Текст книги "Правдивая история Народа Серебра или как Эдвин бард ходил Королем стать(СИ)"

Автор книги: Эдвин Бард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Или все же есть?

Означенный Палландо, нисколько не стесняясь своей наготы и дряхлого тела, украшенного бедрами Афродиты и достоинством котенка, что заблудился в дремучих зарослях, любил купаться нагишом, о чем я узнал буквально на практике, столкнувшись с голым ангелом нос к носу, когда тот исходил из вод морских, после омовения. Разумеется, не может быть упрека в том, как сложен человек и каковы части его тела, однако упрек в том, как он ведет себя и действует.

В конце концов все из нас так или иначе попадали в подобные ситуации, иногда нелепые, а иногда оставляющие нас равнодушными. Но, признаюсь, по моему глубокому убеждению, для королевства и ангелов случаи эти оказались весьма показательными, хоть и малозначительными.

В последующих беседах леди Эльгаладна открыла мне, что народ их готовиться к битве со злом, ибо как несли они эту миссию со времен Средиземья, воюя с орками и Морготом-сатаной, то понесут ее и теперь, с оружием в руках, готовя себя и детей своих к концу света...

Странно, но в тот момент вдруг я ощутил, что в воздухе пахнет чем-то дурным, паленым, фигурально выражаясь.

Но отступать мне было некуда, по моей глупости, ибо я был практически один, а понимали меня только они, как казалось мне, и, как и я, они верили в волшебное, пусть и местами сверх всякой меры. В конце концов не долг ли каждого христианина жить так, будто завтра наступит конец времен и будет Страшный Суд? Поэтому, я решил, что нет в этом ничего страшного, пусть и несколько сгущены ими краски и...начались, будто бы сами собой, разговоры о моем вступлении в народ.

Сейчас я и не припомню, я ли первый захотел стать частью великого народа или мне это предложили – но зная методы Эльгаладны и Палландо, у меня нет ни одного сомнения, что даже если бы это предложение исходило от них, я бы все равно этого не понял и мне бы казалось, что захотелось мне того самому.

Почему же я так рассуждаю с уверенностью о том, что теперь существует лишь на словах? Потому, что помню, хорошо помню, как создавалось ощущение разграничения, на "не народ", народ и рыцарей ордена. Как на всяком ритуале, а именно на посвящении в рыцари, все прочие должны были стоять в стороне, ибо было недостойны стоять ближе и иначе кроме как толпой. Как не приехал в Поход Торин Король, он же Павел Парфентьев, ибо были у него дела великие и важные.

Помню, как стояла на берегу залива Эльгаладна, с зажженным стеклянным фонарем, в котором теплилась свеча и люди, выстроившись в очередь, шли, шли, шли к ней на исповедь, на разговор по душам, не давая бедной старице отдохнуть и помолиться...Не надо заставлять делать человека то, что он может сделать сам, нужно лишь создать необходимые условия – это правило давно усвоила Эльгаладна и отлично им владеет.

Еще я помню как в их лагерь приезжал некий отец Кирилл, который отслужил мессу (молебен? Не знаю – я не католик), после потоптался какое-то время, пообщался с остальными и был свидетелем обряда во время которого принимали в братство двух или трех новых девушек. Они преклонили колени, были произнесены слова и поцелованы руки, девушкам одели на шеи медальоны из серебра, со знаком креста и надписью на латыни. После был Праздник, на котором в огромной яме был сложен не менее огромный костер в форме равноконечного креста.

Куда было мне видеть то, что стояло за этим? Мой ум был слишком юн и хотя я замечал то, что помогло мне распутать сложившующся в дальнейшем паутину лжи, я шел семимильными шагами к тому, чтобы через два месяца стать частью народа серебра...

Был в походе еще один любопытный случай. Однажды ночью мне приснился сон. Снилось мне, что я иду по стеклянному мосту, который подвешен высоко в небе, соткан из хрустался и радуги и света и ведет в жизнь вечную. Я прошел этот мост, оставив далеко позади Палландо (видимо имелся ввиду его отстающий ум), и, подходя к концу моста, обнаружил у себя в руке некий белый камень. Чувствуя, что этот камень мне не нужен, так как мой путь окончен, я положил его на мост, зная, что Палландо его подберет, так как ему он нужнее.

Рассказав утром свой сон Эльгаладне я узнал, еще часть "предания" и что мне было некое откровение.

Этот камень был найден в руке первого короля серебряного народа, еще во времена Средиземья, как раз тогда, когда его принесли верные слуги со встречи с ангелом. Дело в том, что Король куда-то исчез и эльфы не могли двигаться дальше в Великий Исход без своего короля, они долго его искали, а найдя обнаружили без сознания, только в его длани был зажат белый, молочного цвета камень.

Что это за камень, какова его природа, зачем он вообще был нужен, мне так и не рассказали, так как я был еще недостоин. Остается вопрос было ли вообще что-то на самом деле про этот камень или эту часть предания они тоже "вспомнили" как раз к случаю.

Однако позже я узнал и об этом камне.

Мое торжественное рождение как одного из народа было назначено не то на август, не то на сентябрь, вообще в скором времени, а до того, после конца похода, меня пригласили пожить у Эльгаладны в "гостевой квартире" и на смотрины к Королю Торину.

Признаться я не очень понимал зачем это необходимо, но подумал, что верно Король сам смотрит на тех кто вступает в ряды народа серебра и желает знать все что происходит не по наслышке...

Встреча с Павлом Парфентьевым, гномским королем и главой ордена рыцарей проходила у него в квартире. Меня оставили на едине с тучным, бородатым человеком, который мог бы вместить в себя много мудрости, если бы таковая измерялась размерами тела. Он томно возлежал на двуспальной кровати, одетый по всем правилам приличия (слава Господу он не страдал наклонностями Палландо), сложив пухлые ручки на животе и почесывая бороду, пристально разглядывал меня. Сперва разговор был весьма поверхностным, но вскоре Эльгаладна и Торин Парфентьев обсуждали беды своего Королевства, что негде им взять еще рыцарей и мужчин для своего благого дела и иногда позволяли мне делиться своими соображениями.

Помню, как у них вызвало смех мое предложение объединиться с моим кругом друзей, поскольку я предполагаю, что могу дать им некоторое культурное обогащение (зная их первого рыцаря и остальных самопровозглашенных мужланов это было бы простой задачей даже для малообразованного человека), как фыркнула Эльгаладна и рекла "Тебе ли обогащать нас и давать нам прекрасное, ибо мы и только мы можем дать, а вы взять у нас".

Вновь меня удивило такое однозначное отношение ко всем остальным и вновь я промолчал.

Но в целом смотрины прошли хорошо. Торин Парфеньтев смотрел пристально мне в глаза, видимо испытывая мою душу и проникая в суть моей природы, не отводя глаз во время всего разговора, видимо предполагалось, что сила его личности впечатлит меня, только, увы, первым почему-то не выдержал он и потом прятал от меня свой взор и избегал смотреть мне в глаза. Хотя мне тут хвалиться нечем – умение пучить взор никогда не было для меня чем-то особенным или примечательным – большой мудрости оно не требует.

После смотрин у Торина меня водили по домам некоторых рыцарей, зачем-то знакомили с ними всеми и их женами, семьями.

Потом время моего пребывания в северной столице серого народа истекло и я уехал обратно под свой Ольск (Подольск), как именовал этот город презрительно Эленхиль, "продолжать сидеть под своим Ольском у мамы", о чем нисколько не жалею.

Дальше мои встречи и общение с Эльгаладной проходили в Москве, до моего принятия в народец было еще несколько месяцев...

Как-то раз, на кухне, за чашечкой чая, Эльгаладна, видя мое рвение и желание стать частью высоких идеалов обронила слова о том, что Торин-Павел Парфентьев ищет себе преемника, наследника королевской гномской власти и что я, похоже, предопределен судьбой, Богом и звездами к этому служению.

Моя первая реакция была счастьем, смешанным с восторгом. Еще бы! Наконец я буду призывать людей к Богу, а они будут слушать, меня облекут правом наставлять и буду не просто обладать властью, которая как таковая меня смущала (не в силу того, что я якобы скромный – напротив), но буду занимать крайне ответственное место во вселенной и смогу творить добрые, великие дела.

Эльгаладна сказала, что думала об этом с той самой первой минуты, как увидела меня. Что эта мысль постоянно была с ней и она присматривалась ко мне и пыталась понять я ли тот, кто предсказан быть наследником Короля Павла Парфеньтьева.

Из косвенных сведений я уже знал, что это известно и первому рыцарю и всем тем, кому следовало знать, они всегда живо интересовались тем "а что там Олорвэ?" (это было и есть мое прозвище на эльфийском).

Конечно стать Королем христианского народа можно было только в том случае, если я, будучи на тот момент убежденным и вдохновленным православным христианином перейду в католичество ("и не надо смотреть на Аннатара и его супругу – они по прежнему в православии, но в заблуждении" сказала Эльгаладна), пойму и приму, что мира на земле можно достичь только мечом и буду не мудрецом, как мне хочется, но воином Христовым, рыцарем.

Вернулся я домой после этой беседы, признаться, с несколько потрясенным состоянием души и ума.

Мне ну никогда не хотелось быть королем, воином и католиком. Зачем мне это все, если я и так прекрасно нашел свою дорогу, свои образы и идеалы, к которым стремлюсь? Но быть в центре событий, вершить судьбу народов и стать легендарным мудрым владыкой, как Келеборн из Властелина Колец мне, конечно, очень хотелось...

День шел за днем, молитва за молитвой...я все пытался принять решение и понять как мне надо поступить. И с каждой новой мыслью, новой деталью, я стал понимать, что меня без меня же и женили. Что я лишь становлюсь частью механизма, который захватывает людей прекрасными идеалами, перемалывает их, меняет ум и душу и делает из них то, что угодно Эльгаладне, Палландо и Торину.

Любое свободомыслие, иные идеи, взгляды и предположения с моей стороны всегда отметались, существовала некая стена идей, через которую проходило только то, что было одобрено свыше – с престола этих троих персонажей, а их идеи всегда были и будут вдохновлены самим Господом, потому, должно из принимать без сомнения и смиряться.

Я довольно резко разорвал "союз" и сказал, что отказываюсь ото всего...Тут же мне начали писать первые, вторые и прочие рыцари, вдруг внезапно вспомнив о том, что мы вроде как друзья и как бы ненавязчиво (но крайне неумело) начинались small talks как у англичан о погоде и здоровье, ведущие к тому, чтобы обсудить мое решение и выяснить причины такового.

Практически полностью прервав общение, я продолжал держаться только одной Эльгаладны, которая заметно похолодела по отношению ко мне. Около трех лет я мучался, думая что я обидел Эльгаладну, народ и невинные души, которые так надеялись на меня.

Конечно, так и было – Эльгаладна не спала несколько ночей и рыдала обо мне, обычно столь сдержанная и умеющая себя вести даже наедине с самой собой, она рыдала, рыдала, рыдала...

Вероятно так и было – но лучше бы уж она врала мне, что оплакивала мое "отступничество", чем сама лгала себе и рассказывала о своих муках мне, дабы вызвать во мне приступ жалости и произвести со мной типичную бабскую манипуляцию (да простят меня все женщины и леди – я говорю о бабах, а не о прекрасной половине человечества). Как выяснилось каждому из "отступников" говорилось все то же самое, каждого она упрекала слезными письмами, своими беременностями, во время которых ей нанесли раны...

Вы наверное тоже уже забыли о том, что она царственная леди, которая умеет себя сдерживать? Такая разительная перемена! Порой мне не вытянуть было и слова из нее, а тут такая откровенность!

Впрочем, откровенностью и не пахло – на протяжении двух лет я писал ей письма, суть которых сводилась к тому, что "давай поговорим обо всем откровенно, если я был не прав то выскажи мне это, объясни, а я выскажу свои обиды" и два года, добрые полсотни писем были об одном и том же – она всегда уходила от ответа и меняла тему, просто до смешного.

Был случай, когда моя история с помазанием на царствование всплыла – по моей инициативе – я рассказал об этом одной знакомой. Ей, знающей меня, не поверилось, что такого невзрачного юношу могли звать стать королем и она решила проверить эту информацию у крестницы Эльгаладны, которая, крестница, сама ничего об этом не знала, кроме как со слов самой первой леди.

Что же я услышал и получил в ответ? "Преркати врать! Тебе сказали что ты ПОХОЖ на кошку, а ты решил, что ты и есть кошка!", "Это не имелось ввиду, ты все не так понял" и, мое самое любимое "Эльгаладна очень опечалилась, что ты раскрыл чужой секрет"...

Остается только гадать откуда я мог узнать о наследовании королю, если никогда и никого из "ненарода" и близко не подпускают к таким темам, да и не всякий из народа мог похвастаться такими знаниями.

Видимо, попал пальцем в небо.

С каждым новым днем я убеждался все больше в том, что и ангел Палландо не ангел – то всплывали истории его однополых отношений, то я натыкался на матерные записи в его живом журнале или видел картинки или фото обнаженных мальчиков, то он увлекался откровенно приземленными интересами (для ангела-то!), был не дурак выпить (пожалуй единственное в чем он был не дурак)... И ведь сами по себе эти вещи можно и не считать пороками или чем-то дурным – собственно речь о другом – о полнейшем несоответствии заявленным идеалам и о том как тот же гомосексуализм отчаянно скрывается самим Палландо, при позе, согласно которой он чист от подобных вещей.

Потом начали всплывать, одна за другой, истории других людей, таких же "изгнанников" как и я, где все до боли было знакомо – весь сценарий поведения Торина, Эльгаладны и Палландо совпадал просто как в оркестровых партиях. Менялись только лица.

Да-да! Я был не единственным наследником короля Павла Парфеньтева. Были и до меня наследники, были и после. Полагаю, что и сейчас там есть какой-нибудь юноша лет от 15, чтобы долго не возиться и достаточно наивный, чтобы можно было его обработать. А если и нет – в сером народце есть дети, чья судьба давно решена и чьи роли расписаны. Впрочем это уже лишь только мои домыслы, я и так не смог и не захотел отказать себе в удовольствии свободно высказываться об этих господах. Поэтому вернемся к сухим фактам.

Далее я расскажу о самом интересном, приведу свидетельства и документы.

Будучи теперь "врагом" народа серебра, я, как и положено всякому врагу, стал коварен и хитер и посредством черного колдовства (которым и должен обладать всякий уважающий себя враг, если только он не черный рыцарь, коему не пристало колдовать), раздобыл разные письма и документы этого чудесного собрания людей. Надо заметить, что и сейчас в их рядах есть "предатели" столь близкие к "Королю" и Палландо, что они и не подозревают, сколь они не прозорливы и не мудры и наличие таких людей существенно упростило поиск архивов и документов былых времен, благодаря которым можно увидеть корни этого дерева и узнать историю с начала и из первых уст. Ведь дело в том, что никогда не было и не есть и поныне все не гладко внутри серебряного народа – постоянные смуты, новые законы об изгнанниках и о замалчивании тайн вроде той откуда пошло благословение на рыцарство, но об этом читайте ниже.

Первым, как моего любимца, я хочу процитировать Палландо, его письмо к московской толкинистке, в котором он рассказывает о своем "Пути" и учении народа, а так же уговаривает ее бросить своих друзей и примкнуть к ним ради высшей цели. Судите сами. Орфография и пунктуация сохранены, ничего не изменено. У меня есть самый настоящий скан этого письма, чтобы можно было убедиться, что я ничего не придумал и не изменил текст письма.

Вот оно, привожу его полностью.

_________________

"1

К великому сожалению, ты не была на совете. Потому, не полагаясь на память noldor и на их умение говорить, я сам поведаю тебе всё, о чем мы говорили, и более того.

Прежде всего внемли, в чем суть нашей вести и каков есть Путь, принятый нами. Сущность нашего Пути невыразима, она вне слов и превыше их. Знание его, исходя из Источника всякого истинного, передается от сердца к сердцу. Но не имея сказать о глубинном, скажу, как выглядит Путь. Всякий следующий ему ясно осознает, что не имеет ничего своего, ибо сотворен и само бытие своё получил в Дар. Потому он готов принять всё, исходящее от Творца и отдать все, что потребуется; ибо знаем, что ничего не будем лишены, кроме недолжного, отдавая его в пламень, посылая в Огнь Поядающий, и обретая взамен большее, чем имели, то, что должно быть, большую полноту бытия. Неправедность – яд и гибель, правый путь животворит. Отказавшись от своей воли ради Воли Создавшего нас, а, вернее, подчиняя свою волю – Его, получаем полноту Образа и Подобия, жизнь вечную и истинную. Мы не отрекаемся дарованной всем нам свободы воли, но по своему свободному выбору принимаем Его Волю как свою. Творим добро – не так, как нам угодно, и не то, что мы сами для себя полагаем добрым, но то и так, как Он велит нам; сотворил. всё, и Ему лучше знать, как и что должно быть.

Творящий по своему усмотрению и хотению скуден праведностью, свет его неровен и тускл; дела его творятся с изъяном, как безблагодатны. "Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строители". Внимательно обдумай это. Как бы ни был мудр трудящийся, когда он трудится ради себя, в свое имя,а не во имя своего Творца, он уклоняется с истинного пути, угождает своей гордости, а на деле уподобляется Первопадшему, ибо и [мелькор – тенгв.] начинал с желания самовластно творить. Без Бога не можем ничего. не менее устремлений к своеволию бессмысленны мысли о творчестве ради творчества, таковое вовсе невозможно. Не так творит Единый, но ради Любви. В Любви всякий истинно творящий черпает силы для творчества. Ненависть не творит ничего. Соработничающий Господу во имя Его во исполнение Его Воли, не для себя, но из любви ко Творцу ar ilye Carnin, трудится по благодати и преуспевает, обретая великое благо подлинной жизни – жизни для Бога и с Богом. Иного блага для сотворенных нет.

Называя путь, которому следуем, Путем Воинов (а он имеет много названий), мы используем исконное значение слова "Воин". Воин ревностен в служении и тверд в пути, полностью предал себя в руки Господа, Который есть и Господь воинов (Sebaoth), сражается и побеждает неправильное внутри себя и помогает сражаться другим. Потому называем себя Воинами, или, иначе, Воинствующими Христа Ради.

2

Всё сказанное мною – мудрость простая и светлая, основанная не на умствовании, но на лицезрении истины. Кто оспорит мои слова? Всякий умеющий видеть увидит правду сказанного. Странно, что noldor не ведают вещей столь простых; а если ведают, почему не следуют им? Как видишь, госпожа, не говорю ничего необычного. Не могу похвалиться сугубой твердостью в Пути; но я иду. Падаю – и вновь поднимаюсь, и иду дальше. Vade mecum!

Но внемли, я расскажу тебе еще об Ордене, о его истории и о корнях Пути, которому мы следуем.

Знание о Пути происходит из глубины времен, от дней Старшей Эпохи, из Бессолнечных лет. Два великих владыки двух народов обрели его в Стране Серебра, старейшей из Сокрытых Земель. Её называют еще Серебряным Лесом, и Землей Источника, а в поздние времена – Землей Чаши, под Чашей разумея Грааль. Никто не входил в неё, кроме тех, кому было суждено и кто был допущен. Знания о ней не было Видении, и не все из Валар знали о ней. Она была сотворена как оплот надежды для Eruseni. Предания о Стране Серебра смутны; не говорилось нигде о том, что видели вернувшихся оттуда, но лишь те, кто искал туда путь – и исчезал без следа. Куда бы ты ни шел – имея в сердце Путь, ты попадешь туда; но обычно шли на Север; и на берегу бескрайнего моря останавливались, видя небо, источающее свет и сливающееся с водами, а лишь делали шаг к кроме воды – оказывались в лесу, и Одетый в Серебро, Имеющий Звезды в Волосах, Вестник Зова, встречал пришедших. Иные говорили, что это – один из Трех, принимающий обличье Ainu. Ленwe Дан и Дурин Бессмертный были первыми, кто прошел этот путь. О том, почему они были избраны и как это свершилось, ныне умолчу. Скажу лишь, что они внимали Тому, Кто много позднее так же вот открылся Авраму и Моисею. И обрели они благодать, именуемую Правдой Короля; Короли и Первосвященники, они принесли сокровенную мудрость своим народам. Amaniar полагали, что могут узнавать волю Единого лишь через Valar (хотя никогда им такого не говорилось), о тех же, кто не вошел в Aman думали, что те лишены света истины, блуждают во тьме неведения; но было не так. Отказавшись от дара Владык Запада, Ленwе решился обретать мудрость тяжким трудом, взыскуя не просто Свет, но самый Источник Света, и был вознагражден. Данос и Народ Дурина имели дерзновение молиться Единому, а Короли их предстояли Ему за свой народ.

Королям было ведомо о грядущей Тени; потому в Даносе и в Cassalie были избраны те, в чьих сердцах зажглась жажда Служения, ибо, во-первых, более подробный рассказ сейчас не необходим, а во-вторых, Данос столь ревностно оберегали своё знание, что я мало слышал об этом прежде, немногое открыто мне и сейчас.

3

Итак, коротко говоря, в обоих народах Знание умалилось, внешние причины тому были различны, но суть одна истощение веры в сердцах. Традицию Воинского Служения у qendi сохраняли Saelberyn, сообщество воинов, собранных от разных народов. Они охраняли от Тени прежде всего земли эльфов Востока, но также и других племен.

В Третью Эпоху они таинственным образом исчезли, отдельных воинов этого войска я встречал и после исчезновения Suruqendi, и часто получал от них помощь. В то время Благодать Священства и Королевской власти пребывала в потомках Ленwe. Среди Casalli с гибелью Дурина VI и разорением Casarrondo оставались лишь отдельные Хранители Предания. В то время из Людей лишь единицы знали о Традиции, и не имели права распространять свое знание.

Четвертая Эпоха начиналась угасанием Света, ибо; хотя, Черный Властелин был повержен, многие знания, казалось, безвозвратно ушли из мира. Я тогда был весьма близок с наследовавшим Ленwe, среди Казад Хранителей Предания мне найти не удалось. Мы долго думали, как возродить Традицию.

Между тем в правление Элдариона Благословенного из праха вновь поднялись ростки из семян, засеянных Врагом. Новая Тень проростала в сердцах живущих, в сердцах продолжалась битва, которая закончится только в Конце Времен. Уже внук Элессара отрекся от верности и веры, и впал в нуменорское прегрешение, ища продлить жизнь во плоти или достичь плотского бессмертия. Он оказывал покровительство тайным чернокнижникам, даровал иным из них большую власть, что привело служителей Тени в королевские чертоги; он вопрошал Палантир и добился того, что тот, кто владел Зрячим Камнем Итила в конце Третьей Эпохи услышал его и откликнулся, и постепенно король Гондора и Западных Земель стал думать мыслями, вложенными в его сердце черной волей. Я нашел Камень Итила и уничтожил его, при этом разрушился и Камень Анора, король же погиб. На престол Западного Королевства взошел правнук Элессара; его amilesse было Ломион. Он был избран, и ему были переданы знания о Пути и власть над следующими этим путем, ибо потомок Ленwе назвал его своим преемником, и Хранители Предания из Казад признали его старшим над собою. Таким образом, в короле Людей, соединились две ветви Традиции, и он стал Королем Верных. Из числа людей своего рода он избрал сохранивших ревностность в вере, они стали воинами (ohtari) Heren Vorondolion, Ордена Верных, а наиболее мудрых из числа воинов облек большей ответственностью и нарек их Рыцарями, Roqeni.

В видении узрел он знак: золотое перекрестье в окружении серебряного света; и так золотой крест на серебряном поле стал знаком Ордена. Целью Ордена было объявлено Воинское Служение; тогда Король возвестил, что в Служении нет ни эльфа, ни гнома, ни человека, но лишь Верные, верующие в Бога Единого и исполняющего Его Волю.

4

От тех времен исчисляется история Heren Vorondolion. Он пережил падение Западных Королевств, Потоп и изменение облика мира; посланцы Верных видели Господа, когда он был Человеком. С тех пор все входящие в Орден христиане, ибо приняли Благую Весть; утратив многие знания древности, они сохранили свою верность и свою веру. В поздние времена просияло имя Артура Британского, который вывел Орден из глубокого упадка, в память о нем Король Верных носит также имя "Pendragon".

Прямая линия Королей никогда не прерывалась. Так было до начала XX века от Рождества Господа нашего. Вера истощилась в живущих, уже очень долго время традиция сохранялась только людьми, и они утратили зоркость сердец. В двадцатых годах Пендрагоном стал человек весьма молодой, его предшественник сделал свой выбор неожиданно для Совета, что вызвало скрытое неудовольствие; выполняя волю своего предшественника, новый Король воспретил своим подданным принимать активное участие в политике, к чему многие имели склонность. Некоторые из недовольных таковым решением пренебрегли запретом, так что в конце концов Король отрешил их от Служения. Это его повеление было принято уже совсем враждебно; создался заговор, и когда друзья и сторонники Пендрагона по разным причинам оказались вдали, был спешно созван Совет, принявший беззаконное решение о лишении Короля власти; он же не имел сил противиться этому [нрзб] ощущая свое одиночество, поддавшись отчаянию и усталости, он прервал свою жизнь. Когда друзья Короля вернулись, Совет был созван в последний раз, на нем объявили о приостановлении деятельности Ордена – до появления нового Короля; но не видели путей к этому, ибо линия преемственности пресеклась. То была, казалось, ужаснейшая из побед Врага, и он мнил, что Орден никогда уже более не возродится.

Но Господь судил иначе, и четыре года назад Король пришел, и Орден восстановлен. Государь наш, как уже ведомо тебе, некогда жил в Срединных Землях. он был из рода Наследников Дурина и носил городе имя Торин, сын Траина, внук Трора, Эйкинскъяльди. Он пал в битве, сражаясь за сокровища своего народа, а более всего за Аркенстон, бывший священным камнем, и пришел в чертоги Ожидания, но Высшей Волею был взят оттуда и вступил в Страну Серебра. Там дух его был переплавлен и преображен, и обрел кроме природы Nauco еще и природу эльфа – noldo, дабы без преступления закона родиться вновь. В Серебряном Лесе он был научен Пути и получил новое имя, Gimglor, или Tittalaure, и был возвращен в Ambarendya, Nuruhuindor. Он был избран Королем и встал во главе возрожденного Ордена. Я, Палландо, maia, по велению Всеотца и Господ моих Valar встретил его здесь и стал первым его Roquen"ом (первым по времени призвания, но не по качеству), и ныне свидетельствую об истинности его власти, каковая подобна власти Aratar, ибо никогда прежде Eruhin не имел власти над Ainu, он же властен повелевать мне, и сколь вижу, и большим, нежели я.

