Текст книги "Возвращение в Тооредаан 2 (СИ)"

Автор книги: Егор Чекрыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Если бы от вашей смерти, сударь, была бы хоть какая‑то польза…, можете не сомневаться, вы бы уже были мертвы. Но, к сожалению, пока вы единственная нить, которая привязывает "Стрелка", к Сатрапии. Оборвать ее – окончательно испортить операцию, в которую было вложено слишком многое. Так что даже ни о каком "опасном участке", речи быть не может. А вот оу Таасоона, который был бы куда полезнее в качестве учителя, мне пришлось отправить командовать гарнизоном в одну из горских крепостей, держащих перевалы….И не подумайте, что я надеюсь, что его там убьют. Я лишь надеюсь, что мне удастся продержать его там, еще достаточно долгое время – лет этак пять – шесть, пока не уляжется эта ужасная сумятица с замужеством вашей сестры.

…И кстати, пришла пора, поговорить об этом серьезно, а то в прошлый раз, все получилось как‑то скомкано, и излишне нервно. Как вы относитесь к этому замужеству?

– Сударь. – Мрачно ответил Игиир. – Тут все не просто. Моя честь задета, и….

– Что вам дороже, сударь – людская молва, или счастье вашей сестры?

– Сплетни и досужие разговорчики тут не при чем…..Почти не причем, – Уточнил Игиир, немного подумав. – Я доверял оу Рж*коову, и считал его своим другом, а он….

– Но при этом, вы следили за ним, и доносили обо всем что он делает.

– Мой долг….

– Да. – Долг, честь, гордость, стыд, любовь к родным, дружба. – Жуткое месиво, которое может взорваться почище любого пороха….В дни моей далекой молодости, когда я еще служил в пятом гренадерском полку, – гранату с потухшим фитилем, мы не пытались снарядить заново, а старались отбросить как можно дальше, ибо – демоны знают, что творится у нее внутри. Иногда, мой мальчик, и подобные "взрывоопасные смеси" лучше бы отбрасывать подальше от себя, сосредоточившись на главном. А главное для тебя – это долг перед Сатрапией, и семьей. И что тебе подсказывает твое чувство долга?

– …Сударь…, – Игиир немного помедлил в ответом. – Я прекрасно понимаю, к какой мысли вы пытаетесь меня подвести. Да я и сам прекрасно понимаю все выгоды положения, коли я с распростертыми объятьями приму оу Рж*коова в свою семью. Однако, едва ли все эти выгоды могут стереть обиду и урон моей чести. Вы – мой вождь и начальник, и вы можете приказывать мне как поступить, но даже вы, не можете приказать мне что чувствовать! Ежели будет такой приказ, то во имя интересов монарха и Сатрапии, я смогу сделать вид, что между мной и этим человеком, нет никаких разногласий, и даже буду принимать его в своем доме, как настоящего родственника. Но напрасно было бы ждать от меня, что я буду делать это от всего сердца. Что же касается моей сестры – на нее у меня нет зла, но она сама сделала выбор, связавшись с человеком, способным предать доверие того, кого он называл своим другом. Пусть это и будет ее главным наказанием. Хотя конечно же, я готов сделать все возможное, чтобы она была счастлива и благополучна.

