Текст книги "Путь Гладиатора. Калин"

Автор книги: Эдвин Чарльз Табб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

На несколько мгновений воцарилась напряженная тишина. Содержимое котелка на костре слегка забурлило и выпустило струйки пара.

От налетевшего порыва ветра пламя костра взметнулось и высветило из полумрака лица сидящих кругом, отчего глаза их заблестели, а в щелках заросших щетиной губ блеснули зубы.

– Рабство не оправдывает себя, – тихо произнес кто–то. – Намного дешевле позволить людям заботиться о себе самих.

– Тогда зачем держать на Кроне рабов? – спросил другой и добавил: – А вот зачем. Рабы не бастуют, не создают профсоюзы. С ними мало хлопот. Владельцам шахт нужен надежный источник рабочей силы. Они просто хотят сохранить свои капиталы. Сюда вложены большие деньги.

– Ну и ты себе заработай! – завопил пятнистый. – Что ж ты такой умный, а сидишь с пустым карманом?

– Да катись ты к чертям в ад!

– В ад! Друг мой, я уже давно здесь. А ты разве не знал?

Взрыв хохота снял напряжение. Дюмарест пошевелился и почувствовал, как кто–то подсел к нему сбоку. Он увидел рядом с собой Арна. Его изуродованная щека блестела в пламени костра, сухая кожа раскраснелась, и Арн невольно потер лицо рукой.

– Фило снова завелся о своем?

– Ты о мутанте?

– О нем. Иногда мне кажется, что он просто работает на компанию, когда пытается уговорить нас нацепить на себя ошейник. Наверное, он неплохо греет руки на этом. – Арн причмокнул. – Может быть, мне удастся его подлечить…

Дюмарест полюбопытствовал:

– Как?

– Позже расскажу. После ужина. – Он понизил голос: – Лучше не бери с собой девчонку.

– Нет, – возразил Дюмарест, так как видел, с каким выражением все смотрели на Калин. – Я не сделал бы этого, даже если б и хотел, а я не хочу. Здесь неподходящее для этого место, – объяснил он. – Да и время тоже. Я не оставлю ее одну, пока не узнаю, как тут обстоят дела.

Арн передернулся.

– Смотри сам, – заметил он и крикнул стоявшему у котла: – Эй! Как там рагу? Давайте есть!

Городские трущобы, где находят себе пристанище несчастные и обездоленные, все похожи друг на друга: убогие хижины, слепленные из всевозможного хлама, а то и просто норы, вырытые прямо в кучах грязи и мусора. Все это создавало лишь видимость уединения. Ничем не вымощенные тропинки петляли между шумными жилищами. У подножия гор обнищавшие странники разбивали временные лагеря, чтобы потом подняться на вершину при помощи своих нехитрых приспособлений. Здесь полностью отсутствовали канализация, водопровод и электричество. Только грязь и смрад, порождаемые немытой плотью и лохмотьями. Братья по несчастью делили здесь между собой горькую долю.

Арн опрокинул свой котелок и жадно проглотил остатки содержимого.

– Вкусно, – одобрил он, поощрительно причмокнув губами. – Твой смягчитель здорово пригодился, Эрл. – И крикнул повару: – Ну–ка, подлей мне еще!

Арн имел на добавку полное право. Ведь именно он был главным среди тех, кто добыл мясо для рагу. Повар беспрекословно подчинился. Затем посмотрел на Дюмареста в нерешительности, но наполнил и его котелок.

– Спасибо, – поблагодарил Дюмарест и тут же принялся за еду, тщательно пережевывая жесткое мясо. Сидевшая рядом Калин с отвращением смотрела на содержимое своего котелка.

– Эрл, я не могу… Это же и собака есть не станет.

– Вполне съедобно, – заверил ее Дюмарест. – Ешь давай.

– Но…

– Ешь, – повторил он резко.

Бедному путнику выбирать не приходится. Он никогда не знает, когда будет есть в следующий раз. Рагу не очень–то нравилось и Дюмаресту, но он ел и хуже. К тому же в его котелке плавало какое–то подобие овощей, похожих на длинные белые корни. Возможно, они были ненастоящими, но в них содержалось много белка и минералов. Помимо мяса зардлов и воды в рагу присутствовали какие–то добавки, делая его более наваристым. Однако Дюмарест не мог понять, что это.

