Текст книги "Эд, граф Парижский и король Франции (882-898)"

Автор книги: Эдуард Фавр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Однако его восшествие на престол произошло не сразу – не столько из-за сомнений некоторых людей и укоренившегося в их душах почтения к каролингским единству и легитимности, сколько и прежде всего потому, что появился соперник.

Действительно, среди западных франков произошел раскол: некоторые, впрочем, немногие, пожелали избрать на престол Гвидо Сполетского[420]420
  О Гвидо Сполетском см.: Waitz. Ober das Herkommen des Markgrafen Wido von Spoleto. S. 149 и далее. – Wiistenfeld. Uber die Herzoge von Spoleto aus dem Hause der Guidonen. Bd. III. S. 383 и далее. Bd. IX. S. 414 и далее. – Dümmler. Geschichte des ostfränkischen Reiches. Passim.


[Закрыть].

Гвидо происходил из австразийского рода с мозельских берегов, не родственного Каролингам, но почти не уступавшего им в древности[421]421
  Wenck. Die Erhebung Arnulfs. S. 95.


[Закрыть]. Его прадед Гвидо был графом Бретонской марки; его дед Ламберт был графом Нантским, но в результате смут потерял свое графство и был вынужден удалиться в Италию, где и умер в 837 г. Его отец Гвидо, человек предприимчивый, деятельный и не очень щепетильный, приобрел герцогство Сполето, которое после его смерти перешло к старшему сыну Ламберту, тогда как второй сын Гвидо, вероятно, стал графом Камерино. Получивший от императора поручение защищать папу, Ламберт неизменно был самым грозным врагом последнего и руководствовался лишь личным честолюбием; он умер в 879 г., оставив одного сына, который не замедлил последовать за ним в могилу (в 882 г.). Гвидо II, брат Ламберта, остался единственным наследником герцогства Сполето и графства Камерино, которые Карл Великий в свое время отделил друг от друга, опасаясь, что рука, которая их объединит, станет слишком сильной. Поначалу Гвидо продолжил политику, враждебную папству; папа пожаловался на него императору Карлу III; Гвидо был арестован по обвинению в том, что получил деньги от византийского двора на мятеж.

Против него возбудили дело как против государственного изменника, но он бежал и вступил в союз с сарацинами. Карл III в 883 г. лишил его бенефициев и поручил Беренгарию, герцогу Фриульскому, исполнить приговор и подчинить Гвидо, но Беренгарий не сумел этого сделать. В 885 г. император простил Гвидо, получившего оба герцогства обратно. С тех пор последний стал союзником папы, который назвал его сыном; на время он захватил Капую и Беневент, одержав две победы над сарацинами; короче говоря, наглядно продемонстрировав слабость императора, он стал самым могущественным правителем Центральной Италии.

После смерти Карла III казалось, что именно он и захватит корону. Но нет! Он уступил ее своему сопернику Беренгарию. Память о происхождении у него была еще жива; итальянская ветвь постоянно поддерживала связи с очень многочисленной частью семьи, оставшейся в Западно-Франкском королевстве[422]422
  Dümmler. Op. cit. Bd. I. S. 213. – Bourgeois. Le capitulaire de Kiersy. P. 95.


[Закрыть]. Он сам сохранял личные отношения с родственниками за Альпами. Последние выступили против возведения Эда на престол; они хотели получить государя, который принадлежал бы к их семье; они сформировали партию и призвали Гвидо, который, снедаемый жаждой царствовать[423]423
  Erchemperti historia Langobardorum. P. 263: «cupiditate regnandi devictus».


[Закрыть], позволил себе увлечься и погнался за призрачной выгодой.

Самым могущественным среди родственников Гвидо, как и среди противников Эда, был, конечно, Фульк, архиепископ Реймсский[424]424
  Это родство нельзя объяснить, но оно несомненно. Dummier. Gesta Berengarii. P. 16–17. – Flodoardi Historia Remensis. L. IV C. 1. P. 555–556: «pro Widone quoque affine suo». Фульк был родственником императора Ламберта, сына Гвидо II (Flodoardi Historia Remensis. L. IV С. 3. P. 561).У Фулька и императора Ламберта был общий родственник по имени Рампон, живший в 895 г. (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 5. P. 566); это имя встречается в роду Фулька, у которого был брат по имени Рампон (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 1. P. 555), умерший ранее 884 г.


[Закрыть]. Он родился во «Франкии»[425]425
  О происхождении Фулька и начале его карьеры см. его эпитафию: Flodoardi Historia Remensis. L. IV С. 10. P. 575; см. также: С. 5. Р. 564; С. 1. Р. 555; С. 4. Р. 562. – Gallia Christiana. T. IX. Parisiis: Typographia Regia, 1751. Col. 45; T. III. Parisiis: Typographia Regia, 1725. Col. 491.


[Закрыть], то есть севернее Сены, и в этих краях прошло все его поприще. Он происходил из знатного рода, чем гордился, и, похоже, не без оснований. С самого детства его воспитывали по правилам канонической дисциплины, вероятно, в Сен-Бертене. Поскольку в школе этого монастыря он отличился интеллектуальными способностями, Карл Лысый взял его в свиту и включил в число приближенных; там он и приобщился к делам. В 875 г. Фульк сопровождал Карла Лысого в Рим[426]426
  Flodoardi Historia Remensis. L. IV С 1. P. 555.


[Закрыть]; в 877 г., когда этот государь готовился к новому походу в Италию, он включил Фулька и Гозлена в число тех, к кому должен был обратиться его сын Людовик Заика, чтобы составить из них свое окружение и совет[427]427
  Histor. de Fr. VII. P. 702. – Dümmler. Geschichte des ostfränkischen Reiches. Bd. III. S. 45, Anm. 2.


[Закрыть]. Фульк был уже видной фигурой, он уже был аббатом[428]428
  «Картулярий Ситью» (Folquin. Chartularium Sithiense. P– 126) называет Фулька в момент его назначения в Сен-Бертен «canonicus», a Кьерсийский капитулярий, появившийся годом раньше (в 877 г.), упоминает его в числе аббатов.


[Закрыть]. В следующем году он сменил Хильдуина в должности аббата Сен-Бертена[429]429
  Согласно Gallia Christiana. T. IX. 1751. Col. 45, Фульк стал аббатом Сен-Бертена в 877 г.; это ошибка, так как, согласно «Картулярию Ситью» (Folquin. Chartularium Sithiense. P. 126), он сменил Хильдуина «V idus februarii, dominica I. in quadragesima» – а ведь первое воскресенье Великого поста пришлось на 9 февраля в 878 г., а не в 877 г. – «Бландинские анналы» (Annales Blandinienses. P. 24) датируют вступление Фулька в должность аббата 878 г.


[Закрыть]; он немедленно принялся укреплять монастырь, но 28 июля 878 г., когда работы были еще не закончены, нагрянули норманны и принялись за привычный грабеж[430]430
  Folquin. Chartularium Sithiense. P. 126. – Annales Blandinienses. Ann. 878.


[Закрыть]. После их ухода Фульк вернулся к работам. Впрочем, жил он не в Сен-Бертене, а в основном при дворе[431]431
  Ex Chronico Sithiensi S. Bertini ab Iperio // Histor. de Fr. IX. P. 71. – Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С 4. P. 562: «sicque in aula palatii perseverans…»


[Закрыть].21 декабря 882 г. скончался великий Гинкмар; Фулька призвали сменить его на архиепископской кафедре Реймса. Похоже, часть суффраганов архиепархии воспротивилась его избранию[432]432
  Gallia Christiana. T. IX. 1751. Col. 46. – Marlot. Metropolis Remensis historia. T. I. P. 501 и далее.


