Текст книги "Мальчиколюбие: Междисциплинарное исследование половых отношений между мужчиной и мальчиком, том первый"

Автор книги: Эдуард Бронгерсма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

134

Нидерландскому Луке с обстановкою не повезло. Один из семи детей. Родители почтенные, много работали. Соседи замечательные. Но детям внимания никакого, даже достатка. Бежали, только могли. Когда взрослый приятель Луки сводил его ко мне, было морозно, мальчик объявился без пальто. Прогульщик и второгодник (14-летний в классе с 10-летними). Пару лет назад вмешалися соцслужбы. Невероятно, благополучная с виду семья, но ребёнка забрали в учреждение. Там учился много… мастурбированию, проституции. Вернулся в семью. В 13 однажды матери: «Не пойду в школу, не в чем». Дала денег, вдвое больше нужного для шмоток, и послала в ЦУМ. У витрины подошёл улыбчивый дядька: «Пойдёшь ко мне – заработаешь 25 гульденов». Ни разу столько не зарабатывал! Вернулся не только с обновкой, но довольный, разгорячённый. Но по неопытности попал в кабалу к 18-летнему своднику, заработанное «хранящему».

С возрастом ощущал одиночество. Несмотря на секс. Один его клиент мне рассказал, якобы ласкал у взрослых очевидно с удовольствием. Однажды в баре познакомился с мужчиной, пожаловался. Тот стал заботиться. После школы захотел и жить с ним. Дружба глубокая. Впервые зажил юноша в любви, в настоящем доме. Но половые потребности возросли, и возлюбленного мало. Тот и не возражал. Будучи 15-летним, объяснился мне, что больше всего в сексе хочет «быть оттраханным кем-то вдвое старшим». Через пару лет – «оттрахать мальчика моего возраста». Иначе говоря, стал активнее. Позднее развился в бисексуала: в 18 отдаётся предпочтение мальчикам и мальчуганистым, а после посещения Коста-Брава хвастал оргией с двумя нидерландскими парочками. День рождения в Амстердаме – друзья разбились попарно. Сперва с 14-летней, потом его 16-летний. Пару лет спустя, когда было 21, жил с девушкой. С тех пор огетерастился. Прежних избегает.

135

«Когда ты молод, – по мнению 19-летнего Альберта, – влечение неразборчиво. Пристрастия к особому типу нет. Помню, меня 10-летнего познакомили с 40 разными людьми – хотелось переспать с каждым. С кем, неважно».^[1095]

136

«Мама 15-летнего не выдвинула серьёзных возражений, когда врач ей признался в половой связи с мальчиком. Поддержке мальчику не возражала».^[1107]

137

Канадская мамаша, разрешившая влюблённому парню спать с её 13-летним, ещё дальше пошла: «Запрещу – послушается, но только 16, уйдёт из дому, послав меня ко всем чертям. А так уйдёт жить к нему, но меня тоже не забудет» (из личного разговора).

138

40-летняя Генриетта:^[1108] «Да, многие меня назовут уродиной, но наплевать. Ни на что не подбиваю, ничего не запрещаю. Решать сыну (12 лет). Тот парень, с которым Мэно, даже сидел, однако верю в их дружбу. Зачем её разрушать? Киса знаю два года. После развода мой сын от меня отбился. Совсем одичал. Жалуюсь Кису – тот: „Отошли ко мне, поговорим. Пусть на выходные“. Пусть, думаю, вправду сменит обстановку. Сперва на день, потом на выходные, потом опять на выходные. Бедный, думаю, Кис, и так работы по горло. „Вот что, Мэно, в эту неделю к нему не ходи“. Кис узнал и сразу ко мне: „Чего, – взъярился, – не пускаешь? Настучали тебе, что педофил?“ В школе как-то слышала такое слово, но толком и не знала, что это. С того дня все выходные Мэно проводил у Киса. Если настолько любят друг друга, почему бы не проводить время вместе? Мэно со мной сблизился. Сильно переменился. Старший брат это заметил. Мэно через Киса стал открытее к людям. Не представляю, чем они занимаются. Никогда не спрашивала: мне не интересно. Что бы ни было, наставничество мужчины вроде Киса только на пользу. Развитие мальчика вошло в естественное русло. Направляется нежностью, дружбой – ведь от этого вреда никакого? Мальчику оплот. Заместитель отца. Только не властный. Кис отнюдь не деспот. Думаю, когда Мэно с девочками начнёт, он уже много будет уметь. Общаться с людьми будет ему легче. Что хорошего в неопытности? Начало-то замечательное».

