Текст книги "Путь Гладиатора. Калин"

Автор книги: Эдвин Чарльз Табб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Эдвин Табб
Путь Гладиатора

Путь Гладиатора

Посвящается Линде

Глава 1

За тридцать часов солнце пробежало весь свой путь по небосклону, опаляя немилосердной жарой пустыню, а теперь настала ночь, и температура быстро скатилась до отметки, когда вода превращается в лед. И за следующие часы господства тьмы – Дюмарест это точно знал – она упадет еще ниже. Игрушка была планетой контрастов.

Он подошел к костру, искоса наблюдая за Легрейном, подбрасывавшим в огонь колючие ветки кустарника и белые гладкие кости. Их со всех сторон окружали скалы, закрывавшие костер от взора случайных путников и помогавшие хоть немного сохранить тепло. Порывы ветра над головой приносили вместе с холодом тяжелый запах морских водорослей и океана вкупе с угнетающим ревом бившихся о берег волн.

– Плохая ночь, – сказал Легрейн. – Но для проигравших все ночи одинаково плохие.

Он осторожно подложил кусок кости в пламя. Как и на Дюмаресте, на нем была длинная, доходившая до колен туника с рукавами ярко–красного цвета. Золотом блестели металлический шлем и нагрудник. Он был опоясан ремнем, на котором висела сумка, а также ножны с мечом. Еще поутру у него были и щит с копьем, однако этого оружия он лишился во время боя. Шлем и нагрудник покрывали вмятины, а туника зияла дырами. Кровь из небольшой раны на щеке уже успела засохнуть. В неровном свете костра Легрейн со своим длинным носом напоминал взъерошенного орла.

– Тепло и отдых, – ворчал он. – Ночь, проведенная на арене, если ты лишен и того и другого, может прикончить тебя не хуже меча и копья. – Легрейн порылся в сумке и достал кусок мяса. Потом наколол его на кончик меча и подержал над огнем. – Предлагаю сделку, – осторожно проговорил он. – Я даю тебе кусок своего мяса, а ты поделишься своей водой. У тебя ведь есть вода?

Дюмарест встряхнул фляжку. Раздалось бульканье.

– Отлично. По рукам?

– По рукам, – ответил Дюмарест. – Но как быть с Саченом?

– Этим мальчишкой? – Легрейн пожал плечами. – Эрл, дружище, ты должен смириться с обстоятельствами. Парню лучше умереть. Теперь мы уже ничем ему не поможем, нести его дальше бесполезно. Нажать на сонную артерию – и он обретет вечный покой. И это будет для него лучшим исходом.

Дюмарест промолчал, глядя туда, где их товарищ лежал в расщелине между скал. На нем тоже были изорванная туника и золотистый шлем, вот только нагрудник где–то потерялся. Сачен громко дышал, его била дрожь; черная как смоль кожа сверкала бисеринками пота.

– Воды, – простонал раненый. – Воды.

Дюмарест встал, подошел к соратнику, дотронулся до лба. Кожа горела прямо как огонь. Он осторожно приподнял тунику и осмотрел окровавленные лохмотья, служившие пареньку набедренной повязкой. Тонкий пластик туники никак не мог спасти от холода.

– Воды, – снова пробормотал раненый. – Пожалуйста, дайте мне воды.

– Нет, – бросил Легрейн.

– Заткнись, – отрезал Дюмарест. Он откупорил флягу и, придерживая голову Сачена, направил тому в рот тонкую струйку. – Не торопись, – подсказал он, когда раненый попытался схватить флягу. – Тебе нельзя сейчас пить слишком много – будет еще хуже. – Он убрал флягу. – Как ты теперь себя чувствуешь, Джек?

– Ужасно. – Глаза мальчика на мгновение прояснились. – Я умираю, Эрл?

– Состояние твое критическое, – ответил Дюмарест, – но пока ты еще держишься. Держись и дальше, парень. Нельзя сдаваться, только в этом твой шанс. – Он нашел руку мальчика, сжал ее и держал, пока глаза раненого не засияли лихорадочным блеском.

– Мамочка, – тихо бредил больной, – я замерз, помоги мне, согрей…

– Удар копья в живот, – вздохнул Легрейн, когда Дюмарест вернулся на свое место возле костра. – Без антибиотиков или медицинской помощи он наверняка умрет. Боль, лихорадка, бред, а затем – смерть. – Он перевернул свой кусок мяса и, наклонившись, жадно втянул в ноздри запах жареного. – Ему следовало лучшим образом использовать щит, – поморщился он. – Щит и ноги. Сражаться в стойке, как он выбрал, было просто глупо. У него не было и шанса.

– Он старался, как мог, – сказал Дюмарест.

Легрейн пожал плечами:

– Но видимо, этого было недостаточно. А что до тебя, то ты–то прекрасный боец. Я не раз видел тебя в схватке.

– Я сражаюсь, чтобы остаться в живых, – спокойно произнес Дюмарест. – Но у нас с тобой имеется одно преимущество перед этим мальчиком: у него под туникой нет ничего, кроме кожи.

– Тогда как мы с тобой носим металлическую кольчугу под пластиковым слоем куртки, – кивнул Легрейн. – Да, Эрл, я заметил это, заметил также, как ты изо всех сил старался защитить Сачена. Неужели вы так близки?

– Мы вместе странствовали, – резко ответил Дюмарест.

– Низшим классом? – Легрейн вернул свое внимание к куску мяса. – Наверняка низшим классом, – задумчиво проговорил он. – Ты, опытный космический скиталец, и он, новичок, – возможно, это было его первое путешествие. Не самое лучшее завершение недолгой жизни, Эрл, – серьезным тоном заключил он. – Но такое случается, мой друг. Случается.

«Вот именно, – мысленно угрюмо согласился Дюмарест. – Такое случается, даже слишком часто».

Такое случается с юными искателями приключений, мечтающими облететь всю Галактику. Жаждущими посетить миллион миров и побывать в стольких же приключениях. И за достаточно низкую цену – если вы согласны лететь замороженным в анабиозе, после принятия наркотических веществ, на девяносто процентов пребывая в объятиях смерти. И при этом допускаете возможность смертельного исхода, который ожидает пятнадцать путешественников из ста.

«И первое же путешествие, – подумал Дюмарест, – стало для Сачена последним. И жизнь его закончится не на корабле, а на какой–то ненормальной планете, где людям приходится сражаться друг с другом ради развлечения сильных мира сего. Сражаться, и умирать, и гнить на песке или где–нибудь под кустом на поле боя».

Дюмарест встал и всмотрелся в темноту, прищурившись из–за сильного ветра, дувшего прямо в глаза.

«Сколько еще костров горит сейчас здесь, в пустыне? – размышлял он. – Победители улетели, теперь они отмечают свою победу, наслаждаясь ее плодами. А проигравшие? Тем, кто выжил, придется продолжить битву – с темнотой и холодом, ранами, усталостью, ненасытными хищниками, рыскающими в песках. И если они не выйдут победителями в этой схватке, то на следующий день от них останутся лишь доспехи и кости».

Мясо оказалось жестким, сухим и безвкусным, однако оно было горячим и прибавило сил. Дюмарест старательно пережевал свою долю, потом передал Легрейну флягу с водой, с каждой минутой ощущая, как исчезает усталость, накопленная за день. Но долгожданный отдых принес новые проблемы. Хотя его кольчуга и предотвращала получение ран, но не защищала от ушибов. И теперь все тело от ног до головы ныло от боли.

– Зачем? – задумчиво спросил он. – Зачем была нужна эта бессмыслица?

– Битва? – Легрейн проглотил очередной кусок мяса и сделал глоток воды. – Вообще–то ты, мой друг, должен бы знать. Ведь на тебе красно–золотая форма и ты дрался с армией зелено–серебряных.

– От безысходности, – с горечью признался Дюмарест. Он посмотрел в сторону, где на камнях лежал что–то бормотавший в лихорадке Сачен. – Мы приземлились вчера в сумерках. Местная стража дождалась, пока мы не покинули посадочное поле. Выбор был предельно прост: ты либо показываешь, что у тебя хватает денег для оплаты двойного билета на перелет высшим классом, либо тебя доставляют в суд, осуждают и приговаривают к одному году принудительных работ за бродяжничество. Или же ты соглашаешься принять участие в однодневном сражении. Один день, – добавил он, – один день вместо года! Так какой здесь был выбор?

– Для этого мальчишки он означал жизнь или смерть, – заметил Легрейн. – Но я понимаю твою точку зрения. Один день службы, а потом деньги и свобода от мира Игрушки. Привлекательное предложение, особенно для путешествующих низшим классом. – Он вонзил зубы в последний кусок мяса. – Тебе не повезло, дружище. Ты прибыл не в то время.

«Не в то время, не на ту планету, – подумал Дюмарест. – И ведь как много таких вот мест – тупиковых, замкнутых миров, планет, где совсем не рады пришельцам. Как много обществ, где нет места для человека, который хочет найти работу, чтобы всего лишь заработать себе на перелет, дабы отправиться куда–нибудь еще».

Легрейн задумчиво ковырялся в зубах.

– Я тоже был поставлен перед таким выбором и, как и ты, решил сражаться. – Он улыбнулся, встретившись взглядом с глазами Дюмареста. – Все верно, дружище. Я тоже странник. Или, вернее, был им, – поправился он. – Я посетил не один десяток планет, прежде чем злой рок привел меня на Игрушку. Игрушка, – задумчиво проговорил он. – Странное название, не правда ли? Как утверждается в легенде, управляющий Конрад Грейл, узнав о рождении своего первенца, пообещал отдать ему целый мир в качестве игрушки. И вот мы на нем.

Дюмарест промолчал.

– Акционеры пресытились, – продолжал Легрейн. – Они все время ищут новых удовольствий, новых ощущений. Любое оскорбление здесь должно быть смыто кровью, а ведь для отмщения подобным образом необходимо еще найти людей. Сотня, пятьсот, иногда тысяча человек выходит сражаться, вооруженных самым примитивным оружием. Великолепное зрелище, полное крови, смерти и боли. Неужели ты не заметил зависших в небе плотов?

– Мне было не до того, – сухо отозвался Дюмарест. – Но все же я видел их.

– Зрители, – пояснил Легрейн. – Игроки. Пирующие хищники. Любители острых ощущений. – Он ковырнул угольки кончиком меча. – Ложись отдыхать, – внезапно сказал он. – Я первым посторожу.

Дюмарест растянулся во весь рост возле костра, ощущая на лице такое приятное тепло. Правда, небольшое неудобство причинял нагрудник, но он и не подумал снять броню. В таком месте крайне важно быть всегда защищенным. Он закрыл глаза и снова увидел изможденные лица, безумные глаза, мелькающую сталь, пыль, страшные раны, из которых фонтаном била кровь. Память снова вернула ему звуки хриплого дыхания, крики, вопли, лязг оружия, привкус кружащейся в воздухе пыли, ощущение перенапрягшихся мышц и рук, уставших наносить удары.

Он раздраженно перевернулся на спину, открыл глаза и глянул на звезды. Глубокая тьма ночного неба встревожила Дюмареста: что–то здесь было не так – слишком уж маленькие были звезды, слишком разбросанные. Было очень странно не увидеть привычной картины сверкающего неба с многочисленными туманностями, густо усеянного посредине светилами. И все же если поверить памяти, то на разыскиваемой им планете было похожее небо. Темное, с одной–единственной луной, горстью звездочек да полоской тусклого света, протянувшейся от одного горизонта до другого. Звезды складывались в смутно припоминавшуюся картину – холодные, далекие, горящие в тишине ночи. Такие далекие, что казалось невероятным, что их вообще возможно когда–нибудь достичь.

Дюмарест вздрогнул, внезапно осознав, что едва не заснул, взвинченные нервы буквально вопили о приближении какой–то неведомой опасности. Он огляделся. Легрейн куда–то исчез, от костра остались лишь едва тлевшие угольки. Дрожа от холода, он вскочил и, вытянув меч из ножен, выставил его перед собой, готовый пустить оружие в ход в любой миг. Вообще–то он не любил мечи: клинок был слишком длинным, слишком неудобным, таким невозможно делать сильные и точные выпады. Переложив меч в левую руку, он достал из голенища сапога десятидюймовый нож и пристально всмотрелся в окружавший их убежище мрак, приготовившись к атаке.

– Мама, – шептал в лихорадочном бреду Сачен, лежа на камнях. – Мама.

– Успокойся, – тихо попросил раненого Дюмарест. Он встал по другую сторону костра, разглядывая пространство вокруг, неясно освещаемое звездным светом, однако игра теней и света не позволяла ясно различить детали. Внезапно откуда–то сбоку раздался шорох камней. Легрейн? Дюмарест повернулся в сторону источника постороннего звука, напрягая слух, прищурив глаза, чтобы уловить малейшее движение. Шорох раздался снова, в этот раз ближе, а потом нечто, какая–то тень, колебание воздуха, примитивный инстинкт заставили его нырнуть вниз и отпрыгнуть в сторону.

Там, где только что стоял Дюмарест, мелькнуло копье.

За первым последовал и второй бросок, совершенный смутно видимой фигурой, широкий наконечник копья был нацелен прямо в глаза Дюмареста. Тот выбросил вверх левую руку, парируя удар мечом, а правой нанес удар ножом. Он почувствовал толчок, вонь изо рта, дыхнувшего прямо ему в лицо, вес навалившегося тела. Потеряв равновесие, Дюмарест упал, перекатился через угольки костра, вскочил на ноги, разбрасывая искры.

– Идиот, – выкрикнул он. – Не смей…

И снова выпад копьем, направляемым двумя руками; в темноте были видны лишь безумные глаза, раскрытый рот. Дюмарест же потерял и нож, и меч. Он припал на одно колено, потом вскочил, когда наконечник пролетел над его плечом, ухватился за древко обеими руками и сделал при этом разворот корпусом, благодаря чему его противник, крепко державшийся за копье, был сбит с ног и рухнул на спину. Дюмарест вырвал копье из рук врага, поднял его и бросил острием вниз. Затем выдернул оружие и повернулся на звук хрустнувшего за спиной песка.

– Спокойнее, дружище. – Из темноты появился Легрейн. В руках он нес груду колючего кустарника, которую бросил на землю, после чего сгреб угольки, подул на них, чтобы раздуть пламя, и стал подбрасывать в костер новые ветки. Только потом он посмотрел на человека, убитого Дюмарестом.

– Человек, – вздохнул он, – и хотя в нем мало что оставалось человеческого, все же это человек. – Легрейн пнул тело носком сапога. – Человек, пытавшийся выжить.

Покойник был худощавым, истощенным, с лицом, густо заросшим бородой. Одежда состояла из лохмотьев по меньшей мере десяти туник различных цветов, напяленных друг на друга. Шлем и нагрудник были черного цвета. Кожа под бородой пестрела язвами. Глаза, уставившиеся неподвижно вверх, посверкивали красным в свете костра.

– Проигравший, – объяснил Легрейн. – Один из тех, кому удалось скрыться от охотников. Прятавшийся среди скал, питавшийся тем, что удавалось найти, сошедший с ума от лишений, яда местных насекомых. Наверное, он заметил наш костер. – Легрейн снова пнул труп. – Я видел конец драки, – закончил он. – Ты действовал очень быстро. Не думаю, что встречал кого–нибудь, кто был бы быстрее тебя.

Дюмарест нагнулся и стал обыскивать мертвеца. Из–под нагрудника выглядывал нож, погруженный по рукоять в месиво одежд. Дюмарест вытащил оружие, протер его и сунул обратно в голенище сапога. Потом отправил меч в ножны, нагнулся и подхватил покойника за плечи.

– Помоги, – попросил он Легрейна.

Вдвоем они оттащили труп от костра и бросили его между двумя валунами.

– Уже завтра он исчезнет, – буркнул Легрейн, когда они вернулись к костру. – Останутся лишь металл и кости. – Дойдя до костра, он уселся на землю и протянул к жару огня руки. – Скажи мне, Эрл, почему ты прилетел на Игрушку?

Дюмарест подбросил еще сухих веточек в костер:

– По делу.

– Здесь это может означать лишь одно, – задумчиво произнес Легрейн. – Богатство планеты заключается в знаниях ее большого компьютера. – Он с любопытством взглянул на Дюмареста. – И что же за причина для такого, как ты, скитальца, проконсультироваться с Библиотекой?

– Как и у любого другого, – ответил Дюмарест. – Задать вопрос и получить ответ.

– Вопрос?

Дюмарест помедлил, потом мысленно пожал плечами. Почему бы и не довериться этому человеку? Возможно даже, от этого будет какой–то толк. Легрейн сам путешественник и, возможно, знает то, что он, Дюмарест, ищет.

– Я разыскиваю одну планету, – сказал он. – Планету, которая называется Земля. Тебе такая известна?

– Земля? – Легрейн нахмурил брови. – Странное название для планеты. Зачем кому–то называть планету так? Это все равно что назвать ее Почвой, Грязью или Глиной. Земля… – Он хихикнул – Эрл, дружище, ты, конечно, шутишь.

– Ты что, никогда не слышал такого названия?

– Название–то слышал. – Легрейн подался вперед, зачерпнул горсть песка и позволил тому просочиться между пальцами. – Вот это песок. Есть ли планета с таким названием? На равнине я бы зачерпнул горсть земли. Аналогия понятна?

Что ж, это была очередная неудача, одна из бесчисленного множества, но Дюмарест не был разочарован. То, что люди забыли, должна помнить Библиотека. Если где–либо вообще и можно обнаружить сведения о Земле, то только на Игрушке, в банках данных знаменитого на весь человеческий мир компьютера.

Дюмарест обернулся, когда Сачен внезапно захныкал и даже слегка вскрикнул. Раненый больше не исходил потом. Под открытым сегментом его темной кожи появился какой–то сероватый налет.

– Воды! – простонал он. – Воды!

Дюмарест потянулся к фляге.

– Нет! – запротестовал Легрейн. – Это будет лишь напрасной тратой.

Дюмарест посмотрел на свою руку и перевел взгляд на лицо товарища.

– Хорошо, – сдался Легрейн. – Почему бы и нет? Все равно завтра все мы будем мертвы.

Дюмарест встал, напоил мальчика остатками воды, потом отшвырнул флягу в сторону, усевшись напротив Легрейна возле костра. В неверном свете пламени по его лицу бегали отблески, выделяя резкие черты, тяжелую челюсть и четкую линию губ. Это было лицо человека, рано познавшего, что нельзя надеяться ни на кого, кроме самого себя. Легрейн беспокойно шевельнулся под его взглядом.

– Объясни, – продолжил разговор Дюмарест, – что ты хотел сказать, заявив, что завтра мы будем мертвы?

Легрейн пожал плечами:

– Ничего, кроме того, что считаю правдой, дружище. Трижды мне довелось сражаться на арене. Дважды посчастливилось оказаться на стороне победителей. При этом я получил немалый куш, поскольку выживших оставалось лишь несколько человек, так что доля на одного соответственно вырастала. Но в этот раз я выбрал не ту сторону. В этот раз я умру.

– Но ты еще не умер, – напомнил Дюмарест.

– Послушай меня. – Легрейн нарисовал какой–то узор на песке – неровный круг, соединенный с большой дугой тонкой линией. – Вот это, – показал он веткой на круг, – арена. А эта линия – перешеек, связывающий полуостров с материком. Его пересекает Барьер, окруженный проволочным забором, который протянулся между башнями и проникнуть сквозь который невозможно без разрешения. Арену окружает крутой обрыв высотой в триста футов со ждущими внизу камнями и морем, которые наверняка прикончат тебя, если даже удастся спуститься. Нет лодок. Никакой возможности сбежать. Мы проиграли! – воскликнул он. – Красно–золотую армию разбили, рассеяли и методично уничтожили. А мы сражались под красно–золотыми знаменами.

– Ну и что?

– Как можно заставить войска сражаться хорошо? – риторически спросил Легрейн. – Хорошо заплатить? Да, верно, но это всего лишь приманка, «пряник». Пообещать большие деньги и награды, если будет одержана победа. Но как заставить войско действительно сражаться? Одного лишь пряника недостаточно, нужен еще и кнут. И этот кнут – смерть. Ты либо выигрываешь, либо умираешь. Вот почему недостаточно просто сражаться, дабы остаться в живых. Нужно сражаться за победу. Потому что если ты не побеждаешь – ты мертвец! А мы, – угрюмо закончил он, – не взяли верх в сражении.

– Мы можем сбежать, – заметил Дюмарест.

– Каким образом? Неужели ты собираешься отрастить себе крылья и перелететь через море? Стать невидимкой и таким образом пересечь Барьер? Спрятаться здесь, среди скал, где нет ни пищи, ни воды? А ты не подумал, почему здесь нет трупов, одни лишь кости? Взгляни на эти кости, дружище. Видишь на них отметины? По ночам арена живет собственной жизнью. Только костер удерживает местных тварей от нападения; свет и тепло заставляют их думать, что наступил день. Но как долго еще тебе удастся прожить с одним лишь костром?

Дюмарест смотрел во мрак, туда, куда они бросили труп.

– Не желаешь такого же конца? – Легрейн догадался, о чем думает товарищ. – Возможно, тебе удастся еще некоторое время оставаться в живых, но конец неизбежен. Нет, – подытожил он, – завтра мы умрем.

– Неужели ты так любишь смерть?

– Нет, дружище, но я реалист. Я принимаю неизбежность того, что должно произойти. – Легрейн улегся возле костра. – Теперь твоя очередь сторожить, Эрл. Разбуди меня, когда устанешь.

Дюмарест кивнул, не отвечая, и застыл у костра, весь в напряжении, задумчиво глядя на медленно вращавшиеся на небосклоне звезды.

Рассвет заявил о себе, разукрасив небо розовыми, золотистыми и малиновыми тонами. По голубому небу медленно плыли фиолетово–белые и светло–вишневые облака. Из–за моря поднялось солнце, принося тепло и смывая иней с камней. И с рассветом появились антигравитационные плоты, а на них охотники – мужчины и женщины, одержимые желанием убивать.

Они появились с севера, со стороны Барьера, летя на безопасной высоте в пятьдесят футов над землей, достаточно высоко, чтобы им могло что–нибудь угрожать с земли. Подобно псам, преследующим крыс, они искали тех, кто остался в живых после холодной ночи.

– Отработанная тактика поиска, – заметил Дюмарест. Он наблюдал за приближением плотов, слыша резкие, полные злобы крики охотников, расстреливавших свои жертвы из примитивных ракетниц. – Но зачем? – спросил он. – Зачем убивать тех, кому можно найти другое применение?

– Приказ Властителя Игрушки, – ответил Легрейн. В неверном свете зари его лицо было бледным, нос заострился, кровь отхлынула от щек. – Никаких отсрочек: ты либо побеждаешь в сражении, либо умираешь. Проигравший, так или иначе, умирает. – Он покосился на Сачена, лежавшего на камнях. Где–то под конец ночи мальчик умер. – Ему еще повезло.

Дюмарест что–то проворчал, раздраженный пессимизмом товарища. Он вытащил меч из ножен и осмотрел его. Рукоять – самая обыкновенная крестовина. Связав два меча в рукоятях, можно получить шестифутовый лук. А если использовать копье как стрелу, то возможно… Дюмарест попробовал наконечник на прочность и ругнулся, когда металл изогнулся, да так и остался в таком положении. Дешевка, качество немногим лучше луженого олова.

«Оловянные солдатики, – невесело подумал он, – игрушечные солдатики в руках испорченного ребенка, играющего в гигантской детской».

Впрочем, боль–то была самой настоящей, как и раны, и кровь, и смерть. Уж в чем, в чем, а в этом не было ничего детского.

– Что ты делаешь? – спросил внимательно следивший за ним Легрейн. Под его широко распахнутыми глазами появились круги от усталости. – Лук? А что ты используешь вместо стрелы?

– Ничего! – Дюмарест отбросил меч. – Металл совсем плох, – пояснил он. – Нам нужно что–то, чем можно было бы достать эти плоты. – Он постоял, задумавшись, потом щелкнул пальцами. – Ага! Найди несколько камней. Гладких и круглых, размером с яйцо. Скорее!

Пока Легрейн занимался поисками, Дюмарест снял с себя бесполезные теперь шлем и нагрудник и потом тунику, которую разрезал ножом на полосы. Связав несколькими узлами эти полоски воедино, он получил грубо сделанную пращу. Тут подоспел и Легрейн с камнями. Дюмарест вложил в пращу один из булыжников, раскрутил над головой и выпустил. Камень взлетел по крутой дуге в небо как раз на требуемую высоту.

– Праща, – недоверчиво протянул Легрейн. – Ты умеешь с ней обращаться?

– Когда–то доводилось, – отозвался Дюмарест. – Когда я был мальчишкой в своем родном мире.

«На Земле, – подумал он, – где было совсем мало дичи для охоты и нельзя было шуметь, чтобы никого не вспугнуть. Но это было давным–давно. Когда же? Трудно сказать. Ведь когда ты летишь очень долго, пребывая в анабиозе во время путешествия низшим классом или под действием наркотических препаратов ускоренного времени, если у тебя билет на перелет высшим классом, время летит очень быстро. Биологически я прожил несколько десятков лет, а хронологически – столетия!»

Он мог лишь надеяться, что не растерял былые навыки и умения.

– Охотники приближаются, – заговорил Легрейн, прищурившись глядя в небо. – Летят прямо сюда. Если они что–нибудь заподозрят и поднимутся чуть выше…

– Какое у них оружие? – Дюмарест поспешно спрятался за камнем. Его серая одежда почти полностью сливалась с камнем. – Ракетницы, это я знаю, но вот какие, не высокоскоростные ли?

– Достаточно мощные, – ответил Легрейн. – Ведь я, помнишь, побеждал два раза. Кое–кто из нас получал приглашения поучаствовать в охоте, входил в состав групп чистильщиков, собирал трофеи. – Он не смотрел на Дюмареста. – В основном они стреляют прямо в человека, и пули прошивают тело навылет.

– Хорошо, – пробормотал Дюмарест. – Немедленно скинь форму, В ней ты слишком заметен – великолепная мишень.

Он пристально разглядывал приближавшиеся плоты. Один из них изменил курс и направился прямо к ним. Дюмаресту нужно было каким–то образом отвлечь внимание охотников и получить время, дабы воспользоваться пращой. Он посмотрел на Сачена. Мертвому мальчику теперь ничто не могло причинить боль. Дюмарест подозвал Легрейна и объяснил ему, что тот должен сделать. Напарник после секундного колебания кивнул.

– Ладно, – хмыкнул он. – Но прошу тебя, Эрл, не промахнись!

– Постараюсь, – пообещал Дюмарест.

Зарядив пращу, Дюмарест сгреб свободной рукой горсть запасных камней и прижался к камню, в то время как Легрейн приподнял тело мертвого мальчика над выложенным из камней кругом. В лучах солнца на фоне коричневой земли и серого камня ярко–красная туника была отлично видна. С высоты мертвый мальчик вполне походил на раненого, беспомощного, просящего о помощи человека. Плот заложил крутой вираж, подставляя бок прямо под удар. Дюмарест стал раскручивать пращу.

