Текст книги "Эд, граф Парижский и король Франции (882-898)"

Автор книги: Эдуард Фавр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

По Верденскому договору епископство Камбре и даже некоторые земли Реймсской епархии вошли в состав Лотарингии и тем самым оказались в другом государстве, чем центр этой епархии[521]521
  Schrörs. Op. cit. S. 223.


[Закрыть]. Такое состояние вещей было для архиепископов источником проблем[522]522
  Schrörs. Op. cit. S. 228–229. – Flodoardi Historia Remensis. L. III. С 12. P. 488 и далее.


[Закрыть], поэтому одной из их постоянных забот с тех пор стало воссоединение ветви, отделенной в результате каролингских разделов земель, со стволом. Именно ради этого Гинкмар так настойчиво подталкивал Карла Лысого вторгнуться в Лотарингию в 870 г.[523]523
  Noorden. Hinkmar. S. 250. – Schrörs. Op. cit. S. 312. Bourgeois. Le capitulaire de Kiersy. P. 118.


[Закрыть]; по Мерсенскому договору, которым завершился этот поход, ее разделили, и Камбре вошло в состав Западно-Франкского королевства. В результате Реймс утратил опасное положение пограничного форпоста, и наконец, поскольку все его епископства объединились, эта архиепископская кафедра, благодаря многочисленности суффраганов, обеспечила себе позицию, не имевшую равных. Но в 879 г., когда в Западно-Франкское королевство вторгся Людовик Младший, магнаты этого королевства убедили его уйти, отдав ему всю часть Лотарингии, какую Карл Лысый получил по Мерсенскому договору. Эту уступку подтвердил в 880 г. Рибмонский договор[524]524
  Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 118, 132 и далее. – Schrörs. Op. cit. S. 429.


[Закрыть]. Камбре снова оказалось в другом королевстве, чем Реймс; плоды усилий Гинкмара были потеряны. После смерти сыновей Людовика Заики, когда в Восточном и Западном королевствах воцарился Карл III, Камбре опять воссоединилось с центром епархии; это значительно облегчило избрание нового епископа Додилона[525]525
  Gallia Christiana. T. III. Parisiis: Typographia Regia, 1725. Col. 14. – Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С 6. P. 568.


[Закрыть]. Теперь Фульк видел, что этому столь желанному единству снова приходит конец, ведь если Эд и Арнульф воцарятся оба и сохранят наилучшие отношения, границы их королевств останутся такими, какие предусматривал Рибмонский договор. Фульк понимал, что этого нового разделения можно избежать только одним способом: надо было, чтобы Арнульф, по примеру своего предшественника Карла III, воцарился в обоих франкских королевствах; тогда под тем же скипетром, что и Реймс, объединились бы не только Камбре, но и многочисленные владения[526]526
  Schrörs. Op. cit. S. 60,223,229,304,463 и регесты №№ 55, 62, 151, 152 и др. – Письмо Фулька о владениях реймсской церкви в Кёльнской епархии см. Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 6. P. 567–568.


[Закрыть], какие архиепископство имело в Восточно-Франкском королевстве и которые были объектом постоянных посягательств и неиссякаемым источником забот для епископов. Таковы были причины, побудившие Фулька предложить Западно-Франкское королевство Арнульфу. Если в письме[527]527
  Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С 5. P. 563–564.


[Закрыть] этому государю он приводит другие мотивы, то потому, что первые имели слишком личный характер и плохо подходили для того, чтобы в чем-либо убедить властителя земель за Рейном.

Пора познакомиться с Арнульфом[528]528
  Об Арнульфе см.: Dümmler. Op. cit. Passim. – Dümmler. De Arnulfo Francorum rege.


[Закрыть], ведь отныне он вступит в контакт с королевством Эда. Его поприще в некоторых отношениях имело сходство с карьерой последнего. Законная жена короля Карломана Баварского не принесла детей этому королю; Арнульф родился от его связи с очень знатной женщиной по имени Лиутсвинда. Незаконнорожденный сын Карломана, внук Людовика Немецкого, правнук Людовика Благочестивого, Арнульф был красив и силен, как отец; история показывает, что он был смел и предприимчив. Родившийся между 845 и 850 гг., он около 870 г., как и его отец, получил под управление марки Каринтию и Паннонию. Во время долгой болезни Карломана именно он управлял королевством Баварией; он мог рассчитывать, что наследует отцу, но в дела Баварии вмешался его дядя Людовик III по прозвищу Младший и в 879 г. побился от своего брата Карломана, чтобы тот признал наследником его. Сам Людовик III умер в 882 г., и его наследство принял Карл III; Арнульф, его племянник, присягнул ему на верность, но дядя держал его в отдаленных провинциях, какими тот уже правил прежде, вместо того чтобы больше приобщить к власти, вместо того чтобы использовать его отвагу против норманнов, прислушавшись к монаху из Санкт-Галлена[529]529
  wenck. Die Erhebung Arnulfs. S. 22.


[Закрыть], – ведь император опасался Арнульфа, угадывая в нем опасного соперника своему незаконному сыну Бернарду, которого он хотел сделать наследником. Тем не менее Арнульф во главе баварцев принял в 882 г. участие в злополучном походе на Эльслоо. Первая попытка расширить свое влияние, которую он предпринял в 884–885 гг., была подавлена Карлом III. Его недовольство было известно, но он ждал своего часа. В июне 887 г. архиканцлер Лиутвард, изгнанный со двора в результате заговора магнатов, укрылся у него и стал готовить свержение императора. Наконец, Арнульф развернул знамя восстания; Карл III был смещен и признал в качестве короля и законного наследника Арнульфа, который с тех пор стал не узурпатором, а законным и бесспорным наследником государя, отрекшегося в его пользу[530]530
  Дюммлер (Dümmler. Geschichte des ostfränkischen Reiches. Bd. III. S. 302) приводит такой отрывок из «Хильдесхаймских анналов»: «Franci reliquerunt eum et elegerunt Arnulfum in regem et Karolus subicit se Arnulfo» [франки покинули его и избрали в короли Арнульфа, и Карл подчинился Арнульфу]. – Ex Conventu Valentino // Histor. de Fr. IX. P. 315. – Wenck. Op. cit. S. 30 и далее. – Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. V (1874). S. 23 и далее.


[Закрыть]. В самом деле, Арнульф был единственным Каролингом, который мог царствовать; Империя нуждалась в энергичном и смелом вожде; никто и не думал противопоставлять ему последнего легитимного Каролинга, который был еще ребенком, или незаконных детей императора Карла III.

