Текст книги "Она пришла с Земли. Клиентка (СИ)"

Автор книги: Екатерина Абдуллова

Соавторы: Роман Абдуллов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 11
«Да здравствуют все девушки, Изящные и красивые!»

Столица встретила Маркуса привычными суетой и шумом, особняк же, напротив, – молчанием и пустотой: ни разговоров, ни хлопанья дверей, а дворецкий и редкие слуги будто превратились в призрачных теней.

К покоям матери вел коридор, устланный пушистой дорожкой. Она скрадывала торопливые шаги, и Маркус почувствовал себя так, словно находился в вывернутой наизнанку сфере тишины.

Как в могиле. Кажется, так сказала однажды Вэлэри.

Он мотнул головой, отбрасывая неуместное воспоминание, – никто тут не умирает! Наверняка мать снова преувеличила свою болезнь.

Письмо от лии Одетты принесли перед самым обедом. Впрочем, ее жалобы на здоровье и просьба навестить обеспокоили его не так сильно, как приписка сины Исоры, компаньонки. «Ваша матушка угасает», – написала сина Исора. И хотя этой особе Маркус не очень-то доверял, однако сам факт того, что компаньонка добавила фразу от себя, заставил волноваться – такого на его памяти еще не случалось.

Перед дверьми он остановился. Перевел дыхание, согнал с лица хмурое выражение и лишь тогда зашел.

Гостиная пустовала, а из спальни доносился негромкий голос сины Исоры. Похоже, она читала. Неужели, действительно, матери плохо настолько, что она лежит в постели?

Маркус бесшумно скользнул в спальню. Здесь пахло лечебными травами, сквозь тяжелые портьеры на окнах едва сочился уличный свет, и единственным островком жизни теплился светляк над книгой, которую читала сина Исора.

– Новый мир примет детей своих радушно. Забудут они испытания, что выпали им в мире старом, исцелятся их тела, вернется к ним молодость, и возрадуются души их… – монотонно бубнила компаньонка матери.

Вот последнее было лишним. Никогда мать не читала ничего, кроме модных журналов и газет со светскими новостями и сплетнями, и никогда она не стала бы слушать «Наставления ставшим на Путь». Даже при смерти! А вот ради игры на публику – легко.

Щурясь, Маркус огляделся в поисках целителя и храмовника – они прекрасно дополнили бы мизансцену, – однако полумрак никого не прятал. Что ж, играть так играть…

Обозначая свое присутствие, Маркус кашлянул и шагнул вперед.

Сина Исора резко обернулась.

– О, лэр Маркус!

– Ты пришел… – Со слабым вздохом лиа Одетта открыла глаза.

Маркус помог матери приподняться, сам сел рядом и, оценив её бледный вид, спросил о целителе. Сина Исора чопорно ответила, что тот приходил еще три дня назад и с тех пор лиа Одетта запретила его звать.

– Денег и так нет, а дэр Амэтус слишком дорого берет, – мать кротко улыбнулась. – Но ты не волнуйся, я справлюсь. Исора готовит замечательные укрепляющие отвары.

Глядя на смиренно опущенную голову матери, на ее сцепленные поверх одеяла тонкие пальцы, без единого перстня казавшиеся такими беззащитными, Маркус с трудом удержался от порыва пообещать все, что угодно. Вернуться? Пожалуйста! Он и сам не в восторге от Альтии! Помолвку с правнучкой врага? Да хоть сейчас! И помолвку и свадьбу!

Шайсе! И как у матери получается? Словно струны вытягивает из души, наматывает их на вертел и плавит на огне.

Неслышно сцедив воздух сквозь сжатые зубы, Маркус кивнул компаньонке:

– В таком случае полагаюсь на ваш талант, сина Исора. И скажите, если понадобятся какие-то особые травы. Я всё отыщу.

Мать вскинула на него растерянный взгляд, но не давая ей сказать и слова, Маркус шутливо схватился за живот:

– Ужасно хочу жареных бараньих ребрышек. Мама, надеюсь, ты оповестила сина Витуса о моем визите, а то я с утра ничего не ел.

Мать тут же вскинула руку ко лбу и всхлипнула:

– Син Витус покинул нас.

– Покинул?

– Его жалование слишком высоко, – сухо пояснила сина Исора. – Теперь готовит его второй помощник. И надо сказать, готовит он так себе.

