Текст книги "Руины Ада (СИ)"

Автор книги: Егор Михнегер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9. Лик смерти

По причине простого невежества каждая жертва видит в себе героя, и без всякого исключения смерть становится их просвещением, а проклятие – их наградой.

Ричард Скотт Бэккер

Ксерсия, сатрапия Зактрия

Лицо на бедре Рифата со спокойным видом вращало глазами, оценивая обстановку.

Надо сказать, что лицо было очень красивое. Настолько красивое, что даже сам факт наличия лица на совершенно неподобающем тому месте не вызывал у окруживших Рифата разбойников жути. Скорее, в их глазах читалось удивление, любопытство и… безмерное восхищение.

Такое лицо могло принадлежать только юному принцу – аристократические черты проявлялись во всём: от высокого лба до узкого подбородка. Тонкие губы и тонкий же прямой нос, будто нарисованные серебром брови, пронзительно яркие голубые глаза, бледная гладкая кожа, идеальная симметрия – нет, это точно не походило на образ типичного мужика. Прекрасный лик буквально гипнотизировал окружающих, боявшихся оторвать взгляд от чуда.

Лицо на бедре, словно нимбом, окутывало золотое сияние. Можно было подумать, что перед ними не демон, а высшая небесная сущность… Впрочем, давно известно, что зло любит притворяться добром.

Ведь, будучи добром, куда проще творить злодеяния.

Разбойники не сразу заметили, что их одежда начала тлеть. Они были слишком поглощены рассматриванием лика собственной смерти. И только когда запахло жареным в прямом смысле слова, они стали рыпаться, но было уже слишком поздно.

Зависшие над Рифатом раздвоенные мечи начали вибрировать: воля боевых жрецов столкнулось с телекинезом маркиза и графа Ронове. Памятуя о разговоре с владыкой причудливого замка в Аду, Рифат понимал, что надолго Ронове чудо-оружие вряд ли сдержит. Маркиз и граф предоставил ему изрядную фору, но не мог сделать за него всю работу.

А потому Рифат начал действовать. Он боднул лбом по носу ближайшего головореза, пнул коленом в пах ещё одного мужика. Связанные за спиной руки и спущенные до ступней шаровары сильно затрудняли манёвры, Рифат едва удержал равновесие.

– Подожги мой кафтан! – крикнул он лицу, стараясь не смотреть на собственное бедро.

– Будет больно, – отозвался маркиз и граф Ронове.

– А-а-а-а-а! – действительно завопил от боли Рифат.

Впрочем, человеку, прошедшему через Ад, огонь был уже не столь страшен. К тому же золотистое свечение вокруг лица на бедре, казалось, излучало прохладу. Да, остальное тело Рифата страдало, но дух приказывал телесной оболочке делать, что должно.

Подожжённые от кафтана верёвки на запястьях через несколько секунд лопнули, шаровары удалось окончательно скинуть. Сорвав с себя горящий кафтан, Рифат наконец-то стал действительно готов к битве.

Все вокруг были заняты: кто собственной горящей одеждой, кто волевой борьбой за чудо-оружие, кто любованием зрелища, одновременно пугающего и прекрасного. Огонь – на него, как известно, смотреть можно вечно.

Нечего было и думать о том, чтобы перехватить контроль за чужими раздвоенными мечами или искать в этом хаосе Ульфикар. Рифат выхватил у сбитого им ранее мужика короткий зазубренный меч, явно позаимствованный последним, в свою очередь, ещё у кого-то, после чего принялся не мудрствуя лукаво рубить всё, что попадало в его поле зрения.

Его глаза застилала ярость и адская боль – вся верхняя половина туловища была страшно обожжена, – но, похоже, его противникам огонь доставлял куда больше мучений. Большинство разбойников тупо валялись по земле, в тщетной попытке сбить колдовское пламя маркиза и графа. Рифат фактически не столько сражался, сколько их добивал.

Совсем рядом с его ухом мелькнули клинки – из-за перемещений Рифата раздвоенные мечи периодически выпадали из области зрения Ронове, и тогда воля жрецов преодолевала сопротивление телекинеза. Пора было переключаться с пешек на по-настоящему опасных противников.

Рифат наугад рванул туда, откуда, как ему казалось, исходил голос раздававшего команды жреца. К его счастью, направление оказалось выбрано правильно. На уступе в полусотне метров над ним застыл со сложенными в молитве руками слишком опрятный, по сравнению с прочими, человек.

