Текст книги "Эд, граф Парижский и король Франции (882-898)"

Автор книги: Эдуард Фавр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Эдуард Фавр
ЭД, ГРАФ ПАРИЖСКИЙ И КОРОЛЬ ФРАНЦИИ
(882-898)

ПРЕДИСЛОВИЕ

В конце XIX века два именитых французских историка, Габриель Моно и Артюр Жири, решили издать серию биографий королей IX–X вв. под названием «Анналы истории Франции в каролингскую эпоху». Сама по себе серия была уникальной, потому что стала первой попыткой создать галерею исторических портретов королей Франции, правивших в так называемый «темный век». В подготовке этой серии приняли участие самые перспективные медиевисты Франции – Фердинанд Лот, Карл Эккель, Филипп Лоэ и Эдуард Фавр. Значимость серии трудно недооценить – стараниями этих ученых были детально воссозданы основные события IX–X вв. – ключевые для французской истории. Работы этих авторов, несмотря на то что написаны больше ста лет назад, до сих пор востребованы и цитируются современными учеными.

Книга швейцарского историка Эдуарда Фавра посвящена истории западно-франкского короля Эда I (888–898). Вероятно, отечественному читателю незнакомо это имя, в то время как в галерее франкских/французских королей Эд занимает видное место – и в силу той роли, которую он сыграл в истории Франции, и в силу переходного времени, в котором он жил, и, наконец, в силу мифологемы, созданной вокруг его имени французскими историками XIX века. Эд Парижский – первый король Западно-Франкского королевства (Франции) не из династии Каролингов, в 888 г. основавший новую, третью, королевскую династию – Капетингов (Робертинов), представители которой будут править французским государством вплоть до середины XVIII века. В известной степени Эд служит символом своей эпохи, эпохи, протянувшейся от огромной империи Карла Великого до королевств XI века: в 887–888 гг. был свергнут, а вскоре скончался Карл Толстый, последний Каролинг, на несколько лет (884–888 гг.) собравший под своей властью франкскую империю. Надежды на сохранение единой Европы под эгидой императора рухнули, и империя распалась на несколько королевств, во главе которых встали представители франкской аристократии. Западно-франкская знать выбрала Эда королем, руководствуясь его заслугами в обороне Парижа от норманнов в 885–886 гг., а спустя сто лет его потомки прочно утвердились на французском престоле. Каролинги, правившие Франкским государством около двухсот лет, потеряли монополию на корону. На карте Европы стали все отчетливей проступать очертания главных посткаролингских королевств – Франции и Германии. Конечно, 888 год, дата, присутствующая во всех учебниках по истории средневековой Франции, достаточно условна: империя Карла Великого, скрепленная его харизмой и авторитетом, развалилась гораздо раньше. Этот год был выбран историками как своего рода веха на пути к глубинным и постепенным изменениям в политической и социально-экономической областях, приведшим к трансформации раннесредневековой Европы: становлению феодальной системы, зарождению крупных сеньорий и ослаблению королевской власти. И хотя формально Эд правил согласно устоявшимся каролингским политическим традициям, ему пришлось потратить большую часть своего царствования на борьбу с поднимавшей голову знатью, которая воспользовалась ситуацией, чтобы добиться все большей независимости от королевской власти.

Личность Эда Парижского и связанные с ним события 888 г. нашли отражение в национальной мифологии Франции, особенно проявившейся на рубеже XIX–XX веков, когда Эдуард Фавр написал свою книгу. В условиях соперничества двух сопредельных государств в канун Первой мировой войны Эда нередко представляли одним из основателей французского государства и собственной национальной династии. Поэтому вопросы, связанные с политическими отношениями короля Эда и германского государя Арнульфа Каринтийского (свергнувшего в 887 году императора Карла Толстого), волновали историков буржуазной Франции. Неслучайно Эдуард Фавр в предисловии к книге иронично заявляет, что может беспристрастно высказаться по этой теме, поскольку сам является швейцарцем.

