Текст книги "Чупакабра"

Автор книги: Екатерина Бальсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Тут я вспомнил одно маленькое обстоятельство, от которого мне сразу же стало не до смеха. Если белошерстый и вправду соберется идти с приятелем, то как же я? Что будет со мной?

– Пин, ты шутишь! – Тиллирет с трудом поднялся с пола и присел на кровать рядом с другом. – Какой поход? Ты что, забыл, по сколько нам с тобой лет?

– Что такое возраст при нашем-то мастерстве? – отмахнулся приятель. – Так, досадное недоразумение. Давай, дружище, пошевеливайся. Даю тебе пару часов на сборы, и выступаем.

– Что? Куда выступаем? – всполошился Бродяга. – Я никуда не пойду! Что ты еще выдумал, Пин? У меня дом, хозяйство, постоянные клиенты. Зверь редкий, в конце концов.

– Да ладно тебе, Тилли, – Пин заискивающе заглянул в глаза друга. – Неужели тебе не хочется иногда тряхнуть стариной и снова побродить по городам и странам?

– Вот именно, что старина здесь является ключевым словом, – жестко отрезал Тиллирет.

– Ой, да брось! – поморщился Пин. – Есть еще порох в пороховницах. Разве тебе не хочется иногда выкинуть что-нибудь эдакое, как раньше? Неужто ты забыл, как мы с тобой однажды забрели на ночлег в пещеру, облюбованную летучими мышами-вампирами, и те три километра гнали нас по бездорожью, поочередно гадя на головы? Или как мы на спор оприходовали на двоих бочонок красного вина и отправились истреблять оборотней в Волчьем лесу? Эти славные ребята долго смеялись, вытаскивая нас из выкопанной нами же ловчей ямы, а потом пригласили в свое селение и угостили отменным шашлычком. Или как мы по ошибке забрели в гарем ингарского султана и устроили там переполох? Или…

– Хватит, – попросил Тиллирет, чувствуя, как яростно у него полыхают щеки. Чупакабра издавал тихие похрюкивающие звуки, в которых даже тупой мог опознать с трудом сдерживаемый смех. – Достаточно, Пин. Все это было от молодости и глупости, и давно прошло. А сейчас я – уважаемый и почтенный волшебник, ведущий частную практику на дому. К тому же я должен до зимы предоставить в гильдию свою рукопись, причем в законченном виде.

– А если я скажу тебе, что ты можешь на время забыть про свою рукопись, и гильдия ничего не скажет против? – вкрадчиво произнес Пин.

Тиллирет посмотрел на друга с внезапно возникшим подозрением.

– Это почему это гильдия не будет против?

– Нет, ты сначала ответь мне, тогда ты отправишься в поход со мной?

Бродяга быстро прикинул все "за" и "против". "За" получалось гораздо больше.

– Хорошо, я готов отправиться хоть в преисподнюю, лишь бы только не ломать голову над тем, что лучше написать в этих чертовых мемуарах.

– Ну, в преисподнюю нам не надо, хотя, если ты настаиваешь, то можем завернуть туда на обратном пути, – невозмутимо ответил Пинмарин, вытаскивая из-за пазухи слегка помятый свиток, украшенный печатью гильдии. – А вот в Черный Бор прогуляться придется.

– К-куда?! – Тиллирет порадовался тому факту, что уже сидит, иначе бы он опять упал на пол. – В Черный Бор?

Ой-ой, кажется, дело плохо. В Черный Бор не сунется ни один нормальный зверь или человек. Начиная с того, что живущие там создания готовы отобедать всем, что попадется, заканчивая ядовитыми и смертельно опасными растениями, этот «милый» бор не выпускает из своих пределов ни одного забредшего туда живого существа. И эти человеки хотят отправиться туда? Желаю удачи, вот только избавьте меня от участия в этом самоубийстве.

Хотя, может быть, белошерстый отпустит меня на свободу, раз уж все равно собрался на верную погибель? В конце концов, зачем я ему там?

– Вот, держи, – Пин сунул помятый свиток в руки Тиллирета. Тот сорвал печать и пробежал глазами нацарапанные на пергаменте кривые закорючки, несомненно выведенные главой гильдии.

"Мой дорогой друг Тиллирет!