Вот только, в отличие от Буера, Рифат не умел скакать по утёсам, словно горный козёл. Он ясно осознавал, что раздвоенный меч жреца доберётся до него раньше. Одежда боевого жреца даже не тлела – похоже, пирокинез Ронове не действовал на таком расстоянии.

Вдобавок боевого жреца, конечно же, охраняли. Два лучника, наконец-то очухавшихся от наваждения, выстрелили в Рифата, и вот для них расстояние было практически идеальным. С полусотни метров, да ещё и с высоты, было сложно не попасть в цель.

Они бы наверняка и попали, если бы телекинез маркиза и графа Ронове не остановил их буквально в ладони от тела Рифата.

– Разверни их! – приказал человек лику демона. – А теперь используй против ублюдка.

Не было нужды уточнять, к кому именно из троицы на уступе относился сей грубый эпитет. Две застывшие в воздухе стрелы взмыли высоко в небо. А затем рухнули, разгоняясь за счёт силы притяжения грешной земли.

Вскинув руки, боевой жрец рухнул замертво. Впрочем, Рифату было не до разглядывания приятного зрелища, он даже не понял, из-за чего именно умер жрец. Поразила ли одна из стрел сердце или иной жизненно важный орган – как знать. Зато зашедший за спину Рифату раздвоенный меч убитого уже почти отсёк своей цели голову, лишившись управления в самый последний момент. Рухнувшие на землю клинки сильно порезали и без того израненному ожогами человеку лопатку.

К счастью, лучники, ставшие свидетелями того, как их собственные стрелы убили вожака отряда, повторять эксперименты со стрельбой по Рифату не стали. Развернувшись, они стали карабкаться выше по склону с явным желанием смыться. Правильное решение. Тем паче, что уже плохо соображающему от ранений человеку было сейчас не до них. Со вторым бы жрецом хоть как-то управиться…

И вновь ему повезло. Жрец, названный ранее Шаяном, оказался на порядок слабее коллеги. Маркиз и граф Ронове удерживал его чудо-меч прямо пред собой с куда большим успехом. Но Шаян и стоял значительно дальше, далеко не факт, что лицу на бедре удастся столь же легко удерживать чужое оружие достаточно долго.

Не обращая внимания на доносящиеся отовсюду стоны и противную вонь других поджаренных тел, Рифат двинулся навстречу врагу, надеясь одолеть его сходным образом. Дрожащий в воздухе меч перед ним сопровождал каждый его мучительный шаг.

Действие адреналина заканчивалось. А вместе с ним из тела Рифата быстро уходили силы, а из разума воля. Болевой порог человеческого тела имеет пределы. И Рифату вот-вот полагалось рухнуть, провалившись в спасительное забытьё.

– И это вся твоя месть? – язвительно спросило лицо на бедре, по всей видимости, тоже начинавшее терять силы.

Что ж, маркизу и графу Ронове и так удалось совершить практически невозможное.

На Буера можно было не рассчитывать, а значит, единственной надеждой оставался…

Закатывающимися глазами Рифат увидел, как полутораметровый удав оплетает ноги, затем тело и наконец шею Шаяна. Кусает и душит мерзавца, невзирая на пытавшихся оторвать его от жреца лучников. Ронове удалось полностью взять под контроль зависший перед Рифатом раздвоенный меч.

– Взгляните на лик своей смерти! – крикнуло лицо телохранителям.

Управляемое телекинезом чудо-оружие угрожающе двинулось к копошащейся группе. Помощникам жреца сразу стало не до душившего их начальника змея. Собственные жизни показались им гораздо дороже.

Едва ли вихляющий, словно пьяница, меч реально мог быстро преодолеть разделявшее Рифата и второго жреца расстояние, но, после всего увиденного, одной лишь угрозы оказалось достаточно.

Когда не тебя смотрит лик смерти, не до трезвых рассуждений и уж точно не до проявлений какой-то там мужественности.

Телохранители бросили своего клиента на растерзание змею. Удав беспрепятственно завершил своё дело.

Рифат блаженно повалился на землю. Сил ни у кого больше не было.

* * *

Очнулся он там же, где потерял сознание. В отличие от Ада, никакого чуда не произошло: тело по-прежнему страшно болело, хотелось взять и содрать с себя кожу.