Все замолчали. В воздухе повисло невысказанное: «Маркус, ты должен срочно жениться и получить доступ к деньгам!»

Маркус коротко сжал прохладные ладони матери и поднялся.

– Что ж, рад был увидеться, мама, но не стану тебя утомлять. Отдыхай. А я сейчас же заеду к дэру Амэтусу и заплачу ему за два визита. Не отказывайся, пожалуйста! Твое здоровье важнее всего и уж точно дороже десятка золотых.

Распрощавшись, он вышел. После назойливых запахов трав воздух в коридоре показался необычайно свежим, и Маркус набрал его полную грудь. Однако насладиться чувством свободы ему не дала сина Исора, вышедшая следом.

– Что еще? – не оборачиваясь, раздраженно бросил Маркус. – Вам тоже не хватает жалования?

– МНЕ хватает, – в голосе компаньонки явственно слышалась укоризна, впрочем тут же сменившаяся беспокойством: – Лэр Маркус, целитель сказал, что физически лиа Одетта здорова, но психическое состояние ее весьма скверно. Смерть дэра Луция и… всё то, что случилось с вами… Лиа Одетта чувствует себя не просто одинокой, мне кажется, она потеряла смысл жизни.

Маркус молчал, понимая, к чему клонит компаньонка, а та, не дождавшись ответа, сурово закончила:

– Сыновий долг – быть рядом с матерью в тяжелые времена. Вернитесь, помогите ей оправиться от бед и уж тогда делайте, что пожелаете!

* * *

Дилан забежал к себе, чтобы переодеться после занятий.

– Что пишешь? – спросил, заглядывая через плечо Шону, склонившемуся над столом.

Тот прикрыл рукой лист, но Дилан успел заметить столбец коротких строк. Насмешливо хмыкнул:

– Решил в рифмоплеты податься?

Шон промолчал, только брезгливым взглядом окинул форму, которую Дилан бросил на кровать. Как будто жука-навозника увидал! Вообще-то, дома Дилан всегда убирал вещи на место, но сейчас торопился на репетицию да и приятно же подразнить доставшегося в соседи аристократишку. Пускай тот и полукровка.

Натянув любимую тунику, которую вышивала мать, и в задумчивости разглядывая пару штанов (какие выбрать: те, что стали неожиданно малы, или те, что с заплаткой на колене), Дилан спросил:

– Так что там у тебя? К выступлению или перед Ленорой покрасоваться?

– При чем тут Ленора? Что за домыслы⁈ – возмутился Шон, слишком уж нервозно пряча исписанный листок в одну из своих книг.

– Да? – Дилан оторвался от штанов и с сомнением глянул на соседа: – Просто я видел пару раз, как вы прогуливались… Пожалуй, выберу эти, – он сунул ноги в коротковатые штанины. – Кстати, а тебе не кажется глупым покорять девушку чужими стихами? Взял бы и свои написал.

– Вот сам возьми и напиши, – огрызнулся Шон.

Дилан удивленно крякнул:

– Мне-то на кой? Я и так неотразим.

Он выпятил грудь, приглашая полюбоваться собой, и чуть не расхохотался, когда Шон вытаращился и захлопал ртом, словно вытащенный из воды пучеглаз.

– Размякни, любитель камней и стихов, – он хлопнул Шона по плечу. – Просто признай, что не умеешь сочинять, вот и пользуешься всякими Трианнонами.

– Много ты понимаешь! – Шон оскорбленно задрал нос. – Если умный, талантливый человек сформулировал мысль идеально, то не грех ее повторить. Ты же пользуешься светляком, греешь пол и не пытаешься изобрести что-то новое. А почему? Потому что светляк создали маги-основатели. Он идеален!

На это возразить было нечего, и Дилан, насвистывая «Гимн», все же взялся развешивать форму.

– Что это? – спросил вдруг Шон.

– Где?

– Что за мелодия?

– А, это… Это мы будем петь для «нашего дорогого ректора».

Дилан подумал, не проверить ли догадку насчет Шона и Вэлэри: с тех пор как она стала клиенткой Маркуса, Шон будто закрылся. То ли страдает, что старый друг предпочел ему странную девицу, то ли всегда таким был, просто вначале задурил голову, притворяясь, что хочет дружить, – пески поймут!

