Текст книги "По законам красоты"

Автор книги: Ефим Зборовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

СТАНОВЛЕНИЕ НОВОГО СТИЛЯ

Идет время, меняются общественно-экономические формации, меняются и взгляды на моды. На смену одним идеалам красоты приходят иные.

Октябрьская революция ознаменовалась не только коренным преобразованием общества, в котором навсегда исчезли поработители, но и смелым переворотом в области культуры и искусства. Отныне их благами должны были пользоваться люди труда. Идеология социализма породила новый взгляд на материальные и духовные богатства общества, новую эстетику. Эта эстетика выработала и новые требования к культуре одежды, составляющую определенную часть материальной культуры общества. Они гласили: мода должна стать подлинно народной и общедоступной.

Люди старшего поколения хорошо помнят мужскую одежду времен гражданской войны и первых послевоенных лет. Что считалось тогда красивым, модным? Закрытый френч, брюки галифе, кожаная куртка, толстовка, гимнастерка, шинель, фуражка или суконный шлем-буденовка, сапоги. Женская одежда была сходна с мужской. Она отличалась разве только юбкой да косынкой. Юнгштурмовку носила молодежь. Это был военизированный и по-своему целесообразный костюм молодого человека Советского государства, как бы подчеркивающий его готовность в любой момент взять в руки оружие для защиты социалистического Отечества. Такая одежда и после окончания гражданской войны характеризовала эстетические вкусы того времени, была ее отпечатком, символизировала великое значение совершившейся революции.

Кинопленка и фотографии сохранили нам внешний облик великого Ленина в скромном защитном френче с накладными карманами и со стояче-отложным воротником, в легкой кепке. Такую одежду носил Ильич в последние годы своей жизни в Горках. Памятны образы Якова Михайловича Свердлова в кожаной куртке, кепке и сапогах, Феликса Эдмундовича Дзержинского в гимнастерке, шинели и буденовке. Народные вожди революции, руководители партии и государства не отличались своей одеждой от трудящихся, как отличалась в царской России аристократическая знать.

Разумеется, не приходится говорить о специальной разработке направлений одежды в те годы, когда решалась судьба молодой республики, отчаянно боровшейся с иностранной интервенцией и контрреволюцией. Метко сказал об этом мой первый учитель портновского искусства: «Когда громыхают пушки, на закройные столы ложится солдатское сукно». Но по мере того как ликвидировалась разруха, восстанавливалось хозяйство страны, начиналась ее индустриализация, возникали наряду с другими планы создания новой одежды, которая должна была соответствовать возросшему материальному уровню советских людей и повышению их требований к красоте. Правда, на первых порах многое в костюме еще носило отпечаток западной моды, но создание собственного, советского, уже реально выносится на повестку дня, становится зримой задачей.

Тут можно проследить несколько этапов в становлении советской моды.

Благодаря воспоминаниям бывшего директора-организатора первого в Советской России ателье О. Сеничевой-Кащенко, мы можем восстановить важную для того времени картину.

... 1922 год. В стране еще голод и разруха. Один за другим вступают в строй восстановленные заводы, оживают фабрики, шахты, рудники. Но вместе с нэпом появляются в городах нарядные дамы в шляпках, господа в крахмальных воротничках. Нэп начинает навязывать свою моду, свои вкусы. А рабочий народ еще донашивает шинели и гимнастерки. Нет, вовсе не второстепенным был тогда вопрос о моде, об одежде.

Надо было создавать свою, новую одежду, противопоставить ее тому, что предлагала развернувшаяся в условиях нэпа частная торговля. И хотя денег было мало, а специалистов – художников и модельеров не было вовсе, по инициативе нескольких энтузиастов был создан «Центр по становлению нового советского костюма». Позднее этот первый в России «Центр» переименовали в «Ателье мод».

...Трехэтажный дом на Петровке. Здесь в маленькой комнатушке художники начали создавать одежду для женщин первой социалистической страны... Они с самого начала отказались от слепого подражания западной моде. Они мечтали о создании своей моды, отвечающей потребностям, образу жизни советских женщин. Раньше никто не моделировал одежду специально для работы, а «Ателье мод» уделило ей самое серьезное внимание. Было решено, что «прозодежда» (как говорили тогда) должна быть простой по форме, практичной по цвету. Особенно рекомендовали коричневые, синие, серые (только не черные) тона. Для женщин, работающих на стройке, «изобрели» комбинезон.