[Закрыть]; тем не менее 7 марта 883 г. он был рукоположен[433]433
  Согласно его эпитафии {Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 10. P. 575), Фульк занимал реймсскую кафедру 17 лет, 3 месяца и 10 дней, а поскольку его убили, согласно той же эпитафии, 17 июня 900 г., то начало его епископства приходится на 7 марта 883 г. – «Ведастинские анналы» датируют это убийство не 17, а 16 июня.


[Закрыть]. Он отправил папе Марину I свое кредо и получил от него «паллий».

Отныне Фульк оказался в первом ряду магнатов королевства; это был, как пишет автор «Ведастинских анналов», «достойнейший во всех отношениях человек»[434]434
  Ведастинские анналы. 883 г.


[Закрыть]. Он сам ощущал весь груз этой новой ответственности, понимая, как тяжело принимать наследие Гинкмара: «Сколь бы меня ни возвысили, – писал он папе, – после той жизни, какую я вел до возведения в епископский сан, для меня это скорее бремя, чем почесть; это не возвышает меня, а принуждает к рабскому смирению»[435]435
  Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 4. P. 562.


[Закрыть]. Один пример покажет, что он создал себе высокое представление об обязанностях, какие должен был исполнять и в сфере морали: Рихильда[436]436
  Карл Лысый после смерти в октябре 869 г. своей жены Ирментруды взял в наложницы Рихильду, сестру графа Бозона; в 870 г. он на ней женился, а в 877 г. умер. Dümmler. Geschichte des ostfränkischen Reiches. Bd. II S. 285–286.


[Закрыть], вдова Карла Лысого, вела беспорядочную жизнь; он написал ей длинное письмо[437]437
  Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С 5. P. 566–567.


[Закрыть], призывая изменить образ жизни, подумать о душе, приблизиться к Богу, постараться обрести простоту и невинность голубки, чтобы, покинув смертное тело, она удостоилась услышать обращенные к ней слова Христа: «Зима миновала, она далеко; приди, Моя голубка, на Мое лоно, по правую руку от Моего Отца… Если Вы внемлете нашему совету, – добавляет он, – мы будем по отношению к Вам такими, какими должны быть, всецело исполненными верности и почтения во всем, что Вам надлежит, и Бог будет к Вам благосклонен, как мы молим Его об этом. Если же нет, то мы желаем, дабы Вы знали: мы не станем призывать на Вас гнев Божий, но, сообразно нашему сану, поведем себя по отношению к Вам так, как нам предписывает канонический авторитет… Пусть, вняв нашим молитвам, всесильный Бог прострет Свою длань с высоты небес и извлечет Вас из глубокой трясины мира сего».

Фульк нашел свое архиепископство в плачевном состоянии, оно стало жертвой раздора и норманнских грабежей[438]438
  Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С 4. P. 562: «qualiter hanc ecclesiam paganorum infestatione laborantem repererit, et ut pro pace ipsius ad posse desudaverit».


[Закрыть]. Его предшественник Гинкмар был вынужден бежать из Реймса от норманнов, потому что город был открытым с тех пор, как архиепископ Эббон разрушил часть укрепленной стены, строя базилику Богоматери[439]439
  Flodoardi Historia Remensis. L. I. C. 21. P. 438: «civitas Remorum tunc temporis non habebat in ambitu sui murum». – Ibid. L. III. С 30. P. 554: «Civitas haec absque muro tunc habitabatur».


[Закрыть]. Фульк немедленно взялся за дело: он восстановил стены, построил в окрестностях сильные замки, такие как Омон и Эперне[440]440
  Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С 8. P. 573; С 10. P. 575.


[Закрыть]. В его понтификат Реймс стал прибежищем для священников и монахов, бежавших с реликвиями от норманнов; в частности, во время осады Парижа там нашли убежище монахи Сен-Дени[441]441
  Ibid. L. IV. С 8. P. 573.


[Закрыть]. Мы помним, что во время этой осады Фульк обратил к императору Карлу III настоятельный призыв, сильно напоминавший выговор[442]442
  См. выше, с. 63.


[Закрыть]. Борьба с норманнами не отвлекала его от управления епархией: его переписка включает несколько писем, относящихся к владениям архиепископства, которые он приумножил, получив как от государей, так и от прочих лиц дары, представлявшие собой еще одно доказательство доверия, какое он внушал[443]443
  Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С 1. P. 555, 557–558, 558; С 2. P. 559, 560; С 8. P. 573; С 10. P. 575.


[Закрыть].

Очень знатный и имеющий влиятельных родственников, хорошо образованный, очень способный, одновременно церковнослужитель и придворный, опытный в делах, занимающий важнейшую архиепископскую кафедру Франции – таким был непримиримый противник, которого на своем пути встретил Эд. Можно предположить, что эта антипатия имела то же происхождение, что и антипатия Гинкмара к Роберту Сильному[444]444
  См. выше, с. 30.


[Закрыть], – Эд, как и его отец, будучи мирянином, держал в бенефиций аббатства и в качестве графа и аббата не всегда уважительно относился к правам церкви.

В качестве противника Эда Фульк сначала выбрал Гвидо; такой выбор ему диктовали личные интересы и амбиции, ведь Гвидо был его родственником. Это родственное чувство не ослабло, и с тех пор, как Гвидо заключил мир с верховным понтификом, между архиепископом Реймсским и тем, кого Стефан V называл сыном, существовали наилучшие отношения[445]445
  Фульк писал Стефану V в 886 г.: «pro Widone quoque, affine suo, quem idem papa in filium adoptaverat, memorat, tam se quam ceteros consaguineos suos, quibus id notificaverat, debitam exhibituros eidem papae reverentiam» (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. C. 1. P. 555–556). Стефан V ответил: «memoriam quoque Widonis ducis gratissime se suscepisse, quem unici loco filii se tenere fatetur» (Ibid. P. 556). На это Фульк ответил: «praefati quoque Widonis satagit commendare favorum» (Ibid.).


[Закрыть]. Понятно, какое положение архиепископ рассчитывал занять, и можно полагать, что поначалу он был главной фигурой и главой той партии, которая желала избрать герцога Сполетского[446]446
  Annales Vedastini. Ann. 888: «aliqui Widonem qui partibus Fulchonis archiepiscopi favebant… in regno statuere contendebant» [те, которые принадлежали к партии архиепископа Фулька, пытались сделать королем Гвидо].


[Закрыть]. Эта партия, конечно, была очень малочисленной; ее сторонников набирали по преимуществу в Бургундии, упорно противопоставлявшей себя «Франкии» и Нейстрии; в состав этой партии входили Анскар, граф Уша под Дижоном, и его брат Гвидо, некий граф Милон и некто От[447]447
  Эти несколько имен – это франки, позже последовавшие за Гвидо в Италию, чтобы поддержать его в борьбе с Беренгаром. Dümmler. Gesta Berengarii. P. 22 и далее. – Bourgeois. Le capitulaire de Kiersy. P. 94–96. – Тот факт, что партия Гвидо существовала только в Бургундии, подтверждают «Ведастинские анналы» за 888 г.: «pauci vero ex Burgundia Widonem… regem sibi crêaverunt» [некоторые из Бургундии сделали королем Гвидо]. – Об Анскаре, графе Уша, и о Гвидо см. Bourgeois. Op. cit. P. 106–107.


