Текст книги "Она пришла с Земли. Клиентка (СИ)"

Автор книги: Екатерина Абдуллова

Соавторы: Роман Абдуллов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4
Money, money, money…

Зал заседаний гудел растревоженным ульем – сенат еще собирался. Обе трибуны – и левая, где располагались артефактники и куда направился дэр Авитус ван Сатор, и правая, трибуна стихийников, – выглядели как изъеденная молью шерстяная туника: среди синих мантий сенаторов частыми прорехами темнели пустующие деревянные кресла.

Напротив дверей, в конце прохода меж трибун, находились места Верховных Магов. Из девяти пока пришли двое: дэр Ампелиус Каладар – консул Магического Контроля, и дэр Дариус ван Тусен – консул министерства образования и он же ректор столичной академии. Авитус отвел от них взгляд, чтобы не выдать вспыхнувшую злость.

Отвечая на приветствия, он прошел к своему месту. К нему сразу всем своим грузным телом повернулся Бэкчус ван Ронц, и тут же как от камня, брошенного в воду, по воздуху разошлись волны тяжелого душного запаха пота.

– Ходят слухи, – одышливо пыхтя, сообщил ван Ронц, – что Верховный Совет уже принял решение и сегодняшнее голосование нужно лишь для его одобрения. Каково, а?

На его красном лице проступили капельки влаги, а подбородки мелко тряслись. Авитусу вспомнилось молочно-сливочное желе, которое так любит жена, и он подумал, что теперь не сможет видеть на столе эту дрожащую массу, а тем более как Селена будет отправлять ее в рот.

– Значит, одобрим, – сказал он и отвернулся, сделав вид, что разглаживает складки на мантии.

Ван Ронц возмущенно надулся, но от дальнейшего общения с ним избавил второй сосед. Привлекая внимание, дэр Монтий ван Дарр кашлянул в кулак и с озорной усмешкой, которая, не смотря на почтенный возраст, вполне отвечала его неугомонному и жизнерадостному характеру, произнес:

– Возможно, наш уважаемый ван Ронц прав по поводу Совета. Во всяком случае, посмотрите, кто сегодня выбран на роли конселарусов: уважаемые дэры Вэлиус и Галлус. Два самых горячих поклонника всяческих дебатов.

– Вы хотели сказать споров и криков во всю глотку, – проворчал Авитус.

Дэр Монтий звонко рассмеялся, а Авитус присмотрелся с сидящим на небольших возвышениях конселарусам. Те обменивались воинственными взглядами, словно готовились к дуэли, хотя задача их состояла, наоборот, в поддержании спокойствия. Они должны были активировать сферы тишины вокруг сенаторов, которые в пылу обсуждения переходили к ругательствам, оскорблениям или просто излишне шумели и не давали остальным говорить. Причем издавна сложилось так, что конселарус от артефактников следил за трибуной стихийников, а избранный от стихийников, наоборот, – за артефактниками.

– Да уж, эти устроят, – согласился Авитус. – Наверняка Верховные Маги рассчитывают, что мы не сможем прийти к согласию и в итоге примем всё, что они предложат.

Сенаторы прибывали, шум нарастал, и вскоре пустых мест не осталось. Подошли и остальные семеро членов Совета.

Заседание началось.

– … Зерна не хватает ни для предстоящего сева, ни на еду. Только вчера в Талиции громили продуктовые ряды!

– Эти торговцы сами виноваты – не стоило так задирать цены.

– Тогда что вы скажете насчет ситуации в Лумисе? Уже несколько дней чуть не с боем приходится прорываться через портал, потому что переселенцы запрудили всю площадь и требуют накормить их детей. По-вашему, они тоже сами виноваты?

– Ну так раздайте им еды! Или скажете, в ваших подвалах и мышам нечем поживиться? Это ведь ваши люди, дэр Валлий, летом сновали по деревням и чуть не на корню скупали зерно.

– Клевета!

Конселарусы с пологами тишины не торопились, и Авитус раздраженно подумал, что скоро достойнейшие сенаторы будут выглядеть, как свора собак, не поделивших кость.

Верховные Маги тоже не вмешивались, а Каладар так и вовсе не скрывал, что наслаждается происходящим. Еще бы! Он, безродный, взобрался на самую вершину, у подножия которой потрясают кулаками и кидаются друг на друга благородные ваны. Проклятый выскочка!

