Текст книги "Путь Гладиатора. Калин"

Автор книги: Эдвин Чарльз Табб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава 6

Сначала показался диск, весь в прожилках. Затем он задрожал, и на нем явственно проступили глаза, нос, рот и морщинистые щеки. Голос напоминал резкий скрип грифеля по ногтю:

– …научить тебя подчиняться! Ты не мой ребенок! Даже не смей думать об этом! Молокосос! Негодяй! Вот тебе! Вот! Получай!

Женщина исчезла. Свет преломился и представил еще один образ: ревматические глаза, дряблый рот, по плешивой редкой бородке стекает слюна.

– …Никогда не было покоя, с тех самых пор, как умерли его родители. Не надо было оставлять его у себя, но я подумал, что он сможет отработать свое пребывание. Единственное, что сейчас нужно сделать, – это вправить ему мозги и продать на ферму. Продать… Продать… Продать…

Затем череда ударов, боль, волна нарастающего гнева. Сцены быстро проносились перед глазами, подобно кадрам фильма: красная пустыня, белый свет Луны, желтая вспышка танцующего пламени. Картины сменились ощущением вкуса: боль от чего–то колючего на языке, сладость воды, густой суп из крови, жесткое мясо только что убитого зверя. Ментальные и эмоциональные образы: одиночество, страх и постоянная тревога. Физический дискомфорт. Страх. Голод. Боль. Страх. Одиночество. Голод. Страх. Голод. Голод.

Космический корабль, как сияющий воздушный шар, вынырнул из–за облаков.

Мохнатые хищники. Кролики. Крысы. Рычание собак. Чешуйчатые: ящерицы, змеи. Пауки и жуки и им подобные, которые поспешно исчезают и прячутся среди камней.

Голод. Жажда. Голод. Жажда. Голод. Голод. Голод.

Еще один корабль упал, как сверкающий лист.

– Нет! – закричал Дюмарест. – Нет!

Его плечи обхватили чьи–то руки – тяжелые и сильные. В глаза ударило мелькание вспышек стробоскопа. Резкий привкус чего–то кислого привел Дюмареста в сознание.

Он открыл рот:

– Что?…

– Вы спали, – сообщил ему голос. – Теперь все в порядке.

Руки упали с его плеч, вспышки погасли, перед глазами поплыла кабина. Металл, кристаллы, стерильный пластик. Застекленные шкафы, и знакомое оборудование, и зеленая форма медика, которая застегивалась у самого горла. Человек улыбнулся, когда Дюмарест сделал попытку сесть.

– Сейчас вы можете расслабиться, – разрешил он. – Вам не о чем беспокоиться. Небольшая дезориентация, но это скоро пройдет. Вы в состоянии отвечать на вопросы?

– Что вы хотите узнать?

– Ваши сны… Они о прошлом, когда вы были молодым. Так?

Дюмарест удивленно заморгал:

– Верно.

– Так всегда бывает, – успокоил его человек. – Вы уже приготовились к смерти, – объяснил он. – Хотя, по логике вещей, в вашем положении вам и не оставалось ничего другого. Но в вас заложен очень мощный фактор выживания, и ваше эго, пытаясь предотвратить гибель, обратилось в прошлое. – Он поежился. – Такое часто случается. У меня всегда вызывали беспокойство только те, кто совсем не видит сны.

– В таком случае обо мне не беспокойтесь. – Дюмарест осмотрелся. – Где она?

– Девушка? – Медик указал на ширму. – Сейчас она пытается снова присоединиться к роду человеческому. Думаю, что это у нее получится.

Дюмарест рывком освободил руку и шагнул за ширму. Калин лежала неподвижно, свет переливался на ее золотой тунике. От ее волос исходило мягкое свечение. На какое–то мгновение ему пришло в голову, что она умерла. Затем он увидел, как медленно, едва заметно, вздымается ее грудь, а на шее слабо пульсирует сонная артерия.

– Я же сказал вам. Она в порядке. Ей просто нелегко прийти в себя. – Человек осторожно похлопал ее по щекам. – Какую дозу снотворного вы ей ввели?

– Как вы узнали, что я это сделал?

– Увидел, когда вас принесли. Вы сжимали пустые ампулы в руке. В любом случае кто же еще мог это сделать? – В голосе медика промелькнули нотки нетерпения. – Так сколько вы ей дали?

