Текст книги "Она пришла с Земли. Клиентка (СИ)"

Автор книги: Екатерина Абдуллова

Соавторы: Роман Абдуллов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Я подумаю – мрачно ответила Лера.

И почему все что-то требуют от нее? А она всем обещает подумать… Сегодня, вот, Маркус ждет какую-нибудь прогрессорскую идею. Как будто это так легко – посмотрела в потолок, макушку почесала и нате, пжалста! Готово!

* * *

После ужина Лера шла к Маркусу в растрепанных чувствах. Злость и обида на одногруппников не прошли даже после пирогов сина Лидария, тут же примешивалась толика вины за то, что нечем порадовать патрона, а где-то подо всем этим разгоралось желание как можно скорее избавиться от рубцов. Еще Лера обдумывала, как лучше рассказать Маркусу, что в храме его считают сбившимся с пути, и признаваться ли, что ее вербуют промывать ему мозги.

Впрочем, размышления эти оказались напрасны. Едва она ступила на порог гостиной Маркуса, как тот налетел с вопросами:

– Придумала? Есть что-то годное для патентов? Говори же!

– Нет пока, – Лера виновато пожала плечами. – Времени совсем не было…

Маркус ругнулся сквозь зубы и, сделав по комнате круг, остановился напротив.

– А с наставником как всё прошло? Он не посчитал тебя странной?

– Я не странная! – Лера тоже начала заводится. Возможно, у Маркуса что-то случилось, что-то из-за чего он так непривычно нетерпелив, но какого лешего он на ней срывается⁈ – И между прочим, дэр Антипэтер замечательный человек! Добрый, понимающий… Обещал, что если я стану послушницей, то мне бесплатно уберут шрамы!

Маркус презрительно скривил губы:

– Конечно, понимающий… Он же наставник! Кстати, что-то плохо он тебя изучил, если зовет в послушницы. Такая, как ты, вместо истинного пути скорее укажет ученикам новый или даже несколько, собьет с толку, а потом еще и сбежит.

– Да с чего это⁈ – Лера аж задохнулась от возмущения. И хотя сама недавно только думала, что ее помощь уведет вовсе не на тот «путь», о котором говорил наставник, однако уверенность в этом и Маркуса отчего-то взбесила.

– С чего, говоришь… – Маркус шагнул ближе.

Леру бросило в жар, и она отшатнулась, вжалась спиной в дверь. Маркус не остановился, сделал еще шаг. Лера вскинула руки, чтобы оттолкнуть его, но от одного только предчувствия, как ладони ощутят горячее сильное тело под тонкой тканью рубашки, мысли спутались, а сердце прыгнуло в горло и перекрыло кислород. Перед глазами все поплыло.

– До сих пор ты поступала, как тебе вздумается, а не как следует, – ровным тоном произнес Маркус, вглядываясь в ее запрокинутое, пылающее лицо. – Так неужели теперь решила измениться? Ради чего же? Ради теплой комнатушки и сытной еды? Ах, нет! Наставник, наверное, расписал, как прекрасна жизнь послушниц, и намекнул, что все они находят себе богатых женихов, не так ли?

От холодных, злых фраз Лера протрезвела.

– Так! – воскликнула она с вызовом и сардонически добавила: – Еще про бесплатных целителей не забудь.

– Точно, шрамы… Они так беспокоят тебя?

– А сам как думаешь? Любой девушке хочется быть красивой!

Маркус чуть отстранился и с какой-то непривычной задумчивостью посмотрел на рубцы.

В повисшей тишине Лера слышала только свое прерывистое дыхание и буханье сердца, да еще за дверью раздавались неразборчивые голоса и шаги возвращающихся из столовой парней. Но вместо того, чтобы нарушить напряженное уединение, посторонние звуки лишь подчеркнули его, сделали еще многозначительней.

Лера почувствовала, что задыхается. Губы пересохли. Не в силах больше выдерживать изучающий взгляд Маркуса, она отвернулась и хотела уже выбраться из ловушки, поднырнув под его рукой, но Маркус вдруг шевельнулся, а миг спустя его обжигающая чуть шершавая ладонь накрыла ее изуродованную щеку.

Глава 12
Выбор очевиден

Взволнованно стучащее сердце запнулось, а потом рвануло из груди. По всему телу полыхнул пожар. Обжигающее прикосновение и темные непроницаемые глаза напротив… Время остановилось, звуки исчезли. Исчезло всё, словно одним щелчком отключили весь мир, оставив только их двоих. И мир был не нужен, не важен. Лишь бы вечно глаза глядели в глаза…

Но мир вернулся. Безжалостный, холодный… перевернутый.

