Текст книги "Осколки, острые, как ножи (СИ)"

Автор книги: Эфраим Тзимицу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Что ты тут делаешь? Что… – начала она, но он резко оборвал её.

– Она умерла, умерла из–за тебя, из–за нас! Ты понимаешь?! Её нет больше!

– Как? Что ты говоришь? Как она могла…

– Она умерла – повторил он – Она прыгнула со скалы. Видишь – показал он шарф – Она никогда не расставалась с ним, и вот теперь…

– А ты уверен, что она не просто бросила его?

– Уверен… Она бы не могла…

– Но ты обидел её… Я же тоже знаю её уже много лет… Она могла просто бросить его…

– Уверена?

– Да.

– И что же тогда? Почему она пришла сюда, чтобы бросить его? Ты думаешь, что она не могла… – он снова посмотрел в сторону обрыва – Не могла броситься со скалы?

– Да нет, что ты такое говоришь – замахала руками девушка – Ну сам подумай, как она могла решиться на такое?

– На, прочти – протянул он ей записку.

– Что это?

– Её прощальная записка…

– Дай скорее – схватила она тотчас же записку и быстро пробежала строчки, выведенные знакомым почерком.

– Да… – задумчиво проговорила она – И в самом деле… Похоже на это… Но нет, конечно же, она где–то рядом!

– Но где?

– Ходит где… Я же её с детства знаю… Она может поплакать в сторонке где–то, а потом уже вернуться как ни в чем не бывало!

– Разве? – недоверчиво переспросил парень – А мне казалось, что вы знакомы чуть меньше…

– Ну, это только казалось – попробовала улыбнуться девушка – А так то…

– Что?

– Знаешь – положила она руку ему на плечо – Может пойдем домой?

– Как? А если ей сейчас плохо? Если она… Если с ней что–то все же случилось…

– Мы найдем её у нас дома – взяла она его за руку – Идем!

– Нет – резко отвернулся он и снова устремил взгляд в море, на лениво плещущие волны – Мы должны её искать…

Но тут она оборвала его речь. Оборвала долгим и страстным поцелуем. Он поначалу попробовал отшатнуться, но через миг уже сам страстно целовал её, как тогда, когда его возлюбленная застала их…

Они обнимались и целовались долго… Он уже не помнил зачем пришел сюда, лишь смутные отголоски тех мыслей касались его сознания… Но от отгонял их прочь, поддавшись ласкам той, которую он сжимал в объятиях, он уже и правда поверил, что та, кто написала записку, и легкий белый шарф которой, как последнюю память он все еще сжимал в кулаке, что она и правда уже вернулась к ним дом, будто бы никуда и не уходила…

– Ну, пойдем– оторвалась она от его губ – Нам нужно будет долго и серьезно поговорить…

– Да идем – кивнул он ей, обняв её за талию.

И так они пошли вдвоем, по той самой тропинке…

Девушка улыбнулась, и негромко произнесла одними губами: «Теперь ты мой»…

Ротнемрот молча смотрел со скалы, на которой он сидел, как целующаяся парочка покинула каменную площадку, которая стала свидетелем трагедии, гибели разбитого сердца.

– Ну и как тебе? – осведомился знакомый голос, и рядом с ним возник Бона, который делал попытки отряхнуться – он уже успел где–то промокнуть.

– Ты где был? – хмуро спросил у него мучитель.

– Девушку искал… Точнее нашел и принял последний вздох, так сказать..

– И как она?

– Умерла… Она еще перед смертью как то догадалась чем её возлюбленный занимается… Так что отошла в мир иной она не очень спокойным образом… Ну я утешить не смог… Да и не старался особенно, по правде то, говоря…

– Зачем тебе это?

– А интересно стало так вот, близко все это увидеть. Никогда, знаешь ли не видал – усмехнулся Бона.

– Ну и как тебе?

– Да, грустно, что и говорить…

– Не могу поверить – проговорил Ротнемрот, глядя ему в лицо – Что тебе может быть кого то жалко.

– Ну и что с того? Я много могу, могу и жалеть… Да если я сейчас эту девочку не пожалел, то и что с того? Это что–то изменит?

– Ничего – покачал головой мучитель, снова уставившись на площадку.

– А ты то у нас как? Пожалел кого, или еще что, может быть?

