Текст книги "Фронтовое милосердие"

Автор книги: Ефим Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

Большой район, занимавшийся Закавказским военным округом, располагал мощными медицинскими ресурсами. Достаточно напомнить, что там было 5 медицинских институтов – Тбилисский, Азербайджанский, Ереванский, Северо-Осетинский и Дагестанский, – 10 250 врачей и 35 000 коек, а также множество санаториев и домов отдыха, чтобы убедиться в огромных возможностях этого региона для создания госпитальных баз с обеспечением оказания всех видов специализированной медицинской помощи.

В районе Уральского военного округа здравоохранение за период с 1913 по 1940 год получило большое развитие. Число коек увеличилось с 10 700 до 56 600, то есть более чем в 5 раз, количество врачей – с 870 до 6750. Крупные медицинские центры в Свердловске и Перми, а также Башкирский медицинский институт были способны обеспечить развертывание специализированных госпиталей и отделений в большой общей сети эвакуационных госпиталей в этом районе.

Район Сибирского военного округа, здравоохранение которого бурно развивалось в годы предвоенных пятилеток, к 1940 году имел 41 500 коек и 5680 врачей. Он располагал крупными научно-медицинскими центрами, к числу которых относились Томск, Омск и Новосибирск. База эвакуационных госпиталей могла иметь в своем составе необходимое количество специализированных госпиталей и отделений. Кроме того, томские и новосибирские медики обладали опытом лечения раненых, которые к ним поступали в период боевых действий на Халхин-Голе.

На территории Забайкальского военного округа к 1940 году насчитывалось 2690 врачей, что почти в 9 раз превышало уровень 1913 года. Наибольшее число их – 1250 – работало в Иркутской области, в центре которой имелся медицинский институт. Коечный фонд, выросший за этот период почти в 5 раз, насчитывал 15 500 единиц, в том числе в Иркутской области – 6200 и в Читинской области – 5100. Медики этого района также оказывали помощь раненым в период событий на реке Халхин-Гол.

Район Дальневосточного фронта в 1940 году располагал больничным фондом, насчитывавшим 14 300 коек. Число врачей с 1913 по 1940 год увеличилось почти в 10 раз и достигло 2840. В Хабаровске имелся медицинский институт.

На территории Среднеазиатского военного округа, где развитие здравоохранения шло семимильными шагами и за период с 1913 по 1940 год количество коек возросло более чем в 18 раз, а количество врачей – более чем в 16 раз, имелось 59 600 больничных коек и 8170 врачей. Округ располагал шестью медицинскими научными центрами. Один из них – в Алма-Ате в силу огромной территории Казахстана и недостаточной железнодорожной сети мог оказывать научно-методическое влияние на организацию специализированной медицинской помощи в эвакогоспиталях, расположенных только в Алма-Ате и в ближайших к нему областях. Пять центров находилось в Ташкенте, Ашхабаде, Самарканде, Фрунзе и Сталинабаде (Душанбе). Они позволяли в ЭГ иметь необходимое количество специализированных отделений. Ташкентский медицинский институт, созданный на базе медицинского факультета университета, располагал уже сложившимися научно-педагогическими кадрами.

Следует особо подчеркнуть, что развитие здравоохранения обусловливается запросами практики, ежедневными жизненными потребностями. Но они не совпадают с потребностями военного времени. Так, например, в 1940 году в стране насчитывалось 99 400 хирургических коек, или всего 12,5 % всей развернутой коечной сети. В это число входили и койки для больных, нуждавшихся в нейрохирургических, травматологических, урологических и челюстно-лицевых операциях. Количество же раненных в ходе первой мировой войны требовало, чтобы в тылу страны имелось для их лечения 80 % коек. На 1 января 1944 года в тылу страны было развернуто более 1370 ЭГ на 664 595 коек, то есть более 75 % всех развернутых в стране в 1940 году больничных коек. Кроме того, следует учесть, что в тыл страны планировалось направлять тяжелораненых и раненых средней тяжести, нуждавшихся в квалифицированном хирургическом лечении, включая сложные восстановительные хирургические операции. В связи с этим и сроки лечения в госпиталях тыла планировались более 2 месяцев. Фактически они составили в среднем для раненых 71,6, а для больных – 40,7 дня.