Поморщившись от звучавших у самого уха гневных воплей ван Ронца, Авитус склонился к дэру Монтию и громко, чтобы тот расслышал за криками, сказал:

– Вам не кажется, что пламя спора раздувают специально?

– Возможно… – легкомысленно откликнулся дэр Монтий. – Но в трудные времена неприглядные вещи и без того лезут наружу.

– Однако в трудные времена, наоборот, следует бежать в одном направлении, а не кусать друг друга.

– А если побежим к пропасти?

– Тогда вожак должен будет свернуть.

– Вожак? – дэр Монтий сбросил маску весельчака и, оглянувшись, придвинулся к Авитусу. – Вы считаете, Совет изжил себя?

– Пока нет. Но Верховные Маги должны вспомнить, что когда-то он создавался как единый организм, действующий во благо Республики.

Дэр Монтий кивнул и перевел задумчивый взгляд на девятку магов, молчаливо взирающих на сенаторов со своей трибуны.

– Дэр Авитус! – вдруг позвал ван Ронц, устав, видимо, от своих безрезультатных воплей.

Авитус с некоторой опаской отметил, что лицо соседа приобрело какой-то подозрительный малиновый оттенок, а сосуды в глазах полопались. Впрочем, свои опасения он откинул сразу, как только услышал лживое сочувствие в голосе ван Ронца:

– Ваш внук, наверное, скучает по столице… Или, постойте, он же недавно был здесь! В дуэли участвовал! Как он? Оправился уже?

– Маркус молод и полон сил, – с невозмутимым видом отмахнулся Авитус. – А небольшие раны, полученные в бою, лишь бодрят мужчину. Особенно, если он победил.

На этом Авитус полагал обсуждение внука оконченным, однако ван Ронц, похоже, жаждал увидеть, как глава рода ван Саторов признает своего наследника неудачником, и поэтому, снова тряся подбородками, он с деланой неловкостью хихикнул и сказал:

– Сожалею, но должен заметить, не все считают лэра Маркуса победителем. Нет, по факту – конечно, но ведь и цену-то он какую уплатил… Говорят, у него половина тела обожжена, а его соперник даже не пострадал. Несоразмерная цена, не так ли?

– Несоразмерная для кого? – Авитус холодно взглянул ван Ронцу в глаза и, намекая на его собственного мягкотелого внука, добавил: – Возможно для тех, кто предпочитает время проводить в компании пирогов и винограда, нежели на полигоне?

Ван Ронц намек понял. Побагровев еще сильней и свирепо раздувая ноздри, он повернулся к конселарусам и гаркнул:

– Дэр Галлус, вы там не уснули случайно? Или, может, вы сами на себя сферу тишины наложили и не слышите, какая тут грызня?

Дэр Галлус явно слышал всё. И слышал прекрасно, потому что даже привстал, опешив от непозволительной грубости в свой адрес.

В зале, где только что надрывались десятки глоток, казалось, перестали дышать, а спустя секунду дэр Галлус вскочил и вытянул подрагивающую от избытка эмоций руку в сторону ван Ронца. Тот, судя по мгновенно посеревшим щекам, понял, что сказанул лишнего. Вжавшись телесами в кресло, он что-то забормотал, но его уже никто не услышал – первая и пока единственная сфера тишины была активирована.

Рядом заливисто расхохотался дэр Монтий, и его смех подхватили десятки голосов. Авитус же ничего смешного в ситуации не находил. Он хмуро посмотрел на Верховных Магов, превративших Сенат в рыночную площадь, и, словно почувствовав направленную на них неприязнь, те оживились. Ударил гонг, и его тягучий звон оборвал смех и вновь возникшие споры. Все повернулись к Совету.

Вопреки ожиданиям слово взял не старейший из девятки, а самый молодой – дэр Каладар. Навалившись грудью на стол и обведя сенаторов цепким взглядом, он сказал:

– Совет услышал ваши речи, а теперь вы услышьте Совет. Поскольку нехватка продовольствия возникла большей частью из-за резкого притока переселенцев, мы предлагаем очистить улицы от всех, кто пришел за последние два года…

– И куда же их? – перебили его с трибуны артефактников. – Вы планируете восстановить погибшие города?