139

«На выходные Марсель, 15-летний сын хозяйки, любит отоспаться. Но завтра нужно в 11⁰⁰, как штык. Предлагаю разбудить. Дарит озорной улыбкой. Зная, что будет. Утром я бесшумно при нём. Полуспит. Трепещет веко. Сдвигаю одеяла – голый. Дивная здоровая плоть, украшенная спелыми гениталиями. Глажу грудь и живот, его голова катается, глаза безмолвно смотрят. Рука на колене, скользя выше, зарываясь между бёдрами в самый корень. Контуры шаров, удивительный мешок. Беру в руку. „Животворящи, – мурлыкаю, – большие, твёрдые, тесные“. Улыбается: польщён, однако всё равно ни слова. Безмятежно даёт мне продолжать. Беру ствол его в руку – растёт огромным и несломчивым. Обнажаю росную верхушку. „Разве не прекрасно?“ Теперь пробуждение полное, всё внимание на меня. „Ты о чём?“ – „Ну посмотри же на чудесную форму, на прихотливую гладь. Самая прекрасная часть твоего тела. Твой цветок“ – „Никогда не задумывался“ – „Ведь это правда. Сады, дома заставлены гениталиями растений, но не человеческими. Мальчики твоих лет удивительно прекрасны, должны ходить обнажёнными. Чтобы каждый мог увидеть и насладиться. Нельзя прятать. Носи гордо. Чудо, дарующее блаженство“» (из личного разговора).

140

Де Брэтма припарковался возле школы. «Закишела глазная икра. Моя добыча лет 15, белокурая, крепкая, но не толстяк.

– Свободен?

– А то!»

Везёт к себе, садит на кровать, откидывая на спину.

«– Что, первый раз?

– Да.

Всегда отвечают честно. Только взрослый может молодиться. Мальчику нету хвастовства по поводу невинности. Воткрытую, с надеждой обсуждает, облегчая задачу партнёру. Отстранённо давая руководить. Ведомым, если даже побаивается, в строну мечты.

– Но ты же хочешь?

– Да.

Отвечать незачем: это показывает его барометр. По неопытности мальчики не знают удовольствия раздеваться медленно. Малейшее прикосновение к рычагу – слетает одежда. Улян отнюдь не исключение. Полный доверия, гордости мне поручает его хозяйство, выжидая моей реакции. Заверения специалиста, что мальчик первосортный. Не ради того ли раздевание скорое? Приятно быть за врача. Осматриваемому хочется слышать, якобы всё в порядке. Что за таким красавцем и девчонки табуном. Это последний экзамен быть допущену. На всей жизни скажется, что, даже когда кривой или короткий, признаешь ядра наисочнейшими, волосы стильнейшими, орудие наистройнейшим, а мальчика – Казановой современности».^[1122]

141

Марк и братик его Дарен (12 лет) «играли в комнате. „Хочу, – Марко говорит, – с кем-то переспать“ – „С дяденькой или тётенькой?“ – „Я не ты!“ – „А что, разве не все дядьку хотят?“»^[1131]

142

Голландский студент репетиторствует уже пять лет. Сотни школьников – отказ один-единственный. От 17-летнего, который не хотел израсходовать сперму, предназначенную своей девушке.

143

Вот что говорится респондентами взрослыми:^[1141]

– Марк: «Между мной и Гэритом очевиден океан понимания и любви. Откончаться не столь важно. Это просто часть повседневности, хоть и прекрасная».

– Хэнк: «Это не главное. Не хлеб, а десерт. Без этого тоже были бы вместе два года. Мне без разницы. Хотя приятно. После секса люблю больше».

– Павка: «Отношение Кристиана, моя ответственность за него, любовь, интерес его ко мне – всё настолько прекрасно, что половое наслаждение на втором месте».