– Пару инъекций.

– Ускоритель?

– Обычная доза.

– Я так и предполагал. Немного стимуляции не помешает.

Медик спустил курок своего шприца. Ресницы вспорхнули над жемчужной кожей щек. Зеленые глаза открылись. Сейчас они напоминали два пустых окна. Они ничего не выражали и, казалось, не узнавали его.

– Калин! – Дюмарест наклонился над девушкой, отчего на ее лицо упала тень. – Все хорошо, – сказал он. – Нас подобрали. Мы живы. Мы в порядке.

Она моргнула. Рот приоткрылся, будто она вот–вот закричит. И наконец–то взгляд стал осмысленным. Калин вскинула руки и обняла Дюмареста за шею.

– Эрл! Любимый! Эрл!

– Успокойся, – заговорил он мягко. – Успокойся.

Ее охватила буйная радость от мысли, что удалось воскреснуть из мертвых, что она жива и здорова и что нечего больше бояться. Дюмарест хорошо понимал ее чувства сейчас. Каждый, кто путешествовал в замедленном времени, испытав ощущение укола иглы, попадал в стремительный водоворот теплых течений. Возврат же к действительности из плена иллюзий был подобен тому, как с трудом открывается гроб в неподдающейся могиле.

Из переговорного устройства на стене послышался звонок. В приятном оживленном голосе угадывались настораживающие нотки:

– Врач?

Медик посмотрел на аппарат:

– Сэр?

– Как там ваши пациенты? Еще не пришли в себя?

– Почти, сэр.

– Если они в состоянии передвигаться, немедленно пришлите их ко мне.

Врач вздрогнул, когда встретился со взглядом Дюмареста.

– Вы слышали приказ?

– Слышал.

Дюмарест помог девушке подняться с кушетки и взял ее за руку, крепко сжав. Она стояла рядом.

– Вы все–таки объясните, что здесь происходит, или оставляете это право за хозяином?

– Как вы изволили выразиться, – последовал холодный ответ, – я оставляю это боссу.

На нем был наряд сине–зеленого цвета с желтоватым отливом, усеянный пурпурными точками. Худой, с продолговатым лицом и блестящими черными волосами. Пальцы украшали бриллианты. Он развалился в кресле за широким письменным столом из сплошного мерцающего кристалла, на поверхности которого механический гроссмейстер проходил маневры записанной шахматной игры.

Он был клоуном и денди одновременно. Испорченный любимчик мира, который ему благоволил. Когда они вошли, капитан улыбнулся и жестом указал на стулья:

– Садитесь. Меня зовут Аргостан. А вас?

Дюмарест представил себя и Калин.

– Вы немногословны, – заметил Аргостан. – Ваши имена мне ни о чем не говорят. У вас есть дом? Семья? Дело?

– Мы путешественники и не принадлежим конкретному миру, – ответил Дюмарест.

– Вы – возможно, – согласился человек в кричащем шутовском наряде. Его глаза подернулись масленым блеском, когда он посмотрел на девушку. – Многие солнца оставили на вас свой отпечаток, а Калин… Она не похожа на странницу. Скорее на цыганку. Космическую цыганку. Вы давно знаете друг друга?

– Достаточно давно, – поспешно сказала девушка, схватив Дюмареста за руку.

Аргостан улыбнулся:

– А, так у вас чувства друг к другу. Это славно. Мне нравятся люди, которые дорожат кем–то. Жизнь пуста, если вам не с кем разделить ее боль и радость. Выпьете со мной? – Не дожидаясь ответа, он протянул им бокалы и поднял свой. – Разрешите произнести тост, – попросил он. – Давайте выпьем за благоприятное стечение обстоятельств, которые мы называем удачей! За удачу! – произнес он, явно подчеркивая значение последней фразы. – Давайте выпьем за это!

Вино было сладким на вкус, немного терпким, с тонким ароматом.

– Если взять всю удачу, которая полагается простому человеку, – продолжал свои размышления Аргостан, – и умножить ее на фактор вероятности спасения в десяти случаях из десяти возможных, а затем удвоить это, учитывая, что вас двое, то надо полагать, вы успешно использовали свой шанс. Может ли кто–нибудь из вас представить степень вероятности того, что вас могли не найти?