[Закрыть], очень вероятно – Рампон, общий родственник Фулька и герцога.

Гвидо, призванный родственниками, которые его обманули либо сами питали странные иллюзии насчет численности сторонников и шансов на успех, покинул Италию и, как пишет италийский хронист, отправился в Галлию царствовать; он исчез, больше о нем ничего не было слышно[448]448
  Erchemperti historia Langobardorum. P. 263: «cognoscens autem Guido Carlum augustum seminecem iacere, cupiditate regnandi devictus deceptusque a contribulibus suis… abiit Galliam regnaturus… Manet invisus et inauditus».


[Закрыть]. Это относится к концу 887 г. и первым двум месяцам 888 г.

Гвидо пересек Альпы, прошел через Бургундию и прибыл в Лангр с теми, кто пришел с ним из Италии[449]449
  Annales Vedastini. Ann. 888: «cum his qui se sequi deliberaverunt» [с теми, кто решил последовать за ним].


[Закрыть]; там он встретил нескольких сторонников, в том числе Гейлона, епископа этого города, который и помазал его в короли[450]450
  Ibid. – «Фульдские анналы» (Annales Fuldenses. T. V. Ann. 888) королевством Гвидо называют Бельгийскую Галлию, центром которой как раз был Реймс.


[Закрыть].

Гейлон, сын графа, носившего то же имя[451]451
  Ex Chronico Falconis monachi Trenorchiensis // Mabillon. Acta sanctorum. 4.1. P. 560; 5. P. 22–24. – Gallia Christiana. T. IV. Parisiis: Typographia Regia, 1728. Col. 536. – Некий граф Гейлон упоминается в акте от 868 г.: Tardif. Monuments historiques. P. 130 et 131. n^os 202 et 203. – Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С 1. P. 557.


[Закрыть], был, похоже, человеком энергичным и предприимчивым. Церковную карьеру он начал поздно, но быстро прошел несколько ее ступеней. Сначала он поступил в монастырь Нуармутье, а через несколько лет стал его аббатом[452]452
  Гейлон был аббатом Нуармутье еще в 870 г. (диплом Карла Лысого, Histor. de Fr. VIII. P. 630); согласно хронике Фалькона, монаха из Турню, его назначили аббатом через несколько лет после того, как он стал монахом; можно предположить, что он поступил в монастырь между 860 и 870 гг.


[Закрыть]. Но норманны вынудили общину покинуть этот остров, и в 875 г. Карл Лысый подарил ей Турню[453]453
  Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1786.


[Закрыть]. В качестве аббата Турню Гейлон развернул самую активную деятельность, чтобы приумножить богатства своего монастыря и добиться благосклонности магнатов, собрания которых он посещал[454]454
  В качестве аббата Турню он снискал милость Людовика Заики в 878 г. (Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1845, 1846), Бозона в 879 г. (Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1743) и папы Иоанна VIII (Regesta pontificum Romanorum. № 3053, 3136).


[Закрыть]; он умел пользоваться обстоятельствами и был приветлив с каждым. 18 августа 879 или 880 г. умер Исаак, епископ Лангрский, и Гейлон его сменил; не очень похоже, чтобы он был избран на эту кафедру по каноническим правилам, – духовенству и населению Лангра, желавшим другого, его навязал архиепископ Аврелиан Лионский[455]455
  Согласно «Безуэнским анналам» (Annales Besuenses. P. 248), Исаак умер в 879 г., а согласно «Анналам святого Бенигна Дивионского» (Annales S. Benigni Divionensis. P. 39) – в 880 г. – По утверждению Фалькона, Гейлона избрали по каноническим правилам; но мы предпочтем поверить свидетельству Флодоарда (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 1. P. 557), который цитирует письмо папы Стефана V. -Mabillon. Acta sanctorum. 5. P. 22–23.


[Закрыть]. Став епископом, Гейлон проявлял не меньше стараний для того, чтобы заручиться милостью магнатов и королей[456]456
  Диплом Карломана от 18 июля 881 г., Histor. de Fr. IX. P. 423.


[Закрыть]. Например, он в числе первых направился к императору Карлу III[457]457
  Dümmler. Geschichte des ostfränkischen Reiches. Bd. III. S. 234. – Дипломы Карла III для Гейлона: Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1653,1654,1667,1684,1693–1695,1706.


[Закрыть], когда тот приехал, чтобы западные франки признали его королем; в результате этот государь не раз проявлял к нему благосклонность. Он всеми способами старался обеспечить процветание своему епископству: так, он безо всякой помощи мирян возвел стены города Лангр[458]458
  Диплом Карла III, Histor. de Fr. IX. P. 346. – Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 275.


[Закрыть], чтобы защитить его от норманнов.

Как Гейлон был первым, кто признал Карла III, так он оказался и первым, кто признал Гвидо, более того, он короновал его в короли. Но, каким бы ни было его влияние, этот акт, далеко не обеспечив ему милостей нового государя, только необратимо скомпрометирует дело Гвидо. Как последний совершил такую ошибку? Почему он позволил короновать себя епископу, который не имел никакого права это делать и который, не имея особого авторитета у себя в епархии, не мог привести к нему многочисленных сторонников? Возможно одно-единственное объяснение: Фульк уже отступился от своего родственника[459]459
  «Ведастинские анналы» (888 г.) не позволяют сомневаться, что поначалу Фульк поддерживал Гвидо в качестве претендента на престол. Если бы Фульк неизменно оставался на стороне Гвидо, тот бы столь быстро не вышел из игры, а если бы он это сделал, Фульк был бы им недоволен. Если бы Гвидо короновался в Лангре, пока Фульк еще держал его сторону, но вопреки воле архиепископа, последний опять же был бы им недоволен. Если, напротив, Фульк вышел из партии Гвидо после приезда последнего в Западно-Франкское королевство, то уже Гвидо должен был ощутить недовольство Фульком; именно это и произошло. Отныне отношения Гвидо и Фулька, которые в 886 г. были дружескими, испортились; разорвал их именно Гвидо, что нам дает понять письмо Фулька, написанное в 893 г. тоном человека, который хочет получить прощение (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 5. P. 565).


[Закрыть]; должно быть, после приезда Гвидо он понял, что его дело безнадежно из-за ничтожного количества приверженцев. Он мог убедиться, что власть последнего в качестве короля не имеет никакого права на существование и что западные франки не хотят монарха, который бы для них был не более чем чужеземцем. Гвидо, надеясь, что коронация привлечет кого-нибудь на его сторону, в отсутствие Фулька позволил короновать себя Гейлону. Но этот акт непоправимо подорвал его дело, сделав окончательным разрыв с Фульком, – ведь архиепископ претендовал на то, что только он имеет право короновать государей[460]460
  В одном письме к папе (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. CLP. 557) Фульк, который, как прежде Гинкмар, утверждал, что он «primas inter primates» (Flodoardi Historia Remensis. L. III. С 10. P. 483. – Hincmar. De ordine palatii epistola. P. 8, n. 3), делает косвенный намек на коронацию Гвидо Гейлоном.