144

Осторожный, консервативный учитель воздерживался двадцать лет. Гордился, что никогда не нарушил закон. Все взаимоотношения с мальчиками были платоничными, пока не встретил озабоченного, подведшего под монастырь. «Это дивное приключенье стоило двадцати лет тюрьмы. Оба переменились. Впервые в жизни стал открыт к опыту. С дамами стало куда приятнее, как ему, так и мне».^[1145]

145

«У дороги стоял я за деревом и разминал своё хозяйство. Большое. 15-летний на посылках объехал и заметил. Смотрю, покраснел. Затрясся на тормозах, остановился и стал вкопанным. Глаза выпучил. „Хочешь потрогать? Подойди“. Ноль реакции. Я развернулся, направился в лес – он и следом, а велосипед волочит. За кустовой завесой вынул опять. Трепетно, почти что благоговея берёт. „Покажи свой“ – „Но он меньше“, хотя расстегнулся сразу. Взялся. „Три“, – говорю. „Правильно?“ Я кончаю – „Ого сколько!“» (из личного разговора).

146

В уборной Парижа написано:^[1155] «Первым оттрахал тренер. Ему 30, а мне 15. Таращусь ему на хрен, яйца через плавки. Он увидел и задаёт упражнения лёжа. Стоя надо мной. Смотрю на волосатый – возбудился. Мне – принести журнал и ждать в кабинете. Входит и запирается. Руку берёт и трёт. Возбудился. Чувствую, что твердеет. Начинаю свой. Раздевает, ласковый. Наконец-то снялся свитер. Берёт мою голову, гладит свою сильную волосатую грудь. Стоит у него так сильно, что выглядывает из плавок. Снимает, и вижу…» Текст обрывается.

147

Филиппка сказал^[1162] Якову де Брэтме: «С тобой я чувствую, как с настоящим другом. Это не только, ну, знаешь что. Другим это только. Для них я только зад. Помню второго дядьку, перед которым я разделся, но не знали, как друг друга зовут. Но когда с тобой, это не чувствуется, как что-то плохое. Просто делаем это, делаем и другое. Как у всех друзей».

148

Фома Хэнигу:^[1163] «Мальчику надо бегать, выделывать фокусы. Не сидится дома. Если с тобой хорошо, значит, ему дома плохо. Отца нет или лучше бы не было, родители внимания не уделяют или так уделяют, что спасу нет. Ребёнку что-то нужно с тебя, чего дома не получит. Создашь ему семейную среду, будешь ему говорить, где садиться, не трогать аппаратуру, запрещать открывать окно – придёт раз, другой и забудет дорогу. И правильно. Надо давать мальчику, чего не хватает ему дома. Не нужно просчитывать, просто знай, как играть. Ему тогда будет хорошо. Будет возвращаться. Это как ловушка, но добыча с этого тоже получает».

149

«Бедный Самойло без отца, завсегдатай детских домов. Гоняли, что негритёнок. Зато в 14 уже мог и мускулами гордиться. Тогда-то познакомился. Против шёрстки не погладь: ненарочно силы не рассчитает. Вернулся домой – сразу неприятности. Тогда с ним я не спал, хотя выглядел отлично. В 16 объявляется: поснимай меня, тренеру хочется статью про карате написать. Не вопрос. Раздеваю до трусов – удивительный шоколадный великан. Запечатлел его позы, спрашиваю: „А можно голым?“ – „Да, будет отлично“. Слетели трусы, горделиво задрал огромный прекрасносложенный орган. После первых снимков: „Подожди, сейчас сделаю лучше“. Увеличился на полную, растянулся на кровати. Прочь аппарат, я раздеваюсь и ложусь рядом. Обнимает и начинает гладить. Взялся за мой – никто так ещё не был нежен, как этот грубиян. Столько предупредительности ждал от него в последнюю очередь. Сладостное воспоминание» (из личного разговора).

150

«В часы пик я лапаю хорошеньких отрочат в метро. Почти все не возражают, и возбуждаюсь. Порой получается руку вселить им в штаны – кончают мне прямо в руку».^[1177]

151

20-летний Стасик рассказывает^[1178]: однажды вечером отец его взял в парк услышать хористов-мальчиков. Стояли возле мужчины лет 60. «Чувствую, рука по курсу паха. У меня встал, и с час я давал ему гладить. Расстегнулся, пуская внутрь. Ласка плюс удивительное сопрано. После к метро. Вот это, думаю, приключение! Ни папа, ни сестра не знали, что происходило через шаг. Мне тогда 12».