Книга Эдуарда Фавра написана более столетия назад, поэтому перед читателями не может не встать вопрос, насколько она востребована в наши дни, учитывая, как много работ по истории Франции IX в. вышло в свет в последнее время. Эдуард Фавр работал в рамках «событийной» истории – истории, которая уделяет основное внимание событиям и политическим фактам, оставляя в стороне жизнь социальную и экономическую. Но именно этот кажущийся недостаток работы Фавра на самом деле является ее достоинством. Книга Эдуарда Фавра является своего рода источником, из которого последующие поколения историков черпали фактический материал для своих исследований. Действительно, автор биографии Эда восстанавливает полную картину эпохи, поступки основных действующих лиц с такой скрупулезной точностью, что современная наука может скорректировать лишь интерпретацию событий, но не саму событийность. Поэтому книга Эдуарда Фавра по сей день является ценным подспорьем для всех интересующихся этим периодом.

Поскольку свое повествование Эдуард Фавр начинает с 80-х гг. IX в., следует кратко изложить политическую историю каролингского государства IX века.

По смерти Карла Великого (814 г.) созданное им и его предшественниками государство находилось в зените славы и могущества. В результате завоеваний размеры империи Каролингов выросли до 1200 000 кв. км; власть над ней удерживалась сетью так называемой императорской аристократии, представителями франкских семейств, поддержавших Каролингов во время их долгого восхождения к власти и связанных с ними узами верности, взаимных интересов и иногда родства. Еще одной опорой короны была церковь, над которой династия сумела установить контроль, назначая своих выдвиженцев на ключевые епископские кафедры и навязывая свое представительство монастырям. Немалую долю успеха в строительстве империи принесли и военные походы, сплотившие вокруг государей из рода Каролингов франкскую знать и военную элиту. Каролинги, получившие франкскую корону в результате переворота, сместив с трона Меровингов, использовали все возможные средства, чтобы прочно сесть на престоле. Им удалось стать для франков «природными государями», осененными покровительством папства и личной харизмой основателей династии – Пипина III Короткого и Карла Великого. Сын Карла, Людовик Благочестивый (814–841), уверенно продолжил дело отца, и в первые годы его правления империя казалась незыблемой. Раздел 817 г. урегулировал спорные вопросы о наследстве империи между тремя сыновьями Людовика – Лотарем, Пипином и Людовиком; мятеж племянника императора, короля Италии Бернарда, был тут же подавлен. Однако рождение в 823 г. у Людовика нового сына – Карла (будущего западно-франкского короля) внесло коррективы в политическую историю государства Каролингов. Людовик пожелал выделить часть наследства своему младшему сыну и вызвал недовольство трех старших сыновей, а также поддерживавших их франкских церковных и светских аристократов, радевших о своих личных интересах или мечтавших о сохранении единства империи. В 830–833 гг. в империи вспыхивают восстания старших сыновей Людовика, кульминационным моментом которых стало пленение императора и его отречение от трона. Но спустя год Людовик сумел вернуть корону и восстановить свою власть. Борьба с сыновьями продолжилась до смерти императора в 840 г. В последующие годы трое сыновей Людовика – Лотарь, Людовик и Карл (Пипин умер в 838 г.) – разделили между собой империю. Карл получил западную часть, ставшую Западно-Франкским королевством и прообразом Франции. Он правил в 843–877 гг. и умер за десять лет до событий, которым Эдуард Фавр посвятил свою книгу. Правление Карла Лысого выдалось непростым. В то время как его старшим братьям, Лотарю и Людовику, удалось без труда удержать за собой выделенные им по Верденскому договору части, Карлу пришлось договариваться с аристократией и завоевывать непокорные области своего королевства. В Куленском капитулярии западно-франкский король пообещал знати не смещать ее с должностных постов без основательной причины и по произволу. Считается, что так было положено начало договорным отношениям между западно-франкской монархией Каролингов и аристократией, которая выставляла свои условия в обмен на признание Карла (а потом и его наследников) королем. Сразу же по восшествии на престол Карл должен был сражаться за подчинение южных областей королевства, не признававших его власть, и Бретани, где правили непокорные бретонские князья. Хлопот новому королю доставляли и нашествия викингов, воспользовавшихся политическими потрясениями в каролингской империи. И хотя на первых порах викинги нападали