К началу Великой Отечественной войны хирургов в стране было только 12 560. Если учесть, что из них значительная часть была призвана в действующую армию, правильное использование хирургов непризывных возрастов являлось одним из решающих условий успешного восстановления боеспособности и трудоспособности раненых. Равномерное распределение хирургов по госпиталям, четко спланированные и на практике осуществляемые консультации и сложные операции, для проведения которых требовалось участие хирургов-клиницистов, являлись главным звеном в организации лечения раненых в тыловых госпиталях.

Планом мобилизационной подготовки предусматривались заготовка и консервирование крови для обеспечения лечения раненых, особенно в медицинских учреждениях войскового, армейского и фронтового тыловых районов. Советское здравоохранение, ученые и исполком Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца в предвоенные годы провели большую организационную и научно-методическую работу. Созданный впервые в мире в марте 1926 года в Москве Научно-исследовательский институт переливания крови во главе с А. А. Богдановым после организации подобных институтов в Ленинграде, Харькове, Тбилиси, Минске, Киеве и других городах, а также многочисленных их филиалов и станций переливания крови получил название Центрального института переливания крови. На плечи руководителей и научных консультантов этого института, в числе которых следует упомянуть профессоров А. А. Багдасарова, А. А. Богомольца, М. П. Кончаловского и С. И. Спасокукоцкого, легла координация научных исследований, подготовка кадров и большой сети учреждений к практической работе в условиях резкого возрастания потребностей в консервированной крови. В разработке вопросов переливания крови большая заслуга принадлежала ученым Военно-медицинской академии В. Н. Шамову, Н. Н. Еланскому, И. Р. Петрову, еще в 1919 году предложившим метод получения стандартных сывороток. В клинике Военно-медицинской академии, руководимой профессором С. П. Федоровым, впервые в нашей стране широко применялось переливание крови. Боевые события на Хасане и Халхин-Голе и особенно на Карельском перешейке и в южной части Карелии позволили приобрести значительный опыт работы, послуживший основой дальнейшего совершенствования этой сравнительно новой медицинской области.

Вопросы обеспечения нужд армии консервированной кровью на военное время разрабатывались до войны. К весне 1941 года были приняты исходные данные для расчета потребностей в крови. Предполагалось, что в переливании крови будут нуждаться 10 % раненых. Средняя доза на одно переливание была определена равной 500 миллилитров. В марте 1941 года вышло «Положение о службе переливания крови в Красной Армии». Наркомздрав предусмотрел мероприятия, обеспечивающие полную готовность институтов и станций переливания к поставкам крови в армию на случай войны. Как показала Великая Отечественная война, предвоенные расчеты оказались заниженными. Переливание крови было осуществлено в 1943 году 13,4 % раненых, в 1944 году 26,1 %, а в 1945 году 28,4 % раненых[3]3
  Архив Военно-медицинского музея (далее – Архив ВММ), ф. 1, оп. 47165, д. 491, л. 61, 372.


[Закрыть].

Ленинградский институт переливания крови и станция переливания крови в Петрозаводске и Пскове предназначались для обеспечения нужд в первую очередь Северного фронта и в случаях особой необходимости – правого крыла Северо-Западного фронта, а также некоторых баз Балтийского флота. Минский институт и Смоленская областная станция переливания крови планировались к обеспечению нужд Западного фронта. Удовлетворение нужд в консервированной крови медицинской службы Юго-Западного и Южного фронтов возлагалось на украинские институты и областные станции переливания крови.

Центральный институт переливания крови как руководящий и координирующий центр знал возможности всех учреждений в заготовке и консервировании крови, сам занимался и давал задания на заготовку крови не только учреждениям, перечисленным выше, но и располагавшимся в Баку, Астрахани, Саратове, Куйбышеве, Свердловске, Перми и Чебоксарах.

Местные организации Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца оказывали большую помощь институтам, их филиалам и станциям переливания крови в наборе донорских кадров.

Однако наши предвоенные предположения и наметки претерпели потом весьма большие и серьезные изменения.