– Это не целесообразно, – сдержанно ответил Каладар. – Если не в наших силах было удержать в них жизнь, то как мы вдохнем её в уже умершее? Так что – нет. Мы предлагаем дать переселенцам кров и хлеб в трудовых полисах.

Сенаторы удивленно загомонили, но дэр Каладар повысил голос и продолжил:

– Каждый переселенец, будь то взрослый или ребенок, получит именную табличку с указанием полиса. Никто из них не сможет пройти в города. Им, вообще, запрещено будет покидать полисы, а кто самовольно минует границы, того ждет публичная казнь.

Не поворачивая головы, дэр Монтий с ухмылкой сказал:

– Похоже, этот выходец из плебса ненавидит болото, из которого вырвался.

– Однако и к ванам он примкнуть не стремится, – заметил Авитус.

Дэр Монтий коротко хохотнул:

– Как бы его не расплющило меж теми и другими. – Чуть помешкав, он добавил: – Надо признать, ваш сын говорил дельные вещи. Уверен, со временем он склонил бы чашу весов на свою сторону, и вместо того, чтобы возлагать вину на переселенцев, сенат разбирался бы с корнем бед.

При упоминании Луция грудь сдавило, и вдох отдался в сердце колющей болью. Остановившимся взглядом Авитус смотрел на сенаторов, шумно обсуждающих слова Каладара, но видел лишь помост и сына. Если бы Луций доверился… Вместе они обязательно справились бы. По-другому, без этих проклятых порталов. Глупый мальчишка! Такая бессмысленная и безвременная смерть… Да, он был прав, когда говорил о борьбе с пустыней, и восстановлении земель, – именно здесь кроется болезнь, а переселенцы – всего лишь симптом… Но почему порталы⁈

Стараясь унять боль, Авитус будто невзначай потер грудь.

Дэр Каладар вскинул руку, призывая сенаторов к тишине, и с уверенностью заявил:

– Сейчас требуются жесткие меры. Да, в полисах придется не легко! Да, будут жертвы! Но лучше несколько десятков казнить, чем тысячи умрут от голода. Сделаем два поселения по добыче золота, остальных распределим на обработку земли и в каменоломни…

– По-вашему, ЭТО целесообразно⁈ – зашумели стихийники. – Да один «земельник» за день сделает столько, сколько неодаренный за месяц.

– И что вы предлагаете? – насмешливо изогнул тонкие губы дэр Каладар. – Избавиться от всех неодаренных? Ведь, по-вашему, они бесполезны… Или вы предлагаете, чтобы работали только маги, а остальные пользовались плодами их труда? Разве это справедливо?

– Нет, конечно!

– Пусть зарабатывают сами, а не просят у нас!

Сенаторы переглядывались и согласно кивали друг другу, Верховные маги сидели молчаливыми наблюдателями, и Авитус, хоть и не собирался выступать, но не утерпел и, глядя поверх плеча консула Магического Контроля, спросил:

– Детей тоже отправите в каменоломни?

Каладар кивнул с пугающей серьезностью:

– Обязательно. Будет слишком жестоко разлучать их с семьей, вы не находите? И кроме того, лучше пускай они с ранних лет привыкают к честному труду, чем воруют еду на рынках.

* * *

Перед арифметикой Лера заскочила к Дилану и Шоннери, и они втроем отправились на занятия. По пути рыжик пожаловался:

– Ты, Вэлэри, как стала клиенткой лэра Маркуса, так зазналась. Все время с ним в столовой сидишь, разговариваешь о чем-то, а в нашу сторону даже не смотришь.

– Так я ведь должна еду ему носить, – попыталась оправдаться Лера.

– Ну и что? Мы своим патронам тоже подносы таскаем, но ведь не сидим за одним столом. И вообще, никто из клиентов не ест вместе с патронами. Только ты!

– Правда?

Если подумать, то, и в самом деле, Ленора и другие первокурсницы всегда усаживались рядом с Розалией и ее компанией. Не вместе. Рядом! Лера растерянно уставилась на приятелей.

Дилан смотрел в ответ с укором, а Шоннери и вовсе превратился в айсберг (он, вообще, в последние дни какой-то странный стал, как стеной отгородился). Не желая чувствовать себя виноватой или чем-то обязанной, Лера буркнула:

– Шоннери, ты же, вроде, дружишь с Маркусом, разве не можешь присоединиться?

