Текст книги "Чупакабра"

Автор книги: Екатерина Бальсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Ты что, – поразился маг, – съел оленя целиком?

Чупакабра в ответ только еще раз икнул и восторженно закатил осоловевшие глазки.

Глава 4

Утром голодный и злой Тиллирет, безжалостно пнув одной ногой обожравшегося накануне чупакабру, а другой – оглушительно храпящего Пина, выбрал на полянке местечко посветлее и приступил к разбирательству заковыристого почерка главы гильдии магов.

"Мои дорогие друзья Тиллирет и Пинмарин.

Как я понимаю, вас уже гложет вполне естественное любопытство – зачем же я попросил вас отправиться в Черный бор? Однако, прежде всего, поймите, что я не мог доверить это дело более никому, ибо тебе, Тиллирет, и тебе, Пинмарин, нет равных…".

Тиллирет покосился на храпящего с раскрытым ртом приятеля. Да уж, действительно, Пину равных нет. Кто еще додумается создать портал, ведущий в совершенно противоположную от места назначения часть страны?

Словно почувствовав, что на него пристально смотрят, Пинмарин повернулся на бочок, засунув обе ладони под щеку, и благостно причмокнул. Бродяга скривился и вернулся к чтению письма.

"…Теперь непосредственно к делу: вам двоим предстоит найти заброшенное хранилище, расположенное в самом сердце Черного бора. В этом хранилище уже много лет покоится один из фрагментов некоего магического устройства, который вам и предстоит добыть. Рисунок прилагаю…"

На рисунке было накарябано нечто невразумительное. Тиллирет крутил пергамент и так, и сяк, но так и не смог придти к однозначному выводу насчет изображенного предмета. Рукоять от чего-то? Обломок жезла? Кривая палка? Совершенно не понятно. И что еще за заброшенное хранилище?

К сожалению, все эти вопросы задавать было некому. Пин также не знал ответов, с Мурдином было невозможно связаться, а единственный, кто еще мог рассказать хоть что-то – его племянник – давно уже бесследно скрылся.

– Ладно, – пробормотал Бродяга, – разберемся на месте.

После чего решительно принялся будить своих спутников. Переевший чупакабра вяло отбрыкивался с одной стороны, возмущающийся побудкой Пин – с другой. Наконец Тиллирету надоело с ними возиться, и он сотворил небольшой ледяной дождик, мгновенно промочивший этих двоих до костей. И маг, и зверь подскочили как по команде.

– Эх, Тилли, за что? – укоризненно покачал головой Пин, разглядывая насквозь промокшую одежду. Чупакабра обиженно вылизывался в сторонке. Тиллирет молча сунул другу письмо и занялся костром. Хоть жарить на нем было больше нечего совместными стараниями чупакабры и Весельчака, но утро было прохладным, да и мокрую одежду требовалось просушить.

Пин дочитал письмо и первым делом спросил:

– Ну и что это здесь нарисовано?

– Понятия не имею, – честно признался Бродяга. – Я так и не сумел сообразить, что именно изобразил наш великий художник. Ему бы портреты рисовать, вмиг признали бы за создателя нового стиля. Типа нос на шее, голова на ноге.

– Да, это точно, – поддакнул Пин. – От покупателей отбою бы не было. Особенно от покупательниц. Кому же не захочется подарить подобный шедевр своей сопернице или хотя бы соседке?

– Вот-вот, и я о том же, – согласился Бродяга. – А теперь нам осталось всего ничего. Дойти до сердца Черного бора и найти это проклятое хранилище. Ты, кстати, о нем когда-нибудь слышал?

– Неа, – Пин отрицательно закрутил головой. – Я всегда считал, что человек, забредший в Черный бор, дальше трех шагов не проходит.

– Судя по тому, что мы провели в нем целую ночь, то слухи об опасности этого места несколько преувеличены.

– Что? – Чупакабра оторвался от приведения хвоста в порядок и уставился на Бродягу. – Что ты сказал? Мы в Черном бору?

– Ну а где же еще мы можем быть? – скептически осведомился Тиллирет. – Разумеется, в этом злополучном бору. Что, сосен вокруг не видишь?