Рифат застонал, ничуть того не стесняясь. Хорошо строить из себя сурового мужика, когда ничего не болит, и угроз не предвидится. Когда же всё плохо и кажется безнадёжным, то ещё не так завоешь.

Иногда стоны и вопли – это всё, что остаётся. Либо ты хнычешь, либо тебе просто конец.

– Потерпи, человечек, – прошипела змея ему на ухо.

Помятый удав тоже выглядел не лучшим образом, было видно, что в нескольких местах по нему резанули кинжалом. Лицо на бедре Рифата, казалось, дремало.

– С-с-с-скоро к нам прибудет подмога. Козлоногий призвал бес-с-с-сов.

Морщась и кряхтя от боли, Рифат приподнялся на локти, чтобы хоть немножечко оглядеться. Даже такое простое действие далось ему чудовищно тяжело.

– Буер! – позвал Рифат демона. – Где тебя черти носили? Почему ты раньше не сменил свой облик на истинный?

По полю сражения каталась знакомая голова на восьми ногах козла. Буер внимательно осматривал и принюхивался к разбросанным повсюду телам. Облизывал некоторых, а одного человека на глазах Рифата добил, прыгнув тому на голову и проломив своими копытами череп.

– Перевоплощение требует времени, – едва взглянув на него, ответило козлоногое существо. – Я как раз собирался присоединиться к веселью, но вы уже и так справились.

– З-з-з-звиздит! – негодующие зашипела змеюка. – Призвал на помощь с-с-слуг и притворялся отрубленной башкой! Он перевоплотился, только когда всё закончилось.

Буер «отбраковал» очередной труп:

– И этот сильно изуродован, тьфу! Пойду жрецов осмотрю.

Голова на козлиных ножках преспокойно покатилась вверх по чуть ли не вертикально расположенной плоскости.

– Буер, – Рифата всё больше раздражало постоянное увиливание демона от важных вопросов, – почему ты не участвовал в битве? Те двое бедолаг в самом начале заварухи не считаются.

Тело старшего жреца тоже Буера не устроило:

– Да что б вас! И этот никуда не годится, – Буер спустился с утёса и покатился мимо Рифата и змеи Астарота по направлению ко второму светопоклоннику. – Все тела мне испортили!

– Буер… – не отставал Рифат от владыки демонов. – Ты сам составил тот договор.

Губернатор Ада показал ему и удаву язык:

– И я бы так или иначе свои обязательства выполнил! Возможно, не своими руками, но зато и не рискуя так, как это сделала ваша троица. Сюда уже спешат бесы со всех окрестностей – одержимые заставили бы светопоклонников пожалеть о своей подлой «победе». Здесь, в Зактрии, за жрецов вряд ли кто-нибудь заступился бы, так что те были обречены.

– Местные разбойники, однако, со светопоклонниками охотно сотрудничали, – скептически заметил Рифат.

Буер достиг подножия утёса на противоположной стороне дороги и вновь покатился по наклонной плоскости вверх.

– Дурачков хватает всегда и везде, – словесно отмахнулась от замечания Рифата козлоногая голова. – В любом случае один одержимый стоит десятка непрофессиональных бойцов. Я бы освободил тебя, сохранив в целости твою шкуру. А не устраивал тут Пекло, как некоторые!

Лицо на бедре Рифата никак не отреагировало на выпад сородича. Похоже, маркиз и граф Ронове действительно пребывал в состоянии некого сна.

– Хм, пожалуй, это тело подходит. Шаян, так ведь его звали? Впрочем, какая разница, Астарот снова урвал душу себе. Эй, змеюка, не жирно тебе?

Удав хитро прищурился, но ничего не ответил.

– Так, надо как-то отрубить ему голову. Эй, меч, – обратился Буер к раздвоенному мечу Шаяна. – Дуй ко мне! Или как там надо? Светлый Свет, сокрушивший адский Ад! Пришло какое-то царствие, вершится воля вольная в пласте бытия сём. Дай нам сил на сей день и не прощай грехов наших, как мы не прощаем грехов врагам нашим! Избавь…

Раздвоенный меч, напугавший последних людей из жреческой экспедиции, был воткнут в склон утёса метрах в двадцати ниже трупа жреца. Видимо, оружие упало туда после потери Рифатом сознания. Конечно, зачарованные клинки не могли отреагировать на откровенное издевательство над боевой молитвой. Тем не менее Рифат готов был поклясться, что чудо-оружие слегка завибрировало, отзываясь на слова Буера.