Арнульф, правда, был бастардом, но его мать была очень знатной, и это обстоятельство, возможно, сыграло свою роль. К тому же еще при жизни Карла III, когда этот государь решал вопрос о том, кто будет ему наследовать, многие высказались за то, чтобы на трон поднялся Арнульф, «дабы факел, оставленный великим Людовиком Немецким, не угас в доме господина»[531]531
  Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 244. – Wenck. Op. cit. S. 22.


[Закрыть]. Благодаря храбрости Арнульфа и тому факту, что он был единственным дееспособным Каролингом[532]532
  Philipps. Beitràge zur Geschichte Deutschlands vom Jahre 887 bis 936. – Pflugk-Harttung. Thronfolge im deutschen Reiche. S. 134 и далее. – Maurenbrecher. Geschichte der deutschen Königswahlen. S. 25 и далее. – В 889 г. Арнульф добился от магнатов, чтобы они признали двух его незаконных детей его преемниками в случае, если у него не родятся законные наследники (Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 331–332).


[Закрыть], не имевшим серьезных конкурентов, о его незаконнорожденности, которая при других обстоятельствах стала бы непреодолимым препятствием для возвышения, современники как будто забыли[533]533
  «Ведастинские анналы» говорят об Арнульфе как о сыне Карломана и племяннике Карла III, никак не упоминая его незаконнорожденность, так же как «Фульдские анналы», Регинон, Ассер и т. д. – Фульк писал Арнульфу, что тот и Карл Простоватый, только они, «de tota regali stirpe remanserint»; он обращался к Арнульфу как к одному из тех, «quibus ex genere honor regius debebatur» (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С 5. P. 564). Он писал Арнульфу о Карле Простоватом: «quern solum post ipsum [Arnulfum] de regia ipsius habebant progenie» (Ibid. P. 563). – О незаконнорожденности Арнульфа см. Wenck. Op. cit. S. 34 и далее.


[Закрыть].

После восшествия на престол, случившегося в середине ноября 887 г., Арнульф объезжал свое королевство, гордый новым саном, щедро вознаграждая за оказанные услуги либо приобретая новых сторонников за счет розданных милостей. В Регенсбурге он отпраздновал Рождество на торжественном собрании посланцев разных народов, подчинившихся ему. В этом городе, любимом месте жительства его отца, он оставался до середины февраля 888 г., потом проехал Баварию, Каринтию и на Пасху вернулся в Регенсбург, счастливый, похоже, что в качестве короля посетил места, где прошла его юность. Но это не было поведением государя, способного претендовать на Западную империю. Потеряв несколько драгоценных месяцев на триумфальный объезд своего королевства, Арнульф наконец понял, что империя Карла III расползается на лохмотья у него под руками и самое время что-то предпринимать. Поэтому он через Шпейер, где провел конец мая, вернулся во Франкфурт, чтобы созвать там во второй половине июня ежегодное весеннее собрание[534]534
  В Шпейере Арнульф был 26 мая (Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1741), a во Франкфурте – с 8 июня (Ibid. Nr. 1743). – Annales Fuldenses. T. V. Ann. 888: «his auditis, rex [Arnulfus] Franciam peciit, habitoque ad Franconofurt generali conventu…». – О generalis conventus см. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. III (1883). S. 564.


[Закрыть]. Во время этой поездки он встретился в Вормсе[535]535
  Дату поездки Фулька можно определить, зная, что в июне 888 г. он присутствовал на соборе в Майнце (Dümrnler. Op. cit. Bd. III. S. 306 и далее). – «Ведастинские анналы» пишут, что победу при Монфоконе Эд одержал 24 июня, во время переговоров Фулька с Арнульфом. Фульк явился к Арнульфу не во Франкфурт, а в Вормс, он пишет это сам: «expetierat Arnulfum regem apud Warmatiam, ut ipse Willeberto presuli… preciperet» (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С 6. P. 567); а ведь коль скоро архиепископ Виллиберт Кёльнский умер 11 сентября 889 г., то Фульк намекает на свою первую встречу с Арнульфом; вероятно, от него он направился во Франкфурт, чтобы отстаивать свои взгляды.


[Закрыть] с Фульком, приехавшим к нему с двумя своими епископами-суффраганами, Гоноратом Бовезийским и Гетилоном Нуайонским, а возможно, еще и с Додилоном Камбрейским[536]536
  эти служители церкви – Додилон, Гонорат, Гетилон и архиепископ Иоанн Руанский – на соборе в Майнце подписали акт Лиутберта, архиепископа этого города. Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 320. – Mabillon. Annales ordinis S. Benedict. T. III. P. 688–690. – Следует отметить, что Фульк его не подписал; может быть, он не присутствовал на соборе.


[Закрыть]. Последовал ли Фульк за Арнульфом во Франкфурт или остановился в Майнце, чтобы присутствовать на общем соборе немецкого духовенства? Это не очень важно. Несомненно, он растолковал Арнульфу – и это было целью его поездки, – что королевство, власть в котором только что узурпировал Эд, по праву причитается ему [Арнульфу], что Эд не принадлежит ни к какой королевской династии, что единственный из еще живущих Каролингов – ребенок, юный телом и умом и поэтому неспособный держать бразды правления самостоятельно, что Западно-Франкскому королевству грозит страшное норманнское нашествие; таким образом, он уговаривал Арнульфа прийти и наложить руку на причитающееся ему королевство[537]537
  Аргументы, которые Фульк мог выдвигать для Арнульфа, содержатся в его письме тому же государю (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 5. P. 563–564) и в «Ведастинских анналах», 888 г.: «contulerunt se ad Arnulfum regem, ut veniret in Franciam et regnum sibi debitum reciperet» [обратились к королю Арнульфу с тем, чтобы он пришел во Франкию и принял причитающееся ему королевство]. Фульк предложил Арнульфу именно все Западно-Франкское королевство целиком: «idem Arnulfus regimen huius regni suscipere noluit», – пишет он в одном письме (Flodoardi Historia Remensis. Ibid.).


[Закрыть].

Похоже, он временно убедил Арнульфа, который на больших собраниях во Франкфурте во второй половине июня принял решение, враждебное Эду: выступить на Вормс[538]538
  Текст «Фульдских анналов» (Annales Fuldenses. T. V. Ann. 888) говорит о решениях Франкфуртского собрания, враждебных Эду: Арнульф «habitoque ad Franconofurt generali conventu, disposuit adventare Wormatiam. Quod vero Odo comperiens… contestans se malle suum regnum gratia cum regis pacifice habere…» – Именно в Вормсе в 858 г. собиралась армия Людовика Немецкого, чтобы вторгнуться в королевство Карла Лысого (Dümmler. Op. cit. Bd. I. S. 430). В каролингских законах не указывалось, сколько дней должно пройти между созывом армии и ее выступлением (Baldamus. Das Heerwesen unter den spateren Karolingern. S. 56–57). Во всяком случае, Арнульф на собрании во Франкфурте во второй половине июня (Die Regesten des Kaiserreichs. P. 664) сделал лишь распоряжения, измененные непосредственно после победы Эда 24 июня. – 3 июля Арнульф был еще во Франкфурте (Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1750–1751).