– Между прочим, – Дилан украдкой глянул на соседа, – песню предложила Вэлэри. Сразу всем понравилось, даже Ортвину.

Лицо Шона дрогнуло. На миг промелькнула растерянность, а потом скулы затвердели, побелели.

– Вот как… – выдавил он, отворачиваясь.

Разглядывая тощую, прямую как доска, спину приятеля, Дилан почесал макушку. Похоже, ткнул он куда надо. Но вот вопрос: а надо ли тыкать или оно само рассосется?

Шайсе! А всё из-за ван Сатора! Гребаные аристократы!

– Ладно, я репетировать, – буркнул он и сбежал.

* * *

Сидя на подоконнике, Ортвин с неприязнью косился на отражение в стекле – там виднелись неясные, полупрозрачные фигуры одногруппников, разучивающих гимн. Пели они ужасно – громко и невпопад, – а Дартс, ради которой он сюда затесался, сегодня даже не будет. Рыжий сказал, что она ушла в храм, к наставнику.

– … Да здравствуют все девушки,

Изящные и красивые!

Да здравствуют и женщины…

Ортвин ухмыльнулся – а про девушек эти горлопаны выводят намного лучше, чем про академию и преподавателей. Кстати, почему Дартс не выкинула эти строки? У нее совсем нет самолюбия?

– … Да исчезнет печаль,

Да исчезнут скорби наши,

Да исчезнет дьявол,

Все враги студентов

И смеющиеся над ними!

Закончив, все облегченно загомонили, зашевелились, раздались хохот и выкрики.

Ортвин поморщился. Плебеи! Угораздило же связаться с ними!

Их пятой группе уже и название придумали – «Один золотой». Юлиус постарался. Весь вечер насмешничал, а вспомнив о ставке, которую Ортвин сделал так неосмотрительно, съязвил:

– Ага! Захотел воссиять ярче нас⁈ Как золотой среди позеленевших медяков⁈

– Угадал, – ухмыльнулся Ортвин, изо всех сил скрывая настоящие чувства: и несогласие с дэром Аттикусом, давшим такое нелепое задание, и досаду на себя за то, что не нашел лучшего способа приблизиться к Дартс, и злость на простолюдинов, среди которых ему суждено провести еще две недели.

Целых две недели! Ортвин чуть не застонал от этой мысли.

Впрочем, если еще вчера он подумывал перевести всё в шутку и вернуться в лоно первой группы, то с утра, на свежую голову, решил оставить как есть. И дело не в том, что его заподозрили бы в неумении держать слово. Вовсе нет. Скорее, все успокоились бы и сказали, что так и должно, и что нечего было сумасбродить.

Однако, если он не справится с заданием, то не заслужит доверие дэра Аттикуса и, значит, собственными руками захлопнет дверь в успешное будущее. Вот это пугало. Остаться среди подбирающих крошки.

Его род, ван Сигуры, никогда не отличался ни богатством, ни высоким положением, и Ортвину как «воздушнику» с жалкими шестью десятками единиц прочили дорогу в стражи. Конечно, в рядовых он бы не задержался, однако и выше десятника не поднялся бы.

Ступать на эту дорогу не хотелось до зубовного скрежета.

Куда привлекательней податься в Магическую безопасность. Там ценится не только сила, но и сообразительность и умение выполнить любое поручение. Там можно стать кем-то большим и со временем, кто знает, даже занять место консула.

Только начинать надо уже здесь, в академии. Показать, что годен не только на стража! И потому выступление в составе пятой группы вовсе не унизительно, как считают Юлиус и прочие, наоборот, – это прекрасная возможность проявить себя: во-первых, проследить за Дартс, а во-вторых, показать себя лидером, способным организовать и привести к победе кучку неудачников.

Ортвин со вздохом оглянулся на одногруппников. Хватит ли двух недель?

В этот самый момент рыжий гаркнул:

– Еще раз! Начали!

Морщась от ударившей по ушам какофонии звуков, Ортвин соскочил с подоконника.

– Эй, пятая группа! – крикнул, пресекая дурные завывания.

Все посмотрели на него, кто недоверчиво, кто угрюмо, – кто как, но только не добро. В ответ Ортвин смерил «певцов» снисходительным взглядом:

– Может, все-таки попробуем исполнить гимн, а не арию ослов?

