Текст книги "Заледеневшая (ЛП)"

Автор книги: Эдриенн Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Я не могу ответить на это, Елена.

– Да, я знаю, – я вздохнула.

– Я просто ненавижу все эти вопросы, на которые никогда не будет ответа.

Некоторое время было тихо.

– Ты действительно слышала голос Пола в своей голове?

– Это была уловка, он вложил его туда, Блейк.

Он нахмурился.

– Почему ты хочешь это знать?

– Просто любопытно. На что это было похоже?

– Сначала я подумала, что схожу с ума. Посторонний голос отвлекал меня, и я не могла сосредоточиться. Все знали, что что-то не так, но Люциан был первым, кто спросил меня об этом.

Мое сердце слегка сжалось, когда я произнесла его имя, и я сделала глубокий вдох, чтобы спрятать это чувство подальше.

– Вы постоянно разговаривали друг с другом?

Я покачала головой.

– Я пыталась, но он никогда не отвечал. Я не думаю, что он хотел этого, если честно. Это был просто трюк, помнишь?

– Ты с ним связывалась? – он снова нахмурился.

– Я только сказала тебе, что пыталась. Я догадывалась, что его уровень мышления был выше, чем у меня, и что он не мог услышать меня, или, может быть, ему не нравилось, что я его слышала, – я посмотрела на него. – Почему ты хочешь знать это?

– Говорю тебе, мне любопытно. Это то, чего не найдешь между всадником и его драконом в таком юном возрасте.

– И все же я продолжаю говорить тебе, что это был его дар. Обман людей – его специализация, – я улыбнулась. Кто бы мог подумать, что Блейк окажется таким любопытным… по отношению ко мне. – Я точно знаю, что он любил стихи. Он повторял их снова и снова. Его голос дракона сначала пугал меня, но потом успокаивал меня стихами, которые он цитировал. Профессор Фейзер действительно думала, что это моя темная метка, и что кем бы ни был мой дракон, наша связь была бы сильной. Она была так неправа.

– Дракон, который любит стихи, это немного по-женски, не так ли?

Я засмеялась.

– Это не так. Я думаю, это было прекрасно. Вот так он обманом заставил меня довериться ему. Кто-то, кто цитирует старые латинские любовные стихи, – я отрицательно покачала головой, – не может быть, чтобы этот человек был злым.

– Зло приходит во всех формах, Елена. Даже изображает себя светом.

– Да, было бы хорошо, если бы кто-нибудь научил меня этому до всех дел с Виверной.

Мгновение было тихо, я увидела, как Блейк смотрит на землю, играя с веткой.

– Что Люциан говорил обо всем этом?

– Сначала подумал, что это забавно, но когда увидел, что это меня испугало, он забеспокоился. И предложил мне поговорить об этом с профессором Фейзер. Она предложила с другой стороны взглянуть на все это, вздохнула я.

– Ты когда-нибудь рассказывала ему о стихах? – немного скептически спросил он.

– Да, – ответила я.

Я почувствовала его взгляд на себе и посмотрела на него.

– И?

– И что? Он не знал, кому они принадлежат, ничего не говорил и выглядел взволнованным.

Его лицо расслабилось.

– Ты уверен, что это просто любопытство? Ты слышишь голос, Блейк?

Он засмеялся.

– Нет, я не такой сумасшедший, как ты.

Я посмотрела в другую сторону и слегка покачала головой.

– Это была шутка, Елена.

– Забавное чувство юмора.

Он снова усмехнулся и посмотрел на часы.

– Табита ждет тебя? – дразня спросила я.

Он снова улыбнулся.

– Нет. Она ненавидит каждое мгновение, когда я здесь, с тобой.

Мой желудок слегка перевернулся, когда он сказал слова «здесь, с тобой». Я знала, что он имел в виду, но мне начинали весьма нравиться наши тренировки.

– Передай, что ей не о чем беспокоиться.

Он засмеялся.

– Я говорю это каждый день, но почему-то она мне не верит.

– Меня это не касается, Блейк.

– Эй! Ты всегда такая резкая?

Я засмеялась.

– Сменим тему разговора. Я думала, что два Рубикона не могут сосуществовать друг с другом.

– Я сказал, что собираюсь попробовать, Елена.

Я распахнула глаза и сглотнула.

– Ты хочешь убить меня?