[Закрыть], чтобы оттуда грозить Эду; если он согласится пойти на сделку, поставить ему условия, в противном случае напасть на него, пройдя через Реймс, дававший доступ в Западно-Франкское королевство. Таким был план, который Эд расстроил почти сразу же, примирившись с большинством врагов благодаря победе над норманнами; реальный результат этой победы был намного скромней резонанса, какой она получила, и морального эффекта, который произвела.

Эд после восшествия на престол не терял времени, как Арнульф, совсем напротив – он спешил добиться[539]539
  Annales Vedastini. Ann. 888: «Odo vero rex francos… sibi sociari festinabat» [Эд, истинный король, поспешил… перетянуть на свою сторону франков].


[Закрыть], чтобы его признало как можно больше сторонников. Ему требовалась армия, ведь он не знал о намерениях короля восточных франков, а главное – норманны никуда не ушли и разоряли его королевство. Осенью 887 г. они стали лагерем в Шесси[540]540
  См. выше, с. 85.


[Закрыть], на левом берегу Марны; как только им стало известно о свержении Карла III, они сочли, как и после смерти Карломана, все договоры аннулированными и, главное, решили, что смута, вызванная сменой монарха, означает для них полную безнаказанность[541]541
  Annales Fuldenses. T. V. Ann. 888: «Nordmanni, audita Francorum dissensione et Imperatoris eorum abiectione, plurima loca, quae prius minime tetigerant, vastaverunt».


[Закрыть]. Поэтому они вскоре покинули Шесси и, сочтя более благоразумным удалиться от Парижа, центра активности Эда, пошли на Труа, который сожгли, проникли в Бургундию, разорили монастырь Без к северу от Дижона и создали угрозу для Реймса; этот город и монастырь Сен-Реми, находившийся вне его стен, спаслись, как уверяет анналист, благодаря туману, окутавшему их на три дня; наконец, они продолжили грабежи, двинувшись к Тулю и Вердену[542]542
  Annales Besuenses. P. 247. – Ex Chronico Besuensi. P. 1920. – Steenstrup. Normannerne. T. II. P. 237. – «Nortmanni vero omnia loca usque Mosam more solito et partem Burgondiae dévastât» [Норманны в своей обычной манере опустошили всю страну до Мааса, а также и часть Бургундии] (Annales Vedastini. Ann. 887, по другим рукописям – 888 г.): данный отрывок говорит о том, что норманны делали в первой половине 888 г. – Регинон относит эти факты к 889 вместо 888 г. – Annales Fuldenses. T. IV. Ann. 887.


[Закрыть]. Эд встретил их северо-западней последнего, под Монфоконом, в Аргоннах, местности, входившей в состав королевства Арнульфа[543]543
  Аббатство Монфокон входило в состав «pagus Dulcomensis» (Longnon. Atlas historique de la France. Texte. P. 120). Этот «pagus» по Мерсенскому разделу достался Карлу Лысому (Annales Bertiniani. Ann. 870), но после заключения Рибмонского договора снова вошел в состав Восточнофранкского королевства, хотя был одним из семи пагов Реймсской епархии (Longnon. Études sur les «pagi» de la Gaule. 2^e partie. P. 50).


[Закрыть]. По свидетельствам современников, встреча была неожиданной[544]544
  Annales Vedastini. Ann. 888: «inopinata victoria» [неожиданная победа]. – Abbon. L. II. V. 501–502: «inopina praelia». – Два этих источника, которые одни и говорят об этой победе, указывают день; «Ведастинские анналы» приводят и год; они упоминают эту победу очень кратко, но то немногое, что они сообщают, согласуется, как и в отношении осады Парижа, с рассказом Аббона; он в книге II не следовал хронологическому порядку.


[Закрыть]. Присутствие Эда с армией в Восточно-Франкском королевстве, между Реймсом и Вормсом, можно объяснить лишь предположением, что он готовился дать отпор, зная об обращении Фулька к Арнульфу и о возможности враждебных действий со стороны последнего.

Было 24 июня; Эд ехал впереди отряда из тысячи всадников[545]545
  Конная служба в то время была обычным делом, особенно у королевского окружения (Baldamus. Op. cit. S. 62).


[Закрыть], когда подоспевший охотник сообщил ему о приближении нескольких тысяч норманнов, как конных, так и пеших. Они имели численное преимущество – какая важность! Король надел доспехи, повесил на шею щит, вынул меч и в окружении трех молодых воинов, специально выделенных для службы ему[546]546
  Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. IV (1885). S. 275.


[Закрыть], бросился в бой со своим отрядом. Он убивал всадников или обращал их в бегство, но не позволял своим разбредаться, поскольку его предупредили о подходе пехоты: «Оставайтесь в сомкнутых рядах, – сказал он им, – на это возвышение я поднимусь сам; пусть по моему первому сигналу все тронутся с места». Он потребовал свой рог и поднялся на холм; оттуда он увидел, как медленно, звеня оружием, приближаются пешие воины; тогда он извлек из своего рога столь сильный звук, какой могли произвести только королевские уста. Его отряд, до того остававшийся в укрытии и спешившийся после первой победы, вновь поднялся в седла и ударил на пехотинцев. В гуще боя Эд получил удар секирой, сбивший ему шлем на спину, но тотчас пронзил дерзкого обидчика мечом. Наконец норманны обратились в бегство. Это двойное сражение, похоже, было недолгим[547]547
  Annales Vedastini. Ann. 888: «commissoque praelio mox victor extitit» [вступив в сражение, вышел из него победителем].


[Закрыть] и показывает, что норманнов было легко победить на открытой местности, так же как и на море, и что только искусность в полевой фортификации давала им неоспоримое преимущество.

Эд преследовал и отогнал далеко от своих границ противника, который, увы, после этого неожиданного поражения очень скоро пришел в себя и вернулся. Если эта победа не просто над шайкой грабителей, а над настоящей норманнской армией[548]548
  Аббон (Abbon. L. II. V. 492–493) говорит о 10 тыс. всадников и 9 тыс. пехотинцев; возможно, он преувеличивает, но его слова согласуются с сообщением «Ведастинских анналов», утверждающих, что Эд имел дело с «exercitus» [войском].