Делалась и нарядная одежда – недорогая, для всех. Художники старались как можно шире использовать национальные русские мотивы, народную вышивку. Такая отделка помогала обогащать, разнообразить скудный в те времена выбор тканей.

Москва, 1923 год. Здесь состоялась первая Всероссийская художественно-промышленная выставка, на которой представлены разные образцы одежды. Среди них модели «Ателье мод», завоевавшие всеобщее признание. Комитет при Российской академии художественных наук присуждает «Ателье мод» аттестат 1-й степени «За удачные красочные и силуэтные достижения, за модели, в которых выражено тонкое понимание взаимоотношений между живой фигурой, материалом и художественной формой, за привлечение высококвалифицированных художественных сил к делу поисков нового современного костюма».

На выставке, о которой шла выше речь, были костюмы нового типа, четкой удобной конструкции, простой формы, отвечающие требованиям народной одежды. Их выполнили в творческом содружестве три художника различных направлений – модельер Н. Ломанова, скульптор В. Мухина и театральный художник А. Экстер. Не правда ли, любопытное содружество и не менее любопытный штрих в биографии ставшей потом всемирно известной В. Мухиной. Той самой, чья скульптура с изображением рабочего и крестьянки перед входом на ВДНХ стала этапом в советском искусстве, эмблемой киностудии и многих изделий отечественного производства.

Спустя два года в Париже, славившемся своей монополией на арене мировой моды, устраивается всемирная выставка. Сенсация: величайший успех и премию «Гран при» завоевывают ансамбли одежды Н. Ломановой и В. Мухиной. Больше того, смоделированные ими образцы оказывают потом известное влияние на эстетические черты европейского костюма, на его дальнейшее развитие. Это были лишь первые плодородные зерна, всходы которых предвещали советской школе моделирования одежды обильный урожай.

В 1923 году в Москве начинает издаваться многоцветный журнал мод «Ателье», а в 1928 году – общероссийский журнал «Искусство одеваться», в котором публиковались различные модели одежды, выступления рабочих и служащих, видных деятелей культуры и искусства, посвященные вопросам эстетики моды и ее перспективам. В этом смысле исключительный интерес представляет собой статья А. В. Луначарского. Она, вероятно, мало известна, хотя и в наше время, спустя более сорока лет, сохраняет свою актуальность. Именно поэтому мы позволим себе полностью ее процитировать. Думается, читатель с удовольствием ознакомится с ней.

СВОЕВРЕМЕННО ЛИ ПОДУМАТЬ РАБОЧЕМУ ОБ ИСКУССТВЕ ОДЕВАТЬСЯ?

На XV Съезде предполагалось принять резолюцию, которая звучала приблизительно так: «подвергать всяким бичеваниям и скорпионам таких приказчиков магазинов, чиновников различных учреждений и т. д., которые небрежно относятся к посетителям, в особенности к дурно одетым». В комиссии эта часть резолюции прошла полностью, но на Съезде против нее выступил один из самых коренных и типичных рабочих – членов нашей партии, всеми нами глубоко уважаемый тов. Угаров. Он заявил, что указанное выше место в резолюции в такой форме не годится. Он сказал: «Разве Съезду не известно, что рабочие одеваются в настоящее время часто очень прилично, так же как их жены и их дети? Мы уже переросли то время, когда оборванная одежда служила своего рода мундиром для пролетария. С другой стороны, нельзя же давать привилегию за плохую одежду. Тогда многие нэпманы скоро станут ходить в рваных картузах и дырявых штанах специально для того, чтобы наши приказчики и чиновники перед нами козыряли». И, несмотря на то, что представители комиссии напоминали о принятии этого положения большинством голосов, Съезд, при общем добродушном смехе, отверг рваное платье, как признак принадлежности к классу-диктатору.

Этот маленький эпизод имеет свою поучительную сторону.

Конечно, большая беда, что мы не всех еще можем прилично одеть, и, разумеется, очень часто с пропойцей и шантрапой, рядом с диковинным типом нэпмана в рваном картузе, среди очень и очень бедно одетых людей попадаются самые уважаемые граждане нашего городского и деревенского населения. Бедная одежда ни на одну секунду не может в нашей социалистической республике служить поводом к высокомерным взорам и непочтительному обращению. И хотя Съезд вычеркнул положение об особом уважении к бедной одежде, тем не менее я уверен, что приказчикам и чиновникам, которые позволят себе какую-нибудь выходку или невнимание по отношению к таким гражданам, несмотря на оговорку тов. Угарова, очень сильно нагорит.