Кадры, кадры…

Судьба раненого, по мнению одних специалистов, зависит от срока и качества наложения первой повязки с момента ранения: чем раньше она наложена, тем лучше. Другие подчеркивают важность первой врачебной помощи в исходах лечения раненых, оговаривая при этом опять-таки сроки ее оказания и качество. Третьи отдают пальму первенства первой квалифицированной хирургической помощи. Но только все эти требования, вместе взятые и четко осуществляемые на практике, приводят к успеху. Однако это еще не все.

Требуется обеспечение специализированной помощью и преемственным лечением по специальностям.

ВСУ придавало большое значение повышению роли войскового звена медицинской службы в исходах лечения раненых. Читатель уже познакомился с оценкой работы ротных санитаров и санитаров-носильщиков. Ротные санитары должны неотлучно находиться в подразделении во время боя, эвакуировать раненых в укрытия и быстро накладывать им новязки. Несвоевременное наложение повязки на рану чаще всего приводит к воспалительно-нагноительным процессам, а в случаях сильно кровоточащих ран – к шоковому состоянию, до устранения которого, отнимающего много сил и средств, противопоказано приступать к оказанию необходимой хирургической помощи. Но эта сторона дела, хотя она важная и сложная, все же является чисто медицинской, можно сказать технической.

Есть другая, не менее важная и крайне необходимая сторона – моральная, значение которой трудно переоценить. Солдат или офицер, получивший тяжелое ранение и лишившийся возможности продолжать бой с врагом, может на миг потерять сознание или впасть в отчаяние. Ротный санитар, чье назначение быть сию же минуту около раневого, одним своим появлением повышает настроение, помогает отогнать нередко возникающую у раненого мысль об обреченности. Вовремя сказанное нужное слово, умелые, ловкие и щадящие действия, связанные с наложением повязки, утолением жажды, играют ту роль в этапном лечении, которая нашла свое выражение в крылатой фразе: «Первая повязка решает судьбу раненого». Чтобы ротные санитары отвечали этим требованиям, их нужно не только учить, но и особо отбирать из числа солдат. Научить правилам наложения повязки под ружейно-пулеметным огнем противника – дело нетрудное. Такие же качества, как душевность и способность сказать ободряющее слово, сопроводить его необходимыми в конкретных условиях действиями, при этом без особых усилий, естественно, определяются как внутренними качествами человека, так и партийно-политической работой, которой особое внимание уделялось со стороны заместителей командиров медсанбатов по политической части.

Ротные санитары и санитары-носильщики требуются только во время войны. Это не значит, что их не готовили в мирное время. Готовили, но только в частях и для своих нужд из числа солдат, силами медицинской службы.

С началом войны их пришлось готовить на специальных курсах при ЭГ. Численность курсантов на них колебалась от 50 до 300. В Ленинградском военном округе были сформированы 3 курса по 200 курсантов, в Западном особом военном округе из запланированных 8 курсов по 300 курсантов только 6, в Киевском особом военном округе – 3 курса по 300 курсантов.

Однако только в Ленинградском военном округе, переименованном в Северный фронт, имелась возможность готовить санитаров в развернутых ЭГ. На остальных фронтах вследствие вынужденной эвакуации госпиталей с территории бывших военных округов такая возможность возникла лишь после организации фронтового тыла и стабилизации боевой обстановки на фронтах. Во время войны санитары готовились на 15 курсах.

Следующей наиболее важной фигурой в оказании доврачебной медицинской помощи является санитарный инструктор. Подготовка санинструкторов осуществлялась в мирное время в специальных школах. Приобретенный опыт становился во время войны достоянием вновь создаваемых курсов санинструкторов на фронтах.

Санинструктор, являясь командиром санитарного отделения роты, отвечал за работу ротных санитаров. Он проверял правильность наложения повязок, шин и жгутов. Наложение жгута требует опыта и обязательного указания в записке точного времени его наложения, что является показанием на внеочередную эвакуацию раненого в медсанбат для срочного хирургического вмешательства, предупреждающего омертвение тканей в обескровленной конечности. Командир санитарного отделения сосредоточивает тяжелораненых и раненых средней тяжести в местах укрытия, принимает меры к их быстрой эвакуации из ротного района, а легкораненым указывает наименее опасный путь следования на батальонный медицинский пункт.