Горячая ладонь пропала, и Маркус отступил, снисходительно бросив:

– Верно, без шрамов ты вполне симпатичная.

Воздух с трудом протискивался в пересохшее горло, тело мелко подрагивало, а ноги подкашивались, и Лера зажмурилась, не желая видеть насмешку или даже презрение к своему жалкому состоянию.

Но Маркус насмехаться не стал. В комнате, вообще, повисла тишина, словно он ушел, но Лера чувствовала – не ушел. Чувствовала каждое его движение.

Вот он остановился у стеллажа с книгами… Шелест страниц… А у нее руки трясутся, книгу не удержала бы… Камень у него в груди, что ли⁈ Довел ее до невменяемости, а сам как айсберг.

И щека горит, будто клеймо поставил…

– Значит, домой возвращаться ты передумала? – спросил вдруг Маркус.

Лера испуганно распахнула глаза:

– Почему это⁈

– Ну как же! В послушницы собралась… Может и жениха уже приглядела? Какого-нибудь рыжего?

То ли подействовала абсурдность вопроса, то ли пренебрежение, с каким говорил Маркус (и он даже не обернулся! Спиной стоял!), но дрожь прекратилась, а с языка само собой слетело вызывающее:

– А если и так?

Маркус оглянулся и смерил Леру надменным взглядом.

– Вы друг другу не подходите.

Его покровительственный тон ударил по нервам, как тяжелая рука по натянутым до звона струнам.

– Чем же не подходим? – процедила Лера, едва сдерживая гнев. – Мы с Диланом из одного круга, оба одаренные и учимся в академии… Что не так?

Маркус раздраженно захлопнул книгу.

– Да все так! Делай, что хочешь! Главное, выполни уговор – отведи меня в Орден.

На демонический огонь злости словно ледяная вода хлынула. Что-то там треснуло, и все гнетущие сомнения, которые Лера заталкивала в темные глубины подсознания, вырвались на свободу. «Отведи в Орден»… Маркус рассчитывает на нее, помогает, его отца казнили, а она… Она готовит предательство. Собственными руками копает ему могилу… Мучительная боль сжала грудь, не давая вдохнуть, не позволяя поднять глаза…

– Отведешь и пожалуйста! – продолжал меж тем Маркус, – Служи в храме, вей гнездышко с рыжим, стучи молотком по пальцам – мне все равно!

– Зачем молотком по пальцам? – безжизненно спросила Лера, чтобы сказать хоть что-то. Чтобы Маркус не заметил, как плохо ей стало при упоминании Ордена.

– Затем, что это так же лишено смысла! Всё! Прекратим этот нелепый разговор! Иди к себе!

Маркус еще секунду смотрел на закрывшуюся за Вэлэри дверь, а потом с чувством произнес:

– Чтоб я еще когда-нибудь взял в клиенты девчонку!

И что на него нашло? Будто под руку кто толкнул, и та накрыла израненную щеку. Неловко вышло. Непозволительно… Впрочем, ерунда. Главное, чтобы Вэлэри лишнего не вообразила. Конечно, понимать должна, ведь всего-навсего клиентка… Но как ни крути, она еще и девушка – наверняка мечтает о чем-то там своем, о девичьем. Им, девицам, только повод дай…

Маркус посмотрел на ладонь. Казалось, она до сих пор ощущала округлость и теплоту щеки – нежная, бархатистая кожа и грубые, твердые рубцы. Странное сочетание, неправильное.

Избавляясь от тревожащего чувства, он потер руку о брючину.

Не замечая ничего вокруг, Лера брела к женскому общежитию.

Отвести в Орден… Как она могла пообещать Маркусу то, что никогда не исполнит? Словно затмение нашло… И как теперь все исправить? Признаться в обмане? Перед внутренним взором предстало закаменевшее лицо Маркуса, услышавшего, что никакого Ордена нет, а ей нужен был портал. Любой ценой… Он не простит.

Нет, пусть все идет как идет, а за два года она найдет выход. Должен же быть вариант, когда и овцы целы и волки сыты. Если нет, она сама создаст такой вариант!