Или похабщина Буера была ни при чём?

– Ибо есть и возмездие, и сила, и беспощадность вовеки! Убий! Точнее, оторви башку убитому типу!

Похоже, изгалявшийся демон не замечал, как раздвоенный меч вибрировал с каждой секундой всё сильней и сильней. Лишь когда тот резко вырвался из земли и, вихляя из стороны в сторону, полетел к призывающему его демону, Буер осёкся.

– Э-э-э? Да прославится имя Твоё? – непонятно кого спросил Буер.

Раздвоенный меч рубанул по воздуху буквально в нескольких сантиметрах от слишком много болтающей головы. Демон шустро отскочил в сторону.

– А-а-а! Рифат, что мне делать! – чудо-оружие сделало ещё несколько красноречивых выпадов.

Но Рифат уже понял, в чём дело. Лицо на его бедре снова открыло глаза и зловеще улыбалось.

– Ого, ты вспомнил, что у меня есть имя? Я больше не человечек?

– Ай-яй-яй! Свети ярче тысячи солнц до конца времени, только отстань! – продолжал удирать Буер от оружия, которым намеревался повелевать.

Рифат хрипло засмеялся – наконец-то им удалось проучить задиристого демона. Жаль, что шутка была слишком опасной.

– Ладно, отруби голову жрецу и заканчивай с этим, – сказал он маркизу и графу.

Меч перестал преследовать демона, полетев назад к трупу.

– Надо быть осторожнее со своими словами и желаниями, губернатор Буер, – спокойным голосом сказал Ронове. – Иначе они могут обернуться против тебя.

Раздвоенный меч аккуратно отсёк голову свесившемуся с обрыва жрецу.

– Используй это тело, но помни: смерть всегда рядом. Владыка ты демонов или простой человек, но раньше или позже всякому придётся посмотреть в глаза своей смерти. Представляй её лик каждый раз перед тем, как ляпнуть новую глупость, – и уже совсем тихо лицо на бедре Рифата добавило: – Ничто так не отрезвляет, как её лик. Ни одна сила в мире…

Рифат молча смотрел, как Буер осторожно возвращается к трупу жреца. Лишь убедившись, что раздвоенный меч снова опустился на землю, демон водрузил свою голову на чужое тело. Началась трансформация.

Чувствуя невыносимую боль от ожогов, Рифат сейчас отчаянно завидовал Буеру. Вот бы и ему так же легко менять свои телесные оболочки. Сколько мучений бы удалось избежать…

Увы, для человека такое было возможно лишь после смерти. Из-за страшных ожогов её лик в настоящий момент казался Рифату прекрасным.

Лик смерти. Ужас и одновременно надежда на возрождение.

Как жаль, что возрождается не сознание, а некая абстрактная сущность. Иначе Рифат не отказался бы сейчас умереть.

Боль, боль, боль. Увы, именно она является противоположностью смерти.

Если хочешь жить, то терпи.

Интерлюдия 9. Тени Ада

Ярость, дикая и слепая, из тех, что обращает кости в прах, вздымалась в душе короля-верующего, расплавом втекала в его кости. И она обновила его. Сделала его целым. Ибо ненависть, как и любовь, благословляет души смыслом, наделяет жуткой благодатью.

Ричард Скотт Бэккер

Нижний Ад, четвёртый слой

Новый переход между пластами бытия оказался ещё более странным, чем прошлый.

Рифат и компания просто плыли на лодке посередине Реки Черепов – лицо Ронове пояснило, что это единственный относительно безопасный путь между доменами демонов, – когда пространство начало искривляться. Причём ничего заметного вроде бы и не происходило, просто в какой-то момент трое в лодке, не считая лица, заметили впереди точно такую же лодку. С точно таким же человеком, восьминогой головой и змеёй. И нет, судя по всему, это была не иллюзия, спутники действительно увидели самих себя только в другой точке пространства. Более того, когда они стали оглядываться, то обнаружили позади себя ещё одну лодку с человеком, козлоногим демоном и змеёй. Причём последние точно так же озирались, глядя куда-то назад.

Лицо маркиза и графа Ронове лишь рассмеялось, когда Рифат описал ему ситуацию. По его словам, Рифату гораздо больше следовало удивляться своей способности творить копии раздвоенного чудо-меча, нежели двойникам. Мол, они всего лишь одновременно находятся в трёх местах – ничего необычного! В Аду и не такое случается.