– Скорее, я смутился…

– Да ну, и отчего?

– Да этот… герой. У него любимая девушка умерла… по его же вине…

– Немного напоминает кое–кого – сладостно улыбаясь, проговорил Бона.

Ротнемрот, пропустив мимо ушей его реплику, продолжил – А он сразу же полез целоваться с другой девчонкой… Собственно, из за которой все и случилось!

– Ну, это люди – пожал плечами Бона – Что с того? Сейчас будешь заламывать руки, и причитать, «Да как он мог?!» Да и почему ты говоришь, полез? Он, по–моему, и не прекращал… Точнее, он как с этой девахой начал, так и продолжил свои… Хм, скажем так, взаимоотношения…

– Ладно. Ну и? Ты хотел мне преподать очередной урок?

– Нет… Просто мы с тобой нечаянно стали свидетелями вот такого вот происшествия… Грустного, правда, но уж как есть. Что теперь скажешь, ученик мой?

Ротнемрот промолчал, глядя вслед удалявшейся вдаль парочке.

– Что совсем ничего не хочешь сказать?

– Наши разговоры… Они всегда так затягиваются… Ты пытаешься меня всегда учить чему–то… Но зачем тебе это?

– Я уже упоминал, что давно искал себе собеседника… Всегда любил поболтать… – пожал плечами Бона.

– А ты не хочешь мне сказать, что мне делать теперь?

– Ты хочешь, чтобы я приказал тебе? – вопросительно поднял бровь его учитель.

– Нет… Просто сейчас я смотрю на них…

– И?

– Я хочу просто убить их! Одного за то, что он бросил любимую девушку, что он предал её ради какой–то… А вторую за то, что предала свою подругу… Довела её до смерти, и теперь радуется этому! Она же знает, что вон та девчонка с хвостиками на самом деле мертва?

– Знает – кивнул Бона.

– И как она может?..

– А что это так тебя то трогает? Тебе они вообще кто? Такое ощущение, что ты занялся состраданием, вместо страданий… Нда, любопытная игра слов выходит…

– Тем не менее… Я хочу убить их! По настоящему хочу, а не так, как тогда, когда я убивал потому, что… Потомучто не мог иначе.

– И тогда в городе? Когда ты произвел такую милую смену производственного цикла на заводе? – усмехнулся учитель Ротнемрота.

– То было несколько другое… Это была просто безликая масса людей… Как материал на том заводе…

– Так размышлять о живых людях… милый парняга, однако… – пробормотал себе под нос Бона. А его ученик тем временем продолжал.

– Равнодушные, сердца которых уже умерли… Да я скорее оказал им услугу, оживив их сердца, перед тем, как они умерли! А тут… Я проник в мысли этих людей… Ощутил их, их чувства, все в них. И все что я увидел в них, возбуждает во мне лишь одно желание – убить их, наказать их за предательство!

– Наказать? – деланно удивился Бона – Так теперь ты из кровавого монстра решил стать благородным мстителем?

– Пусть так.

– Ну, хорошо, ты сейчас пойдешь и убьешь их, так? Сил у тебя хватит опыта тоже… И к чему? Ты сам потом не будешь терзаться вопросами и измышлениями?

– Не знаю… Наверное уже не буду…

– Считаешь, из тебя уже ушли все сомнения… Все, скажем так, человеческое?

– Может быть… Ты сказал, человеческое? Почему ты так сказал?

– Знаешь ли – задумчиво прищурился Бона – Быть человеком и быть кем–то вроде нас… Совершенно разные вещи.

– А ты сам… Ты знаешь что такое, когда перестаешь быть человеком и становиться… Кем–то вроде нас?

– Нет – покачал тот головой.

– Нет? Ты не знаешь, что такое быть человеком?

– Смутно… Тяжеловато знаешь ли это… Тут надо помнить… Изучать…

– Помнить? Изучать? Ты не знаешь, каково это – быть человеком? А кто же тогда ты сам? Откуда ты?

– Я зримое воплощение страданий и мучений – вскинул голову Бона – Я уже сказал тебе об этом, и ты должен был это запомнить, ученик, Ротнемрот, мучитель!

– Ты был таким всегда? Или ты тоже когда то был… Таким, как я?

– Нет, знаешь ли не был – ухмыльнулся Бона, очевидно, что то вспомнив.