И патенты как раз пригодятся. Во-первых, так она отплатит Маркусу за помощь, во-вторых, общее дело – даже если и война с Верховными!– сблизит их и подарит шанс добраться до портального ключа. Тогда она уйдет сама. Не подставляя его. Да, он останется обманутым, но живым и с кучей патентов.

А она будет дома…

Отгоняя видение своей комнаты и родителей, Лера потерла лоб. Сначала дело! Иначе мечты ее так же бессмысленны, как битье молотком по пальцам. Она слабо улыбнулась забавному сравнению и вдруг замерла.

Молоток, гвоздь, саморез – образы мелькнули один за другим. Саморезы! В деревне она их не видела и здесь, кажется, тоже. К мебели, правда, не присматривалась, но полки и зеркало висят на каких-то штырях. Если саморезы в этом мире еще не придумали, тогда… Она «придумает»!

Круто развернувшись, Лера поспешила обратно, к Маркусу.

Пролетев атриум под десятком удивленных взглядов третьекурсников, она все же собрала волю в кулак и постучала учтиво, как положено клиентке.

Маркус сидел в кресле и читал. Когда она зашла, он нахмурился и что-то хотел сказать, но Лера выпалила первая:

– В вашем мире используют ведь только гвозди и заклепки, так?

– «В вашем мире»? – переспросил Маркус вместо ответа.

Тело кольнуло иглами страха. Черт! И ляпнула же! Пытаясь отвести внимание от своей оплошности, она беспечно отмахнулась:

– Я имела в виду вашу Республику. Но я ведь права? Гвозди и заклепки, да? Я знаю более эффективный способ! Дай, пожалуйста, лист бумаги, нарисую, чтоб понятней было.

Маркус посверлил ее недоверчивым взглядом, но все же указал на стопку листов, лежащую на столике перед ним.

– Рисуй…

Лера незаметно перевела дыхание.

Накидав эскиз самореза и отвертки и попутно объяснив принцип действия, она застыла в ожидании вердикта. Маркус особо вдохновленным не выглядел и, задумчиво потрогав ежик на затылке, сказал:

– Способ, может и эффективный, но Верховных магов этой мелочью не задеть. Или ты считаешь, что они выпускают гвозди или заклепки, а твои… «саморезы»… лишат их прибыли?

Лера с досадой прикусила нижнюю губу. Верно, Маркус же хочет отомстить…

– Ну и пусть! – не отступила она. – Зато заработаем! Сможем исследования проводить, опыты ставить… К противостоянию с Верховными по-хорошему подготовимся. Согласись, для этого деньги нужны!

Она с напором посмотрела на Маркуса, но тот не ответил, погрузившись в раздумья.

Взгляд ее невольно скользнул вниз. Упрямо сжатый рот, сильная шея… Уже чистая, ни следа от ожогов, правда, и прежнего загара нет… А рукава рубашки снова закатаны до локтей. Так странно для аристократа… Блин! Аристократ же! Наследник богатейшего рода! А она его деньгами соблазняет… Лера чуть не застонала.

Маркус вдруг вздохнул:

– Сомневаюсь, что эти «саморезы» кому-то нужны. Что же по поводу денег… Вообще-то, твой свободный рецепт закваски, вернее, его воздействие на гильдию хлебопеков, навел меня на мысль сделать патенты очень дешевыми. Только так они станут востребованы и, надеюсь, неприятно удивят владельцев аналогичных изобретений. Но, сама понимаешь, много не заработаем.

– Конечно, – проворчала Лера, раздосадованная, что он отмел ее идею. – Тебе и незачем, и так в золоте купаешься.

Маркус бросил на нее непонятный взгляд.

– Вот именно, купаюсь… Предложи что-нибудь посерьезней.

– Хорошо, – Лера поднялась и твердо посмотрела на него. – В следующий раз жди меня с серьезным.

Только бы не ссориться больше, а она обязательно докажет, что он не зря поставил на нее. И не просто докажет. Она сделает всё возможное, чтобы защитить Маркуса после открытия портала. После ее ухода.

Вэлэри снова ушла, и когда затихли ее легкие, но на сей раз уверенные шаги, Маркус взял листок с эскизом.