Плот подлетел ближе. До Дюмареста донесся голос:

– Всем прочь! Этот – мой!

С боковой стороны плота появился человек. Сильно перегнувшись через невысокое ограждение, он приставил ружье к плечу и начал прицеливаться в труп Сачена, который снизу поддерживал Легрейн. И в этот момент Дюмарест выскочил из–за камня, крутнул пращу последний раз и выпустил камень, как раз когда охотник выстрелил.

Пуля попала в труп мальчика и вырвала его из рук Легрейна, превращая того в голую мишень. Камень, брошенный Дюмарестом, ударил охотника чуть ниже нагрудника. Тот согнулся пополам и выронил ружье, падая назад, на помост плота. Легрейн опрометью бросился к падавшему ружью, на лету подхватил его, повернулся и помчался обратно, туда, где Дюмарест перезаряжал пращу. Едва он метнул второй камень, как охотники на плоту открыли бешеный огонь. Легрейн споткнулся и упал, выпустив ружье из рук. Дюмарест швырнул пращу на землю, схватил ружье и нырнул в укрытие, а пули уже стучали вокруг. Однако почти сразу выстрелы зазвучали реже, и Дюмарест рискнул выглянуть, чтобы сделать выстрел навскидку. Ему повезло. Он попал. И теперь пилот с побелевшим лицом и замершими на приборной панели руками смотрел на Дюмареста, который прокричал с земли приказ:

– Опускай плот! Сажай его, или я пристрелю тебя!

Дюмарест крепче сжал оружие, когда плот медленно опустился на землю. Легрейн, хромая, побрел к приятелю.

– Ты все–таки уделал их, Эрл! Уделал–таки!

– Ты ранен?

– Они попали в каблук. – Легрейн пошел к приземлившемуся плоту. – Забираться, Эрл?

– Да, и поторопись!

Они пробежали несколько шагов, запрыгнули на борт и быстро осмотрели открытую кабину. На них неподвижно уставились глаза мертвеца с дыркой между глазами. Еще один хватал воздух губами, лежа в луже собственной блевотины, кровь вперемешку с пеной стекала из его рта – сломанные ребра пробили легкие. Лицо третьего представляло собой кровавое месиво – туда попал второй камень. Пилот сидел за приборной панелью с застывшими от ужаса глазами.

– Это все? – резко спросил Дюмарест.

– Да, сэр. – Пилот дрожал. – Это все.

– Хорошо, – буркнул Дюмарест. – Выметайся отсюда!

– Но ведь…

– Выметайся!

Пилот бросил лишь один взгляд на мрачное лицо Дюмареста и послушно спрыгнул с плота на землю. Дюмарест повернулся и посмотрел на Легрейна:

– Не трать зря времени, приятель. Вышвыривай их за борт.

– Погоди минутку. – Легрейн принялся обшаривать карманы мертвецов и раненого. – Нам нужны деньги, – напомнил он. – Чтобы купить билет на перелет. – Продолжая что–то ворчать, он перебросил тела людей через ограждение. – Порядок, Эрл. Теперь взлетаем. – Он заметно расслабился, когда плот оторвался от земли и устремился ввысь. – Нам удалось! – с ликованием выкрикнул он. – Мы победили Властителя Игрушки.

– Еще нет, – отрывисто возразил Дюмарест. – Возьми одно из ружей. Стреляй в любого, кто окажется слишком близко. – Он пристально посмотрел на своего напарника. – Ты пробыл здесь больше меня. Что нам теперь делать?

– Поднимись еще выше и возьми курс к морю, ориентируясь по солнцу. Мы должны сделать широкий круг. Приземлимся на материке далеко в стороне от Барьера. Тамошние скалы изрыты пещерами. Найдем одну и спрячемся там до сумерек, а может, пробудем и до наступления завтрашнего дня. Потом вернемся в город и купим билет. Мамаша Джоселин поможет…

Легрейн облегченно рассмеялся, и это был смех человека, который только что получил отсрочку у смерти.