Текст книги "Осколки, острые, как ножи (СИ)"

Автор книги: Эфраим Тзимицу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Да кто же ты такой? – снова закричал Ярлик, зная, что ответа он не получит.

И тут тело мучителя поднялось с пола, и кровь с новой силой забила из шеи, но теперь она кружилась дымкой на том месте, где должно было быть лицо, образуя карикатурное человеческое лицо, сотканное из кровавых брызг.

И в отличии от его настоящей головы это лицо гримасничало, подражая злобным безумным гримасам черной твари из зеркала.

– Что? Что? Что? – стонал ослепленный Спас, шаря руками по кровавой луже.

А после, тело мучителя наклонилось вниз, к полу, шаря в поисках своей головы. И вот оно нашло свою голову и водрузило себе на плечи, и несколько раз моргнув, его мертвые глаза вновь взглянули на окружающее его. Только теперь в этих глазах был… страх? Ужас?

– Я помог тебе, делай то что должен. То, что… ты хочешь сделать теперь! – глумливо прокричало лицо из зеркала. И мучитель поднял с пола нож и вонзил его в живот Ярлика, легко пробив кольчугу, и разорвал ему нутро одним плавным движением. А после он одним движением перерезал ему горло, и ловя угасающим взором то, как мучитель приканчивает Спаса, Ярлик надеялся попасть наконец к своей семье, ибо лишь его клятва и его долг – все что осталось твердым и нерушимым в этом безумном, залитом кровью мире…

В доме старейшины старый Орт застонал просыпаясь. В полумраке он увидел высокую темную фигуру у своей постели.

– Ты? – пораженно произнес он.

– Я – спокойно ответил тот ему.

– Зачем ты снова пришел ко мне?

– Поблагодарить.

– Ты? Меня? За что?

– Ты ничего не рассказал, хотя и мог бы. А так все прошло по моему плану, хотя не скрою, этот седой охотник застал меня врасплох. Я рассчитывал, что все сделает парень.

– Ярлик… – произнес пораженно Орт.

– Да. Впрочем, все вышло очень даже неплохо. Кстати, а как ты думаешь, а почему он смог на меня выйти?

– То, что ты делаешь… – тяжело произнес Орт – это выходит за все рамки… тебя могут чувствовать даже простые люди.

– Любопытно… Впрочем, мне это не мешает… Тут есть даже свое… Свое очарование даже.

– Ты это так называешь – с ненавистью произнес Орт.

– Да, называю, таков уж я – засмеялся его собеседник.

– Зачем ты делаешь это? – спросил его старик.

В ответ тень громко расхохоталась – В общем, еще раз хотел бы тебя поблагодарить. Да и еще, я тут закончил, больше девушки пропадать не будут… Ну а если и будут, то уж в этом не будет моей вины.

И издевательски улыбаясь, тень исчезла.

Некоторое время Орт сидел молча и тяжело дышал. Потом он закрыл глаза он и сказал сам себе – Ты предал своих, свою деревню. Тех, кто считал тебя своим помощником и наставником, мудрейшим из людей. Тебя запугала эта черная тварь. Ты трус и предатель Орт, ты не достоин жить…

А какая смерть ждет предателей и трусов?..

С этой мыслью старик поднялся с кровати, и найдя свой прочный кожаный пояс стал снимать с него по одному мешочки, где лежали разнообразные зелья и порошки…

… Утром жители деревни, пришедшие за советом к старейшине увидели, как с перекладины свисал прочный кожаный ремень, тугая из петля из которого плотно обхватывала шею уже остывшего тела старейшины Орта.

Глава 2. Мертвый город

– Петренко, на выезд!

– Хорошо.

Следователь Петренко поднялся от своего стола, сидя за которым он разбирал старые дела – намечалась очередная министерская проверка, и нужно было привести все в порядок. А тут опять выезд. Самое неприятное, что каждый выезд следователя убойного отдела означал, что в городе снова кого то убили. В их городе, который уж нередко именовали мертвым. Убийство – речь и без того весьма неприятная, но накануне проверки становилась просто карой небесной – еще бы, эти сволочи из министерства обязательно придерутся ко всему – начиная от заполнения бумаг и кончая допросом подозреваемого… если еще будет кого допрашивать, опять ведь придется хватать первого попавшегося, кто хоть немного похож на спятившего маньяка–убийцу. Как в прошлый раз – два дня допрашивали какого–то толи панка, толи эмо, кто их разберет, а он возьми и окажись племянником мэра. Тогда еще хоть смогли относительно легко отделаться, а окажись он не племянником, а сыночком мэра, проблем было куда как больше.