немногочисленными отрядами, они ударяли по жизненно важным точкам Западно-Франкского королевства – прежде всего монастырям, религиозным, культурным и экономическим центрам державы Каролинга, и административным центрам – городам. Со временем викинги усилили свой натиск на Европу, в том числе на Западно-Франкское королевство (например, в 858–862 гг. они нападали практически непрерывно). Норманнские армии оставались зимовать во Франкии, обосновываясь в укрепленных лагерях, откуда они совершали набеги на соседние местности. Франкская аристократия не всегда поддерживала Карла Лысого в войне с мобильным и опасным противником, но западно-франкскому королю удалось – чередуя подкуп и военные действия – отражать нападения скандинавов. В том числе для противодействия викингам и бретонцам Карл создавал в наиболее уязвимых для враждебного натиска местах крупные военные округа (марки), держатели которых получали от короля несколько графств и полномочия сдерживать наступления викингов и бретонцев. Такие округа – а в целях укрепления власти Карл создавал их не только на границах своего королевства – в дальнейшем станут основой для становления «территориальных княжеств» – Фландрии, Бургундии, Аквитании, чьи правители присвоят себе в X в. титул герцогов. Именно в такой округ был назначен отец героя книги Эдуарда Фавра – Роберт Сильный. В отличие от Эдуарда Фавра, теперь мы знаем об истории Роберта Сильного гораздо больше. Фавр, опираясь на сведения хрониста Рихера Реймсского (конец X в.), полагал, что Роберт был выходцем из рода саксов, возможно, переселенных на франкские земли императором Карлом Великим. Однако во второй половине XX в. немецкий историк-медиевист Карл-Фердинанд Вернер доказал, что Роберт принадлежал к знатному франкскому семейству, чьи владения располагались на Рейне, в австразийских землях. Вероятно, в 841–843 гг., во время войны Лотаря, Людовика и Карла, Роберт перешел на сторону последнего и в 852 г. получил вознаграждение за свою верность – пост светского аббата монастыря Мармутье, а в 853 г. – графства Турское и Анжерское, вкупе с должностью государева посланца в округах Мэна, Турени и Анжу. Именно на этих землях Роберт впервые одерживает победы над викингами, проявив себя как способный военачальник. Правда, уже в 856 г. Роберт, недовольный решением Карла Лысого, который назначил королем Нейстрии (исторической области между Сеной и Луарой) своего старшего сына Людовика Заику, поднял мятеж против короля. В 858 г. группа мятежников, в которую входил Роберт, пригласила на западно-франкский трон брата Карла Лысого, Людовика Немецкого. Карлу Лысому удалось отстоять свою корону, и в 961 г. он окончательно примирился с Робертом, который снова стал защищать западные области королевства от норманнов. Уже при жизни Роберт стяжал немалую славу за свои военные и политические дарования – неслучайно один из историков называет его «Маккавеем нашего времени». В 966 г. Роберт погиб, сражаясь с викингами при Бриссарте. Его должностные посты в Нейстрии король Карл Лысый передал своему родственнику, Гуго Вельфу по прозвищу Аббат, который со временем значительно расширил полномочия маркграфа Нейстрии. Сама карьера Роберта Сильного служит убедительной иллюстрацией для политической истории Западно-Франкского королевства в 843–877 гг., в правление Карла Лысого. История Робертинов – сыновей Роберта Сильного Эда (будущего короля) и Роберта – на двадцать лет уходит в тень. Есть предположения, что они выросли у своих родственников в рейнских землях. Вновь их имена появляются в истории Западно-Франкского королевства уже в 882–884 гг., когда Эд получает титул графа Парижского. Тем временем на политической арене Западно-Франкского королевства произошли существенные изменения. После смерти в 877 г. короля Карла Лысого на трон взошли три его потомка – сначала сын, Людовик Заика (877–879), затем внуки, Людовик III (879–882) и Карломан (879–884). После смерти последнего из них – Карломана – западно-франкская знать пригласила на трон единственного Каролинга, бывшего в силах дать отпор норманнским захватчикам и являвшегося законным претендентом на корону – Карла III Толстого, восточно-франкского короля. По иронии судьбы, пятидесятилетний Карл собрал под своей властью все земли, раньше входившие в состав империи Карла Великого. Эд Парижский был среди тех, кто предложил Карлу корону и потому стал представителем императора на севере Западно-Франкского королевства. Героическая оборона Парижа от норманнов в 885–886 гг. добавила Эду популярности, позволившей ему выдвинуть свою кандидатуру на западно-франкскую корону после смерти Карла III и занять трон.