ВСУ особое внимание уделяло специальной и полевой подготовке санинструкторов, памятуя о большой роли их в организации оказания доврачебной помощи, имеющей важное значение в дальнейшем успешном лечении раненых. Школы санитарных инструкторов имелись в ряде округов. Всего их было 19 и обучалось в них 4350 курсантов. Во время войны их число увеличилось до 21 в 1941 и до 25 в 1943 году. Годичный срок обучения в военное время был сокращен до 2 месяцев, а с октября 1942 года был введен срок 2,5 месяца. Однако такое количество школ, несмотря на сокращенные сроки обучения, не обеспечивало потребностей армии. Поэтому дополнительно было организовано 19 курсов санинструкторов.

Большую роль в организации доврачебной помощи раненым играет фельдшер – командир санитарного взвода стрелкового батальона. ВСУ имело в мирное время 3 военно-медицинских училища: Ленинградское, Харьковское и Киевское с численностью переменного состава в 1600 человек каждое. Ежегодно из них выпускалось 2400 фельдшеров и фармацевтов. Срок обучения составлял 2 года, во время войны он был сокращен до года. При Ленинградском училище существовали одногодичные курсы зубных врачей с количеством переменного состава 200 человек. Они комплектовались фельдшерами за счет численности войск. Недостаток выпускаемых этими училищами фельдшеров покрывался за счет медиков, проходивших после окончания гражданских училищ одногодичную службу в армии. В начале 1941 года их было более 6000 человек. В связи с исключением врачей из стрелковых и других батальонов потребность в фельдшерах и их роль в войсках возросли. Однако их полевая выучка находилась не на должной высоте, а медицинская практика работы с ранеными, в сущности, отсутствовала. Во время войны основную массу фельдшеров – начальников батальонных медицинских пунктов – составляли лица, окончившие фельдшерские училища. К 1943 году их было 7376 человек. Следует подчеркнуть, что среди них было более 86 % женщин. В октябре 1941 года мы были вынуждены открыть 5 школ младших военных фельдшеров со сроком обучения 7 месяцев. В связи с этим резко возрастал объем организационно-методической работы старших врачей полков. Они должны были следить за качеством медицинской помощи в батальонных медицинских пунктах, на ходу исправлять ошибки в их работе, проверять вынос и вывоз раненых из ротных районов и осуществлять эвакуацию их на себя, на ПМП.

Обучаясь в гражданских учебных заведениях, будущие фельдшера проходили допризывную подготовку по программам, утвержденным для студентов медицинских институтов, но в меньшем объеме. С марта 1926 года программа включала военную, военно-политическую и физическую подготовку, а с принятием в августе 1930 года нового закона об обязательной военной службе и после утверждения в августе 1931 года Совнаркомом СССР учебного плана военно-медицинской подготовки студентов медицинских институтов они обучались уже по специальным программам военно-медицинскому делу.

Некомплект кадровых врачей перед войной составлял 28 %. Он не восполнялся так называемыми врачами-одногодичниками и касался главным образом войскового звена медицинской службы. Врачи по стажу работы были молодыми. Из них 49 % имели опыт врачебной работы до пяти и только 23 % – до десяти лет. Врачей, окончивших военно-медицинские академии и военные факультеты при медицинских институтах, было только 23 %. Начальники медицинской службы дивизий по врачебному стажу также были в своей основной массе молодыми. Стаж работы их на должностях младших и старших врачей полков был незначительным. Это объяснялось увеличением численности армии за период с 1939 по 1941 год. Большинство полковых врачей окончили гражданские медицинские институты.

Наибольший некомплект кадровых врачей был среди хирургов, терапевтов и эпидемиологов. Это было связано со временем, необходимым для их подготовки.

Усовершенствование по специальностям военные врачи проходили на девятимесячных курсах при Ленинградской и Куйбышевской военно-медицинских академиях с переменным составом по 100 человек.

Первичная специализация войсковых врачей по лечебным и профилактическим дисциплинам, а также подготовка врачей запаса по военно-медицинским вопросам длительностью от двух до четырех месяцев проходили на окружных курсах усовершенствования врачей. Их было 14, в том числе 6 с численностью переменного состава по 100 человек, остальные – по 50.