Настоящим уведомляю тебя, что в силу возникшей необходимости я вынужден послать тебя в… (следующее слово вымарано), на… (несколько раз зачеркнуто), к… (написано неразборчиво), для чего направляю к тебе твоего старого друга и компаньона Пинмарина. Пинмарин объяснит тебе, что именно от вас требуется. Я взял на себя смелость выделить для этого дела несколько ценных дорожных артефактов, к сожалению, одноразового пользования. Прости, это все, что я могу. Желаю удачи. Мурдин.

P.S. На обратном пути обязательно заверните ко мне. Буду с нетерпением ждать вашего рассказа.

P.P.S. Кстати, обещанную тобой рукопись можешь задержать насколько тебе потребуется. Я все понимаю, дело важнее всего".

– Но почему именно мы? Почему не кто-нибудь из молодых магов? – искренне недоумевая, вопросил Бродяга.

– Как сказал Мурдин, "старая гвардия опытнее и надежней", – процитировал Пин. – Короче говоря, если что случится, то нас не жалко, а если дело выгорит, то честь нам и хвала. Так что давай, собирайся. Отвертеться все равно не получится.

– Хотя бы объясни, что нам предстоит сделать, – еще протестуя, но внутренне уже сдаваясь, попросил Тиллирет.

– Понятия не имею, – легкомысленно отозвался Пин. – Мне велено забрать тебя и направиться в сторону Черного Бора. Там нас ждут дальнейшие указания, куда идти и что делать.

– То есть, есть шанс, что в Черный Бор нам не понадобится заходить? – с робкой надеждой уточнил Бродяга.

– Зная Мурдина? Конечно же, придется. Даже если на самом деле нам там будет нечего делать, – обрадовал приятеля Пинмарин. – Трех часов тебе хватит на все – про все? Или побольше выделить?

Тиллирет растерянно оглянулся, и его взгляд упал на ехидно скалящегося чупакабру.

– Мне же надо животное куда-то деть, – потерянно сообщил Бродяга. – А как не хочется его отпускать! Только-только начал наблюдения, и все коту под хвост?

– Да какие проблемы, Тилли, – Пин так и лучился оптимизмом. – Возьмем его с собой, изучай по дороге, сколько тебе влезет. Так сказать, проведешь ряд наблюдений в естественных условиях.

– Еще чего не хватало, – подал голос зверь. – Лапы моей в Черном Бору не будет. Я, в отличие от вас, мечтаю жить долго и счастливо и умереть от глубокой старости, а не от когтей и клыков неведомого чудовища!

Нет, это возмутительно! Мало того, что сами тащатся на верную смерть, так они еще и меня с собой решили прихватить! И ведь никуда не денешься, белошерстый меня так просто не отпустит. Ну черноклокий, я тебе это еще припомню!

А я тоже хорош! Ведь знаю же, что людям верить нельзя. Нет, размечтался о свободе, поверил, что для меня все закончится хорошо. Вот тебе и пожалуйста, получите щелчок по носу. Видели бы меня сейчас покойные родители, сгорели бы от стыда. А дядька бы как следует надрал хвост, чтобы я впредь думал не им, а противоположной стороной тела.

Однако перспектива прогуляться по Черному Бору мне совершенно не улыбается! Как бы увильнуть от столь почетного занятия? А, знаю! Надо втереться к этим двоим в доверие, пусть думают, что я смирился и готов верно и преданно служить им до последнего вздоха. А как только их бдительность спадет – удрать. Главное, предварительно проверить отсутствие на себе всяких магических поводков или следящих ок, то есть глаз, или еще какой-нибудь колдовской гадости.

И все-таки я – умница! Дело осталось за малым – привести только что придуманный план в исполнение.

– Впрочем, ладно, – неожиданно переменил свое решение чупакабра. – Так уж и быть, пойду с вами. Вы же, человеки, дальше своего носа ничего не видите, не говоря уже о том, чтобы учуять. Придется мне стать вашими глазами, ушами и носом.

Тиллирет с недоверием уставился на зверя. Тот выдержал пристальный взгляд мага с совершенно невинным выражением на морде. Зато Пин только что в ладоши не захлопал от восторга.

– Вот видишь, Тилли! Даже твоя говорящая зверушка желает размять лапы. Кстати, кто это? Я таких зверей раньше не видел.