Ладно, чего тут разбирать – нужно ехать, там на месте уже виднее будет.

Сев, в служебную машину, он привычно поздоровался с водителем.

– Привет, Петь, а наш криминалист, что попозже подъедет?

– Да он уже там вроде.

– А прокуратор иудейский?

– Эк ты его… Мишка–то? Он тоже вроде на подлете.

– А что тогда так поздно нас вызвали?

– А пес его знает. Мне сказали тебя везти, вот везу.

– Петька, лан тебе, ты ж у нас в отделе главный пройдоха. Рассказывай, что стряслось то?

– Эх Вась… Походу говорят Северный оживился…

– Северный?! И это накануне проверки?!

– Ну знаешь, я как то ему не указываю. Вот найдешь, тогда скажи, чтоб больше в это время делишки свои не проводил.

– Ага скажу… Северный… Да это ж верный глухарь, тут и копать не нужно!

– Да знаю я, что глухарь. А что толку? Приедем, оформишь протокол, то се.

– Оформлю… А с чего решили что Северный то?

– Ну сам понимаешь… Больше так вроде некому…

– Да уж… – протянул Петренко. Северного маньяка, назвали так, за его делишки как правило в северных районах города. Кто он такой, и как за него взяться – не представлял никто даже приблизительно, мотивы преступлений тоже были не ясны. Все жертвы маньяка были жутко изуродованы перед смертью.

Можно было сказать что их очень жестоко и мучительно убивали. Не было никаких следов насилия сексуального, несмотря на то, что все убитый были молодые и привлекательные девушки. Но вот жесткость с какой их убили заставляла ужаснуться даже бывалых спецов убойного отдела. И все это накануне проверки…

Непроизвольно Петренко поймал себя на мысли – как же он думает, тут убили человека, девчонку молодую, которой бы еще жить да жить. Да и убили как… Кожу живьем с неё содрали как минимум, Северный иначе не умеет. А он думает только о том, как бы показатели отдела перед проверкой не испортить.

Ну, что поделать работа такая – каждый день видишь убийства, поневоле душа зачерствеет, уже и не труп видишь а так – вещдок. Элемент места преступления, так сказать.

Тут неожиданно в кармане зазвонил мобильный телефон. Взяв трубку следователь услышал там голос начальника – Петренко!

– Да – ответил тот, про себя подумав, что еще случилось.

– Вась – неуверенно начал начальник, что жутко удивило того, к кому он обратился – Федорыч мужик жесткий, и обычно ни в выражениях ни в методах не стеснялся, ни с подозреваемыми, ни с сотрудниками, что ж он сейчас то робеет.

– Вась – продолжил начальник, видимо собравшись с мыслями – Слушай, может тебе туда не ехать, а? Мы там кого другого пошлем… Сегодня пятница, пораньше домой поедешь может… Ты Петьке скажи, мол я распорядился, он тебя прям до дома докинет.

– Да нет, Степан Федорович, что вы. Я ж развелся недавно, дочка с женой живет, я могу и задержаться, вот и проверка скоро, все дела обделаю, потом и отдохну. Делать то мне нечего больше.

– Не, Вась, ты хорошо подумай, нужно там… Я вон Иванова пошлю, у него дел меньше, чем у тебя, что ему штаны даром просиживать.

– Степан Федорович, случилось чего?

– Да так, Вась, в общем ничего особенного. Лучше б не ехал ты. Серега тебя послал, а мог кого другого… Точно не передумал?

– Да нет, Степан Федорович, мы приехали уже, тем более.

– Ну ладно, как знаешь… Ты это… Потом если что обращайся…

– Спасибо, Степан Федорович.

– Не за что – и с этими словами Федорыч повесил трубку.

Убирая мобильник в карман, следователь Петренко испытал прилив странных чувств. Его охватила какая–то неясная тревога и беспокойство. Что то в этом звонке и странном поведении обычно сурового Федорыча насторожило Василия Петренко.

– Петро – окликнул он водителя – А что Федорыч меня домой хотел отправить то?