– Ну что же…. – Оу Лоодииг тоже не торопился продолжать. – …Хотя бы честно. И не надо думать, что я и правда пытался приказывать вам, что чувствовать. Я прожил слишком долгую жизнь, и слишком хорошо знаю людей, чтобы наивно думать будто такое возможно. Я не сомневаюсь в вашей верности своему долгу, и в том, что вы выполните приказ. Мои слова, – продиктованы скорее желанием уберечь вас от опрометчивых шагов, о которых вы потом будете жалеть до конца жизни, нежели намерением склонить на свой образ мыслей. Конечно, как всякий благородный человек, вы вправе быть хозяином своих чувств. Однако помните – гордость – это великое чувство, дающее нам неисчерпаемые источники сил. Гордыня и обида – это мельничные жернова на шее утопающего, которые неизменно утянут его на самое дно. И на сем, пожалуй, оставим эту тему….Итак, сударь, кажется, мы сумели отыскать следы ваших шурина и сестры. Как доносят наши агенты, на один из фесткийских остовов, не так давно прибыла парочка – муж с женой. Прибыли они на корабле, который вернулся в родной порт, столкнувшись с удихскими пиратами. К сожалению, о том куда следовал корабль, и заходил ли он в какие‑нибудь порты Сатрапии, нам пока выяснить не удалось. Но, – муж, недоучившийся лекарь, в прошлом – военный, превосходно владеет мушкетом и абордажным протазаном. – Ничего не напоминает? …Если бы не война, я бы не стал сразу подключать вас, а сначала отправил бы людей лично знавших оу Рж*коова, чтобы подтвердить его личность и уточнить детали. К сожалению, столько времени у нас нет. Поэтому, вы, сударь, отправитесь на этот остров, в команде одного из фрегатов нашей эскадры, посланной прикрыть восточную часть Срединного моря и дружественный нам Фесткийский Союз, от набегов удихов. Она будет заходить в разные порты Союза, и, об этом есть договоренность с адмиралом, и тот остров, что интересует нас. Там, сударь, вы сначала сможете опознать…, объекты разработки. А потом, если это окажутся ваши родственники, попытаетесь убедить их вернуться в Сатрапию. Действовать надо тактично и осторожно, ничем не выдавая наших истинных намерений и знаний. Искренне надеюсь, что вам это удастся сделать, потому что второго провала, боюсь я вам простить уже не смогу. Вы все поняли?

Сергей Говоров, подполковник.

Одивия вбежала в мой номер, необычно взволнованная и кажется чем‑то расстроенная.

– Представляешь, Сергей, оказывается Ренки был тут всего два дня назад! – Выпалила она на какой‑то ужасном русско – имперском суржике, что явно говорило о некоторой смуте в ее душе.

– Оппаньки…. – Только и смог ответить на это я. – Какими судьбами?

– Прибыл сюда на переговоры с шахиншахом. На своем "Счастливом" и моей "Чайке". Мой славный чудный кораблик, был тут всего‑то два дня назад! Эх, ну чего бы нам стоило немного поторопиться?

– Да. – Кивнул я, – Это решило бы кучу проблем.

– Кстати, о проблемах. – Одивия внезапно помрачнела. – Зооткас сказал мне, что Ренки собирался подняться вверх по Аэрооэо. Вероятно хотел навестить Драконьи Зубы и храм Амулета. Присланный от него человек даже дал Зооткасу задаток, на наем лодок и гребцов. Но тут началась война, и ему пришлось срочно выходить в море.

– Началась война? – Вычленил я самую важную для себя информацию. – С кем?

– Удихи. – Мрачно ответила она. – Они вдруг внезапно научились строить корабли, и конечно же, первым дело использовали это умение чтобы стать пиратами. Даже не пытаясь, хотя бы для вида изобразить будто их интересует торговля. Впрочем, Зооткас уверен, что их поддерживает и направляет Кредон. На суше, они пока напали только на Сатрапию, и еще грабят в море корабли Фесткийского союза. Но все это может быть началом новой большой заварушки.

– Хм, а куда так быстро сдернул Ренки, что говорят слухи?

– Этого никто не знает. Еще на самом кануне своего отбытия, он был на малом приеме во дворце шахиншаха. А вечером, к "Чайке" пришвартовывался курьер под личным штандартом сатрапа. И утром, обоих кораблей в гавани уже не было. Курьер, кстати, все еще стоит в Аэрооэо. Но признаться, я не думаю, что будет умно, подниматься на его борт с распросами. Более того – мне, да и тебе тоже, желательно сейчас избегать встречи с кем‑нибудь из его экипажа. Там могут быть люди, способные нас узнать.

– Ну, ты же кажется, прихватила что‑то для изменения внешности?

– Краска для волос? – Опытного человека, это едва ли обманет.