– Сухие дрожжи, – пояснил Арн. – В деревне имеется небольшой пивоваренный завод, и Фило удалось раздобыть остатки со дна бочек.

Несмотря на отрыжку, он продолжал жадно глотать. Когда охотник прикончил и вторую порцию, он заколебался – не налить ли еще, но затем решительно отодвинул видавший виды котелок в сторону.

– Не буду, – решил Арн. – Нельзя расслабляться. Если желудку дать волю, он постоянно будет просить, чтобы его покормили.

Пегий же выплеснул в костер остатки из своего котелка.

– Пойло! – фыркнул он. – Вонючее пойло!

Арн предупреждающе схватил Дюмареста за руку:

– Не трогай его.

– Ты видел, что он сделал? Он выбросил еду! А на нас смотрят столько голодных глаз! – Дюмарест указал рукой в окружающий их полумрак, где можно было различить едва заметные очертания движущихся теней. – Они все видели! А ты представляешь, что на них может найти после такого?

– Не хуже твоего, – отозвался охотник. – С ними может случиться короткое замыкание. И тогда эти ребята нанесут нам неприятный визит, прихватив с собой камни и ножи. Но ты–то чего так разволновался? По–моему, ты из тех, кто сумеет постоять за себя. – Арн скользнул взглядом в сторону огненных волос. – Ах да. Я совсем забыл о твоей девчонке. Вот о ком ты так печешься. Тебе, наверное, уже видится камень в лицо, удар сапога или ножа. Но думаю, что, если придется, такая, как она, сама со всем справится.

– Возможно, – согласился Эрл. – Но пусть лучше не придется.

Тем временем Фило с пронзительным криком отбросил в сторону свой котелок:

– А знаете, что сейчас жрут в бараках? Вот в эту самую минуту? Отбивные! Яйца! Жареных цыплят! Все, что душа пожелает! Вот это еда так еда! Как подумаешь – слюнки текут! А мы тут ломаем зубы о всякую дрянь!

– Заткнись! – послышалось напротив.

Пегий взревел и вскочил на ноги. Его глаза налились кровью и теперь дико сверкали в свете костра.

– Ты еще будешь мне указывать? – Он свирепо посмотрел на обидчика и угрожающе подался всем телом вперед, слегка расставив при этом руки. – Если тебе не терпится заткнуть мне рот – иди и сделай это сам!

– Сколько можно болтать о том, чего у нас нет? – запротестовал человек.

– И то верно, – поддержал его другой. – Если тебе чего–то не хватает, пойди и попроси…

Пегий вскинул ногу и со всего размаху угодил человеку ботинком прямо в лицо. Тот со стоном упал, из разбитого рта стекала струйка крови.

С вызывающим видом пегий ходил вокруг костра в образовавшемся пустом пространстве. Его взгляд был наполнен животной яростью.

– Кто еще чем не доволен? Ну! Я слушаю! Ублюдки! – Он презрительно усмехнулся. – Ну и живите как собаки в своем дерьме!

– Хватит, – сказал Дюмарест.

Фило остановился и настороженно посмотрел на него:

– Тебе тоже что–то не нравится?

Арн снова схватил Дюмареста за руку:

– Не надо, Эрл. Скоро произойдет кое–что, что остановит его. Когда все увидят…

Дюмарест успел выбросить вперед руку, как только пегий ринулся на него. Раздался хлопок. Это нацеленный в лицо Дюмареста ботинок столкнулся с неожиданной преградой. Эрл вцепился в ногу нападающего мертвой хваткой и сделал вращательное движение рукой, после чего резко отбросил того в сторону. Фило извивался и вопил от боли и страха, что Дюмарест сломал ему бедро. Однако, как только почувствовал, что его ничего не держит, тотчас оказался на ногах, и пламя костра осветило зловещий силуэт.

– Эрл, прошу тебя, не надо! – умоляла Калин.

Дюмарест ничего ей не ответил. Пегий принял боевую стойку, выставив перед собой руки таким образом, чтобы пальцы одной соприкасались с запястьем другой. Он стал медленно приближаться, тяжело передвигая утопавшие в пыли ноги. Его глаза пристально следили за каждым движением Дюмареста.