– Ой, мамочки, дядьки! – взвизгнул чупакабра и метнулся в сторону.

Какой кошмар! Эти человеки все-таки затащили меня в это ужасное место! Нет, не хочу, не буду!!!

Я бросился к ближайшему дереву и в панике попытался забраться на него. Кора так и летела из-под моих острых когтей. Но едва я достиг нижней ветви, как дерево встряхнулось, словно разбуженный зимой медведь, страшно заскрипело, а в следующую минуту я оказался лежащим на земле. Не потому, что спрыгнул, а потому что эта наглая сосна совершенно бесцеремонно сбросила меня со своих ветвей, больно наподдав напоследок под хвост. Пока я с раскрытой пастью пялился на ожившее дерево, оно в отместку решило меня расплющить. На то место, где я только что лежал, обрушился мощный удар одной из толстых нижних веток. Если бы не белошерстый, ухвативший меня за шкирку своей магией и в последнюю секунду выдернувший из-под удара бушующего растения, быть бы мне мокрым местом.

Трясясь всем телом, я прижался к ногам белошерстого и жалобно заскулил.

Дерево успокоилось довольно быстро, чего нельзя было сказать про насмерть перепуганного чупакабру. Отчаянно дрожа и прижимаясь к ногам Тиллирета, тот с круглыми и еще больше выпучившимися глазами оглядывался по сторонам в поисках неминуемой смерти. Когда Бродяга попытался успокаивающе погладить зверя, от первого же прикосновения руки тот подпрыгнул на месте и завизжал так, как будто его режут. Пришлось отвесить чупакабре хороший подзатыльник. После этого тот перестал затравленно озираться по сторонам, глаза его приняли нормальное положение, хотя дрожь в лапах так и не прекратилась.

– Успокойся, – строго приказал ему Бродяга. – А теперь запомните оба: к деревьям в этом бору нельзя прикасаться ни в коем случае. Это еще нам попалась безобидная сосенка, а другие могут метать иголки на приличное расстояние, плеваться ядом или даже отобедать кем-то рассеянным вроде тебя, Пин. Приятель, ты меня слышишь?

Пин остановился в полушаге от сердито помахивающей ветками сосенки, с нескрываемым любопытством разглядывая ее.

– Слышу, слышу, – не глядя, отмахнулся он от ухватившего его за рукав друга. – Какое интересное деревце!

Тиллирет закатил глаза и от души отвесил подзатыльник Пину. Тот обернулся с лицом обиженного мальчишки, получившего на орехи ни за что.

– Да я просто посмотреть!

– Ага. А потом просто потрогать, а потом соскребай тебя с этой полянки.

Пин с видом оскорбленного достоинства сделал шаг назад. Тиллирет убедился, что приятель больше не собирается чудить, и продолжил наставления.

– Под ноги смотреть внимательно, некоторые растения прячут в траве свои ловчие плети. Если наткнемся на зверя, уничтожать его без промедления, иначе окажемся у него в желудке. Всем все понятно?

– Да, – пробурчал недовольный Пин.

– Да, – икнул дрожащий чупакабра.

– Тогда пошли.

Я ковылял за человеками на подгибающихся от страха лапах. Все-таки они сумели затащить меня в Черный бор, место настолько опасное и глухое, что даже наш неприхотливый род не осмеливается селиться здесь.

Интересно, мне что, одному так страшно? Белошерстый бодро топает вперед, как ни в чем не бывало. И это несмотря на то, что он только что говорил про подстерегающие нас на каждом шагу опасности. А черноклокий вообще обнюхивает каждый увиденный цветочек. Ищет место, где оставить свою метку? Самоубийца! Даже я не решусь пометить эту территорию, хотя уверен, что из нас троих точно сумею убежать в случае нападения. Ой, да ну их!

Я в два прыжка обогнал белошерстого и пошел впереди, тщательно принюхиваясь к траве, прежде чем поставить туда лапу. Белошерстый, по-моему, был совсем не прочь предоставить выбор пути мне. Даже попытался похлопать меня по загривку, но я ловко увернулся от протянутой руки и растопырил шипы на спине.

Пройдя несколько шагов, я наткнулся на чужой незнакомый мне запах и замер с приподнятой лапой.