– Ты всегда улыбаешься, когда речь заходит о страданиях и мучениях…

– Ну если учитывать то, кем или чем, я являюсь, то нет ничего удивительного.

– Ты с самого начала был… этим…

– Этим? – переспросил тот, оправив полы своего пальто – Ладно, я понял, что ты имел в виду… Ну, скажем так, я не всегда был таким… Некогда я был кое–чем иным…

– Человеком? – пытливо спросил его мучитель.

– Не перебивай! В общем… Я не был воплощением мучений и страданий, хотя и знал немалый толк в этом деле…

– Ты был палачом? Маньяком?

– Нет. Просто, скажем так, я был крайне неразборчив в методах, и причинить другому очень сильную боль было для меня обычным делом… Благо, пытки – один из наиболее эффективных способов достижения заданных целей… Ну если конечно тебе требуется содействие других… А те не горят желанием тебе это самое содействие оказывать.

– И что потом?

– Потом, а что потом? Я ведь еще не рассказывал тебе своей истории.

– Но ты же как то стал зримым воплощением страданий и мук? Как? Почему?

– Как, почему… Ты слишком уж часто стал задавать эти вопросы, дружок…

– Тебя это беспокоит, учитель?

– Нет… С одной стороны, это и хорошо – ты все таки не бездумный баран, извини меня за некоторую грубость мысли… Ну а с другой стороны, ты что–то полюбил разговаривать в последнее время… Вместо того, чтобы по прежнему мучить и убивать…

– Тебе не нравиться?

– Еще не решил – пожал плечами его учитель – Быть может, стоит вернуться к нашей сладкой парочке?

– Да, пожалуй – ответил задумчиво парень – Что же будем делать с ними?..

– Так ты же вроде сам хотел их убить! Ну так действуй же!

– А надо ли это?

– Уж не ты ли только что говорил мне о том, какими жалкими предателями являются эти двое, и как же ты жаждешь покарать их за их злодеяния?

– Но я же могу как–то передумать чтоли…

– Но ты не передумал.

Ротнемрот посмотрел в глаза Боне. И, как в прошлый раз, он не смог увидеть там ничего.

– Скажи – буравил он взглядом своего ментора – Ты сам вкладываешь мне в голову эти мысли и желания, или же ты попросту читаешь мои мысли?

– Читаю. Ты и сам немножко так умеешь… Просто прочитать мои мысли тебе будет несколько сложнее… Точнее, ты вообще не сможешь так сделать – развел руками Бона, как бы отражая свою непричастность.

– Сам умею… А откуда я это умею? Откуда у меня такие силы?

– Как бы тебе сказать… Кое–что, конечно, я даю… А кое–что и немалое от – тут Бона поднял руку и сделал неопределенный круговой жест кистью – Вот так вот получается…

– Как так?

– Ну, я же тебе рассказывал про порядок. Вот оттуда то и сила.

– То есть все таки кто–то эту силу дает? Кто то там есть?

– Нету, нету, и не думай, что обманываю – я хоть и злой и сволочь, но честный.

– Ты тогда и можешь обманывать… То есть, я хочу сказать, что если бы ты меня обманывал, то ты не сказал бы, что лжешь.

– Верно. Так что придется тебе верить мне на слово.

– Поверю уж… По крайней мере, я не могу сказать, что ты мне лгал до этого…

– А хочешь одну маленькую такую шутку? – поинтересовался Бона, задумчиво глядя вдаль, на море.

– Ну, давай.

– Правда часто причиняет людям куда больше страданий, чем ложь. Вот так то…

– Правда… Да, может быть и так…

– Поймешь со временем.

А потом парень моргнул и глаза его снова засияли потусторонним светом, за спиной его развернулись кожистые когтистые крылья…

Они шли, обнявшись от той скалы. Девушка поглаживала его по плечам, пытаясь успокоить… Несмотря на то, что они успели поцеловаться и не раз, он все–таки еще иногда вспыхивал от своих переживаний насчет той, другой…

Подружка–разлучница вздохнула – Да, окончательно очаровать его будет делом долгим и непростым… Но в конце концов, оно того стоило – такой парень…

Нет, ей конечно жалко было свою подругу…. Но могла же она уйти как то… Не так трагично, чтоли… Будем надеяться, что она все таки бегает где–то неподалеку, а то в самом деле… Совесть замучает, все таки человек умирает, всегда неприятно…

Да и жалко её – девочка она была добрая и ласковая, хотя и наивная иногда, прямо как ребенок, особенно, когда дело касалось мальчиков… Точнее вот этого парня, который сейчас обнимал её за талию, так, будто хватался за спасательный круг.