* * *

'Сестренка Наташка теперь первоклашка,

теперь ученица она…'

Старая советская песенка крутилась в голове с момента покупки цветов. И главное, Лера ни разу не вручала букет учительнице: ни первого сентября, ни в конце года – она и в школу-то не ходила! – а вот поди ж ты, в двадцать лет сподобилась…

– Подарок обязателен, – предупредил Маркус, когда за завтраком она спросила, чего ожидать от наставника и как, вообще, к нему подойти. – Самый простой вариант – цветы, их обычно продают где-то неподалеку.

В одной из десятка сувенирно-цветочных лавочек, что выстроились вдоль дороги к храму, Лера выбрала шикарные кремовые розы. Как пояснила продавщица, они выражают неопределенность отношений. Конечно, весь этот поход в храм – пустая трата времени, и отлично подошли бы розы желтые (они означали нежелание общаться), но дарить их при знакомстве… Это уж совсем хамство.

Также пришлось отмести все оттенки красного (они выражали различные степени принятия), отказаться от хризантем и прочих цветов, потому как одни дарят только парни девушкам, другие используют лишь на похоронах, третьи на свадьбе и так далее – словоохотливая девушка-продавщица решила, видимо, перечислить все варианты, но Лера перебила ее, сказав, что идет в храм.

– Тогда розы, – улыбнулась та. Но потом, оценив небогатый наряд покупательницы, добавила: – Или гвоздики.

Гвоздики были хороши: нежно-сиреневые, алые, белые… Но их Лера каждое девятое мая возлагала на могилу Неизвестного солдата, их же в прошлом году несла на Красную площадь…

Так что перебьется этот Антипэтер, ему и розы пойдут. Кремовые.

Еще Маркус сказал, что встречи с наставником обязательны как минимум раз в месяц, а на вопрос о том, к кому ходит он сам, спокойно ответил:

– Мой наставник в столице.

Маркус выглядел полностью поглощенным едой, однако Лера обратила внимание на то, как побелели его пальцы, сжимающие вилку. Похоже, у него сложные отношения со своим «духовным учителем». Или же он так напрягся из-за упоминания столицы? Ведь там его родные, академия… Наверняка и друзья есть. И оттуда его выгнали.

Никто, конечно, не запрещал вернуться (в письмах, вон, домой зовут), но в тот единственный известный ей раз, когда Маркус посещал родные пенаты, он нарвался на дуэль. Интересно, а бывал ли он после этого в Сивилии.

Не сдержав любопытства, Лера спросила:

– И часто ты… навещаешь его?

Маркус посмурнел.

– В последнее время не особо… Но ты даже не вздумай уклоняться! Не привлекай лишнего внимания и ходи в храм, как все. Поняла?

– Поняла, поняла… Как говорится, что позволено Юпитеру, то не позволено быку…

– Тихо! – напряженным тоном оборвал Маркус.

– Что?

– Проклятье! С таким длинным языком тебя к жрецам и близко нельзя подпускать.

Лера обиженно засопела. Нормальный у нее язык! Просто патрон – единственный, с кем можно поговорить более-менее откровенно.

– В храме слушай, а рот держи закрытым, – жестко припечатал Маркус. Потом окинул Леру хмурым взглядом и добавил: – Да и не только там…

Храм располагался рядом с городом. Украшенные резьбой молочно-белые стены посреди огромного заснеженного парка навевали мысли о сказочном тереме Деда Мороза, однако внутри обнаружился привычный уже двор, накрытый куполом и наполненный зеленью, птичьими трелями и журчанием воды.

Журчание исходило от фонтана, в центре которого возвышалась занимательная каменная композиция: метрового диаметра сфера с будто выросшим на ней раскидистым деревом.

Остановившись, Лера присмотрелась. Сквозь оплетающие сферу каменные корни явственно виднелись рельеф материков, горные хребты и пики… Планета. Но не Земля, и на Эйлун не похоже…

– Новый мир, ждущий своих детей, – раздался вдруг мужской голос, словно отвечая на ее мысли.

Со ступеней храма, перед которыми находился фонтан, спустился мужчина в зеленом балахоне служителя. Навскидку ему можно было дать лет тридцать, однако взгляд и движения, такие умиротворенные, такие безмятежные, казались принадлежащими мудрому старцу.

