Текст книги "Головач-3 (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

Соавторы: Райан Хардинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Это – безумие, – пробормотал Брайс, обращаясь скорее к себе. – Это – безумие…

– О, я понимаю, почему городские парни вроде тебя могут расстраиваться из-за такого. Городские обычаи отличаются от деревенских, поскольку вы верите в исправление. Мы не заморачиваемся ни с полицией, ни с судами. Когда кто-то совершает серьезное преступление, единственное подходящее наказание – "головач". – Студи снова рассмеялся, на этот раз чуть громче. – Зуб даю, если б ваши городские судьи приговаривали наркобарыг и насильников к «головачу», а не к тюрьме, в городе вообще не было бы преступности.

Брайс, пытаясь подавить тошноту в желудке, резко повернулся. Он услышал какой-то шорох, а потом увидел...

***

В салоне внедорожника раздавались мяуканье, приглушенные визги и всхлипы. Оги снова сидел на водительском сиденье, переводя дух и застегивая ремень «Гуччи». Бросив быстрый взгляд назад, он увидел покрасневшее от ужаса лицо Баббы, растрепанные волосы, выпученные и заплаканные глаза. Кларк зажимал ей рот рукой. Топик у нее был задран над тяжелыми грудями, обрезанные шорты болтались на одной лодыжке. А дело вот в чем: Кларк насиловал Баббу на заднем сиденье самым неистовым и примитивным образом. Сперва была очередь Оги, и это отняло у нее большую часть сил. Остаток быстро угасал под быстрыми толчками таза Кларка, которые звучали как шлепки по сырому стейку.

– Давай уже заканчивай, мужик, – жалобно произнес Оги. – Иначе такими темпами мы окажемся в следующем финансовом квартале.

Последовало еще несколько толчков, а затем Бабба обмякла, отказавшись от всякого сопротивления, но глаза у нее оставались широко раскрытыми, а нижняя губа дрожала. Кларк ощущал под собой странное резонирующее подрагивание ее тела. Он приподнялся, выгнув спину, и усилил напор, пытаясь достичь оргазма. Его цепочка с золотым дельфином раскачивалась, поблескивая в лунном свете. Наконец его толчки прекратились, и он с недовольным видом сел на сиденье. Натянул рубашку и застегнул штаны.

Затем посмотрел на Баббу.

– Черт…

Оги ухмыльнулся.

– Что-то не так, жеребец? Не можешь заставить "Джона Томаса" (на слэнге – член – прим. пер.) отдать свое добро?

Кларк похлопал Баббу по щеке, потом встревожено прищурился.

– По-моему, у нее шок, мужик. Дурацкая была затея.

– Забудь, – сказал Оги. – Положи ей немного денег в карман и вытолкни из машины. Этих деревенщин постоянно насилуют, они уже привыкли. Для них это уже не изнасилование, а часть жизни. Черт, папаши еще в детстве им "целки" ломают.

– Ты-то откуда знаешь? – заорал Кларк. С некоторой серьезностью он проверил у Баббы пульс, затем потрогал ее лоб.

– Да все с ней нормально, – отмахнулся Оги.

– Я не шучу! У нее шоковое состояние, и температура тела падает!

– Ну, сделай тогда что-нибудь, ты же доктор. И убери ее из машины! Мы должны свалить, пока кто-нибудь не появился.

Кларк молчал, и в этом было что-то зловещее.

– Срань... Включи-ка верхний свет, – сказал он жутким шепотом.

Оги нахмурился и подчинился.

– О, господи…

– Что на этот раз? – проворчал Оги, испытывая непреодолимое желание свалить.

В свете потолочного светильника лицо Баббы было бледным и неподвижным. Кларк в ужасе поднял руки и увидел, что они в крови.

В крови было и все заднее сиденье.

– Срань господня, Оги! Наверное, она была девственницей!

– Чушь! – ответил Оги. – Просто у нее месячные!

Лицо у Кларка было напряжено.

– Но при этом не бывает столько крови! Мы сломали ей "целку", мужик! Из нее кровь хлещет, как из крана.

Оги поверил лишь, когда посмотрел назад. Затем он расстегнул штаны, опустил глаза и выпучил их.

– Черт! У меня вся промежность в кровище!

– У меня тоже!

– Вытаскивай ее из машины, пока она тут все не залила! – Оги натянул футболку и выскочил из машины. Оказавшись снаружи, он открыл заднюю дверь, схватил девушку за обмякшие конечности, и потянул...

бум!

Бабба приземлилась плашмя на спину, груди у нее колыхнулись. Она была голой, разве что обрезанные шорты все еще висели на одной лодыжке. Оги посмотрел на ее лицо, но не смог задержать взгляд надолго. Рот у нее был разинут, глаза казались лишенными век. Дышала ли она еще? Оги сомневался, но у него не хватало смелости выяснить это.

– Вытри, сколько сможешь, ее топиком! Нам нужно рвать отсюда!

Маленький топик сразу же промок. Оги вытер остатки крови какими-то тряпками, которые нашел в багажнике. Затем тряпки, топик и окровавленные шлепанцы были выброшены в лес. Оги вернулся за руль и завел двигатель.

– Черт, мужик! Что мы делаем? – воскликнул Кларк. – Мы не можем просто оставить ее здесь!

– С хера ли?

– Она может истечь кровью!

– Раскрой глаза, доктор. Она уже сдохла.

Кларк высунул голову из окна.

– Похоже, ты прав, но лучше я проверю, чтобы убедиться, – и он начал открывать дверь.

Оги втопил педаль газа, и внедорожник сорвался с поляны, выскочил на дорогу и, визжа резиной, понесся прочь.

– Ты что, сдурел?! – заорал Кларк. – Мы не знаем, умерла ли она. Если нет, он даст наше описание копам!

Оги начал успокаиваться. Положив руки на руль, он смотрел на дорогу перед собой.

– Ты не думаешь головой. Она истекает кровью, как заколотая свинья. И даже если она не сдохла, она никому ничего не сможет рассказать.

– Почему это не сможет?!

– Что значит, почему не сможет? Она не умеет разговаривать, и она умственно отсталая. И я начинаю подозревать, что она не одна тут такая.

Это напоминание успокоило Кларка.

– Умственно отсталые не могут свидетельствовать в суде.

– Это верно. Если наше слово будет против ее, мы выиграем, потому что слов у нее никаких нет. Лишь одна гребаная тарабарщина.

Оги улыбался. Он быстро наклонился к пассажирской нише для ног и что-то зацепил большим и указательным пальцами.

– Иииииии? Никакого ДНК. – Между пальцев у него болтался использованный презерватив. – Умные парни всегда пользуются «резинками».

Кларк выпучил глаза. И судорожно сглотнул.

– А где твой? – резко спросил Оги. – Ты же не выбросил его, когда мы ее вытаскивали? Черт! Если выбросил, нам придется вернуться и забрать его, чертов тупица!

Кларк продолжал сидеть неподвижно, с разинутым ртом и каменным лицом.

– Я не помню... где я... – Затем он провел рукой по штанам. – Как тебе это нравится? Он все еще у меня на члене!

Оба загоготали и никак не могли остановиться, а внедорожник уносил их прочь, будто ничего не случилось.

***

– Брось, мужик! – крикнул Брайс. – Ты в своем уме? Ты же щупаешь мертвячку! – Так оно и было. Сознание Брайса, казалось, работало какими-то урывками, а перед глазами все плыло.

Студи действительно гладил груди мертвой блондинки. Он ухмыльнулся в лунном свете.

– Не слышу, чтобы она жаловалась. – Он приложил пуку к уху. – А ты? Кстати, еще теплая и не начала вонять. Не видно ни червей, ни личинок, ничего такого.

Затем он принялся вытаскивать труп из могилы.

– Что ты делаешь?

Студи усмехнулся, как всегда апатично.

– А ты как думаешь, мальчик из колледжа? Блин!

Полностью извлеченное из земли мертвое тело, казалось, светилось от воздействия холодного лунного света на бескровную белую кожу.

– И видишь, – добавил Студи, указывая в яму. – Там ее освежеванный кавалер.

Брайсу показалось, будто он смотрит в кружащуюся бездну. Он не сразу различил награду за свои усилия, но после нескольких секунд созерцания, его мозг смог собрать чудовищную картину воедино. Да, под блондинкой был закопан мужчина без кожи. Целым сохранилось лишь лицо, которое чистый, невыразимый ужас превратил в нечеловеческую маску. Между ног у мертвеца лежал странный комок размером с баскетбольный мяч, будто покрытый неровными складками. Наконец, Брайс догадался, что это – весь кожный покров наркодилера.

Студи раздвинул женщине ноги, придав ей распутную позу. Запустил руку в промежность и пошурудил там.

– Да, как я и думал. "Дырка", как земля, сухая. Какой смысл в двойном "макании"? – Он сверкнул ухмылкой. – Но ставлю горшок золота против ведра с дерьмом, я что смогу найти себе немного "сочку". – С этими словами он сунул палец в дыру в макушке ее черепа. – Ага. Мозги еще мокрые, и червяков нет.

Студи потоптался на коленях, подыскивая наиболее эффективную позицию, и расстегнул штаны.

– Нет-нет-нет, пожалуйста, – задыхаясь, произнес Брайс. – Скажи мне, что ты не собираешься трахать мертвячку!

Студи подмигнул.

– Извини, братан, но я не могу врать. Меня мама так растила. Понимаешь, я собираюсь трахнуть мертвячку... в голову. Все равно, в большинстве случаев они умирают до «головача». Просто эту я «поднимаю с пола» чуть позже, чем обычно.

Он снова опустился на колени и потянул к себе девку за подмышки, пока ее голова не оказалась у него на коленях.

– Ты шутишь, – прохрипел Брайс. И в этот самый момент он стал свидетелем наиболее непотребного случая в своей жизни: он увидел, как эрегированный член мужчины проник в голову мертвой женщины.

– А что, похоже, что я шучу? – усмехнулся Студи, потом расхохотался. – Ооо, парень! Как раз впору!

А затем он принялся "долбить".

Брайсу казалось, будто он превратился в соляной столб, пока беспомощно смотрел на происходящее. Раздающиеся звуки были почти такими же непотребными, как и само действо.

ТУК! ТУК! ТУК! ТУК! ТУК! ТУК!

Зад Студи ходил взад-вперед, в то время как руки и ноги блондинки неподвижно лежали, раскинутые в стороны.

ТУК! ТУК! ТУК! ТУК! ТУК! ТУК!

– Шанс всей жизни, братан, – бросил Студи через плечо. – Можешь отыметь ее после меня...

Брайс вырвался из паралича и закачался на ногах. Затем спотыкаясь, побрел в лес.

– Ты не понимаешь, что теряешь, мужик! – крикнул ему Студи между делом. – "Головач" – это самое кайфовое, что есть на свете!

ТУК! ТУК! ТУК! ТУК! ТУК! ТУК!

Брайс зажал ладонями уши и бросился бежать. Голову атаковали всевозможные мысли, но он сумел отогнать их. Он просто бежал и бежал, прочь от этого зверства. В голове у него было пусто. Будь у него силы, он бежал бы до самого Манхэттена без остановки. По дороге его вырвало, но, чтобы не забрызгать себя, он просто отвернул голову в сторону, каким-то образом сумев не резаться при этом в дерево. Брайс понятия не имел ни куда он бежит, ни где находится по отношению к мотелю или к городу. Но в следующий момент лес остался позади, а сам он оказался на залитой лунном светом дороге...

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Два белых огня ослепили его, раздался дикий визг тормозов. Брайс услышал пронзительный автомобильный сигнал и мужские крики, но ему даже в голову не пришло, что его едва не сбило машиной.

Он стоял неподвижно в свете фар, выпучив глаза от шока. Решетка радиатора находилась всего в паре дюймов от его коленей. Он увидел логотип на капоте: "БМВ".

Прежде чем чувства вернулись к нему, чьи то руки схватили его и толкнули к машине.

– Ты чокнутый придурок! – Это был голос Оги. – Мы чуть тебя не убили!

Затем его впихнули на переднее пассажирское сиденье. Через несколько секунд Оги вернулся за руль, и автомобиль двинулся с места.

– Ты что, бухой? – спросил за заднего сиденья Кларк. – Мы чуть не сбили тебя твоей же собственной машиной! Ты зачем так выскочил на дорогу?

– Я... – попытался ответить Брайс. – Я не знаю.

– Я думал, ты пошел обратно в мотель.

– Я пошел, но... черт.

– Да что с тобой такое, мать твою? – закричал Оги.

Брайсу пришлось сделать глубокий вдох, чтобы привести мысли в порядок.

– Вы, парни, не поверите, что я только что видел...

Кларк наклонился вперед с заднего сиденья.

– Да? А ты не поверишь, что мы только что делали.

В какой-то безумный момент Брайсу показалось, что они сейчас скажут, что делали "головач".

– Что ты имеешь в виду? – Он попытался сморгнуть замешательство. – И почему ты сидишь там?

– Не важно, – сказал Оги. – Мы уезжаем из города. Немедленно.

Брайс прищурился.

– Но я думал... эй, вы, парни, ведете себя очень странно. В чем дело?

– Мы облажались, вот в чем дело. Кларк, расскажи ему в двух словах.

Кларк издал вздох, которому может быть лишь одно определение – удрученный.

– Господи, Брайс. По пути из Бэктауна мы подобрали автостопщицу... знаешь, ту девку...

– Какую девку? – резко спросил Брайс.

– "Ненормашу" с большими сиськами, – ответил Оги.

– Да? И что?

– И, ну, черт, – Кларк замялся, – мы стали к ней подкатывать, понимаешь? Сперва она, казалось, нормально к этому отнеслась.

– Вы стали к ней подкатывать? – лицо у Брайса потемнело от подозрения. – Погоди, что значит, сперва она, казалось, нормально к этому отнеслась?

– Просто послушай, мужик! – взорвался Оги. – Мы стали ее трахать!

– Трахать ее? – Виденные им сегодня ужасы еще не стерли из памяти уродливое лицо Баббы, и в голове у него не укладывалось, как можно трахать «это».

Оги продолжил.

– Да! Трахать ее! Сперва я, затем Кларк, а потом мы поняли, что она кричит...

Брайс замер, медленно посмотрел на Оги, затем на Кларка.

– Вы, засранцы, не пытаетесь же рассказать мне, что изнасиловали умственно отсталую девушку?

– Я не назвал бы это изнасилованием, – поспешно ответил Оги.

– Ты же сказал, что она кричала! – взревел Брайс.

– Ага, – сказал Кларк, – но сперва казалось, что она не возражает. Я предложил ей двадцать баксов, чтобы она показала сиськи, и она согласилась.

– Я воспринял это как согласие, – добавил Оги.

Брайс косо посмотрел на них обоих.

– Вы – кретины! Ни один судья не поверит, что умственно отсталый человек дал согласие на секс! Как минимум вы виновны в изнасиловании второй степени, не говоря уже о других преступлениях!

Оги поморщился.

– Ладно, ладно! Мы это сделали, и уже ничего не изменишь! Нам нужно просто уехать из города. По-моему, нам ничего не грозит...

– Ничего не грозит? – продолжал орать Брайс. – С чего ты взял?

– Она никому не расскажет, потому что не может говорить. Даже если б и могла, что ее слово против нашего? Она же умственно отсталая!

Брайс выкручивал себе руки, переполняемый отвращением.

– Срань господня, я думал, что сегодня уже всего наслушался, но вы, парни, изнасиловали умственно отсталую девушку!

Кларк осторожно наклонился вперед с заднего сиденья.

– Но это, э... не самое страшное, Брайс...

Брайс свирепо посмотрел на него.

– А что может быть хуже?

Оги и Кларк затихли.

– Давайте! Выкладывайте! – закричал Брайс.

Кларк вздохнул.

– Очевидно, раньше она не занималась сексом. Поэтому... было много крови...

– Где она, черт возьми? Вы же отвезли ее в больницу, верно?

– Нет, мужик, – сказал Оги. – У нас не было возможности. Мы оставили ее в лесу и свалили.

Брайс едва не поперхнулся от этой информации.

– Да вы издеваетесь!

– Она залила кровищей все заднее сиденье, но нам удалось его отчистить, – сказал Кларк.

Брайс уронил лицо на руки.

– О, нет, нет, нет, нет...

– Послушай, все позади, – резко произнес Оги. – Сейчас мы уже ничего не сможем сделать. Если б мы знали, что этим все кончится, то никогда бы так не поступили. Мы хотя бы... понимаешь... присунули ей в зад, например, но это уже мелочи. Я говорю, сейчас мы пакуем вещи и сегодня же возвращаемся в Нью-Йорк.

– Подумай головой, Оги! Мы сказали старухе из мотеля, что остаемся на неделю! А если мы внезапно исчезнем, на что это будет похоже?

– Он прав, Оги, – произнес с мрачным видом Кларк. – Это выставит нас виновными.

– Что значит «нас»? – взорвался Брайс. – Это вы, парни, сделали это!

– Да, но ты же с нами, Брайс, – заметил Оги. – И ты в курсе всего. Ты же гребаный адвокат. Разве недоносить о преступлении законно?

– Да, это называется укрывательство преступления, и я должен немедленно пойти к копам!

– Какого хрена. Я же твой брат, а Кларк – наш лучший друг, – с уверенностью в голосе произнес Оги. – Ты же не стукач?

Брайсу захотелось схватить Оги за горло.

– Нет, не стукач, но ситуация – полная жопа, и я никак в этом не участвовал.

Оги продолжал сохранять спокойствие.

– Мы все замешаны, братец. И втроем мы, наверное, умнее, чем все в этой "мухосрани". Если включим мозги, то сможем выйти сухими из воды. Черт, мужик, ты же ее видел. Готов поспорить, если повернуть ее кругом три раза, она тут же обо всем забудет.

– Так вы уже все решили, да? – продолжал бушевать Брайс. – А что если девка умрет? Вы об этом думали? Тогда это уже убийство!

– Не думаю, что она умрет, Брайс, – сказал Кларк. – Кровотечение начало останавливаться.

Оги кивнул.

– Даже если эта сучка умрет, она сделает нам одолжение. Мы оставили ее в лесу. Если она "склеит ласты", звери съедят ее.

Брайс молча уставился перед собой.

– Мы вообще не должны были приезжать в эту адскую жопу мира, – добавил Оги.

– Это же была твоя идея! – взревел Брайс. – Твоя и твоего гребаного Дика Гарглера!

– Успокойтесь все! – рявкнул Кларк.

Наступила тишина. Было слышно лишь шелест шин по асфальту. Брайс жевал кулак, погрузившись в раздумья. Студи дал понять, что их сообщество нетерпимо к преступникам, но подозревать Оги и Кларка нет никакой причины, верно? А вот побег указал бы на их виновность. Наконец, он очень тихо произнес:

– Ладно, будем делать вид, что ничего не произошло. Вернемся в мотель, почистимся, затем поедем в "Сэлли". Мы должны вести себя естественно. Мы – просто трое кутил из Нью-Йорка, знакомящихся с новым городом. У нас отпуск, поэтому мы должны выглядеть, будто мы в отпуске.

– Логично, – согласился Кларк, но его все еще трясло.

– Оги, – сказал Брайс. – Ты слышал это?

– Ага. Именно так и поступим.

– Будем надеяться, что никто не подумает, что пара богатых городских мудаков станет приставать к умственно отсталой девчонке.

У Оги был вид, будто ему есть что сказать по этому поводу, но Брайс жестким взглядом приказал ему молчать.

– Поверить не могу, – пробормотал он себе под нос. Казалось, где бы он сегодня не оказывался, он везде получал какое-то колоссальное потрясение.

Вскоре они припарковались на стоянке мотеля. Город вокруг них почему-то казался вымершим. Такое же ощущение поджидало их и в мотеле. Когда они пересекали холл, Оги, следу инструкциям Брайса, заговорил о бейсболе.

– Гребанные "Янкиз"! Как эти болбесы умудрились проиграть "Тампа-Бэй" у себя дома? Общая сумма выплат двести двадцать гребаных миллионов!

Звучало убедительно. Старуха за стойкой улыбнулась, кивнула и снова принялась читать свои «Пятьдесят оттенков чего-то там».

Когда они благополучно вернулись в номер, глаза у Брайса готовы были вылезти из орбит. Руки и шорты у Оги и Кларка были в кровавых разводах.

– Господи Иисусе! Парни, вы же в кровище. Примите душ и переоденьтесь. Потом нам придется избавиться от испачканной одежды. Хорошо, что в фойе было темно. И надеюсь, вы, парни, использовали "резинки", потому что в противном случае, вы оставили свои ДНК.

– Мы использовали "резинки", Брайс, – сказал Оги. – Не ссы.

Брайс потер лицо.

– Все еще поверить не могу, что вы, парни, сделали подобное.

– Мы тоже не можем поверить, – сказал Кларк. Ему явно было стыдно, но Брайс не был уверен за что именно – за то, что воспользовался девушкой, или все дело в страхе.

– Просто примите душ и переоденьтесь. Я схожу в магазин за сигаретами.

Оги покосился на него.

– Ты же бросил несколько лет назад.

– Да, и я снова закурил.

Ковер местами хрустел под ногами, когда Брайс шел по коридору. Больше никаких звуков не раздавалось. Будто мотель был заброшен, хотя ощущение заброшенности сохранилось, и когда он вышел на улицу. Ни машин, ни людей, полная тишина вокруг. Словно в прострации он направился в клон "Севен-Элевен" (сетевой магазин продуктов – прим. пер.), находящийся в конце квартала. Он вошел и вышел с покупкой, даже не осознавая этого. Затем прислонился к кирпичной стене возле старого таксофона, уставившись перед собой. Когда он закурил свою первую за несколько лет сигарету, то даже не почувствовал вкуса.

Боже, и что дальше?

"Сэлли" находился прямо через улицу, весь мигающий неоном. Наконец, жуткую тишину нарушила толпа деревенщин, высыпавшая из какого-то драндулета и с шумом вломившаяся в стрип-клуб. Затем на улицу вновь опустилась мертвая тишина.

Брайс чуть не вскрикнул, когда зазвонил его сотовый.

На экране высветилось имя "ВАН". Джон Ван Дрилен, его помощник по работе. Он хотел было отправить голосовое сообщение, но потом решил немного отвлечься, пока у него не остановилось сердце.

– Привет, Ван. Как дела в "Большом Яблоке" (прозвище Нью-Йорка – прим. пер.)?

– Все по-старому, все по-старому. А как дела в Тимбукту?

– Потрясающе, – ответил Брайс, едва не поперхнувшись. – Вы закончили с заявлением Леванторпа?

Оно уже ушло, а в остальном все идет гладко, – потом Ван замолчал.

– Что за зловещая пауза? – спросил Брайс. – Какие-то проблемы в офисе:

– Ну, отчасти, я полагаю. Это жесть... Сегодня я работал допоздна, поэтому решил немного выпить в баре в "Ле Бернадин". Через минуту кто-то садится рядом со мной на стул. Глен Стэрнс. Можешь поверить?

Брайс усмехнулся. Финансовый директор "Брайсона". Это тот парень, который...

– Верно, тот упертый хрен, который закрыл счет "Брайсона". Он вряд ли меня помнит, но черт, к тому времени я уже "замахнул", поэтому спросил его напрямую. Сказал: "Эй, почему вы, парни, забрали у нас бюджет и отдали его фирме Хэтоуэя".

Глаза у Брайса расширились. Ему так и не предоставили убедительных разъяснений.

– И что он ответил?

– Он сказал, что они "пробивали" тебя и обнаружили форму 1852.

– Что? – закричал на всю улицу Брайс. – Чушь!

– Он сказал, что у тебя есть четыре обвинения в нарушении профессиональной этики, находящиеся на рассмотрении у НАА (Национальная ассоциация адвокатов – прим. пер.) и у главного прокурора штата...

– Да это просто смешно! Никаких обвинений на меня не рассматривают! И не рассматривали!

– Именно так я ему и сказал, но он мне не поверил.

Брайс заскрипел зубами.

– Готов поспорить, что это тот крысеныш Хэтоуэй, подсунул им фальшивую форму.

– Возможно, но как мы это докажем? Странно, но Стэрнс сказал, что номера счетов совпадают с номерами счетов наших бывших клиентов. Это же конфиденциальная хрень. Хэтоуэй ни за что не раздобыл бы номера этих счетов.

Брайс прижал телефон к уху так, что ему стало больно.

– Он как-то получил их, потому что, Богом клянусь, на меня никогда не подавали форму 1852. Я – юрист, я постоянно лгу, но тебя я не обманываю. Я получил столько ударов ножом от этого козла Хэтоуэя, сколько не получал гребаный Юлий Цезарь. – Брайсу пришлось закрыть глаза и сделать несколько глубоких вдохов. – Послушай, Ван, какое-то время я не смогу отсюда выбраться, поэтому не суетись пока, ладно? И выясни, что к чему.

– Будет сделано, босс. До встречи.

Брайс убрал телефон, и выдохнул сигаретный дым. Он ничего не понимал из только что услышанного. Конкурент подал на него ложную жалобу? Манхэттенская кухня слухов подобна лабиринту. Люди постоянно сочиняют друг про друга какую-нибудь чушь, просто чтобы посмотреть приживется ли она, – сказал он себе. Но здесь все было по-серьезному. Если Хэтоуэй состряпал этот поклеп, я засужу его по самое не могу. Ему небо с овчинку покажется. Посмотрим, как Марси будет его любить, когда его лишат статуса адвоката.

Но какой бы сложной не была эта головоломка, она казалась ерундой по сравнению с текущей ситуацией.

Мой брат и Кларк только что изнасиловали умственно отсталую деревенскую девушку! Брайсу захотелось пробить кулаком кирпичную стену. Приключения никак не кончаются!

Из мотеля через улицу вышли Оги и Кларк. Оги широко ухмылялся. По крайней мере, он неплохой актер, – подумал Брайс. Испачканную в крови одежду они сменили.

Оги помахал ему.

– Идем, Брайс! Выпьем! – Он направился прямиком в "Сэлли". Кларк подошел к стоящему перед магазином Брайсу и прошептал:

– Старую одежду мы почистили и положили в полиэтиленовые мешки. Завтра от нее избавимся.

– Хорошо.

– Оги пошел в бар. Я тоже туда пойду, а сейчас мне нужно купить сигарет.

Брайс поморщился.

– Я думал, ты бросил несколько лет назад.

– Я снова закурил.

Звякнул колокольчик, и Кларк вошел в магазин. Брайс вздохнул и затушил сигарету в таксофонном гнезде для сдачи. Затем направился через улицу в "Сэлли".

Но если бы он посмотрел на таксофон внимательнее, то увидел бы сбоку выцарапанный ножом рисунок: мужская фигурка, сующая пенис в голову женской фигурке.

Когда Брайс ушел, тротуар пересекли две тени. Оказалось, что это двое ухмыляющихся здоровяков с одинаковыми лицами.

Такер и Клайд Ларкинсы. Как обычно, похохатывая, они ввалились в магазин...

***

Попав из почти мертвой тишины в какофонию стрип-клуба, Брайс почувствовал, будто его проглотил какой-то адский зверь. Как и во время их первого визита бешено мигали стробоскопы, гремела тяжелая рок-музыка, а голые стриптизерши крутились, как роботы, на латунных шестах. Брайс и минуты не просидел с Оги в задней кабинке, как в его черепе поселилась невероятная по силе боль.

Оги смотрел на него с какой-то надеждой, что было редкостью.

– Слышь, мужик. Прости.

– Отлично, – усмехнувшись, ответил Брайс.

– Не знаю, что на нас нашло. Нас занесло, мы облажались. Иногда... я теряю над собой контроль.

Брайс уже смирился с этим мучительным фактом.

– Не говори об этом. Ведем себя так, будто ничего не случилось.

Оги мрачно кивнул, затем поднял глаза, заметил что-то и улыбнулся.

– Сюда идет твоя будущая экс-супруга...

Сара Мэй обошла вокруг нескольких столиков и села с ними. Она была явно чем-то расстроена.

– Привет, – сказала она.

– Привет, Сара Мэй, – оживившись, ответил Брайс, но потом обратил внимание на ее заплаканный вид. – Что случилось? С тобой все в порядке?

Фигуристая официантка вытерла глаза и шмыгнула носом.

– О, Брайс, я только что получила плохие известия... Сегодня кто-то изнасиловал мою кузину Баббу...

Лицо у Оги окаменело, Брайс весь напрягся.

– Боже мой, Сара Мэй. Мне очень жаль это слышать...

– Да, это ужасно, – добавил Оги.

– Но не это самое страшное, – продолжила Сара Мэй, теребя платок. – Понимаете, она умственно отсталая, ей тридцать, но у нее мозги пятилетнего ребенка. Похоже, кто-то похитил ее, утащил в лес, сделал это, а потом бросил бедняжку там. Она сумела выползти на Тик-Нек-роуд. Ее нашел ее брат Логер, когда ехал...

При упоминании Логера Брайс слегка выпучил глаза. Он коснулся ее руки.

– Надеюсь, с ней будет все в порядке.

Она начала всхлипывать же в открытую.

– Понимаете, она потеряла очень много крови, потому что была девственницей. Логер поспешил отвезти ее в больницу, но спустя всего несколько минут... она умерла. Истекла кровью.

Сара Мэй разрыдалась.

– Нам очень, очень жаль... – попытался успокоить ее Брайс, но внутренне он бушевал от ярости. Он обнял ее, но тщетно.

Оги судорожно сглотнул.

– Да, прими наши глубочайшие соболезнования...

Брайс не мог подобрать нужные слова. Что он мог сказать? Он смог выдавить лишь:

– Если б мы могли чем-то помочь...

Сара Мэй с трудом взяла себя в руки.

– Я ценю вашу заботу, но, нет, теперь уже ничего не поделаешь.

– Надеюсь, подонка, сделавшего это, поймают, – осмелился предположить Оги.

– Навряд ли, – шмыгая носом, сказала она. – Наверное, какой-то вырожденец или проезжий "метамфетаминщик". Перед тем, как умереть, Бабба была какое-то время в сознании. Но она так и не смогла рассказать, кто сделал это, поскольку не умела говорить...

