не заметит?

– Не совсем, но главное в этом деле – внезапность и неожиданность. Пока никто не догадывается о том, что мы сделаем. Хотелось бы, чтоб и дальше дела обстояли так же.

– Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что я могу проболтаться? Кому?

– Нет, мадемуазель, ничего подобного мне не приходило в голову. Но собирая вещи, вашей служанке нужно быть осторожней.

Клэр повернула голову к Франсин и с самым серьезным видом сказала:

– Ты слышала, Франсин? Будешь укладываться очень, очень аккуратно.

Служанка, кивнула головой и для верности отозвалась:

– Разумеется, госпожа.

Но ей почему-то казалось, что происходящее напоминает какой-то фарс. И все из-за несносного характера мадемуазель. К числу ее многочисленных характерных качеств можно было причислить то, что иногда она была смела до безрассудства и не воспринимала всерьез ни одной угрозы. Наверное, именно из-за последнего происходила эта смелость. Вот и сейчас Клэр как будто не понимала всей серьезности происходящего и только потешалась надо всем, что видела и слышала. Франсин беспокоилась о том, что может произойти, когда ее госпожа наконец поймет, что происходящее куда менее забавно, чем ей казалось.

Граф тем временем о чем-то раздумывал, покусывая нижнюю губу. Наконец, он поднял голову и посмотрел на Клэр, изо всех сил пытающуюся сохранить невозмутимый вид.

– И еще одно, мадемуазель. У вас есть вуаль?

Девушка широко раскрыла глаза.

– Вуаль? Ну конечно есть. А зачем это вам?

– Наденьте ее перед побегом.

– Зачем? Насколько я понимаю, после полуночи наступает почти полная темнота.

– Да, я знаю. И тем не менее.

– Но мне будет неудобно.

– Это ненадолго.

Клэр пожала плечами, но кивнула. Она посмотрела, на Франсин и вскинула брови, но служанка ничем не могла ей помочь. Тогда девушка взглянула на графа.

– Ну хорошо. Если это все…

– Да, мадемуазель, – он поднялся с места и отвесил ей глубокий поклон, – значит, я могу быть уверен, что к двенадцати часам вы будете готовы?

– Можете, – согласилась Клэр, – ведь для меня это куда более важно, чем для вас.

– А в этом вы ошибаетесь, мадемуазель.

И с этими словами он вышел за дверь. Спустя несколько секунд неподвижного молчания, Клэр повернулась к Франсин и спросила:

– Ты что-нибудь понимаешь? Зачем вуаль? Он начал говорить загадками и это мне не нравится. Хотелось бы быть уверенной, что он не задумал ничего дополнительного, того, о чем мы не знаем.

– А в этом никогда нельзя быть полностью уверенным, госпожа, – отозвалась Франсин, – поэтому следует все время быть настороже.

– Согласна, – признала Клэр, – ну что ж. До полуночи еще полно времени, но собираться все же следует начинать. Кто знает, какие нас еще ждут сюрпризы.

Служанка согласилась с этим и немедленно приступила к выполнению.

Судя по всему, это было нелишним, поскольку хотя вещей у них было немного, но за прошедшие несколько дней они умудрились распаковать их и те оказались разбросаны по всей немаленькой комнате. Дело усложнялось еще и тем, что как только Франсин брала какую-нибудь вещь для того, чтобы сложить ее, как Клэр тут же вмешивалась и говорила, что она ей еще непременно понадобится и что убирать ее рано. Франсин пришлось использовать свои деспотические замашки тирана и настоять на своем, отчего ее госпожа надулась и сев к окну, углубилась в чтение книги. Но служанке это нисколько не мешало, напротив.

Даже без советов Клэр дело по сбору вещей продвигалось медленно и к тому времени, как за окном начало темнеть, она так и не закончила. А следовало отправляться за ужином, иначе слуги в доме могли спохватиться и зайти узнать, что случилось. Кое-как свернув следы сборов, Франсин отправилась за требуемым.

За ужином Клэр была рассеянна и задумчива. Она вяло ковыряла вилкой в тарелке и смотрела прямо перед собой. Так что даже Франсин, привыкшая к ее выкрутасам не выдержала и спросила:

– Что-то не так, госпожа?

– Да нет, кажется, все идет, как надо, – отозвалась та, – но все-таки было бы лучше, если бы мы сами сбежали отсюда, не прибегая к сомнительной помощи графа.

– Но вы сами сказали, что другого выхода у нас нет, госпожа.

