Текст книги "Купол над бедой (СИ)"
Автор книги: Эгерт Аусиньш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]
Моя работа сейчас состоит по большинству из грязных дел, недостойных дворянина и воина, но на ней держится безопасность князя, его людей и всего края. Я пока не могу пригласить тебя приехать, как бы ни хотел. Надеюсь получить отпуск и побывать дома.
Из письма Дейвина да Айгита жене, август 2023 года.
Памятник Виталику на месте инцидента на Р-23 выглядел с дороги как обычный, просто очень большой, в половину человеческого роста, серый карельский валун, на котором выстрелами было выбито имя в привычном для друзей звучании – Витыч. Его клуб постарался от души. Но надо было сойти с дороги и зайти за надгробие, чтобы увидеть на валуне с тыльной стороны, дальней от дороги, гладкий, как зеркало, полированный срез, на котором был выгравирован портрет капитана байк-клуба, полное имя, даты рождения и смерти и еще две строчки: «Знать не можешь доли своей, может, крылья сложишь посреди степей». А ниже, почти у самых метелок поздней летней травы, в строчку было вписано одиннадцать детских имен: Саша, Надя, Костик, Верочка... – и два слова «спасибо навсегда». Имена Марина не дочитала: перехватило дыхание и защипало в глазах. Валентин положил ей руку на плечо, не говоря ни слова. Она продышалась, сглотнула колючий комок, вернула ему планшет с фотографиями и произнесла:
– Хорошо сделали, молодцы. А имена откуда?
– Откуда и деньги, – ответил Валентин. – Московские журналисты собрали. Говорят, коллеги из Европы тоже поучаствовали. Какие-то копейки и от родителей наших приключенцев есть, говорят. Они очень просили взять.
– А, понятно. Спасибо, Валя.
– Да за что? – шевельнул плечом байкер.
– Ну, за эту фотографию, например, – не сдавалась Лейшина.
– Не за что, – уронил Валентин. – На сайте клуба она будет. Если вдруг сослаться понадобится. Деньги, кстати, ваша головная боль передавала. Сама меня нашла, грамотно так встретились, на автовокзале на северные направления, на Ладожской, – он усмехнулся и качнул головой, потом продолжил. – Передала деньги, рассказала, как в Московии эту историю разматывали, и все, что Витычу обещала, тоже отдала. Я просмотрел, нам не пригодится, а вот тебе может быть интересно, я при случае завезу.
И, помолчав, добавил:
– Я ей, конечно, предложил обращаться если что, но вряд ли. Не так она выглядела.
Кажется, это называется «рутиной», когда один день похож на другой как две капли воды. А может, и не это. Каждое утро, оказываясь в лаборатории, я проговаривала про себя, какой день ареста и какое число, но недели через две потеряла уверенность, что считаю правильно. Хлопок портала – завтрак, появляющийся прямо на столе. Потом – лаборатория и маги в ней. Дружелюбные, как все гости, позитивные и любопытные. Точнее, не все. В углу лаборатории сидел Дейвин да Айгит, как сова или сыч какой, смотрел на меня, о чем-то тихо разговаривал со своими, и под его взглядом даже шоколадки, которыми меня кормили девочки наместника, вставали поперек горла. Нет, он не угрожал, не пугал. Он явно просто присматривал, чтобы все было в порядке и ничего плохого не случилось. Ни со мной, ни с другими. И я не знала, что меня пугает больше: его присутствие или ближайшее будущее, где меня не станет, когда внешние защиты упадут и саалан радостно полезут глубже.
И я старалась не думать ни о будущем, ни о настоящем. Ведь было прошлое, в котором я о саалан знала, а они обо мне – еще нет.
Это было в две девятом, и я сама себе не поверила, наткнувшись на мага посреди карельского леса. Меня он не заметил, колдовал себе тихонько, Источник облагораживал, и его защиты переливались, как смятая фольга на солнце. Он не скрывался, да и зачем бы в мире, где в магию никто не верит и ни одного колдуна не водится? Я, исходя из этой логики, и вовсе без защит была, потому что старые свой срок отслужили, а ставить новые я ленилась, все равно пока дома сижу и никуда не собираюсь, разве что в лес, за грибами, что тут случиться-то может. Так что, поняв, кто передо мной и что он делает, пусть и иначе, чем было привычно и знакомо мне, я, помахивая корзинкой, быстро ушла. И маг меня не заметил. Ну или не обратил внимания на обычного грибника.
Больше всего меня интересовал вопрос, на кого я наткнулась: на землянина из тайного колдовского ордена или на чужака. В конце концов, если есть Источники – могут быть и маги, но я в Питере родилась и выросла, по грибы ходила не первый раз и до того таких, как он, не встречала. Я в тот год прочесала весь Северо-Запад, излазила новгородские болота, добралась до Заполярья и нашла несколько порталов. Передо мной были пришельцы из другого мира. И мне это совсем не понравилось. Они ломали всю мою привычную жизнь одним своим присутствием.
Я почти перестала колдовать – меня могли заметить. Больше не было никаких поездок "одним шагом" в Китай и Юго-Восточную Азию, Париж и Стокгольм, теперь как все – самолетом, с визами и паспортами. Необходимость маскировать каждое свое взаимодействие с Потоком, следить, чтобы не зачерпнуть энергии из их Источника, стирать следы крайне утомляла. И... я теперь не была такой единственной. И это злило больше, чем практические сложности.
А потом Гарант вдруг ушел в отставку по состоянию здоровья и переехал почему-то в Питер. Увидев рядом с ним пришельца, напоминавшего картинку из романтических фильмов про пиратов и мушкетеров, я окончательно поняла, что они пришли на Землю надолго, и страшно разозлилась. Не прошло и полугода, как Северо-Западный федеральный округ сперва вдруг стал Петербургской республикой, никем не признанной, но все равно гордой и независимой, а затем – Озерным краем, анклавом империи Аль Ас Саалан на Земле.
Тогда, летом две тысячи четырнадцатого, слова ведущего экстренного выпуска новостей казались фантастическим бредом, небывальщиной, запоздалым первоапрельским розыгрышем. Я слушала – и не верила, даже зная, что все правда, что тяжелые официальные речи переводятся просто: "нас захватили инопланетяне, мы их колония и добровольно признаем этот факт". А рядом со свежеобъявившимся наместником сидел Гарант, улыбался и говорил что-то про адаптацию гостей, межзвездную дружбу и общие перспективы. И от его слов почему-то сосало под ложечкой, хотя если он в курсе – значит, происходящее не случайность и не ошибка.
Дальше была истерика в мировых СМИ, ведь инопланетян не существует, есть сверхсекретные разработки ученых и синтетические наркотики. Я экстренно увозила из края семью, убив несколько недель на уговоры и убеждения, вполуха слушая прогнозы экспертов и прикидывая, что будет дальше. Но даже в самом страшном сне я не могла тогда представить себе реальность с оборотнями на улицах города и наградой за свою голову.
Впрочем, скоро все это кончится. И камера, и лаборатория, и маги с их колдовством, таким похожим на привычное мне и одновременно таким чужим.
После ареста Лиски Аугментина, похоже, задалась целью заменить ее собой. В ее блоге постоянно появлялись записи, провоцирующие письма ненависти в адрес горожан и жителей края, вступающих в личные отношения с сааланцами. Сама Аугментина в этом не участвовала, считала ниже своего достоинства. Не опускалась она и до прямых призывов. Но моральные оценки, которые она предлагала, уже во второй передаче выливались фактически в травлю любого замеченного в частных контактах с саалан. «Ключик» сделал выводы тоже, и очень скоро. Дейвину доложили про появление программ взаимопомощи и взаимоподдержки всем самозанятым. Желающих брать у наместника рабочие места поубавилось. Предлагаемый выбор был понятен: или ты имеешь дела с саалан и идешь под их защиту, или ты житель города и свой среди своих.
По саалан Аугментина проезжалась с пунктуальностью опытного крючкотвора, тыкая пальцем в любой прокол и в каждую небрежность. Персонально Димитри получал от нее серию нелестных оценочных суждений за каждую неловкую фразу и любое неудачное действие. Каждый разбор его ошибок предварял весь уже существующий ряд неудачных решений, от приснопамятного февраля. Ряд, разумеется, рос. Записи можно было найти в ее блоге по метке "дом, который построил Джек". По тэгу уже были пересчитаны все музеи, уничтоженные Святой стражей в рамках борьбы за моральный облик жителей, все необоснованные вмешательства в частную жизнь горожан и жителей края и все атаки досточтимых на местные культуру и традиции. А виноват каждый раз оказывался, конечно, князь. Сравнение с маркизом да Шайни напрашивалось и без проговаривания, но Аугментина не поленилась открыто сравнить и не нашла отличий. Или не признала их значимыми. Раза два досталось и Дейвину, правда, без указания имени. Зато с перечислением фактов, не озвученных публично, но очевидно следовавших из ряда решений, им принятых – честно говоря, в некоторой спешке. Димитри читал блог, вздыхал, говорил: "У меня строгий консультант, но, к счастью, бесплатный", – и старался не подставляться. Получалось не очень хорошо: прилетало регулярно.
Знакомая Айдиша, Полина, тоже помогала наместнику бескорыстно и безвозмездно. В ее журнале открыто публиковалась целая палитра способов защитить ребенка не только от фауны, но и от встречи с саалан в отсутствие родителей. В этом же блоге были собраны все случаи изъятия детей Святой стражей, с полным перечнем нарушений, если нарушения были. Благородно и сдержанно, безоценочно и нейтрально, но с постоянными ремарками в ключе "ну как же можно так небрежно, это ведь люди, а не дрова". Князь не мог нарадоваться на этот источник информации: распечатать пост – дело двух минут, а достопочтенный благополучно занят своими подчиненными еще на неделю. К радости Айдиша и, почему-то, Дейвина, "Школу на коленке" она тоже продолжала.
Ни одна из них не прокомментировала судьбу Лиски Рыжий хвост, хотя о случившемся знал весь город.
В тот день Дейвин заговорил со мной сам. Принес стул – руками, не магией – сел рядом и сказал:
– Ты знаешь, что тебя блокировали. Твои защиты истончаются и вот-вот упадут. Может быть, давай поговорим, как люди?
Я посмотрела ему в лицо. Да, я это знала. Я со вчерашнего дня задыхалась от стыда, как бывает, если тебя раздевают насильно и выталкивают в людное место. Стыд и вина за то, что не смогла защититься, могут значить только одно: в личном пространстве есть кто-то чужой, пришедший против моей воли и желания. Но сказала я не это.
– Так вы и не начинали. Говорить, в смысле. Хоть бы один вопрос для порядка задали. Наместник мне рассказал, кто я такая, в первый же день. А дальше вы вокруг меня ходили, как вокруг ящика. Как люди, говоришь? Давай. Может, у нас и получится.
Саалан любопытны. И, значит, не остановятся, а пойдут дальше. Система безопасности убьет меня при первой их попытке скопировать память или полезть под второй слой защит. Уж они-то не упадут из-за блока. Если саалан решат угрожать мне или пытать – я просто умру, быстро и безболезненно. Лиска Рыжий хвост станет одной из многих, пропавших в их застенках с тех пор, как они решили бороться с боевым крылом всерьез. А что это будет не расстрел, а кровоизлияние в мозг, так это мне повезет, а не им. Но теперь – чего бы не поговорить, раз красавчик так хочет.
– Мы знаем, что ты маг, – начал он, – и хороший маг.
Я улыбнулась и посмотрела ему в глаза – мол, слушаю, продолжай.
– Наш конфликт поэтому выглядит не вполне красиво с точки зрения рядовых жителей края, – светским тоном сказал он. – Поссорились маги, а рассчитывались своими жизнями смертные. Несправедливо вышло. Неблагородно.
Зараза, подумала я. Это ты мне о благородстве рассказывать будешь, после Заходского-то. Не говоря уже о том, что тут воротил да Шайни со своими. Но вдаваться не стала.
– Ну зашибись теперь, – усмехнулась я. – И чо?
– Ты намекаешь на то, что не ты начала? – он приподнял брови с улыбкой.
Я кивнула. Да я не намекаю, я тебе, мужик, это прямым текстом говорю.
– Но ведь ты заговорила с нами на языке магии.
Тварь, он почти флиртовал со мной...
– Какой магии? – для убедительности я похлопала глазами. – Нормальная политическая деятельность. Оппозиция это называется, но в моем случае – Сопротивление, потому что вооруженное. Оппозиция – это мирные. Вы и за них возьметесь, конечно, но сперва догрызете меня.
Да Айгит улыбнулся:
– Ну, может быть, мы с ними еще договоримся.
Я вернула улыбку:
– Теперь, когда вы меня с таким звоном позвали покататься в машине наместника – очень вряд ли. Вы же на весь мир расписались в том, что вы такое.
– Но тебя ведь блокировали прямо там, в этой забегаловке. Хотя бы с этим ты можешь согласиться?
Я усмехнулась.
– Я шла в машину своими ногами. И у меня руки не отнялись сломать планшет об колено, а он, по ходу, довольно прочная штука.
Да Айгит качнул головой почти с укором:
– Ну признай хотя бы то, что половина твоих... политических заявлений действием основана на том, что нормальный... э... партизан? Надеюсь, я не перепутал слово?
– Нет, не перепутал. – Я изображала внимание и готовность говорить, как люди. – И чего нормальный партизан?
– Нормальный партизан просто не имеет в доступе того, чем ты пользовалась. Поэтому давай не будем про политику. Это война магов, – уверенно сказал он.
– Магии не бывает. Она антинаучна. – Я подумала: уж гулять так гулять, и благодушно добавила: – И меня не бывает. И вас не бывает.
Дейвин оставил меня в покое. Даже не так. Не оставил. Он зачем-то слевитировал мне чашку с чаем, я слегка вздрогнула, он впервые колдовал при мне. Потом повернулся ко второй его девице, не эльфийке, Дарне, входившей в лабораторию, и спросил:
– Что князь, скоро будет?
Та, закрывая дверь, ответила:
– У него совещание, но, по-моему, Иджен сейчас всех отправит.
А дальше я пила сладкий чай, мешая сахар ложечкой, в лабораторию подходили маги, чьи лица успели примелькаться за прошедшие недели, а потом явился и сам наместник. Ну да, ну конечно. В этой разношерстной компании не хватало только менталиста, вот он и подошел. А я в серой пижаме, и голову вчера мыть не хотелось, вот же блин.
Один из магов кивнул на меня и что-то сказал князю на наречии пришельцев, которого я не понимала. Они часто использовали его, когда обсуждали над моей головой то, что мне было не положено, на их взгляд, знать. Князь кивнул, и тогда этот маг подошел ко мне со шприцом в руке и сказал:
– Не бойся, тут ваше снотворное. Я проверил, у тебя нет на него аллергии. Это чтобы ты нам не мешала.
Я пожала плечами. Снотворное так снотворное. Ну да, под блоком тоже можно сопротивляться, например, мультики показывать излишне любопытным. Или, с учетом культурных норм саалан – эротику. Хотя... Библия. Читать им Библию. Впрочем, теперь уже неважно. Значит, это будет во сне. Хорошо. И я закатала рукав рубашки, как попросил маг. На языке появился горьковатый привкус, мир сошелся в точку и пропал.
Проснулась я от дикой головной боли. К сожалению, живая. Хотелось пить и спать дальше, одновременно тошнило и сосало под ложечкой от голода. Блин, они ведь снова попробуют. Они упорные.
– Значит, только добровольно? – донесся до меня голос Димитри. – Разумная предосторожность... С какой-то стороны.
Я открыла глаза и посмотрела на него. Много ли смысла прикидываться спящей рядом с менталистом, когда ни защит, ни маскировки? Он на активность мозга смотрит, а не на дыхание, движение глаз и прочую ерунду. Его интонация выразила отношение к этой "стороне" настолько понятно, что я уловила смысл, несмотря на вращающийся потолок и разлетающиеся из глаз искры.
А потом я увидела улыбку Дейвина, и она мне не понравилась еще больше, чем слова князя.
– Знаешь, ты права, – сказал он. – Я, наверное, и правда не умею по-человечьи. Утром приедут люди и спросят тебя правильно. А я рядом посижу, поучусь. Сейчас отдыхай.
В камере я посмотрела, к чему саалан получили доступ. Получалось, что они так или иначе будут знать, чем я занималась последние четыре года. Я ленилась убирать события глубже, вот и... Ну, у Сопротивления всяко было несколько недель, чтобы подобрать концы. Если они не успели – это уже не мои проблемы. Или вот-вот будут не мои. И мой адрес у саалан теперь точно есть. Но как же обидно, что система безопасности не сработала, а... Она ведь считалась надежной. Без нее меня бы на Землю не отпустили.
Дейвин решил не терять вечер и съездить в квартиру Медуницы. Ему было любопытно увидеть, на что похож дом мага, годами скрывающего, кто он и что может. Теперь-то граф знал, что эта неуловимая девка постоянно жила в двух шагах от Адмиралтейства, так что, отказавшись от сопровождения, он решил пойти пешком. Вполне возможно, что Алиса после покушения на князя возвращалась именно этой дорогой. Или какой-то другой, неважно, она расскажет. Поворачивая на нужную улицу, Дейвин прочитал название и мельком удивился: Медуница называла ее про себя другим именем, значившим «красивая». Наверное, каким-то местным топонимом, потому что для города улица была узковата и не особо примечательна, особенно в части, где стоял дом, в который он шел. Сероватые от городской пыли красно-желтые здания по обе стороны проезжей части, в основном трехэтажные, и вот – арка во двор, с воротами, распахнутыми настежь. Кстати, непростительная небрежность, учитывая вероятность появления в городе оборотней. Дейвин обошел флигель и, найдя нужную дверь, поднялся на третий этаж. Ключи у него были – их изъяли у Медуницы при обыске. Уезжая из края навсегда, она то ли крепко надеялась вернуться, то ли увозила память о доме.
Едва оказавшись в прихожей чужого жилища, Дейвин понял, почему жители двора могли быть так небрежны и им это мало чем грозило: в неприметной квартире обычного дома бил Источник. Очень маленький, тщательно укрытый от посторонних глаз, но вполне достаточный, чтобы твари не захотели появляться рядом.
Впрочем, спешить маг не стал и огляделся. Насколько он успел разобраться в местном жилье, прихожая была слишком большой для такой квартиры, в ней имелось даже окно. На когда-то белом, а теперь посеревшем от старости деревянном подоконнике Дейвин разглядел более светлые круги. Похоже, здесь стояли горшки с цветами, но настолько давно, что восстановить вид растений, живших здесь, уже не мог бы даже опытный некромант.
Кухня. Источник был на кухне. Очень слабенький, весьма специфического спектра, но окажись Дейвин на месте Алисы, он бы тоже выбрал этот дом. А потом маг увидел, что эта дрянь сделала со священным местом, где маг мог прикоснуться к Потоку, – и слова у него кончились, все и сразу. С каждым фактом по отдельности он мог смириться, но все вместе вызывали у него желание, вернувшись в замок, залепить ей пару оплеух. Она сложила драгоценные кристаллы в алюминиевый, погнувшийся от старости дуршлаг, поставила его в эмалированную кастрюльку с черными проплешинами сколов и разместила эту чудовищную конструкцию прямо под струей Потока, который в этом доме имел физическое воплощение в воде, капающей из крана. На углу раковины лежал брошенный два месяца назад пучок зелени – разумеется, все еще свежий – а рядом с кастрюлькой сиротливо пристроилась грязная чашка с остатками то ли кофе, то ли чая и торчащей из нее ложкой. Поперек кухни стояла стиральная машина, и по шлангам, ведрам и переливающимся нитям заклятий Дейвин понял, что Алиса не только подключила ее к Источнику, но и регулярно сливала в него грязную воду. Мусорное ведро, завершавшее обустройство священного места, к счастью, оказалось пустым.
Дейвин не стал ничего трогать и пошел дальше, в комнаты. Увиденное в первой из них, дверь которой была рядом с кухней, чем-то неуловимым напомнило ему квартиру Женьки. Старинная очень добротная мебель, резной буфет с кружевными салфетками и статуэтками, бронзовые подсвечники на письменном столе, ковер на полу. А на стене – большая и подробная карта Озерного края с цветными метками, флажками, стикерами, фотографиями и распечатками газетных статей. Маг пригляделся и присвистнул – вот чего он от Алисы не ожидал, так это скрупулезности, с которой она собирала сведения о саалан и их жизни в Новом мире. Перед ним были не только распределение земель края по дворянам, но и их вассальные и родственные связи, размеры гарнизонов и количество магов в них. Работа, ею проделанная, вызывала уважение, хотя присутствие оборотней она почему-то игнорировала, а без этого карта не могла считаться полной. Дейвин подошел к столу и увидел на нем рисунок конкретной вороны, как это называли маги. Цветные пятна и линии сливались и переплетались, позволяя любому создать заклинание и спрятать за ним хоть дрон, хоть коробку со взрывчаткой.
Маг вернулся в коридор, свернул за очередной угол и оказался в спальне. В ней не было ничего, кроме тщательно застеленной кровати и комода, так она была узка и мала, но на стенах висело множество фотографий. Алисе чем-то приглянулись изображения Земли и других планет этой системы, сделанные из космоса. Самый большой снимок Дейвин даже видел, это был восход голубой планеты, снятый с Луны. В следующую комнату хозяйка заходила редко. На видавшем виды кожаном диване лежал небрежно скомканный шерстяной вязаный плед зеленого цвета и раскрытая книга. Их довольно долго никто не трогал, и листы успели покрыться слоем пыли, принесенной городским ветром даже через закрытые окна. Дейвин подошел ближе и увидел, что половина страницы закрыта не закладкой, как он подумал, а каким-то списком, и эта книга была коллекционным изданием с рецептами блюд для праздничных и особых случаев. Он взял ее в руки и прочитал название, сдвинув лист со списком. "Индейка на День Благодарения", дальше шла история осеннего праздника заморской страны. Потом он перевел взгляд на лист и понял, что перед ним незаконченный список покупок. Последним Алиса, а ее почерк он узнал сразу, начала писать "вустерширский соус", но почему-то остановилась на первом слоге второго слова. Она планировала праздник? Здесь? В квартире, кухню которой нельзя показать даже самому тупому местному? Нет, невероятно. Да и книгу она забросила не перед арестом, а намного раньше. Едва ли не тогда, когда купить в крае половину из ее списка стало невозможно ни за какие деньги. Еще одна странность жилья этой девицы. Одна из.
Сюда придется вернуться, и не один раз. Сперва убрать все, что касается магии, а потом привести местных коллег. Наверняка они смогут что-то подсказать и увидеть неочевидное Дейвину. Хотя... Женька говорил об одежде и о том, как она выдает характер и историю жизни хозяина. Дейвин вернулся в холл и распахнул один из шкафов. Дверь противно скрипнула, ее то ли давно не смазывали, то ли не открывали. Дейвину бросилась в глаза светлая шубка искусственного меха с большим капюшоном, почему-то кончавшимся пушистой кисточкой. Рядом, на одной вешалке, болтались легкомысленные летние сарафанчики, судя по заломам на ткани, не покидавшие этот шкаф как минимум с прошлого года. А вот в платье, висевшем на соседних плечиках, можно было смело идти на прием к досточтимому: темно-зеленое, тяжелое, с воротником-стойкой и плиссированной юбкой, оно выглядело очень приличным и даже строгим. Увидев в нем Алису, даже достопочтенный Вейлин незамедлительно проникся бы к ней воспитательными чувствами и стал бы терпеливо объяснять Путь, списывая теракты и прочую активность на дурное воспитание и негодное окружение.
На полках маг нашел стопку худиков с капюшонами блеклых невнятных расцветок: застиранный черный, застиранный синий, застиранный темный серый, неотличимый от выцветшего черного. Рядом лежали кожаные штаны со следами очень богатой биографии. И бесконечные джинсы, джинсы, джинсы – черные, голубые, темно-синие, все драные.
Припомнив беседы с донором, Дейвин сделал выводы – и не смог совместить их друг с другом. Похоже, у этой дряни было несколько разных жизней. В одной она была женой или любовницей, и, кажется, если не счастливой, то точно довольной своим мужчиной. В другой – специалистом или студентом, а в третьей – именно той Алисой, которая, по выражению Женьки, поставила на уши весь край. Похоже, что была и четвертая. В ней эта взрослая женщина, имевшая любовника и принимавшая смертоносные решения, была ребенком, и очень небольшого возраста. Кроме шубки, на это намекали стоявшие около шкафа пушистые тапочки в виде зайчиков с помпончиками вместо ушей.
Дейвин, поразмыслив, позвонил Женьке с городского телефона из квартиры Медуницы, спросил про его планы на вечер, услышал «приезжай» – и шагнул в знакомый двор в Автово. Первой непривычной деталью было отсутствие на двери записки со стрелкой и веревки, на которую стрелка указывала. Дейвин подумал и нажал кнопку звонка. За дверью вместо привычного звона колокольчиков зачирикала какая-то птаха, потом появился сам хозяин, выглядящий тоже слегка непривычно: поверх домашних джинсов и футболки он зачем-то навязал на пояс полотенце.
– Дэн, привет, проходи на кухню, я готовлю. Хочешь, посмотришь, хочешь, примешь участие.
Дейвин проследовал привычным путем: прихожая, оставить плащ, ванная, помыть руки, кухня, стул у стола. На столе лежала чья-то нога с копытом. Задняя.
– Женька, что это был за зверь?
– Свинья это была, Дэн. А сейчас она уже свинина.
– Довольно крупное животное.
– Да, как раз сейчас их начинают колоть на мясо. Я был в садоводстве... то есть в коммерческом товариществе. Делал о них репортаж в областную газету.
– Ты же обозреватель моды?
– Ну да. Свинина – это у них так, для себя. На продажу у них кружево. О нем я и писал. Вот, расплатились... то есть и деньгами тоже, конечно. У меня как раз вустерширский соус отстоялся, а сельдерей и прочее я по дороге купил.
– Забавно, как раз сегодня я о нем читал, об этом соусе. Осматривал квартиру подозреваемой...
– Так, Дэн, – поморщился Евгений. – Ты этого не говорил, я не слышал. Если тебе нужно чем-то себя занять, вот нож, почисти яблоки, они мне сейчас понадобятся. И смотри, что я делаю с мясом, мало ли придется повторять в обстановке, приближенной к боевой.
– Где? – удивился маг. – В какой обстановке?
Женька усмехнулся и объяснил:
– Ну вдруг у тебя свидание, а ты готовить толком умеешь только рыбу, а твоя дама раз – и рыбу не ест, представляешь, какой конфуз?
– Хм, ну да, – согласился Дейвин. – У вас-то выбор богаче.
Евгений хмыкнул:
– Богатый выбор, Дэн, это когда у тебя в одном блюде три-четыре вида мяса.
– А плохо не будет от такой еды? – скептически осведомился сааланец.