– Не надо переоценивать нашу мужскую наблюдательность. – Усмехнулся я ей в ответ. – С черными волосами, большинство начнет ассоциировать вас с уроженкой Южного материка, и им даже в голову не придет предположить иного. Купите себе что‑нибудь из местной одежды, и можете не сомневаться – даже попавшись на глаза тому, кто вас видел, вы останетесь неузнанной. Я тоже похож на местного, а уж про деда и говорить нечего. Легко сольемся с толпой.

Это благородный оу Эгииноасиик, легко сольется с толпой? – Одивия посмотрела на меня с явной иронией. – Кстати, а где он?

– Пошел побродить по городу, и навестить то место, где когда‑то стоял храм. Видно хочет вспомнить юность. От моего сопровождения он отказался. Ты ведь знаешь его. С трудом удалось уговорить его оставить копье в гостинице, но шашку он с собой прихватил.

– Кстати. – Одивия опять стала мрачной. – Это еще не весь список обрушившихся на нас проблем. По словам Зооткаса, шахиншах Аэрооэо опять начал заигрывать с кредонцами. А еще, ходят слухи, что караван с золотой редькой, в этом году до места не дойдет. Полагаю, это слишком лакомый кусок, чтобы удихские пираты пропустили его мимо своих жадных пастей. Если что – кредонцы им подскажут.

Предупрежден, значит вооружен. – Пробормотал я. – Еще бы придумать, каким оружием.

Следующие полчаса, мы сидели, обмозговывали сложившуюся ситуацию, и придумывали себе оружие, без особого успеха. Чтобы прикрыть караван, нам нужен был флот, а взять его было неоткуда. Где‑то в середине разговора, в гостиницу вернулся дед, весь из себя довольный, я его таким еще никогда не видел, он как будто даже помолодел….А впрочем, за этот месяц плавания по реке, я общался с ним больше, чем за всю предыдущую жизнь. В смысле – именно общался, а не обменивался информацией, или там получал приказы или наставления. У меня даже появилось ощущение, что вернувшись в родной мир, дед даже как будто стал мягче и сентиментальней, насколько это слово вообще подходит к бывшему претенденту на должность Чингисхана, и бывшему ассу тайных операций. Ну, по крайней мере, раньше его так часто на воспоминания не тянуло. Ведь даже когда меня готовили к моему первому забросу на Землю-2, он именно что делился информацией, но отнюдь не воспоминаниями о своем мире. Может, потому что не хотел бередить старые раны и вспоминать о том, что потерял? …А потерял он, как выяснилось, немало. Как‑то, уже здесь, он проговорился, что там, в далеком прошлом Земли-2, у него остались четыре жены, семь сыновей, пять дочерей, и даже успели появиться три внука. Вождю – полагалось быть весьма плодовитым отцом, а женили его, где‑то лет в шестнадцать. М*да, если подумать, то из всех этих "корней" за прошедшие три тысячи лет, мог бы народиться целый народ. Это при том, что я долгое время был уверен, что у меня вообще нет никаких родственников, кроме родителей. Родня матери жила где‑то под Смоленском, куда офицерская судьба, почему‑то отца никогда не заносила. А насчет семьи отца…, не считая деда, про которого я не знал лет до двадцати пяти, все они находились еще дальше Смоленска.

– Ну, и как тебе Аэрооэо…, дед? (с некоторых пор, я стал называть его так, не только мысленно. Кажется ему это нравилось, да и мне, как ни странно, тоже) – Вежливо поинтересовался я.

– Ни чуточки не изменился. – Довольно ухмыльнулся он в ответ. – Это город был гнилым, и когда находился под властью славных аиотееков, остался он таким и сейчас. Ты чувствуешь эту вонь?

– Это ил. – Наставительно пояснил я. – Запашок конечно…, специфический, но зато он дарит этим землям бесконечное плодородие. И…

– Ты еще будешь меня учить? – Презрительно усмехнулся дед. – Мы знали об этом еще во времена моей молодости. В Храме даже была целая служба, посвященная речной грязи. "Земляные черви" пели ей хвалебные гимны, и приносили жертвы. Но я не об этом…

– Тебе бы поговорить с профессором Йооргом. – Пробормотал я. – Он просто помрет от счастья. Столько подробностей о Первом Храме. – А потом добавил уже в полный голос. – А о чем ты?