Все же потенциал у такого способа есть. Забить гвоздь, конечно, быстрее, но, похоже, Вэлэри права, и держать «саморез» будет надежней. К тому же, его легко вынуть, не погнув… Может, все-таки отослать в бюро? Регистрация бесплатна, а если он вдруг ошибся и спрос будет, то деньги окажутся очень кстати. Пусть немного, пусть на поместье не хватит, но хотя бы еще на пару визитов целителя к матери. Тот, действительно, берет дорого – за два посещения тридцать золотых запросил! – пришлось отдать весь недавний выигрыш от ставки. Радует конечно, что денег хватило, иначе кошмарней ситуации не представить – ван Сатор просит о рассрочке! – немыслимо!

От одной только вероятности подобного во рту стало кисло, и, отгоняя муторное беспокойство, Маркус взялся за книгу. Впрочем, читать не смог. Мысли все время возвращались к пустому кошельку и раздумьям, где достать двадцать тысяч золотых на отцовское поместье.

* * *

Лиа Одетта ван Сатор проводила целителя и, вернувшись в покои, устало опустилась на диван. Исора тут же подала ей пиалу с крепко заваренными укрепляющими травами, затем налила в таз воды, положила на дно грей-камень и замерла, сосредоточившись на активации.

Одетта глотнула теплый горьковатый отвар и задумчиво посмотрела в окно. Уже давно стемнело – дэр Амэтус пришел поздно, когда закончил обход назначенных на сегодня пациентов. А ведь он знал, что причин торопиться нет, однако, как сам и признал, уступил настойчивой просьбе Маркуса о скорейшем посещении. Значит, Маркус был настойчив… Волновался…

Исора закончила активацию, поднесла таз к дивану и сама села рядом, на низенькую скамеечку. Одетта не торопясь, медленно опустила ноги в горячую воду.

– Капни розового масла.

Исора взяла со столика почти пустой флакон и аккуратно отмерила две капли.

– На неделю осталось, – вздохнула она.

– Ничего, скоро деньги появятся, – негромко, но уверенно сказала Одетта. – Я думаю, Маркус поверил. Он, конечно, старался показать, будто подозревает нас в притворстве, однако целителя послал сегодня же. Так что поверил… Одно только не понятно: где Маркус взял тридцать золотых? Разве к этому времени он не должен был остаться абсолютно без средств?

– Может, управляющий поместьем все же высылает ему понемногу? – с сомнением произнесла Исора.

– Нет. Мне доложили, что ситуация там, в самом деле, сложная и требует больших вложений. Нет, нет… – Одетта в задумчивости потерла ступни о шероховатую поверхность грей-камня. – Из поместья Маркус ничего не мог получить… Неужели продал что-то из своих вещей? Хотя, он не стал бы… А вот если обратился к ростовщикам, то это, пожалуй, к лучшему. Они быстрее вразумят его, чем наставник или дед.

Она встала, расплескав воду. Исора сноровисто обтерла ей ноги, подала мягкие тапочки и, повинуясь безмолвному жесту, накинула на плечи шаль.

Одетта подошла к портрету, который когда-то повесил сюда Луций. Здесь они стояли рядом, а впереди – десятилетний Маркус, загорелый, невероятно похожий на отца, с озорной мальчишеской улыбкой. Они здесь все улыбались.

– Что ж, – вглядываясь в лица, бесстрастно сказала Одетта, – я дала ему замечательный предлог вернуться – уход за больной матерью! Что может быть естественней? – теперь посмотрим, что он выберет. Либо мать, столичная академия и невеста из рода ван Тусенов, либо… Он продолжит цепляться за память об отце и тогда останется в этом «отстойнике». Нищим! А вместо невесты – уродливая бездарная клиентка.

Не в силах вынести представшую перед внутренним взором картину, Одетта на мгновенье прикрыла глаза. Её сын не заслуживает такой участи. Маркус виноват лишь в том, что молод и горяч, и потому она сделает всё, чтобы вытащить его из ямы, в которую он угодил. Угодил из-за отца.

Взглянув в глаза покойного мужа, Одетта холодно улыбнулась:

– Выбор очевиден, не так ли, Луций?

* * *

Следующим утром Лера на завтрак не торопилась – выжидала, пока Маркус поест и уйдет. Даже по прошествии ночи при мыслях о вчерашнем сердце ускорялось, а лицо заливал жаркий густой румянец. Что же тогда будет при встрече? А как сидеть за одним столом?

Обрызгав лицо холодной водой, она всмотрелась в свое отражение. Зачем Маркус прикоснулся к рубцам, на которые многие и смотреть-то брезгуют? Почему назвал симпатичной? Она ему… нравится?