152

Каждый день двое 15-летних школьников ходили домой к учителю. Подучиться да потрахаться. Только через порог, обнажаются, домашку, а потом ему на кровать. Один день с одним, а другой – с другим. Незадействованный онанирует. Однажды пришли расстроенными. По дороге в парк один «этот, из пидрасов», им предложил. «Дали зды, чтобы знал, мы не такие», – сказали, раздеваясь (из личного разговора).

153

Один осознал его влечение к мужчинам в шесть. В отрочестве полюбила девочка, дала, зная, что нужно тело, не любовь. «Как раз тогда пожилой мужчина в туалете на меня произвёл впечатление. Посмотрел на меня, нагнулся за моей писькой. Дрожащая рука надвигалась, дотронулась. Настолько перепугался, что снесло с туалета, куда больше не возвращался. Но хотел его снова встретить, и решился».^[1181]

154

Другой 14-летний таращится на писяющих. Некоторые помогают рассмотреть. Однажды мужчина взялся за мальчишеский. Испуганный забранился, но, не прекратив ещё бежать, пожалел. На следующий день вернулся, чтобы снова, но в этот раз уже не вереща.^[1182]

155

В исследовании Гронингенского университета 16-летний объявил:^[1185] «У меня было с 28-летним. Ни хрена не стрёмно, ну, знал уже, что гей я. Но всё равно дифферентово. Типа нового мира. Охренеть, думаю, это самое оно. Теперь я там, где должен быть. Нехрен больше идти не туда, где моё».

156

Де Брэтме докучали бандиты 15 – 17 лет по соседству. Кричали: пидор! петух!, угрожали, когда пересекались. Но разными хитростями заманил одного за другим к себе домой. Вне своей компании были приятными в общении, дружелюбными, даже захотели. Понравилось настолько, что водили друзей и братиков. Но в банде ни слова. Банда продолжала враждебность.^[1186]

157

Эрика доныне бывший не забывает, уже 17-летним. «Ему хочется по полной программе. Отзабавлявшемуся с девочкой, но вне любви, хочет от меня. Не думаю, что найдётся другой мальчик, с которым это настолько слажено. Былое объединяет».^[1187]

158

«Меня гладя, говорит о своей девочке».^[1188]

159

«Нельзя недооценивать возможности 15-летнего. За вечер у девочки сэякулировал дважды, а спустя час у меня – будто доныне неудовлетворён».^[1189]

160

По Лиссабону туриста водил обольстительный мальчик. После прогулки пригласил его в ресторан. Когда предложил ему переспать, возмутился: «У меня девушка. С мужиками не сплю!» – «Ну хорошо. Тогда приходи завтра, сводишь меня». Наутро не опоздал. Экскурсия, потом обед. «Ну, до завтра» – «Нет, – ответил мальчик, – веди к себе в номер». В постели мальчишка живо разделся, даже без просьбы, направился к мужчине, довольный своей эрекцией. Оказался страстным. Суть, что не хотелось проституировать. Но когда с ним остался даже без секса, по дружбе почему бы нет (из личного разговора).

161

В лагере Фома познакомился с 13-летним акселератом, умницею Франсуа. Пустились обсуждать литературу, философию. Восторженный Фома снова встретился спустя недели. Мальчишка понял его влюблённость, но сообщил, якобы с одним мужчиной ему не понравилось и зарёкся. Следующие три месяца жили по соседству. Мальчику нравилось целовать Фому, но только в качестве компенсации за никогда не состоящийся секс. Но в походе Франсуа вдруг отпустил себя с поводка. Два года длились отношения, пока 15-летний уже не попросил, чтобы Фома сзади. Отказался: мог обойтись. Но Франсуа настоял. «Удивительно, думаю, также для него. Ибо кончили одновременно. Наверняка понравилось».^[1190]

162

Голландец и 10-летний спали долго, регулярно. В конце концов отроча влюбилось глубоко. Но мальчик однажды подвергся домогательству какого-то грубияна, секса стал бояться. Только через полтора года друг к нему притронулся. Мальчишка принял это без проблем, а значит, восстановился (из личного разговора). Подобный случай подобен истории Франсуа.