Нет, правда, жалко, что все так получилось… Но ничего, он погорюет немного, а потом они будут вместе… Да он и сейчас уже пойти что её, пока он, конечно, попереживает, но, как говорят время лечит…

Просто им обоим нужно немножко времени… И будем надеяться, что эта влюбленная с хвостиками, как у школьницы, все таки объявиться…

В голове же у спутника девушки мысли перескакивали от одного к другому – то он ощущал себя ужасно виноватым перед той девушкой, то вспоминал слова своей спутницы и всеми силами старался поверить в них, хотя сердце и говорило ему о том, что она не права, и говорит так лишь затем чтобы…

А иногда, и с каждым мгновением все чаще и чаще, мысли его начинали вращаться вокруг его спутницы.

Он вспоминал их ласки, её объятия, поцелуи… Все что у них было, все что они вырывали украдкой, что носило вкус запретного плода и измены…

А теперь они могут быть вместе всегда, всегда… Как бы эта мысль не пугала его, но он был рад тому, что та, с которой он был уже много лет вместе ушла, наконец–то, чтобы уступить место другой, которая так сладка и притягательна для него…

Жуткая жуткая мысль… Радоваться уходу своей любимой, тем более, что она ушла, вероятно, навсегда, но тем не менее… Раз теперь рядом с ним такая привлекательная девушка, что сама падает в его объятья…

Даже странно, что этого не случилось раньше… Нет, он бы не хотел, чтобы та девушка умерла… Но, почему бы ей не понять все и не уйти раньше? Просто уйти…

Нашла бы себе другого, он наверняка больше бы подошел ей… Да это наверняка лучше… Было бы лучше… А так она сама и виновата… Да, точно, она сама…

И тут их мысли прервало негромкое хихиканье за их спинами.

Обернувшись, они увидели стоящего за их спиной парня, глаза которого светились каким–то потусторонним светом… Или это был отблеск береговых фонарей в его глазах?

В душу парня, что потерял девушку, любившую его, закралось опасение… Он почувствовал смутный ужас от присутствия этого типа…

– А ты кто такой? И что ты тут делаешь? – решился он все таки спросить у него.

– Смеюсь – ответили ему.

– Смеешься? И над чем?

– Да вот любопытно – У тебя сегодня умерла любимая девушка, с которой ты несколько лет вместе… Между прочим, умерла по твоей вине, ты же ей изменил, с ней вот – презрительно ткнул он пальцем его спутницу – А ты мало того, что особенно не переживаешь, так еще и думаешь, как бы вот её повалять, и вообще всю вину за свои поступки на бедную девушку, чей грех был только в том, что она тебя, идиота, любила, пытаешься свалить!

– Как, как… Откуда… Да как ты вообще… Кто ты… – только и мог произнести пораженный герой. Такое ощущение, что стоявший перед ним белоглазый читал его мысли…

– Да и ты хороша – обратился тот к девушке – Отбивала отбивала парня у своей подруги… Довела её до смерти… Убила считай, а теперь радуешься этому делу? Ну и как? Приятно тебе от этого, а?

Девушка молча смотрела на него полными ужаса глазами – откуда? Откуда он мог узнать все это?

А парень тоже не мог уже больше ничего сказать, лишь мямлил что–то неразборчивое в свое оправдание, но не мог ничего сказать внятно…

Они переглянулись – им было ясно, что оба они виноваты, что оба они предатели.

Просто они как то не могли признаться себе в этом, а тут пришел кто–то со стороны и просто бросил им все это в лицо. Бросил безжалостно и зло.

– А что мы теперь можем… – начал он было, но белоглазый перебил его.

– А ничего! – и он в самом деле сверкнул потусторонним светом из глаз на них. А потом он схватил их одной рукой за шею девушки, а второй за шею парня, и одним резким движением сломал их, будто сухие травинки…

Бездыханные тела осели перед ним молча, без криков, лишь слегка издав легкий стук при ударе о землю…

– Странно – возник рядом с ним Бона, уставившись на начавшие остывать тела.