– Этого твоего Йоорга, можно убить и более простым способом. – Усмехнулся дед, показав что, несмотря на годы, со слухом у него было все в порядке. – Я о людишках. Души у них гнилые. Торгаши и предатели. Все что они могут, это бить в спину. А за лишний грош – и мать родную продадут на невольничьем рынке.

– Люди как люди. – Возразил я, больше из чувства противоречия. – Живут как умеют, и как могут. Большой город…, он влияет на характер.

– Вот я и говорю – гнилые. – Отрезал дед. И продолжил уже о совсем другом. – Я тут зашел на рынок. Удивительно, но и верблюды ничуть не изменились за это время. Их ноги по – прежнему крепки, шеи – гибки и длинны, а взгляд суров и надменен. Присмотрел тут парочку, приученных ходить под седлом воина. И еще надо будет взять штук шесть вьючных, и купить паланкин для Одивии. Не дело для благородной женщины, подставлять свое лицо под ветры пустыни….Не пройдет и трех недель, внук, как мы будет дома, в Серых холмах!

– Ну, нам пока…. – И тут меня осенило, и я воскликнул. – Одивия, а ведь это же решение нашей проблемы!

Игорь Рожков, судовой лекарь.

Несмотря на изрядный страх, (а вдруг начнется заражение?), рана моя особых проблем мне не доставляла, и заживала довольно хорошо. – Местные заживляющие мази, оказывается и правда заживляют! Да и вообще, как оказалось, рука у меня была довольно легкая, так что из наших серьезно раненных вояк, умер только один, а все остальные благополучно шли на поправку, что, в общем‑то, прибавило мне очков в глазах экипажа….Кстати, как я понял, набрать эти очки было не так чтобы очень сложно. – Хороший лекарь ценился во все времена, а в эти – в виду их немногочисленности, пожалуй и еще дороже, недаром все более – менее крупные государства, принимали программы бесплатного обучения подобных специалистов. А на флот, да еще и гражданский, где условия были, мягко говоря, не сахар, а вот шансов помереть раньше срока, более чем хватало, как правило, шли только недоучки, вроде меня, откровенные шарлатаны, или, люди по какой‑либо причине утратившие репутацию. Ведь куда лучше быть уездным лекарем в каком‑нибудь захолустье, принимая оплату за свой труд харчами или "изделиями домашних промыслов", чем месяцами торчать в тесной, воняющей гнилью деревянной коробке, питаясь разной малосъедобной заплесневелой гадостью пополам с червями, и запивая все это затхлой прогорклой водой из бочек, при этом, едва ли не ежечасно, рискуя самому стать кормом для рыб. Так что я, вооруженный знанием основ медицины из моего мира, и в свое время усердно бегавший на все лекции в университете Мооскаа, и конспектировавший каждое слово, имел все шансы стать звездой, в этом, довольно узком мире, судовых лекарей.

…Следующую неделю после битвы, наша "Кусачая черепаха" в серьезных разборках участия не принимала. Для начала, мы вообще на несколько дней, отошли в сторону от вод удихской Орды, чтобы привести в порядок оба наших корабля. Потом, еще разок прогулялись вдоль вражеского побережья, захватив всего лишь пару рыбацких шхун, величиной примерно со спасательную шлюпку, которую я видел на борту теплохода в круизе по Черному морю. К моему изрядному облегчению, экипажи сих "рыболовецких траулеров", вопреки моим собственным представлениям о нравах пиратов и байкам оу Гииля, не отправили за борт порубив на мелкие кусочки, а сначала какое‑то время, держали в трюме, а потом, в лунную ночь, высадили на пустынный берег. Когда, во время очередного сеанса перевязки, я поинтересовался причинами такого необычайного гуманизма, наш боцман, усмехнувшись, объяснил.