163

«Известный гей-автор, я его знаю, раз объявился, будто переспит с отроком. Познакомился с 14-летним, очень красивым, однако слишком уже напористым. Расстегнулся, полез к члену не доехав ещё до дому. Мужчине хотелось начать ухаживаниями – разочарование».^[1198]

164

Британский матрос его приятелю писал об острове Питкэрне, где познакомился с 14-летним европейцем Дональдом. Подарил ему порножурналы – мальчишка, никогда такого не видевший, настоял уединиться в лодке. «Только глядь – глаза, как иллюминаторы. На полтора часа в эти картинки зарылся. По десятку раз пересматривал. Шортики вздуты. Прикормивши, подсекаю. Никогда себе мальчишка даже не постукивал, а ждал случки. Разделся, всё, но анфилировать не дал. Трепещет, ух красотища, особенно когда белые швартовы на меня (пять раз!). Целуется превосходно. Отчалил – он на койке, мурлычет: „Отлично, отлично“. Веришь, отлично всё сделал. Хочет ещё. Попробовали, но на шестой раз уже не вышло. Рук и челюстей не чувствую». В письме зарисовки прекрасного мальчика с развитыми гениталиями (из архивов Бронгерсма-фонда).

165

Россману рассказали:^[1205] «Когда мальчики спрашивают, отчего неженатый, говорю, что на детях не женят. Коль ответ его заводит, ему говорю: „Нынче вечером у меня в гостях одна любительница того дела. Третий будешь?“ Отказывается редкий. Почти каждый 14–16-летний заводится, как бы мальчика ни воспитали. Кто думает, этого настоящий пацан отвращается, никогда ему предлагать не пробовал».

166

18-летний Алкид:^[1206] «Был эжак, я с ним скоро лучшие друзья стали, так он девкой меня развёл. Мне тогда 13 и нереально хотелось. Говорит ей, типа, иди, пусть Алкиша в твою комнату, там я припрусь и с ним. Так и было: начал с ней, а там он, и втроём. Охренеть что выделывали! Поутихло, любовь-морковь пошла. Не только трах. Крышу с ним сорвало. Реально мне нужен, это так всегда, когда втюришься. Что в 13 любить и клепаться нельзя, пиздёж. И в 13 нормальной половой жизни можно, как у всех».

167

13-летний Рэйнольдка на каникулах познакомился с одной семьёй. В отсутствии мужа 31-летняя заговорила с мальчиком о сексе, после чего предложилась. Отымелись, она рассказала мужу – следующие три ночи спали втроём.^[1210]

168

16-летний бельгийчик объяснился после трёхлетних отношений: «Не надо нам видеться. Когда с тобой, хочу – больше, чем с девушкой. Чтобы не быть ненормальным, я буду только с девушками». Женился, ребёнка родил, и до сих пор видится с его другом (из личного общения).

169

Один его матери рассказал о педофиле – поддержала. Но боится, что засмеют ему дорогие одноклассники.^[1214]

170

Кенни жил в деревне за 50 км от Лондона с его старой мамой. Когда сердце сгубило, безутешен. Похоронив, остался днями сидеть дома глядя на стены. Только самоубийство. Но тут оказался 15-летний Ронни, с которого друзьями давно знаком. Ещё с бассейна в индустриальном районе Лондона. Мальчики про трагедию прознали, Ронни вызвался съездить автостопом. Это типичный кокни: мускулистый, грубый манерами футболист из ухоженного, но небогатого дома.

– Приехал, – Кену говорит, – помочь убраться. Где твой пылесос?

Всё вылизано – вытащил Кена скупиться. Потом ему готовил и смотрели телевизор. Когда пора спать, Ронни по-простому разделся, нырнул его другу в постель. Отымел мужчину. Уже зная, как, по Джонатану с похода.

Теперь каждые выходные – с Ронни. Самое главное в жизни Кена было тогда. «От самоубийства спас. Моей жизни дал смысл. Обязан ему ею».

Летом я гостил у Кена с Ронни. Их отношениям уже было больше полугода. Ронни смотрел эрожурналы, спрашиваю:

– Тебе больше парни нравятся или девушки?

– Парни, – говорит, улыбаясь проказливо.

Тогда позировал и мне, забавляясь эрекцией. Пригласил его с Кеном отпраздновать Рождество.

Приехали 20-го. Кенни мне тихонько:

– Пожалуйста, про наше сексуальное прошлое не говори – злится. Спустя месяц, едва ты съехал, объявил, якобы больше не придёт. У него девушка. Сам знаешь, каково мне такое слышать. Сказал ему, что люблю, всегда жду, даже без секса. Пообещал его не разубеждать. Остался поражён, и возвращается на выходные. А теперь измученный после девушки: восемь часов в постели. Даже для такого, как Ронни, – подвиг.