– Что странно? – поднял на него глаза мучитель.

– То, что ты просто сломал им шеи… Ни раздирающих клыков, ни лезвий, ничего! Просто поразительно!

– Я сказал тебе, что хочу убить их, но не пытать – резко проговорил Ротнемрот.

– Я думал, что для тебя «убить» и «замучить до смерти» есть одно и тоже.

– Как видишь нет – сейчас я просто убил.

– Ну и зачем? Мы же мучители… Точнее, это ты – мучитель, а не просто палачи и убийцы…

– Ты винишь меня в том, что я убил людей не мучая их?

– Не виню…

– Будь спокоен, Бона, мой учитель – усмехнулся Ротнемрот глядя на своего наставника – Я еще не раз продемонстрирую тебе, как я умею пытать.

– Да – усмехнулся тот в ответ – И как? Быть может, ты хочешь проявить какую–то инициативу?

– Пожалуй… Всегда боялся темных лесов… Быть может пора избыть этот страх? А еще лучше – стать им? – зловеще ухмыльнулся Ротмнемрот. И его наставник одобрительно кивнул, глядя на него.

– Да, это ты неплохо придумал, парень. Действительно, более чем неплохо…

В темном ночном лесу выделялись две тени, что смотрели издали на небольшую деревушку, освещенную редкими огоньками.

– Значит, ты хочешь сделать все сам? – спросила одна тень другую.

– Да.

– Что же – со смешком проговорила первая тень – Не стану тебе мешать. Но я посмотрю на все это со стороны, уж не обессудь.

Вторая тень ничего не ответила, но, казалось, она кивнула в ответ.

А первая тень молча растворилась в окружавшем все вокруг мраке, оставив вторую взирать на деревушку.

Потом оставшаяся тень неспешно, будто клок черного тумана, поплыла к деревне…

Глава 7. Беседа Трех

Начиналось представление. Актеры готовились выйти на сцену и, как всегда блестяще, сыграть свои роли. Публика рассаживалась по местам, согласно купленным билетам.

Многие неодобрительно посматривали на парня, сидевшего в первом ряду. Среди одетых в элегантные костюмы мужчин и стильные платья женщин, он выделялся своей небрежной одеждой, будто бы собрался на рок–концерт – он был одет в слегка вытертую светлую футболку, синие поношенные, не искусственно поношенные, а вправду старые и даже местами рваные джинсы. На соседнее сидение он небрежно бросил потертую кожаную куртку. По плечам его струились распущенные белые как снег волосы, кожа его была почти такой же белой, будто бы он нанес на неё толстый слой белого грима. Те, кто пытался делать ему замечания, наталкивались на черные провалы его глаз, абсолютно черных, как ночь.

Так что все потихоньку смирились с его присутствием в зале, лишь иногда возмущенно перешептываясь, поглядывая в его сторону.

Но этому беловолосому парню все это, видимо, доставляло вящее удовольствие. Слыша перешептывания, он ехидно улыбался, и иногда подмигивал сидящим невдалеке зрителям.

Тем временем, свет в зале погас, занавес поднялся, и начался первый акт спектакля…

А беловолосый рассеяно смотрел на происходившее на сцене и думал…

Не так давно жизнь его резко переменилась, причем так резко, как он даже не мог ожидать. Одним из проявлений того, как он изменился была и его внешность… Он уже привык видеть в зеркале вместо себя прежнего беловолосого и бледного с черными глазами человека…

Нельзя сказать, что новая жизнь ему не нравилась – он стал много путешествовать, благо времени и сил у него теперь было предостаточно, но кое–что все же его беспокоило…

Тот, кого он с друзьями тогда встретил на ночной дороге, сказал им, что их ожидает весьма насыщенная событиями жизнь, одним словом, скучно не будет… Но он уже начинал немного уставать от течения жизни, которое вновь становилось ровным и будничным в чем–то…

Даром, что он и его новые друзья стали несколько иными, можно даже сказать сверхъестественными созданиями, все же к этому быстро привыкаешь…

В последнее время театр стал приносить ему некоторое облегчение – казалось, что когда он наблюдал на сцене чужие жизни, пусть и выдуманные и во многом неправильные, да и что уж тут лукавить – ненастоящие, тем не менее он ощущал в себе силы найти наконец хоть какой–то порядок и покой в собственной жизни…

Его новым друзьям, с которыми его сдружили общие приключения, было проще – у них были они сами… Проще говоря, они были влюблены друг в друга без памяти, как вот герои этого произведения… «Сон в летнюю ночь» так, кажется… Да, да это было оно, легко было узнать тех самых запоминающихся героев пьесы Шекспира.