– Таковы требования наших новых Хозяев. В былые времена, мы бы, ясное дело, церемониться не стали, в лучшем случае, продали бы рыбачков людоловам. Но сейчас, наш капитан знает, что коли он позволит себе что‑то подобное, то "Красного вепря" живо спустят с мачты "Черепахи", и подвесят на его место самого капитана. В этом отношении, у владетелей Фааркоона, разговор короткий. Уж не знаю, зачем это им надо, но на Литруге давно уже усвоили, что лучше выполнить их маленькие прихоти, чем вызвать малейший гнев.

– И, какие они? – Поинтересовался я, не без скрытого умысла. – Эти владетели Фааркоона?

– Одно слово – благородные. – Усмехнулся боцман Хеедц. – Но крутые…, и хитрые. Поначалу‑то, мы к ним того…, пришли мол, хлыщи с родословной, думают смогут нами командовать. Ща мы их легко вокруг пальца окрутим, – корабль отберем, и домой без порток отравим, вплавь. А эти нет – они сами умудрились нас вокруг пальца окрутить, а кому не понравилось – тем живо башку скрутили.

– И что, вы так это и терпите? – Удивился я.

– А чего не терпеть? – Пожал плечами боцман. – Лютый голод и нужду терпели. А уж богатство как‑нибудь да стерпим. Когда они пришли, на Литруге совсем тяжко жить стало. Кораблики‑то наши, кредонцы пожгли. Работы нет, подвоза продуктов тоже. Месяцами, одну только рыбу жрали, да из джунглей траву да корешки всякие, что бабы наберут. Что там о вине и мясе говорить – гнилой морской сухарь, за величайшее угощение почитался, потому как, не вез никто на наш островок ни муки ни крупы. А как эти пришли…, мы вроде как и при прежней вольнице остались, но еще и уважаемыми людьми заделались. Хе – хе… купцы мы теперь! И пока у нас "Красный вепрь" на мачте, нам в любом порту уважение оказывают. Потому как люди мы мирные, но с нами лучше не связываться. Так что, если ради этого, придется каких‑то рыбачков невредимыми из рук выпустить? – Так пусть бегут, не велик с них прибыток…

…А потом мы снова нарвались на удихов. Но этот раз, это был довольно большой корабль, раза в полтора больше нашего. "Настоящий фрегат", как определил его оу Гииль, и несколько помрачнел лицом, пояснив, что удрать нам от него не удастся, так что бой придется принять в любом случае. А вот победу в этом бою, никто нам гарантировать не сможет – слишком равные силы. Опять начались хитрые пляски и лавировариня, в которых я так и не успел разобраться. Каждая сторона пыталась занять более выгодную позицию относительно ветра, и чтобы иметь возможность усилить свои сильные стороны, и как‑то нивелировать слабые. Нашей сильной стороной, как я понял, было то что у нас, по существу, было два настоящих корабля, и две больших лодки, которые, опять же по словам оу Гииля, изображая из себя брандеры, сильно мешали нашему противнику маневрировать. А слабой – то что народа у нас было маловато, да и видимое превосходство в количестве пушек, легко сводилось на нет, большим калибром нашего противника….В какой‑то момент танцы вдруг прекратились, и началась пальба из пушек. Опять было довольно жутко, особенно в тот раз, когда мы нарвались на полноценный бортовой залп. Честно говоря, думал что сейчас‑то нам и пришел полный копец, – вражеские тяжелые ядра, просто разнесут наше корытце на мелкие щепочки. Но, как‑то обошлось, мы дали ответный жиденький залп, и вошли в клинч, сцепившись бортами, ну и началось….