[Закрыть] не дала долговременных результатов, Эду она принесла, по словам анналиста, незаурядную славу[549]549
  Annales Vedastini. Ann. 888: «quae victoria~hon modicam illi gloriam contulit» [эта победа принесла ему немалую славу]. – Рассказ об этой победе помещен в данных анналах между сообщениями о переговорах Фулька с Арнульфом и о перемене в политике последнего в отношении Эда; отсюда можно сделать вывод, что эта победа оказала определенное влияние на упомянутый политический перелом.


[Закрыть] и имела самые счастливые последствия для его зарождавшейся власти.

В самом деле, после того как стало известно о блестящей победе при Монфоконе, Арнульф, который до того прислушивался к предложениям врагов Эда, а в отношении последнего занимал выжидательную и угрожающую позицию, сменил политику: он отослал Фулька, не дав ему совета и не сказав ни слова в утешение[550]550
  Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 5. P. 563: «sed ipse rex eum [Fulconem] sine ullo consilio vel consolatione dimiserit». – Г-н Дюммлер (Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 321) вместе с Бёмером и Мюльбахером (Die Regesten des Kaiserreichs. P. 666–667) допускает, что во время встречи Арнульфа с Эдом Фульк был в Вормсе. После того как Арнульф изменил отношение к Эду, то есть после победы 24 июня при Монфоконе, он, должно быть, спровадил Фулька, а после этого до встречи в Вормсе, случившейся в конце июля или начале августа, прошло довольно много времени; шли переговоры между обоими государями («dum missi inter illos discurrerent» [пока посланники ходили туда и сюда], Annales Vedastini. Ann. 888). Фульк должен был убеждать Арнульфа до собрания во Франкфурте; в Вормс он приехал раньше начала этого собрания; к июлю его игра была проиграна, ему больше нечего было делать в Вормсе, когда туда явился Эд, ведь последний прибыл лишь для совершения формального акта, всё было решено заранее.


[Закрыть]; он уже не хотел царствовать в Западно-Франкском королевстве. Пример королей Востока, пытавшихся делать это до него, показал ему, что не стоит рисковать своей совсем недавно обретенной королевской властью в подобной авантюре. И потом, появление повсюду национальных вождей наводило его на размышления; он понял, что каждый народ империи хочет для себя правителя, который бы оставался с ним постоянно и был готов рисковать, а не виртуального монарха, способного его покинуть, чтобы воевать в других краях. Но Арнульф не вышел из игры совсем и, отказавшись от непосредственного царствования над всеми кусками распавшейся Империи, намеревался навязать им свое верховенство, свой сюзеренитет.

Ради этого, применительно к Западно-Франкскому королевству, он пригласил Эда на общее собрание. Тот, посовещавшись со своими, приняв во внимание свой частный интерес и интерес королевства, решил немедля ехать и тем самым выполнить то, что Гинкмар считал долгом хорошего короля, – поддержать мир с соседними государями. Он выбрал в свиту самых знатных из сторонников и выслал вперед графа Тьерри и некоторых других, чтобы они сообщили Арнульфу, что Эд намерен приехать, и согласовали место и день. Эд не рискнул бы пойти на такую встречу без уверенности, что она принесет соглашение. Поэтому, вероятно, в ходе предварительных переговоров, продлившихся почти месяц с июля 888 г.[551]551
  Annales Vedastini. Ann. 888: «dum missi inter illos discurrerent» [пока посланники ходили туда и сюда]. – 3 июля Арнульф был еще во Франкфурте (Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1750); бесспорно, что о победе 24 июня при Монфоконе он узнал в этом городе; 1 августа он был в Требуре, вероятно, по дороге в Вормс, где и произошла встреча, дата которой нам неизвестна.


[Закрыть], обсуждалась и определялась также природа отношений, каким предстояло установиться между обоими государями.

Во время этих предварительных переговоров Балдуин, граф Фландрии, потрясенный неудачей Фулька[552]552
  Ничто не позволяет предполагать, как это делает г-н Дюммлер (Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 321), что Балдуин ездил к Арнульфу вместе с Фульком. Последний в письме к Арнульфу (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 5. P. 563564) мог умолчать о своих суффраганах, но не умолчал бы о графе Фландрском.


[Закрыть] у Арнульфа и победой при Монфоконе, не пожелал продолжать прежнее сопротивление. Он приехал к Эду и поклялся отныне хранить ему верность; король принял его милостиво и с большим почетом, призвал твердо выполнять данное слово и велел сопровождать его на встречу, на которую направлялся. Для партии, которую покинул Балдуин, это был тяжелый удар; на севере, во «Франкии», власть Эда в значительной степени укрепилась.

В назначенный день, очень вероятно – в начале августа 888 г.[553]553
  Арнульф был 3 июля во Франкфурте, 1 августа – в Требуре и 23 августа – в Гернсхайме (Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1750,1751,1752,1753).


[Закрыть], Эд, уверенный в поддержке со стороны своих, прибыл в Вормс. Место было выбрано удачно: в самом деле, графом в земле Вормса, на левом берегу Рейна, был родственник Эда по имени Мегингауд[554]554
  О Мегингауде см. Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 358. – Reginonis Chronicon. Ann. 888: «Megingaudus cornes nepos Odonis regis». – Г-н фон Калькштейн считает его сыном старшей сестры Эда (Kalckstein. Robert der Tapfere. S. 116); в своей «Истории королевской власти во Франции» (Kalckstein. Geschichte des französischen Königthums. Bd. I. S. 466) он скорей допускает, что было два Мегингауда, один из которых был сыном, а другой, появившийся в истории только в 888 г., – внуком старшей сестры Эда. Г-н де Бартелеми (Barthélémy A. de. Les origines de la maison de France. P. 126–127) считает Мегингауда сыном старшей сестры Роберта Сильного. Короче говоря, происхождение родства Эда и Мегингауда неизвестно.


[Закрыть]. Еще в 868 г. он был видной фигурой в королевстве Людовика Немецкого; в 876 г. король отправил его с миссией к Карлу Лысому; с января 888 г. он был графом также в Майенфельде; впоследствии он признал Арнульфа, который за это дал ему богатое аббатство Санкт-Максимин в Трире. Встречаясь на земле, где он был одним из могущественных графов, государи, для одного из которых Мегингауд был родственником, а для другого – верным подданным, как бы ступали на нейтральную территорию[555]555
  В эпитафии Мегингауд характеризуется как «regibus cams multis».


[Закрыть].