Шоннери промолчал, зато Дилан возмущенно заголосил:

– Да мне кусок поперек горла встанет рядом с наследником Великого рода! И вы не подумайте, не потому, что он такой великий. Просто зыркнет так, что жуком навозным себя почувствуешь. Ну в Бездну такой обед! Я наслаждаться хочу! Особенно теперь, когда син Лидарий начал готовить так, будто в него дух повара Кьяго вселился.

– Повара Кьяго?

– Ты не знаешь, кто это⁈ Шон, ты глянь! Наша всезнайка не слыхала о поваре Кьяго!

– Подумаешь, повар, – фыркнула Лера.

Высокомерно глянув на нее сверху вниз, Шоннери заговорил менторским тоном:

– В четыреста пятом году к власти пришел Норий Свирепый. Правил он недолго, однако успел прославиться тем, что любил вкусно покушать. Настолько любил, что если какое-то из блюд не нравилось ему, он тут же казнил повара. Хроники не сохранили точное число людей, которые готовили для Нория, известно лишь что их было не меньше двух десятков. Но однажды появился повар Кьяго. Все, кто пробовал его стряпню, говорили, что так едят лишь боги, а Норий Свирепый настолько оценил талант нового повара, что даровал ему статус «вана», латифундию и даже поверял личные тайны.

Шоннери замолчал, и Лера усмехнулась: надо же, какую ерунду записали в хрониках! Повар, который вкусно готовил!

Но тут Шоннери добавил:

– Потом повар Кьяго отравил Нория Свирепого.

Дилан расхохотался, а Лера изумленно крякнула:

– Вот это поворот!

Когда они зашли в аудиторию, из противоположных дверей появились Ленора с Беллой и Пинной. Ленора тут же съехидничала:

– Похоже, лэр Маркус узнал, какая прогульщица его клиентка, и теперь мы будем лицезреть лию Вэлэри Дартс не только в столовой, но и на занятиях.

Лера остановилась. Раздувать конфликт желания не было, но и бегать бессловесной мышкой надоело. К тому же, теперь, когда ван Сатор – ее патрон, девицы только и смогут, что на словах поддевать. А раз уж подругами им не быть (и чаепитие тому доказательство), то и она выбирать выражения не обязана.

– Лэр Маркус и раньше это знал, – невинным тоном произнесла она. – Да и сам он… не очень-то регулярно посещает учебный корпус.

Ленора скривила губы и, подойдя чуть не вплотную, прошипела:

– Тогда зачем ты пришла? И так ведь себя умной считаешь.

– А мне нравится учиться, – сказала Лера и, отступив на шаг, попросила: – Не нарушай мое личное пространство, пожалуйста.

– Что? – хлопнула длинными густыми ресницами Ленора. Позади неё с не меньшим удивлением переглянулись Белла с Пинной.

– Кстати, арифметику я люблю особенно, – добавила Лера. – Она красивая. И когда постигаешь суть задачи, а потом легким росчерком пера решаешь её, то чувствуешь настоящую эйфорию.

– По-моему, ты путаешь эйфорию с мучением! – оправилась Ленора. – И зачем магам решать какие-то глупые задачки?

– Зачем? Ну хотя бы потому, что в жизни всякое пригодится. Вот, к примеру, дадут тебе три монеты, а одна из них фальшивая, допустим, легче. И с помощью весов надо ее найти…

– Это же долго! – перебила Ленора. – Взвешивать каждую! Почему я должна ломать голову и тратить время, если скоро буду знать заклинание воздушного потока? Положу на воздушный поток все монеты разом, и которая взлетит выше, та и фальшивая. Да и остальные наверняка по-своему смогут обнаружить её. Так ведь, Шоннери?

Стоящий чуть поодаль Шоннери явно не ожидал, что девушки вовлекут его в свой спор. Он неуверенно пожал плечами, но потом кивнул:

– Да, «земельники» без труда определят, какой из предметов имеет материал, отличный от прочих.

– Допустим, – согласилась Лера. – Но если даны весы, зачем тратить силы и использовать заклинания? Бросить пару монет на чаши намного быстрее!

– Пару? А если их будет больше⁈ – Ленора торжествующе вскинула белесые брови.