[Закрыть]; его права нарушил епископ, с которым он, возможно, и прежде был не в слишком дружеских отношениях[461]461
  После смерти Гейлона именно Фульку папа поручил рукоположить Теутбальда, епископа, который пришелся по сердцу жителям Лангра и против которого возражал Аврелиан Лионский, в свое время навязавший кандидатуру Гейлона, сделав тем самым всякие канонические выборы ненужными.


[Закрыть]. Отныне Фульк игнорировал кандидатуру Гвидо; позже, похоже, он не будет признавать, что когда-либо ее поддерживал[462]462
  Фульк в длинном письме Арнульфу (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 5. P. 563 и далее), где он описывает, как вел себя в тот период, не говорит ни слова о кандидатуре Гвидо; он уверяет, что после смерти императора Карла Щ хотел покориться Арнульфу. Однако в том же письме он опровергает обвинение, будто, возводя на престол Карла Простоватого, действовал только к выгоде Гвидо; можно полагать, что враги использовали его былой промах против него.


[Закрыть].

Вскоре после своей коронации Гвидо узнал о восшествии на престол Эда, случившемся 29 февраля 888 г. При этой вести, поняв, что трон уже не вакантен и, чтобы захватить его, придется вести борьбу с национальным героем, оценив чрезвычайную слабость своей партии, он решил вернуться в Италию со своими сторонниками, в число которых вошло несколько франков из Западно-Франкского королевства и Бургундии[463]463
  См. выше, с. 102–103. – О неправдоподобности рассказа Лиутпранда см. Dändliker und Midler. Liudprand von Cremona. S. 129–134.


[Закрыть]. В борьбе, которую он тогда завязал с Беренгарием и из которой вышел победителем, он еще иногда получал подкрепления[464]464
  Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 365,367,369; S. 315, Anm. 2. – Dändliker und Millier. Op. cit. S. 195.


[Закрыть]из королевства, которое ускользнуло из его рук. К амбициозным планам насчет Франции он больше никогда не возвращался[465]465
  Фульк (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 1.Р. 564) опровергает один поклеп; однако, по его собственному мнению, враги Эда в 893 г. подумывали в какой-то момент о Гвидо, но дальше дело не пошло.


[Закрыть].

После смерти Карла III и неудачи Гвидо Сполетского, с каждым днем все более явной, Эда, которого мы покинули в Туре на последней неделе 887 г., большинство франков Нейстрии, Франкии и Бургундии[466]466
  Аббон (Abbon. L. II. V. 442 и далее) не говорит об аквитанцах.


[Закрыть] провозгласили королем. Одна песня, сочиненная к его восшествию, показывает, подтверждая свидетельство Аббона, что большую часть населения Западно-Франкского королевства это возвышение обрадовало. Неизвестный поэт выразил такое пожелание, зная, что оно исполнится: «Пусть Галлия произнесет свой атеп, пусть Бургундия, просторы королевства Бигорр[467]467
  Longnon. Atlas historique de la France. Texte. P. 152.


[Закрыть], Гасконь, Тевтония споют атеп»[468]468
  Автор этого гимна был, вероятно, гасконцем; он мог знать о симпатиях к Эду в самых южных провинциях, таких как Испанская марка или Септимания, впоследствии признавших Эда, и мог опасаться противодействия со стороны Аквитании, действительно проводившей двусмысленную политику. Так что, может быть, он намеренно, как и Аббон, обходит Аквитанию молчанием? Этот гимн, найденный в Муассаке, монастыре на границах Аквитании и Гаскони, опубликовал г-н Э. Мюльбахер вместе с музыкой, на которую положили эту песню: Mühlbacher, Engelbert. Ein Lied auf К. Odo von Westfrancien // Mitteilungen des Instituts für Österreichische Geschichtsforschung. Bd. 8 (1887). S. 601–603.


[Закрыть]. Слово «Тевтония» здесь намекает на признание Эда Арнульфом или по крайней мере на согласие между обоими государями, которое автор считал необходимым.

Эд, окруженный приверженцами, был коронован в четверг 29 февраля 888 г.[469]469
  Эта дата спорна: г-н Мурен (Mourin. Les comtes de Paris. P. 60) предпочитает 12 февраля; Пуансиньон в своем издании Рихера (Richer. Richeri Historiarum libri quatuor / par A.-M. Poinsignon. 1855. P. 15) допускает самое позднее 15 февраля. – Но дату 29 февраля приняли Дюммлер (Dümmler. Geschichte des ostfrankischen Reiches. Bd. HI. S. 316), фон Калькштейн (Kalckstein. Geschichte des französischen Königthums. Bd. I. S. 49), Дендликер и Мюллер (Dändliker und Millier. Op. cit. S. 133). – Рихер пишет, что коронация произошла «888… Mart., quinta feria» [в год… 888, в пятое воскресенье марта]; «Малые анналы Святого Германа» (Annales Sancti Germani Minores. P. 3) дополняют: «Odo rex II kal. mart.». A ведь коль скоро 888 г. был високосным, то на четверг пришлось как раз 29 февраля; подобное совпадение дает право на уверенное утверждение. – «Ведастинские анналы» сближают с коронацией Эда событие, случившееся 17 марта, используя выражение «interim dum haec aguntur» [между тем, пока все это происходило]. Согласно Аббону, Эд был коронован после смерти Карла III. Наконец, 888 г. датируют коронацию Эда следующие анналы и авторы: «Фульдские анналы» (Annales Fuldenses. T. V. Ann. 888. P. 405), «Анналы Святого Германа Парижского» (Annales Sancti Germani Parisiensis. P. 167), «Бландинские анналы» (Annales Blandinienses. P. 24), «Лиможские анналы» (Annales Lemovicenses. Ann. 888. P. 251), Регинон, Ассер, «Картулярий Ситью» и т. д. – Каролинги короновались по воскресеньям, Эд нарушил эту традицию.


[Закрыть] в Компьене, очень вероятно[470]470
  У Рихера можно прочесть: «in basilica sancti…» [в базилике Святого…], но следующего слова не хватает; лакуну надо заполнить словом «Cornelii» – аббатство Сен-Корней было королевским аббатством во дворце (Dümmler. Geschichte des ostfränkischen Reiches. Bd. III. S. 41), а согласно «Ведастинским анналам», Эд был коронован «Compendio palatio» [во дворце Компьень]. Эд сделал монастырю Сен-Корней в Компьене, вероятно, в память об этом событии, дар, который упоминается в одном дипломе Карла Простоватого, см. ниже, с. 109.


[Закрыть], в красивой церкви, которую Карл Лысый построил в королевской резиденции, желая сделать ее в своем королевстве тем же, чем стала капелла Девы Марии в Ахене для империи Карла Великого. Эта церковь изначально посвящалась Богоматери, а потом получила имя Святого Корнелия, когда из Ахена туда перенесли реликвии этого святого, а также Святого Киприана[471]471
  Dümmler. Op cit. Bd. III. S. 41.


[Закрыть]. Именно в Компьене был коронован, а потом погребен Людовик Заика[472]472
  Dümmler. Op cit. Bd. III. S. 68,113.