– Да, так оно и есть. Другого выхода все равно нет. Но мне это не нравится.

– Почему?

– Я всегда терпеть не могла этого типа. Ну, хорошо, не надо на меня так смотреть, этого человека. А теперь придется находиться в его обществе бог знает, сколько времени.

Франсин вздохнула. Ей самой все это до смерти не нравилось. Но Клэр была права, другого выхода у них не было. Ведь не считать же выходом ожидание приезда герцога и сдачу на его сомнительную милость.

– Вы плохо едите, госпожа, – заметила служанка.

– Нет аппетита, – помотала головой Клэр, – что-то я немного волнуюсь. Хотя ничего особенного нас не ожидает. Всего-навсего легкое путешествие. Наверняка никому и в голову не придет, что мы собираемся сбежать. Слуги будут спать как убитые.

– Нельзя относиться к этому слишком легкомысленно, госпожа, – возразила Франсин, – мало ли, что может случиться. Нужно быть ко всему готовыми.

– Конечно, – легко согласилась Клэр, из чего служанка сделана вывод, что та уже решила, как ей следует поступить и не свернет с намеченной цели, даже если весь мир будет против нее.

Возражать и спорить было бесполезно. Франсин только подумала, что следует повнимательнее следить за Клэр и по мере своих сил мешать ей совершить какую-нибудь уж слишком вопиющую глупость.

– Ты уложила плащ? – увидела Клэр, кинув взгляд на сундучок, – зачем? Я его надену.

– Вы его не наденете. Вы наденете это. Этот плащ гораздо более теплый.

– Он мне не нравится, – возразила девушка, – в нем я кажусь толще, чем на самом деле.

– Вы не из тех девушек, которых это портит, госпожа, – усмехнулась Франсин, – к тому же, ночью вас все равно никто не увидит. Или вы стараетесь привлечь внимание графа?

Что Клэр тут же с негодованием опровергла и в довершение всего согласилась надеть и теплый капор. Наверное, чтобы казаться более уродливой, хотя для этой цели ей пришлось бы выбрать что-то другое.

К двенадцати часам девушки были полностью готовы и проводили время в ожидании прихода графа, или точнее, его приплытия. Клэр расположилась в своем излюбленном кресле, удобно откинувшись на его спинку и начинала понемногу подремывать, хотя при любом подозрительном звуке поднимала голову и прислушивалась. Франсин заняла пост около окна и внимательно вглядывалась вдаль, пытаясь различить хоть что-нибудь в кромешной темноте. Как и предсказывала Клэр, кругом была полная тишина, по-видимому, слуги давно спали. Разумеется, кроме тех, которым полагалось охранять пленниц. Но и они вели себя очень тихо.

Наконец, Франсин приблизилась к стеклу почти вплотную и шепотом заметила:

– Кажется, там что-то есть.

– Что? – сонным голосом спросила Клэр.

– Лодка. Сюда приближается лодка. Пора, госпожа. Я открываю окно.

– Открывай, – согласилась девушка, зевая и поднимаясь с места.

Ее немного разморило, не сильно, но достаточно для того, чтобы у девушки пропало всякое желание куда-либо ехать. Но она понимала, что сделать это было нужно.

В комнату ворвался поток свежего морозного воздуха, вместе с тихим плеском воды, создаваемым веслом, которым умело пользовался граф, направляя лодку к пункту назначения.

Клэр подошла ближе и окинула представившееся ей зрелище любопытствующим взглядом.

– Добрый вечер, – прошептал граф, оказавшись у самого окна и упираясь веслом в подоконник, чтобы удержать лодку, – садитесь, мадемуазель. Не бойтесь, это достаточно легко. Просто возьмите меня за руку.

Клэр тихо хмыкнула. Тому, кто хоть раз видел ее испуганной, следовало вручить медаль. Должно быть, граф был плохо знаком со всеми ее шутками, если думал, что она не справится с таким элементарным делом. Но возражать не стала. Легко вскочив на подоконник, девушка приняла протянутую руку графа и оказалась в лодке.

– Теперь вещи, – продолжал он, хотя это было излишним, Франсин уже передавала ему сундук.

Но видимо, ему очень хотелось показать, кто распоряжается в этой ситуации.

Франсин влезла в лодку последней и без посторонней помощи. К тому же, она еще и умудрилась накинуть на голову госпожи капюшон плаща.

– Вы надели вуаль? – повернулся граф к Клэр.