– Чупакабра, – недовольно буркнул маг.

– Иди ты! – восхищенно присвистнул его друг. – В самом деле, живая чупакабра? А я думал, что их не существует.

– Как видишь, существует, и весьма активно. Как только мне его везти? Оставить в сфере или нацепить магический поводок?

– Да пусть идет так, он же сам вызвался нам помочь.

– Ага, и на первом же привале навсегда исчезнет в ближайших кустах. Ну уж нет, я не такой дурак, чтобы поверить ему на слово. Сам же знаешь, сколько волка ни корми – он все равно в лес смотрит.

Вот зар-раза! А белошерстый не так прост, как кажется. Как только он сумел догадаться? Или я себя чем-то выдал?

Как бы то ни было, придется провести в их компании гораздо больше времени, чем я предполагал. Хотя… наверное, это будет забавно, понаблюдать за этими двумя. Зато потом, когда я наконец вернусь домой, мой рассказ о поведении человеков войдет в историю. Все следующие поколения чупакабр будут изучать людей по тем фактам, о которых поведаю я. Слава и почет достанутся мне! Хе-хе!

Глава 3

С утра перед домом Тиллирета выстроилась длинная и многолюдная очередь. Собрались все жители деревни, включая маленьких детей и дряхлых стариков. «Откуда они смогли узнать про мой отъезд?» – недоумевал Бродяга, но только до первого же разговора с одним из селян.

Оказалось, что Пинмарин вчера не ограничился двумя прихваченными из дома бутылями вина и решил заглянуть в местный трактир, где с большим интересом продегустировал местную самогоночку под названием "Мухоморовка". То-то он так буйствовал! Один стакан мухоморовки способен свалить с ног взрослого здорового мужика вроде кузнеца, что уж тут говорить о Пине. Разошедшийся маг умудрился осилить целых два, после чего радостно сообщил заплетающимся языком всем присутствующим, что он прибыл в гости к своему старому во всех смыслах этого слова другу, дабы спасти его из плена мирной и скучной деревенской жизни. И вот теперь донельзя расстроенные селяне пришли проститься с покидающим их Бродягой.

Пока Тиллирет надрывался, оказывая всем и каждому "посильную помощь на память", Пин сидел в его кабинете и с большим интересом изучал наспех нацарапанные другом заметки относительно чупакабры. Сам зверь угрюмо сидел в углу, снова заключенный в удерживающую сферу.

– Ну надо же! – после каждой прочитанной фразы восклицал Пин. – Подумать только! Быть этого не может!

Чупакабра тоскливо покосился в сторону двери.

О сломанный клык, ну когда же придет белошерстый? Черноклокий меня уже достал своими бесконечными воплями и восторженными взглядами. Если он и в дороге будет так на меня таращиться, улучу момент и перегрызу ему глотку! Терпеть не могу, когда меня вот так разглядывают.

Нет, честное слово, скорее бы уже в дорогу! Может, удастся уговорить хозяина дать мне размять лапы. А то я так совсем разучусь ходить и бегать. И еще какая-то новая складка появилась, прямо на животе, и подозрительно тянет меня к земле. Нет, в поход, скорее в поход!

Тиллирет чуть ли не силой вытолкал за порог последнего посетителя и с облегчением вздохнул, привалившись к двери. Кажется, с визитами вежливости покончено, и можно наконец-то приступить к сборам. Сейчас Бродяга как никогда желал быстрее уехать из Загребинки.

Войдя в кабинет, Тиллирет наткнулся на тоскливый взгляд чупакабры, устремленный на него. Впрочем, увидев мага, зверь откровенно просиял.

– Наконец-то! Когда мы уже отправимся?

Пин, заметив друга, тут же отложил в сторону изучаемый пергамент и вскочил.

– Дружище, я готов помогать тебе собирать вещи.

Бродяга с сомнением посмотрел на Пинмарина, на чупакабру.

– Нет уж, я, пожалуй, сам управлюсь.

– Как пожелаешь, как пожелаешь, – пропел Пин, возвращаясь на исходное место и снова погружаясь в чтение.