Однако, все же цель наша – поднимать культурным уровень пролетариата и крестьянства; а в эту культуру входит, конечно, чистая, опрятная и приличная одежда. Если пролетарий или пролетарка, комсомолец или комсомолка, вместо того, чтобы пропить деньги в пивной или проиграть их в карты, покупают приличную одежду, то это, конечно, положительный факт. У нас иногда боятся, что эта одежда может приобрести нарядный или кокетливый вид и считают это большим преступлением. Это, говорят, дело мещанское или, еще того хуже, буржуазное (так говорят, когда дело доходит до особенно фантастических одеяний). Однако, на самом деле в известной нарядности и кокетливости тоже нет ничего неподходящего для пролетариата. Разные бывают люди и разные бывают у них вкусы. Например, на мой взгляд, курение – величайшая гадость, но из этого не следует, чтобы я запрещал курить или презирал курящих.

Иметь привлекательную наружность – дело хорошее, разумеется. Скверно, если за привлекательной наружностью скрывается пустота или даже какая-нибудь поганенькая сущность, но все же приятная наружность поэтому и называется приятной, что на нее приятно смотреть. Хорошо видеть молодость, красоту. Предположите, в самом деле, что вся наша пролетарская молодежь была бы курносая или безносая, подслеповатая, горбатая, хромая, мешковатая, хилая, бледная и т. д., да еще к тому же и одевалась бы в сплошное рубище или, по крайней мере, в такое платье, в котором бы не было ни малейшей радости, ни малейшей элегантности, а так, просто взятое из магазина готового платья – средние штаны, юбки, башмаки и т. д. Что же тут было бы хорошего? С этим можно было бы, в крайнем случае, примириться как с преходящим злом, сказать, что мы теперь работаем, учимся, нам некогда теперь подумать о том, чтобы не было под ногтями грязи, чтобы мы причесали свою взлохмаченную головушку и подумали о том, что нам больше к лицу.

Конечно, с каждым днем нашего хозяйственного процветания будут улучшаться квартира рабочего, пища его, его времяпрепровождение, разумеется, и одежда. Люди пожилые и старые будут одеваться скромно, но удобно и чисто, а людям молодым сама природа их велит немножко играть с костюмами, стараться подчеркнуть свою миловидность, силу, грацию.

На это иные говорят: «Но позвольте, одежда имеет прямое отношение к полу и приводит к развращению нравов», и т. д.

Ах, милые товарищи пуритане, предоставьте эти слова тем, из уст кого они впервые изошли, т. е. попам. Вот что скверно и омерзительно – это когда грязный парень направо и налево отправляет свои «научнофизиологические потребности» с грязными девушками, которых он нисколько не любит, нисколько не уважает и о подробностях романа с которыми он рассказывает хихикающие анекдоты таким же, как он, нечистоплотным нигилистам. Дело не в том, чтобы сумрачно насупив чело, осуждать всяческие радости жизни и в их числе одну из самых больших, по признанию Энгельса и Ленина, именно – радость любви к существу другого пола. Дело, пожалуй, в том теперь, чтобы поднять эти чувства, как можно скорей, на высоту небывалого изящества и утонченности. Об этом тоже писал не кто иной, как чистейший в мире человек – Ленин. С любовью повторял он слова Энгельса, что утонченная любовь, т. е. такая, которая сопровождается целой музыкой чувств, нежности, любви, доверия, радости является великим завоеванием культуры. И представьте себе – какой-нибудь живописный локон или ладная обувь у девушки, какой-нибудь красивый галстук у парня могут дать свою ноту радости изящества в молодом романе, который должен наконец выбить из нашего быта скверную, животную похотливость и неразборчивость.