В спину толкнул Дилан и забубнил, что скоро колокол ударит и магистр Феррин не обрадуется столпотворению, но разве можно было уйти, если противница сама насаживалась на крючок?

Лера криво улыбнулась. Сквозь выражение превосходства на лице Леноры на долю секунды мелькнул страх. Она дернулась, будто желая отшатнуться, но, стоило отдать ей должное, удержалась.

– Если монет будет больше, к примеру, девять, тогда я проведу всего два взвешивания. А ты, Шоннери, – Лера покосилась на приятеля, – быстро ли снимешь пробу с каждой монетки?

Шоннери метнул на нее сердитый взгляд, но Ленора тоже ждала вердикта, и он нехотя сказал:

– Сейчас рано судить. Вот начнутся заклинания, тогда и сравним.

Ленора на такой ответ недовольно сощурилась:

– Думается мне, хитришь ты, Дартс. Как это два взвешивания? Монет же девять!

Лера развела руками:

– А вот так… И подозреваю, чем больше монет, тем сильнее отличается время нахождения фальшивки у мага и у того, кто взвешивает.

– Еще бы! – вклинилась Пинна. – С сотней монет и весами ты, небось, полдня просидишь!

– А мне кажется, что она и минуты не потратит, – сказала Белла, но когда Пинна и Ленора негодующе уставились на нее, она прыснула от смеха: – Схватит деньги, да сбежит. Еще и весы с собой прихватит, они тоже не дешевы.

Вся троица заулыбалась, а на Леру вдруг снизошло спокойствие. Ну какие же они еще дети! Она терпеливо сказала:

– Вообще-то, я имела в виду, что маг провозится дольше. Нет, я конечно, не утверждаю, что это истина, потому что не знаю, какие заклинания и как используют… Зато точно знаю, что даже из сотни монет выделить одну фальшивую очень просто. Максимум за пять взвешиваний.

– Да ну⁈ – недоверчиво воскликнул сзади Дилан и, спохватившись, снова принялся подталкивать Леру. – Давай сядем, у меня уже ноги устали.

– Сесть мы всегда успеем. Давайте сначала посмотрим, не ошиблась ли я. – Она указала на «доску»: – Прошу сюда.

Ленора, видимо, предвкушая, как выскочка оконфузится, с готовностью двинулась к крашеной стене. Даже сама взяла мел и вручила его Лере, сказав:

– Это будет… поучительно.

– Конечно.

Лучше всего было объяснить задачу с помощью алгоритма – наглядно, и никто не оспорит, поэтому начала Лера с простенькой дракон-схемы по трем монетам. Спасибо братьям, загоревшимся программированием, – она столько этих схем в свое время насоставляла, что порой спросонья даже поход в ванную представляла в виде алгоритма.

– Итак, кладем на чаши весов две монеты. Если одна из них легче, то она фальшивая. Если чаши в равновесии, то фальшивка – третья, отложенная, монета. Рисунок понятен?

– Детские каракули, – процедила Ленора. – И зачем это?

– Сейчас всё станет ясно! Увеличим количество монет до девяти… – Повыше Лера изобразила копию первой блок-схемы. – Разделим их на кучки по три монеты и две кучки положим в чаши. Которая чаша легче, в той фальшивка. Если же веса равны, она в отложенной кучке. Таким образом, мы отбираем три монеты и возвращаемся к первой задаче.

– Остаётся лишь повторить предыдущее взвешивание, – раздался вдруг мужской голос.

Лера оглянулась. Мозг еще не успел сообразить, что происходит, а тело уже вжалось в «доску». Нужно было пространство! Воздух! Да просто, чтобы эти орясины не нависали над ней! Полтора десятка орясин! И когда только успели подобраться⁈ И почему она не услышала⁈

– Так что там с сотней монет? – спросил один из одногруппников, если Лера верно запомнила, Ортвин. И судя по голосу, в первый раз тоже говорил он.

Кашлянув, чтобы расслабить горло, она попросила всех отойти на пару шагов и отвернулась к «доске». Выдохнув и, собравшись с мыслями, Лера продолжила:

– Получается, что сколько бы ни было монет, мы должны сводить решение к трём. Проверим сотню…

Выше она не дотягивалась, поэтому нарисовала три одинаковых схемы слева и принялась вписывать команды сверху вниз, попутно поясняя:

– Сто монет разделим на две кучки по пятьдесят. Можно делить и по-другому, без разницы… Взвесим, определим кучку с фальшивкой, снова делим пополам и взвешиваем. Получили два взвешивания и двадцать пять монет. Их делим уже на три части: две по девять и одну по семь. Вот и всё, мы пришли к тому, с чего начинали: девять монет, потом три… Всего за пять взвешиваний!