Его тело начало дрожать, когда он уткнулся лицом в руки. Когда он издал звук, я поняла, что это был смех. Он поднял голову от своих рук.

– Я пошутил.

– Ха-ха, – сказала я и бросила в него обломок камня, от которого Блейк увернулся.

– Нет, – он покачал головой. – Я не хочу тебя убивать. Я думаю, что старые пердуны пришли к выводу о том, что два Рубикона будут делать в этом мире, прежде чем узнали, что двое родились в одно и то же время. А почему ты спрашиваешь? Ты хочешь убить меня?

– Такое желание иногда возникает, но оно не имеет ничего общего с Рубиконом.

Улыбка расплылась по его лицу. Я никак не могла вспомнить Блейка, который раньше так много улыбался.

– Люциан правда рассказал тебе о дате?

Он кивнул и вздохнул.

– Я должен был пойти с ним.

Мы оба притихли, и я подумала о том, что было бы, если бы Блейк тоже пошел. Люциан мог быть еще жив, или даже вернулся раньше. Эти поселенцы не смогли бы держать Блейка в заложниках или просить его делать всякие безумные вещи для них.

– Тебе он тоже являлся?

Молодой человек задумался.

– В смысле «являлся»?

– Не важно.

– Елена, то, о чем мы говорим здесь, остается здесь. Я никому не буду рассказывать.

– Люциан нашел способ быть в двух местах одновременно. Это было похоже на Кэмми, но он не нуждался в Кэмми, если это имеет смысл.

– Это связано с Кэмми?

– Нет! – с раздражением ответила я. – Я видела его и прикасалась к нему, но он был бледен и холоден. На самом деле это был не он. Люциан сказал мне, что это трюк, который он освоил, и что он стал сильнее, пока был на миссии.

Блейк уставился на меня.

– Я не выдумываю этого, я серьезно.

– Тогда почему он не предупредил нас о Поле?

– Он пытался, но связь была не очень сильна. Я думала, что он в опасности, и Пол точно знал, что именно Люциан обнаружил, поэтому стал выполнять свой план быстрее. Ты не знал, что люди могут делать подобное?

– Нет, но опять же это мир странного и необъяснимого. Все возможно.

– Итак, что Вайден думает о твоей дате?

– Она не знает. По какой-то причине она действительно не может меня увидеть. После Варбельских игр она борется со множеством вещей.

– Думаешь, она потеряла хватку?

– Нет, она просто больше не доверяет.

– Я не понимаю.

– Трудно объяснить, как работает дар Ирэн. Все, что тебе нужно знать, это то, что, когда она что-то говорит, то делает «вжух», – его руки и глаза сымитировали действие, и я рассмеялась. – Тогда ты знаешь, что должна обратить на это внимание.

– Ты чувствуешь тьму?

– Она приходит и уходит. По какой-то причине, когда я делаю себя полезным, например, помогаю тебе или тренирую Варбельскую команду, это терпимо.

– Видишь, помогать другим – это хорошо.

Он улыбнулся.

– Это причина, по которой ты решил так поступить?

– Одна из них.

– Есть еще? А какие другие?

– Ты еще не готова это узнать, – сказал он и вскочил. – Пойдем, я обгоню тебя по пути в Драконию, – он подбежал к краю, сорвал с себя мантию одним рывком и нырнул.

Я встала и побежала к краю, чтобы увидеть дракона, скользящего над верхушками деревьев.

Я закрыла глаза, сняла свою собственную мантию и впервые в жизни, я, Елена Уоткинс, последовала его примеру.

Мое сердце не подпрыгивало, как раньше, и мой разум не думал о том, что я разобьюсь о землю. Я знала, что мой дракон реальный, и догадалась, что наконец-то начала мириться с тем, кем я была. Я глубоко вздохнула, когда ветер подул мне в лицо, и в течение пяти секунд произошло изменение, и мои крылья открылись и доверились ветру.

Глава 7

На следующий день была пятница. Мы с Блейком встречались не у купола Парфенона, а на вершине горы.

Он улыбнулся, когда увидел мое драконье приземление.

– Кара или Елена? – спросил он, дразня.

– Будь осторожен в своих предпочтениях, грызун, – ответила Кара.

– Кара, – Блейк усмехнулся и показал клыки.

– Или нет, идиот? – сказала я, и его ухмылка исчезла.