– Вась – отозвались с места водителя – Вот хоть убей не знаю, честно. Может блажь какая? Федорычу это, конечно, не свойственно, ну а так кто его знает. Может он хочет, чтобы ты перед проверкой получше подготовился, ты ж мужик, типо, ответственный и толковый, тебя показать не стыдно.

– Ну допустим. А что так резко то?

– Вась, блин, ну откуда я то знаю?! Мое дело вас, охламонов возить по местам происшествий, а остальное – не моего ума дело.

– Ага, то–то наш архивариус про большинство вещей меньше тебя знает.

– Может и так. Но все равно он архивариус, а я нет. Выгружайся, в общем, приехали.

Захлопнув дверь, Петренко вышел из машины, и стал подниматься по лестнице на пятый этаж, где, собственно, и находилось место происшествия.

У открытой двери уже дежурил наряд милиции. Поздоровавшись со знакомыми, следователь прошел внутрь квартиры, где его уже ждал представитель прокуратуры – Михаил Монин, с которым они уже давно вместе работали на местах происшествий.

– Здорово, Мих! – пожал Василий его крепкую руку – тут мне Петро наплел, мол, у нас глухарь потенциальный образовался.

– Да видимо да – протянул Монин – тебе твой Петро не сказал, что тут наверное Северный поработал?

– Сказал. Ты что думаешь, он таки?

– Я не спец, но думается мне, что все таки он, почерк у него уж характерный. Тут не то что спец, тут обыватель запомнит такое…

– А криминалист, он что сказал?

– Он там сейчас на месте, все замеряет, фотографирует, ну ты знаешь.

– Кто тело то нашел?

– Да вот он там в углу сидит, в себя приходит.

И Монин показал ему на очень бледного мужика в углу, который сидел, уставившись невидящим взглядом в стол, и трясся от ужаса.

– Что с ним? – спросил Петренко.

– Да я ж тебе говорил, тут Северного работа. Как бы наш свидетель умом не тронулся, сам знаешь…

– Знаю… А эскулапы еще не подъехали?

– Да они не торопятся, труп же, им только тело забрать надо.

– А то может, они бы пассажиру сделали бы укольчик какой–нибудь. Глядишь к нему бы дар речи вернулся.

– У меня тут с собой есть… Но он дорогой, жалко, а так бы глядишь влил бы ему полстакана сорокаградусного, так вмиг бы очнулся.

– Ладно, ты ж небось бережешь?

– Ну вроде того.

– Ладно, подождем, может сам очухается.

– Ага.

– Ладно, Миш, что мы еще имеем? Какие данные, может известно кто выходил из квартиры, кто входил.

– В общем, так, Вась. Я тебе сейчас все скажу, потом еще в ваше ведомство передам материалы в печатном виде.

– Ну, само собой.

– Итак, погибшая Ольга Шепелева, живет, точнее, жила в этой самой квартире. Живет с матерью и с отчимом, это вот он там, в углу сидит, в себя приходит. Он, значит, наряд вызвал. На него и на сожительницу – они не расписаны – я потом еще досье скину. Хотя за ними ничего особо нет, так, парковка, превышение скорости пару раз… Ну, в общем, ничего особенного. Оснований подозревать их – никаких. Соседи, как водиться, молчат как рыбы об лед. Никто ничего не видел и не слышал.

– Ну, понятно, как обычно, в общем. Слушай, а ты сказал погибшую звали Ольга Шепелева?

– Да, а что?

– Да я ж с моей Ленкой развелся, она себе девичью взяла, тоже Шепелева… И дочку с собой забрала…

– Это она Василий – неожиданно раздался убитый голос из угла, где сидел отчим погибшей – Это твоя дочка, Ольга, лейтенант.

– Врешь, сволочь! – вспыхнул следователь.

– Не вру – окрепшим голосом проговорил отчим, вставая со стула – Она это… Ленка с тобой и развелась, боялась твоей работы, и вот до тебя, сволочи, дотянулось…

Петренко изменился в лице, и бросился в комнату, где работал криминалист. И при взгляде на убитую в глазах у него поплыло – в изуродованном ножом лице, он узнал лицо своей дочки Ольги…

– Выродок… я тебя найду теперь… сука… – сказал он непонятно к кому обращаясь.

– Вась, я тут закончу все, потом зайдешь лады? Не мешай – рассеяно произнес криминалист.

– Сашк.

– Что?