Затем начали говорить черепа. При этом у них не появилось языков и гортаней, просто щёлканье челюстей внезапно приобрело ясный смысл. На Рифата обрушился поток жалоб, угроз, обещаний, которые он каким-то образом слышал все сразу, но осознавал по отдельности. Обрадованные вниманием черепушки стали подпрыгивать, стараясь приблизиться к целому человеку всеми доступными способами, в результате чего лодка оказалась на чём-то вроде гребня волны. Рифат изо всех сил держался руками за борта, чтобы не выпасть из раскачивающегося хлипкого судна.

Лицо Ронове, которое запросто могло вновь поднять лодочку в воздух, никак не отреагировало на просьбу Рифата и попросило больше не беспокоить его по каждому пустяковому поводу. Так они и плыли несколько часов кряду, за время которых Рифат наслушался от черепов кучу жутких историй. Буер оказался прав, когда говорил, что многие из этих черепушек при жизни были жрецами либо прочими власть имущими. Пудрить мозги они умели действительно хорошо.

Путешествие в такой болтливой компании угнетало. Рифату было наплевать на жалобы давно умерших грешников, он не боялся пустых угроз и не верил никаким обещаниям. Люди – самые лживые и мерзкие существа во вселенной, за исключением, может быть, демонов, а смерть точно никого не делает лучше. Рифату хотелось заткнуть всем болтливым черепам рты или хотя бы уши себе самому, но он не мог сделать ни того ни другого. Приходилось терпеть поток слов, пускай не бессмысленных, но совершенно для него бесполезных.

Слова, слова, слова. Не они меняют реальность, но лишь решительные и последовательные действия. Слова нужны только для того, чтобы кого-то обманывать. Либо договариваться, если твой оппонент достаточно сильный.

Пустые черепушки особой силой не обладали, потому-то Рифат слышал, но не вслушивался в их эмоциональные речи. Теперь он начал понимать владык демонов, которые сперва набрасывались на незваных гостей и только потом разговаривали. То была весьма мудрая стратегия для экономии времени. Право на диалог следует заслужить.

– Да заткните вы уже свои пасти! – спустя несколько часов крикнул Рифат, хотя умом понимал, что его пожелание едва ли воспримут всерьёз. – О вас наверху все забыли, и здесь на ваши страдания всем тоже плевать! Жалкие ничтожества, способные только на разговоры! Катитесь все к чёрту! Я презираю вас всех.

Как ни странно, это возымело эффект. Даже куда больший, чем рассчитывал выплеснувший накопившееся раздражение человек.

Черепушки постепенно замолкли. А затем резко ринулись во все стороны прочь от лодки. Находившееся долгое время на «гребне волны» судно рухнуло вниз. Вот только, как выяснилось, никакого дна у Реки Черепов не было.

Нечестивая троица падала в бездну. Вернее, их лодка падала первые пару секунд, затем падение перешло в плавное опускание. Как будто судно было подвешено на невидимом тросе, который спускал груз куда-то всё ниже и ниже. Вцепившийся в борта Рифат даже не сразу обратил внимание, что их жалкое судёнышко, помимо спуска, вращается по часовой стрелке – это точно было нечто не слишком естественное. Хотя как определить, что естественно, а что неестественно в чужом мире? Судя по спокойствию всех троих его спутников, включая лицо Ронове, всё шло по плану.

– Не переживай, человечек, – услышал Рифат язвительный голос Буера. – Ещё рано, чтобы по-настоящему беспокоиться.

– Козёл прав, – прошипела змея Астарота. – Тревожиться начнёшь, когда от тебя останется одна тень.

Лицо на бедре Рифата просто тихо хихикнуло.

* * *

Рифат потерял чувство времени, но когда оно вновь вернулось, то обнаружил себя опять в темноте, но… эта тьма была уже совсем иного рода.

Теперь тьмой стал он сам.

Вернее, это перестроилось его восприятие. Теперь он осознавал себя не субъектом, отбрасывающим тень, а, собственно, тенью. Превратился в двумерное существо, распластанное на плоскости. Поверхность земли стала единственным, что имело значение.

Рифат запаниковал и стал дёргаться. Но оттого что движение у него получилось, он испугался лишь ещё больше. Его трёхмерное тело стало марионеткой, которое двигалось по воле собственной тени, как тут не начать беспокоиться?