Кара засмеялась, когда мы подошли к ближайшему дереву, чтобы переодеться.

«Увидимся позже, милая».

– Чао.

Я снова приняла человеческий облик, накинула мантию на обнаженное тело и села рядом с Блейком на валун.

– Итак, что мы собираемся делать сегодня, Йода?

Он засмеялся.

– Что ты хочешь сделать? – спросил он соблазнительным голосом, я действительно ненавидела тот факт, когда Блейк заставлял мой желудок переворачиваться каждый раз, когда он использовал этот медовый голос на мне.

– Ничего, – сказала я и легла на спину, наслаждаясь солнечными лучами. Ветер действительно начинал становиться холоднее, но высоко в горах хозяйничало солнце, и казалось, что я заряжаюсь его энергией.

– Звучит отлично.

Блейк лег на спину рядом со мной, заложив руки за голову.

– Могу я задать вопрос? – спросила я.

– Валяй.

– Как твой отец смог избить тебя в прошлый раз? Я имею в виду, ты – Рубикон, и такой могущественный. Я просто не могу понять.

Он помолчал некоторое время.

Я перевернулась на живот, оперлась на локти и посмотрела на него. Его глаза были закрыты, и он не выглядел так, как будто собирался отвечать на мой вопрос.

– Блейк, мне нужно знать, как контролировать свой характер, если кто-то начнет бить меня.

– Елена, я был сильно пьян. Это единственный момент, когда его можно укротить. Как ты думаешь, почему я напиваюсь каждую неделю?

– Но ты, однако, творишь всякую фигню, когда пьян?

– Вот что происходит, когда люди пьяны.

– Они не сжигают заводы.

– Откуда ты знаешь, ты вообще когда-нибудь напивалась?

Я засмеялась над тем, с каким выражением лица он расспрашивал меня.

– Почти, и поверь мне, сжигание вещей тебе не поможет, – сказала я и увидела, как уголки его губ слегка дернулись вверх. – Так он в основном спит, когда ты пьян?

– Я этого не говорил. Он немного спокойнее и его легче удержать.

– Почему ты держишься, почему не поддаешься тьме?

– А ты бы поддалась?

– Мне тоже предстоит этот путь, и я не знаю, буду ли я бороться с этим так, как ты. Не думаю, что я настолько сильна.

Он улыбнулся.

– Ты думаешь, я сильный, борясь с этим?

– Да.

Я сглотнула и отвернулась. Для кого-то, кто действительно не хотел, чтобы я влюбилась в него, он на самом деле делал это трудным, используя этот сладкий голос.

– Я не согласен. Если бы мне пришлось рассказать тебе обо всем, что я натворил, тебя бы не было здесь, на этом камне, со мной.

– Меня больше ничего не удивит. Я не наивная маленькая девочка.

– Хорошая попытка, но если я скажу, мне придется убить тебя, и это тоже не в стиле Рубикона.

– Почему ты оттолкнул Люциана? В смысле, он был твоим лучшим другом.

– Я сказал тебе той ночью, почему я сделал то, что сделал.

– Из-за тьмы?

– Да, зверь не хотел быть близко к свету. Меня от этого тошнило.

– Тошнило?

– Да, Елена. Меня от этого тошнило. Меня тошнило от присутствия моего лучшего друга. Я говорил ему, что будет еще хуже, что больше не хочу быть его другом.

– Он никогда не отказывался от тебя, ты знаешь.

– У меня было чувство, что ты это скажешь.

– Потому что, это правда. Я пыталась отговорить его, когда он пытался заявить права на тебя в третий раз. Мы первый раз тогда сильно поссорились. Он сказал мне, что я ничего не знаю, и если бы я знала, что ты за человек, я бы поняла. Мне стало смешно, когда он сказал, что у него не было бы шанса, если бы Блейк захотел меня. Но я ничего не ответила.

– Старый Блейк был жалок, – он встал и положил руки на колени.

– Это говорит Рубикон или ты?

– Оба. Я и есть Рубикон, Елена.

– Но ты напиваешься, чтобы контролировать себя. Да, в этом нет особого смысла.

Он перевел свой взгляд на меня и просто посмотрел.

– Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал, каким веселым я был раньше и каким счастливым ребенком был? Даря родителям радость каждый день, получая пятерки. Это уже не имеет значения, Елена. Того Блейка нет.

Я тоже привстала.