[Закрыть]. Инсигнии королевской власти Эд получил из рук Готье, архиепископа Сансского[473]473
  Об этом архиепископе см.: Clarius. Ex Chronico S. Petri Vivi Senonensis. P. 33. – Ex Vita S. Romani abbati Autissiodorensis. P. 135. – Reginonis Chronicon. Ann. 888. – Ведастинские анналы. 887 г. – Annales sanctae Columbae Senonensis. P. 104. – Delisle. Mémoire sur d'anciens sacramentaires. P. 114–115.


[Закрыть]. Этот служитель церкви происходил из хорошего рода и отличался незаурядной ученостью. Племянник епископа Готье Орлеанского, влиятельного человека в Нейстрии, он, возможно, благодаря протекции дяди, еще молодым получил архиепископскую кафедру в Сансе. 2 апреля 887 г. он сменил архиепископа Эврарда, умершего во время осады города норманнами. Может показаться, что сравнение с предшественником было бы не в его пользу.

На своем исключительном праве помазывать королей настаивали архиепископы Реймсские; эту привилегию во всеуслышание провозглашал Гинкмар[474]474
  Hincmar. De ordine palatii epistola. P. 8, n. 3. – Bourgeois. Le capitulaire de Kiersy. P. 146. – Schrörs. Hinkmar. S. 306-307.


[Закрыть]. Поскольку Фульк был непримиримым противником Эда, его заменили архиепископом Сансским[475]475
  Архиепископ Сансский производил коронацию не впервые: Карла Лысого в 840 г. короновал Венилон, а в сентябре 879 г. обоих сыновей Людовика Заики помазал Ансегиз, так как Гинкмару это помешала сделать болезнь.


[Закрыть], которому подчинялись епископство Парижское и значительная часть Нейстрии. В этой замене, которая могла бы показаться чисто случайной, историки усмотрели проявление политических разногласий и соперничества между архиепископами Реймсскими и Сансскими, не раз проявлявшихся в истории IX в.[476]476
  Высших точек это соперничество достигло во время измены Венилона (856–858), влияние которого полностью разрушил Гинкмар, и в момент, когда папа учредил в пользу Ансегиза Сансского апостольский викариат – институт, который Гинкмар благодаря своему авторитету подавил в зародыше. Bourgeois. Op. cit. P. 113 и далее. – Schrörs. Op. cit. S. 358–372.


[Закрыть].

Церемония коронации состояла из ряда религиозных действий, которые устанавливала церковь и совершали церковнослужители; она имела чисто церковный характер; светского элемента в ней, так сказать, не обнаруживалось[477]477
  Waitz. Die Formeln der deutschen Königs– und der römischen Kaiser-Krönung. S. 3.


[Закрыть]. В отсутствие подробностей можно предположить, что коронация Эда была аналогична коронациям Каролингов, предшествовавших ему на троне, в частности Людовика Заики[478]478
  Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. III (1883). S. 256–259. Все документы сохранились только для церемонии коронации Людовика Заики (Histor. de Fr. IX. P. 300; Annales Bertiniani. Ann. 877). Вайц не сомневается, что эти формулы уже использовались раньше. Коронация Карла Лысого в Меце в 869 г. как короля Лотарингии была особой церемонией, которую нельзя сравнивать с обычными коронациями.


[Закрыть]. После того как король, по просьбе епископов, принимал обязательства (promissio), его помазывали, короновали, передавали ему скипетр, а потом он получал благословение. Текст «promissio» Эда сохранился[479]479
  Histor. de Fr. IX. P. 314.


[Закрыть]: «Я обещаю, – сказал он епископам, – и жалую каждому из вас, так же как церквям, вверенным вам, что сохраню все канонические привилегии, все законы и все права, причитающиеся вам; я буду вас защищать от расхитителей и притеснителей ваших церквей и отстою ваше имущество по мере сил, какие даст мне Бог». Эд обязался перед епископами хранить в целости и неприкосновенности права и имущество, которые их церквям уступили короли, императоры или любой верующий в Бога и которыми они полноправно владеют, и приумножать их, в чем состоит долг каждого, по мере того, насколько Бог даст ему сил и насколько позволят обстоятельства и как это делали его предшественники. Взамен епископы должны были стать ему добрыми помощниками и добрыми советчиками, какими их предшественники были для его предшественников. «Я верну, – сказал он под конец, – все, что было испорчено с дурным намерением, в первоначальное и лучшее состояние, с Божьей помощью, с вашим советом, с вашей поддержкой и с поддержкой прочих наших верных».

Обычай принятия королем присяги во время коронации возник в период борьбы сыновей Людовика Благочестивого между собой; одно из таких обязательств первым принял, вероятно, Карл Лысый[480]480
  Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. III (1883). S. 289.


[Закрыть]. После этого Людовик Заика произнес в 877 г., когда короновался в Компьене[481]481
  Histor. de Fr. IX. P. 300. – Annales Bertiniani. Ann. 877. Людовик Заика упомянул в ней первую статью Кьерсийского капитулярия.


[Закрыть], намного более короткую клятву, которая, однако, имела большое сходство с клятвой Эда, включая даже одинаковые фразы. Сыновья Людовика Заики во время своего коронования в Феррьере в 879 г. дали обязательство, текст которого до нас не дошел[482]482
  Dümmler. Op cit. Bd. III. S. 121.


[Закрыть]; зато у нас есть текст присяги Карломана[483]483
  Histor. de Fr. IX. P. 308; здесь упоминаются Кьерсийский капитулярий и присяга в Феррьере.


[Закрыть] 882 г., более длинной, чем присяга Людовика Заики, но тоже очень похожей на присягу Эда. Все эти присяги имели одну общую черту: они давались духовенству и касались только интересов и защиты прав последнего.

«Promissio» Эда отличалась от речей предшественников протяженностью, умолчанием о собраниях в Кьерси и Феррьере, особой фразой, упоминавшей расхитителей и притеснителей церквей[484]484
  «Et contra depraedatores et oppressores ecclesiarum vestrarum et rerum ad eas pertinentium».


[Закрыть], наконец, упоминанием, пусть как чего-то второстепенного и вскользь, подданных короля, не входящих в состав духовенства[485]485
  «Reformabo cum vestro et aliorum nostrorum fidelium consilio et auxilio».


[Закрыть]. Этот факт следует отметить, так как век спустя Гуго Капет во время коронации произнесет «promissio», вернувшуюся к изначальной лаконичности и почти идентичную присяге Карломана, но в последней фразе тоже вспомнит о вверенном ему народе; эту фразу повторит и Филипп I[486]486
  Histor. de Fr. IX. P. 658 et 32: «populoque nobis credito». – Luchaire. Histoire des institutions monarchiques. T. I. P. 68.


[Закрыть].

Это упоминание светского элемента в королевской присяге своим появлением обязано третьей династии. Оно возникло с восхождением на престол первого государя из этой династии. Он не унаследовал этот обычай; ему было недостаточно, как Каролингу, дать духовенству показать себя, чтобы царствовать; он был избран народом, он нуждался в поддержке всех магнатов, как светских, так и церковных, – похоже, это Эд и хотел выразить.