– Знаешь, Сашк… – и Петренко коротко высказал криминалисту, куда тот может идти со своей работой. После чего, он вышел из комнаты.

– Васьк, ты что? – окликнул его ошарашенный криминалист, но следователь, ничего ему не ответил.

– Миша – обратился он к представителю прокуратуры – Точно никого не видели? Соседи там, или еще что?

– Нет… Вась, это что правда, твоя дочка?

– Да… Она это, Мишк, она.

– Соболезную, Вась.

– Спасибо… на добром слове.

Как во сне, механически, Василий заполнял все необходимые документы, допрашивал отчима Оли, записывал его показания. Внешне он выглядел собранным и спокойным… более спокойным, чем обычно.

А в душе его воцарилась пустота. Он вспомнил, что с Олей он не виделся ни разу после развода – все дела, да дела, подготовка к проверке из министерства. А вот теперь оказалось, что … А что было теперь вздыхать.

Тем временем приехала бригада скорой. Вместе с ними он спустился в низ, не в силах оторвать взгляд от черного мешка, в котором исчезло Олино тело. И когда его погрузили в машину, он направился к их служебной машине, разбудив дремлющего Петьку.

– Петьк.

– А?

– Петьк… У тебя же есть я знаю… Ты под сидением прячешь…

– Вась, ты что? Нам же сейчас в отделение, там Федорыч…

– Петр – убитым голосом произнес следователь – дай мне водки!

– Ну ладно… – пробормотал водитель, ошарашено глядя в лицо Василия, достав из под сидения бутылку водки.

Не меняясь в лице, Петренко одним глотком порядком облегчил бутылку. Протянув Петьке её обратно, он услышал звонок сотового телефона – это звонили водителю.

– Да, Степан Федорович, да… – ответил Петька – Хорошо, привезу, да… К вам зашел? Да, хорошо, передам… Да, скоро будем… Да, все закончили… Увезли… Ну, как вам сказать… Не очень так… Да, а откуда… Да… Ладно… До свидания, Степан Федорович!

– Федорыч звонил? – спросил водителя Петренко.

– Да, Вась, ты это в порядок себя приведи, тебя Федорыч вызывает.

– Лично?

– Да.

– А сам что не позвонил?

– А шут его знает. Вась, что стряслось то? На тебе лица нет? Северный был?

– Он, сука.

– А что… такое сделал то?

– Петьк.

– А?

– Заткнись, сделай одолжение.

Обычно болтливый и неугомонный Петька, сейчас счел за лучшее промолчать, и обратную дорогу в отделение нарушал только звук мотора, даже радио никто не включал.

Прибыв в отделение, Петренко как есть, прямо с папкой, в которой лежали протоколы и прочее, направился в кабинет к Федорычу. А точнее к майору милиции, начальнику убойного отдела Степану Федоровичу Михайловскому. Подойдя к двери Петренко, постучал.

– Войдите – донесся из за двери голос майора, и следователь вошел.

– Садись, Василий – указал Федорыч на стоящий перед его столом стул.

Не произнося ни звука, лейтенант сел. Сидящий в кресле начальника, мощного телосложения мужик, в форме майора взглянул на него тяжелым взглядом. Наверное, так же в молодости Федорыч смотрел на своих соперников на ринге – у него был разряд по борьбе, и даже годы и сидячий образ жизни, не могли сильно изменить его внешне. И в преклонном возрасте он оставался здоровым, как медведь, и таким же он был в работе – суровый и непреклонный.

– Ну, что Василий, как самочувствие? – поинтересовался Федорыч у следователя.

– Нормально, Степан Федорович.

– Нормально, говоришь… А ты знаешь, лейтенант Петренко, как от тебя водкой разит, а? – резко проговорил Федорыч.

– Не понимаю…

– Ах, он не понимает… Ты мне эти штучки–дрючки брось! Я ж вижу, в каком ты состоянии сейчас. Сам знаю что такое – ребенка потерять. У меня сын погиб в свое время… До сих пор себя корю, что не уберег, хотя мог бы. И про водку, не одобряю, но понять могу. Да знаю я, что пил не отнекивайся, мне Петька сказал.