Тиллирет вышел в холл и остановился посередине, глубоко задумавшись. Ну и что же брать с собой в дорогу? Разумеется, кое-какие лечебные зелья, здоровье, как ни крути, уже не то. Затем обязательно прихватить походную книгу заклинаний, дополненную и улучшенную. Сменное белье, спальный мешок, некоторые артефакты… Ах да, Мурдин же что-то выделил на дорогу. Хотя, зная Мурдина, лучше перестраховаться и взять все свое. Хроническая скупость главы гильдии уже давно вошла в поговорку.

Сложив нужные вещи в зачарованный саквояж, способный вместить все жилище мага, а не только несколько жалких его деталей, Тиллирет вернулся в кабинет. Заглянув через плечо Пина, Бродяга убедился, что тот изучает его труды по исследованию чупакабры. Ловким движением руки лишив приятеля столь занимательного чтива, маг положил пергамент в саквояж, добавив чистые листы, пару запасных перьев и плотно закрученную чернильницу. Пин еще некоторое время тупо таращился на собственные пустые руки, силясь понять, куда исчезли читаемые страницы, затем все же догадался обернуться.

– О, Тилли, ты уже собрался.

– Угу, – невнятно буркнул Бродяга, задумчиво разглядывая притихшего чупакабру. – Как мы будем добираться до Черного бора?

– Маги мы или не маги? – глубокомысленно вопросил Пин. – Предлагаю порталом до ближайшей деревушки, а оттуда уже пешочком. Так гораздо безопаснее.

– Ладно, – согласился Тиллирет.

Пин тут же замахал руками, выпучив глаза и бормоча себе под нос какую-то абракадабру. Прямо в дверном проеме засияла бледно-розовая звездочка, немедленно разросшаяся в окно портала. Его границы были сплошь увиты благоухающими розами.

– Извини, не удержался, – хихикнул Пин, заметив, как нахмурился Бродяга. Подобные спецэффекты считались показухой и крайне дурным тоном, но, тем не менее, каждый волшебник обожал украшать порталы своими излюбленными изображениями. Например, портал Тиллирета был окружен причудливо извивающей золотистой змейкой, кусающей себя за хвост.

Тиллирет решил проигнорировать некоторое неуважение со стороны приятеля, зная, что тот все равно лишь еще больше развеселится, и поманил сферу пальцем. Синяя окружность, в центре которой каменным изваянием застыл испуганно моргающий чупакабра, первой влетела в окно портала.

Ой, мамочки, дядьки! Спасите!! Помогите!!! За что меня-то первым? А вдруг там опасно, а я даже лапой пошевелить не могу?

Разумеется, мои возражения никого не интересовали, да и высказать я их все равно не мог, потому что челюсти намертво сковал страх. Сфера вместе со мной пролетела через портал, что-то мигнуло, сверкнуло, и я увидел себя на окраине незнакомого людского поселения. Сфера плавно опустилась на землю, и я с облегчением растянулся на сочной траве. Очень сильно захотелось посетить кустики, но лапы пока отказывались твердо держать меня.

Портал снова сверкнул, и наружу вывалился белошерстый, изумленно оглядываясь по сторонам. Кажется, ему тоже не доводилось бывать в этом месте. Оно и понятно, кто же в здравом уме отправится в направлении Черного Бора?

Последним выпрыгнул черноклокий, и портал закрылся. Хозяин повернулся к нему с очень недовольной мордой.

– Пин! – рявкнул Тиллирет. – Ты куда нас закинул?

– Как куда? – удивился тот. – На окраину Черного бора, куда нам, собственно, и надо.

– Это – не Черный бор, – тыча пальцем в сторону хиленьких елочек, символизирующих наличие лесополосы, возмутился Бродяга. – Это, если я не ошибаюсь, деревня Тонкие ели, а она совсем в другой стороне от Черного бора.

– Правда? – изумлению Пина не было границ. – Ну надо же! А я был просто уверен, что отсюда до нашей цели пару часов ходьбы.

– Тьфу на тебя, – зло сплюнул на землю Бродяга и создал портал сам. Золотистая змейка лукаво подмигнула ему, прежде чем застыть неподвижно.

О нет, только не снова!