– Раньше ты получал одни пятерки?

Его лицо перестало быть серьезным, и снова появилась улыбка. Он слегка покачал головой.

– Прошлое не имеет значения, мы не можем вернуться и не можем изменить его.

– Кто это сказал? Возможно, через десять лет это будет возможно.

– Ты живешь в мире грез.

– Нет, я живу в Пейе, сумасшедшем месте, помнишь?

– Ну, если это произойдет, ты сможешь вернуться в прошлое и увидеть, каким я был.

– Почему ты попросил Джорджа разыграть меня в тот день?

– Ты действительно хочешь поговорить об этом?

– Да, хочу.

– Я не знаю, это было глупо.

– Это было жестоко. Лунный Удар убил моего отца и почти убил меня тоже.

– Ну, я услышал об этом позже, извини.

– Все нормально. Вообще-то, я должна поблагодарить тебя за то, что ты бросил меня на самое дно.

– Тогда зачем ты хочешь, чтобы я забрал свои извинения?

– Ты можешь делать все, что хочешь, мне все равно. Несколько секунд было тихо.

– Значит, Констанс твоя тетя. Я не ожидала подобного. Как это было, когда ты был ребенком?

– Что это за миллион вопросов?

– Любопытно, – ответила я.

– Я буду сожалеть об этом.

– Это хорошо.

– Чего хорошего?

– Увидишь позже, сожаление всегда приходит потом.

Он фыркнул, улыбнулся, а потом вздохнул.

– Они веселились, смущая меня до чёртиков, но, казалось, наслаждались каждым моментом.

Я засмеялась.

– Теперь я знаю, откуда у тебя такой характер.

– Да, яблоко от яблони недалеко падает. Так что ты хочешь знать еще?

– Любопытство пока удовлетворено. Если я захочу узнать больше, я спрошу.

– Мэтт рассказал мне о той ночи.

– На трассе 40? – я грустно улыбнулась. – Это звучит, как плохая песня о любви, верно?!

Он засмеялся, кивнул головой.

– Это так.

– Так что тебе рассказал Мэтт?

– Что твой отец сражался как минимум с пятью драконами.

– Их было четверо. И мне никогда в жизни не было так страшно.

– Мне очень жаль это слышать. Я не могу представить, каково это вырасти без драконов, а потом попасть в мир, наполненный ими.

Я ахнула.

– Большой плохой Рубикон показывает мягкую сторону? Мы должны вернуться в Драконию, мир вот-вот рухнет.

Он закатил глаза.

– Да, это было безумно, но я бы отдала все, чтобы сказать ему, как мне жаль, что я была такой идиоткой каждый раз, когда он заставлял меня переезжать. Если путешествие во времени действительно появится в один прекрасный день, я бы вернулась и сказала ему, как я ценю то, что он сохранял мою задницу в живых, хотя я до сих пор не знаю мотивов.

– Он был твоим отцом, Елена.

– Все равно, Блейк, он должен был сказать мне, кто я.

– У него, вероятно, были веские причины, почему он этого не сделал.

– Причины, о которых я никогда не узнаю.

– Фокс, парень, который убил твоего отца той ночью, убил множество драконов на другой стороне. Я знал, что Мэтт действительно беспокоится об этом.

– Как вы стали такими хорошими друзьями с Мэттом?

– Легко, – ухмыльнулся он. – Я Рубикон. Все хотят дружить со мной.

– О, пожалуйста, – с сарказмом сказала я, и мы рассмеялись.

– Почему Фокс убил всех остальных драконов?

– Он был Лунным Ударом и почти в два раза старше Ирэн. Я думаю, что этот человек знал много вещей, но он был таким же злым, как и они. Мэтт думал, что он работает бок о бок с Гораном. Мы все поверили в это, когда погибло так много драконов. Я думаю, никто никогда не узнает почему, особенно теперь, когда он мертв.

– Думаешь, это как-то связано с моим отцом?

– Кем бы ни был твой отец, Елена, он убил Фокса.

Я застыла, когда он это сказал.

– Наверное, я никогда не знала его настолько хорошо. Насколько я знаю, он предал этого чувака Фокса и убил всех этих драконов, чтобы добраться до него.

– Ты действительно в это веришь?

– Какое еще может быть объяснение?

– Ну, например, ты была Грозовым Ударом.