Пожалуйста, посмейтесь над пустой девушкой, которая пудрится и красит губы, которая всю свою гордость положила на фальсификацию своей, иной раз даже не миловидной, физиономии, пожалуйста, подтрунивайте над парнем, который полтора часа выбирает себе подтяжки в магазине,– голубые ли ему носить или розовые. Но те из пролетариев или вообще наших граждан, которым общий уклад нашей жизни уже дал достаточный заработок, которые уже могут поднимать внешнюю культуру своего быта, пускай они невозбранно одеваются хорошо, так хорошо, как подсказывает им их эстетическое чувство и как допустимо по их общему бюджету. Конечно, искусство одеваться не может занять особо большого места ни абсолютно, ни относительно; но оно все-таки должно представить собою довольно заметную графу.

Как видите, А. В. Луначарский не преувеличивал и не преуменьшал роли костюма в жизни советского человека, отдавал ему должное, призывал учиться культуре вообще и культуре одежды в частности.

Широкие и открытые дискуссии о моде способствовали выработке правильного направления. А тот факт, что в них принимали участие не только профессионалы, но и трудящиеся различных специальностей, свидетельствовал об их глубокой заинтересованности, о возросшем духовном потенциале народа. С этой точки зрения небезынтересно познакомиться с суждениями, высказанными в 1928 году. Приведем только одно – работницы Первой государственной табачной фабрики имени Урицкого в Ленинграде В. Михайловой. Она заявила:

«Я считаю, что одеваться по моде нужно, но чтобы эта мода была и дешева, и проста, и в то же время изящна. Взять хотя бы короткие юбки. Если женщина имеет красивые ноги, так зачем же их закрывать длинной юбкой. Если красивые волосы, то не следует ради моды их отрезать».

Как будто сказано сегодня. Как эти слова и ныне бьют по тем, кто ханжески отрицает короткие платья, и по тем, кто в погоне за модой не только утрирует ее, но и слепым следованием ей уродует себя. Надо всегда помнить это «если». «Если женщина имеет красивые ноги», «если красивые волосы». Ох, как много значит «если», как важно помнить о нем!

Вернемся к развитию нашего стиля одежды.

Идут годы, мода, выражая эстетические интересы широких слоев населения, становится государственным делом. В начале сороковых годов устраивается первый конкурс проектов современной советской одежды. В 1934 году создается Московский дом моделей, впоследствии преобразованный в общесоюзный и ставший признанным законодателем советской моды. Несколько позже создаются дома моделей в столицах союзных республик. В 1939 году в Ленинграде состоялся Всесоюзный смотр одежды. Все это, а также другие меры, в том числе и по подготовке квалифицированных специалистов, привело к созданию советской школы нового стиля моделирования и конструирования одежды, новой культуры одежды.

В суровые годы Великой Отечественной войны дальнейшая разработка направления советской моды, по вполне понятным причинам, затормозилась. Но только на время, потому что уже в ноябре 1944 года, несмотря на большое напряжение завершающего этапа войны, Советское правительство сочло возможным обязать Наркомлегпром СССР издавать общесоюзный журнал мод, который вот уже четверть века на своих страницах пропагандирует новые моды, эстетику и культуру одежды.

Разработка всего, что связано с модой одежды, приняло характер широкого обсуждения. Художественные советы моделирующих организаций, творческие встречи модельеров и закройщиков, выступления в печати – все это благотворно сказалось как на разработке теоретических основ эстетики одежды, так и на практической стороне создания элегантных современных советских образцов.

В январе 1949 года был создан СЭВ – Совет Экономической Взаимопомощи стран социалистического лагеря. В эту международную экономическую организацию вошли Советский Союз, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Чехословакия и ГДР. В числе прочих мероприятий ежегодно проводятся заседания Постоянной рабочей комиссии по культуре одежды стран – участниц СЭВ. На них рассматриваются эстетические принципы одежды нового направления, проблемы развития моды и т. д. В результате широкого товарищеского обмена опытом, творческого содружества модельеров и закройщиков удалось выработать общий стиль моделирования. Единство замысла, стремление удовлетворить возросшие эстетические запросы трудящихся – вот что объединяет специалистов социалистических стран и приносит благотворные плоды.