– Что такое? – немедленно заинтересовался белошерстый.

– Здесь прошел какой-то зверь, причем совсем недавно, – недовольно буркнул я, косо глянув на него через плечо. – Скорее всего, местный хищник, потому что от следов пахнет кровью. Сомневаюсь, что он порезал себе пару лап и так бродит по округе.

– Дай-ка посмотрю, – белошерстый бесцеремонно отпихнул меня в сторону и присел на корточки. – Да, действительно, похоже на след крадуна. Только они обычно опираются на одни лишь кончики пальцев при ходьбе, словно все время подкрадываются к жертве. Пин, готовься, возможно, нам придется скоро встретиться с этими милыми зверюшками.

– Да уж, милее не бывает, – буркнул я, автоматически прижимая передними лапами хвост к груди и оглядываясь по сторонам. – Э, минуточку! А где черноклокий?

– Кто? – белошерстый посмотрел на меня с изрядным удивлением.

– Черноклокий. Ну этот твой приятель, как его там, Пин, кажется.

Тиллирет вскочил на ноги и торопливо огляделся. Пина и след простыл.

– Пин, черти тебя побери, ты где?

В ответ тишина. Чупакабра поднялся на ноги и обеспокоено встряхнулся.

– Кажется, он потерялся. Надо его найти.

И принялся обнюхивать траву в том направлении, откуда они только что пришли. Тиллирет, взволнованно теребя длинную бороду, шел за ним.

Поплутав по лесу кругами, чупакабра остановился между двумя гигантскими соснами и растерянно сказал:

– Ничего не понимаю. Здесь след обрывается, словно черноклокий залез на дерево. Но на дереве его запаха нет.

– Пин, – крикнул Тиллирет. Конечно, шуметь здесь было чрезвычайно опасно, так как существовал большой риск не только привлечь этим внимание хищников, но и нарваться на не слишком добродушную реакцию деревьев, от которых можно было ожидать чего угодно, да ведь надо же найти старого приятеля. – Пин! Да куда ты подевался? Словно сквозь землю провалился.

– Угада-ал, – долетел откуда-то слабый голос. Чупакабра удивленно склонил голову набок, прислушиваясь.

– Э, да он под деревом.

При тщательном осмотре обнаружилась большая дыра, ловко укрытая между корнями деревьев.

– Пин, как ты туда попал? – свирепея с каждой минутой, спросил Тиллирет.

– Шел, шел – и упал, – долетел содержательный ответ.

– Но почему ты шел здесь, а не за нами?

– Может, все-таки сначала вытащим его оттуда? – встрял в разбирательства чупакабра. – Вдруг там есть кто-то еще помимо него, и этому кое-кому не терпится попробовать на вкус мясо волшебника?

Нет, черноклокий положительно невезучий человек. Мало того, что неведомо как провалился в яму между корнями, так еще и застрял в середине тоннеля, да так, что ни туда, ни сюда. Пришлось мне лезть в яму с наколдованной белошерстым веревкой в зубах и откапывать этого любителя шарить по чужим норам.

Мое подозрение, что в яме обитает кто-то еще, полностью оправдалось. Стоило мне только копнуть разок, как снизу донеслось угрожающее шипение. Черноклокий тут же заорал что есть мочи и рванулся вверх так, что чуть не размазал меня по стенке тоннеля. Я с трудом удержался, вцепившись когтями в землю до боли в лапах. А черноклокий еще и добавил, уперевшись коленкой в мою морду. И когда я уже собрался пасть вниз и бесславно погибнуть в пасти неведомого чудовища, черноклокий опомнился и мертвой хваткой зажал мой многострадальный хвост в кулаке.

Из ямы мы вылетели грязной, визжащей и ругающейся пробкой, и тут же слаженно рванули куда подальше, прихватив по пути оцепеневшего белошерстого. Вслед нам еще долго неслись ругательства потревоженного монстра.

Отбежав как можно дальше и отдышавшись, Тиллирет накинулся на своего друга.

– Пин, ты что, совсем из ума выжил? Какого черта тебя понесло в другую сторону?