Его присяга также содержит пассаж, которого нет в присяге Карломана и часть которого – это дословное воспроизведение того фрагмента решений Бовезийского собора, который процитировал Гинкмар в увещательном послании Карлу Лысому[487]487
  Этот фрагмент, который есть только в «promissio» Эда, начинается со слов «et jus ecclesiasticum et legem» и заканчивается словами «observaverunt vestris praedecessoribus». – См. текст решений Бовезийского собора: Karoli II. synodus Bellovacensis // MGH LL. T. I: Capitularia Regum Francorum. Hannoverae: Bibliopolii Hahniani, 1835. P. 387. В письме Гинкмара содержится следующий текст (Hincmar. Opera omnia. Т. I. Col. 1066): «Ut jus ecclesiasticum et legem canonicam nobis [присутствующим епископам] ita conservetis sicut antecessores vestri, qui hoc bene et rationabiliter observaverunt, juxta quod sciri poterit, et Deus vobis posse dederit, nostris praedecessoribus conservaverunt».


[Закрыть]; что касается другой части, то сравнение текстов позволяет с некоторой вероятностью предположить, что она взята из клятвы, которую принесли в Феррьере сыновья Людовика Заики и текст которой до нас не дошел[488]488
  Карломан в своей присяге 882 г. сказал: «defensionem… exhibebo… quemadmodum continetur in scripto quod in Ferrariarum monasterio coram altari S. Petri perdonavi. In hoc ut vos…». В обещании Эда тоже сказано «defensionem… exhibebo», но Феррьер не упоминается; он обещает епископам и церквям покровительство, но долго говорит, как он понимает это покровительство, объясняя «quemadmodum»; вместо того чтобы сослаться на феррьерский акт, он долго цитирует пассаж из этого акта.


[Закрыть]. Как бы то ни было, «promissio» Эда, то есть его первое действие в качестве государя, во всех отношениях аналогична присяге его каролингских предшественников; это первое доказательство, в числе многих других, что «монархия под управлением Эда была… в точности такой же, как и во времена, когда власть над ней принадлежала потомкам Карла Великого»[489]489
  Luchaire. Op. cit. T. I. P. 26.


[Закрыть].

Впоследствии и, конечно, в память о своей коронации в Компьене Эд подарил церкви Сен-Корней землю Монмак в области Нуайона, бывшую королевскую виллу Меровингов[490]490
  Упоминается в дипломе Карла Простоватого: Histor. de Fr. IX. P. 533. – Longnon. Atlas historique de la France. Texte. P. 188.


[Закрыть].

Эд был всего лишь одним из тех многочисленных «корольков»[491]491
  Annales Fuldenses. T. V. Ann. 888: «multi reguli in Europa et regno Karoli… excrevere».


[Закрыть], как их непочтительно называет анналист, которые появились в каролингской империи после свержения Карла III и восшествия Арнульфа на трон: в Италии царствовал Беренгарий, герцог Фриульский, пока Гвидо Сполетский не отобрал у него корону; в Провансе по-прежнему правил Людовик, сын узурпатора Бозона, уже узаконенный Карлом III; в Заюрской Бургундии, в аббатстве Святого Маврикия в Вале, только что короновался Рудольф. Среди этого распада Эд сохранил свое королевство в границах Западно-Франкского королевства, какими они были в 879 г., после того, как сыновья Людовика Заики уступили Людовику Младшему Лотарингию; эта уступка была подтверждена Рибмонским договором[492]492
  Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 132–134.


[Закрыть] 880 г. На севере его королевство ограничивала Шельда до Камбрези, которое граница огибала, оставляя снаружи, а потом, пройдя к югу от Эно и от pagus Lommensis[493]493
  Longnon. Atlas historique de la France. Texte. P. 133.


[Закрыть], достигала Мааса. Оттуда, направившись на юго-юго-запад и оставив значительно восточней Верден, Туль и Бар, она проходила к востоку от земли Лангра, следуя вдоль нее, и шла так до Соны, которую покидала, чтобы обогнуть с востока земли Шалона и Макона[494]494
  О границе с королевством Прованс см. Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 126–127. – Епархии Вивье и Юзес должны были в царствование Людовика входить в состав королевства Прованс, как и в царствование Бозона; однако известен дар, сделанный церкви Вивье и датированный 5-м годом царствования Эда. Devic et Vaissete. Histoire générale de Languedoc. T. III. P. 45–46; T. V. Col. 87. – Longnon. Op. cit. P. 78,80–82. – Bourgeois. Le capitulaire de Kiersy. P. 89–90.


[Закрыть], где была очень нечеткой. Направляясь далее к западу, она достигала Севенн и шла по ним, чтобы на юге выйти непосредственно к Средиземному морю[495]495
  Longnon. Op. cit. P. 80 et carte VI. – Spruner und Menke. Spruner-Menke Hand-Atlas. Karten Nr. 30,51.


[Закрыть]. Септимания, Испанская марка, Гасконь, как и вся остальная Аквитания, в принципе входили в состав королевства Эда. Только Бретань при своих национальных государях избежала его власти, как и его предшественников; впрочем, похоже, он не предпринимал никаких усилий, чтобы добиться от нее признания своего сюзеренитета.

Какие магнаты Западно-Франкского королевства с самого начала поддержали кандидатуру Эда и назначили его королем? Их едва возможно перечислить пять-шесть. Из духовенства уже известен архиепископ Готье Сансский; назвать можно и епископа Готье Орлеанского, дядю предыдущего, энергичного человека, игравшего роль и в предшествующие царствования[496]496
  ExMiraculis S. Maximini Abbatis Miciae. P. 124.


[Закрыть]; воспитанный в аббатстве Святого Мартина в Туре, то есть в самом средоточии власти зарождавшейся династии, он в 886 г. поддерживал хорошие отношения с Эдом[497]497
  Отрывок из решений одного собора: Histor. de Fr. IX. P. 313.


[Закрыть]; он перестроил стены своего епископского города. Среди сторонников Эда можно упомянуть и Ада_ларда, архиепископа Турского[498]498
  Mabille. La pancarte noire. P. 107, n°LXXXI.


[Закрыть], и, что очень вероятно, его брата Ренона, епископа Анжерского. Предшествующие события позволяют предполагать, что и Анскерик, епископ Парижа, принадлежал к партии графа и защитника этого города. К числу его светских сторонников можно отнести Альтмара[499]499
  См. выше, с. 40.


[Закрыть], светского аббата монастыря Сен-Медар в Суассоне; аббата Эбля, которому Эд впоследствии доверил важные функции канцлера; некоего Тьерри и, наконец, членов семейства Эда, в первую очередь Роберта. К двум последним именам следует вернуться.

Невозможно с точностью определить, что это за граф Тьерри. Это был не граф Тьерри Отёнский, камерарий при Людовике Заике, который играл важную роль в царствование последнего и умер, очень вероятно, в 879 г., во всяком случае до 885 г.[500]500
  Согласно «Вертинским анналам» (Annales Bertiniani. Ann. 879), Тьерри после смерти Людовика Заики в апреле 879 г. якобы уступил свое графство Отён Бозону в обмен на аббатства; согласно диплому от 8 ноября 879 г., в том же году он умер (Bourgeois. Le capitulaire de Kiersy. P. 90, n. 4. – Bourgeois. Hugues l'Abbé. P. 112, n. 2. – Mabille. Le Royaume d'Aquitaine. P. 14 et 38 // Devic et Vaissete. Histoire générale de Languedoc. T. II). – Согласно последнему (Ibid. P. 14), y этого Тьерри был сын, который носил то же имя, жил в 885 г. и которого мы встречаем среди сторонников Эда (Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 234, Anm. 1). Возражение г-на фон Калькштейна (Kalckstein. Geschichte des franzosischen Königthums. Bd. I. S. 48, Anm. 1) неубедительно, потому что партия Гвидо Сполетского, судя по «Ведастинским анналам», была очень малочисленной даже в Бургундии, и, кстати, совсем не факт, что Тьерри был графом в Бургундии. Нам не известен ни один документ, который позволил бы отождествить этого Тьерри хоть с графом Тьерри, светским аббатом Морьенваля в царствование Карломана (Histor. de Fr. IX. P. 547), хоть с Тьерри, умершим до 895 г. и оставившим сына, сторонника Эда, владетеля Сен-Кантена (Ведастинские анналы. 895 г.), хоть с Тьерри – братом Одрана, отличившимся в императорской армии во время осады Парижа (Abbon. L. II. V. 329; см. выше, с. 79). Г-н фон Калькштейн (Kalckstein. Op. cit. Bd. I. S. 48) считает, что это были не три человека, а один, но мы не можем разделить его мнение.