Вне секса дружили дополнительно два года. Для Ронни новый удар. Задержали Джонатана за мальчиков и нашли Роннив адрес. Парень отрицает, однако полиция не отстаёт. Мать с опекуном уведомили, те заставили пройти медобследование. Каждую субботу полицаи ходят опрашивать Ронни. Парень в отчаянии. Боится, чту подумает его девушка. С её родителями, соседями. За короткие сроки цветущий парень остался развалиной. Бледные щёки впали, себя ведёт апатично, думает о суициде.

Кенни рискнул вмешаться. Вне Рониевых показаний суд окончился, мальчик улыбнулся впервые за все недели. Ел с аппетитом. Заявился в спальню Кену голым:

– Теперь и гладиться чуток не грех.

Наутро Кенни мне говорит:

– Никогда такой страстной ночи не было. Только кончал, и начинали снова – неутомимый.

После полиции возобновил его гомосвязи. С Кенни зачастил. Что не позволительно 15-летнему, наверстал уже 17-летним. Теперь уже не сомневался в своей гетеросексуальности. Которая всё равно не лучше дружбы, благодарности в гомосятине.

Несколько лет спустя Ронни женился, шаферствовал же Кенни (из личного разговора).

171

Педофил являлся другом трёхдетной семьи. Старший сын её, Дидье, состоял в школьном онанистическом обществе. Вышепомянутом, обозначенном автомобильчиком. Про которое мужчине рассказал.

– Ну вы же, – шутит, – ходите ко мне без этого значка.

Осклабился, нацепил и сказал, якобы всегда хотел и с мужчиной, но не было возможности. Теперь Дидье каждую неделю ходил иметься с другом. Видимо, хвастал, ибо средний сын Эрик обратился за тем же. Потом и младший – 12-летний Петруша. Родители ни сном ни духом. Внезапно 15-летний Эрик ещё сильнее братьев пристрастился. Заволновался по поводу гомоориентации, поделился с матерью. Родители в ужасе, запретили видеться с мужчиной. Дидье с Петрушей отрицают. Предателя не подпускали ко своим играм на год. Не разговаривали.

Эрику 16 – стучит его другу в дверь. Не пускает. Умолил его выслушать. Расплакался, просит извинения. Тот отчеканил, уже не винит.

– Только лишь один способ показать, что ты меня простил.

Удержать мужчина не успел – Эрик уже голый. Со стояком. Эрик оказался страстный. Возвращался регулярно.

Дидье было 17, Петруше – 14, когда замужняя соседка сгетерастила. Оба разорвали взаимоотношения с педофилом, якобы выросли с этого. Но ходить продолжали, советовались и хвастались бабами. Так год. Однажды растерянный Дидье приходит и витиевато силится что-то рассказать. Наконец:

– Переспишь со мной?

– С удовольствием. Но думал, уже ты с девушками.

– Ну, с девушками-то хорошо, но ложатся – всё делай за них. А мне временами хочется растянуться и расслабиться.

Независимо пришёл уже месяцы спустя Петруша с тою же просьбою.

172

У Молля^[1222] про семилетнего, падкого на взрослых красавцев, особенно солдат, очень возбуждающегося петтингом.

173

10-летний бельгийчик автобусом к его старшему другу добирался час. «С самого дома стоит», – сообщил мужчине (из личного разговора).

174

Роттердамский учитель однажды дал урок секса. Спустя месяц 12-летний блондинчик объявился в его дверях: «Можно мне переспать с Вами?» (Из личного разговора.)

175

13-летний американчик из газеты вычитал, «якобы голубые кружат у сортиров, и, когда с родителями на пляже, ринулся в ближайший. Терпение дало плоды».^[1223]

176

Мама предостерегла сына против одного роттердамского парка, где вечером ошиваются «нехорошие дяди». Побежал туда, чтобы потрахаться, но безуспешно.^[1224]

177

15-летний немчик Вольфганг Бэтге напечатал^[1225] его стихотворение про бегство с дому. В поезде с 30-летним откровенничает. Приглашает отрока домой. Тот и рад. Предвкушая. В доме:

«Хочу тебя» —

«Пожалуй, можно».