– Да я и сам не понимаю, – нерешительно оправдывался тот. – Шел за вами, шел, а потом меня словно кто-то пнул – Пин, тебе надо туда. А потом – бац! – и я уже в яме. Если бы не твоя говорящая зверушка…

– Подожди, – угрожающе пообещал чупакабра, – вот сейчас отдышусь и тоже выскажу тебе все, что накипело.

– Да хватит вам, ребята, – заюлил Пин. – Тилли, дружище, ну ладно еще зверушка у тебя необразованная, но уж ты-то меня знаешь как облупленного. Я же всегда такой, все делаю по-своему.

– Да уж, это точно, – мрачно согласился Тиллирет. – Похоже, я порядком подзабыл, что все самые мои ужасные приключения произошли именно тогда, когда я путешествовал в компании с тобой. Чувствую, надо было мне оставаться дома. Уж лучше страдать над мемуарами, чем каждую минуту ожидать от тебя очередной сотворенной глупости.

– Брось, Тилли, ты же не станешь возвращаться домой на полпути. Тебе же самому до ужаса интересно, что за дрянь мы ищем, и зачем это понадобилось Мурдину.

Я только покачал головой, глядя на белошерстого. По-моему, зря он обошелся с черноклоким так мягко. Был бы на его месте мой дядька, уж он бы не стал долго раздумывать. Схватил бы в зубы ближайшую хворостину, задрал мне хвост да отходил по седалищным местам. Припомнив, как мне доставалось от любимого родственника, я невольно заерзал по земле упомянутыми местами, как воотчию ощутив воздействие грозной дядькиной лапы.

Черноклокий после полученной взбучки вроде немного утихомирился. Во всяком случае, больше не пытался свернуть в сторону или отстать. Последнее у него все равно бы не вышло, так как я теперь шел последним и тщательно следил за ним.

Да, не следовало расслабляться раньше времени. Стоило мне только подумать, что все идет хорошо, как впереди раздался глухой рык, и перед нашими глазами предстало первое лесное чудовище.

Огромная трехметровая чешуйчатая тварь неспешно шагнула из-за деревьев и плотоядно облизнулась, разглядывая путешественников маленькими темными глазками. Толстые когти нетерпеливо взрыли землю, оставив глубокие борозды, а мощный хвост мотнулся из стороны в сторону. Хищник слегка припал к траве, приготовившись атаковать.

– Кто это? – севшим голосом поинтересовался Пин у Тиллирета.

– Малый черноборский дракон, – плавно отступая назад и увлекая за собой остальных, ответил Бродяга.

– Малый? Это?! Как же тогда выглядит большой?

– Лучше тебе не знать этого, – Тиллирет медленно соединил ладони на уровне груди. – Как только дам сигнал, атакуй его. Иначе нам конец.

– Ага, понял, – Пин спешно очертил в воздухе непонятный символ. К сожалению, Тиллирет стоял спиной к другу и не мог видеть, что именно тот собрался применить для уничтожения монстра.

– Давай! – Бродяга резко выкинул руки перед собой и направил в сторону чудовища Взрывающее заклятье. За его спиной Пин бормотал слова выбранного им заклинания. Вперед полетело что-то бесформенное, больше похожее на грязную тряпку, чем на смертоубийственную вещь. Заклинания соприкоснулись, явственно перемешались и одним большим клубком впечатались в чешуйчатый бок твари.

Посыпались искры, остро запахло чем-то паленым, а все поле видимости заволок дым. Когда тот немного развеялся, маги с огромным изумлением увидели стоящего перед ними целого и здорового хищника, взирающего на людей с неменьшим удивлением. Монстр сделал шаг вперед, что-то треснуло, хрустнуло, и на глазах опешивших колдунов с животным произошла странная метаморфоза. Сперва его тело раздулось подобно воздушному шарику, слишком туго накачанному воздухом. Глаза полезли из орбит, живот перестал помещаться между лапами, да и сами лапы сейчас больше напоминали перетянутые бечевкой колбаски, а не грозное орудие убийства. Изумленное чудовище забрыкалось, пытаясь достать до земли хотя бы кончиком когтя. Но едва лишь ему это удалось, как тело зверя начало судорожно сжиматься. Через пару секунд от страшного монстра осталась только небольшая ящерка с перепуганными глазами.