– Но, Степан Федорович…

– Никаких «но»! Сюда слушай, давай, Василий. Проверка на носу, для тебя не секрет. И сам подумай, Вась, если они тебя такого увидят, то по рогам получат и ты, и я, и вообще весь наш отдел. А еще эти глухари с Северным, это вообще… Короче, я считаю, что дело Северного, и текущие твои дела надо передать Иванову. А ты в отпуск! Дочку там похоронишь по–людски, с Ленкой может, помиритесь. А там глядишь еще чего и вспомнишь, про Олю. Тогда может, у нас еще какие зацепочки появятся, как эту сволочь к ногтю прижать. Разумеешь, мою речь, лейтенант?

– Степан Федорович…

– Что?

– Я бы хотел продолжить дело Северного, Степан Федорович…

– Отомстить хочешь?

В ответ Петренко промолчал.

– Значит, хочешь – протянул Федорыч – А ты знаешь, следователь Петренко – с размаху стукнул Федорыч пудовым кулаком по столу – Что мы не благородные мстители? Мы, мать твою, простые менты, и это работа, сложная грязная и неблагодарная! И эмоции твои, тут ни к чему будут!

– Степан Федорович, но…

– Что «но»?!

– Я же все–таки один из лучших следователей нашего отдела…

– Вообще, лучший, ну и что скажешь?

– Тем более… Я один точно смогу этого выродка найти, который девок режет. И теперь я эту тварь из под земли достану…

– Вот значит как… И ты за себя ручаешься, следователь Петренко, что все в протокольном порядке пройдет?

– Да, ручаюсь…

– И задержание? – внимательно взглянул Федорыч в глаза Петренко.

Тот ничего ему не ответил.

– Ладно. Больше от тебя ничего не потребую… Хочешь работать, работай, я все таки не первый год тебя знаю. Но смотри мне, Василий, если что – спрошу по всей строгости.

– Разрешите идти?

– Иди, Вась – устало потер виски пальцами Федорыч – и совет дам все же – сегодня сходи куда–нибудь, а еще лучше сразу езжай домой, и просто напейся, вырубись… Потом легче будет… Телефон еще отключи.

– Спасибо, Степан Федорович.

И лейтенант вышел из кабинета начальника.

Папку с материалами он решил взять с собой, может можно, что нибудь помозговать на досуге. Спустившись вниз, он встретил там припозднившегося Петьку.

– О Вася! – удивился Петро – а ты что, как? Что тебя Федорыч то вызывал?

– Петь – ответил тот – Ты уже домой, да?

– Ну, вроде того…

– Подбросишь, а?

– Да не вопрос, подброшу.

И снова они ехали в тишине, лишь один раз Василий попросил остановиться возле небольшого круглосуточного магазина, откуда он вышел с пакетом, в котором позвякивали несколько бутылок с водкой.

Подъехав к дому Петренко, Петька не выдержал и спросил – Васьк, случилось, чтоль чего?

– Да, Петь случилось…

– Ты, как один–то? Нормально?

– Справлюсь.

– А что стряслось то? Ты только скажи…

– Петь.

– Да.

– Иди на хрен. И спасибо, что подвез.

И лейтенант повернулся и вошел в подъезд, сопровождаемый недоуменным взглядом Петьки.

Было время уже глубоко за полночь, когда лейтенант Петренко оторвал взгляд налитых кровью глаз от телевизора, где как обычно показывали что–то невразумительное. Он услышал звонок в дверь. На нетвердых ногах он поднялся от стола. Рядом валялось несколько пустых бутылок водки. Сколько Петренко уже выпил, он не считал. Но сколько бы он не пил, он все никак не мог забыться. На столе была банка с солеными огурцами, остались еще от Ленки. Кроме этого на столе еще лежал их семейный фотоальбом. На фотографиях были он с Ленкой – тогда еще молодые, и счастливые, думавшие, что счастье продлиться вечно… А вот и свадебные фотографии. И Оля… Сначала маленькая девочка, которую дед держит на руках, плачет, что–то капризничает. А вот она с бантиками на линейке первого сентября. Вот уже постарше, тоже нарядная такая, красивая… А вот она на отдыхе… Эх, вновь вздохнул тяжело Василий Петренко, уже в который раз за сегодняшний вечер.

Звонок в дверь повторился, уже настойчивее, прерывая поток его воспоминаний. Не думая, кто мог бы придти к нему в столь поздний час, он открыл дверь.

– Ты, сволочь, сидишь тут и пьешь! – раздался громкий женский крик.

– Привет… Лена… – пробормотал он в ответ.