Это только подняло больше вопросов о том, почему Фокс преследовал отца. Это тоже многое объясняло. Наверное, из-за Фокса мы так много переезжали.

– Ты когда-нибудь пыталась найти своего отца на этой стороне?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, найти его. Посмотреть, есть ли у тебя семья, которая все еще живет здесь.

– Нет, теперь, когда ты упомянул об этом, это никогда не приходило мне в голову, – сказала я. – Честно говоря, я не знаю, с чего начать.

– Я могу помочь тебе, если хочешь.

Я ахнула.

– Блейк Лиф предлагает мне помощь. Что об этом думает Табита?

Он засмеялся.

– С Табитой было бы проще. Она безумно умна, когда дело доходит до поиска вещей.

– Ммм. Хотя она не большая моя поклонница.

– Елена, она не большая поклонница многих людей.

– Поэтому вы так хорошо ладите друг с другом?

– Может быть, – он игриво поднял глаза.

Я хихикнула. Как это мог быть тот же человек, который так меня ненавидел? Мой желудок сжался, когда другая мысль пришла в голову. Какова была настоящая причина всего этого?

Мы оставили наше место на горе, немного покружив и поныряв в прохладном воздухе.

Когда мы приземлились, я пошла с ним в комнату Табиты, и он был прав насчет нее. Она протестовала, как сумасшедшая, когда Блейк попросил ее, и по какой-то причине он переключился на латынь и вроде как уговорил ее помочь мне.

Она просто свирепо посмотрела на меня и процедила, что встретится со мной в библиотеке в восемь, прежде чем топнуть ногой. Блейк вошел в ее комнату, но помахал мне, неуклюже пытаясь не рассмеяться.

Это заставило меня улыбнуться, когда я спустилась по лестнице обратно на четвертый этаж.

Когда я вошла в нашу комнату, я увидела Бекки и Сэмми, смотрящими «Кинжал любви».

– Итак, как продвигаются занятия? Уже заключила мир с Рубиконом?

– С которым? – спросила я Сэмми, и обе девушки рассмеялись.

– Да, думаю, оба в порядке. Вы никогда не поверите, что я собираюсь сделать сегодня.

Обе девушки уставились на меня.

– Это не так, – сказала я и засмеялась, поскольку могла только предположить, что они думают о Блейке. – Табита поможет мне узнать, откуда я родом.

– Табита. Табита Блейка? – недоверчиво спросила Бекки.

– Да.

– Как, во имя всего святого, ты заставила ее помочь тебе?

– Никак, твой брат попросил ее.

– Мой брат?

– Он не такой уж и плохой. Он сказал, что помогая мне и тренируясь к Варбельским играм, он держит свою темную сторону под контролем.

Бекки саркастически рассмеялась.

– Это та сказка, которую он тебе рассказывает?

– Это не сказка.

– Елена, он в двадцать раз хуже, чем был Люциан, и он проводит каждую ночь, как медведь с больным зубом.

– Он не такой, когда мы тренируемся.

Сэмми уставилась на Бекки огромными глазами.

– Вот черт.

Бекки начала смеяться и пригубила чашку с чаем.

– Что?

– Моя мама была права насчет него.

– Это не похоже на вас двоих. Он даже сказал мне не влюбляться в него.

– Он сделал это?

Бекки изогнула губы в полуулыбке.

– Да, зачем говорить это кому-то, если хочешь добиться своего?

– Какой он? – поинтересовалась Сэмми.

– Должна признать, я никогда не видела, чтобы твой брат так много смеялся.

Подруги переглянулись.

– Что еще?

– Ну, что еще? Мы разговариваем, вот и все.

– О чем? – упорствовала Сэмми.

– О том, кто мы такие. Мы оба Рубиконы, и я не знаю. Вы, ребята, всегда все так запутываете.

– Елена, это очень важно. Ты никогда не задумывалась, почему он с тобой другой, но со всеми остальными он такой же придурок? Он ничуть не изменился.

– Это неправда, он изменился.

– Да, это так, – сказала Бекки.

– Бекки…

– Это Рубикон, – сказала Сэмми.

– Что?

– Это должно быть так, Елена. Зачем еще ему с тобой тусоваться? Твой дракон действует на моего брата успокаивающе.

– Тогда это хорошо, правильно?

– Хорошо для кого? – Бекки вставила свои две копейки.