Собственный потемневший взгляд смутил, и Лера отвернулась. Глупости всё…

В столовую она пришла к самому окончанию завтрака. В зале осталось всего с дюжину студентов, среди которых Лера заметила и Дилана. Маркуса, как она и рассчитывала, уже не было. Рассчитывала, планировала… Только почему-то вместо спокойствия накатила грусть.

От размышлений ее отвлек син Лидарий, собственной персоной вышедший на раздачу.

– Опаздываете, – проворчал он. – Остыло уж всё.

И бухнул в тарелку полный с горкой черпак каши.

– Я столько не съем. Мне бы половину… – попросила Лера, но повар строго отрезал:

– Съедите! Вам расти надо!

– Куда? Вширь, что ли?

Син Лидарий, не слушая возражений, полил кашу сметаной и вареньем и выставил на поднос.

– А хоть и вширь! На ваши кости только оголодавший позарится.

Лера покраснела и, забирая кашу, буркнула:

– Я не жаркое.

Она взяла компот и хотела уже отойти, но син Лидарий вдруг хитро улыбнулся.

– Лиа Вэлэри, вы бы зашли ко мне вечерком. Чаю попили бы. Уж такой ароматный чай мне доставили, словно на цветущий луг переносит. А печенье какое, м-м-м…

Лера недоуменно прищурилась. Что это с поваром? Конечно, они поладили, но вроде не до такой степени, чтобы чаи гонять по вечерам.

– Спасибо, син Лидарий, обязательно зайду, но не сегодня. У нас репетиция.

– О-о, знаю, знаю, – син Лидарий смешно подвигал бровями. – К дню рождения ректора готовитесь… Не оплошайте там, очень уж дэр Аарон разборчив. Да и суров порой бывает.

Лера припомнила толстяка-ректора с безвольно обвисшими мясистыми щеками. Лэр Фэстус предупреждал о его разборчивости, но чтобы «суро-ов»…

– Мы же не экзамен сдаем! Это просто концерт.

– А вот и не просто!

Зыркнув по сторонам, син Лидарий склонился с таким таинственным видом, что и Лера невольно подалась навстречу.

– Лет двадцать уж прошло, – вполголоса заговорил повар. – Тогда жена от дэра Аарона сбежала – к другому, ясное дело, – а тут концерт устроили и в одной пьеске точь-в-точь это дело-то и разыграли. И не разобрать, нарочно или случайно так пришлось, но взъярился ректор сильно. Дознался, чья задумка была, и выгнал того из академии. А ведь парень-то из ванов был, сильный… Тогда еще не звались мы «отстойником», сильных хватало. Так-то… Но ты, смотри, никому!

– Я – могила, – привычно заверила Лера и, увидев непонимание на лице сина Лидария, пояснила: – Молчать буду.

– Тогда уж рыба, – проворчал повар и кивнул на столики: – Иди, давай. Рыжий, вон, совсем заскучал.

Лера подсела к Дилану, который в одиночестве смаковал сушеные яблоки из компота.

– А Шоннери где потерялся? – спросила она после приветствия.

– Потерялся? Хм, действительно, потерялся, – неопределенно ответил Дилан. – Он у нас теперь любитель утренних прогулок. И вечерних тоже… Боюсь, как бы и ночью не загулял… – Дилан встряхнулся. – А у тебя что за секреты с поваром? Новый рецепт обсуждали?

– Не, байку он рассказал… И рыбой меня назвал.

– Какая-то медленная ты рыба, – хмыкнул Дилан. – Пока доплыла, Маркус уже ушел.

Лера опять начала краснеть.

– Да что-то не спалось ночью, – буркнула она и с преувеличенным энтузиазмом принялась за кашу. – Под утро только задремала, вот колокол и не услышала.

– А-а, переживала, – сочувственно кивнул Дилан и тут же фыркнул: – Нашла из-за кого! Ладно бы чувства у тебя к нему… Нежные! А так… Он тебе никто, ну и не слушай!

Каша комом встала в горле. Лера закашлялась и в панике заметалась взглядом по столу. Да с чего Дилан взял, что у нее к Маркусу чувства? Еще и нежные!

– Рубцы ему не нравятся… – продолжал возмущаться рыжик. – А мне вот его нос не нравится, так, может, его тоже тряпкой завесить?

– Нос? – Лера сфокусировалась на приятеле. О чем он, вообще? У Маркуса идеальный нос, лучше не придумать!

– Ну да! У Фидо не только язык длинный, но и нос.