– Да, – отозвался Дюмарест. – Я могу.

Аргостан метнул в его сторону пронзительный взгляд.

– Расскажите мне о том, что с вами случилось. Поподробнее.

Когда Дюмарест закончил свою историю, Аргостан налил им еще вина.

– Итак, произошел несчастный случай, – подытожил капитан. – Оператору удалось оповестить всех о предстоящем взрыве. Вам повезло, что вы оказались рядом с аварийной капсулой, и до того как успели что–либо понять, вас уже втолкнули в нее и выпроводили наружу.

– Нам повезло, – подтвердил Дюмарест.

– Вы даже не можете себе представить, насколько вам повезло. – Аргостан потягивал вино из своего бокала. – Окажись я в вашем положении, я бы остался на корабле. По крайней мере, это была бы легкая и быстрая смерть. А лететь в пластиковом мешке, заранее зная, что надежды на спасение практически не существует… – Он покачал головой – Что ж, это смелое решение.

– Нам некогда было принимать решения, – резко произнес Дюмарест. – Как я уже говорил, стюард действовал по своему усмотрению. – Он поднял бокал, отпил немного вина и поставил его на стол. – Нет нужды выражать нашу благодарность за то, что вы спасли нам жизнь. Вы и сами прекрасно понимаете наши чувства. Ничто не может передать нашу признательность.

– Ничто? – Аргостан вскинул брови. – Возможно – Он допил вино и печально уставился на двигавшиеся шахматные фигуры на своем столе. – Мой вахтенный зафиксировал сигнал о взрыве на своих приборах. Он сообщил об этом, чем несказанно заинтересовал меня. Я приказал начать поиски. На вашей капсуле имелся маяк, по которому и удалось вас найти. – Он улыбнулся. – На первый взгляд все очень просто. Однако сколько миллионов миль нам пришлось прочесать! Давайте посчитаем прежде всего затраты времени и расходы топлива, а не эти мили в бесконечном космосе. Кто–то другой, более нетерпеливый, давно бы уже прекратил бесцельные поиски, прежде чем обнаружить вас.

Наступила тишина, которую прерывал только звук механических шахмат. Слон атаковал ладью и занял ее место. Пешка покинула поле боя. Конь перепрыгнул в новую позицию. Черный ферзь неумолимо приближался к белому королю.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Дюмарест. – По правде говоря, я не понимаю.

– Неужели? Не думал, что вы такой непонятливый. – Денди легонько промокнул губы кружевной салфеткой. – Я деловой человек, – заявил он. – Я покупаю и продаю, а если не могу купить, то беру просто так. Мы направляемся на Крон. Вам это о чем–нибудь говорит?

– На Кроне добывают руду и уголь, – кратко сказал Дюмарест. – Только комиссионеры и торговцы прилетают туда по доброй воле. Иногда обнищавшие странники. Все остальные жители планеты – рабы.

Он услышал, как девушка задохнулась от страха, когда поняла, о чем толковал Аргостан.

– Все правильно, – подтвердил Дюмарест. – Наш спаситель – работорговец.

– Это всего лишь бизнес, – усмехнулся Аргостан. Он не заметил ничего обидного в том, что его так назвали. Просто на Кроне существовала потребность в рабочей силе. Это было дело спроса и предложения. – Войдите в мое положение. Вы стоите денег. – Его глаза остановились на Калин. – И больших. Я не могу упускать такую возможность. И несправедливо с вашей стороны нежелание поделиться со мной вашей удачей. Если бы не я, вы бы погибли, превратившись в пыль среди звезд. И вполне закономерно сделать вывод, что ваши жизни по праву принадлежат мне.

Дюмарест едва сдержал себя, чтобы не кинуться и не вцепиться в горло этого мерзавца. Даже если ему и удалось бы добраться до стола, скорее всего он наткнулся бы на встроенное в него автоматическое оружие. Вместо этого ему пришлось выдавить из себя подобие улыбки.

– И, как любой бизнесмен, вы, надеюсь, не откажетесь заключить сделку.

Аргостан снова улыбнулся:

– А вы еще и философ! Какая приятная неожиданность!

– Просто я реально смотрю на вещи. Сколько мне будет стоить место на вашем корабле до Крона?