Не оборачиваясь, Лера скользнула в сторону, где как раз стоял Дилан. Он ее выпустил, а сам, как и прочие, остался рассматривать алгоритм.

– Здорово! – воскликнул кто-то и следом за ним одобрительно загудели остальные.

А вот Шоннери стоял позади всех и молчал. Ленора с подружками тоже, хотя они-то ясно почему. Но Шоннери… Лера задумалась, припоминая их последние встречи. Вроде, не обидела ничем…

– И все равно, – яростно выплюнула Ленора. – Заклинания важнее, чем какие-то задачки!

– Смотря для чего… – не стала отрицать Лера. – Но вообще-то, решение задач – второстепенно. А в первую очередь арифметика нужна, чтобы мы учились логически размышлять и делать верные выводы.

На этих словах некоторые студенты заинтересованно посмотрели на нее. От смущения Лера приняла деловой вид, схватила со стола тряпку и, вытряхнув из нее облако меловой пыли, выставила перед собой, словно оружие:

– Пропустите! Надо всё стереть, пока магистр не пришел!

– Магистр уже пришел, – раздался от двери скрипучий голос магистра Феррина. – И колокол уже ударил. Идите на места…

Окинув рассевшихся и затихших студентов цепким взглядом, магистр остановился на Лере:

– Что ж, лиа Дартс надеюсь вы закончили со своими многочисленными неотложными делами и впредь будете исправно посещать занятия.

Лера вскочила и поклонилась:

– Я постараюсь, магистр!

– Что значит, постараюсь? Мне нужно не ваше старание, а результат!

– Конечно, магистр! – снова поклонилась Лера.

– Я не глухой, не кричите, – проворчал магистр. – Итак, начнем с небольшой разминки для ума. Я загадаю число…

Договорить ему не удалось. В дверь просочился слуга и, в полупоклоне просеменив к магистру, что-то негромко сказал. Старик раздул щеки и покраснев как помидор, гаркнул:

– Лиа Вэлэри Дартс! Видимо, ваши неотложные дела все еще в процессе, если вашу незабвенную особу желает лицезреть помощник главы хлебопекарей. Выйдите! И поскольку вы так старательны, то постарайтесь на занятие не возвращаться.

* * *

Перед комнатой отдыха, где ждал дэр Кастор, Лера задержалась, чтобы выровнять дыхание и настроиться на разговор. Вообще-то, идти на встречу ее никто не заставлял и приглашение она могла проигнорировать, но все же лучше сразу расставить все точки над «ё» и избавиться хотя бы от одной заботы.

Итак, если хлебопек рассчитывает, что она передумала, то его ждет сюрприз. Менять условия патента она не собирается, и тем более сейчас, когда Маркус поверил в ее принадлежность к Ордену.

Если же дэр Кастор перейдет к угрозам, то флаг ему в руки и пирожок с полки. Она под защитой академии!

Да, на этом и стоять.

Мельком оглядев безлюдный атриум администрации, Лера коротко выдохнула, разгладила подол форменного платья и вошла.

В комнате витал тонкий аромат роз. Диваны, кресла и столики размещались вдоль стен, а всю середину помещения занимала растительная композиция в форме конуса: по периметру – цветы, затем – кустарники, а в центре – туя, вымахавшая чуть не до потолка. В самом потолке, как обычно, – отверстие, укрытое невидимым куполом.

– Лиа Вэлэри! – Дэр Кастор, невидимый из-за всех этих зарослей, поднялся с одного из кресел и взмахнул рукой. – Светлого дня!

– Светлого дня, – Лера машинально поклонилась.

– Надеюсь, вы не откажетесь от угощения? – Дэр Кастор приглашающе указал на стоявший на столе поднос с чайником, чашками и печеньем. – Я слышал в академической столовой не очень-то вкусно готовят.

Пока он говорил, Лера стояла, оглушенно пялясь в пространство. Она поклонилась, даже не задумываясь! Вот и магистру Феррину кланялась, как китайский болванчик! И раз, и второй! Да что за фигня⁈ Она так быстро вжилась в роль? Приняла их правила?