– Может, хватит уже об этом? – мое лицо ожесточилось, когда я подумала о Люциане. – Это не так.

– Извини, я не это имела в виду. Я знаю, ты любила Люциана, но ты должна двигаться дальше.

– Однажды, когда придет подходящий человек. Но это не Блейк Лиф.

– Хорошо, – она согласилась, и я оставила их смотреть фильм.

После обеда я встретила Табиту за одним из компьютеров. Ее белые волосы были забраны в небольшой хвостик. Она отращивала его в последнее время, и челка закрывала ее ледяные глаза. Девушка действительно была великолепна.

– Привет, спасибо…

– Я делаю это ради Блейка, больше никого.

– Ладно, – сказала я и поставила стул рядом.

Некоторое время было тихо, а потом она уставилась на меня.

– Что?

– Ты хочешь, чтобы я высосала из пальца твою фамилию?

– Ой, извини. У меня есть только имя моего отца. Герберт Уоткинс.

– Это его единственное имя?

Я кивнула.

– Когда он родился?

– Я не знаю точного года, так как ему могло быть 400 лет, но день рождения был 5 февраля, и он говорил 1969 год.

Она нетерпеливо вздохнула и продолжила задавать все больше вопросов, на которые я не знала ответов.

Ее пальцы печатали на клавиатуре так быстро, я не могла увидеть, что она делала. Все, что я знала, это ответ компьютера: «нашлось 0 результатов ".

– В этом нет никакого смысла.

– Почему?

– Как будто твоего отца никогда не существовало, Елена.

– Может быть, он не жил в Пейе.

Она набрала только его имя и фамилию с несколькими другими кодами рядом с ними, и через три минуты страницы и страницы, полные Гербертов Уоткинсов, заполнили экран.

– Просмотри их, если найдешь правильного, тогда я постараюсь узнать больше.

Она нажала «печать» на экране, а потом встала и вышла из библиотеки.

Шестьсот восемь страниц Гербертов Уоткинсов и их изображений образовали впечатляющую кучу бумажной работы.

Я взяла целую пачку и ушла в свою комнату.

Бекки и Сэмми не могли даже помочь, так как они понятия не имели, как выглядит папа, а когда около двенадцати мои глаза начали гореть, мы решили оставить это на следующий день.

Завтра мы могли бы поискать снова, он должен быть где-то в этой куче. Я бы выяснила, кто такой Герберт Уоткинс.

Глава 8

В воскресенье около одиннадцати девочки уехали с Джорджем и Дином. Я не хотела идти, поскольку была бы просто пятым колесом, и тот факт, что они попросили меня приехать, взволновал меня больше, чем следовало бы. Даже поиски мне пришлось продолжить через силу.

По какой-то причине я продолжала думать о Блейке. Желание быть рядом с ним еще больше расстроило меня, потому что это было чувство, которое не имело никакого смысла.

Я точно знала, что не могла влюбиться в него. Я пообещала ему, но не могла перестать считать часы, пока не увижу его снова.

Что насчет Люциана, что это значит? Разве я не переживала из-за него так сильно, как думала.

Нет, я в это не верила. Я любила Люциана, но с Блейком это чувство было похоже на то, что я чувствовала с Полом. Это было запутанно и непонятно.

Я разорвала пару бумаг, и ненависть снова наполнила мое сердце, когда я думала о том, что сделал Пол. Как я могла испытывать к нему чувства? Мы почти поцеловались. Мое благоразумие вернулось в тот день внутри пещеры. Я плюнула ему в лицо, когда он упомянул об этом и… задохнулась.

Мы почти поцеловались, и Люциан услышал об этом прямо перед смертью.

Более темное чувство появилось и полностью захватило меня. Изображения ломающейся кровати и рвущегося ковра оказались вспышкой; дальше последовала одежда. Мое сердце бешено стучало в груди, но в то же время то, что я чувствовала, было хорошо. Я чувствовала себя удовлетворенной, и когда уперлась спиной в стену, то съехала по ней вниз. Я зажала голову между коленями. Гнев снова поднялся.

Как я могла быть настолько глупа, думая, что смогла бы скрыть свои чувства к Полу от Люциана? Насколько преданным он себя чувствовал? Он умер, зная, что я не чувствую того же к нему. Если бы я могла, я бы не влюбилась в Пола, даже если бы это было совсем чуть-чуть; я бы не влюбилась, если бы любила Люциана так, как говорила. Я чувствовала себя ужасно и никогда не смогу сказать Люциану, как мне жаль.