* * * 

Господам Габриэлю Моно и А. Жири с сердечной признательностью

ВСТУПЛЕНИЕ

Царствование, которое я собираюсь рассмотреть, – не более чем эпизод в истории упадка Каролингов. Эд начал свое поприще с подвига, который представляется высшей точкой так называемого «военного или героического периода»[1]1
  Luchaire A. Histoire des institutions monarchiques de la France sous les premiers Capétiens (987–1180). Paris: Impr. nationale, 1883. 2 vol. T. I. P. 3.


[Закрыть] истории Робертинов; но вскоре ощущение, что он неспособен преодолеть внутренние трудности, похоже, охладило его первоначальный пыл и сделало тяжелей скипетр в его ослабевшей руке.

В течение этих десяти лет (888–898) не было создано ничего, что имело бы отношение к институтам; упадок Империи, развитие феодальной системы продолжались, какой бы государь ни занимал престол. Царствование Эда было абсолютно каролингским; его ничто не отличало от царствований Карломана или Карла III. Но совсем иное значение имело оно с точки зрения династической: престижу и незыблемости власти потомков Пипина и Карла Великого был нанесен смертельный удар. Западная империя распалась на части; на трон, которому предстояло стать троном Франции, взошел новый человек; тем самым он создал прецедент. Известный афоризм гласит: «В составе царствующих домов есть лишь один безродный выскочка – это их основатель»[2]2
  Henri d'Orléans duc d'Aumale. Lettre sur l'histoire de France adressée au prince Napoléon. Bruxelles: Impr. de L. Lignier, 1861. P. 3.


[Закрыть]; значение Эда было значением основателя. Если он не создал никакого нового института, то по крайней мере в течение своего правления он придал отчетливую форму той власти, которая до него была еще размытой, – власти герцога франков; он закрепил за своей семьей эту власть, давшую доступ к трону.

Понятно, что, изучая истоки династии, занявшей столь большое место в истории десяти последних веков, историк должен обратиться к некоторым вопросам, ответы на которые могли бы исказить патриотизм или партийный дух, равно неуместные; я полагаю, что рассмотрел проблемы происхождения Робертинов и отношений Эда и Арнульфа со всей беспристрастностью, какой только можно пожелать, – залогом этого служит мое гражданство[3]3
  Эдуард Фавр был не французом, а швейцарцем (Прим. пер.).


[Закрыть].

Последние годы IX в. были чрезвычайно беспокойным временем; дипломы этого периода встречаются редко, анналы и хроники по большей части фрагментарны или не слишком точны. Порой наш герой исчезает на долгие месяцы, и выяснить его местоположение не удается. Еще менее известны биографии второстепенных персонажей драмы; я не пытался заполнить лакуны в жизненном пути короля рискованными домыслами, не объединял несколько персонажей-тезок, чтобы составить более полную биографию, приписывая одному лицу поступки нескольких. В очень редких случаях, утратив надежду точно выяснить факты, я заменял их научно обоснованным и здравым предположением. Я гнал от себя ту ложную уверенность, какую порой усваивает ученый, работающий над материалом об этих темных временах, и которая очень часто объясняется просто тем, что он устал от поисков.

Источники, к которым я обращался, слишком известны, чтобы существовала необходимость рассматривать их подробно. Ограничусь несколькими словами об основных из них.

«В Средние века, чтобы на свет появились исторические сочинения, требовалось какое-то исключительное событие либо влияние некоего выдающегося человека. Поэтому в исторической литературе постоянно обнаруживаются лакуны, повествование имеет прерывистый характер. Оно всецело зависит от политической жизни: когда она становилась вялой или слишком бурной, сводясь к столкновениям, жестоким по характеру, но мелким по целям, уже не находилось никого, чтобы о ней рассказать»[4]4
  Monod G. Études sur l'histoire de Hugues Capet // Revue historique. 28 (1885). P. 242.