Впрочем, помотал немного головой беловолосый, прогоняя сторонние мысли, он пришел сюда просто посмотреть не героев пьесы, а не размышлять о них – для того чтобы поразмыслить ему хватало и своей жизни, своих приключений… В чем то они даже были более необычным, чем приключения героев пьесы «Сон в летнюю ночь», хотя, он был рад, что ему только волосы нарастили и перекрасили, да еще кожу с глазами… А не ослиную голову пришили!

Он негромко хихикнул, глядя на актера в ослиной маске на сцене. Да, он и в самом деле еще легко отделался…

Но в последнее время что–то все же стало его беспокоить – какие–то видения, будто воспоминания о девушках.

Вот только воспоминания были, к сожалению, не романтические, а ужасные – перед глазами вставали видения разорванных в клочья, изуродованных девичьих тел, запах крови, витавший надо всем этим…

К чему бы все это? Ответа он пока не находил.

Опасаясь, что все это могло бы быть предвестником чего–то очень плохого, он пока временно отдалился от своих новых друзей. Но теперь, что то подсказывало ему, что настало время им всем снова объединится.

Но пока никто его не торопил, и он мог спокойно досмотреть спектакль, строя при этом из себя пресыщенного эстета, щеголяющего в рваных джинсах…

– Вика, здравствуй!

– Привет, бабуль! Ну как ты тут?

– Да жива, внученька, жива, слава тебе господи! А ты то как? Смотрю, похорошела вся, повзрослела, прямо ангел стала.

– Ой, бабуль, да ладно тебе – смущенно улыбнулась Вика – стройная красивая девушка, про себя подумав – «Ну, может не совсем я ангел, или скорее я техноангел».

– Ну как ты живешь, Викуль? Ну расскажи бабушке – меж тем продолжала опрятная старушка – бабушка Вики, как несложно было догадаться по их разговору.

– Да я, нормально, бабушк. Как тут у вас в деревне? Все нормально? Не шумит никто не хулиганит? А то смотри – я то уж если что управу найду! – хитро прищурилась Вика.

– Ой уж не знаю как сказать тебе, Викуся – покачала головой слегка погрустневшая старушка – Давай ка на кухню пройдем, я тебе чайку заварю, и уж расскажу как оно есть.

– Что случилось то? – обеспокоенно спросила девушка.

– Сначала чай! – строго ответила бабушка.

Войдя на кухню, старушка поставила чайник. Когда он вскипел, она заварила чай и налила его в две кружки – одну внучке, вторую себе. Пододвинув сахарницу внучке, она немного помолчала, а потом все же решилась заговорить – Ты, Вик, Ивановну помнишь?

– Тётю Иру? – отозвалась Вика – Это которая у вас колдунья была? Помню, конечно, а что?

– Так вот, померла она недавно…

– Отчего?! – изумилась девушка.

– Убил кто–то… Очень страшно убил, изрезал всю, или изодрал ножами какими…

– Как?! Быть такого не может?!

– Может, Викусь, может – устало потерла виски старушка – Страсть то какая… Милиция приехала, так даже у них не все это зрелище выдерживали, говорят… Я даже не видела.… А хоронили Ивановну в закрытом гробу… Так дочка настояла её… Зять и внучка не приехали, а знаешь, Вик, почему?

– Нет – отрицательно покачала головой Вика.

– Убили их тоже! Говорят тот же зверь убил!

– Зверь?

– Ну а как человек мог так человека изуродовать? Ток зверь какой то если – настойчиво сказала бабушка – Мы Ивановне говорили, бросай ты с чертями знаться, а она нам все нет, да нет, говорит, порядок какой–то она там соблюдает. Чего–то там вращается у ней…

– «Коловращение» – пронеслось в голове у Вики – «Неужели тётя Ира была… избранной?»