Поклонившись, Лера на всякий пожарный произнесла фразу, которой научил Маркус:

– Да продлится свет знания в ваших учениках.

– Да примут ученики этот свет, – подхватил служитель, будто отзываясь на пароль, – и принесут его в новый мир.

Опять новый мир? Лера покосилась на сферу. Планета… Планета и новый мир… Имеется в виду ведь не Рай или Ад?

Дыхание вдруг сперло. С неудержимой силой захотелось схватить служителя за грудки и завопить: «Вы говорите про другую планету⁈ У вас есть портал⁈ Верните меня на Землю!» Чуть ли не воочию увиделось, как она трясет балахонистого, а тот испуганно таращится и бормочет, что конечно же, вот прямо сейчас…

В чувство Леру привели шипы, впившиеся в ладонь. Дурацкие розы! Даже кровь выступила…

К счастью, служитель не заметил ее временного безумия. Подставив руку под струи воды и наблюдая, как разлетаются сверкающие брызги, он негромко произнес:

– Я ждал тебя, лиа Вэлэри Дартс.

Лера оторвалась от разглядывания ранок.

– Меня⁈

– Тебя, – улыбнувшись, служитель повернулся к ней, взглядом скользнул по щеке. – Всегда приятно встречать молодой пытливый ум. Слышал, твои вопросы порой ставят преподавателей в тупик.

Лера кашлянула, маскируя замешательство. Кажется, это и есть наставник, а личность ее он раскрыл «благодаря» шрамам. Но ему, что, докладывают из академии? Или кто-то из студентов расстарался?

– Спасибо, дэр Антипэтер, за лестные слова, – пробормотала она. – Правда не уверена, что сразила преподавателей именно умом… О, это вам! – вспомнив о подношении, она неловко протянула букет: – Прошу вас cтать моим наставником!

Служитель задумчиво посмотрел на розы и после короткой, но ощутимой паузы ответил:

– Лиа Вэлэри Дартс, я принимаю тебя в ученики. А цветы отнесем к статуе магов-основателей, – он указал на аллею, ведущую за храм.

Они неспешно двинулись по каменной, чисто выметенной дороге. Пока шли, навстречу попались еще несколько «балахонистых». Все с благостными лицами. Впрочем, скоро Лера поймала себя на том, что шелестящая вокруг зелень, мирное щебетание птиц и неторопливость людей и на нее оказали воздействие: на душе стало спокойно. Впервые за долгое время она не ждала подвоха от окружающих. Ну разве что речи наставника вызывали возмущение.

– Некоторые считают, что у магов легкая жизнь, – говорил он, – и что благодаря дару они получили незаслуженное богатство. Однако, люди забывают, что именно маги поддерживают существование этого мира. Кто приведет дождь на изнывающие от зноя поля? Маг. А если земля уже превратилась в пыль, кто вольет силу в пшеничные колосья? Маг. А кто пробьет колодец даже среди скал? Снова маг. И только маг! Еда, вода, жилье – это всё заслуга одаренных, и потому власть сосредоточена в их руках абсолютно справедливо…

Наставник время от времени поглядывал на Леру, и она согласно кивала, хотя возражений скопилось вагон и маленькая тележка. Ха! Маги-благодетели! А ничего, что на Земле нет ни капли магии? Но вот поди ж ты, умудряются как-то не просто колодцы, а шахты прокладывать. Туннели в горах, под морями! И урожаи растут как-то без магов, и машины ездят, и спутники по орбите летают…

– … и справедливо, что только следующие по правильному пути после смерти попадут в новый мир, в лучший.

На этой фразе Лера скисла. Похоже, и здесь пришли к идее рая и взвешивания грехов и добродетелей, и, следовательно, новый мир вовсе не означает другую планету. Эх, только зря обнадежили…

Аллея вывела на площадку с очередным фонтаном и статуей. Каменный демон высотой метра в четыре с какой-то неизбывной, вечной тоской смотрел в небо. Как будто хотел вырваться отсюда, но не мог. Прям как она. Лера закусила губу, прогоняя внезапно подступившие слезы.

– Пилус! – позвал вдруг наставник, оглядываясь и радостно взмахивая рукой. – Иди сюда, познакомься с новой ученицей!