Свет вырубя,

идём на ложе.

С постели: «Нет

ли возражений?»

Мотнул в ответ

главой, в то ж время

одежду прочь —

лежит пригожий.

И вздулась мощь,

пылая, с кожи —

чтоб пламя с глади

языком,

в себя мой ладит

он с плевком —

забились оба

во припадке,

первейшей пробы

ласка. Сладко

лежим чужими

в своих мыслях,

влеченье стынет —

член обвислый.

178

Отпрыск ямайца с англичанкой:^[1230] «Ошкуривать научили директор и 13-летний негритёнок. Когда мне 15, отымел мужик около 35. Очень понравилось, дружили. Год имелись. Уже в 15 у меня большой, а теперь 24-сантиметровый. Ни у кого такого не видел. Гордился, всем показывал аж в 14. Так и директора заинтересовал. Показывал я в парке, туалете, цепляя пацанов и мужиков».

179

Новоанглийский учитель приготовительной школы:^[1231] «В тихий час Филиппка расхристанный, а хозяйство почти видно: „Куда то Вы смотрите?“ Нежно улыбается, заговорил о „письме моей девушки. Хотите глянуть?“ Читаю рассеянно, водит его спинкой вниз по моей руке. „Ещё-ещё: так приятно“».

180

15-летний Федька привлекательный, с деревенской «проблемной» семьи США. Братьев десяток. Работающего в аптеке послали в дом заказчика – 41-летнего холостяка Марвина. Федьку потрясли модели кораблей – Марвиново хобби. Мужчина рассказывает: «Спустя неделю сходил я в аптеку – кораблики по-прежнему не забыл. Увидеть хочет ещё. Сказал, ему рад». Спустя пару дней гостил. «Смотрю, мальчик одинокий. Ничего страшного, коли подружусь. Выспрашивал – пришлось покопаться в книгах. Неделю после работы приходил. Приготовил ему детали для самой простенькой лодочки. В другой раз общались о школе, прочих юношеских делах. Приходит однажды с учебником, чтобы помог. Привык один, а тут у меня возможность общаться. Лишь на третью неделю разговоры коснулися секса. Федька спрашивает, у меня была ли девушка. Отвечать уклонился, но спрашивает, есть ли братья. Два, говорю. Спрашивает о сексиграх с ними. Выясняется, что Федьковы старшие (16– и 18-летний) им удовлетворялись. Удивительно, Федька не возражал и даже не беспокоился. На следующее погощение минуты не прошло, предлагает мне „подурачиться“. Оказалось, взаимно помастурбировать. Потом уже „дурачиться“ стали минетом, однако Федька пассивен. Зато сзади также был „активен“. Братьями научен. Так три года, без проблем», пока Федька в армию не пошёл.^[1232]

181

14-летний курьер очевидно заигрывает с его клиентом. «Сперва беря плату; потом оставляя под дверью забросивши, вручая лично; после намекая на „девушек“ у холостяка; потом аналогии на свои половые похождения с девушками. Всегда какой-то предлог войти. Однажды мальчишка, заговорившись про секс, избраннику показал эрекцию в штанах. Так и начали».^[1233]

182

За плечами 32-летнего тренера две немецкие школы: «Постоянно сталкиваюсь у мальчиков с однозначными домогательствами. Особенно 14–16-летние. В походе ставят в неудобное положение. Если какой-нибудь учитель-гей поддастся, не попрекну. Поддаются даже натуралы».^[1234]

183

В половине таких инцидентов, английский учитель думает,^[1235] «отнюдь не взрослый – зачинщик. Хорошенький блондинчик оказывался периодически в белье, когда ни переодеваюсь. Потом уже в Лондоне возмущался, чего ж я не воспользовался. Вот, оказывается, что хотел! И случай неединичный».

184

Датский педофил опасается включать свет, ибо, только мальчики завидят, ему станут стучаться.^[1236]

185

16-летний англичанин, его первый опыт однолетней давности вспоминая, говорит, якобы знал, что хочет, однако не как это достичь. Он и дядя дома. Парнишка заговорил о сексе, предложил. Тот отказался – мальчик: закричу! Дядя поддался. Занимались полгода. Теперь мальчику стыдно за принуждение, но не катастрофа. Ему почувствовалось, якобы дядя не прочь, однако боится.^[1237]

186

Парижской соцслужбе письмо:^[1238] «Мне 14. Родители, в общем, хорошие, но даже с ними страдаю. Влюбился в 22-летнего. Приходится встречаться тайно. Давно, сильно друг друга любим. Знаю, плохо, против общества, родители запретили. Но не он меня совратил. Совратил его я».