Советские коллекции одежды различного назначения неоднократно демонстрировались на международных конгрессах мод социалистических стран в Берлине, Варшаве, Будапеште, Софии, Праге, на международных ярмарках в Париже, Нью-Йорке, Лейпциге, Каире, Рио-де-Жанейро и получили высокую оценку. Об огромных успехах в развитии нашего моделирования говорят следующие факты. На международных конкурсах одежды в Праге (1953 г.) и Будапеште (1954 г.) Советский Союз завоевал первое место и был удостоен почетных кубков. На конкурсе в 1956 году многим нашим моделям были присуждены золотые и серебряные медали. Подлинным триумфом советской моды была демонстрация нашей коллекции на Всемирной выставке «ЭКСПО-67» в Монреале (Канада), где участвовало около 70 стран мира. «Русский стиль» одежды, как писали зарубежные газеты, представленный 150 ансамблями, встретил восторженный прием участников и посетителей. Они выполнены Общесоюзным домом моделей одежды, Всесоюзным домом моделей трикотажных изделий, Киевским, Рижским и Ленинградским домами моделей и отражали достижения нашей многонациональной культуры. Это нашло особенно удачное воплощение в народных костюмах союзных республик.

Мы еще вернемся в отдельной главе к тому, какие влияния возымел наш советский стиль на развитие моды за рубежом. Теперь скажем только, что подражание русским стало на Западе модой. Тамошние модельеры держат, как говорится, ухо востро, чутко прислушиваются к тому, что делают их талантливые коллеги из СССР.

Современное социалистическое направление моды ориентируется не на одиночек, а на широкие массы трудящихся, на представителей всех возрастных групп, профессий, слоев населения. Важнейшая его забота – создание одежды разнообразных фасонов и силуэтных форм, разработка широкодоступных, простых, лаконичных и вместе с тем радостных, жизнеутверждающих моделей.

Стремительный темп развития текстильной промышленности на базе новой химии создает для советских модельеров широкую перспективу для творчества. Ведь в самом деле, не успели мы еще полностью освоить новые ткани с синтетическими и искусственными волокнами с широкой и многообразной гаммой цветов и рисунков, как индустрия подарила нам совершенно новую ткань необычайного веса и с тончайшей зеркальной поверхностью. Она так и называется «зеркальная». Сшитую из такой ткани одежду можно будет носить в стужу и в тропическую жару, так как отражательные поверхности ее препятствуют утечке тепла человеческого тела, в одном случае, и не пропускают лучистую энергию солнца, в другом. Таким образом, рождение новых тканей открывает перед модельерами неограниченные возможности в исследовании и развитии эстетики одежды, в нахождении своеобразных художественных решений, создании наиболее удобных и практичных образцов, лучше всего приспособленных к конкретным условиям труда и отдыха советских людей. Вместе с тем они явятся новым источником вдохновения, радости, художественного и нравственного обогащения. Эта мысль нашла свое подтверждение на состоявшемся как-то в Центральном доме литераторов писательском «рецензировании» различных вещей и одежды, изготовленных легкой промышленностью. Во всех выступлениях участников обсуждения отчетливо звучало одно: вкусы делятся на хорошие и дурные. Предметы быта, костюм, игрушка, исполненные со вкусом, приносят к нам в дом красоту, украшают жизнь, эстетически воспитывают людей.

Часто говорят, что о вкусах не спорят. Но действительно ли вкус настолько индивидуален, что совершенно невозможно выявить какую-то общую тенденцию? Как показал детальный анализ отзывов и предложений, поступивших во время различных выставок и демонстраций, уклад нашей советской жизни, общественная среда, в которой мы вращаемся, воспитание, которое мы получаем, способствуют выработке хорошего, здорового, поистине безошибочного вкуса и взгляда на вещи. Наши люди отлично себе представляют, «что такое хорошо, что такое – плохо». И в этой выработке хорошего вкуса нет ничего от дурного единомыслия. Тут сказывается общность идеологии наших людей, общность целей, нашедших отражение в общих требованиях к стилю и культуре одежды. К стилю, а не к тому, что и кто должен носить. Здесь каждый волен в своем выборе.

Конечно, мода изменчива. Но в основе ее – развитый вкус, глубокий и постоянный контакт с современностью, уважение к общественному мнению. В ней вместе с изменениями формы и цвета, линии, силуэта одежды находят отражение экономические преобразования в стране, появление новых тканей, новых возможностей. Процесс как бы двуединый: мода порождает новые вкусы и мода – порождение новых вкусов и новых производственных возможностей. Так возникает художественный стиль.

Редакция журнала Союза художников «Декоративное искусство СССР» как-то провела дискуссию на тему: «Мода и стиль в искусстве». В широком обсуждении этого важного вопроса современности приняли участие художники, теоретики декоративного искусства, художники-модельеры одежды, искусствоведы, ученые, артисты. Был задан и такой вопрос: «может ли быть мода проводником хорошего вкуса, средством эстетического воспитания широких масс?» Приведем некоторые ответы.