От облегчения Лера расплылась по стулу. Господи, ерунда-то какая! Всего лишь Фидо с его вуалью и маской.

– Я бы подправил ему физиономию, – Дилан потряс кулаком, – если б не выгоняли за такое. А Ортвин – тьфу на него! – правильно сказал: твои шрамы можно вылечить! Выучишься на мага, денег накопишь и красавицей станешь. Так что не из-за чего и переживать.

Лера с улыбкой смотрела на разошедшегося рыжика. Ну вылитый Димка!

– Да я уж забыла про это, – мягко сказала она.

– Ого! Это что же такое значимое у тебя произошло, что ты забыла?

Лера отмахнулась:

– Лучше не спрашивай!

Эта простая фраза подействовала на Дилана как-то странно: он разом угомонился, откинулся на спинку и, скрестив руки, сдержанно сказал:

– Хорошо, не буду. Я много о чем не спрашиваю, все жду, когда сама расскажешь.

Обычно теплые, озорные глаза его сделались вдруг холодными и колючими. Лера отвела взгляд. Про лабиринт напоминает рыжий!

А Дилан все смотрел, и так неуютно становилось, так тяжко, что она не выдержала и, всплеснув руками, воскликнула:

– Да ладно, ладно! Только сначала ты поклянись, что никому не расскажешь…

– Клянусь! – тут же подскочил Дилан. Глаза его, еще секунду назад неприятно льдистые, вспыхнули азартом.

– … И не напишешь, – продолжила перечислять Лера, – и знаками не покажешь, и наводящими вопросами не наведешь…

– Эй, хватит! Я – рыба, у которой даже рта нет, поняла?

Для разговора пришли в библиотеку. Син Кэмиллус встретил Леру привычным кивком, а вот на Дилана глянул неодобрительно.

– Неужто еще один торопыга-прогульщик? – спросил, выкладывая на стол «Заклинания воздушной стихии» (поняв, что Лера собралась выучить всё от корки до корки, он перестал уносить учебник на полки).

– И вовсе я не прогульщик! – воспротивился Дилан. – И не торопыга!

– Ну и зря! – отрезал вдруг библиотекарь. – Брал бы пример с подружки, она уже половину заклинаний выучила.

– Да ну? Как это половину? – Дилан посмотрел на Леру, будто ожидая, что она опровергнет слова старика, но она лишь развела руками:

– Каждый день, по чуть-чуть. Да и немного их на первом курсе… Син Кэмиллус, мы не заниматься пришли. Обсудить кое-что надо, а у вас здесь тихо и никто не мешает.

– Нашли место! – отчего-то рассердился син Кэмиллус. – Никто не мешает… Это вам не дом для свиданий!

Поджав губы, он демонстративно понес «Заклинания» на стеллаж.

Лера проводила его изумленным взглядом. Да что это со всеми⁈ Или весна так действует? В библиотеку, понимаешь, на свидание… Она⁈ Ну, старикан! Из самого песок сыплется, а в башке седой какие-то непотребства.

Мысленно плюнув на домыслы библиотекаря, Лера направилась к самому укромному уголку, туда, где обычно скрывался Маркус. Здесь она впервые заговорила с ним, здесь он слушал ее пояснения о дороге Цицерона и разговор с хлебопеком. И здесь она солгала ему про Орден…

На Леру вдруг снизошел здоровый пофигизм. По уму, сейчас следовало бы побыстрее кидать на весы все «за» и «против», обдумывать каждое слово, в общем, снова взвешивать, расфасовывать, отмерять по семь раз… Противно! Хоть Дилану правду сказать! Ну ладно, часть правды.

Только они миновали куст монстеры, Лера сразу обернулась и сказала:

– У меня был артефакт, дающий свет.

Дилан так и замер с открытым для вопроса ртом. Потом моргнул раз, другой… Заторможенно переспросил:

– Артефакт?

– Артефакт, – с каким-то даже удовольствием кивнула Лера, но затем, встревоженная застывшим лицом приятеля, торопливо напомнила: – Дилан, ты поклялся!

Вопреки её опасениям, изумрудная зелень в глазах Дилана вспыхнула ярче, а губы расплылись в широкой улыбке.

– Артефакт! В лабиринте! – он весело рассмеялся. – То-то у магов из комиссии рожи вытянулись. Двадцать единиц и двадцать кристаллов!