5

Близится битва; будет ли она Последней – не знаем, но имеем Повеление собрать всех, кто верен Единому, кто светел или стремится к Свету. Оставшийся в одиночестве не спасется – слишком глубоко идет война, сейчас же почти не осталось искусных в Невидимой Брани. Итак, госпожа, помысли, не безумен ли взыскующий иного пути, кроме Пути Служения? Нет иного способа спасти себя и тех, кто дорог тебе, кроме как присоединиться к Верным. Надеющийся на свои силы погибнет; мы же уповаем на нашего Сюзерена и от Него получаем все потребное. "Страшно предаться в руки Бога Живого", и тяжек груз лежащий н плечах Верного, груз забот. Но "иго Твое – благо, и бремя Твое – легко".Сей труд до"лжно совершать во-первых, из благодарности – воистину, Его есть за что благодарить, и из любви к Нему, в-третьих же, поскольку нет иного способа жить, жить честно, действительно жить. Я хорошо изведал, чего стоит уклонение с пути; сие подобно тому, как если бы запачкался смолой перед тем, как ступить в огонь. Я знаю, что такое Страх Божий – и благоговейный трепет (aya – тенг.), и ощущение своей малости перед Ним, и ужас пред самой мыслью об ослушании или лжи – против сих восстает всё существо, как против противного природе. К великому моему стыду, часто забываю об этом.

Ныне Орден подобен Гондолину и Имладрису. Как Гондолин, он закрыт от мира; лишь тот, кто ищет его, находит, кому суждено – входит внутрь, кто признает за собой долг служить – остается. Все без исключения у нас изучают умение сражаться с врагами плотскими и бесполтными; практика искусства меча – один из наших принципов, поскольку меч есть наилучший инструмент для совершенствования духа, души и тела. Это необходимо, посольку не знаем точно, с чем нам придется столкнуться. Как в Имладрисе, у нас сохраняются знания и традиции, Предание; сохраняются и передаются. Вообще же, мы ждем, верим, готовы исполнить все, что от нас потребуется. Как следует из моих слов, все мы – христиане, принадлежим к Православной Церкви и знаем, во что верим и почему это истинно.

Итак, сестра, прошу тебя: будь с нами! О необходимости этого было сказано уже много. Вот и еще причина: мы жалели бы видеть тебя среди нас ради тебя самой; ты – дорога нам – мне, нашему сородичу, другим моим братьям. Братство наше превыше кровного родства и уз дружбы, поскольку мы связаны кровью наших сердец; Господь соединил нас, и что прочнее этого? Мы с благодарностью примем твою помощь и вспомоществуем тебе. Я вижу, что ты для своих noldor – всё равно что Naltariel для Lo"rien"а. Никто не воспрепятствует твоей заботе о них, напротив, ты получишь нашу поддержку и помощь. Помни, господа, Тень растет, наполняя сердца и души, ты же недолго сможешь защищать из своими силами, а сами они слабы, точно дети, ибо скудны мудростью и знанием. Даже немногие уроки, полученные от Владык Запада, усвоены ими плохо, о прочем и говорить нечего. Мы же опираемся на знания многих поколений Воинов и на обширную премудрость Св. Отцев Церкви. Кроме того, твоё согласие поможет сделать выбор и другим. Знай, что от этого Круг разделится в себе. Но не всякое разделение – зло, ибо и Господь наш говорил, что пришел разделить мир. Не единожды в no"ldolie разделялись те, кто избрал правильное, и те, кто вопреки всему, действовал по своему соизволению, претворяя свободу воли."

______________

Последующим я хочу привести устав ордена, обратите внимание на строки о смертной казни. Надо, справедливости ради, сказать, что этот устав уже «устарел» и пункт о смертной казни был исключен (по крайней мере в письменном виде), но мы можем наблюдать с чего все начиналось и какова основа этого богоугодного ордена.