Сначала я стоял на мостике возле капитана, опять изображая из себя доисторический пулемет. Оу Гииль, как‑то расхвастался моими "удивительными талантами" в стрельбе, и я мне даже пришлось повторить на бис прежний трюк с бутылками. Народ это оценил, и вот, я опять палю из трех мушкетов по очереди, выцеливая офицеров, и наиболее крутых бойцов противника. Потом, обе враждующие стороны сцепились уже настолько плотно, что вести огонь, не боясь зацепить своих, стало уже невозможно. Так что пришлось мне хватать свой протазан, и лезть в общую разборку, иначе меня бы просто не поняли, потому как, в бой полез, даже одноногий Деревяшка. В общем – драка была очень тяжелая и жестокая. Удихов было реально много, но на нашей стороне был опыт и личное мастерство. Каждый пират, (тьфу – надо же говорить "корсар"), стоил если не двух, то уж точно полтора удиха, как мне показалось, не очень уверенно чувствующих себя на палубе. Да еще и я, сумел изрядно проредить командный состав, включая капитана. Но драка и впрямь была жестокая, я рубил, колол и колошматил противника обоими концами моего оружия. А пару раз, схватка становилась настолько тесной, что приходилось хвататься за кинжал. Когда мы уже начали отжимать супостатов с мостика, я было схватился со здоровенным воякой разряженного в дорогие шелка, выглядывающие из под стальной кирасы, тоже жутко понтовой, судя выгравированному на ней замысловатому узору, но вмиг лишился протазана, который вырвал у меня этот крутой вояка каким‑то хитрым приемомо, и едва не лишился головы, сумев, чисто на боксерских рефлексах, вовремя поднырнуть под устремившуюся к моей голове саблю. Бросился вперед, проходя противнику в ноги. Зацеп, рывок, м*да, а в ближняке‑то ты парень, совсем беспомощный, грохнулся о палубу так, что кажется весь корабль содрогнулся, и даже затылком умудрился стукнуться, видно совсем падать не учили. Ну а теперь, то что даже в боях без правил запрещено, пинок изрядно пониже пояса, проход вперед, и пара раз кулаком по челюсти. И тут я ощутил какую‑то возню над собой. М*да, заигрался, если бы не Деревяшка, отведший удар очередного противника, сегодня бы мне точно быть без башки. Так что я подхватил выпавшую из рук противника саблю, и снова рванул в бой, потому как драка еще была в полном разгаре. Второго супостата мы быстро завалили совместными с Деревяшкой усилиями, который, к моему удивлению, оказался очень даже крутым воякой. Тут жертва моих борцовских навыков, начала подавать признаки жизни, и я вернулся было, чтобы его добить. Но Деревяшка, меня остановил, и достав из кармана веревочку, быстро связал супостата, каким‑то хитрым морским узлом. И мы снова ринулись в драку.

В общем – мы победили. Дорогой, правда, ценой, но победили. И опять у меня начались будни судового лекаря. Работы хватало, а вот лекарств почти не осталось. И даже разграбление запасов моего удихского коллеги, положение как‑то сильно не поправило. Когда у тебя почти полторы сотни раненных, среди которых три десятка – тяжело, лекарства исчезают быстрее чем конфетные фантики в печке. Ну да, к счастью, наш первый этап боевых действий, на этом кончился.

– Плывем в Аэрооэо. – Объявил нам капитан. – Продадим часть добычи, наймем новых матросов и абордажников, и вернемся, подберем то, что забыли взять….Настоящий фрегат, бриг, и две шхуны, это хорошая добыча! Да еще и за того пленника, что взял наш лекарь, чувствую, можно будет сорвать немалый выкуп….Настоящего ордынского багатура, голыми руками завалить! Нечего сказать – ловок! Сергей Говоров, подполковник.

– …Ну, по своему конечно красиво, однако, извини дед, но в моем рейтинге живописных пейзажей, твоя пустыня, едва ли войдет хотя бы в десятку. По мне, так даже наша сибирская тайга, куда лучше. Я уж не говорю о….

– Тайга, или лес. – Важно кивнули их высокоблагородие оу Эгииноасиик. – Да. Это сильное место. Но вечное вихляние между деревьев и возможность устраивать засады чуть ли не на каждом шагу, порождают хитрый и изворотливый ум. А аиотееки, были другими. Мы не искали обходных путей, просто шли вперед, и сокрушали наших врагов своей мощью. Эта пустыня – порождает сильных людей, не умеющих отступать или искать обходные пути, и поэтому она прекрасна.