Слезы тут же исчезли, и Лера мысленно чертыхнулась – этого только не хватало! Опять какой-то парень будет пялиться на ее рубцы!

А шаги сзади приближались, и даже не шаги – топот. Мягкий, но топот. Этот Пилус бежит, что ли? Если так, то зря торопится – «сюрприз» будет неприятный.

Вздохнув, Лера все же обернулась.

Мгновение, и сердце ухнуло в пропасть, в ушах зазвенело, а мир сузился до темного хищного силуэта. Пес! Гигантский, похожий на дога… Острые уши… Короткая шерсть, под которой перекатываются мышцы…

– Лиа Вэлэри! Лиа Вэлэри, что с вами⁈

Обеспокоенный голос наставника пролетел мимо сознания. Окаменев от ужаса, Лера смотрела на приближающегося пса. Белые острые клыки, длинная морда… Располосует до костей…

– Пилус, стоять!

Перед глазами появился зеленый балахон. Лера моргнула. Как в спасительный круг, впилась взглядом в надежную широкую спину и со всхлипом втянула воздух.

– Пилус не опасен, – мягко сказал наставник, покосившись через плечо. – Добрейшее существо! Когда ты узнаешь его ближе, поймешь, что лучшего друга не найти.

Лера замотала головой. Потом облизала пересохшие губы и хрипло выдавила:

– Не хочу… ближе.

Дэр Анипэтер велел псу уйти, но Лера еще долго не могла успокоиться и, когда наконец взяла себя в руки и направилась к статуе, продолжала пугливо озираться. Почему-то она думала, будто после «гиен» в лабиринте перестала бояться собак, однако первая же встреча показала, что страх не исчез. Хорошо хоть наставник оказался с пониманием. Защитил и насильно «знакомить» не стал.

Положив букет, Лера пусть и запоздало, но от души поблагодарила дэра Антипэтера.

– Не стоит, – со смешком ответил тот. – Я всего лишь спасал своего друга от величайшего разочарования: он уверен, что все любят его…

Они двинулись дальше по аллее.

– Пилуса я принес в храм еще щенком, – продолжил наставник. – Передняя лапа у него была сломана и неправильно срослась, но наши целители все залечили. Ему теперь уж десять лет, но бегает как молодой. – Дэр Антипетер задумчиво примолк, а потом встрепенулся и сказал: – Кстати, наши целители и твои шрамы могут убрать.

Лера все еще озиралась по сторонам и вглядывалась в окружающие заросли, но от последних слов наставника забыла о собаке. Как убрать шрамы? Просто так?

– Бесплатно? – с недоверием уточнила она.

– Конечно! Если станешь послушницей, храм сделает все, чтобы ты была счастлива и могла одаривать счастьем других.

Лера нахмурилась. Послушницей… То есть девочкой на побегушках, которая готовится в монахини? Да уж, счастья через край… И какой толк монахине от чистой красивой кожи? Кому ее показывать?

Наставник вдруг свернул с аллеи на уютную, выложенную темным камнем дорожку, и минуту спустя они вышли к небольшому, но очень живописному прудику в японском стиле.

У самой воды разместилась небольшая компания молодежи. На ярких пледах, с едой и книгами, всё чинно-благородно.

Лера насчитала пятерых девушек. Нарядные, веселые… Парней было больше – семеро, и двоих она уже встречала в академии, кажется, они с четвертого курса.

– Наши послушницы, – дэр Антипэтер с отеческой гордостью смотрел на девушек. – Все одарены магией, хорошо воспитаны, и каждая закончила магическую академию. В храм берут только лучших!

– А юноши?

– Это ученики. – Наставник добродушно усмехнулся: – Молодые люди устают беседовать лишь о смысле жизни, поэтому храм дает им возможность отдохнуть, общаясь с умными, красивыми девушками.

У Леры от изумления вытянулось лицо. Выходит, послушниц вовсе не в монашки готовят! Они, типа, гейши⁈ И «балахонистый» предлагает вступить в их ряды⁈ Вот же с-с-сутенер…

Неизвестно, что там прочитал в ее лице дэр Антипэтер, но его лицо тоже выразило озадаченность. Впрочем, он быстро вернулся к образу мудрого учителя и продолжил объяснять:

– К сожалению, студенты чаще полагаются на силу, но для служения важен ум. Если ты окончишь академию, значит, последнего у тебя в достатке и ты сможешь стать послушницей.