Работорговец поджал губы:

– Вы физически крепкий. А девчонка красива. Если у вас есть чем заплатить, я принимаю ваше предложение и вы свободны. Я умею держать свое слово, – добавил он. – На этот счет нечего опасаться.

Дюмарест встал и закатал рукав, оголяя левую руку.

– У вас есть банковская машина?

Это был глупый вопрос. Все работорговцы нуждались в банковском оборудовании. Крышка стола раздвинулась, и на поверхности появился аппарат с приборной панелью, а также со специальным отверстием. Без малейших колебаний Дюмарест вставил в него руку. Зажим обхватил кисть, и электронные приспособления начали считывать металлические чернила, которые были вколоты глубоко под кожу и оставались незаметными для глаз. Если татуировка была поддельной, она тут же воспламенялась и превращалась в пепел. Его сведения оказались настоящими. На панели загорелась зеленая сигнальная лампочка, а на экране высветились цифры, указывающие сумму кредита, определенную клеймом.

Работорговец нахмурился.

– Достаточно, я думаю, – обронил Дюмарест. Он заметил, что Аргостан колеблется, и добавил: – Это все, что у меня есть.

– Я, конечно, ничего не смыслю в таких делах, – донесся голос Калин с того места, где она стояла и наблюдала за происходящим, – но не могли бы вы сказать, сколько на Кроне стоит мертвая женщина?

Аргостан удивленно посмотрел на нее:

– Вы не умрете. Меня вряд ли можно назвать новичком в своем бизнесе, я многое видел, но такое… Я восхищаюсь вашим присутствием духа. – Он стал что–то набирать на клавиатуре. – Я не оставлю вас без гроша, – обратился он к Дюмаресту. – Я отпущу вас… – Аргостан задумчиво помолчал. – Вы оплатите только половину стоимости полета низшим классом.

Он нажал на кнопку химического активатора. И магнитное излучение стерло старую татуировку, переведя выбранную Аргостаном сумму кредита на его баланс, заменив старое клеймо на новое, которое указывало на оставшийся счет. Работорговец потянулся. На его губах играла улыбка.

– Мы рады приветствовать вас на борту нашего корабля, – объявил он. – Чувствуйте себя совершенно свободно. Через три дня мы совершим посадку на Кроне.

* * *

Это была мрачная планета с холодными ветрами и кислотной пылью, которая во времена бурь собиралась в облака и проносилась в бронзовом небе. Унылое янтарное солнце прильнуло к горизонту и разбрасывало тени по песчаной почве.

Калин обхватила себя за голые плечи и поежилась:

– Эрл, как холодно и мерзко.

– Это мертвый мир.

– Что?…

– Так, ничего.

Он взял ее за руку и увел от приближавшейся колонны людей, которая тянулась из огромного товарного склада к кораблю. На них была грубая одежда серого цвета в красную полоску, вокруг шеи поблескивали металлические ошейники. Каждый тащил слиток очищенного металла. Это была плата Аргостану за доставленный живой груз. Надсмотрщик уже отогнал товар в сторону. Его близнец в оранжевом плаще и такого же цвета шлеме с удивлением рассматривал Дюмареста и его спутницу, когда они шли за пределы космопорта. Его глаза задержались на Калин. В его правой руке был зажат кнут, которым он со стуком бил по голени.

– Вас привели на Крон дела? – поинтересовался у них зазывала с маслеными волосами, масленым лицом и с таким же масленым голосом под стать всему остальному в его наружности. – Отелю «Экстемпор» нет равных на планете. Все администраторы останавливаются именно там, когда прилетают на Крон. Я сам отнесу ваш багаж.

Дюмарест прошел мимо него.

– Если отель «Экстемпор» несколько не подходит вам по размерам, я могу предложить что–нибудь поскромнее. – Зазывала продолжал бежать рядом, заглядывая Дюмаресту в лицо. – В «Комнатах Альбиона» вам могут предоставить чистое помещение, хорошую пищу, и все – за умеренную плату. Ваш багаж, господа.

– Исчезни, – отрезал Дюмарест.

– Вам все равно больше некуда идти, – пытался образумить их зазывала. – Ваш корабль – единственный из прилетевших, а вы – единственные свободные пассажиры. Прошу вас, позвольте мне вас обслужить. Если и «Комнаты Альбиона» не устраивают, я могу проводить вас в бар Пита. – Он посмотрел на девушку, скользнув маслеными глазками по ее роскошным волосам и телу. – В баре Пита всегда рады тем, кто помогает развлекать посетителей.