– Тихо ты! – шикнула Лера. – Син Кэмиллус примчится! И чего тут смешного? Я думала, ты разозлишься, что я нечестно в академию пробралась.

Веселье с Дилана слетело, как осенняя листва, лицо затвердело и побледнело.

– Это патриции поступают нечестно! – сказал он зло. – Ты разве не заметила, насколько их больше, чем нас? И это здесь, в «отстойнике»! Про другие академии и говорить нечего, а в столичной и вовсе простолюдина не сыщешь. Или думаешь, среди нас одаренных меньше? Вот уж нет! Всё решают деньги! Тридцать золотых только за призрачный шанс на поступление… Это же годы тяжелого труда! Правда, мне повезло – родители заняли, рискнули… Ни за что не подведу их! Стану магом, рассчитаюсь с долгом и отплачу сполна. Отец больше не будет надрываться на складах, а мать стесывать руки до мяса, отстирывая чужое белье. Они больше не будут думать, чем кормить детей завтра!

Лера с изумлением слушала горячую, сбивчивую речь рыжика. И как она раньше не заметила, что за его добродушием и вечными шуточками скрываются такие страсти? И такие цели.

А Дилан вдруг осекся и смущенно подытожил:

– Так что не злюсь я на тебя. Могла бы и раньше признаться.

– Боялась.

– Ха! А провести длиннокосых не боялась? Под носом у магов зайти в лабиринт с артефактом – это ж какую смелость надо! И смекалку… Вэлэри, да ты просто героиня!

* * *

Вечером, после ужина, Ленора с Пинной устроились в отдалении от старшекурсниц, но так, чтобы те видели их и могли в любой момент позвать.

Чуть позже подошла и Белла – она всегда долго нагревала пол у патронессы – и как и всегда, окинув собравшихся в атриуме девушек цепким взглядом, спросила с тревогой:

– Я ничего не пропустила?

– Пропустила! – торжествующе отозвалась Пинна.

Белла охнула и жадно уставилась на подруг. Ленора поджала губы. Желание Беллы знать каждую мелочь порой доходило до абсурда. Впрочем, Пинну это только веселило и подбивало на шалости. Вот и теперь она закатила глаза и с придыханием шепнула:

– Сюда приходил лэр Маркус ван Сатор.

Ленора с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться: Белла поверила! Лицо ее исказилось в растерянно-страдальческой гримасе, и казалось, вот-вот она разрыдается. Как же! Пропустить такое событие!

Первой не выдержала сама Пинна, прыснула и, задыхаясь от смеха, выдавила:

– Ленора, дай ей зеркальце. Дай скорее!

– Сами в него смотритесь, – поняв, что ее обманули, обиженно выпятила губу Белла. – Ты Пинна, когда смеешься, на хомяка похожа. Щеки такие же круглые.

Смех оборвался. Ленора, боясь что эти дурочки сейчас повздорят на глазах у патронесс, сменила тему:

– Вы что к выступлению готовите? Гимн Альтии?

– Нет, Ордалена, – все еще обиженно буркнула Белла. – Альтийский третья группа поет. А вы?

– Узнаете на концерте.

– Вот всегда ты так! – возмутилась Пинна. – Мы рассказываем, а ты из всего тайну устраиваешь!

– Да! – поддержала ее Белла. – С ван Тероном на прогулки ходишь и даже не поделилась, о чем говорите.

– Вам скажи, так завтра вся академия знать будет.

– Не будет! Даром своим клянусь – слова из меня не вытащат.

Пинна согласно закивала.

Глядя в горящие от нетерпения глаза подруг, Ленора сдалась. Ей и самой хотелось поделиться, а если уж Белла поклялась своим даром…

– Хорошо, слушайте. – Ленора вытащила из рукава свернутый в трубочку лист бумаги. – Шоннери мне стихотворение написал. О любви.

– Сам сочинил? Какой он странный!

– О любви… Ох, сердечко мое! Читай же скорее, Ленора!

– Только предупреждаю, громко не смейтесь. Итак…

'Где-то далеко – с неба звездопад,

И в тиши ночной – мы вдвоём.

Где-то далеко – в нежном цвете сад,

Лепестков, как звёзд, наберём.

Где-то далеко – травы и цветы,

Голову кружит аромат.

Где-то далеко – только я да ты,

И застенчив пылает закат.

Где-то далеко… А здесь…

Здесь с неба – палящий зной,

И я в том пекле один.