Как же, размечтался! Естественно, что меня засунули в новый портал первым. Сфера вылетела из него, как пробка из бутылки с игристым вином, и резко затормозила на краю небольшого обрывчика, опасно качаясь на самой грани. Я застыл, боясь даже дышать. Сфера накренилась чуть сильнее… и все-таки сорвалась вниз. Меня впечатало в ее стенку, лапы немедленно свело судорогой оглушения, и дальнейший путь вниз я проделал, безжалостно мотаясь в пределах сферы. К концу спуска у меня свело уже не только лапы, но также шею, челюсти, уши и хвост. Затем сфера достигла дна, и я с размаху плюхнулся на острые ветки бурелома, приглушенно взвыв от боли.

Ну, белошерстый, ну погоди у меня со своими магическими придумками!

Тиллирет помог выбраться из портала умудрившемуся застрять в нем Пину и огляделся по сторонам.

– Ну вот, – удовлетворенно произнес он, – совсем другое дело. Вот отсюда до Черного бора действительно рукой подать.

– Так пошли скорее, – тут же оживился Пин. – Мне интересно до колик в желудке, чего же от нас понадобилось гильдии.

– Подожди-ка, – вдруг нахмурился Бродяга. – Кажется, чего-то не хватает. Но чего? Ах да, а где чупакабра?

Из обрыва, на краю которого они стояли, долетел приглушенный взвизг.

– О, а вот и он, – жизнерадостно произнес Пин.

Тиллирет поманил пальчиком воздух, и со дна оврага поднялась перепачканная в земле сфера, на дне которой в крайне неприглядном виде валялся чупакабра. Глаза зверя закатились так, что были видны одни только белки, лапы и хвост едва не в узлы между собой завязаны, уши бессильно обвисли, а из приоткрытой пасти безвольно свисает язык.

Тиллирет молча всплеснул руками и принялся хлопотать вокруг многократно оглушенного зверя, одним движением руки удалив грязную сферу. Пин сунулся было помочь, но был безжалостно отогнан в сторону, где он и уселся, приступив под шумок к уничтожению захваченной с собой в дорогу провизии.

После продолжительных стараний Тиллирета глаза чупакабры наконец вернулись в нормальное положение, а из пасти вырвалось:

– Чб вс лпы птсыхл свшми мгичскми сфрами!

– Что-что? – уточнил ничего не понявший Бродяга.

– Чтоб. У. Вас. Лапы. Поотсыхали. С. Вашими. Магическими. Сферами, – медленно и тщательно выговаривая слова, повторил чупакабра.

– Извини, – смутился маг. – Я не подумал, что может случиться что-нибудь подобное.

– Оно и видно, – устало произнес зверь, закрывая глаза. – Сил вообще не осталось, как будто меня три дня гоняли по лесу. И хвост трясется.

Бродяга украдкой бросил негодующий взгляд в сторону Пина, незаметно подкравшегося к чупакабре и легонько дергающего его за хвост. Тот ехидно хихикнул, но отошел.

"И за что мне это наказание!" – подумал Тиллирет. – "Зачем я вообще согласился на все это безумие? Ясно же, что ничего толкового из этого не выйдет".

Я попытался было подняться на дрожащие лапы, но тут же упал, как подкошенный. Ну и ладно, не собираюсь особенно напрягаться. Пусть по очереди несут меня на руках. В конце концов, это ведь их вина в том, что со мной случилось. Заодно будет возможность поближе примериться к горлу черноклокого. У меня уже нестерпимо чешутся зубы от желания вонзить их в него.

Нет, никто меня не понесет, просто сил у старичков не хватит. Сейчас опять засунут в какую-нибудь жалящуюся, колющуюся или оглушающую сферу и хорошо, если не пинками ее покатят. И кто из людей сказал, что путешествовать в компании магов – очень удобно? Мол, если что, на них всегда можно положиться? Наивный. Пусть сперва попробует это на своей шкуре, а потом уже кричит на весь лес о пользе магов.

Ну вот, как я и думал. Белошерстый творит очередную сферу. Сейчас засунет меня в нее, и все начнется сначала.

Кто-нибудь, пожалуйста, убейте меня! Немедленно!!!

Тиллирет завершил создание новой сферы и отступил на шаг, любуясь делом рук своих.

– Что, думаешь, твоя говорящая зверушка еще недостаточно получила на сегодня? – ехидно осведомился Пин, в чьей прожорливой глотке только что исчез последний взятый в дорогу сухарь. – Решил добить ее наверняка?