– Нет! – пронзительно взвизгнула Калин. – Эрл! Не надо!

Дюмарест удивленно посмотрел на нее.

– Ты душил его, – извиняясь, проговорила она. – Я хочу сказать, ты собираешься сделать это. Это…

– Если он не заткнется, я сломаю ему шею, – спокойно произнес Дюмарест. – Ты это имела в виду? На этот раз он предлагает свои услуги не тем людям.

Зазывала попятился назад.

– Примите мои извинения, господа, – поспешно откланялся он. – Я не хотел вас обидеть. Но на Кроне, как и повсюду, человек должен есть.

Когда зазывала удалился, Дюмарест обратился к девушке.

– Тебе не нужно было делать этого, – заметил он. – Ты невольно могла предупредить этого человека, что я собираюсь сделать. Но есть еще одна причина, почему ты должна молчать. Ясновидящих не очень любят в мирах, подобных этому.

– Неужели этот мир так плох, Эрл?

Хуже не бывает. Мир без будущего на краю Галактики. Планета, покрытая пеплом, без местного населения, без своей промышленности, без наследия Человек не сможет найти здесь работу и собрать нужную сумму денег, чтобы оплатить проезд на корабле и убежать отсюда.

Федерация горных компаний вгрызлась в планету. Гигантские машины проникли глубоко в горы – реки энергии заструились от атомных станций, чтобы вихревым потоком собрать золото в сплавы, затем промыть их и направить в формы. Вторая стадия заключалась в очистке необработанных брусков, после чего они отливались в стандартные формы и укладывались на торговом складе, где и ожидали прибытия грузового судна, которое отправит их в качестве сырья на другие планеты с развитым производством. Над литейными цехами вторичной переработки вздымались облака пепла. Какой смысл очищать воздух, если заботиться не о ком?

Только техники, обслуга и надсмотрщики, работавшие здесь по контракту, получали высокую оплату и готовы были сносить грязь, испарения и невыносимые условия жизни ради хорошего вознаграждения. Но рабочие не принимались в расчет. Труд рабов. Среди них были такие, кто продался в уплату за долги, и такие, кто надел ошейник, чтобы прокормить семью, а также кого похитили и привезли сюда как рабочую силу, лишив всякой надежды на спасение.

Остальная часть населения состояла из обнищавших странников, антрепренеров и артистов. Они являлись неизбежным придатком любого общества, где водились деньги и был спрос на их услуги.

Дюмарест остановился, когда они оказались за пределами космопорта. На них устремились взгляды толпы: люди в лохмотьях, изможденные, с потухшими печальными глазами, в которых читалось отчаяние и безнадежная покорность судьбе. Рабы в ошейниках были одеты несколько лучше и содержались в лучших условиях, чем нищие странники. Чуть в стороне пластиковые пузыри, которые служили административными помещениями, сверкали лучами света и тепла. Вокруг космопорта и административных помещений были разбросаны дома, сделанные из местного камня, а также хижины, слепленные из грязи, с провисшими крышами – все это образовывало местный городок. По другую сторону, почти скрытая от глаз, в долине находилась свалка отходов. Это был Нижний город.

При виде всего этого Дюмарест сжал челюсти.

– Эрл, – Калин потянула его за руку, – давай пойдем куда–нибудь погреться. Мне холодно.

Дюмарест расстегнул ремни на своей одежде и набросил куртку на плечи Калин. Лишенная защиты, его кожа мгновенно среагировала на холод.

Солнце позади совершенно не грело. Спереди их тени ползли как отражения ужасных монстров.

– Мы найдем лавку, где раздобудем тебе теплую одежду, что–нибудь на ноги и нож.

– Лучше лазер. – Она не притворялась, что не понимает.

– Ты знаешь, как пользоваться ножом, – подсказал он мягко. – А на лазер нужны деньги.

Итак, только обувь, плащ, нож.

Дюмарест посмотрел на несколько оставшихся монет и сжал их в ладони. Теперь Калин выглядела совсем по–другому. Ее золотая туника ушла в уплату за более подходящую одежду. Волна огненных волос исчезла под защитным шлемом.