[Закрыть] Вероятно, это был его сын, граф неизвестного графства, посланный в 885 г. к императору Карлу III, чтобы предложить ему Западно-Франкское королевство.

Наконец, важнейшим из сторонников Эда был его брат Роберт; его детство и юность окутаны глубоким мраком. Мы знаем, впрочем, безо всяких подробностей, что он отличился при осаде Парижа[501]501
  См. выше, с. 56.


[Закрыть]. Неизвестно когда, может быть, после смерти Гуго Аббата, он стал аббатом монастыря Сент-Эньян в Орлеане[502]502
  Histor. de Fr. IX. P. 462. – Гуго Аббат был аббатом СентЭньяна (Kalckstein. Abt Hugo. S. 73). Можно было бы предположить, что Эд уступил Роберту это аббатство тогда же, когда и монастырь Святого Мартина.


[Закрыть]. Незадолго до восхождения на трон, вероятно, когда оно уже стало несомненным, Эд уступил ему должность графа Парижского[503]503
  Annales Sancti Germani Parisiensis. Ann. 888: «Odo rex unguitur fratre ejus Rotberto existente comité Parisiente».


[Закрыть], свое аббатство Святого Мартина в Туре[504]504
  Роберт стал аббатом турского монастыря Святого Мартина до 30 июня 888 г., согласно г-ну фон Калькштейну (Kalckstein. Geschichte des franzosischen Königthums. Bd. I. S. 50, Anm. 2), приведшему следующее место из «Краткой хроники Святого Мартина Турского» (Ex brevi Chronico S. Martini Turonensis. P. 316–317): «anno… 903, pridie Kal. Julii [30 июня] festo S. Pauli [29 июня] regnante Carolo filio Lodovici Balbi, post obitum Odonis regis in anno VI, et Roberti Abbatis in anno XV, iterum succensa est Basilica S. Martini…» – Хартии из издания: Mabille. La pancarte noire. P. 178 и далее, n°LIX и далее, не дают никаких ясных сведений; из них можно только заключить, что Роберт стал аббатом до 890 г.


[Закрыть] и, вероятно, также другие бенефиции отца, пожалованные ему Карлом III, то есть Анжу, Турень и Блуа[505]505
  В царствование Эда известны лишь виконты, управлявшие Анжу, Туренью и Блуа (см. выше, с. 91). Гарнего, виконт Блуа в 895 г., писал о Роберте: «eximii senioris nostri domini Rotberti», что убедительно показывает, что по крайней мере тогда Роберт был графом Блуаским. – Mabille. La pancarte noire. P. 101, n°LXVIII.


[Закрыть]. Бесспорно, что Эд, с одной стороны, хотел отдать эти бенефиции в надежные руки, а с другой – в интересах своей династии, предвидя, возможно, что брат ему наследует, желал создать ему высокое положение, сходное с тем, какое до воцарения занимал он сам. Чтобы дополнить аналогию, можно добавить, что с 893 г., когда разразилась междоусобная война и королевская власть Эда оказалась под угрозой, Роберт носил титул «marchio» (маркграфа); возможно, он носил его и раньше, но доказательств этого у нас нет. Известно, что со времен Роберта Сильного значимость этого титула неуклонно росла; Эд очень старался не потерять этот сан, принесший ему высокое положение; в дипломе, дата которого неизвестна, он санкционировал расширение власти «marchio», назвав брата «dux Francorum» (герцог франков)[506]506
  В дипломе от 28 марта 893 г. (Histor. de Fr. IX. P. 461) Эд называет Роберта «illustris cornes et marchio»; в другом, не датированном (Histor. de Fr. IX. P. 462), он его титулует «dux Francorum». Это единственный диплом, упоминающий такой титул, который зато встречается в анналах и хрониках. У этой власти, которая зарождалась постепенно, определена была плохо и которой отсутствие пределов придавало силу, не было официального и общеизвестного названия; позже станет преобладать «dux Francorum».


[Закрыть]. Маркграфская власть Роберта Сильного, созданная для борьбы с бретонцами и норманнами в Нейстрии, вступила в последний период своей трансформации; этот сан поможет Роберту в царствование брата бороться во всем королевстве и преимущественно во «Франкии» с врагами своего королевского дома.

Обязательства, принятые Эдом во время коронации, в точности совпадали со взглядами церкви на обязанности короля. Чтобы получить о них более полное впечатление, составить общее представление об обязанностях властителя Западно-Франкского королевства в тот период, послушаем Гинкмара, вкратце описавшего их в письме, которое он адресовал Людовику Заике[507]507
  Hincmar. Opera omnia. T. I. Col. 983–990, с VIII. – Noorden. Hinkmar. S. 351–352. – Schrbrs. Hinkmar. S. 417–418.


[Закрыть] при восшествии последнего на престол в 877 г. С тех пор ситуация в королевстве изменилась не настолько, чтобы это краткое изложение более не соответствовало текущим обстоятельствам. Нужно созвать магнатов, — писал Гинкмар, – и при помощи и содействии ваших «верных» обсудить следующие вопросы: 1) ресурсы короля, его королевского дома, двора, то, что можно было бы назвать «цивильным листом»; 2) выполнение Кьерсийских статей, относящихся к защите прав _и имущества духовенства и церкви, и снижение бремени, возложенного на них; 3) безопасность магнатов королевства и знаки уважения, какие им причитаются, безопасность всей знати и ее имущества; 4) способ покончить с грабежами и хищениями, опустошающими королевство. Нужно, – продолжал Гинкмар, – «чтобы этот несчастный народ, уже много лет как страдающий от различных и непрестанных грабежей, а также податей, которые взимаются, чтобы платить норманнам за отступление, нужно, чтобы он получил некоторое улучшение своего состояния; нужно, чтобы справедливость, которая у нас словно бы мертва, ожила, дабы Бог вселил в нас смелость для борьбы с язычниками; ибо уже много лет в этом королевстве не защищаются, а платят, откупаются; поэтому не только обеднели люди, но разорились и церкви, некогда богатые». 5) Королю надо стараться поддерживать между «верными» согласие, о котором некогда шла речь в Кьерси, и «пусть они видят государя таким, чтобы могли и смели давать ему правдивый совет, ибо много полезного в королевстве захирело оттого, что советники, знавшие, в чем состоят благо и польза, не посмели этого сказать или не получили такой возможности». Короче говоря, нужно, чтобы все «верные» могли свободно и без боязни высказывать свое мнение[508]508
  Bourgeois. Le capitulaire de Kiersy. P. 234.