– Какой «Привет Лена», скотина? Ты хоть понимаешь, что случилось? А? Да ты своими пьяными мозгами вообще ничего понять не в силах! Из–за тебя, из–за тебя Ольку убили, ублюдок! Кому ты дорогу перешел, кому?! – стучала своими кулачками в его грудь миниатюрная Ленка, заливаясь слезами.

– Лен… зайди… не надо тут на площадке скандалить – пробормотал Василий в ответ.

Не переставая плакать, Лена зашла в квартиру, которая досталась ему после развода. Сама Лена, как теперь выяснилось, ушла жить к сожителю, о чем тогда, при разводе, она ему ничего не сказала.

Когда дверь закрылась, Лена перестала кричать, и плакала уже тише, лишь иногда всхлипывая. Вместе они прошли на кухню, где Лена заплаканными глазами оглядела лежащий на столе фотоальбом, бутылки…

Вместе, не сговариваясь, они сели за стол. Лена взяла его рюмку, и налив до краев, выпила её залпом. Повторив это действие, она вздохнула, и произнесла, уже успокаиваясь – Васенька, как же все это случилось, почему?

– Не знаю, Лен…

– Как, как это случилось, почему?

– Не знаю, Лен… – только и мог сказать Василий.

– И ваши ничего не знают?

– Ничего. Мы этого выродка уже полгода ищем. Режет девок как… я даже не знаю, кто… Он ведь мучает их, и убивает так… И ни следа, ни зацепки…

– Ты дело ведешь?

– Я.

– А не думаешь…

– Нет – твердо произнес Василий – это если б я хотя б близко подобрался, он бы так сделал. Да еще либо до, либо после позвонил бы или письмо прислал, сказал бы, мол не копай под меня, ментяра, хуже будет. А тут ничего… Просто вот Ольке не повезло…

– Не повезло… – повторила Ленка – Я не знаю, как мне теперь, я ведь только ради неё и жила, все боялась, как бы что не случилось…

– Знаю, Лен – кивнул Василий. Из–за Оли они и развелись – Лена боялась все, как бы из–за работы отца чего бы с дочкой не приключилось. Василий тогда не то чтоб был сильно против – Лена тогда ему всю душу измотала скандалами, да и пропадал он на работе подолгу, дочку редко видел. Вот она и ушла от него. И, как теперь получалось, зря ушла. А может, и не зря…

– Лен – окликнул заплаканную жену Василий – а твой то сожитель, Олькин отчим, он ничего не может сделать, кто он у тебя?

– Менеджер он – пробормотала Лена в ответ – нет у него ни связей в органах, ничего такого… одноклассник мой старый, в школе еще был влюблен в меня… А теперь… Он ведь тело Оли видел, я не видела – раньше увезли, чем я пришла.

– Знаю – кивнул Василий.

– А тут еще это все… В общем он сейчас в еще худшем состоянии, чем ты.

– Вот ты ко мне и пришла?

– Пришла, Вась, пришла – убитым голосом произнесла Лена, наливая себе еще водки.

– Лен, с водкой аккуратнее.

– Да что мне теперь – отмахнулась она от него, залпом выпивая рюмку – скажи лучше, лейтенант, как ты убийцу ловить собрался?

– Как, как – пожал плечами Петренко – надо проверить с кем общалась Олька, что да как. Тех мамаш и папаш у других девчонок трясли долго, а те только в ответ блеют, мол, ничего не знаем, дочка наша вообще ангел была ни с кем не общалась с плохим, ничего дурного не делала, а тут как кирпич с крыши бац и все. Эх – стукнул кулаком по столу следователь – показаний все давали – кот наплакал, а потом еще и говорят, мол, наша милиция ничего не делает, или не может или не хочет, или все сразу! Ленк, хоть ты мне скажи, без утайки, что с Олькой было?

– Да ничего, Вась, ты ж знаешь. Как всегда девчонки – вечеринки всякие, подружки, мальчики…

– Что за вечеринки? Кто подружки? Кто мальчики? – резко произнес Василий

– У меня её книжка записная осталась… Дома правда…

– Уже лучше. Теперь скажи, не ходил ли к ней кто в последнее время? Все равно кто, подозрительный там или нет. Просто с кем она чаще всего общалась.

– Ну, Света, подруга её близкая, ты её, наверное, тоже помнишь. Потом Варя, они недавно дружить начали… Парень еще один…

– А цветов никаких под дверью не находила?