– Ты еще пожалеешь, что сделал это, – доверительно сообщил ему Дюмарест.

– То же самое я могу сказать и тебе. Сейчас ты получишь свое. И твоей малышке придется искать более подходящего мужчину, который сможет о ней позаботиться. – Зубы пегого сверкнули в злобном оскале. – Ты вряд ли на что–нибудь сгодишься после этого.

В руках пегого сверкнуло стальное лезвие. Согнув левую руку в локте, пытаясь нанести рубящий удар ладонью в горло, он ринулся на Дюмареста. Правой рукой с зажатым в ней ножом он описал зловещую дугу сначала назад, а затем вперед по направлению к солнечному сплетению противника.

Действовал пегий быстро, но Дюмарест сумел разгадать его намерения и потому был наготове. Он отскочил в сторону, и левая рука нападающего прорезала воздух, не достигнув своей цели. Правой рукой Дюмарест подхватил снизу запястье руки с ножом и, вздернув ее вверх, всадил стальное лезвие тому в горло. Мутант издал какой–то булькающий звук и зашатался. Из раны брызнул фонтан крови. Фило ошарашенно вытаращил глаза, когда наконец понял, что произошло.

– Ты… – только и смог произнести пегий. – Ты…

Дюмарест отступил в сторону, чтобы не испачкаться кровью. Его лицо было спокойным и холодным, не выражающим ни сожаления, ни удовлетворения. Он убил, чтобы спасти свою жизнь.

Арн встал и подошел к Дюмаресту, угрюмо рассматривая мертвое тело.

– В жизни не видел ничего подобного. Все произошло так быстро. Только что ты стоял здесь и нож был у твоего горла… а Фило уже нет.

– Проверь его карманы, – предложил Дюмарест. Когда Арн удивленно присвистнул, он тоже наклонился, чтобы посмотреть: – Есть что–нибудь?

– Пропуск в комиссариат, – задумчиво произнес охотник. Он похлопал пластиковой карточкой о ладонь. – Теперь понятно, почему Фило всегда выглядел таким сытым. Как я и подозревал, он работал на компанию. За каждого, кого удавалось завербовать, он получал бесплатно продукты, а может быть, и деньги. Не думаю, что после сегодняшнего вечера он смог бы продолжать свои дела с таким же успехом.

– Это ты о лечении?

– Да.

Откуда–то из темноты послышался пронзительный свист. Арн напрягся. Со стороны поселка что–то вспыхнуло ярким светом, прорезая мрачный покров ночи.

– Вот о чем я, – сказал Арн. – Пошли.

Глава 8

Они вышли на ярко освещенную площадь, в центре которой на возвышении стоял человек, ожидая наказания. Его лицо поражало своей неестественной бледностью, а глаза напоминали две темные вмятины на снежной поверхности. На нем был ошейник, какой носили все рабы. Внутри ошейника находилось особое устройство. Стоило только нажать кнопку на пульте дистанционного управления, как мозг и все тело раба погружались в бездну невыносимой боли. Воздействие было скрытым от глаз, но временами прорывалось наружу, заставляя протестующую плоть содрогаться и изворачиваться в конвульсиях без всякой видимой причины. Это выглядело весьма забавно, однако мало кто смеялся, наблюдая подобное.

Площадку для наказания окружала толпа зрителей. Большей частью это были стройные шеренги рабов, с которых не сводили глаз стоявшие позади надсмотрщики. Для рабов это являлось наглядным примером того, что может произойти в случае неповиновения. Свободные граждане, крестьяне, бродяги или просто зеваки предпочитали держаться в стороне. Среди них были и такие, кто получал садистское наслаждение от подобного зрелища.

Все явно скучали в ожидании начала. Как ни странно, повсюду царило ощущение праздника.

Калин не могла оторвать глаз от человека в центре.

– Кто он, Эрл? Что с ним собираются сделать?

– Его казнят, – ответил он кратко. – Уже сейчас он страдает. Не физически. Он испытывает душевные муки, понимая, что ему предстоит перенести. – Дюмарест сжал ее руку и попросил: – Постарайся не смотреть туда.

– Хорошо, я постараюсь. – Но все же Калин подтянулась на носках и вытянула шею, не в силах справиться с искушением увидеть все самой. – Зачем мы пришли сюда, Эрл?