Познакомились в лагере. «Вечером я замечаю, что не могу на него не смотреть. Я захотел его. А он такой далёкий, в его взрослом мире, солидный такой. Я не тормозил. Вы не представляете, сколько во мне любви, желания к нему. Вспомню – даже теперь дрожу. Однажды вечером он гулял, и только тогда меня заметил. Ураган какой-то, ничего не соображаю. Только что мои лучшие годы такие короткие, нужно прожить их на полную, но все пытаются мешать. Когда думаю про все лагеря с интернатами, где такое делают втихаря, но первые же хаят. Ненавижу! Ведь я нормальный, девочки тоже нравятся. Столько красоты вокруг – бери да люби. А приходится прятаться, будто что-то плохое. Но хочется наоборот, об этом кричать всему миру, насколько всё прекрасно».

187

Фома пошёл учить в его ж интернат. «В первый же день мальчик уселся рядом: „А когда Вы тут жили, тоже то самое?“ Ну, говорю, такое здесь было всегда. Тогда заговорил о сексе, будто сожители дразнят его, с кем он в эту ночь. „Чего Вы улыбаетесь? При вас это тоже делали?“ – „Ну конечно“ – „Вы участвовали?“ – „Было дело“ – „И теперь?“. Ответил я, как не следовало: „Вот сижу с тобой, и сам не знаю“. Отвечает, якобы нужно делать это не обсуждая. Мою руку себе между ног. Я растерялся. Сам-то нестыдливый, но было неудобно. Лет ему тогда 10. Теперь он женатый».^[1241]

188

«13-летний Антошка в блестящей изоляции, на законы клал. Всю зиму на лыжах, а всё лето на море. Хорош и внутри, и снаружи. Femme fatale до мозга костей. Раздираем я между нежностью (к этому-то возрасту!) да лютым остервенением. С Антошкой даже Сильвия – фригидное дитя. Никакой щепетильности. Мила привычка бросаться мне на колено, где бы ни сидел; щебечет о какой-то глупости вроде моего пульса, – мне, горемычному, повод зарыться в его шевелюру».^[1242]

189

13½-летний познакомился с молодым человеком на бассейне. Общаются. «Офигеть, как видно было по мне, что хочу. Бля, думаю, „чего ждём? Го в раздевалку“ – „Невозможно: люди видят. Давай уже в четверг“. Зырю на плавки – толстое шевелится. Шмотки напялили, нах с купалки. На тралик. И больше не виделись. Говняная неделя! Думаю, классно бы тискались, на живот ему хэдом, потом ноги. Нюхал бы крабий запах, себе бы полный рот. Типа птенца бы с гнезда выпал. Любовь? Ну да, реально любовь. Ни хрена плохого. Что когда любовь, трахаться нельзя, тогда не знал. Дрочил на него. Охрениссимо, когда думаю про голого, загорелого, чтобы тискал, обнимал, и лизались. Чтобы через кожу тепло. Увижу его когда-нибудь?»^[1243]

190

14-летний Бруно сбежал из приюта. Пригрел его Брэтма безо всякой задней мысли. В дождь скитался, два дня без еды, до ручки дошёл. «Меня поцеловал, как отца, которого никогда не знал. Каким его себе нафантазировал. Прижался – глажу, поддерживаю. Возбуждается, хотя спровоцировать я не пытался. Видимо границы между влечением и дружбой нет. Установку с самого начала взял, к этому не клонить. Чтобы наши губы сошлись, я ничего не делал. Под майку руку не совал. Сосредоточился, чтобы только следовать. Он полюбил меня, как я его – вместе мы любили наш союз. Ничего не внушал. При всей неопытности мною завладел. Инстинкт его научил значению прикосновения. Значению близости. Полноценный 14-летка: прекрасный, нежный, опушённый, фигуристый, жесты неловки, но милые. Отдался, ведь искренне хотел отдать всё, что имел. В эромир инициировался самостоятельно. С самого начала. Не просил его, всё сделал он спонтанно, будто делал это всю жизнь».^[1244]