Ящерка жадно глотнула воздуха и торопливо засеменила прочь. Но далеко уйти ей не удалось. Еще по прошествии пары секунд ее тело снова раздулось до прежних круглых размеров.

– Э-э-э… Пин, ты какое заклинание применил? – поинтересовался Тиллирет.

– Поглощающее, а ты?

– Взрывающее. Странно, обычно заклинания не перемешиваются между собой, создавая такой вот странный гибрид.

Пин отвел глаза и деликатно промолчал.

– Впрочем, возможно, что в Черном бору магия действует несколько иначе, чем обычно, – задумчиво пробормотал Тиллирет, движением пальца превращая ящерку в статую.

Я сидел на хвосте и с интересом переводил глаза с одного человека на другого. Неужели белошерстый действительно не видит, что черноклокий ему врет? Явно он сделал что-то другое, а теперь не хочет в этом признаться, иначе с чего бы ему прятать глаза и рыть лапой ямку в земле. Нет, что-то здесь нечисто.

Впрочем, не моего ума это дело. Опасность устранена, все живы и здоровы, а что там затевает черноклокий – меня не касается. Вот когда прижмет хвост, тогда и буду суетиться, а сейчас не мешало бы что-нибудь перекусить.

Мой чуткий нос уловил исходящий из-под земли запах земляного ореха, и я немедленно принялся копать. Через несколько минут усилий я уже жадно жевал извлеченную добычу. Конечно, это не еда для настоящего и к тому же уважающего себя чупакабры, но на худой конец сойдет и это. Человеки попытались было отобрать ее у меня, мол, я и так наелся накануне, но я только ткнул лапой в яму. Хотите есть, ройте сами. А орехов там на всех хватит. Хотя, по правде сказать, я бы не отказался от свежего мяса. Надоели копчености да трава. Кровушки свежей хочу!

Подкрепившись столь вовремя найденными чупакаброй земляными орехами, маги почувствовали себя гораздо лучше. Во всяком случае, появились силы для того, чтобы продолжить путешествие, а то в последние часы Тиллирет уже начал малодушно подумывать о том, чтобы махнуть порталом в ближайший трактир и наесться там до отвала. Конечно, земляных орехов хватит ненадолго, но уж лучше так, чем брести с пустым животом.

– Все-таки староваты мы с тобой для подобных приключений, – со вздохом пожаловался Бродяга Пину.

– Попрошу не обобщать, – оскорбился тот. – Лично я младше тебя на целых два года, и старым себя совершенно не считаю.

– Зато творишь такое, за что и молодым было бы стыдно, – добродушно попенял ему Тиллирет. На сытый желудок ругаться совершенно не хотелось.

– Зато я был признан самым эксцентричным магом в шестьсот семьдесят третьем году, и с тех пор это звание более никому не передавалось, – с гордостью заявил Пин. Бродяга только хмыкнул. Нашел чем гордиться! У самого Тиллирета различных званий было как блох у собак. Толку вот только от них никакого.

– Ладно, перекусили, отдохнули, пора и дальше двигаться, – с этими словами Бродяга неохотно поднялся на ноги. Поясница ощутимо заныла после вчерашней ночевки на земле. Да, подумал маг, дряхлею. Привык дома на пуховой перине спать, разнежился. С другой стороны, имею полное право. В свое время потрудился на благо простых людей предостаточно.

– Я вот хотел бы уточнить, – подал голос чупакабра, сыто жмурясь в сторону Бродяги. – Как далеко нам идти до этого вашего хранилища?

Маги замялись, переглянулись…

– Ну, вообще-то мы не знаем, где конкретно оно расположено, – деликатно кашлянув, признался Пин. – Только очень приблизительно. Думаю, что еще пару дней так точно.

– Понятно, – зверь потянулся всем телом. – А как оно выглядит?

Маги снова переглянулись.

– Понятно, – не дожидаясь однозначного ответа, повторил чупакабра.