– Вы и в самом деле думаете, что она мне понадобится? – отозвалась та саркастически, – в этом одеянии меня родной отец не признает. Но мы ее взяли согласно вашим пожеланиям, граф. Франсин, покажи ему вуаль.

Служанка немедленно выполнила это приказание, чуть заметно хмурясь и считая, что Клэр следовало хотя бы на время прикусить свой резвый язычок. Но граф либо не заметил сарказма, либо не счел нужным это демонстрировать. Он взял вуаль, удовлетворенно кивнул и бросил ее на воду. Клэр поморгала ресницами, а потом спросила:

– Она так вам не понравилась?

– Напротив, для создания нужного впечатления это именно то, что нужно.

Некоторое время обе девушки наблюдали за тем, как почти невесомая вуаль покачивается на воде. Клэр снова хмыкнула и проговорила:

– Я понимаю. Это для того, чтобы все решили, будто я утопилась. Хотя с другой стороны, для какой цели мне понадобилось надевать вуаль, чтобы пойти топиться?

– Дело не в этом, мадемуазель, а в том, что…

– Это смешно. Нет, правда, смешно. А куда якобы делась Франсин? Прыгнула за мной, не в силах снести разлуку? Тогда рядом здесь должен плавать ее чепчик.

Франсин не выдержала и подтолкнула ее локтем.

– Вряд ли, кто будет задаваться этим вопросом. По крайней мере, первое время, – отозвался граф спокойно, как будто Клэр не сказала ничего предосудительного.

В ответ девушка фыркнула.

Пруд оказался немного больше, чем это казалось из окна, но они пересекли его довольно быстро и почти бесшумно. Граф изредка оглядывался по сторонам и прислушивался, но ничего подозрительного не замечал. Клэр переглядывалась с Франсин и ожидала продолжения. Наконец, последний всплеск весла – и лодка с мягким шорохом врезалась в песок.

Граф перешел на берег и протянул руку девушке, чтобы помочь ей перебраться следом. За ними шла Франсин, нагруженная вещами.

Обещанная карета оказалась скрыта за надежными зарослями. На козлах сидел человек, одетый в темное. Граф счел нужным пояснить:

– Это мой слуга. Он надежен и не болтлив.

– Очень хорошо, – отозвалась Клэр, хотя по большому счету ей было все равно.

Карета была просторной и три человека в ней поместились с удобствами.

Граф подал знак слуге и тот подхлестнул лошадей.

– Ну вот и все, мадемуазель, – заметил граф, – теперь вся надежда на то, что мы успеем удалиться прежде, чем наш побег обнаружат. Полагаю, времени достаточно для того, чтобы это сделать. Главное, ни о чем не беспокойтесь и ничего не бойтесь.

По мнению Франсин, предупреждать об этом Клэр было напрасной тратой времени. Та редко чего-либо боялась, и напугать ее было очень трудно. А что касается беспокойства, то беспокоиться следовало скорее самому графу, так как никто никогда не мог предугадать, что способна выкинуть милая, очаровательная девушка по имени Кларисса де Каванте. Для того, чтобы этого не опасаться, следовало еще в детстве за каждую выходку всыпать ей хорошего ремня. А сейчас можно было ответить одним словом: поздно.

Клэр отодвинула занавеску и с любопытством посмотрела в окно. Там царила кромешная темень и ничего не было видно. Зато граф забеспокоился и тихо заметил:

– Не выглядывайте наружу, мадемуазель. Будет гораздо лучше, если никто не догадается, что вы сидите в этой карете.

– И вы полагаете, что я буду сидеть в ней до самого Парижа? – приподняла брови девушка, – не двигаясь и не шевелясь? Граф!

– Я имел в виду не совсем это, – пошел он на попятный, – не подавайте признаков жизни хотя бы до рассвета. Эта совсем нетрудно.

Это кому как. Клэр, например, это было очень трудно осуществить. Она не любила сидеть без дела. Но девушка все равно кивнула годовой, только для того, чтобы он не бубнил назойливо у нее над ухом. Не стоит нервировать пожилого человека.

Где-то около десяти минут девушка вела себя почти идеально. То есть, она почти не шевелилась, не пыталась посмотреть в окно и глядела в противоположную стену с таким безучастным видом, что ее неподвижность могла бы поспорить с какой-нибудь античной статуей. Не это продолжалось всего десять минут. Потом Клэр начала ерзать на сиденье, рассматривая убранство кареты, сплетала и расплетала пальцы, хмыкала, а вскоре начала постукивать ногой об пол. Франсин поняла, в чем дело раньше, чем сам граф. Клэр начала скучать.