– Нет, а причем тут они?

– Да притом, может это какой нибудь сопляк малолетний, который возомнил себя отвергнутым любовником, и каждую девчонку, что в его сторону не посмотрит, или косо посмотрит на нож сажает.

– Да?

– Да, уже бывали подобные случаи… Правда там единичные, и то как правило, этого убийцу даже искать не надо было – сам сознавался, да потом еще в СИЗО за ним следить нужно было, чтоб не повесился, или еще что с собой не учудил. А тут… – тяжело вздохнул Василий – Полгода, Лен, полгода и ничего! Ни одной зацепки. Он как сквозь землю проваливается каждый раз.

– Вася… А может…

– Что?

– Ты знаешь, тут мама звонила…

– И что?

– Ну ты маму знаешь, она у нас…

– Ага, бабка–знахарка, лапшу на уши дурачкам всяким доверчивым вешает.

– В общем, она сказала, что это черт её взял…

– А почему не инопланетяне, или не граф Дракула? – скептически произнес Василий.

– Ты вот зря смеешься, она ведь не просто так… Она знает…

– Ленка, да что она знает? Как деньги стрясать с дураков она знает.

– Ну, как знаешь, Вась. Я тебе записную книжку завтра принесу Олькину, там может чего найдешь…

– Вот да, это лучше будет, чем черта искать.

– Вот… Приходи в воскресенье.

– Куда?

– В южный морг.

– Потом на кладбище?

– Да.

– Приду.

– Вася – робко произнесла Лена – я переночую тут у тебя… Ну уже поздно… Я уже не знаю как доеду… Я тебя сильно не стесню…

– Да ради бога! Лен, ты же знаешь…

– Спасибо… – и Лена встала из–за стола и ушла в спальню, откуда через некоторое время Василий услышал мерное сопение. А сам он налил себе еще рюмку водки, и снова стал смотреть старый фотоальбом, касаясь рукой Олиных фотографий, и тяжело вздыхая, при взгляде на улыбающееся лицо своей девочки…

Гроб почти ничего не весил, когда его опускали в землю. По крайней мере, так показалось Василию. А потом он стоял и смотрел на свежую могилу, в которой он похоронил тело своей дочки. Душа её, как сказал батюшка, ведший поминальную службу, теперь уже на небесах… По крайней мере в это хотелось верить. А после были поминки… Разговаривали все мало – Олю все в родне любили, такая она была открытая и добрая девочка, и на её поминках разговоры не клеились, никто не мог заставить себя поверить в то, что Оли больше нет. Тем более, что её хоронили в закрытом гробу, так убийца изуродовал тело до такой степени, что нервы при виде него сдавали даже у бывалых патологоанатомов.

Когда Василий встал из–за стола, его поймала на выходе бывшая теща.

– Василий!

– Да, Ирина Ивановна?

– Василий, тебе Лена передала, то, что я просила?

– Про черта?

– Да.

– Передала, только, Ирина Ивановна, оставьте вы эту чушь для ваших клиентов, там вы им и про черта расскажете, и про леших с водяными, а тут… кого мне арестовать, черта? И фоторобот какой составить? Ищем гражданина с рогами и копытами? Меня потом самого запрут в комнату с Наполеонами и прочими.

– Слушай, Петренко! – строго сказала ему теща – Я еще никогда такой серьезной не была как сейчас. И я тебе говорю, дочку твою убило зло, но не человек, а зло другое. Это, в общем, не зверь и не человек, это чудовище.

Василий хотел было рассмеяться, но настроение было крайне невеселое, и он взглянул в ясные и суровые глаза своей тещи, и… несколько задумался над её словами…

– А что же мне делать? И кто это? Не черт? Чудовище?

В ответ Ирина Ивановна тяжело вздохнула.

– Не знаю даже, Василий, что тут тебе сказать… Бороться ты с ним никак не можешь. Это страшное чудовище, злое и жестокое.

– Ну а если к батюшке пойти?

– Не знаю, Василий, не знаю, никогда еще не было такого…

– Чудовища?

– Да…

– Откуда же он взялся такой?

– Не знаю… Но помни, как с человеком тебе с ним не сладить, тут что иное нужно… Вот только что, я пока не знаю…

– Вот как узнаете, скажете…

– Конечно… – задумчиво произнесла Ирина Ивановна.