Кто-нибудь может мне объяснить, что вообще происходит? Видимо, знал дядька, о чем держал речь, когда говорил мне, что от людей надо держаться подальше, мол, они с головой не дружат, как бы не заразиться. И ведь прав был старый пройдоха! А как еще можно понять тот факт, что двое человеков идут по крайне опасному месту, сами не зная, куда и зачем? Не иначе, как полное отсутствие рассудка.

Я встряхнул головой, отгоняя тоскливые размышления, и покорно потрусил следом за уходящими людьми. И зачем я только поклялся на хвосте? Сейчас бы рванул отсюда, куда глаза глядят, человеки бы и опомниться не успели. В конце концов, не так уж было и страшно болтаться в сфере… и падать с обрыва… и получить пятнадцать оглушающих ударов подряд… Да, все верно, это было не страшно. Это было очень страшно. Я успел вспомнить всю свою жизнь, включая тот период, что провел в животе матери.

Ничего не поделаешь, придется терпеть этих двоих еще какое-то время. Надо будет улучить момент и выторговать у белошерстого свою свободу в обмен на… скажем, какую-нибудь посильную помощь. Жаль, что я раньше до этого не додумался. Возле той ямы, в которую провалился черноклокий, можно было бы неплохо поторговаться.

Что же, постараюсь больше не терять бдительности. Я уверен, что шансов мне предоставится еще очень и очень много.

Глава 5

Тиллирет потер ноющую поясницу и мрачно уставился на непроходимые заросли, окружавшие их с трех сторон. Пин робко пытался предложить свои услуги по прокладыванию дороги, но Бродяга жестко игнорировал его заискивания. Весельчака только пусти вперед, опять натворит такое, что за три года потом не разгребешь.

Самое интересное в мешающих пройти кустах было то, что они совершенно не поддавались воздействию магии. Тиллирет уже успел убедиться в этом, попробовав по очереди сжечь их, перенести на другое место и срубить магически созданным топором за неимением настоящего. Но все его атака разбились о стойкие заросли, как волны об утес. И вот теперь мудрый старый маг ломал голову, пытаясь сообразить, что же еще предпринять для расчищения пути.

Я сидел позади человеков и с большим интересом наблюдал за тем, как белошерстый швыряется своими заклинаниями по пустому месту. Мне было жутко любопытно, зачем он это делает, но, видя его угрюмую морду, подойти и спросить я не осмеливался. Черноклокий жалобно скулил за его спиной, умоляя дать и ему пошвыряться заклинаниями. Может быть, это у них такая утренняя разминка? Я вот, например, потягиваюсь после сна, а человеки проверяют, что они помнят из своей магии.

Однако, на мой взгляд, мы уже сильно подзадержались на одном месте. Как ни забавно было следить за кислыми выражениями морд моих спутников, но я не желал задерживаться в Черном бору ни одной лишней минутки. А мы уже полчаса топчемся на ровном месте, размахивая лапами и некультурно выражаясь.

Осторожно подобравшись поближе к белошерстому и на всякий случай приготовившись немедленно драпать, если он решит сорвать свое раздражение на мне, я очень вежливо поинтересовался:

– Мы скоро двинемся дальше?

Тиллирет, которого вопрос подкравшегося чупакабры застал врасплох, с трудом удержался от того, чтобы не влепить по отвлекающему элементу чем-нибудь смертоносным. Скорчив скептическую мину, маг повернулся к своему питомцу и саркастически осведомился:

– Может быть, ты и сумеешь здесь пробраться, но нам с Пином уж точно не пролезть сквозь эти заросли. Как только я придумаю, как от них избавиться, сразу пойдем вперед. И так уже столько времени здесь потеряли.

Я старательно вытаращился на очень симпатичную полянку, заросшую невысокой травкой, над которой белошерстый так активно измывался все это время. И где он видит здесь заросли? Или это у меня с глазами плохо, потому что лично я не вижу поблизости ничего, даже отдаленно напоминающего куст.

Я растерянно почесал задней лапой за ухом. Вот елки зеленые, кажется, все окрестные блохи прознали, что на их территории появилось свеженькое, еще не покусанное существо и решили закатить пир горой. Иначе как еще объяснить, что у меня зудит все тело, от носа до кончика хвоста?