[Закрыть]. Именно на это намекает последняя фраза «promissio» Эда[509]509
  «Cum vestro et aliorum nostrorum fidelium consilio et auxilio».


[Закрыть]. 6) «Вы должны найти средство, – в завершение писал Гинкмар Людовику Заике, – чтобы жить в мире со своими двоюродными братьями, сыновьями вашего дяди, и оказывать друг другу взаимную помощь, что по Божьей воле послужит к вашей чести, к чести Церкви и к величайшему благу ваших верных». Применительно к Эду эта рекомендация была равносильна совету поддерживать мир с соседними государями: чтобы иметь возможность бороться с норманнами, требовалось согласие.

Короче говоря, в конце IX в. каждый требовал от короля справедливости, защиты и согласия: защиты для духовенства, защиты светских магнатов и их имущества (как писал Гинкмар, небезопасность собственности – с одной стороны, безнаказанная алчность – с другой – корни всех бед, терзающих королевство); вооруженной защиты бедного населения от норманнов; справедливости для всех; наконец, согласия внутри самого королевства, единения магнатов в королевских советах, мира с соседними королевствами.

Это письмо, очищенное таким образом от слишком частных деталей, касавшихся только адресата, имеет, как очень хорошо было сформулировано, «так сказать, официальный характер; оно содержит целую программу управления». Никто лучше Гинкмара, «хранителя каролингской традиции», «просвещенного наставника последних монархов из этой династии»[510]510
  Bourgeois. Op. cit. P. 208.


[Закрыть], не мог изложить то, чего в IX в. ожидали от королевской власти, будь она в руках Людовика Заики или Эда. «Эти правила управления сегодня могут показаться нам очень схематичными и малопригодными на практике. Но тогда они имели реальную ценность и политическое значение. Для людей девятого века согласие и справедливость не были расплывчатыми обязанностями и более или менее идеальными целями»: это были настолько позитивные обязанности государя, что в наши дни, сделав, может быть, несколько рискованное обобщение, их можно представить «важнейшими элементами политического режима, который монархи должны были стараться воплотить при помощи законодательства»[511]511
  Bourgeois. Op. cit. P. 210.


[Закрыть] и который был назван режимом согласия[512]512
  Именно г-н Буржуа в своем примечательном исследовании нашел это название, которое, видимо, имел в виду Гинкмар, когда писал (Hincmar. Opera omnia. Т. I. Col. 988): «concordiam… de qua nuper in Carisiaco pater vester [Карл Лысый] mentionem habuit».


[Закрыть].

Эд царствовал, но у него еще оставалось много врагов, не признававших его королевскую власть. Его первая забота заключалась в том, чтобы примириться с ними – либо при помощи милостей, либо при помощи угроз. Но он не сумел этого сделать со всеми, а некоторые, сначала дав ему слово, изменили ему и объединились, чтобы на престол Западно-Франкского королевства пригласить Арнульфа, нового короля Германии.

Эту партию возглавлял архиепископ Фульк Реймсский вместе с Рудольфом, аббатом монастырей Сен-Бертен и Сен-Вааст, и Балдуином II по прозвищу Лысый, графом Фландрии[513]513
  Буквальное прочтение текста «Ведастинских анналов» (за 888 г.) может навести на мысль, будто Фульк, Рудольф и Балдуин сначала признали Эда, а потом изменили ему, что, конечно, было не так. – О Балдуине см.: Le Glay. Histoire des comtes de Flandre. T. I. P. 44 и далее.


[Закрыть]. Последний был сыном Балдуина I и Юдифи, дочери Карла Лысого; таким образом, он был очень близким родственником Каролингам по женской линии, чем и объясняется его оппозиция. В 878 г. он наследовал отцу в графстве Фландрии. Он приходился родственником Рудольфу[514]514
  Г-н фон Калькштейн (Kalckstein. Abt Hugo. S. 98) изображает Рудольфа, согласно «Translatio S. Vedasti», сыном Адальхарда.


[Закрыть]. Происхождение последнего неизвестно; судя по родственным связям, он принадлежал к знати; в 877 г. Карл Лысый назначил его аббатом Сен-Вааста; к 886 г. он укрепил этот монастырь; в 883 г. он наследовал Фульку, когда того пригласили в Реймс, на должности аббата Сен-Бертена; это был человек не без влияния. Поскольку он был родственником Балдуина и держал в качестве бенефициев два аббатства, зависимые от архиепископа Реймсского, неудивительно, что он вошел в партию двух этих важных лиц.

Фульк привлек в свою партию также троих из своих суффраганов: Гонората, который поднялся на епископскую кафедру Бове в 883 г. благодаря поддержке, оказанной ему архиепископом[515]515
  Ведастинские анналы. 883 г. – Modoardi Historia Remensis. L. IV. С. 6. P. 570. Фульк в одном письме напоминает ему «quali affectu, ut ad eundem honorem perveniret, decertaverit»; в самом деле, Гонорат уже избирался на кафедру Бове духовенством этого города в 881 г., но Гинкмар на соборе в Фиме объявил его неспособным и добился назначения Ротгария, который умер в 883 г. (Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 151).


[Закрыть]; Гетилона, епископа Нуайона с 889 г., который, похоже, был всецело предан Фульку; наконец, Додилона, епископа Камбре с 17 марта 888 г.[516]516
  В текстах Ex Chronico Cameracensi et Atrebatensi. P. 278 и Gesta episcoporum Cameracensium. P. 422 указан день возвышения Додилона, но, что касается года, приходится принимать на веру сведения из «Ведастинских анналов».


[Закрыть] Фульк немало потрудился ради возвышения последнего, ведь того не поддерживала ни одна партия[517]517
  Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 6. P. 568.


[Закрыть]; впрочем, его епархия целиком находилась на территории Восточно-Франкского королевства, хотя по церковной линии подчинялась Реймсу.

Таковы были главные вожди противников[518]518
  Имена епископов приводятся по актам собора в Майнце, созванного в июне 888 г.: Sacrorum conciliorum nova et amplissima Collectio. T. XVIII. P. 61. – Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 307.


[Закрыть] Эда на севере его королевства, и среди них, бесспорно, самым активным и, похоже, инициатором всех выступлений был Фульк. Мы полагаем, что одной из главных причин враждебного отношения этого архиепископа к Эду был тот факт, что последний, мало почитавший права церкви, владел, оставаясь мирянином, такими богатыми и могущественными аббатствами, как монастырь Святого Мартина в Туре[519]519
  Как только Фульк возвел на престол Карла Простоватого, он добился, чтобы тот передал это аббатство ему.


[Закрыть]. Среди мотивов, побудивших его предложить Западно-Франкское королевство Арнульфу, не нужно очень много места уделять приверженности каролингской легитимности – ведь когда он приглашал Гвидо, эта приверженность не сыграла никакой роли, он руководствовался чисто личными амбициями. В том числе они определяли его поступки и позже. Вовсе не желая характеризовать поведение преемника, Гинкмар тем не менее писал: «В начале нового царствования часто вспыхивает раздор между вельможами королевства, потому что некоторые, не считаясь с другими, начинают притязать на то, что только им причитается честь возведения на трон нового государя»[520]520
  Hincmar. Opera omnia. Т. I. Col. 984–985.


[Закрыть]. Но в возведении Арнульфа на престол у фулька был и личный интерес.