Нижний Ад определённо мог свести с ума даже самое циничное существо. И чем ниже располагался пласт бытия, тем выше была вероятность тронуться головой. Не оставалось никаких сомнений, что они спустились-таки на четвёртый уровень Ада.

Однако ничего спросить у спутников он не мог. Тени, как известно, не разговаривают. Даже в Аду.

Зато тени вполне себе могут общаться на языке жестов. И примечательная тень Буера однозначно катилась куда-то… Вперёд? Наверх? Рифат пока не приспособился к двухмерному пространству, которое он скорее ощущал, нежели видел. Тем не менее его тень поползла вслед за напоминающей детский рисунок солнца тенью Буера. Без чётко обозначенных ориентиров Рифату казалось, что они ползут куда-то целую вечность.

Ужасный всё-таки мир. А ведь они ещё не встретились со здешними обитателями. Как сражаться, будучи тенью? Особенно если окажется, что твои противники по-прежнему пребывают в трёхмерном пространстве. Довольно безнадёжное положение.

Как только медленно ползущая по земле тень Рифата стала привыкать к своему новому состоянию, произошло ещё одно изменение. Он раздвоился. Превратился в две тени, практически зеркально отражающие друг друга.

Рифат снова почувствовал себя крайне плохо, но потом догадался, что дело, вероятней всего, в новом источнике света. С точки зрения логики, всё это было вполне очевидно, вот только проблема в том, что за время путешествия по Нижнем Аду он никогда не видел солнца или луны, небо просто меняло свой цвет. Как правило, на один из красных оттенков. Да, на уровне Реки Черепов на небесном куполе сияло нечто наподобие больших звёзд – тени там тоже были несколько странные, – но источники света хотя бы обладали некоторым постоянством, а не множились ни с того ни с сего. Сейчас же свет, судя по всему, концентрировано падал на тело Рифата с разных сторон. Не воспринимай он себя тенью, Рифата всё это совершенно не тронуло бы, но сейчас свет был как никогда важен. Ведь без света не может быть тени, следовательно, без света или при слишком рассеянном свете может не статься его.

Плохо быть тенью. Неважно, в переносном смысле тенью другого человека либо в буквальном прочтении тенью себя самого. Человек – не дух и не тень, сознание человека тесно привязано к его образу. Если сей образ слишком сильно отличается от привычного, человек сходит с ума. Потому-то все так и опасаются колдунов, которые мыслят и чувствуют в совсем иных категориях, нежели обычные люди. И для которых даже собственная плоть – не больше чем временный сосуд, а уж чужие тела – просто мясо. Всё же хорошо, что в Ксерсии запрещено чародейство, а от нечестивой Магократии ксерсов отделяют практически непроходимые пустоши.

Вернее, хорошо это могло быть для Рифата лишь в прошлой жизни на Руинах Ада, а сейчас он просто стал понимать все «прелести» бытия, чуждого всему человеческому. Рифату очень хотелось вновь стать самим собой, а не ползать по земле раздвоенной тенью. Однако его желания сейчас ничего не меняли. Буер оказался прав, говоря, что в Аду чем ниже, тем хуже. Рифат в этом никогда и не сомневался, только он думал, что всё дело в муках от рук демонов, а не в сводящем с ума восприятии себя чем-то совершенно иным.

Ад – это распад. Распад твоей сущности на кусочки.

Путешествие походило на страшный сон, и кошмар всё никак не заканчивался. Да и мог ли он закончиться в принципе? Ведь кошмар и Ад давно стали синонимами…

Нечто наступило на одну из теней Рифата. Нечто, собственную тень не отбрасывающее.

Рифат задёргался, но всё было тщетно. Одна из его теней, более тусклая, стала изменяться. На месте его головы выросли два кривых рога, руки и ноги стали более угловатыми, из суставов торчали шипы.

Он ощущал себя одновременно тенью обычного человека и тенью демона. Силуэты обвивавшей его змеи Астарота и нароста в виде лица Ронове, как и тени Буера, остались при этом без каких-либо изменений. Дело явно было в Рифате. Но как может одно и то же тело отбрасывать столь разные тени? Человек он всё-таки или демон?

Человек, ставший демоном, в конце концов решил он.

А почему бы и нет? Учитывая, сколько крови он пролил в прошлом и сколько, вероятно, прольёт её в будущем, его уже нельзя в полной мере причислять ни к роду людскому, ни к демонам. Рифат – нечто среднее. Тень всего лишь отражает не физическое тело, но саму его сущность. Ведь именно его сущность путешествует сейчас по Нижнему Аду, в то время как реальное тело сидит у края Колодца Душ далеко наверху.