– Арн решил показать, как поступают с теми, кто надевает на себя ошейник, – объяснил Дюмарест. – Своего рода контрпропаганда того, что так нахваливал Фило.

– Понятно, – кивнула Калин. – А тот человек? За что его так? Что он сделал?

Стоявший рядом сгорбленный поселковый мусорщик повернулся, пристально посмотрел на девушку и горько сказал:

– Он оказался слишком умным. Хотел помочь другу бежать и нашел способ, как снять ошейник и не взорваться. Но этот же друг его и предал, так как ему пообещали за это свободу и билет на первый же корабль с временным ускорением. – Старик презрительно сплюнул: – Друг называется…

Калин нахмурилась:

– Чтобы не взорваться?

– Ошейник снимается при помощи специального ключа, который открывает замок, – пояснил Дюмарест. Он едва справился с желанием ощупать горло. – Металлический обруч, полый изнутри, напичкан взрывчаткой. При попытке снять ошейник без ключа происходит взрыв, в результате которого рабу сносит голову и отрывает руки того, кто прикасался к ошейнику в этот момент.

– Откуда тебе все это известно?

– Знаю, и все.

– С такими подробностями? Ты что, носил когда–то ошейник?

– Носил, – нехотя выдавил Эрл. – Это было на Игрушке. А почему ты спрашиваешь?

– Так просто. У нас на Солисе на крепостных тоже надевают ошейники, но они не взрываются и служат лишь для того, чтобы можно было определить хозяина.

– Солис – звучит красиво, – вздохнул Дюмарест. – Несколько примитивно, но все равно красиво. Наверное, и жизнь там такая же. Кто не носил ошейник сам, не должен принуждать других таскать бомбу вокруг шеи.

Он поднял голову и посмотрел на беднягу на эшафоте. Глашатаи, перекрикивая друг друга, зачитывали давно выученный текст, где упоминались все преступления обвиняемого, за которые его приговорили к смертной казни. Тот, кто составил текст обвинения, очевидно, неплохо разбирался в психологическом воздействии слова. Ему удалось представить одинокую фигуру на постаменте чем–то грязным, злобным и недостойным находиться среди добропорядочных людей. У Калин перехватило дыхание.

– Нет, – прошептала она. – Боже правый! Только не это! Нет!

Дюмарест закрыл ей рот рукой.

– Не вопи! – предупредил он. – Прекрати!

Своим криком она могла заглушить речь глашатаев.

– Что с ней? – Мусорщик собирался уже подойти к ним. – Ведь они еще не начинали.

– Ей плохо. – Дюмарест посмотрел на искаженное лицо Калин. Черт бы побрал это женское любопытство! – Она отравилась. Наверное, съела что–то несвежее, – сказал он вслух. – Мне нужно отвести ее к врачу.

Окружающие развернулись. Их лица с пронзающими взглядами были похожи на наблюдательные диски. Стоны девушки раздражали Дюмареста и отзывались болью в желудке. Дюмарест подхватил Калин, закрыв ее рот ладонью, и начал протискиваться за пределы толпы. Пока они пробирались к краю площади, их провожали холодными настороженными взглядами. Сбоку послышался топот чьих–то ног. Это был Арн.

– Им не нравится, что вы уходите до начала представления, – сообщил он, кивнув в сторону людей в плащах. – Если ты свободен, можешь не приходить сюда. Но уж если ты здесь, то должен оставаться до конца. – Запнувшись, он добавил: – Я тоже так думаю. Хочу, чтобы каждый увидел и понял, что такое быть рабом.

– Я уже понял, – отрезал Дюмарест. Он снял руку с лица Калин и посмотрел ей в глаза: – Как ты?

Она вспыхнула.

– Прости, Эрл. Но все было так…

– Забудь, – приказал он. – Не думай об этом. Тебе нужно отвлечься. – Он нахмурился, задумавшись. Но как? Как? – Крин, – вспомнил он наконец. – Тот, со сломанным позвоночником. Где он?

Арн ответил:

– Снова в Нижнем городе. С ним его братья. Харан и Визар. Но зачем он тебе?

Дюмарест помолчал. Ему нужно было что–то такое, что унесло бы мысли Калин от происходящего на площади. Хотя это будет мучить ее, пока она не перестанет думать о казни. Несмотря на обещания, она будет возвращаться к этому событию, как человек, который так и тянется пальцем к больному месту. Уход за больным послужит своего рода защитой. Хотя, кто знает, может, это окажется просто сменой одного кошмара другим.

– Мы зайдем к нему, – решил Дюмарест. – А вдруг чем поможем.

* * *

Крин жил со своими двумя братьями в лачуге с провисшей крышей возле кучи осевшего от времени мусора. Стены и крыша были сделаны из всевозможных кусков пластика, спрессованных древесных опилок, листов фольги. Входом в хижину служил проем в стене, занавешенный грязной тряпкой, которая едва ли защищала от ветра и незваных гостей. Здесь царили мрак и смрад. В этом убогом жилище были только кучи тряпья вместо кроватей и мерцающая свеча, сделанная из жира, наполнявшего консервную банку, внутрь которой был вставлен фитилек из скрученного обрывка тряпки.

В глубине хижины лежал неподвижный Крин. В его глазах отражались прыгающие огоньки, губы приоткрылись, как в улыбке. Рядом с ним на корточках сидел Визар и монотонно напевал:

– …А возле озера поляна, всюду мягкая зеленая трава, усеянная нежными желтыми цветами! И ты бежишь по ней к реке. Там тебя ждет Дженни. На ней ее самая красивая зеленая юбка. Ты видишь ее ноги и лодыжки. Вы собираетесь вместе плавать, но не сейчас. Сначала вы сплетете обручальные венки из желтых цветов. И вот вы уже бежите рука об руку. Вы срываете цветы и называете имена друг друга. Слышишь? Дженни… Крин… Дженни… Крин… Дженни… Крин…

Дюмарест в недоумении посмотрел на Харана:

– Что происходит?

– Здесь был монах, – сказал Харан.

Он выглядел уставшим. Глаза воспалились, а лицо казалось измученным после долгих переживаний.

– Крин регулярно посещал церковь. И слава Богу! Это означает, что он легко поддается гипнотическому внушению. Брату Весте удалось облегчить его страдания и ввести в состояние легкого транса. Сейчас Визар наговаривает стимулирующие установки, создавая искусственный мир, чтобы заполнить им сны Крина. – Он сцепил пальцы огромных рук и посмотрел на свои кулаки. – Это доводит меня до безумия! Твой родной брат лежит с переломанным позвоночником, а ты ничего не можешь сделать! Ничего!

– А какой приговор? – В хижину протиснулся и Арн. – Что сказал монах? – Он уже все слышал, когда стоял снаружи.

– Перелом позвоночника, – устало поделился Харан. – Ему надо сделать трансплантацию одного из участков, и он снова будет ходить. Но дела обстоят очень плохо. Его нужно начать лечить прямо сейчас. Если мы этого не сделаем, он умрет.

– Сейчас? – Арн нахмурился. – Лечить от чего?

– Один из шипов на хвосте зардла задел кожу, и в тело попала инфекция. – Харан в отчаянии вскинул руки. – Ведь я же просил его обмотаться, как следует! Проверить материал на прочность. Чертов дурак! Никогда меня не слушал! – Он сник и добавил: – Какое это имеет сейчас значение? Если ему не достать лекарств, он умрет через неделю.

Калин с трудом подавила в себе рыдания, рвущиеся откуда–то изнутри. Она стояла у входа, на ее лице танцевали неясные блики света. Широко открытыми глазами она внимательно смотрела на больного.

– Ему больно, – прошептала она. – Очень больно.

Харан утвердительно кивнул:

– Эта инфекция поражает нервную систему. Даже гипноз не поможет облегчить его страдания, когда зараза распространится по всему телу. Нужен специальный антидот. Если его не будет, Крину будет казаться, будто его медленно опускают в кипящее масло. – Харан тяжело вздохнул. – Но до этого не дойдет. Я не допущу, чтобы он мучился.

– Ты собираешься убить его? – осведомился Арн. – Наверное, это единственное, что ты можешь сделать для него. Тебе лучше…

– Заткнись! – Харан свирепо посмотрел на охотника. Глаза его налились кровью. – Ты что, думаешь, я убью родного брата? Ты животное, в котором нет ничего человеческого!

– Спокойно, – одернул его Дюмарест. – Он не хочет ничего плохого твоему брату.

– А тебе известно, что он хотел сделать, когда мы были на охоте? После того, как зардл перебил Крину позвоночник? – В уголках рта Харана выступила пена. – Арн хотел убить его еще там. Добить, как раненую собаку. Слава Богу, что я и Визар оказались рядом в тот момент и не допустили этого!

– Ладно, ладно… – смягчился Дюмарест. Он видел, что Харан от страха и гнева не владеет собой. – Никто не собирается вредить твоему брату. Но что ты будешь делать дальше?

– У нас нет выбора. – Визар приподнялся от постели больного. – Нам нужно где–то раздобыть деньги, чтобы заплатить за лекарства и уход. Поэтому одному из нас, а может, даже и обоим, придется стать рабами и надеть ошейники.

– Ты спятил! – Арн не мог поверить тому, что услышал. – Как ты можешь? Ты знаешь, что сегодня произошло в поселке? И все еще продолжается? Там человек умирает медленной мучительной смертью. И только потому, что нарушил правила! Только потому, что носит этот проклятый ошейник! И ты так просто хочешь расстаться со своей свободой?

Харан горько ответил:

– Зачем мне твоя свобода? Смотреть, как в агонии умирает брат? Если бы не эта инфекция, я бы, может, и подождал, пока найду зерд или заработаю деньги еще как–нибудь. Но у нас нет времени ждать. Если мы хотим спасти его, нам нужно действовать прямо сейчас. Выхода нет.

– Эрл, – прошептала Калин. – Разве так можно?

Дюмарест считал, что самым верным решением будет позволить больному умереть, а точнее, помочь ему сделать это как можно быстрее. И он не видел ничего плохого в том, чтобы убить его. Но братья не подчинялись закону логики. Они были до фанатизма преданы семейным узам. Дюмаресту было даже интересно, что же сделало их такими близкими и почему когда–то они покинули свой дом.

– Мы должны им помочь, – мягко сказала Калин. – Нельзя допустить, чтобы они продали себя…

Но Дюмарест грубо оборвал ее:

– Еще чего! Кто они тебе?

– Эрл! – Ее голос срывался. – Эрл!

Дюмарест взял ее за руку и вывел из хижины, подальше от места, где не осталось ничего, кроме смерти и отчаяния. Свеча позади них замигала, отбрасывая замысловатые тени на полупрозрачные стены и крышу. Звезды над головой мерцали холодным, враждебным блеском на черном куполе ночного неба. Со стороны цехов позади поселка подул прохладный бессловесный ветерок, который, казалось, доносил отголоски леденящих кровь ужасных криков рабов.

– Ты же носил ошейник, Эрл, – молила Калин. – Крину становится хуже и хуже с каждой минутой. Ты даже не представляешь, как он будет мучиться, если мы не поможем ему.

– Но его никто не бросает в беде. – В голосе Дюмареста прозвучала горечь. – Ты и сама это знаешь, потому что видишь будущее. Расскажи мне, что ты видишь? Что показывают тебе картинки? Те, что по–настоящему показывают будущее?

Калин сжала его руку и посмотрела прямо в глаза, в которых можно было увидеть отблески свечи.

– Я люблю тебя, Эрл. И очень хочу, чтобы ты сделал это. Не потому, что ход событий предотвратить нельзя, а потому, что ты сделаешь это для меня. Для меня, Эрл! Прошу тебя!

– Хорошо, – тяжело согласился он. – Но только для тебя.

И Дюмарест почувствовал, как к его губам прижались восхитительные нежные губы Калин.

* * *

У двери, ведущей в главный центр развлечений на Кроне, стоял монах. В баре Пита собирались те, кто испытал боль и страдания, мучения и смерть, и отмечали хотя бы то, что они все еще живы и в состоянии веселиться.

– Подайте, брат.

Дюмарест остановился. Калин встала рядом. Он присмотрелся и различил тонкие черты Брата Весты, лицо которого было скрыто под тенью капюшона. Свет из домов напротив вырывал из темноты впалые щеки и мягкие глаза монаха. Из бара доносилось чье–то пение, звон стаканов и топот многочисленных ног. Еще послышался громкий женский смех, к которому присоединился другой, затем третий.

– Проявите милосердие, брат, – спокойно обратился к нему монах. – Сегодня ночью многие умрут, если не получат тепло и еду.

– Знаю, – ответил Дюмарест. – Я могу стать одним из них.

– Вы шутите, брат? – Монах пристально посмотрел на пару, стоявшую перед ним. – Не похоже, чтобы вы в чем–либо нуждались.

– Внешность зачастую обманчива, Брат, – сухо заметил Дюмарест. – Кроме одежды, которую вы видите, у нас больше ничего нет. – Он посмотрел на здание за спиной монаха. – Мне нужны деньги. Я хочу рискнуть сыграть. Вы не одолжите мне, Брат?

– Мы обещаем вернуть, – быстро вставила Калин. Ей стало жарко. Она нетерпеливо распахнула полы своего одеяния и сняла шлем, с наслаждением подставляя прохладному ветерку каскад огненных волос. На прозрачной коже лица глаза превратились в два мерцающих зеленых озера, отражая на своей поверхности блики уличных фонарей. – Вы можете взять в залог мой шлем и плащ. Они мне не нужны, – предложила она.

– Еще пригодятся, – отказался монах. – Ночи на Кроне становятся холоднее с приближением зимы.

– А зимой?

– Без одежды вы просто замерзнете. – Его глаза загорелись под тенью капюшона. – Думаю, ваш спутник объяснит вам это лучше меня.

– У таких путников, как мы, очень мало жира, – усмехнулся Дюмарест. – Полеты без ускорителя становятся причиной их худобы. Жир является своеобразным изоляционным материалом, без которого холод проникает до костей. Но нам повезло, мы путешествовали с ускорением времени. – Он посмотрел на монаха. – Я не шутил, когда просил вас о деньгах. Я верну в десять раз больше. Хорошее вложение, Брат.

Монах в нерешительности мялся, рассматривая волосы девушки. Но вот он все–таки повернулся к Дюмаресту. В этот самый момент ветер плотно прижал капюшон к его щеке.

– Как вас зовут, брат?

Дюмарест ответил, а девушка добавила:

– А мое имя – Калин. Я родилась на Солисе. Вы возьмете мой плащ и шлем?

– Нет, – снова отказался монах. Он вытащил из широкого рукава рясы несколько монет и протянул их Дюмаресту: – Вот, возьми, брат. И удачи тебе.

Когда они оказались внутри теплого бара, человек у двери внимательно осмотрел их. Его жесткие глаза тщетно пытались найти в паре посетителей признаки нищеты и отчаяния. Но во внешнем виде Дюмареста и Калин не было ни того ни другого. Не снимая верхней одежды, чтобы скрыть изорванную тунику, Калин последовала за Дюмарестом к игральным столам, вокруг которых собралась толпа, наблюдая за рулеткой и танцующим шариком. Даже минимальная ставка была им не по карману.

– Что будете пить, господа? – поинтересовался официант, который незаметно возник возле них. Дюмарест отрицательно покачал головой:

– Чуть позже. Я хочу найти игру, которая мне очень нравится. Угадай среднюю карту. Перед игрой я никогда не пью. Это плохая примета.

Официант понимающе кивнул. Игроки всегда суеверны.

– Это по левую сторону. В дальнем углу.

Он провожал странных гостей глазами, пока они не отошли. Зачем на женщине плащ и шлем, когда в баре так жарко? Он пожал плечами. Женщины, кто их разберет? Но все равно, это было странно.

– Официант что–то заподозрил, – заметил Дюмарест, когда они пересекли этаж. – Он наблюдает за нами. Нам нужно действовать быстро.

Он подошел к столу и остановился, рассматривая карты. Крупье перемешал, снял и подтасовал колоду, затем разделил ее на три части.

Калин, будто от напряжения, коснулась лба.

– Средняя, – назвал Дюмарест. Он выложил на стол все свои деньги. – Хватит или делаем ставки?

– Принимается, – кивнул крупье.

Еще один игрок поставил деньги на левую колоду. Другой – на правую. Дюмарест выиграл.

Сдающий карты снова перетасовал и срезал колоду. Он, как служащий этого заведения, принимал небольшое участие в игре, которая была просто подачкой для тех, кто располагает скудными средствами и ограниченным воображением. Калин коснулась шлема над левым ухом.