– То есть сертификат мага вам нужен только как доказательство ума? – спросила Лера ровным тоном.

Ей казалось, что она смогла скрыть негодование и презрение, но то ли плохо скрыла, то ли наставник попался слишком проницательный.

– Не только, – неожиданно сухо ответил он. – Дар тоже необходим. Послушница должна обладать всеми возможными достоинствами, ведь получить ее в жены – это большая честь!

В жены⁈ Лера потерла лоб, пытаясь навести в мыслях порядок. То есть теперь тут ярмарка невест?

– Видишь парочку, сидящую отдельно? – сменив гнев на милость, дэр Антипэтер склонился к Лере и заговорил негромко, словно по секрету. – На днях они заключили помолвку и скоро обменяются брачными кольцами. А поскольку Риаса уже отслужила положенный срок, она сразу покинет храм и уедет хозяйкой в новый дом.

Ого! Лера по-новому взглянула на компанию у пруда. Все же не монашки и не гейши! И условия классные: полный пансион выделят, красавицей сделают и будешь с парнями тусить – жениха приглядывать. А взамен чуток отработать. В принципе… если бы не возвращение домой, а с концами здесь, то… вариант очень даже интересный.

Чувствуя, как жар опаляет щеки, Лера с небрежным видом обронила:

– Ну, вряд ли кто-нибудь захочет жениться на мне…

– А почему нет? – вскинул брови наставник. – Конечно, аристократы первого и второго круга не захотят, но третий круг с удовольствием примет к себе одаренную девушку, пускай и простолюдинку. Шанс, что дети унаследуют способности к магии, стоит того. А если ты про внешность, так это мелочи, целители исправят. Превыше всего то, что у тебя здесь, – наставник прижал палец к Лериному лбу, – и здесь, – он указал на грудь. – Разум и дар!

Они еще побродили по территории храмового комплекса, наставник что-то повтирал, а когда, сделав круг, они оказались у давешнего фонтана с планетой и деревом, дэр Антипэтер вдруг сказал:

– Я заметил, что многое для тебя вновинку.

Леру обдало холодом. Она ж почти все время молчала! Что не так-то⁈ Сделав вид, будто ее заинтересовал материк, выглядывающий меж корней, она пожала плечами и рассеянно пробормотала:

– Ну, в деревне другая жизнь, другие заботы…

После небольшой паузы наставник кивнул:

– Конечно… Поэтому не стесняйся, спрашивай меня, о чем угодно. Я обязательно помогу.

– Спасибо, – промямлила Лера, метнувшись на него глазами и опять возвратившись к планете. В голове царил сумбур. Предложение наставника звучало так искренне… Может, зря она во всем подвох ищет?

– Я хотел бы обсудить с тобой еще кое-что, – в голосе дэра Антипэтера почувствовалась неуверенность. – Возможно, сейчас это не совсем уместно, однако время не терпит… Я хочу поговорить о твоем патроне, Маркусе ван Саторе.

Лера напряглась.

– О Маркусе?

– Да… Думаю, ты знаешь, что не так давно его отца казнили… В одиночку пережить эту утрату тяжело, но Маркус вместо того, чтобы разделить горечь со своим наставником или родными, замкнулся, выбрал путь боли и злости.

Дэр Антипэтер опустился на бортик фонтана напротив Леры, поймал ее взгляд и твердо, даже с некой суровостью продолжил:

– Дэр Луций нарушил закон, осознавая последствия, и принял наказание, не противясь. Маркус же отказывается смириться с правдой, с тем, что только лишь его отец и виноват в собственной смерти. Корить больше некого. Ни себя, ни кого-то еще… Вэлэри, у тебя как у клиентки есть возможность донести до своего патрона эту мысль. Подумай, чем скорее он вернется на правильный путь, тем меньше будет страдать.

Лера отвела глаза. Да, облегчить чьи-то страдания – достойный поступок. Но блин! Если Маркус смирится, тогда нафиг она ему со своим Орденом! Нафиг Альтийская академия и война с Верховными магами! Он просто свалит в столицу!