Арнульф принял Эда со всеми положенными почестями и прежде всего поздравил[556]556
  Annales Fuldenses. T. V. Ann. 888: «gratanter ibi recipitur». Это выражение, похоже, говорит о том, какую важность Арнульф придавал победе при Монфоконе.


[Закрыть] с блестящей победой, какую тот недавно одержал; конечно, разговор шёл о норманнах, возможно, и о границах; Арнульф попросил Эда проявить милосердие к тем подданным, которые приезжали, чтобы предложить первому Западно-Франкское королевство. Но важнейшим вопросом, решавшимся на встрече, было взаимное положение обоих государей.

Прежде всего, какими могли быть притязания Арнульфа? Как мы видели, его, хоть он и был бастардом, современники воспринимали как единственного Каролинга, способного царствовать, как бесспорного наследника императора Карла III, которого тот признал. Он наследовал последнему во всех правах, он хотел получить наследство во всей полноте[557]557
  Annales Vedastini. Ann. 888: «regnum sibi debitum» [причитающееся ему королевство]. – Wenck. Die Erhebung Arnulfs. S. 30. – Asser. Annales rerum gestarum Aelfredi Magni. Ann. 887. P. 491.


[Закрыть]. Каролингская империя едина и должна оставаться единой; но в одно время с Арнульфом вышли на сцену новые государи, образовались новые королевства; чтобы спасти единство империи, он стал претендовать на верховенство над всеми. Еще Людовик Благочестивый при разделе владений между сыновьями, который он произвел в 817 г.[558]558
  Charta divisionis Imperii inter Lotharium, Pippinum et Ludovicum filios Ludovici Pii Imperatoris [de 817] // Histor. de Fr. VI. P. 406: «Senior frater… sicut ei major potestas». Это превосходство Карл признавал за старшим братом Лотарем еще в 840 г.: «promittens… fidelem se fore illi et subjectum fore velle, ita ut primogenito fratri esse oporteret» [обещал быть ему верным и послушным, каким и должно быть в отношении старшего брата] (Nithard. Historia. L. II. С. 2 [Цит. по: Нитхард. История в четырех книгах / пер. А.И. Сидорова // Историки эпохи Каролингов. М.: РОССПЭН, 1999.]). – В 841 г. Лотарь еще сохранял свое верховенство.


[Закрыть], предоставил одному из них верховенство над братьями; Верденский договор упразднил это верховенство. С его подписанием «реальное единство Империи исчезло, но церковь не пала духом»[559]559
  Bayet. Compte rendu du travail de M. Bourgeois «Le capitulaire de Kiersy» // Revue historique. 32 (1886). P. 183.


[Закрыть]: она взяла дело единения в свои руки. Папа хотел, чтобы основой для политического единства империи послужило единство церкви; он сумел заменить лозунг «Император и Империя» на «Церковь и Император»[560]560
  Schrörs. Op. cit. S. 50.


[Закрыть]. Отныне принцип единства поддерживала церковь; император теперь мог быть возведен на трон только в Риме и папой. Очень скоро церковь потребовала, чтобы император, коронуемый ею, имел верховенство, и таким образом возродила принцип единства[561]561
  Карл Лысый, коронованный в 875 г. папой, претендовал на верховенство над всем Западом: «se imperatorem et augustum omnium regum eis mare existentium appellare praecepit» (Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. V (1874). S. 86). – Иоанн VIII писал Людовику III по прозвищу Младший: «si… romanum sumpseritis imperium omnia vobis régna subjecta existent» (Waitz. Ibid.). – В рассуждениях г-на Байе (Bayet. Art. cit.) принцип единства слишком быстро исчезает из истории, сменяясь моральным и религиозным авторитетом; коль скоро сохранялись сюзеренитет либо притязания на сюзеренитет одного монарха над всеми остальными, то можно сказать, что еще существовал и принцип единства.


[Закрыть]. Это верховенство стало догмой, и единство Империи ни у кого не вызывало сомнений: «Как Церковь одна, так и Империя должна быть одной», – говорил Гинкмар, и этот архиепископ рассматривал Западно-Франкское королевство только как часть империи[562]562
  Schrörs. Op. cit. S. 383.


[Закрыть]. При Карле III физическое единство могло бы осуществиться, как при Карле Великом или Людовике Благочестивом, если бы Бозон, основатель королевства Прованс, не предпринял успешной попытки расчленить империю; его воспринимали только как узурпатора[563]563
  Annales Fuldenses. T. V. Ann. 890: «tyrannus». – Dümmler. Op. cit. Bd. IL S. 332, Anm. 2.


[Закрыть]; после его смерти, случившейся 11 января 887 г., его вдова признала сюзеренитет Карла III, который взамен сделал Людовика, сына Бозона, своим «верным» и признал за ним право наследовать отцу[564]564
  Annales Fuldenses. T. V. Ann. 887: «honorifice ad hominem sibi, quasi adoptivum filium etiam, iniunxit». – Ex Conventu Valentino //Histor. de Fr. IX. P. 315: «cui praestantissimus Karolus Imperator jam regiam concesserat dignitatem».


[Закрыть]. Хотя королевской власти Людовика предстояло реализоваться только через три года, император таким образом сам безвозвратно обрек реальное единство на гибель, в то время как принцип единства еще сохранялся, коль скоро сюзеренитет Карла III над королевством Прованс был должным образом признан[565]565
  Ibid.: «post gloriosissimi Caroli obitum aliquandiu sine Rege ac principe existens [regnum Provinciae]». После смерти Карла III считалось, что в королевстве нет государя.


[Закрыть]. Вступив на престол в период полного распада империи, Арнульф предпринял последнее и предельное усилие, чтобы спасти принцип единства. Опираясь на прецедент, созданный Карлом III, как его наследник он выдвинул притязания на то же самое право сюзеренитета над всеми новыми государями, появившимися в империи[566]566
  Asser. Annales rerum gestarum Aelfredi Magni. Ann. 887. P. 491: «sed tamen principalis sedes regni ad Earnulf juste et merito provenit… Caeteri quoque quatuor reges fidelitatem et obedientiam Earnulfo, sicut dignum erat, promiserunt; nullus enim illorum quatuor regum haereditarius illius regni erat in paterna parte, nisi Earnulf solus; sed imperium penes Earnulf remansit».


[Закрыть]. Так, он сохранил этот сюзеренитет над королевством Прованс, сделав эффективной королевскую власть Людовика[567]567
  Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 332 и далее.