[Закрыть]. Если эта альтернатива в эпоху, исследование которой предпринимаю я, действительно встречалась слишком часто, то, с другой стороны, осада Парижа была как раз одним из событий, которые можно считать исключительными; поэтому она вызвала к жизни поэму Аббона, монаха из Сен-Жермен-де-Пре, который пережил осаду[5]5
  Перц в своем предисловии отождествляет Аббона с тем священником, который держал крест над пламенем (L. II. V. 300–302); эта гипотеза сомнительна.


[Закрыть] и сочинил на ее сюжет поэму из трех книг. Третья книга была добавлена исключительно затем, чтобы достигнуть числа Троицы[6]6
  Épitre dédicatoire // Abbon. Le siège de Paris par les Normannes en 885 et 886… P. 62–63.


[Закрыть], и никакого исторического значения не имеет. Первая книга и вторая до стиха 451-го посвящены осаде Парижа; рассказ, который они содержат, очень точен, и его постоянно подтверждают «Ведастинские анналы»: содержание обоих текстов на удивление совпадает, хотя по стилю они очень различны, ведь один написал скупой на слова анналист, а другой – стихоплет, проникнутый духом выродившегося классицизма, пафос которого подпитывала память о перенесенных им страданиях.

Поэма Аббона посвящена осаде Парижа, а не Эду, который до смерти Гозлена и даже после своего восшествия на престол занимает в повествовании очень немного места. Вся книга I и первый 451-го стих книги II были написаны после осады и во время восшествия Эда на престол. Если принять во внимание очень высокую точность в деталях, сдержанность, с какой Аббон высказывается о позорном договоре, заключенном императором под Парижем, было бы соблазнительно полагать, что эта первая часть поэмы была почти целиком написана в царствование императора Карла III, сразу же после осады. Правда, Эд почти с самого начала характеризуется как будущий король[7]7
  L. I, v. 43 и 489; 1. II, v. 163: «rex futurus» или «venturus».


[Закрыть], но разве не мог Аббон добавить это определение в ходе последней редакции поэмы? Так или иначе, книга I и первые стихи книги II были написаны самое позднее в начале 888 г.

Когда осада закончилась и Эд стал королем, рассказ Аббона полностью изменил свой характер, он сделался уклончивым, а хронология – запутанной. Первая часть поэмы завершается стихом 451-го о восшествии Эда на престол (888 г.). Потом (стихи 452–453) Аббон упоминает первый поход Эда на аквитанцев, имевший место в 889 г.; далее (стихи 453–464) возвращается в 888 г., говорит об осаде Mo норманнами и язвит Эда стрелами своей иронии; в стихе 467 и следующих он говорит о мире, который Эд заключил с норманнами под Парижем в 889 г. Перечислив, таким образом, не самые славные деяния своего героя, он возвращается к его подвигам[8]8
  «Expediamus abhinc dignos Odoni triumphos»


[Закрыть] и рассказывает о битве при Монфоконе, а потом о походе в Аквитанию в 893 г. Наконец, он говорит несколько слов о борьбе между Эдом и Карлом Простоватым, но, поскольку его герой больше не совершает блестящих деяний, он отказывается воспевать Эда. Всю эту часть поэмы Аббон сочинил после 895 г.[9]9
  Он говорит о союзе между Цвентибольдом и Карлом Простоватым, который был заключен в 895 г. (1. II, v. 580).


[Закрыть] и раньше смерти Эда[10]10
  L. II, v. 616.


[Закрыть]. Он осыпает Эда упреками (1. II, vers 588 et suiv.) как государя, гнева которого больше не боится, потому что скипетр выпадает у того из рук. В этой второй части книги II Аббон не говорит ни об отношениях Эда и Арнульфа, ни о противодействии Фулька, ни о казни Валькера; он торопится закончить поэму, сожалея, что вернулся к ней. Нам кажется, что первоначально он собирался закончить ее на стихе 451-го[11]11
  «Sic uno ternum congaudet ovamine regnum».


[Закрыть]. Возможно, он нашел, что вторая книга слишком коротка по сравнению с первой, и это соображение побудило его продолжить. Поэт, написавший третью книгу, чтобы достичь числа Троицы, был вполне способен удлинить вторую ради того, чтобы удовлетворить потребность в симметрии.