И Лера молчала, упрямо разглядывая материки. Дэр Антипэтер давить не стал, мягко улыбнулся:

– Не торопись, понаблюдай за своим патроном. И если все-таки решишь протянуть ему руку помощи, то приходи, я подскажу, как действовать.

Обещав подумать, Лера откланялась и поспешила в академию.

Что ж, стоит признать, визит в храм оказался не пустой тратой времени – столько всего открылось! И наставник нормальный. Ясное дело, гнет свою линию, но в целом спокойный, рассудительный… Пожалуй, с таким можно обсуждать проблемы.

Только почему он так Маркусом озаботился? Может, из столицы указание выдали… Или он проверяет её, Леру, на пригодность к служению?

«Протянуть руку помощи»… Ха! Ей бы кто протянул!

А вообще-то, она уже вцепилась в руку Маркуса. Только, если выражаться словами того же наставника, скорее утянет его во тьму, чем вернет на «правильный путь». И совесть её не замучает! Во первых, Маркус сам попросил, а во-вторых… Если б с ее папой такое случилось (тьфу-тьфу-тьфу!), то разве смогла бы она выкинуть всё из головы и смиренно жить бок о бок с врагами? Вот уж чёрта с два!

Лера на ходу подопнула по-весеннему рыхлый влажный ком снега и прибавила шагу. Впереди уже виднелись стены академии. Закатное солнце окрасило их в розовый, а это означало, что время к ужину и на репетицию она опоздала.

* * *

Окончание репетиции Лера все же захватила – парни допевали последние куплеты. И кстати, неплохо допевали. Вчерашнее «кто в лес кто по дрова» сегодня превратилось в подобие хора, а благодарить за это следовало Ортвина. Он дирижировал. Парни не спускали с него глаз и, повинуясь взмахам рук, начинали куплеты вполне себе дружно и даже попадали в ноты.

Когда закончили, Фидо озабоченно глянул на Леру:

– Лэр Фестус симметрию любит, значит Вэлэри надо по центру ставить. Может, прикрыть ее чем-то? Вуаль поплотнее или маску…

Лера вспыхнула. Под скрестившимися на ней взглядами захотелось уменьшиться до горошинки и закатиться в какую-нибудь щель, но Лера сцепила зубы и в бессильным гневе уставилась в переносицу Фидо. Придурок! Сам кролика изображал, прыгал всем на потеху, а её пытается монстром выставить.

Дилан с силой пихнул Фидо в бок:

– Лучше мы тебя в бело-синий покрасим! Одна половина – белая, другая – синяя. Для симметрии. Гимн студентов же! А ты вроде как флаг академии. Ну?

Все засмеялись. Фидо покраснел и, зло сощурившись, процедил:

– Лучше Дартс и покрасить. Замазать хорошенько, тогда и без вуали сойдет.

– Пускай просто боком встанет! – выкрикнул еще один придурок.

Второй возразил:

– Ага, все лицом в зал, а она боком⁈ Давайте спиной, чего уж!

Лера закаменела. Кулаки сжались так, что ногти вдавились в ранки от роз. Надо было развернуться и уйти – к черту их репетицию и дурацкий концерт! – но ноги не слушались.

– Тихо! – гаркнул вдруг Ортвин, и обведя презрительным взглядом заткнувшихся парней, сказал: – Шрамы на лице хоть и некрасивы, но их можно излечить. Ваши же слова настолько безобразны, что оставят раны, с которыми не справится ни один целитель.

Парни стушевались, Фидо буркнул что-то невнятное, но возразить не решился.

– Просто спойте так, чтобы никто не смотрел на внешность, – спокойно добавил Ортвин. – Всё, расходимся, я убираю сферу тишины.

Лера дожидалась, пока все уйдут. Не хотелось никого видеть, и даже Дилану она сказала, чтобы шел на ужин без нее. Ортвин тоже не торопился покидать аудиторию, и скоро они остались вдвоем. Пользуясь случаем, Лера поблагодарила его за заступничество. Ортвин отмахнулся:

– Если какой-то пустяк испортит выступление, то это плохое выступление и виноваты исполнители, а не… пустяк. Кстати, на предложение Фидо можно взглянуть и под другим углом. Что, если тебе самой будет легче выйти на сцену в вуали или маске? К тому же, образ загадочной дамы добавит оригинальности нашему выступлению.