– Это просто удерживающая сфера, она совершенно безвредна для здоровья, – попытался было объяснить Бродяга, но наткнулся на подозрительно-недоверчивый взгляд чупакабры и умолк. Не верите – не надо, дело ваше. Все равно зверь сейчас не в состоянии идти самостоятельно, а задерживаться на этом месте резона нет.

Подчиняясь взмаху руки Тиллирета, чупакабра переместился в пределы сферы, опустившись всем телом на нижнюю грань.

– В ней ты можешь совершенно спокойно лежать, сидеть и даже бегать по кругу, – устало пояснил Бродяга. – Она совершенно безопасна для тебя.

Зверь снова недоверчиво покосился на мага и осторожно потыкался носом в окружающую его пелену. Ничего не произошло. Зверь надавил сильнее, словно проверяя сферу на прочность, но его нос только упруго спружинил от стенки, и все.

– Вот видишь, я же говорил, – Тиллирет поднялся с травы и пошел вперед. Сфера, слегка переливаясь в солнечных лучах всеми цветами радуги и плавно покачиваясь из стороны в сторону, мирно плыла за ним. Пин, подхватив заметно полегчавший саквояж, вприпрыжку следовал за приятелем.

Я обречено болтался в новой «безобидной» сфере и проклинал тот день, когда вздумал срезать угол у ручья. Если бы не это досадное упущение с моей стороны, сейчас бы я резвился где-нибудь в глуши родного леса, гонялся за одуревшей от страха добычей, а может быть, даже играл с какой-нибудь милой самочкой…

А вместо этого полуголодный, одинокий, всеми забытый и покинутый, с жутко ноющими мышцами и зудящим хвостом, нахожусь в полном подчинении у двух человеков, которым, похоже, совершенно наплевать на мое самочувствие. И вообще… ой, кажется, меня укачивает.

Мамочки, дядьки, меня сейчас стошнит!

Чупакабра за спиной издала странный прерывистый звук. Обернувшись, Тиллирет увидел, как животное корчится то ли в приступе мучительной боли, то ли в агонии.

– Что с тобой? – не на шутку перепугался маг.

– М-меня… меня укачало! – жалобно простонал зверь. – Я так больше не могу. Вы что, смерти моей хотите?

– Но как же?.. – растерялся Бродяга. – Ведь идти самостоятельно ты не можешь, а нести такую тушу ни одному из нас не по силам. Что ты предлагаешь?

– Я уже могу, – провыл чупакабра. – Только выпусти меня отсюда! Лучше ползти на брюхе, чем так болтаться в воздухе!

– Ну ладно, – пробормотал Тиллирет. Сфера с негромким щелчком лопнула, и чупакабра упал на землю, растянувшись по ее поверхности на манер коврика.

– Земля! – зарываясь носом в густую траву, еще громче застонал зверь. – Благословенная земля! Дайте мне всего минуту, чтобы насладиться этим потрясающим ощущением твердой почвы под ногами, и дальше я поскачу, как молодой олень.

По истечении выпрошенной минуты чупакабра кое-как поднялся на дрожащие и подгибающиеся лапы и нетвердой пьяной походкой заковылял вперед. Тиллирет некоторое время наблюдал, как животное заносит из стороны в сторону, затем не выдержал и предложил свою помощь.

– Давай я наколдую…

– Нет! – истерично взвыл чупакабра, шарахаясь в сторону. – Хватит с меня ваших колдовских издевательств. Если хочешь, поклянусь на собственном хвосте [3], что не сбегу. Клянусь, клянусь, клянусь, только не надо больше никаких сфер, поводков и прочих гадостей.

– Ладно, ладно, успокойся, – испугался Бродяга. – Я всего лишь хотел помочь.

– Знаем мы вашу помощь, – ворчливо отозвался зверь. – Не успеешь оглянуться, и ты уже висишь над камином в виде украшения. Или лежишь перед ним распяленной шкурой. Я уж лучше как-нибудь сам. Эх, сейчас бы подкрепиться!

– Да, пожалуй, я бы тоже не отказался, – задумчиво пробормотал Тиллирет, оглядываясь на беззаботно насвистывающего Пина. – Пинмарин, дружище, выдели-ка нам всем по кусочку чего-нибудь съестного.