Волнение, с которым она шла сюда, исчезло, и вместо него в груди вспыхнули злость и желание противоречить.

Усевшись напротив хлебопека, Лера проследила, как он разливает исходящий паром отвар и решила не пить. Мало ли, вдруг подмешал какую-нибудь гадость, заставляющую на все соглашаться.

– Прошу, – дэр Кастор поставил чашку перед Лерой. – Бодрящий сбор из южных лесов. А это печенье из нашей пекарни, попробуйте.

Отвар пах элеутерококком. Лера сделала вид, что отпила, а к печенью не притронулась, хотя и выглядело оно соблазнительно: фигурное, тоненькое и золотистое – похоже на песочное. Лера такое любила.

– Спасибо, но печенье не буду, – сказала она и с видом святой простоты добавила: – Фигуру берегу.

Губы дэра Кастора дрогнули в едва уловимой насмешке, но комментировать это заявление он не стал и спросил:

– Как ваши успехи в учёбе?

– А что? – насторожилась Лера. В вопросе чудился подвох, будто хлебопек прикидывал, как скоро её вышвырнут за спасительные стены академии.

– Просто любопытно, справляетесь ли вы, имея настолько крошечный резерв.

Вероятно, желая смягчить последние слова, дэр Кастор обезоруживающе улыбнулся, и Лера успокоилась. И тоже улыбнулась в ответ. Широко так, от души. Чтоб уж во всей красе… А затем, глядя в застывшее лицо дэра Кастора, сказала:

– Говорят, любопытство кошку сгубило. Если это все, то я пойду.

– Подождите! – опомнился хлебопек. – Ну, что за молодежь? Все спешат куда-то…

Напялив образ ворчливого, но доброго дядюшки, он положил на стол мешочек, судя по тихому звяканью, с монетами, и сказал:

– Загляните, пожалуйста, лиа Вэлэри.

Взяв мешочек, Лера взвесила его на ладони. Тяжелый.

– Приятные ощущения, не так ли?

Покровительственные нотки в голосе дэра Кастора снова толкнули на дерзость.

– Очень приятные. – Лера еще раз качнула мешочек. – Таким кому-нибудь в голову зарядишь, мало не покажется.

Дэр Кастор нахмурился, видимо, не зная, как реагировать на такой ответ, и повторил:

– Загляните внутрь.

Внутри, как и ожидалось, были монеты. Правда Лера не предполагала, что все они будут золотыми, и чтобы удостовериться вытащила несколько на свет. Н-да, действительно, золотые.

– Здесь ровно триста монет. Убрать шрамы – примерно двести, я узнавал…

Лера ссыпала золото обратно в кошель.

– Простите, дэр Кастор, но мой ответ всё тот же. Условия в патенте я менять не буду даже за триста монет.

– А за пятьсот?

На столе появился второй мешочек. Вот же змей-искуситель! Разве можно так с бедной студенткой? Это ж целое состояние! Кстати, неизвестно, на сколько она «застрянет» в этом мире… Деньги бы не помешали…

– Да хоть за тысячу! – Лера все же оторвала взгляд от пузатых кошельков и, чтобы уж наверняка отсечь себе пути отступления, добавила: – Это дело принципа!

– Что еще за принцип⁈ – с плохо скрытым раздражением воскликнул дэр Кастор. – Отказаться от пяти сотен золотых! Ради чего?

Лера на секунду задумалась. Что же такое сказать, чтобы он отстал раз и навсегда?

– Может, ради свободы? – она вопросительно глянула на хлебопека.

Тот в ответ посмотрел на нее, как на дуру:

– Так деньги и делают нас свободными.

О! А вот с этим можно поспорить! Под нетерпеливым взглядом дэра Кастора Лера выбрала печеньку поподжаристей и, откусив, сказала:

– Мало денег – мы думаем, где их добыть, много – как не потерять. Где жить, как, с кем – все решают они! Еще и пожирают самое ценное, что есть у человека – время. Работа, работа… Целыми днями, некогда остановиться и посмотреть вокруг… Не-ет, деньги, наоборот, забирают свободу.

Шокированный вид дэра Кастора был весьма приятен, и Лера радостно подытожила:

– Свободен тот, у кого нечего отнять!