Здесь – ветра сухого вой,

И стон омертвелых руин.

Здесь всюду песок и пыль,

Вдох раздирает горло.

Всё здесь уходит в небыль,

Песком нас с тобой стерло.

Молю – позови!

И пусть во тьме и слепо,

но я вернусь назад,

В то далеко, где с неба —

лишь нам двоим звездопад… '

Когда Ленора замолчала, Пинна с Беллой изумленно переглянулись, а в следующее мгновение расхохотались.

– О любви-и, – простонала Пинна, хватаясь за живот. – Песком нас с тобой стё-о-орло…

– Нет, вы только представьте, – подхватила Белла, – Шоннери в пустыне, один…

– Пески взметает, он же «земельник»!

– Точно, взметает! И мечтает о Леноре!

– И о лепестка-а-ах…

– Много вы понимаете, – чопорно сказала Ленора и рассмеялась вслед за подругами. – А вы еще не слышали, как он читал. Это неповторимо!

Никто из них не заметил, что позади их дивана, за пышным мандариновым деревцем, застыл силуэт невысокой девушки.

* * *

Поразмыслив, Лера пришла к выводу, что Маркус прав на счет саморезов. Они больше по дереву, а тут всё каменное. Можно, конечно, и в камень, с дюбелями… Но если уж продолбить отверстие и запихать в него дюбель, то любой выберет парой ударов вогнать туда гвоздь, чем вкручивать саморез. И гвозди дешевле. Так что, надо искать что-то другое и, главное, «серьезное».

И потому, нагрев вечером у себя пол, Лера решила не ждать, пока потеплеет в комнате, а сходить в библиотеку. Если полистать газеты, журналы, то инфа о местных промышленных новинках вполне способна натолкнуть на что-то полезное и подсказать, в чем можно «подвинуть» магов.

По привычке неприметно пересекая девичью гостиную, она услышала, как Ленора начала читать стихотворение.

'Где-то далеко – с неба звездопад,

И в тиши ночной – мы вдвоём…'

Незаметно для себя Лера подошла ближе и затаила дыхание, ловя каждое слово.

'…Здесь с неба – палящий зной,

И я в том пекле один…'

Невидящий взгляд устремился в пространство. Там расстилалась пустыня, где, в одиночестве, бессильно опустив руки, стоял Маркус, оставшийся по ту сторону портала.

'…Всё здесь уходит в небыль,

Песком нас с тобой стерло.'

И она по другую сторону… Такая же одинокая и опустошенная.

'…но я вернусь назад,

В то далеко, где с неба —

лишь нам двоим звездопад… '

Ленора замолчала и следом раздался девичий смех. Лера моргнула, приходя в себя. Она слушала, как смеются ее одногруппницы над стихотворением Шона, и от бессильной злости только крепче сжимала кулаки. Выйти и сказать, что это недостойно – не вариант. Над парнем, за которого вступается девушка, начнут не просто потешаться, его начнут презирать.

Но как же это низко – смеяться над порывом чьей-то души! Даже для таких неразумных малолеток – низко!

Кипя от бессильного гнева, Лера покинула общежитие. Читать газеты расхотелось, но, покружив по темным прохладным аллеям, она скоро взяла себя в руки и все же отправилась в библиотеку.

– Опять разговоры разговаривать явилась? – с прохладцей встретил ее син Кэмиллус.

– Нет, газеты почитать, – в том же тоне ответила Лера.

– И что же интересует нашу всемогущую лию? Сплетни? Мода? Список неженатых патрициев?

– Всё! И в двойном размере, – не сдержала Лера раздражение. И так настроение ни к черту, еще этот старый перец язвит.

«Старый перец» хлопнул на стол кипу газет.

– У вас час.

Лера взяла газеты, но уходить не торопилась. Библиотекарь всегда ей тыкал, а тут на «вы» перешел. Обиделся, похоже. Или скучно ему тут.

– Не сердитесь, син Кэмиллус, – вздохнула она.

Библиотекарь молча махнул рукой, но лицо его чуть разгладилось.

Лера направилась к самому большому столу, на котором можно было свободно разложить газеты, но место оказалось занято. Обложившись книгами, за столом сидел Шон. Время от времени вскидывая глаза к потолку и бессвязно шепча, он то хватался за книгу, нетерпеливо выискивая что-то, то бросался писать на исчерканном листке. Сочиняет новый стих? Который опять обсмеют глупые девчонки?