Среди врачей-хирургов всех специальностей было, как уже указывалось, 12 560 человек. Здесь уместно подчеркнуть, что среди санитарных потерь, имевших место во время Великой Отечественной войны, на долю пораженных в боях приходилось 66 %. Но эта цифра не говорит о необходимом количестве учреждений хирургического профиля. Раненые появляются во время боев, когда потери больными составляют только 10–15 %. В связи с этим потребность медицинской службы в хирургах, несмотря на их относительно большое число, не покрывалась. Не покрывалась, естественно, и потребность в операционных сестрах. Если общий некомплект врачей возмещался предстоящими ускоренными выпусками из медицинских институтов, составлявшими в 1941 году 30 254 врача и в 1942 году – 13 074, то некомплект врачей-специалистов мог уменьшаться только подготовкой их на практической работе в ходе войны.

Для получения первичной специализации в соответствии с предназначением на военное время, а также для усовершенствования знаний по специальностям врача запаса обучались в институтах усовершенствования.

* * *

По нашей просьбе 13 сентября 1940 года ВСУ были переданы из Главного управления кадров Наркомата обороны учет, распределение и назначение кадровых врачей. Так как этот вопрос не только не находил поддержки у заместителя наркома обороны Е. А. Щаденко, но и вызывал с его стороны бурную реакцию в адрес ВСУ и лично в мой как начальника и инициатора его постановки, то я считаю необходимым кратко остановиться на нем и рассказать об отношении к нему со стороны нового наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко.

Подготовив проект приказа о передаче медицинских кадров в ведение медицинской службы, я доложил наркому о состоянии дел с припиской и распределением врачей и операционных медицинских сестер по войсковым, армейским и фронтовым медицинским учреждениям, которое наблюдалось во время советско-финляндской войны. Подчеркнув в докладе крайне нежелательные последствия неравномерного распределения хирургов по медицинским учреждениям, особенно по медсанбатам и ППГ, я просил маршала дать указание о передаче кадров медицинской службе.

– А кто этому препятствует? – спросил меня Семен Константинович.

– Ваш заместитель Ефим Афанасьевич Щаденко, – бухнул я.

По реакции наркома обороны я заметил, что он, видимо, хорошо звал Е. А. Щаденко по службе в Первой Конной армии и еще больше по его работе в Наркомате обороны. Будучи человеком большой душевной красоты и исключительной чуткости к людям, добросовестно и четко относившимся к порученной работе, он проявил особую нетерпимость к задержке положительного решения поднятого мной вопроса.

– Проект приказа имеется?

Я положил на стол маршала подготовленный документ. Он тут же его прочитал, подписал и потребовал, чтобы приказ был выполнен незамедлительно.

* * *

Действовавшие в армии военно-учетные медицинские специальности устарели. Они нуждались в дополнениях. В декабре 1940 года были введены военно-учетные специальности врачей-нейрохирургов, челюстно-лицевых хирургов, врачей – клинических лаборантов и врачей-стоматологов, а также старших операционных сестер. После этого проводился новый переучет медицинского состава. Однако это большое и необходимое мероприятие к началу войны еще не было доведено до конца.

Неравномерность распределения специалистов по учреждениям объяснялась и тем, что в таких военных округах, как Ленинградский, Московский, Харьковский, Одесский, Северо-Кавказский, был избыток врачей запаса. Из этих округов медицинский состав запаса приписывался к учреждениям, формировавшимся в особых Прибалтийском, Западном и Киевском военных округах. Но так как врачей-специалистов (в первую очередь хирургов) не хватало, а по штатам полевых медицинских учреждений их требовалось в несколько раз больше, чем имелось в стране, естественно, в первую очередь удовлетворялась «своя окружная потребность», и только после этого остальные специалисты направлялись в другие округа.

Предупредить неравномерность приписки хирургов к формируемым полевым учреждениям можно было специальным указанием о том, какие штатные должности хирургов можно было занимать специалистами, а какие – врачами общей практики и других специальностей, но этого не было сделано.