Брюки, облегавшие изящные ноги, утонули в ботинках, которые завязывались так высоко, что доходили до края длинной рубашки, сверху которой был накинут плащ из грубой ткани с зигзагообразными зелеными и желтыми полосами и высоким воротником. Нож с тонким, заостренным на конце лезвием находился в ножнах, которые крепились ремнями слева от ее руки.

Калин довольно хихикнула, когда они встали в пыли главной и единственной улицы поселка.

– Знаешь, Эрл… А это забавно. Я никогда не носила ничего подобного.

И никогда не видела мира, подобного Крону. А Дюмарест видел. Но это был опыт, который ему совсем не хотелось повторять.

Глава 7

Небольшая группа людей спускалась по извилистой дороге, проходящей через весь поселок. Когда они приблизились, Дюмарест сделал шаг назад, освобождая путь. Двое мужчин, согнувшись под тяжестью своей ноши, с трудом тащили на плечах шест, на котором висело что–то бесформенное. Двое других несли охотничье снаряжение и поддерживали с двух сторон третьего. Он обхватил своих спутников руками за шею и с трудом волочил утопавшие в пыли ноги. Лицо его искажала гримаса боли. Сквозь грязь на нем проступала мертвенная бледность. В уголке рта густой струйкой запеклась кровь. Потрепанная туника на груди затвердела от крови. Шестой человек был большим и коренастым. С одной стороны кожа на его лице сморщилась, как будто после ожога.

Кто–то из глубины улицы крикнул:

– Что–нибудь несете, Арн?

Человек с изуродованным лицом сплюнул.

– А как же, – ответил он с горечью. – Много чего. Да все такая дрянь.

Как только группа остановилась возле дома, Дюмарест тут же направился к ним. Кивнув в сторону шеста с добычей, он спросил:

– Как охота? Дичи здесь много водится?

Арн посмотрел сначала на Дюмареста, затем перевел взгляд на девушку:

– Вы хотите нанять людей, чтобы поохотиться?

Когда Дюмарест отрицательно мотнул головой, человек помрачнел:

– Тогда, значит, просто поглазеть? Туристы, наверное?

– Путешественники, – уточнил Дюмарест. – Мы прилетели совсем недавно и только–только успели разместиться.

– Вас двое? – Арн рассматривал Калин. – Это твоя женщина?

– Да, – ответила девушка.

– Плохо, – тоскливо протянул Арн. – Для тебя плохо. Одна ты без труда сумела бы заработать себе на такую прогулку. – Он нахмурился, заметив, как подобрался при этих словах Дюмарест. – Ну ладно, не сердитесь, мистер, – извинился Арн. – У меня сейчас не лучшие времена. Но если нужно, руки у меня еще крепкие.

Его голос прозвучал вяло и невыразительно. Казалось, он сказал это, чтобы в первую очередь убедить самого себя.

Арн поднял грубые руки к плечам, засунул большие пальцы под ремни висевшего на спине мешка и скинул его перед дверью дома. Внутри мешка что–то бряцнуло, и сквозь прореху кое–как сработанного шва Дюмарест успел заметить, как сверкнула металлическая сеть. Те, что несли шест, сделали шаг вперед и опустили свою ношу на землю. Из–под многочисленных складок на чешуйчатой коже показалась клыкастая морда и кольца колючего хвоста.

Арн подошел к двери и забарабанил по ней, затем вернулся к тому месту, где его ждали остальные. Израненный человек приподнял голову, дико озираясь вокруг.

– Харан, – позвал он. – Я не чувствую ног! Черт возьми, я вообще ничего не чувствую…

Человек слева несколько ослабил свою поддержку.

– Успокойся, – попросил он. – Скоро ты приляжешь…

– Но мои ноги! Харан! Я не могу…

– Замолчи, – приказал человек справа. – Хватит причитать. Просто замолчи и дай нам отнести тебя домой. – Он посмотрел на изуродованного шрамами человека. – Его домой, Арн?

– Конечно, – ответил вожак. Затем он кивнул другим двум, которые несли шест: – Идите с ними и помогите. Да заодно поставьте котел на огонь. Пора заняться ужином.

Когда товарищи ушли, Арн сплюнул в пыль:

– Мясо зардлов! Жесткое, как гранит, и не вкуснее песка! Если тебе удастся проглотить и удержать в желудке всю эту гадость, чтобы она не полезла назад, то у тебя есть шанс выжить.