Бекки и Сэмми вернулись около пяти.

– Елена! – обе завизжали.

– Какого черта здесь произошло? – голос Дина раздался сразу после их голосов.

Сэмми присела передо мной.

– Ты в порядке? Кто это сделал?

Я подняла голову и посмотрела на нее.

Она ахнула.

– Елена, что с тобой происходит? Твои глаза…

– Почему тебя это волнует?

Это не было похоже на меня.

Бекки сильно ударила меня по лицу, и я зарычала.

– Приди в себя. Что случилось с нашей комнатой?

Я посмотрела мимо нее и нашла перья, разбросанные по всему полу. Столб моей кровати был полностью разрушен, и ковер был измельчен в некоторых местах. Комод Сэмми был сломан, а одежда Бекки валялась на полу.

Воспоминания о том, что произошло в этой комнате, были не такими, как я ожидала. Я продолжала смотреть на все и наткнулась взглядом на Джорджа, поднимающего один из топов Бекки. Это ее любимый, или, скажем так, был ее любимым. Он был разорван на куски.

Я посмотрела на Бекки, ее челюсти были крепко сжаты, и она не выглядела счастливой. Потом я посмотрела на Сэмми. Обеспокоенные глаза и тонкие брови, нахмурившись, изменили выражение ее лица на жалость. Это снова меня разозлило.

Прекрати, Елена, прекрати. Я сильно ударила себя по голове.

– Не делай этого! – Сэмми схватила меня за руку.

– Что со мной происходит? Я чувствую себя такой злой.

Я сильно укусила ее, когда она прижимала меня к груди.

– Думаешь, это ты злишься?! Ты уничтожила всю мою одежду!

– Бекки, не надо. Бекки не надо, все намного серьезнее, – Сэмми посмотрела на меня: – Ты помнишь, как делала что-то из этого?

– Я не знаю, что я помню. Это трудно объяснить. Было так темно, ты права, – я посмотрела на Сэмми. – Я такая же, как твой брат.

Она обхватила меня за шею и притянула к себе.

– Это не так. Все будет в порядке, Елена. Все будет в порядке.

– Ты не можешь этого знать. Я зло, посмотри, что я наделала!

– Блейку потребовались годы, чтобы быть там, где он есть, и он все еще борется с этим каждый день, Елена.

– У него есть годы, а у меня нет. Что это еще такое, Сэмми?

– Ты не можешь так говорить, Елена, – закричала Бекки.

– Тогда почему я такая?

– Я не знаю, – сказала Бекки.

– Ты что-нибудь ела? – Сэмми прервала меня.

Я недоверчиво хмыкнула.

– Я испортила комнату, а ты беспокоишься, ела я или нет? – я покачала головой и снова посмотрела на Бекки. Она больше не выглядела сердитой, но беспокойство отразилось на лице, и она сощурилась.

– Мне так жаль, Бекки, – сказала я.

– Я могу купить новую одежду, Елена. Сэмми права, это что-то другое, – сказала она и обняла меня тоже.

– Прости меня.

Я просто держала ее пару минут.

– Я обещаю, что мы доберемся до сути этого. Даже если…

– Не говори этого, пожалуйста, – прошептала я ей прямо на ухо.

Мы все пошли в столовую, и я услышала, как Бекки разговаривала с Джорджем и Дином у главного входа, прося их рассказать Мастеру Лонгвею, что случилось.

Она побежала в нашу сторону и вцепилась рукой в мою прямо перед тем, как мы вошли в столовую. Взгляды были направлены на нас, как только мы появились.

– Не позволяй им добраться до тебя, сядь, – Бекки подвела меня к ближайшему столику и толкнула на подушку. – Я принесу нам что-нибудь поесть.

Сэмми сидела прямо передо мной. Я даже смотреть на нее не хотела. Как я могла так поступить с вещами моих друзей?

Ненависть внутри меня начала исчезать. Сначала это просто стало терпимо, но я все еще чувствовала это внутри своего сердца. Меня затошнило от воспоминания, как выглядела комната после того, как я разгромила ее.

Чувство рассеялось через некоторое время, и я посмотрела на Сэмми, которая все еще хмурилась.

– Мне так жаль.