Н. Жуков, художник: «Мода всегда имеет власть над красотой, эти понятия должны быть нераздельны».

И. Ильинский, народный артист: «Мода – результат взаимодействия творчества художника с постоянно меняющимися вкусами и потребностями более или менее широкого круга людей. Сама жизнь борется за народные вкусы, и время всегда безошибочно судит, кто прав, а кто неправ».

Н. Дмитриева, искусствовед: «Путем естественного отбора и отсева в одежде устанавливаются те самые художественные принципы, которые характеризуют и архитектуру и прикладное искусство. Модная одежда – это ведь не униформа».

С. Кирсанов, поэт: «Мода движет вперед культуру и эстетику быта. Чаще всего она выбирает наиболее целесообразные (с точки зрения современности) решения. Если бы не было этого замечательного стремления к постоянному изменению и усовершенствованию, мы бы никогда не перешли от набедренной повязки к современному костюму. Мода – праздник для глаза на фоне будничной жизни».

Бесспорно, мода – составная часть общей материальной культуры нашего общества, отражение и проявление авторитетного для данной эпохи эстетического вкуса в области одежды. Смена моды – не прихоть или каприз модельеров, а потребность людей в обновлении вещей в соответствии с изменяющимися бытовыми и эстетическими потребностями, вкусами, запросами. Выражая общий тон и характер вещей, мода, однако, как мы уже отмечали, не связывает и не устраняет личного вкуса.

Конечно, имеются люди равнодушные или безразличные к моде, пренебрегающие ее достоинствами. Кое-кто даже считает несолидным следовать ей.

Совсем недавно автор этих строк после опубликования в одном из журналов своей статьи «Мужчины и мода» получил письмо от читателя из Вологды. Мой корреспондент не хочет, чтобы называли его фамилию, поэтому будем считать его условно, скажем, Сидоровым. Так вот письмо товарища Сидорова, как относящееся к теме нашего разговора, заслуживает того, чтобы его процитировать, если не полностью, то хотя бы частично. И притом без всякого редактирования.

«...Вы пишете и иллюстрируете отдельные фасоны мужской одежды далеких и близких наших предков и даете предначертания будущих покроев мужской одежды.

Безусловно, современные покрои костюмов несравненно красивей и удобней костюмов, скажем, древних египтян или русского крестьянина петровских времен и т. д. Оно так и должно быть, человек развивается, находит более удобное и хорошее, отбрасывает плохое. На то и цивилизация человека. Однако не всегда мода соответствует этим принципам. Нередко мы можем быть свидетелями, когда удобный покрой одежды сменяется модельерами на менее удобный покрой, более красивая одежда на менее красивую, и только благодаря моде. Вот это уже совсем ни к чему. Сколько раз бедный жилет трясли моды. То он появляется, то он исчезает. Вот в течении последних 50 лет он третий или даже четвертый раз появляется в моде. Зачем это? Или, например, в 20-х годах нашего века молодежь носила брюки покроя клеш. Смешно выглядели они в них. Смеялись над этим клешем, и поэтому они в моде были недолго. Но вот теперь модельеры опять их вытащили на страницы журналов, да еще с причудами. Пришивают хлястики, пуговицы как у прежних шутов, клинья светлых тонов и т. д., и некоторые франты пытаются убеждать, что это красиво. Ладно, согласимся с ними, что и красиво, и удобно, и пусть они носят их десятилетиями, так нет, через год забросят их.

Примерно также дело обстоит с пиджаками костюмов. То пиджак длинный в моде, то короткий, то однобортный, то двубортный. Который из них лучше, сказать трудно, скорей всего летом лучше однобортный, а зимой двубортный. А возьмите дамские кимоно? Что оно удобно или красиво? Конечно, ни то, ни другое. Дело в причудах моды. Мне хочется привести одну давнишнюю пословицу: «Человека встречают по одежде, а провожают по уму». Очень правильная пословица. Не опровергнешь. Как суслон не наряжай, он все равно всегда будет суслоном.