Дюмарест задумчиво спросил:

– И вот за этим вы и охотитесь? Чтобы чем–то питаться?

Арн утвердительно кивнул.

– Тогда зачем отдавать хвост? Ведь это самая лучшая часть!

– Вот именно, лучшая. Пит разрешает пользоваться его сетью, а взамен требует голову, шкуру и хвост.

Когда на двери щелкнул засов, Арн повернулся к Дюмаресту.

– А ты не глуп, – заметил он. – Откуда ты знаешь о хвосте? Много охотился?

– Нет, немного, – признался Дюмарест. – Только при необходимости. Чтобы добыть еду.

– Иногда при охоте на зардлов попадается настоящее сокровище. Если тебе повезет, ты можешь найти у них в черепе зерд. Это такой круглый камешек, который звенит у них внутри головы и почти касается мозга. Некоторые утверждают, что это нарост, который образуется в результате скопления элементов кальция и каких–то минералов в сочетании с живой тканью. Когда ты держишь зерды в руках, они сверкают как звезды. Вот почему они так нравятся женщинам, – пояснил Арн. – Они используют зерды как украшения, которые, пока их носишь на голой шее, все время переливаются разными цветами. Красиво!

– И дорого, – добавила Калин.

– Ты знаешь?

– Я уже видела их, – ответила девушка. – Цвет зердов меняется от настроения того, кто их носит. Некоторые мужчины дарят их своим любовницам, чтобы проверять искренность их чувств. Однако, – добавила она, – я не знала, что их добывают из черепов животных.

– Теперь узнала? Надеюсь, мы еще увидимся, – буркнул Арн и собрался было уходить, но Дюмарест остановил его:

– Подождите. У вас там что–то варится в котле. Разрешите нам разделить вашу трапезу? Арн ответил резко и быстро:

– Нет. Нам пришлось сильно потрудиться, чтобы добыть то, что в этом котле. Поэтому мы не можем позволить себе раздавать подаяния.

– Мы не выпрашиваем милостыню, – уточнил Дюмарест. – Вы сказали, что мясо очень жесткое. Как насчет того, чтобы мы помогли вам несколько смягчить его?

Дюмарест подождал ответа и получил неохотное согласие Арна.

– Зайди в лавку, – велел он Калин. – В ту, что рядом с магазином, где мы покупали одежду. Купи немного смягчителя.

Арн, не отрываясь, смотрел на Калин, пока она шла вдоль улицы.

– Красивая женщина.

Дюмарест согласился.

– Она очень похожа на Квен, – размышлял Арн. – О ней много говорили. Она не сходила с наших языков. Одному Богу известно, почему он бросил ее. – Арн помолчал. – Мы похоронили сплетни вместе с ним.

– Он был с вами на охоте?

– Он и еще двое. Всего нас было девять – счастливое число. Хотя мы уж как–нибудь обошлись бы без этой удачи. Одна из сетей порвалась. Трое погибли, а у Крина сломан позвоночник. Мы потеряли четырех человек из–за тарелки паршивого рагу.

– А как же Крин? – спросил Дюмарест. – Его еще можно подлечить.

– Без денег? Никак.

– Тогда почему вы его не оставили? Пусть бы он спокойно умер. – Голос Дюмареста звучал безразлично. – Он бы даже не узнал, что с ним. А теперь он умрет от страданий и голода, прикованный к постели. И это вы называете состраданием?

– С ним были его братья, – ответил Арн. – Те, что тащили его. – Он пристально посмотрел на Дюмареста. – А как бы сделал ты?

– Оставил бы его там.

– Действительно, – медленно промолвил Арн. – Думаю, что ты оставил бы.

* * *

Солнце постепенно опускалось за горизонт. Становилось все холоднее и холоднее. Один из мужчин помешивал содержимое какой–то странной емкости на подпорках, которая служила охотникам котлом. Он поднял голову и понюхал воздух.

– Дело идет к зиме, – заметил он. – Совсем скоро. Если мы надеемся пережить стужу, нам бы лучше запастись каким–нибудь топливом.

– Зачем? – равнодушно спросил худой плешивый человек, тело которого было покрыто пигментными пятнами, и пододвинул свои рваные ботинки ближе к огню. – Мы можем просто подняться к плавильному заводу, как в прошлый раз.