[Закрыть]; так же в 888 г. он добился признания своего верховенства со стороны Беренгария[568]568
  Dändliker und Müller. Liudprand von Cremona. S. 135140. – Эти авторы очень справедливо сопоставляют отношения Беренгара с Арнульфом и отношения Эда с тем же государем. Их можно дополнить, отметив, что «Деяния Беренгара» говорят только о мирном договоре между Беренгаром и Арнульфом, так же как «Ведастинские анналы» подводят итог встречи в Вормсе словами «facti amici» [стали друзьями]. – Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 324–325.


[Закрыть], и ему предстояло постоянно бороться с Гвидо Сполетским, который, нанеся Беренгарию поражение, присвоил королевство Италию[569]569
  После того как Гвидо короновался в 889 г. в Павии как король Италии, папа «regem [Arnulfum] obnixe interpellabat, ut urbe Roma domam sancti Petri visitaret, et Italicum regnum… ad suum opus restringendo dignaretur tenere. Sed rex… quamvis non libens postulata denegavit» (Annales Fuldenses. T. V. Ann. 890). – Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 367–368.


[Закрыть] и императорский сан; Арнульф действительно считал, что имеет все права на то и на другое, и если не стал короноваться в качестве короля Италии в 894 г., то только из уважения к Беренгарию[570]570
  Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 379.


[Закрыть] как к своему «верному»; после смерти Гвидо Сполетского он короновался императорской короной. Следуя тому же принципу, он сохранял враждебность к Рудольфу, королю Заюрской Бургундии, пока тот не признал его верховенство[571]571
  Ibid. S. 323–324.


[Закрыть].

Таковы были притязания Арнульфа, которые он сохранял также в отношении Эда, а позже – в отношении Карла Простоватого. Нет сомнений, что Эд их признавал. Рассказ «Ведастинских анналов» не очень ясен; однако, судя по нему, именно Арнульф вызвал к себе Эда; тот, поколебавшись, прибыл по требованию Арнульфа, который принял его милостиво[572]572
  Annales Vedastini. Ann. 888: «Odo… honorificeque ab Arnulfo rege susceptus» [Эд… был с почетом принят королем Арнульфом]; то же выражение применено в отношении Балдуина: «[Odo] suscepit eum cum honore» [Эд принял его с почетом].


[Закрыть], а потом отослал; уже этот рассказ предполагает верховенство Арнульфа. «Фульдские анналы»[573]573
  Annales Fuldenses. T. V. Ann. 888: «Odo contestans se malle suum regnum gratia cum regis pacifice habere quam ulla iactancia contra eius fidelitatem superbire, veniensque humiliter ad regem». – Annales Fuldenses. T. V. Ann. 895: «Odo rex Galliae ad fidelitatem regis [Arnulfi] cum muneribus veniens». – Ирменгарда, мать Людовика Прованского, в 889 г. прибыла к Арнульфу тоже с дарами (Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 332).


[Закрыть] еще сильней акцентируют эту ситуацию: согласно им, Эд в 888 г., не желая нарушать верности, какой был обязан Арнульфу, покорно приехал к нему; позже, в 895 г., те же анналы, которые были официальными анналами Восточно-Франкского королевства, говорят, что Эд выполнил свой долг «верного» и прибыл к Арнульфу с дарами. Составителей этих анналов можно было бы заподозрить в пристрастности, если бы другие авторы не использовали аналогичные термины[574]574
  Reginonis Chronicon. Ann. 888. – Asser. Annales rerum gestarum Aelfredi Magni. Ann. 887. P. 491.


[Закрыть] для характеристики отношений Эда и Арнульфа. Наконец, Фульк, свидетельство которого обладает неоспоримой ценностью, называет Эда «homo» (человеком) Арнульфа[575]575
  Фульк пишет Арнульфу (Flodoardi Historia Remensis.L. IV. С. 5. P. 563): «cum nee in eo [Arnulfo] sibi spes ulla remansisset, coactus sit eius [Arnulfi] hominis, videlicet Odonis, dominatum suscipere». – «Eius hominis» не может означать «этот человек», хотя г-н Дюммлер (Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 32) и допускает такую возможность. «Eius» и «ео» в одной и той же фразе должны относиться к одному и тому же лицу; к тому же нельзя было сказать «eius hominis» об Эде, если в письме о нем еще не заходила речь. Наконец, исключено, чтобы Фульк в письме Арнульфу презрительно выразился об Эде, которого Арнульф поддерживал.


[Закрыть]. Слово «homo» означало того, кто совершил «commendatio»[576]576
  Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. IV (1885). S. 245, 273. – Roth. Geschichte des Beneficialwesens. S. 380382. – Roth. Feudalitât und Unterthanverband. S. 208–209. Annales Bertiniani. Ann. 851: «Respogius, datis manibus… suscipitur».


[Закрыть], то есть вложил в знак подчинения сложенные руки в руки сеньора, присягнул ему на верность и тем самым объявил себя его «vassus», «верным», вассалом. Эд, по словам Фулька, совершил в отношении Арнульфа «commendatio», признал его сюзеренитет, а Арнульф взамен признал за ним королевскую власть.

За несколько лет до того Людовик Прованский тоже сделался «homo» Карла III, который – и это следствие выглядит неизбежным – признал за ним королевские права[577]577
  См. выше, с. 94.


[Закрыть]. Тот факт, что эти события произошли почти одновременно и описывались в сходных терминах, позволяет отождествить ситуации Эда и Людовика Прованского.

Позднейшие события дают еще одно доказательство верховенства Арнульфа над Западно-Франкским королевством: в 893 г. Фульк возвел на престол Карла Простоватого и написал Арнульфу, что, если бы тот позволил, он хотел бы сделать этого нового короля «верным» последнего, чтобы как король, так и его королевство были Арнульфу подчинены[578]578
  Flodoardi Historia Remensis. L. IV. C. 5. P. 563: «hoc more hune regem [то есть Карла Простоватого] factum ipsius fidelitati et consilio committere voluerint ut ipsius adiutorio et consilio uteretur in omnibus, et eius subderetur tam rex quam universum regnum preceptis et ordinationibus. Preterea quod audierat huic regi suggestum, quia contra fidelitatem ipsium… egerit…». – О значении слова «fidelitas» см. Bourgeois. Le capitulaire de Kiersy. P. 224 и далее. – Здесь «fidelitas» имеет два значения: «помощь» и «повиновение».