– Слушай, но ведь ты же уже давно не…. – Начал было я, но осекся. Ясно же было, что дед меня подкалывает, корча из себя этакого дикаря – завоевателя. И это после более чем полусотни лет, проживания в моем мире! Как ни странно, но местные суровые пейзажи, настроили его на весьма игривый лад. Детство, что ли вспомнил? …Так что я горячиться не стал, а сказал спокойно, и вполне миролюбиво. – За свою военную карьеру на Земле-1, ты ведь должен был научиться ценить "гибкий изворотливый ум" и "обходные пути".

– Поэтому я и говорю, что лес, это сильное место. Но это не заставит меня ценить его больше, чем мою пустыню. Даже в твоем мире, все великие завоеватели пришли именно из степей.

А все великие империи, построили в основном лесовики. – Упрямо возразил я….А что собственное, еще было делать? – Кругом унылый однообразный пейзаж, за неделю нашего движения, кажется ни разу как‑то существенно не изменившийся. Яркое, слепящее солнце над головой, длинная, усыпляющее качающаяся в такт движению шея верблюда перед носом. Из всех "достопримечательностей" радующих глаз – редкие кустики саксаула, да изредка мелькающие в небе птичьи крылья. И так, насколько я знаю, будет еще не меньше недели пути. Особых развлечений нет, поскольку опасных мест, мы стараемся избегать, так что приходится развлекать себя долгими беседами почти ни о чем, чтобы не помереть со скуки.

– Одивия, а ведь это же решение нашей проблемы! – Воскликнул я тогда, в гостинице.

– В каком смысле? – Удивилась она.

– Оээруу. – Только и ответил ей я, и пояснил. – Помнишь этот городок, в котором мы поменяли правителя, и ты сделала его фактически собственной вотчиной? Так он лежит как раз между Аэрооэо и Серыми холмами. Да и наши литругские "торговцы" помнится, собирались сделать его своей главной базой в Срединном море. Надеюсь, за три года, ничего существенно не поменялось, во всяком случае, это не сложно уточнить у твоего человека – Биима. Нам всего‑то и надо, доехать до Оээруу, и получить помощь там. Даже если в его порту сейчас и не стоит подходящего количества боевых кораблей – найдется кого послать за помощью в Тооредан или на Литругу.

– Вопрос только упирается во "всего лишь доехать". – С кислой миной, возразила она мне. – Насколько я знаю, все предпочитают проделывать этот путь по морю, плывя хоть на разваливающимся челноке, чем пересекать пустыню. Но для нас путь по морю закрыт, потому что за караваном, уверенна, пристально следит десяток весьма недоброжелательных глаз, и любой наш посланец будет немедленно перехвачен. А если идти вдоль побережья, где есть хоть какая‑то жизнь, – не оберемся проблем с местными князьками и племенными вождями. И то, что на каждом хуторке, с нас будут требовать мзду за проезд через их земли, это еще не самая большая, из возможных неприятностей. Тут для многих, не ограбить чужака, все равно что собственного имущества лишиться. Ты, помнится, сам как‑то говорил, что путешествовать по Южной Земле, лучше в составе армии. А если бы у нас была армия, нам бы не понадобилось путешествовать.

– Но сейчас у нас есть человек, который ходил через пустыню еще мальчишкой, просто чтобы проведать родных. – Я не без гордости указал на деда, снисходительно прислушивающегося к нашему спору. – Так что – пустыню мы пересечем. Не скажу что без особых проблем, но пересечем точно. И кстати, тебе ведь вовсе не обязательно проделывать этот путь с нами, забудь про паланкин, мы вполне сможем управиться вдвоем, а ты присмотришь за караваном.

– А как ты, Сергей, собираешься без меня договариваться с моими людьми? – Резонно возразила она мне. – Мы ведь уже говорили об этом, когда обсуждали возможность вызвать помощь через людей Зооткааса. Письму они скорее всего не поверят. Да и вы, благородный оу Готор Готор, конечно личность весьма известная, а в Фааркооне, так и вовсе – второй после короля, но…, вам ведь еще и придется объяснять моим приказчикам, куда это вы умудрились деть их хозяйку. Ведь Биим же говорил, всем известно, что пропали мы вместе. А тут, если честно, подозреваю могут быть серьезные проблемы, слишком многим, мое появление просто не выгодно. Настолько невыгодно, что они могут прикинуться, будто и вас не узнают. Ведь сейчас они, могут резвиться в закромах моего Дома, насколько им позволяет совесть….Потому‑то, если честно, мне бы не очень хотелось, чтобы известие о моем возвращении, опередило меня. Приказчики у меня конечно люди надежные, а многие так и вовсе мне родня по матери. Но дом без хозяина, это слишком большое искушение. Вернувшись, мне хочется иметь возможность ухватить за руку хотя бы самых наглых воришек. Не то чтобы мне так было жалко украденных денег, просто – должен же быть какой‑то порядок. А если они узнают о моем возвращении заранее – то наверняка успеют спрятать концы и подчистить записи.