– Конечно, можем, – согласился повар. – Но стоит ветру изменить свое направление, и семеро из десяти умрут от угара. Или мы нарвемся на патруль, и еще десяти придется надеть ошейники в наказание за то, что мы якобы воруем излишки их тепла. Нет уж, спасибо. Лучше я замерзну свободным, чем сделаю это.

– Свободным! – Пятнистый сплюнул в огонь. В свете языков костра можно было видеть, как его лицо исказило презрение. – Какие же мы свободные, дьявол? Свободные, чтобы сдохнуть от голода?

– У нас есть выбор, – вмешался человек, стоявший в темноте. – Нам не нужно вскакивать каждый раз, когда надзиратель щелкает кнутом.

– Но и едим мы не то, что они, – огрызнулся пятнистый. – Ты видел их жратву? Вкусная, свежая и питательная. Они носят хорошую одежду. Они живут под крышей, а мы на куче отбросов. У них есть даже время на развлечения, – добавил он. – У них даже есть немного денег на расходы.

– Это точно! – Человек в темноте расхохотался. – Они тратят их на искусственных женщин. Ненастоящие женщины и ненастоящее вино. Они прожигают жизнь, тратя так называемые деньги на подобные утехи в беспутстве, обнимая роботов и травя себя химикатами, чтобы забыться. Они не могут даже как следует напиться. По–настоящему. Как это бывает у простых людей. Голова должна быть ясной для работы. – Он снова засмеялся. – И вы знаете, для чего все это делается? Зачем рабам выдаются талоны, которые используются как местные деньги?

Мутант презрительно усмехнулся:

– Ну, расскажи.

– Вы не можете отнять у человека привилегии, которых у него нет. Поэтому вы даете ему что–нибудь такое, с чем он не захочет расстаться. И чем больше человек цепляется за это, тем крепче вы держите его в своих руках. Все очень просто.

– Это–то верно, – согласился пегий. – А теперь назови мне хоть одно общество, где руководствуются другими законами. Послушай. Я родился на планете Зелл. Мои родители работали на ферме. Им принадлежала половина того, что они выращивали, – остальное шло в уплату налогов. Но я полагаю, что они никогда не имели больше трети всего урожая. А знаешь почему? Время от времени появлялся налогосборщик и требовал, чтобы они уплатили еще десять процентов. То король женился, то еще что–нибудь такое. Он заставлял их попотеть еще пару дней, а затем появлялся снова и говорил о том, как им повезло. Ведь они принадлежали к тем немногим счастливчикам, которым урезали налог на целых пять процентов! И что ты думаешь? Они были так признательны! Так благодарны!

– Разве они не понимали, что им все равно придется уплатить лишние пять процентов?

– Конечно же, понимали. Они не были бессловесными тварями. Особенно когда дело касалось цифр (считать они умели). Но они испытывали такое облегчение при мысли, что нужно отдавать пять, а не десять процентов, что готовы были лизать задницу налогосборщику!

Человек закашлялся.

– Не понимаю! Какой смысл?

Пятнистый покосился на него.

– Мы ведь говорили о рабах?

– Я помню.

– У рабов ничего нет, но они цепляются за то немногое, что им перепадает. А мои родители не были рабами. Они не носили ошейники. У них якобы было право пользоваться всем, что они зарабатывали. Но вместо этого они были чертовски признательны барину, который возвращал им лишь малую долю того, что принадлежало им самим. Говорю тебе – они вкалывали куда больше, чем все рабы, которых я встречал. И им все время приходилось сводить концы с концами. В отличие от рабов у них не было ни начальника, снабжавшего их одеждой, ни бригадира, который выдавал бы им паек; когда они болели, то не могли себе позволить обратиться к врачу. У них не было теплого жилища, чтобы спокойно спать. И никто не развлекал их для того, чтобы они хорошо работали. Они вынуждены были работать только для того, чтобы обеспечить себе пропитание. Мой старик никогда не пил ничего лучше какой–то сивухи, которую сам же и гнал. А моя старуха понятия не имела о духах. Они жили как животные и так же умерли. – Он свирепо смотрел на огонь. – Поэтому никогда не говори мне о свободе, – сказал он твердо. – Не делай из меня идиота. Я лучше знаю.