– Не надо, – сказала она с глубокой озабоченностью. Она посмотрела мимо меня и обратно на меня. – Цвет твоих глаз отличался от прежнего.

– Что ты имеешь в виду?

– Они были почти красными, Елена, но сейчас опять стали зелеными. Как ты себя чувствуешь?

– Как дерьмо.

– Я имею в виду тьму.

– Все прошло, – я отрицательно покачала головой. – Что со мной происходит?

– Она исчезла? – она проигнорировала мою жалобу.

Я кивнула головой.

– Это не имеет смысла, Сэмми.

– Нет, в этом есть смысл, – она снова посмотрела мимо меня.

Я мягко покачала головой и перевела взгляд, чтобы увидеть, на что она смотрит. Ее брат флиртовал с Табитой.

– Вы были правы, – сказала Сэмми.

Я посмотрела обратно на нее.

– В чем именно?

– Ты похожа на него, злого и темного, но почему-то вы разделяете какую-то связь.

– Что?

– Должно быть, это фишка Рубиконов, – сказала она, не отрывая глаз от брата, и слегка усмехнулась.

Я снова обернулась и обнаружила, что все за его столом смеются.

– Что за фишка Рубиконов? – спросила Бекки, когда они с Джорджем поставили на стол четыре подноса с едой. Я повернула голову, и взгляд Блейка упал на наш стол.

– Поговорим позже, – прошептала Сэмми. – Слишком много ушей.

***

Я не хотела возвращаться в нашу комнату. Потому что боялась столкнуться с ужасным поступком, который совершила час назад. Блейк и Табита встретили мой пристальный взгляд, и я видела, как они вышли рука об руку, дурачась, натыкались друг на друга, когда выходили из кафетерия. Часть меня впервые захотела, чтобы там была я. Никогда прежде не чувствовала такого к Блейку. Я ненавидела желание быть Табитой. Ведь она эгоиста и заботилась только о себе и Блейке.

– Пойдем, – сказала Сэмми.

– Мы можем остаться еще ненадолго, пожалуйста?

– Ты придешь в норму, Елена. Завтра снова понедельник, и ты будешь тренироваться с ним днем, – поддержала Сэмми, и мы с Бекки переглянулись, поскольку ничто из этого не имело для нас никакого смысла.

Сэмми хихикнула, когда увидела, какое у нас выражение на лице.

– Я объясню в комнате, а теперь пойдем.

Мы попрощались с ребятами у лестницы и начали подниматься. Мое сердце заколотилось, когда Бекки открыла дверь, и я снова ахнула, когда вошла в комнату.

Все было исправлено. Моя кровать выглядела так, как будто на нее никогда не нападал сумасшедший, и оторванный кусок ковра был на прежнем месте, пышный, коричневый. Комод Сэмми цел и невредим, и я больше не видела одежду Бекки на полу. Перья исчезли, и все подушки были подправлены.

– Видишь, все можно исправить, Елена.

– Я все еще виновата, Бекки, – я снова почувствовала злость на себя.

– Все будет в порядке, – она нежно улыбнулась мне и снова посмотрела на Сэмми. – Так что это за фишка Рубиконов, о которой ты не могла сказать нам в кафетерии?

– Да, что ты имела в виду, что у нас общая связь? Хотелось бы знать.

– По какой-то причине ты с моим братом – спасение друг друга, вы оба, как свет друг для друга. Твоя ненависть исчезла, потому что Блейк был рядом.

– Я не понимаю, ты утверждаешь, что мы становимся доступнее для тьмы, когда находимся далеко друг от друга?

Это не имело смысла, но объясняло все, и я сходила с ума в нашей комнате. Затем пришел новый страх.

– Что если он откажется продолжать обучение?

Сэмми подняла глаза.

– Не рассказывай ему об этом. Ты не можешь этого допустить. Он нуждается в тебе так же, как ты нуждаешься в нем. Он не сможет обратиться во зло, если ты будешь рядом. Это объясняет, почему он такой дружелюбный.

– Это так запутано, – сказала Бекки и посмотрела на Сэмми.

– Добро пожаловать в мой мир, – сказала я, и девочки посмотрели на меня.

Бекки коснулась моего плеча.

– Я согласна с Сэмми, Блейк не должен знать об этом. Он бы отменил тренировку, если бы что-то подобное случилось. Он будет чувствовать себя связанным, а ты знаешь Блейка.