И все же, почему белошерстый уверяет меня, что впереди непроходимые заросли? Может ли быть так, что мы с ним видим разные вещи? Но если это правда, то тогда кто из нас видит действительность?

Пожалуй, есть только один способ это выяснить. Не скажу, что мне очень понравилась собственная идея, но, пожалуй, это единственное, что на самом деле могло сработать.

Я набрал в легкие побольше воздуха и решительно шагнул вперед.

Чупакабра на глазах удивленного Тиллирета спокойно вошел в самое густое переплетение кустов, совершенно игнорируя толстые колючие ветки. Снаружи остался только толстый хвост, подергивающийся из стороны в сторону.

– Ну? – морда зверя вылезла как раз посередине двух перекрещивающихся веток. – И где тут заросли? Ничего же нет.

– Иллюзия? – Тиллирет пришел в восхищение. – Надо же, какая мастерская, не отличить от настоящего леса. И магии совершенно не чувствуется. Потрясающе!

– Вы идете или нет? – недовольно осведомился чупакабра, наполовину высовываясь из несуществующих кустов. – Мне как-то хочется побыстрее закончить это дело.

Пин, не дожидаясь еще одного приглашения, побежал за зверем. И тут выяснилась одна интересная вещь. Заросли, совершенно спокойно пропустившие сквозь себя чупакабру, категорически отказались сделать то же самое с человеком. Едва только Пин сунулся в кусты, как оказалось, что колючки колются, ветки больно цепляются за все подряд, а сами заросли стали как-то плотнее, словно твердо решив не пропускать незваных гостей.

– Хм, как интересно, – задумчиво пробормотал Тиллирет, помогая верещащему Пину отцепить от себя впившиеся глубоко в кожу крючкообразные колючки. Пока была извлечена последняя, Бродяга и сам успел пару раз наколоться, и теперь с любопытством разглядывал выступившую на пальце капельку крови. – Кажется, это не просто иллюзия, а страж, который не пропускает дальше исключительно людей. А это значит, что, скорее всего, хранилище находится где-то неподалеку.

– Тогда, может, я сбегаю, посмотрю, что к чему? – предложил чупакабра. – Раз уж вы все равно не можете здесь пройти…

И чего мне все неймется? Спрашивается, зачем я вообще напросился сходить на разведку? Вот теперь как дурак уже битый час бегаю по кругу, пытаясь вымотать гоняющегося за мной голодного и злого хищника. Хорошо еще, что зверюга попалась тупая и не догадывается, что можно срезать угол и напасть на меня сбоку.

Ой, кажется, накаркал. Тварь прыгнула в сторону, стремительно сокращая расстояние между нами, и с ревом распахнула смердящую пасть. Пришлось прибегнуть к нечестному приему.

Я отскочил вбок и сделал вид, что не удержался на лапах, что на самом деле было не слишком далеко от истины после такой-то пробежки. Кубарем покатившись вперед, я со всего маху врезался в дерево, полоснув по коре острыми когтями. Рано обрадовавшийся монстр прыгнул следом за мной и был жестоко наказан за свою самонадеянность, получив пучок сосновых игл в морду. Хищник обиженно взвыл и принялся тереть морду, загоняя иголки еще глубже под кожу. При этом он неосторожно повернулся к оскорбленному дереву боком, и следующий залп оказался для него последним. Сосна не пожадничала и швырнула в моего противника самые крупные и толстые иглы, прошившие его насквозь. Тварь коротко потрепыхалась и затихла.

Я выждал приличный отрезок времени, прежде чем осмелился высунуть кончик носа из-под сосновых веток. Кажется, деревце угомонилось и больше не собирается разбрасываться иглами во все стороны. На всякий случай крадучись, я, как мог быстро, затопал к человекам.

Солнце уже склонилось к горизонту, погрузив бор в густой полумрак, когда из иллюзорных кустов вывалился усталый, но довольный чупакабра. Тиллирет, последние два часа взволнованно щипавший себя за бороду, увидев зверя, тут же вскочил на ноги.

– Ты в порядке? Тебя не было так долго, что я начал беспокоиться. Что-то случилось?

– Да так, – чупакабра отмахнулся лапой и завалился на бок, устало вывалив язык. – Пришлось поиграть кое с кем в догонялки. Но я выиграл.