Главный источник по всему царствованию Эда – это «Ведастинские анналы», составленные в монастыре Сен-Вааст близ Арраса неизвестным автором. Этим анналам свойственна вся точность официальных анналов Западно-Франкского королевства, притом что автор, абсолютно независимый от двора, мог себе позволить выражать свое мнение без околичностей: он несколько раз свободно высказывается о поведении властителей. Это абсолютно надежный путеводитель по царствованию Эда: так, за 886 г. Анналы упоминают проход через Кьерси армии Карла III, пришедшего на помощь Парижу, и этот факт подтвержден дипломом. Главное место, естественно, занимает борьба с норманнами; рассказ об осаде Парижа, который они приводят, отличается примечательной точностью и может служить путеводной звездой для движения сквозь запутанный рассказ Аббона. Однако анналист совершил одну ошибку в записи за 889 г.[12]12
  Хронологическая ошибка, указанная Дюммлером в издании «De Arnulfo rege» (p. 176) в «Ведастинских анналах» за 891 г., была исправлена аббатом Деэном, который предпочел версию рукописи О.


[Закрыть]: он использовал свое излюбленное, очень расплывчатое выражение «circa autumni tempora» [к осени (лат.)], говоря о возвращении норманнов в Париж – событии, которое надо датировать июнем или июлем.

Кроме поэмы Аббона и «Ведастинских анналов», Западно-Франкское королевство дало третий источник, совсем в другом жанре, – «Историю Реймсской церкви» Флодоарда. Родившийся в Эперне, учившийся в Реймсе, в школе, восстановленной архиепископом Фульком, Флодоард приобрел в этом городе большое влияние; он принимал участие во всех событиях, потрясавших архиепископство в первой половине X в., и умер в 966 г. Написав «Хронику», он в 948 г. принялся за «Историю Реймсской церкви»; в его распоряжении были архивы архиепископства. Конкретно для времен Эда Флодоард приводит только анализ или фрагменты переписки архиепископа Фулька. Понятно, какую ценность имеют эти регесты; к несчастью, они иногда слишком коротки и включают не все сведения, какие, вероятно, содержали оригинальные письма. К тому же эти извлечения, эти регесты не датированы; для многих из них эту лакуну заполнить можно, но не для всех.

После путешествия в Рим (936–939) Флодоард написал также поэму о папах, не совсем лишенную исторической ценности.

Таковы основные источники, какие предлагает нам Западно-Франкское королевство. Было бы слишком долго перечислять все мелкие анналы или местные хроники, из которых я иногда мог почерпнуть какой-либо факт. Однако упомянем «Вертинский картулярий» Фолькена и исторические источники из Санса, только что изученные г-ном Лотом[13]13
  Lot F. Les derniers Carolingiens: Lothaire, Louis V., Charles de Lorraine (954–991). Paris: Bouillon, 1891. P. 338 et suiv.


[Закрыть]. Наконец, надо сказать о двух авторах, по поводу трудов которых пролилось много чернил, – о Рихере и о Дудоне Сен-Кантенском; у второго из них я взял немного и счел нужным привести слова столь спорного автора только ввиду их чрезвычайного правдоподобия.

По счастью, свидетельства авторов из Западно-Франкского королевства дополняют или подтверждают иностранные писатели. Среди них в первую очередь надо отметить лотарингца Регинона Прюмского, замахнувшегося в 900–908 гг. на «Всемирную хронику»; умер он в 915 г. Таким образом, он был современником Эда и сообщил о его царствовании несколько ценных сведений; к сожалению, если факты, о которых он рассказывает, верны (хотя он путает между собой обоих Эблей), то его хронология не очень достойна доверия, и нам не раз приходилось ее подправлять.

Восточно-Франкское королевство дало так называемые «Фульдские анналы», четвертая часть которых (882–887) была написана в Майнце[14]14
  Rethfeld A. Ueber den Ursprung des zweiten, dritten und vierten Teiles der sogenannten Fuldischen Annalen, vom Jahre 838–887. Inaugural-Dissertation. Halle a.S.: С Colbatzky, 1886.