[Закрыть]. Этот план Фулька провалился, потому что Арнульф поддержал Эда против Карла Простоватого; позже все переменилось, Арнульф принял сторону последнего, признав за ним все права на Западно-Франкское королевство; взамен Карл дал ему обещание, которое могло быть только присягой на верность[579]579
  Фульк пишет: «promissionem quoque, quam rex suus Karolus eidem Arnulfo, qui regnum sibi contradiderat, promisisset» (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. C. 5. P. 564). – Annales Vedastini. Ann. 894: «Amulfus bénigne suum excepit consobrinum, eique regnum paternum concessit» [Арнульф радушно принял своего родственника, уступил ему отцовское королевство]. Это эквивалент признания Карлом III королевской власти Людовика Прованского: «regiam concesserat dignitatem» (Ex Conventu Valentino // Histor. de Fr. IX. P. 315).


[Закрыть]. Таким образом, если уж Карл, легитимный Каролинг, признал сюзеренитет Арнульфа, то Эд, выскочка, и подавно должен был это сделать.

Нужно ли говорить, что Эд был вассалом Арнульфа? Нет, это грозило бы создать ложные представления. Королевский вассал был обязан нести службу, о которой в отношениях между государями не могло быть и речи[580]580
  Эд, как и Святополк, скорей имел некоторое отношение к классу крупных держателей бенефициев, лично присягавших государю на верность, практиковавших «commendatio», но не обязанных нести вассальную службу при короле. Roth. Feudalitât und Unterthanverband. S. 209-210. – Roth. Geschichte des Beneficialwesens. S. 385.


[Закрыть]. Это грозило бы также создать впечатление, будто традиция, утверждающая на основе представлений о феодализме, что Эд получил свое королевство от Арнульфа во фьеф, имеет какое-то отношение к реальности; а ведь в IX в. феодализм существовал только в зародыше, о фьефах речи еще не было и вассалитет не обязательно предполагал держание бенефиция[581]581
  Waitz. Op. cit. Bd. IV (1885). S. 246–247, 256, 273 и далее.


[Закрыть]. Кстати, во время встречи в Вормсе Эд уже вполне легитимно владел своим королевством, ведь Арнульф не мог сам назначить Западно-Франкскому королевству государя, лишь бы тот поклялся ему в верности[582]582
  О свободе выбора главы Западно-Франкского королевства см. письмо Фулька Арнульфу: Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 5. P. 563.


[Закрыть]. Рассматривать отношения Эда и Арнульфа как отношения частных людей, пытаясь в конечном счете выявить детали, о которых не думали современники, значило бы зря потратить силы и прийти к полной неопределенности или к ошибочным выводам.

Короче говоря, Арнульф прибегнул в отношении Эда к принципу сюзеренитета, который был придуман церковью, чтобы спасти догму о единстве империи, и впервые применен императором Карлом III к Людовику Прованскому. Взаимные обязательства, какие предполагал такой сеньорат Арнульфа, «моральный сеньорат», как было сказано[583]583
  Bourgeois. Op. cit. P. 214.


[Закрыть], были расплывчатыми и неопределенными[584]584
  Два места в текстах, которые могли бы прояснить эти обязательства, к сожалению, очень темны: Арнульф обязался быть для Людовика Прованского «fautor regni auctorque in omnibus» (Ex Conventu Valentino // Histor. de Fr. IX. P. 315); не ясней и термины, в которых Фульк описывает желательные для него отношения между Карлом Простоватым и Арнульфом (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 5. P. 563).


[Закрыть], кроме одного – обязательства поддерживать мирные и дружеские отношения[585]585
  Когда Святополк, князь Моравии, в 884 г. признал себя «верным» Карла III, фульдский анналист записал: «Zuentibaldus dux, cum principibus suis, homo, sicut mos est, per manus imperatoris efficitur, contestatus illi fidelitatem juramento, et usque dum Karolus vixisset, nunquam in regnum suum hostili exercitu esset venturus» (Annales Fuldenses. T. V. Ann. 884). Имели место «commendatio» и мирный договор; это случай, аналогичный случаю Эда.


[Закрыть]. Оно одно и обратило на себя внимание анналиста из Сен-Вааста, потому что для франкского населения было важней всех остальных. Это была точка соприкосновения между системой единства и тем, что пожелали назвать режимом согласия, – первая привела к появлению второго, и пределы их уточнить трудно[586]586
  Bayet. Art. cit. P. 182.


[Закрыть]. С воцарением Арнульфа принцип единства вышел на сцену еще раз, и Арнульф стал его последним воплощением.

Итак, встреча в Вормсе имела два главных результата: с одной стороны, оба государя определили свое взаимное положение в империи, Арнульф отстоял свой сюзеренитет и легитимировал королевскую власть Эда – последний больше не был узурпатором; с другой стороны, был обеспечен мир между обоими королевствами, Западно-Франкским и Восточно-Франкским «Успешно и к обоюдному удовлетворению уладив все дела», они расстались.

Эд вернулся к себе в королевство, став сильней: его королевская власть утвердилась окончательно, отныне все должны были признавать его легитимным государем, ведь он был королем с согласия Арнульфа[587]587
  Reginonis Chronicon. Ann. 888: «cum consensu Arnulfi».


[Закрыть]. Самое время было вернуться к защите своих подданных от норманнов[588]588
  Ibid.: «contra assiduas depraedationes Nordmannorum indefessus propugnator».


[Закрыть]. Последние, опустошив земли до Бургундии, до Реймса, Туля и Вердена и потерпев поражение под Монфоконом, воспользовались отсутствием Эда в июле-августе 888 г., чтобы подойти ближе к Парижу. По пути, а шли они, вероятно, по Марне, они наткнулись на Mo и осадили его[589]589
  Рассказ об этой осаде есть в «Ведастинских анналах» и у Аббона (Abbon. L. II. V. 454–466); оба этих свидетельства превосходно согласуются. Согласно «Ведастинским анналам», осада Mo произошла в отсутствие Эда («interim»), после Монфокона; хронология Аббона в этой части его поэмы ненадежна. Норманны не пошли атаковать Mo из своего лагеря в Шесси в начале 888 г., потому что, вероятно, хотели уйти подальше от Эда и от Парижа. – О Mo см. Carro. Histoire de Meaux et du pays meldois. P. 53–57.