Дэр Кастор молчал. Нехорошо так молчал. И смотрел тоже нехорошо… Чтобы заполнить паузу, Лера захрустела печеньем. В тишине звук получился слишком вызывающим, и дэр Кастор холодно прищурился:

– Но ведь отнять можно не только деньги.

Печенье комом стало в горле. Лера глотнула элеутерококка и, откашлявшись, сипло спросила:

– Вы мне угрожаете?

– Я лишь уточняю… Кстати, вы же говорили не всерьез? Уж извините, но я сомневаюсь, что вы искренне мечтаете о такой… свободе.

– Ну, возможно, я чуть покривила душой, – честно призналась Лера. – Очень хотелось возразить вам.

– Понимаю, – медленно кивнул дэр Кастор. – Нет такого дела, в котором не затеяла бы спор женщина.

Лера едва сдержала возмущение. Вот же шовинист! Пряча вспыхнувшую злость, она потупилась и кротко сказала:

– С этим соглашусь.

Правый глаз у хлебопека дернулся.

– Лиа Вэлэри, – вымораживающим тоном произнес он. – Я сейчас допью и уйду. Третьего предложения не последует, так что подумайте хорошенько, какую свободу вы все-таки предпочитаете. С деньгами или без них.

С этими словами он глотнул остывшего чая, брезгливо поморщился и отставил чашку.

– Похоже, время вышло быстрее, чем я полагал. Итак, ваше решение?

Дэр Кастор больше не строил из себя доброго дядюшку и выглядел довольно пугающе. Храбрясь, Лера криво улыбнулась:

– Вы дали мне какой-то ограниченный выбор… А как насчет свободы делать то, от чего получаешь удовольствие? Мне, видите ли, очень нравится мой патент и не хотелось бы лишиться этого прекрасного ощущения.

– Что вы несете⁈ – дэр Кастор аж привстал. – Какое еще удовольствие⁈ Я в последний раз спрашиваю: вам деньги нужны?

– Нужны…

– В таком случае…

– … но условия патента я не изменю.

Дэр Кастор осекся и замер, лишь глаз его вновь начал дергаться. Лере захотелось сбежать. Похоже, она все-таки перегнула палку.

– Не знаю, чего вы добиваетесь, – наконец негромко сказал хлебопек. – Да мне и не важно. Но вот что я вам скажу… – его стылый взгляд ледяной спицей вонзился Лере в переносицу. – Не слишком-то надейтесь на защиту академии. Значок и форма не спасут вас от несчастного случая. Вы понимаете?

Лера открыла рот, но, не зная, что ответить, лишь втянула воздух. В голове было пусто, словно холод от призрачной спицы ввинтился в мозг и заморозил мысли.

– Вынужден вас огорчить, – послышался вдруг насмешливый голос, и из-за растений бесшумно вышел Маркус. – Однако лиа Вэлэри может рассчитывать на своего патрона.

Лера выдохнула. А дэр Кастор, наоборот, напрягся.

– Насколько мне известно, – оценивающим взглядом пробегаясь по Маркусу, сказал он, – никто не пожелал взять в клиентки настолько бездарную студентку. И кстати, кто вы такой, чтобы вмешиваться?

– О, я – именно тот, кто решил, что ему пригодится эта бездарная студентка – её патрон.

Дэр Кастор с намеком глянул на ежик на голове Маркуса и презрительно усмехнулся:

– Вряд ли у вас достаточно влияния, чтобы противостоять гильдии.

Маркус вернул усмешку:

– Право, мне даже неловко, что своим видом я ввел вас в заблуждение. Позвольте представиться как следует. Лэр Маркус ван Сатор.

– Ван Сатор? – дэр Кастор медленно поднялся. Взгляд его расфокусировался, переходя на магзрение, и секунду спустя хлебопек склонил голову в поклоне:

– Прошу простить, если я был груб.

– Со мной вы не были грубы, а вот клиентку мою больше не трогайте.

Лера почувствовала себя царицей – нет, Владычицей морскою! – и, когда хлебопек ушел, восхищенно воскликнула:

– Вау! А я и не представляла, что род ван Саторов такой могущественный. Взрослый важный дядька, а так расшаркивался, так извинялся…

Маркус смерил ее недовольным взглядом: