Текст книги "Правила игры без правил (сборник)"

Автор книги: Эдуард Геворкян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Дядя

Кошкодав-Ракоед опять вел его по узким коридорам, винтовым лестницам, то хватал за руку и тащил едва ли не волоком, то отпускал, и Аршак, чтобы не упасть, бежал по крутому пандусу.

Перед решеткой из толстых, фигурного литья прутьев Кошкодав-Ракоед остановился, пошарил в карманах пиджака, ничего не нашел и грязно выругался. Потом хлопнул себя по лбу, да так, что фуражка слетела и покатилась по коридору, скрывшись в полумраке за поворотом. С потолка сорвалась летучая мышь и умчалась за исчезнувшей фуражкой. Кошкодав-Ракоед запустил руку за голенище и с торжествующим рыком вытащил алюминиевую ложку.

Он осторожно ввел ее в огромную замочную скважину, двинул вверх, вбок. Замок каркнул, решетка со страшным грохотом слетела с петель и рухнула на бетонный пол, подняв тучу пыли. Кошкодав-Ракоед подбоченился и горделиво посмотрел на Аршака.

– Каково, а? – И схватил за руку. – Только вперед!

Пробежав коридор до самого конца, он остановился и

повернул назад, считая боковые ниши. У третьей или у четвертой ткнул пальцем в нишу и, громко сказав: «Здесь», – шагнул в нее, потянув мальчика за собой.

Аршак зажмурил глаза, ожидая удара, но услышал только треск разрываемой бумаги. Обман, и здесь обман. Стены ниши были из обоев, крашенных под бетон.

– Вот твой дядя! – резанул по ушам голос Кошкодава.

Холодные пальцы взяли его за шею и повернули голову.

Большая комната, почти зал. Много старого хлама. На ошкрябанном, без одной ножки рояле возвышается груда битых стульев, в одном углу – пирамида диванов с раскуроченным нутром, в другом – стопки книг с красными корешками. В центре зала, среди мусора и обрывков газет стояли… Нары! Похуже, чем сооруженные дядей, – длиннее и из грубых, необструганных досок. Дядя лежал на первом ярусе с закрытыми глазами и крутил пристроенные к краю нар велосипедные педали с зубчатым колесом цепной передачи. На втором ярусе стояли пузатые бутыли с мутной жидкостью, вниз свисали полупрозрачные трубки, а когда Аршак пригляделся, его замутило – одна трубка влезала дяде в ноздрю, вторая кончалась иглой и упиралась в вену, третья…

– Что вы с ним делаете?! – закричал Аршак и бросился к дяде.

Дядя лежал тихо; грудь мерно вздымалась, он спал, и спал спокойно. Легкий румянец и слабая улыбка, а вовсе не искаженное страданиями лицо. Возможно, он видел приятные сны.

– Твой дядя спит, – вкрадчиво заговорил Кошкодав– Ракоед немного изменившимся голосом, – и будет спать долго, очень долго, так долго, сколько захочет. Питательного раствора хватит хоть на сто лет, и здоровье у него выправится со временем без стрессов и общепита. Ты думаешь, он спит? Нет, он живет, он живее всех нас, включая тебя и меня. Он видит сон и будет жить в нем до скончания века, а если пожелает, то и дольше. Он может растянуть сон на века, тысячелетия, миллионы лет – секунды сна так длинны! Это ты сейчас стоишь в грязной каморке, а твой дядя ведет свои верные легионы на штурм вражеских цитаделей или наслаждается с прекрасными наложницами, умными и кроткими, почитающими за честь служить ему телом и мыслью; а может, он созидает прекрасные города, полные счастья и качественной еды, обители мудрецов и поэтов, хранителей тайны и веры… Не ошибусь, если скажу, что в прихоти своей он может обратить мир в прах, а прах развеять во мраке абсолютной ночи. Быть может, сейчас он измышляет немыслимое, а верные слуги и соратники готовы в тот же миг воплотить волю его в деяние неотвратимое и ослепительное, залить мироздание кровью или шампанским… по выбору! – и никогда не испытает он скуки, век его насыщен и ярок, цвета сочны, а вкус плодов изыскан…

Аршаку стало страшно. Спящий дядя напугал его больше, чем все непонятное и темное до этой встречи.

– Вы что, – спросил он не оборачиваясь, – на игле его держите?

– Фи, как грубо! Игла и все такое – это ваши нехитрые забавы. Подумаешь, много ума надо – травить себя алкалоидами. Нет, дорогой ты мой мальчишечка, твой дядя живет полнокровно и полноценно, все как полагается, без фуфла и дешевки. И удел его завиднее твоего, ибо, узнай же, упрямец, тебя ждут мытарства и хлопоты, а брат твоей матери восседает на троне возвышенном, и мир у его ног – половая тряпка, а сильные мира – персть земная… Узнай же и трепещи – твой дядя – король Аэндора! И это лучшая участь из всех.

Аршак очумело слушал излияния Кошкодава, и перед глазами у него поплыло, закачалось. «Надо спасать дядю». – Мысль не успела оформиться, как он оказался у нар и затряс спящего:

– Вставайте, дядя, немедленно вставайте! – А за спиной трепыхалось хихиканье. – Да что же вы, дядя! – рассвирепел Аршак. – Пока вы тут спите, вас тетя, наверное, по моргам ищет!

При упоминании тети по безмятежному лицу прошла легкая тень, но тут же исчезла, и благостная улыбка снова тронула уголки губ.

– Ты и впрямь хочешь его разбудить? – удивился голос за спиной. – Ну, как знаешь.

Дядя перестал крутить педали и задышал сильнее. Минуты через две он громко всхрапнул и открыл глаза.

– А, это ты, – только и сказал он, увидев племянника.

– Вставайте, дядя, – вцепился ему в плечо Аршак, – тут такие дела…

– Какие дела? – чуть громче произнес дядя, но с места не двинулся. – Какие тут могут быть дела? Не преувеличивай.

Аршак не выдержал, всхлипнул и торопливой скороговоркой рассказал ему о передряге, в которую попал после дядиного исчезновения. Дядя спокойно выслушал, помолчал и невпопад ответил:

– Да-да, конечно. – Потом сдвинул брови и забормотал что-то невнятно, медленно закрывая глаза.

Аршак понял, что дядя вырубается, озверел и, подобрав с пола щепку, сунул ее в зубчатку. Цепь дернулась и замерла, и дядя замер в позе опрокинутого велосипедиста.

– Ну что ты от меня хочешь?! – страдальчески сказал он. – Дайте хоть минутку покоя!

– Дядя, очнитесь! – закричал Аршак. – На вас глюки наводят, вы тут совсем сторчитесь, вставайте, дядя!

– Как громко ты кричишь, – поморщился дядя, но, к удивлению Аршака, поднялся на локте, выпростал ноги из педальных ремней и сел, потирая затылок. Тонкий хлорвиниловый шланг неприятно торчал из носа, но он не обращал на него внимания. – Итак, что хорошего ты мне можешь сказать?

Аршак растерялся. Вместо того чтобы прийти на помощь, как-то вмешаться в события, объяснить, в конце концов, что и почему происходит, дядя вел себя самым предательским образом. «Да и дядя ли это, – вдруг похолодел Аршак, – может, подсунули куклу или там артиста? Но зачем, для чего?»

– Ничего хорошего, я так понимаю, ты сообщить не можешь, – дядины интонации неуловимо напоминали голос Кошкодава-Ракоеда, – и это понятно. Ничего хорошего там, где ты пока находишься, нет. Не было и не будет! С меня хватит! Всю жизнь я был не на своем месте и не со своими людьми. Всю жизнь мне доказывали, что я говно, и кормили говном, уверяя между тем, что это лучшие в мире деликатесы. Пропади все пропадом, я возвращаю билет, можете им подавиться, так и скажи… А если будет приставать эта стерва, скажи, дядя вам шлет поклон и того же желает, и пусть она сдохнет от злости. Ты не бойся, тут все совсем другое, и всем хватит места. Это не наркотики, не фантоматы Лема и не слег Стругацких… Не читал? Можешь взять мои книги, а еще лучше сожги их, все сожги. Ты хороший мальчик, но всей твоей заботы не хватит, чтобы одолеть тошнотворность бытия.

– Дядя, вы заболели, – шепотом сказал Аршак, – пойдемте домой!

– Заболел, – согласился дядя, – но домой не пойду.

– Вам здесь плохо, это же помойка какая-то…

– Помойка? Славно! Здесь я на своем месте, потому что место разумному человеку – клоака. Я и так всю жизнь был в дерьме и теперь вот опять в дерьме – но удовлетворен абсолютно. Улавливаешь разницу? Меня съели. Точка. Крепко обнимаю и целую.

С этими словами дядя собрался было лечь снова, но вдруг глаза его блеснули:

– А ты уходи отсюда, уходи, тебе здесь не место… – И тут неожиданно прижал палец к губам.

Аршак склонился к нему, и дядя еле слышно прошептал:

– Выпусти птицу, выпусти птицу…

Потом улыбнулся, лег, закрыл глаза и нажал на педали. Аршак попятился и сел на клавиши разбитого рояля.

В коридоре он прислонился к стене и закрыл глаза. Пусть его бьют ногами, но он шага не сделает, пока этот мерзавец не объяснит, что от него хотят и зачем мучают дядю. Кошкодав-Ракоед навис над ним, сочувственно сопел и молчал.

– Что вы от меня хотите? – выдавил из себя Аршак, когда молчание стало невыносимым, а сопение отвратительным.

– Сущей ерунды, – бодро ответил Кошкодав-Ракоед, – я тебе при случае объясню. Сейчас не получится, много стен, понимаешь? Впрочем, присядем, поговорим.

Он легонько подтолкнул мальчика вперед, и они двинулись по коридору. Аршак оглянулся на нишу. Там оставался дядя, но сейчас не было никакой уверенности в том, что если он вырвется из липких холодных рук злодея и снова заглянет туда, то увидит дядю, и нары, и шланги, свисающие к дяде…

Аршак вырвал руку и бросился обратно. С разгону он чуть не проскочил нишу, крутанулся и почти упал в разодранный проем.

Все оставалось на своих местах – дядя спал, но и во сне крутил педали, а в сосудах медленно всплывали мутные пузырьки.

– Не веришь? – раздался голос над ухом, и холодные пальцы снова коснулись шеи. – И правильно. Не верь никому. Не верь и мне. Потому что правда только одна: истинный король Аэндора – ты!

В следующий миг стены комнаты задрожали и рассыпались. Исчез хлам, мусор, исчез дядя, расточились нары. Исчезло все.

Иллюзия

Аршак сидел на высоком троне, и в руке его был сияющий жезл абсолютной власти. Трон возвышался в огромном зале, стены которого терялись вдалеке. Зеленый, выложенный малахитом пол украшала золотая роспись. Каждый день ее стирали тысячи, десятки тысяч ног придворных, и каждую ночь пол разрисовывали заново, никогда не повторяя рисунок.

Он знал, что любое его слово, даже не слово, а мысль, и даже не мысль, а тень мысли приведут в движение бесконечные ряды людей и существ, выстроившихся там, внизу. И еще он знал, что достаточно пожелать – сгинут и они, а воля его станет самодвижущей и самотворящей силой, не нуждающейся в посредниках и исполнителях. «Надо искать!» – неслышно подсказал кто-то невидимый из мириада мнимых советников. Тогда он взмахнул жезлом и пожелал: «Искать всем!» Ряды смешались, возник небольшой смерч, и вскоре никого не осталось на малахитовом полу. «Но что искать?» – задумался было он, а голос укоризненно шепнул: «Владыке Аэндора не подобают вопросы».

И тогда он ощутил в себе Знание, а когда перед внутренним взором вдруг появилась сияющая радужная пелена, тот же голос уже не вкрадчиво, а скорее испуганно, громко сказал: «Ах ты, черт, не с того конца пошло…» – и снова последовало знакомое прикосновение холодных пальцев.

Он стоял, тупо уставившись на дядю, а дядя медленно крутил педали.

– Вот ведь какая незадача, – сказал Кошкодав-Ракоед, выталкивая Аршака в коридор. – Пока не объясню – проку от тебя мало, а если объяснить – будешь знать слишком много.

С этими словами он перешагнул через поваленную решетку, задел ее носком, чуть не упал и выругался. Аршак заметил, что кирзовые сапоги исчезли, взамен появились остроконечные лакированные туфли. Кургузый пиджак несколько вытянулся, потемнел, а полоски на брюках стали мельче.

Они вернулись в ковровую комнату. Кошкодав-Ракоед сел на тахту и задумался.

– Есть некий предмет, – сказал он, значительно подняв палец, – который весьма необходим. И ты можешь помочь себе, если поможешь мне найти его. Я не могу тебе сказать, – с этими словами он огляделся по сторонам, сунул голову под тахту, – что это за предмет. А когда ты сам догадаешься, лучше помалкивай и, не раздумывая, тихонечко отдай его мне. Только тихо, никакого шума, понимаешь? А то есть всякие…

– Кто? – насторожился Аршак.

Враги Кошкодава могут оказаться друзьями или по крайней мере они объяснят ему, что происходит.

– Есть тут… рядом, неподалеку…

И тут Аршак понял, что надо бежать. Немедленно, сию минуту, пока этот бельмастый злодей не догадался, что искомый предмет у него в кармане. Радужное сияние во снах, которые наводил Кошкодав, подсказало единственный ответ: перламутровая ручка от зонтика – чем бы она ни была на самом деле – волшебной палочкой хотя бы – вот за чем охотятся!

Аршак вспомнил, что в видении Аэндорского трона жезл абсолютной власти излучал такое же радужное сияние, как пластинки на ручке, и такие же светящиеся пятна меняли свои очертания.

Он уже не гадал, что за чертовщина с ним происходит и кто такой на самом деле Кошкодав-Ракоед: пришелец, шпион или злодей местной выделки. Главное – выбраться из этого помещения и добежать до милиции или, если удастся, до тети!

Он вспомнил, как скрутило его у стены, напротив дома, у глухой высокой стены, за которой громыхала стройка. Интересно, что там строят и не туда ли его заманили, затащили? Может, все это ему мерещится? Всякое бывает – попал случайно в психушку, накачали всякой дрянью, тут глюки и пошли… Нет, бежать, бежать отсюда!

Аршак подобрался к двери.

– Ты куда? – лениво спросил Кошкодав.

– Мне… надо.

– А-а, – кряхтя, Кошкодав-Ракоед поднялся с тахты. – Пойдем покажу, а то заглотает тебя с потрохами.

Аршак поежился. Действительно, можно влипнуть здесь, заблудившись в коридорах и переходах.

На этот раз Кошкодав-Ракоед не торопился. Аршаку даже показалось, что он точно не знает, куда идти. Они брели по длинному закругляющемуся коридору, заглядывая в ниши, открывая двери и приподнимая шторы. В темных помещениях ничего не видно, только иногда в пыльной глухой тьме виднелись далекие слабые огни. Одна из тускло освещенных комнат оказалась забитой аж под самый потолок длинными полками, на которых рядами стояли высокие узкие банки. Кошкодав-Ракоед оживился:

– А ну заходи, покажу кое-что интересное.

Банки с завинчивающимися крышками были набиты разноцветными таблетками. Кошкодав взял с полки одну, повертел, глянул на этикетку.

– Если поможешь мне – станешь самым умным человеком в мире. По таблетке из каждой банки – и будь здоров! Все знания и умения мира, и не одного, прошу заметить, окажутся в твоей маленькой глупой голове. Вот, например, – он покачал банкой, – номер пять тысяч двести три – это у нас кто? Это у нас «Начальник переплетного цеха»…

– Ну-у, тебе начальником еще рано, а вот гляди – банка девять тысяч триста – «Вершитель решительных метафор»; или вот – «Фрезеровщик шестого разряда». Чем плох «Под– пиливатель ножек столов, крытых зеленым сукном», или, скажем, – триста четвертый – «Водитель боевого вертолета»? А на этой полке науки – сколько угодно: химия, астрология, молекулярная психокинетика, физик одних двенадцать разновидностей для разных измерений, или…

Он прервал себя, задумчиво повертел банку с черными таблетками, облизнулся и, пробормотав, «пока не время для забав», поставил ее на место.

– Итак?

Аршак тупо смотрел на него, переводя взгляд с банки на банку. Смешно! В классе четвертом или пятом мечтал: придумали бы такую таблетку – проглотил – все знаешь, на уроки ходить не надо. Вот они, таблетки, но что-то глотать не хочется.

Кошкодав-Ракоед выжидательно смотрел на Аршака, потом махнул рукой и вышел из комнаты. Аршак поплелся за ним. На сей раз его никуда не тащили, наоборот, он теперь едва поспевал за хозяином лабиринта. Кажется, по этим местам он уже шел, и не раз. В конце концов, почему бы сейчас не попробовать?

Аршак замедлил шаги. Кошкодав-Ракоед, что-то бормоча и загибая пальцы, шел не оглядываясь. Вот он скрылся за поворотом! Аршак резко свернул и быстро пошел обратно, потом побежал.

И вот, когда уже не хватало дыхания, а ноги с каждым шагом немели, Аршак, уверенный, что заблудился, вдруг увидел дверной проем, ввалился в помещение и застонал от досады: как он мог не узнать эту квадратную дверь!

На полу неопрятными лохмотьями распласталась «рубка звездолета», с потолка капало, одна лишь бравая надпись «Только вперед!» издевательски белела под трубами.

Круг замкнулся. Рваная бумага, лужи, писк и копошение в углу. Еще немного – и он упадет лицом в скомканные обои и заплачет. Ну нет, слез они не дождутся! Он поднял с пола увесистый обрезок арматуры и недобро посмотрел на дверь. Медленно пошел к ней, потянул за ручку. Дверь не открылась. Ловушка!

Аршак изо всех сил дернул ручку на себя и повалился на пол, прямо в теплую, исходящую паром лужу – в руках у него осталась дверная ручка. С отвращением отбросив ее, он на всякий случай ощупал карман – та ручка была на месте.

Белые буквы идиотского лозунга расплылись в глазах. Ярость вдруг ударила в голову, Аршак уже плохо понимал, что делает. Он подскочил к стене и всадил изо всех сил арматуру в серую неровную поверхность. Рука пробила стену и ушла глубоко внутрь. Из пролома-разрыва в глаза ударил яркий солнечный свет. Зажмурив глаза, он выдернул руку, отступил на два шага и, разорвав в прыжке очередную ложную стену, покатился, хватаясь за сочную зеленую траву, вниз по некрутому склону. А когда наконец падение его завершилось и он, раскинув руки, замер на теплом песке, Аршак вздохнул и открыл глаза.

Пляж тянулся далеко вперед и назад. Из широкой желтой полосы местами выпирают тенты. У самой воды сложены лежаки, а пара лодок рядом с ними перевернута вверх дном. И никого. Брызги волн долетели до него, несколько капель упало на шею.

Аршак сел, помотал головой и осмотрелся. На невысоком склоне возвышался замок, тот самый замок из его сна. Нагромождения башен и знакомый шар на шпиле, а внизу к замку лепились домики, сады…

«Откуда же я вывалился? – подумал Аршак, и потом: – Где я?»

Страх, сидящий в нем глубоко, с самого начала знакомства с Кошкодавом-Ракоедом, исчез, пропал вчистую. Пришло какое-то сонное умиротворение – здесь должны быть нормальные люди, которые помогут выяснить, где он, что с ним. Или хотя бы оставят его в покое. Он не спешил лезть наверх – замок все-таки внушал опасения. Мало ли что, вдруг именно там живет этот хмырь с усами.

Никуда не хотелось идти, лечь бы сейчас на песок… Смущало одно: его злоключения начались в сумерки. Сейчас должна быть ночь. «А сколько времени прошло?» – задумался Аршак. Вроде бы немного, но все равно – почему солнце, откуда пляж, и вообще – где он находится, и как сюда попал?

Он медленно побрел по песку, время от времени поглядывая в сторону замка. Под ногами хрустел песок, порой он ступал по скользким широким полосам из лопнувших воздушных шаров. Присмотревшись к ним, обнаружил, что раньше эти изделия не были шарами, сплюнул и после уже обходил эти дары моря стороной.

У разбитой опрокинутой лодки он остановился. Прислонившись к шершавым доскам, на песке сидела девочка лет пятнадцати, закутанная в синюю хламиду.

Тело

– Привет! – сказала девочка и засмеялась.

– Привет! – ответил Аршак и тоже засмеялся, пожалуй, даже немного громче, чем он обычно смеялся, потом замолчал и спросил: – Ты откуда взялась?

– Отсюда. – Девочка ткнула пальцем вверх, в сторону города.

Аршак плюхнулся рядом на песок и облегченно вздохнул.

– Слушай, что это за город, а? Как называется?

– А зачем тебе? – настороженно спросила девочка.

Аршак растерялся.

– Ты что, больная? Вообще, что это за море? Черное?

Девочка вскочила, заглянула за лодку и снова села.

– Нет, сегодня оно зеленоватое.

– Издеваешься? – почти добродушно спросил Аршак.

Хорошо бы сейчас ее крепко схватить за черную гриву

волос и тряхнуть как следует, чтоб не придуривалась. Но злость куда-то испарилась. Может, она и впрямь больная. Хотя черт его знает, может, здесь все больные. Город больных. Как раньше было – чума в городе, запирают ворота и ждут, пока все не вымрут. А потом снова ворота отопрут. Правда, если все вымрут, кто ворота открывать будет?

Девочка выковыряла из песка щепку, воткнула в песок и, глянув на тень, сказала:

– Скоро начнется.

– Что начнется?

– Карнавал!

– Слушай, так как все это, – Аршак широким жестом обвел рукой берег и склон, – ну, город этот, море, как называются? Это… Земля?

– Ты спятил, – удивилась девочка. – Это Луна. – И захихикала.

Аршак готов был поверить и этому. Но тут девочка громко рассмеялась, и он почувствовал себя дураком. Говорят они все-таки по-русски. Хотя он читал про телепатию…

– Перестань ржать! Понимаешь, я вроде тут влип, мне срочно нужно домой. В Москву, понимаешь, или в Ереван.

– Так тебе в Москву или в Ереван?

– Да не важно, меня похитили, ясно?

Аршак сделал страшные глаза, и девочка сразу посерьезнела.

– Да, похитили, и не только меня, но и моего дядю. Они его сейчас пытают, а ты мне здесь мозги пудришь!

– Ой, – девочка вскочила и уставилась на Аршака, – что же мы сидим! Побежали к моему папе, он скажет, что делать. Он поможет, он сильный.

– Далеко?

– Да нет, здесь рядом, неподалеку.

Они некоторое время пытались бежать, но вскоре перешли на шаг, потому что в кроссовки Аршака набился песок. Он прислонился к деревянному столбу, снял обувь, вытряхнул.

– Тебя-то хоть как зовут? – спросил Аршак, завязывая шнурок.

– Ты что, шпион? – Девочка опять нахмурилась.

– Шпион! – злобно рявкнул Аршак.

– Тогда не скажу, – снова захихикала девочка. – Жарко!

И сбросила с себя длинную синюю ткань. Больше на ней

ничего не было. Аршак ахнул. Мало того, что она была голая, подумаешь, всех дел, но тело ее покрывала разноцветная татуировка – змеи, драконы обвивали со всех сторон, мелкими печатными буковками шли непонятные тексты, а вокруг пупка располагался глаз.

– Ты… чего? – хрипло спросил Аршак.

– Не ходить же голой! – пожала она плечами. – Ну, что ты встал, идем, сам же просил. Разбудим папу, он тебе поможет. Берегись!

Она резко дернула его за руку, упала. Аршак повалился на нее. Деревянный столб-гриб с большой фанерной нашлепкой беззвучно рухнул на место, где они только что стояли.

– Все сгнило, – удрученно сказала девочка.

Аршак перевел дух, поднялся, стряхнул с себя песок.

– Спасибо тебе, – сказал он, – ты меня спасла.

Она ничего не ответила. Татуированной ящерицей извиваясь по песку, она подобралась к рухнувшему столбу. Край «гриба» уперся в большой камень и образовал что-то вроде навеса.

Девочка заползла под навес.

– Иди сюда, – гулко срезонировала фанера.

Аршак пожал плечами, огляделся по сторонам и полез к ней.