– … Вращается значит, вот и довращала все говорят! – продолжала меж тем Викина бабушка – Теперь в каждый дом батюшку приглашают, чтоб, значит, освятил дома, чтобы там никто ничего не навращал. А скажи, Викуся, а ты что призадумалась то? У вас тоже чтоли кто что вращает в городе? Ты вроде говорила, парень этот твой… Маледикт – старательно произнесла непривычное ей имя старушка – Он вроде тоже какой–то чудной, он там не вращает ничего? А то придут какие черти ночью…

– Да нет, бабуль, что ты! Он так просто играется во все это… Ну на компьютере еще… Так ничего страшного…

– А почему же он у тебя Маледикт какой–то?

– Да это так, прозвище – улыбнулась Вика – Он же Вася на самом деле!

– Вася – недоверчиво спросила бабушка – Тогда, наверное, и вправду балуется… Вот только надо ему за ум браться и всю эту дурь из головы вытрясать. Ты на него повлияешь, Вика?

– Конечно, бабуль, конечно… – посерьезнела Вика – А расскажи поподробнее, что же с тетей Ирой то случилось?

– Да вот говорили только что убили её, до смерти замучили… Почему не кричала она – никто не знает, вроде как рот ей заткнули, или еще что–то в этом роде… Не знаю я в общем… Знаю только, что маньяк какой–то был… Вращал наверное тоже что–то…

– Ну ладно тебе, ба, мало ли что бывает на свете…

– Да что мы все про Ивановну разговариваем… Ты вот про себя расскажи, Викуль – неожиданно оживилась бабушка – Как ты? Как этот… Вася твой? И почему ты такая вот стала?

– Какая?

– Ну как ангел, прямо светишься все… Как солнышко.

– Маледикт… Вася тоже так говорит – засмущалась Вика.

– И правду говорит… Ты же светишься вся… Знаешь, Вика – неожиданно сказала бабушка – Может если там что то вращают, то не только черти приходят, а ангелы тоже? Я же ведь не говорила никогда – замялась она – Я же ведь тоже… Знаю всякое такое… Слова, заговоры, все вот что ни есть… Вот только в отличии от Ивановны покойной – перекрестилась бабушка – Я про такое никогда никому и не рассказывала.

– А почему?

– Да не все ведь такое открывать можно… Не поймут никто, да и будут думать, вот мол бабка старая из ума совсем выжила… А то и придут… Кто не к ночи будут помянуты – посуровела бабушка – Вот и сотворят такое, чего врагу не пожелаешь.

– И ты знаешь, бабушка, кто тетю Иру убил? И за что?

– Не знаю, внучка – честно ответила старушка – Но одно могу точно сказать – Таким чудищам быть не должно на свете… И окорот ему дадут.

– А кто даст?

– Ангелы дадут… Бог даст… – неуверенно сказал старушка – Я вот не знаю всего, вот только будто слышала что, а как, почему, откуда – не знаю. Вот сидишь, небось, внучк, и думаешь – сошла совсем баба Вера с ума.

– Да нет бабуль, что ты! Не думаю я так совсем!

– Ну вижу, не врешь бабке… А скажи… А Маледикт твой… Он как, так же как и ты?

– Что, как и я? – непонимающе посмотрела на бабушку Вика.

– Ну вот ты как ангел вся… Светишься как то… А он? Он, наверное, тоже светится весь. Вот как ты, а?

– Ну, бабуль – замялась Вика, не зная, что ответить – Я даже не знаю…

– Ну скажи, вы же вот не такие, как то чудище – пытливо взглянула старушка в её глаза – Не такие ведь, а?

– Нет, ба, не такие – твердо ответили девушка.

– Ну вот… А там вы и глядишь… – начала бабушка, но тут её прервал мужской голос, который позвал её с улицы

– Вера Егоровна! Это я приехал, как вы просили, привез того–сего…

Бабушка тут же спохватилась и таинственное выражение с её лица пропало – Иду, иду Боря!

Бабушка вместе с Викой вышла на улицу, где недалеко от её деревенского дома остановилась машина, из которой вышел высокий, крепко сложенный русоволосый мужчина. Напротив обыкновения, у него были длинный, спадающие ниже плеч волосы, завязанные в хвост на затылке. В длинном хвосте, а также в скрывающих часть лица бороде и усах виднелись седые пряди. В руках он держал большую клетчатую продуктовую сумку.