В последние годы стали очень большое внимание уделять спортивному виду человека, как более красивому, элегантному. Что же, кому идет, так это неплохо. Но не во всех случаях один покрой нужен. Надо помнить и то, что люди-то не по шаблону сделаны и фигуры отнюдь не у всех спортивные и хорошо спортивный костюм, скажем, на стадионе, в спортивном клубе, в походе. А вот представьте себе человека уже средних лет, да абсолютно с неспортивными очертаниями фигуры и натянувшего на себя тренировочные брюки, так и смотреть противно, да и за него подчас неудобно становится. А ведь в таком виде нередко можно встретить людей и в городе, и даже женщин, забывших про то, что им далеко за 30 лет и их фигура уже сильно подкачала. Но ведь это модно, значит, надо думать, красиво.

... Я знаю немало хороших людей и молодых и немолодых уже. И женщин, и мужчин, которые вполне достойны всяческих похвал, но они-то как раз меньше всего и уделяют внимания модам. Они заняты более серьезными делами и более интересными жизненными вопросами, а мода в одежде, для мужчин в особенности,– это просто несерьезно».

Что можно ответить товарищу из Вологды?

С чем можно и с чем нельзя согласиться? Признавая прогресс в моде, тов. Сидоров, однако, заблуждается в том, что модельеры иногда меняют удобный покрой и красивую одежду на менее удобный покрой и менее красивую одежду «только благодаря моде». Это, конечно, не так. Никто из творцов моды ради нее самой не создает новые образцы. Они рождаются не только и не столько в результате замысла художника. Тут происходит сложный творческий и исследовательский процесс, когда изучаются современные требования, предъявляемые к одежде, господствующие вкусы, возможности промышленности и т. д.

Что касается жилета, то, действительно, как выражается автор, его «трясли моды». Но стоит сравнить жилет прошлого с четырьмя лѝсточками (карманами), которые были удобны для купцов и нэпманов, хваставших своими золотыми часами с золотой цепочкой полуметровой длины, с современным жилетом – лаконичным по деталям, удобным, увязанным со всем обликом современного мужчины, чтобы убедиться в необходимости «потрясти» эту часть нашего туалета. Жилет оказался просто необходим, и его как бы заново «изобрели».

Мы разделяем гнев тов. Сидорова по поводу причудливых шутовских брюк клеш с пуговицами, хлястиками, клиньями светлых тонов и т. п. Но никак не разделяем его утверждения, что «теперь модельеры опять их вытащили на страницы журналов».

Ничего подобного советские модельеры никогда не создавали. Эти брюки – плод неумной фантазии некоторых юнцов, желающих быть моднее моды, но оказывающихся в смешном положении. Кстати, сам тов. Сидоров пишет ниже: «Некоторые франты пытаются убеждать, что это красиво». Значит, все-таки франты, а не модельеры. Художники, следовательно, не виноваты.

Приветствуя спортивный стиль в одежде, автор письма совершенно правильно осуждает тех, кто неуместно, без учета возраста, обстановки и своих данных пользуется этим элегантным и удобным видом одежды. Однако вывод он делает неправильный: «Вот к чему приводят моды». А ведь на самом деле не мода приводит к таким явлениям, а люди, извращающие эстетические толкования и требования моды.

И наконец, о том месте письма, где тов. Сидоров касается людей, занимающихся «более серьезными делами и более интересными жизненными вопросами», и делает вывод, будто «мода в одежде, для мужчин в особенности,– это просто несерьезно». Тут мы позволим себе сослаться на такой бесспорный авторитет, как А. С. Пушкин, и приведем его примечательные строки:

 
Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей:
К чему бесплодно спорить с веком?
Обычай – деспот меж людей.
 

А теперь разберемся в том, как и почему меняются моды и насколько это необходимо и оправдано.

Смена моды – это поиск нового, более красивого, это стремление к разнообразию вкусов. Вот почему только за последние десять лет форма, силуэт и общий художественный стиль одежды претерпели значительные изменения. Например, в мужском костюме исчезли однообразные фасоны-близнецы, характерная мешковатость, утрированные линии, протезированные гренадерские плечи, которые укорачивали и утолщали шею мужчины и сковывали его движения. В женской одежде, взамен ограниченных силуэтных форм и фасонов, возникли многообразие линий, разновидность фасонов, обилие расцветок. Конструкция одежды сейчас достигла более прогрессивных методов. В современное моделирование внесено много рациональных элементов, улучшающих общие художественные достоинства одежды.