[Закрыть] служителем церкви – современником событий, о которых он писал; это уже неофициальная часть анналов, поэтому ее автор свободно высказывается об императоре Карле III. В 887 г. этого анналиста сменил другой, баварец по происхождению, который написал пятую часть «Анналов» и в отношении которого можно предположить, что он был очень близок ко двору, судя по тому, как он оплакивает падение Карла III, но не говорит ничего, что могло бы задеть Арнульфа. Эта пятая часть дает ценные сведения об отношениях Арнульфа и Эда.

Наконец, мы обращались к англосаксонским источникам, таким как «Англосаксонская хроника» и «Жизнь Альфреда» Ассера, ради некоторых фактов, имеющих отношение к норманнам. Последний, похоже, был хорошо осведомлен о вторжениях северян в Западно-Франкское королевство.

Этот беглый обзор источников по истории королевства за последние годы IX в. достаточно наглядно показывает, насколько бедным в литературном отношении было то время. Счастливы те, кто изучает более благоприятную эпоху и в источниках своего времени, обладающих реальной ценностью, находит подробности, позволяющие им следовать шаг за шагом за своими героями! Я часто им завидовал. Тем не менее я счел бы, что мне посчастливилось еще больше, если бы настоящее исследование могло способствовать лучшему познанию эпохи, которая «среди всех особо интересна, потому что именно тогда созидалась Франция, тогда у нее возникало первое смутное понимание своего национального существования, тогда скрытно прорастали зародыши институтов, которые сформируют феодальный режим»[15]15
  Giry A. Préface //Lot F. Les derniers Carolingiens… P. IX.


[Закрыть], и, наконец, потому что тогда взошла на трон династия, которая почти тысячу лет держала под своим скипетром одно из важнейших королевств Запада.

Еще несколько слов о самой моей работе: она была предпринята в 1879 г. по совету г-на Габриэля Моно; благодаря его поддержке я мог ее продолжать вопреки многочисленным препятствиям и задержкам, не зависевшим от моей воли. Зимой 1887–1888 гг. г-н А. Жири выдвинул проект издать ряд исследований, посвященных каролингской эпохе; хотя я никогда не имел счастливой возможности работать под его умелым руководством, хотя он был вправе не верить, что я завершу работу, но из чуткости, всю признательность за которую я не в силах выразить, он оставил за мной царствование Эда, и, когда в прошлом году я принес ученому доценту свою рукопись, он, ознакомившись с ней, выделил ей место в задуманном большом труде.

Его проект предполагает две серии публикаций[16]16
  Giry A. Op. cit. P. X–XI.


[Закрыть]: одна будет представлять собой комментированный каталог актов монархов, другая станет в некотором роде анналами истории Франции при династии Каролингов. Моя история Эда, более полная и подробная, чем истории, написанные господами Муреном и фон Калькштейном, займет в Анналах соответствующее место. Первоначально она сопровождалась очерком о дипломах этого государя, совершенно необходимы при критическом исследовании любого царствования. По совету г-на Жири и затем, чтобы моя работа соответствовала его плану, этот дипломатический очерк я удалил; он выйдет в другой серии вместе с комментированным каталогом актов Эда, дополненный сведениями, которые предоставили гг. А. Жири, Л.-О. Лабанд, Фердинанд Лот и другие сотрудники, предприняв генеральный анализ фондов архивов и рукописных собраний Франции.

В сносках я сослался на те результаты этого исследования по дипломатике, указать которые счел абсолютно необходимым, чтобы обосновать предложенный мною жизненный путь Эда или мою датировку некоторых дипломов.

Это изложение разных стадий, через какие прошел мой труд, было необходимо сделать, чтобы объяснить отсутствие очерка о дипломатике, которому читатель мог бы с полным правом удивиться. Оно также дает понять (что немаловажно), чем я обязан господам Габриэлю Моно и А. Жири. Дань уважения, какую они позволили мне принести в виде моей работы, лишь очень в малой степени выражает мою глубокую благодарность за сердечную поддержку и неизменную любезность, какие я встретил с их стороны.

Эд. Ф. Преньи близ Женевы, октябрь 1893 г.