– Ни в коем случае! – заверил его друг. – В следующий раз приготовим, и убедишься. Кстати, я по дороге заехал в мариенгофскую пивоварню и взял их портер, он там, в холодильнике. Сейчас мы с тобой его немножко попробуем, а потом подождем ужина. И будет нам хорошо.
И было действительно хорошо: сначала был ужин – мясо, пиво, рис и местные фрукты, потом Женька нашел в своих бесконечных закромах мультфильм, историю про зверя мангуста с таким длинным именем, что его хватило бы на троих сайни, и про то, как он храбро сражался, защищая дом своих людей от змей, покушавшихся на их покой. А потом Дейвин наконец выспался. Впервые за несколько месяцев.
А утром поехал на Литейный к коллегам. Разговор вышел нервным и долгим. Его внимательно выслушали, покивали, а потом подполковник сказал:
– Специалисты, как ты это называешь, на "поговорить правильно" у меня есть. Но без приказа от наместника я их тебе не дам.
– Почему?
– Дэн, ты понимаешь, как это выглядит для нас? – к этой фразе от местных Дейвин уже успел привыкнуть. Обычно за ней следовала очередная порция гадостей, предусмотреть которые заранее было совершенно невозможно. – То, что ты хочешь, называется "допрос с пристрастием". Современным языком – расширенный допрос. Показания, полученные во время таких допросов, ни один суд не признает действительными и не примет.
– Нам не нужен суд. Мне надо знать, что было на самом деле.
– В таком случае это придется оформлять не как допрос, а как беседу с арестованным, и твоя подопечная может отказаться говорить и будет в своем праве, понимаешь?
– Именно это она и делает, Иван. – Дейвин вспомнил наигранно наивный взгляд и заявление, что ни магии, ни его собеседницы, ни его самого не существует, и поморщился. – Мне нужно, и князю тоже, чтобы она начала говорить. Для суда, если он будет, хватит того, что уже собрали твои ребята.
– Дэн, вы и половину собранного нами аннулируете, если проделаете то, о чем ты сказал. Поэтому без приказа главы края – извини, нет.
– Значит, отпустим за недоказанностью.
Дейвин увидел на лице подполковника все, что тот не сказал, вздохнул, достал коммуникатор и набрал номер секретаря князя.
– Иджен? Это Дейвин. Князь сейчас не занят? Нет? Отлично. Передай ему комм, будь добр.
Услышав голос Димитри, Дейвин для скорости перешел на сааланик и доложил о противоречии интересов следствия и местных законов, услышал: "Да, проси собрать совещание, я через час буду" – нажал отбой и передал Ивану решение князя.
Через час они сидели в кабинете уже вшестером. Димитри, подперев голову рукой, слушал тяжелые слова казенного языка, которым местные говорили о неприятных вещах, таких же, как решение расстреливать террористов на месте. Кем бы ни была Алиса, по их законам у нее оставались права, гарантом соблюдения которых являлся князь. Саалан уже нарушили местные нормы, когда доставили Алису в замок и не позвали ей адвоката из местных, тем более нарушением был личный досмотр без санкции. Нарушением был и укол снотворного без показания врача. Ну и задерживать ее без предъявления обвинения они могли еще не больше суток. Остальное в местном правовом поле не существовало, на счастье имперской администрации, потому что оно оказалось бы за пределами допустимого очень далеко. Впрочем, коллеги были готовы сделать то, что князь просил, и были согласны продолжить допросы с пристрастием, вообще-то определяемые ими самими как пытки. Они жили в реальном мире и понимали, что если речь идет о террористической угрозе, цивилизованными средствами очень мало что можно сделать, даже если клиент не "сюрпризит", а без сюрпризов в деле Медуницы уже не обошлось. Учитывая, что потери среди обычных горожан ее не очень трогали, беседа без протокола, которую просил у них Дейвин, каким бы неприятным методом она ни была, оставалась единственным рабочим вариантом. Хотя проделанной следствием работы, которую приказ князя мог просто обнулить, им было откровенно жаль.