– Увы, Тилли, не могу, – жизнерадостно отозвался тот. – Еды нет.

– Как это нет? – опешил Тиллирет. – Я же взял с собой припасов на три дня, для каждого.

– Так это было на три дня? – настала очередь Пина удивленно хлопать глазами. – Ты шутишь! Вот эти жалкие крохи?

– Ты что, все съел? – не веря своим ушам, глазам и прочим органам, уточнил Бродяга.

– Ага! – с чувством глубокого удовлетворения ответил Пин, похлопав себя по заметно увеличившемуся животу. – Да там и есть-то было нечего. Что-то ты пожадился в этот раз, дружище.

– Все! – простонал чупакабра. – Сейчас я точно перегрызу ему глотку!

Ох, мамочки, дядьки! На носу ночь, а в животе пусто, как в заброшенной норе. Если бы только эти человеки догадались отпустить меня поохотиться. Я бы даже согласился принести им небольшой кусочек своей добычи. Ой, как же хочется кушать!

Словно издеваясь надо мной, из растущего неподалеку леска выглянул прекрасный крупный олень. Задумчиво почесал рога о ствол дерева, бросил в мою сторону косой взгляд и неспешно удалился. Я, чувствуя, что лапы меня просто не держат от разочарования, уселся на хвост и горько завыл, жалуясь на свою судьбу. Олень подскочил на месте, словно я шлепнул его лапой по крупу, и одним прыжком исчез из поля моего зрения. Прочая лесная живность в страхе прекратила свое шебуршение, вслушиваясь в мой жалостливый плач.

Чупакабра сел на землю и так жалобно завыл, что Тиллирету стало его жалко. К тому же он с изрядной долей стыда вспомнил, что последний раз кормил своего подопечного вчера вечером, сегодня полностью отвлекшись на сборы в дорогу. Неудивительно, что тот так заливается, аж слезы наворачиваются.

– Да ладно вам, – промямлил Пин, до которого наконец дошло, что он натворил. – Я же говорил, что надо возле какой-нибудь деревни выходить. Сейчас бы завалились в местный трактир и закатили там пир на весь мир.

– Ты уже вчера напировался, – безжалостно отрезал Бродяга. – А сегодня продолжил. Думаешь, я не видел, как ты крался в мой винный погреб?

– А тебе что, жалко бутылочки вина для старого друга, да? – немедленно обиделся Пин. – Вот она, вся правда о тебе. Скряга!

– Ах, я скряга? – взвился Тиллирет. – Тогда ты… ты…

Что там придумал Бродяга, так и осталось неизвестным, потому что чупакабра повернул в сторону спорщиков лупоглазую голову и сказал:

– Я чувствую запах еды.

Пока эти двое разносили друг друга в пух и прах, до меня вдруг долетел волшебный, сказочный, чарующий аромат жарящегося мяса. Где-то неподалеку явно были люди, так как только эти существа предпочитали безнадежно портить драгоценную пищу, коптя ее на огне. Старательно втягивая дурманящий запах, я поднялся на лапы и пошел в ту сторону, откуда он доносился. Белошерстый и черноклокий наконец умолкли и последовали за мной.

Запах уводил глубоко в лес. Несколько раз мне пришлось останавливаться и ждать, пока мои неловкие и шумные спутники выпутаются из очередных зарослей или перелезут через упавшее дерево. Но вот цель достигнута, и я выхожу на небольшую полянку, посередине которой разложен аккуратный костер. Над костром висит целая тушка молодого оленя, от которой и исходит тот божественный аромат, который привел меня сюда. И, что самое странное, ни одной человеческой особи поблизости не было.

– Хм, как странно, никого нет, – задумчиво пробормотал Тиллирет, оглядываясь по сторонам. Пин же, не утруждая себя мерами предосторожности, направился прямиком к костру, дабы снять пробу с уже начавшей обугливаться ножки. Едва жадная ручонка мага коснулась оленя, как откуда-то сверху свалился полуголый бородатый мужик, весь измазанный какой-то странной грязью. Приглядевшись, Бродяга догадался, что на самом деле все тело незнакомца покрыто одной большой татуировкой, а вот поверх нее – уже грязью, из-за чего общий вид выглядел несколько непонятно. Чупакабра одним прыжком оказался за спиной своего хозяина.