На обратном пути с поминок, Василий все обдумывал слова своей тещи. Ходили про неё слухи, мол ведьма она, и все такое. Вдруг она на самом деле что чувствует? Ненормальной она не выглядела. На работе Василий уже навидался таких, кто уверены в том, что они сражаются с силами Сатаны и прочей нечистью. Но Ирина Ивановна выглядела уверенной в своих словах, и при том явно была в твердом уме. Да и ведь она не рассказывала всей истории, которая, как водиться, только ей одной, посвященной высшими силами доступна. Просто упомянула, что мол это нелюдь.

Хотя сам Василий не назвал бы человеком того, кто творил такое. Перед глазами вновь пронеслось видение Олиного изуродованного тела, и кадры криминалистической фотосъемки. Никакой человек, даже абсолютно больной на голову, у которого вообще все уже в голове перевернулось, бог знает от чего там не смог бы такое сотворить. Да еще при это так легко оставаться безнаказанным… уже полгода! Полгода они не могли поймать абсолютно неадекватного психопата! Тут и вправду поверишь в то, что это какой то слуга Дьявола или черт, или еще кто–то там… Не зверь и не человек, чудовище значит… Надо было сразу так дело и называть, а то все «Северный», да «Северный». Но как бы то ни было, он поймает это чудовище…

В понедельник утром, придя на работу, Василий запросил результаты экспертизы, которую их лаборатория проводила в выходные. Получив данные по последнему убийству, а также по предыдущим, Василий задумался – да раны явно ножевые, убийца, кем бы он ни был, работал просто ножом, без всяких изысков. Но примечание – некоторые раны, а точнее сказать, то что делал убийца требовало физической силы, которая намного превосходила человеческую… Эксперты склонялись ко мнению, что в момент совершения преступления, убийца находился в состоянии наркотического опьянения, и, возможно, употреблял стимуляторы. И при этом он специально орудовал ножом так, чтобы причинять жертве максимальную боль, что позволяло сделать вывод о том, что преступник был превосходно знаком с человеческой анатомией. Что же это получается? Сумасшедший врач–наркоман, очень сильный физически, да еще и балующийся стимуляторами? Или спятивший боец спецназа, их, по слухам учили, и как так пытать людей, так и стимуляторами снабжали… Но это только на задании, и то возможно не всегда. Все таки это секретные какие–то подразделения, кто знает что там… Да и что такому психопату делать в рядах спецназа? Да и сила тут…

Василий взял трубку и позвонил заведующему криминалистической лабораторией.

– Ваня, привет!

– Да, Вась, что стряслось? Данные экспертизы я тебе отправил…

– Да, да все дошло, спасибо. Я вот уточнить хотел.

– Уточняй, только быстро.

– Тут в общем написано, что преступник должен был обладать огромной силой, и стимуляторами пользоваться…

– Вась, ты представляешь себе, как человеку из тела вырвать кость, ребро к примеру? Или жилу? Любую. Не вырезать аккуратно, а именно вырвать, как сорняк из грядки?

– Смутно…

– Ну так я тебе скажу, что чтобы сделать это, надо быть сильным как слон, без преувеличения, и стимуляторами обдолбаться… И причем такими, про какие мы даже не слыхали.

– А что же тогда тут написали?

– А что нам было писать? Что убийца Геракл? В общем, темное это дело, ваш Северный. Все Вась, мне пора, еще будут вопросы обращайся, где–нибудь к вечеру ближе, ладно? А то дел невпроворот.

– Ладно, спасибо, что объяснил.

– Не за что, все пока! – и заведующий положил трубку.

Положив трубку на место, Василий задумался… Версия его тещи, как не парадоксально это звучало, приобретала все больший и больший смысл – человек не мог обладать такой физической силой, это вот даже эксперты отмечают. Конечно есть еще идейка, что сумасшедшие люди обладают большей физической силой, чем нормальные, но всему же есть предел… Да и если так подумать, то какой бы проницательный сумасшедший он ни был, но полгода водить за нос спецов убойного отдела бы не смог. На чем нибудь бы он прокололся. А так выходит, этот человек должен быть и хитер и умен, и образован, вспомним, как математически верно все было проделано, дабы доставить жертве как можно больше страданий. И при этом еще по силе он должен быть как медведь, а то и сильнее. В самом деле, недолго поверить в то, что это дело рук нечистой силы.