[Закрыть]. Город как таковой, окруженный рекой, не имел крепостной стены. Население вместе с епископом Сегемондом укрылось в цитадели и перешло к обороне под командованием отважного графа Теутберта, брата епископа Анскерика Парижского. Норманны построили осадные машины, насыпали дороги, чтобы приблизиться к подножью стен. Теутберт героически сопротивлялся днем и ночью; во главе своих воинов он провел многочисленные и смертоносные вылазки; увы, в одном из этих боев он погиб вместе с большинством соратников. Отныне тяжкая задача обороны выпала епископу, а он был не чета Гозлену! Охваченный страхом, он велел замуровать ворота; население, изнуренное, изголодавшееся, удрученное столькими потерями, видя, что никакая подмога не подходит, капитулировало; оно сдало город на условии сохранения ему жизни и выдало заложников. Открыли ворота, и горожане вышли под руководством нескольких вожатых; они пересекли Марну, но едва отошли от Реки, как норманны бросились в погоню и захватили в плен епископа и всех жителей[590]590
  Г-н Стенструп (Steenstrup. Normannerne. T. II. P. 235) полагает, что имело место не нарушение договоренности со стороны норманнов, а недопонимание между ними и жителями Mo; эту гипотезу подтверждает рассказ в «Ведастинских анналах». – Может быть, осажденные договорились лишь с частью норманнов? Мы уже видели, что так поступили парижане в 886 г.


[Закрыть]; потом они вернулись, сожгли город, разрушили укрепления на всем протяжении, каком сочли нужным, и остались там до конца октября[591]591
  Это подтверждает слова Ассера (Asser. Annales rerum gestarum Aelfredi Magni. Ann. 887. P. 490), утверждающего, что норманны оставались в «Caziei» целый год; правда, они там не находились постоянно.


[Закрыть].

Отсутствие Эда ощущалось жестоко[592]592
  Аббон с горечью отмечает отсутствие Эда в Mo: «nunquam sibi principe subveniente» (Abbon. L. II. V. 454464); – «régi hinc felix micat omen Odoni» (Ibid. V. 466).


[Закрыть]; теперь под угрозой оказался Париж. Поэтому, чтобы предотвратить новую осаду, по возвращении Эд в августе-сентябре 888 г. собрал армию и стал лагерем в окрестностях города[593]593
  Ведастинские анналы. 888 г.


[Закрыть]. Это была не бесполезная предосторожность, ведь в конце октября норманны вышли в Сену из Марны; найдя Париж хорошо защищенным, они вновь поднялись по реке, разделившись по своему обычаю на два отряда, то есть сухопутную армию и флот; потом они прошли вдоль реки Луан[594]594
  Согласно «Англосаксонской хронике» (Anglo-saxon Chronicle. Ann. 887. P. 361), норманны остановились на Йонне; но свидетельство «Ведастинских анналов» кажется мне более достоверным.


[Закрыть] и на ее берегах стали на зимние квартиры.

На время опасность от Парижа была отвращена. Вероятно, во время пребывания в этом городе Эд в память о чудесах, совершённых святым Германом в период осады, подарил церкви Сен-Жермен-ле-Вьё золотой сосуд, украшенный драгоценными камнями, для хранения руки святого, которую монахи Сен-Жермен-де-Пре оставили в этой церкви в свидетельство признательности за гостеприимство, какое они там нашли[595]595
  Aimoini continuator. Ann. 882 // MGH LL. T. I: Capitularia Regum Francorum. Hannoverae: Bibliopolii Hahniani, 1835. P. 514. – Вставка, ошибочно датированная 882 г., в «Вертинских анналах»: Annales Bertiniani. Ann. 882 // éd. Dehaisnes. P. 289 или Histor. de Fr. VIII. P. 36, n. e. – Mabillon. Annales ordinis S. Benedicti. T. III. P. 265. – Г-н фон Калькштейн (Kalkstein. Op. cit. Bd. I. S. 44–45) путает раку, подаренную Эдом, еще когда он был графом, и этот «vasculum», подаренный им уже в качестве короля «adeptus oilmen regium».


[Закрыть].

После того как норманны удалились, Эд направился в Реймс для встречи с посланниками Арнульфа. Тот, отправляя к нему посольство, хотел публично продемонстрировать, что Эд царствует с его согласия как сюзерена и что между ними установился мир; он хотел также добиться примирения между Эдом и частью его противников, главой которых был Фульк и центром действий – Реймс, и обеспечить благосклонность монарха тем, кто возвращался в милость, – условие, которое он, похоже, принимал близко к сердцу[596]596
  Это прощение дважды упоминается в «Ведастинских анналах» за 888 г.; правда, одним из тех, кто выиграл от него, был Рудольф, аббат Сен-Вааста.


[Закрыть]. 13 ноября на торжественном собрании, которое было созвано в церкви, посвященной Богоматери, Эд принял этих посланников, привезших ему дары[597]597
  В договоре о разделе империи за 817 г. предписано, чтобы короли приносили дары императору, а он им – еще большие, поскольку он более могуществен (Charta divisionis Imperii inter Lotharium, Pippinum et Ludovicum filios Ludovici Pii Imperatoris [de 817] // Histor. de Fr. VI. P. 406).


[Закрыть] и, возможно, корону[598]598
  Только «Ведастинские анналы» говорят об этом посольстве, ссылаясь насчет короны на некий слух, «ut ferunt»; сообщая о смерти императора Карла III, они тоже говорят «fertur a suis strangulatus» [задушен своими]; последний слух ложен и был упомянут лишь затем, чтобы придать правдоподобие первому.


[Закрыть], которую он надел на свою голову в окружении народа, провозгласившего его королем. Только так и надо расценивать это событие, значимость которого чрезвычайно преувеличили. В нем усматривали вторую коронацию Эда, которую якобы совершил Фульк посредством золотой короны, специально для этого присланной Арнульфом[599]599
  Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 322. – Kalckstein. Op. cit. Bd. I. S. 57. – Г-н Мурен (Mourin. Les comtes de Paris. P. 68) уже не в одном месте исправляет традиционный рассказ.


[Закрыть]. Но почему первая коронация Эда должна была оказаться недействительной? Зачем бы вторая коронация Эда понадобилась Арнульфу, который не требовал ее от других монархов, позже признавших его сюзеренитет? Правда, он как сюзерен отправил посланников на коронацию Людовика Прованского, но этот король к тому времени еще не короновался. И неужели Фульк, если бы он в самом деле короновал Эда, даже не намекнул бы на это в письме Арнульфу, где кратко изложил все факты, относившиеся к становлению королевской власти в тот период?

Случай с короной – была она послана или нет, находилась ли в числе подарков или нет – никакого значения не имеет: посольство достигло своей цели. Фульк волей-неволей признал Эда: он был вынужден, как он пишет, изъявить покорность[600]600
  Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 5. P. 563: «coactus sit… Odonis dominatum suscipere».


[Закрыть]. Эд его простил, как и всех, кто до того дня не признавал его власть; он принял от них присягу на верность и призвал их отныне не нарушать ее. Он немедленно дал доказательство этого прощения, отпраздновав Рождество в Сен-Ваасте – одном из аббатств того самого Рудольфа, который вместе с Фульком и Балдуином прежде принадлежал к его самым заклятым врагам.