Дюмарест открыл выигрышную карту.

Потом повторилось то же самое.

Когда он в четвертый раз угадал карту, то покачал головой и сказал Калин:

– Нам не будет бесконечно везти. Я это чувствую.

Калин зевнула и со скучающим видом отвернулась, наблюдая за парой подпрыгивающих костей. Дюмарест проиграл. Затем выиграл. Потом снова проиграл. Потом покинул стол и отправился на поиски официанта. Он застал его пристально наблюдавшим за Калин. Заказав что–нибудь выпить, Эрл присоединился к девушке, которая смотрела на человека, собиравшегося повторить предыдущий бросок в кости.

– Дай мне немного денег, дорогой, – попросила она. – Сейчас у нас будет то, что он с таким трудом пытается получить.

Кости закрутились и остановились, показывая две тройки.

– Леди выиграла! – Служитель проверил ее ставку и подтолкнул к ней монеты.

Дюмарест отрицательно покачал головой, когда Калин протянула ему деньги.

– Оставь себе. Кажется, тебе сегодня везет. Они подошли к стремительно крутившейся рулетке. Она сверкала радугой разноцветных пятен на исписанном цифрами сукне, цветные шарики беспорядочно мелькали так быстро, что рябило в глазах. Прозвенел колокольчик.

– Делаем ставки!

Послышался глухой стук падающих на стол монет.

– Красное, зеленое, синее, четверка, шестерка, девятка, – пыхтел какой–то человек. Он относился к типу игроков, которых так любят в любом баре. Он ставил на невообразимую комбинацию в надежде сорвать астрономический барыш.

Калин постояла в нерешительности:

– Нет. Я не могу так быстро соображать. Думаю, что просто не знаю комбинации так хорошо, как надо бы.

Тогда они подошли к другой рулетке с девятью отделениями и одним шариком.

– Это уже лучше, – оживилась Калин. Ставки были меньше, но шансы больше. Когда Калин играла на пять к одному, она быстро выигрывала. Сделав еще несколько удачных попыток, она преднамеренно проиграла пару раз. Дюмарест заказал еще выпить.

– Леди сегодня в ударе, – заметил официант. – Я постоянно наблюдаю за ней. Удача улыбается ей.

– Не только ей, но и мне. – Дюмарест повернулся, чтобы посмотреть на медные волосы поверх плаща в желтую и зеленую полоску. И увидел, как она нетерпеливо сняла шлем.

Официант оценивающе воскликнул:

– Какие волосы!

– А на ощупь такие же мягкие, как шелк, – поделился Дюмарест. В его голосе чувствовалось желание. – Необыкновенный приз, чтобы найти его в таком мире, как этот. Вот почему я считаю себя счастливцем.

Он отошел и стал наблюдать за тем, как Калин выигрывала все больше и больше денег. Потом словно невзначай повернулся и начал рассматривать окружающих поверх поднесенного ко рту стакана с вином. Когда он опускал стакан, его локоть наткнулся на девушку, и вино выплеснулось на одежду.

– Хватит, – приказал он, когда Калин оставила игру, чтобы вытереть стекавшую жидкость. – Проиграй пару раз, попробуй за другим столом и проиграй снова. Небольшими суммами, но постоянно. Один раз выиграй, и уходим.

– Но, Эрл! У нас же все получается!

– Ты привлекла внимание. За тобой наблюдает прислуга. Пора убираться, пока они не догадались, что ты ясновидящая.

На улице было холодно. Дул пронизывающий ветер. Калин пожаловалась:

– Мы могли выиграть намного больше, Эрл.

– А ты жадная! – поддразнивая, воскликнул Дюмарест. – Мы все правильно сделали. Довольствуйся тем, что все принимали твою игру за простую удачу. В любом случае у нас осталась возможность попробовать еще.

Остановившись перед монахом, Дюмарест ссыпал монеты в чашу для подаяния. Сумма была в десять раз больше, чем они заняли.

– Премного благодарен вам, Брат. Нам повезло.

Брат Веста посмотрел на деньги, потом на Дюмареста и на девушку:

– Вы щедры, брат. Еще многие будут благодарить вас за это.

Его глаза задумчиво провожали удалявшуюся по улице пару.