Вот только кто же наступил на тень его демонического аспекта, проявив скрываемую даже от самого себя тёмную сторону? Рифат снова принялся махать руками и дёргаться, но по-прежнему без какого-либо эффекта. Его перемещениям давящее на тень существо не мешало, но и оторваться от себя не давало, воздействуя каким-то непостижимым образом на образ Рифата. Углубившийся в Нижний Ад человечек чувствовал, что медленно, но верно теряет остатки рассудка. Ещё парочка подобных сюрпризов и он точно рехнётся. Как тогда осуществить его месть?

Мысль о мести на некоторое время вновь вернула Рифату ясность сознания. Усилием воли он приказал своему телу вытащить из ножен раздвоенный меч. Прикинув свои ощущения, переложил его в левую руку и рубанул по воздуху, целясь в сторону накрывшей его тень сущности. Давление сразу исчезло, но одна из теней Рифата так и осталась демонической формы. То, что единожды проявилось, уже так просто не скрыть.

Ещё как знать, какая из ипостасей Рифата в итоге преобладает. Чего в нём окажется больше, человека или кровожадного монстра?

Месть. Месть даёт целеустремлённость и силу, но она же необратимо меняет того, кто ей одержим.

Месть – это разрушение. Как того, на кого оная месть направлена, так и на мстителя.

Месть наказывает зло, являя в мир ещё большее зло.

Но Рифата всё это нисколечко не смущало. Тени человекодемона медленно ползли дальше.

Стоило его тени, вернее теням, наконец-то стабилизироваться, как начала меняться поверхность. Сначала Рифату пришлось карабкаться куда-то наверх, а затем он оказался на испещрённом письменами поле. Во всяком случае, именно так ему сперва показалось.

Он не мог ничего прочитать, тени Рифата всего лишь отражались на идущих рядами, словно огромные строки, загадочных знаках. Рифат ощущал скрытый в символах жуткий смысл и знал, что Буер привёл его куда следует. Впрочем, на этом его понимание ситуации заканчивалось. Двумерному существу трудно оценивать масштабность трёхмерного мира.

Вскоре поверхность стала перемещаться, причём не взад-вперёд или в стороны: казалось, что поле со странными знаками поднялось вертикально вверх, а затем накрыло Рифата. Он решил, что плоскость сейчас его просто раздавит.

Однако, несмотря на колоссальный размер, поверхность оказалась весьма тоненькой, а потому прошла сквозь Рифата. Вскоре поднялась и накрыла его с головой ещё одна плоскость. И ещё, и ещё.

Вдруг Рифату пришла в голову мысль, что прямо сейчас он стоит на огромной раскрытой книге, и кто-то переворачивает её страницы одну за другой. Его накрывало снова и снова, но поскольку Рифат был всего лишь тенями, страницы с письменами не могли ему по-настоящему повредить.

Правда, с каждым переворотом страниц тени Рифата менялись. Демоническая тень становилась всё темнее и чётче, а человеческая, наоборот, постепенно тускнела. Как ни странно, это совершенно не пугало Рифата.

Каким-то шестым чувством он понял, что всё происходит отнюдь неспроста. Его человеческая суть убывала из Нижнего Ада, но вновь проявлялась далеко наверху на Руинах. Похоже, герцог Данталион, к которому они шли, без всяких предварительных сражений и договоров делал именно то, что нужно Рифату. Конечно, за это так или иначе придётся всё равно заплатить, но потом. Что ж, если это самое «потом» станется после мести, то он готов отдать демону абсолютно всё до последней частички души.

А сейчас человеческая тень Рифата и силуэты его спутников медленно исчезали. Путешествие через Нижний Ад наконец-то заканчивалось.

По крайней мере, так Рифат думал.

Когда восприятие мстителя совсем затуманилось, его накрыла воистину гигантская пятерня, добавив к теням ещё пару предметов.

Рифат не сомневался, что те ему очень понадобятся.

А вот жителям Ксерсии они вряд ли понравятся. Ведь подарки из Ада приятными не бывают.

Когда книга герцога Данталиона наконец-то захлопнулась, сознания Рифата в Аду больше не было.

Вот только сознание – это всего лишь часть того, что являет собой человек.