– Что? – всерьез встревожился Тиллирет. – На тебя напали? Кто? Где?

– А, не бери в голову, – зверь зевнул, похваставшись острыми клыками. – В общем, сразу за этим местом, через которое вы почему-то не можете пройти, есть большая поляна. На ней находится каменная площадка с четырьмя столбами по краям. Это и есть то самое хранилище, которое мы ищем?

– Думаю, что да, – Тиллирет снова принялся теребить бороду, не замечая, как опадают на землю длинные белые волоски. Чупакабра некоторое время наблюдал за магом прищуренными глазами, затем не выдержал и перекатился поближе, вцепившись в остатки бороды всеми лапами сразу и тяня ее в пасть. Бродяга, не сообразив, что происходит, дернул бороду к себе. Чупакабра уперся, для верности схватив ее еще и зубами. Некоторое время шло молчаливое перетягивание бороды, затем восторженно наблюдавший за происходящим Пин не выдержал и хихикнул. Опомнившись, маг и чупакабра отскочили друг от друга в стороны.

– Извини, – смущенно произнес зверь. – Просто не мог удержаться. Рефлекс.

– Ничего, – великодушно простил Тиллирет, разглядывая жалкие остатки собственной лицевой растительности. – Если бы не строгое обязательство каждому волшебнику носить длинные бороды, давно бы сбрил. Надоела невозможно. А уж как чешется, зараза!

– Зато я нашел обходной путь, – явно пытаясь реабилитироваться в глазах хозяина, признался чупакабра.

На обходной путь я наткнулся совершенно случайно, когда искал дорогу назад от того места, где порезвился с хищником. Он, этот путь, был не слишком-то удобен, но зато наверняка его не охраняла никакая магия. Я прошелся по нему до тех пор, пока не учуял собственные следы, оставленные еще утром, сделал в этом месте небольшую метку и вернулся назад, так же как и пришел.

Вообще-то я не собирался признаваться в своем открытии, наоборот, хотел сделать вид, что нашел его случайно. Думал предложить человекам поискать другую дорогу, а самому вывести их к метке и с гордым видом привести на ту поляну со столбами, но тут меня подвели проклятые рефлексы.

Между прочим, шерсть у белошерстого жесткая и невкусная. Весь язык себе наколол.

Поскольку уже достаточно стемнело, в обход решили двинуться утром. Спать все улеглись с урчащими от голода животами и в не самом радужном настроении. Пин было заикнулся, что быстренько сгоняет в ближайший трактир за едой, через портал, но Тиллирет запретил ему даже думать об этом. Весельчака только отпусти, так он совсем пропадет, как в прямом, так и в переносном смысле. И потом, Бродяга надеялся, что завтра они добудут тот непонятный предмет, который так понадобился Мурдину, и уже к вечеру маг сможет насладиться каким-нибудь домашним блюдом под бокал хорошего коллекционного вина.

Утром все проснулись одновременно, потому что совсем рядом что-то громко хрустнуло. Открыв глаза, Тиллирет с ужасом увидел, как прямо на него падает большая толстая сосна. Маг одним прыжком, изумившим его не меньше всех остальных, оказался в стороне, зато саквояж с остатками припасов бесследно канул под необхватным стволом. Попытавшийся вытащить его Пин был вознагражден клочком выделанной кожи, из которой был пошит саквояж, и мощным пинком под зад со стороны упавшего дерева.

– Извини, дружище, – виновато сказал Пин, протягивая клочок Тиллирету, – но боюсь, что больше от него ничего не осталось.

– Мда, – глубокомысленно сказал Тиллирет, беря в руки то, что осталось от его имущества. – Странно это все. Словно кто-то старательно пытается дать нам понять, чтобы мы убирались отсюда. Зря старается. Пока не посетим хранилище, Черный бор мы не покинем, – и добавил, обращаясь к чупакабре: – Так что давай-ка, приятель, веди нас в обходной путь. Надо бы тебе кличку какую-нибудь дать, что ли, чтобы было, как к тебе обращаться. Не буду же я кричать тебе "Эй, зверь" или "Эй, чупакабра".