– Вот, Вера Егоровна – начал мужчина – Все как вы и просили, хлеб, там крупа, все купил.

– Спасибо, спасибо, Боренька – улыбнулась старушка – Что бы мы в деревне без тебя делали! Викуля, познакомься – обратилась она к девушка – Это Борис Онуфриевич, наш сосед. Он вот на машине когда нужно ездит в город, там если кому что нужно привезет, не откажет никогда. Боренька – снова обратилась она к мужику – Ты пройдешь, чайку попьешь с дороги?

– Ну, Вера Егоровна, что вы – смущенно улыбнулся Борис Онуфриевич – Я же только вот привез вам покупки, а там уж… Не буду вам с внучкой – кивнул он Вике – Мешать.

– Да не помешаешь, Боря, ты никому – решительно сказала бабушка – Ты вот сумку то внеси, да и садись за стол! А то будут говорить, мол Егоровна, старая перечница, даже чаем дорого гостя не напоит!

– Ну ладно, Вера Егоровна, как хотите – улыбнулся Борис – А то смотрите, остались бы с внучкой, пообщались бы…

– Да ладно, чем нам хороший человек помешает, правда, Викуля? – поинтересовалась бабушка у Вики.

– Да, конечно, проходите в дом, Борис Онуфриевич – улыбнулась смущенно Вика. Этот человек почему то казался ей странно знакомым, но она не могла вспомнить, где же она могла его встретить.

И вот все трое прошли на кухню и сели за чаем. Борис Онуфриевич скромно отказался от чего–нибудь к чаю, и пил просто чай, даже без сахара.

Между тем бабушка Вики оживленно рассказывала ей про Бориса Онуфриевича, а потом стала рассказывать и ему о Вике.

Тот смущенно улыбаясь слушал, не перебивая.

Вика тоже улыбалась, не перебивая бабушку, все пытаясь вспомнить, где же она могла встретить этого человека.

– Вика – неожиданно спросил Борис Онуфриевич – А как твои друзья? Давно не встречалась с ними?

– То есть? – непонимающе взглянула Вика.

– Ну с парнем то своим ты, как я понимаю, общаешься часто, но вот у вас же друг общий есть, так ведь?

– Да, а откуда вы знаете?

– Ну, Вика, часто же бывает, что друзья есть… А вот когда вы встречались последний раз? Давно? Ну оно вот нехорошо же друзей забывать…

– Да мы и не забывали… Он сам как то не хочет часто общаться – пожала плечами Вика.

– А вот ты его как нибудь навести… И Маледикта прихвати с собой.

– Бабуль, ну что ж ты все про меня рассказала? – с наигранной досадой спросила у бабушки Вика.

– Да я же ничего страшного не рассказала, Вика – улыбнулась старушка – А Борису Онуфриевичу можно рассказывать, он человек правильный, хороший.

– Ну ладно – смущенно улыбнулась Вика.

– Вот так вот, Вика – кивнул головой, улыбаясь, Борис Онуфриевич – Так что друга ты своего навести, навестишь, а?

– Но… – замялась девушка – Я даже не знаю, где он сейчас…

– Тебе будет несложно, Вика – улыбнулся в ответ Борис Онуфриевич – У вас же есть… Какая то связь, правда ведь?

– Да, есть – задумчиво проговорила Вика. Она поняла, что этот мужик явно знает, что и она и Маледикт, да и Джестер, про которого он так недвусмысленно намекал… В общем он знает, кто они. Но откуда, и зачем он вообще завел этот разговор – было непонятно.

– Ну ладно, Вера Егоровна – отставил пустую чашку Борис – Мне уже и вправду пора. Я уж не буду вас больше обременять своим присутствием.

– Ну, Боря, чтоже вы так, и не посидели почти – суетливо проговорила бабушка.

– Да я уж поеду, и вправду, дела, знаете–ли – ответил Онуфриевич, вставая – Но я еще приеду же. Так что еще увидимся, и с тобой тоже, Вика – внимательно взглянул на девушку Борис Онуфриевич, выходя из комнаты.

Глядя в окно на уезжающего Бориса Онуфриевича, девушка подумала, что стоит и в самом деле найти Джестера… И Маледикта тоже оторвать от его любимого компьютера, и потом, когда они трое все же встретяться…