– И ради этого стоит подвергать себя риску, и всем тяготам походной жизни? – Слегка удивился я.

– Повторяю, дело не в деньгах. Дело в благополучии того дела, которое начал создавать еще мой дед, ради которого погиб отец, и в которое я вложила душу. Это стоит любых тягот.

– Моя бабушка проделывала этот путь, с моими внуками в седельных сумках. – Внезапно поддержал дед Одивию, которой, как ни странно, весьма благоволил, что не слишком‑то вязалось с тем образом варвара – дикаря, какой он любил надевать на себя. А впрочем – что я знаю о варварах – дикарях? Судя по тем рассказам, которые я услышал от деда перед первым забросом на Землю-2 – у аиотееков, были сферы деятельности, в которых женщине полагалось вести себя незаметнее прячущейся в норке серой мышке. А в некоторых – она была королевой, и уже мужикам туда соваться было просто не прилично. Вроде как даже семейный шатер и весь хранящийся в нем бытовой скарб, считался собственностью жены, а достоянием мужа, было оружие и скот. Во всем этом, есть своеобразная логика.

…В общем, мы договорились. Не без споров и даже некоторой ругани, но договорились. Ругался, кстати, в основном дед, когда услышал о том, что я собираюсь нанять проводника. И на все мои уговоры, что за три тысячи лет, в пустыне многое могло измениться, он только плевался, и заявлял что "Коли не изменилась сама пустыня, я найду дорогу даже с закрытыми глазами". Но я все‑таки смог настоять на своем. Вдобавок к проводнику, мы наняли шестерых, по уверениям Зооткааса, надежных людей, в качестве охранников и погонщиков….Ведь наша группа, должна была замаскироваться под торговый караван, торгующий по редким становищам кочевников разной полезной в быту мелочевкой. Обычно, по уверениям Зооткааса, такие караваны, по негласному договору с кочевниками, не трогали. Потому как, серьезно грабить там было нечего, а без иголки в хозяйстве, или горшка, там, или лишней миски, жить весьма печально. Уходили тоже, соблюдая все правила конспирации. Наш караван вышел без нас, а мы догнали его уже позже, якобы выехав на конную прогулку. На коняшках, в пустыне далеко не уедешь – помрут бедолаги, так что плотного наблюдения за нами вести не стали – себе дороже. В общем, встретившись с караваном, мы пересели на верблюдов, а коняшек отправили домой, посадив на них специально нанятых людей, которые должны были изображать нас. Учитывая, что ехали мы в одежде местных кочевников, предусматривающей закрывание лица от ярких лучей солнца и песчаных бурь, можно было надеяться, что наш побег заметят не скоро….Мы конечно, сильно налажали с самого начала, не догадавшись прибыть в Аэрооэо, отдельно от каравана с золотой редькой, ну да хоть остается надежда, что мы остались не узнанными. Ведь по сравнению с тем шиком, которым мы были окружены в прошлый раз, когда официально представляли наше королевство, сейчас мы держались достаточно скромненько. Да и одежда, что нам выдали в храме Амулета, была, прямо скажем, крестьянского фасона. А оружие у меня и деда – так кто знает этих дикарей с верховьев реки? – Может мы какие‑то местные бандюги, нанятые крышевать караван? А гостиница, в которой мы поселились, принадлежала братству торговцев маслом, которое возглавлял Зооткас, и которое по совместительству было этакой мафией контрабандистов.