Мужик от души припечатал Пина кулаком по затылку и уложил покорно обмякшего мага на травку рядом с костром, после чего повернулся к потерявшему дар речи Тиллирету.

– Ну? – рявкнул странный тип. – Тебе тоже охота дармового мясца пожрать?

– Нет-нет, ну что вы, – поспешно отступая на пару шагов назад и случайно вдавливая в землю подвернувшийся под ногу хвост пронзительно взвизгнувшего чупакабры, сказал Тиллирет. – Вообще-то мы искали кого-нибудь, кто бы мог подсказать нам дорогу до ближайшего селения. Видите ли, мой друг и я – мы путешественники, и немного заблудились в ваших краях.

– Путешественники, говоришь? – мужик наморщил лоб, явно пытаясь простимулировать мыслительный процесс. – А звать вас как?

– Э-э-э, – слегка растерялся Бродяга. В конце концов, какое этому незнакомцу дело до их имен?

– Что, забыл, как тебя зовут? – мрачно спросил чупакабра, нежно прижимая отдавленный хвост обеими передними лапами к груди. – Могу напомнить в грубой форме.

– Не надо, я ничего не забыл, – зашипел на него маг и, прочистив горло, произнес: – Мое имя Тиллирет Загребинский, а это Пинмарин Весельчак. А этот странный зверь…

– Зверьки твои меня не интересуют, – невежливо перебил мага незнакомец. – Значит, вы Тиллирет и Пинмарин. Наконец-то! Я уже вторую неделю здесь сижу, дожидаясь вас. Вы что, пешком сюда добирались?

– Не понимаю, о чем вы, любезнейший?.. – окончательно растерялся Бродяга.

– Я бы так про него не сказал, – влез со своим комментарием чупакабра.

– …Пин прибыл ко мне только вчера, а сегодня днем мы сразу же отправились к Черному бору, – закончил свою фразу Тиллирет, украдкой показывая зверю кулак.

Мужик с легкой долей негодования во взоре покосился на возлежащего без сознания Пина, но ничего не сказал. Только молча протянул Тиллирету толстый свиток и, сорвав с пальца кольцо, исчез во вспышке света.

Пользуясь тем, что черноклокий еще отдыхает после общения с кулаком странного человека, а белошерстый увлеченно изучает врученный ему предмет, я тихонечко принялся подкрадываться поближе к оленю. Не все же черноклокому трескать в три горла? Меня тоже кормить надо. И, желательно, помногу. К тому же мне положена моральная компенсация за оттоптанный неуклюжим магом хвост.

– Ох! – Пин застонал и неловко приподнялся, одной рукой держась за затылок. – Что это было?

– Встречающий, – коротко ответил Тиллирет, внимательно разглядывая текст послания. – К тому же, Мурдин пишет, что это его двоюродный племянник, так что прикуси свой язык.

Пин поспешил выполнить полученное распоряжение, причем так неудачно, что чуть не остался без языка вовсе. Испугавшись, что лишился столь ценного органа, Пинмарин засунул обе руки в рот и принялся исследовать прикушенный объект на предмет определения степени тяжести полученных повреждений. Беглый осмотр показал, что все на месте, только опухло так, что, похоже, ближайшие несколько дней магу в основном придется изъясняться исключительно жестами.

– А куза он девся? – с трудом ворочая пострадавшим языком, все же сумел выдавить из себя Пин. Как ни странно, но Бродяга его понял.

– Ушел через портал, оставив нам инструкции – ответил он на вопрос приятеля.

– И фто там пифут? – заинтересовался Весельчак.

– Честно говоря, ничего, кроме фразы про племянника, не разберу. Почерк у Мурдина просто ужасный. Подождем до рассвета, может быть, в солнечном свете будет понятнее. А теперь не мешало бы подкрепиться.

Тиллирет повернулся к костру, намереваясь сытно поужинать жареной олениной, но обнаружил только пустой вертел.

– Что такое? – не понял маг. – А куда делся олень?

Сбоку донеслось сытое икание. Бродяга подошел поближе и увидел развалившегося чупакабру. Между его лапами лежал огромный раздутый живот.