– Черт, – сказал Брайс, хотя мысленно он произнес фразу целиком: «Черт бы ТЕБЯ побрал, Оги!»

– Сегодня администратор отпустил меня пораньше, – продолжила она, – но мне нужно выпить чего-нибудь крепкого, перед тем как я сообщу это известие моей бабушке...

– Я куплю тебе.

– Нет, не здесь, – сказала она. – Давайте, я возьму вещи, и мы пойдем в "Перекресток", который через улицу. Там не так шумно.

– Конечно, – сказал Брайс, и затем Сара Мэй, пребывающая в глубоком отчаянии, удалилась.

Оги и Брайс обменялись испуганными взглядами.

– Я... – начал, было Оги.

Брайс едва смог подавить свою ярость.

– Не говори ничего, – рявкнул он.

Потекли неловкие секунды, заполненные молчанием, которое Оги при другой ситуации заполнил бы своими непристойными замечаниями. Он понимал, что легкомыслие сейчас неуместно. Спустя пару минут он, наконец, посмотрел на часы.

– А где, черт возьми, Кларк?

– Да. Нельзя же так долго покупать сигареты. Я позвоню ему...

Оги покачал головой.

– Даже не пытайся. У него аккумулятор сдох. – Он вытащил свой "айфон" и коснулся экрана. Брайс не понимал, зачем ему телефон, если они не смогут дозвониться до Кларка. Но затем услышал "жестяной" смех и неприятный звук, будто что-то попало в утилизатор отходов.

– Что ты там смотришь?

Оги даже не поднял глаз.

– Харч-вечеринку. Дома не поверят. О, кстати, Дора победила.

Брайс поморщился. Это был не утилизатор отходов. Это кто-то отхаркивал для женщин очередной сгусток флегмы. Возможно, сам Оги.

– Господи, пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь!

– Что не так? Всего лишь невинное развлечение. Кларк вообще не может держать телефон прямо.

– За каким чертом вы снимали... – Брайс умолк. Волна кислоты окатила его внутренности, когда в голову ему пришел очевидный вывод. – Пожалуйста, скажи мне, что сегодня вы, кретины, больше не делали других съемок.

Оги, наконец, оторвал глаза от телефона.

– Чего? О, в смысле... нет, конечно же, нет! Даже в голову не приходило. – Он поднял руку в скаутском жесте честности. – Клянусь своей рукой, братан. К тому же эти гребаные деревенщины не отличили бы МП4 (видеоформат – прим. пер.) от ИЭУ (интеллектуальное электронное устройство – прим. пер.).

Это было похоже на правду. Здесь Брайс не замечал людей, загипнотизированных голубым свечением телефонов и не обращающих внимания на реальную жизнь вокруг них. В Нью-Йорке же у него постоянно возникало чувство, будто все светятся, как от последствий ядерного удара.

– Послушай, извини, – осмелился тихо произнести Оги. – Кларк сказал, что с ней все в порядке, а он – доктор!

– Заткнись, Оги! – огрызнулся Брайс. Это все, что он смог сделать, чтобы не расшуметься.

Если посмотрю на него еще секунду, я его ударю.

Он окинул взглядом клуб, пытаясь упокоиться и отдышаться. На сцене, на одном из шестов, держась за него обеими руками, висела головой вниз рыжеволосая женщина. Брус проходил прямо между грудей четвертого размера, отчего они свесились в обе стороны. Под улюлюканье и аплодисменты мужчин она широко развела ноги, сделав почти полный шпагат. На соседнем столике черноволосая танцовщица сдвинула в сторону полоску стрингов, вызвав щенячий восторг у парня в строительной – не шучу! – каске. Его сидящий напротив друг зарылся лицом в зад блондинки, схватив ее за лодыжки.

– Сожми его как следует, дорогуша! – Брайс не был уверен, кто из мужчин произнес это.

Оги и Кларк могли бы поиметь любую из тех женщин, и не попали бы в эту кошмарную ситуацию. Но нет, им приспичило поехать в Бэктаун. Оги захотелось "грязненького".

Господи. Следующие несколько дней станут самыми длинными в его жизни. Он все еще не был уверен, хочет ли он рассказать им, что ему показал Студи. Наверняка, они будут настаивать на том, чтобы убраться отсюда. А может, и нет. Оги, возможно, захочет посмотреть сам. Возможно, даже захочет снять тело. Или того хуже.