Текст книги "Заледеневшая (ЛП)"
Автор книги: Эдриенн Вудс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
– Моя девочка. А теперь иди и получи своего дракона.
– Подожди, ты собираешься помочь мне?
– Это моя привилегия. Я останусь с тобой до конца заявления прав. Ты будешь слышать мой голос и делать в точности, как я скажу. Ты уже ощутила его чувства?
Я кивнула. Гнев ушел, ненависть к нему тоже ушла. Я хотела заполучить его.
Отец сделал глубокий вдох.
– Когда ты вернёшься в реальность, ты снова почувствуешь его. Не игнорируй мой голос. Ты должна покорить его до того, как он обратится ко злу, Елена. В противном случае, он заберёт тебя с собой. Ты не сможешь противиться.
– Мне страшно.
– Знаю, но обещаю, все будет хорошо.
Он погладил меня по щеке большим пальцем, подарил мне суперулыбку, которую дарил камерам, и снова притянул меня в объятья. Это было так приятно и по-настоящему. И напомнило мне о вырастившем меня мужчине.
– Ты должна снова оказаться в его пламени, горошинка, и что бы ни случилось, знай, я всегда с тобой.
– Хорошо, если я сказала что-то грубое, то я не хотела обидеть тебя.
– Я знаю. Я вырос в тяжёлые времена. Я привык к этому. Люблю тебя, горошинка.
– Я тоже люблю тебя, папа.
Я знаю, это прозвучало глупо, но часть меня действительно любила его. Словно я всегда знала, кто он, просто слишком боялась признаться себе.
Я снова залезла в пламя Блейка и стала ждать.
«Папа?»
«Я здесь, просто слушай мой голос».
«Пожалуйста, не уходи.»
«Не уйду. Ты можешь сделать мне одолжение? Пожалуйста, скажи моему дракону, что мне очень жаль. Я никогда в нем не сомневался».
Я улыбнулась.
«Обещаю.»
Я закрыла глаза, и первое, что вернулось ко мне, ненависть к Блейку. Она поглотила меня.
«Елена, это не твои чувства, а его, – услышала я голос отца. – Когда все восстановится, тебе нужно будет двигаться очень быстро, потому что они попытаются вмешаться».
«Он этого не заслуживает».
«Держись за собственную сущность».
Его голос был мягким и добрым. Мне это совсем не нравилось.
«Чего ради?»
«Это не ты, Елена. Но ты такой станешь, если не подчинишь его».
В это мгновение вернулись и звук, и жжение, и все, что было раньше. Я закричала от боли.
«Сейчас», – крикнул мне отец.
Я встала из пламени, и каким-то образом мне удалось заблокировать это пламя обеими руками. Немного надавив, я смогла отбросить его, словно мяч. Я встретилась взглядом с его красными демоническими глазами.
«А теперь поговори с ним».
«Он меня не понимает,» – ответила я отцу, и Блейк уставился на меня.
– Нет, ты дракон. Это не считается, – прокричал Блейк на чистом английском языке. Его драконье обличье раньше не говорило по-английски.
«Поговори с ним, Елена», – зазвенел голос отца в голове.
– Я не дракон. Оказывается, это была лишь оболочка, в которой я покинула Пейю семнадцать лет назад.
– Когда ты выучила латынь?
Нет же, идиот, я говорю по-англ…
– Я говорю на латыни?
– Я ничего не понимаю, – снова проорал Блейк.
«Скажи ему, кто ты, Елена. Он должен знать, что ты узнала», – прозвучал голос отца.
– Не прикидывайся тупицей, Блейк. Ты узнал, кто я, как только я появилась в Пейе. Как-то ночью я спросила тебя, есть ли надежда тебе обрести Драконианца, а ты ответил, что такой надежды нет. Брайан погиб! Значит, ты знал, кто такой Пол, и что он лгал о том, что он мой дракон. Люциан погиб!
«Елена, полегче», – сказал отец.
Я посмотрела на руку и увидела, что розовое пламя поглотило ее целиком. Я сжала кулак.
– Ради тебя мне пришлось убить Кару.
Вся толпа смолкла.
– Она одна меня понимала, – закричала я на него. – Ты не заслуживаешь заявления прав!
Я швырнула пламя, родившееся в моей руке, и оно приземлилось, как мячик на землю. Я развернулась и пошла прочь.
«Елена, не делай этого, твоя мать погибла, защищая тебя».
«Нет, папа, она отослала меня, чтобы защитить себя, – рявкнула я в ту сторону, откуда донёсся его голос. – «Вы оба так сделали.»
– Трусиха! – рыкнул Блейк и швырнул в меня молнией, из-за чего я упала. Меня не затрясло как Бекки в ту ночь, но боль от удара электричеством продолжалась в течение минуты, а потом практически исчезла, оставив лишь отголоски. Я дернула головой и злобно взглянула на него, изогнув бровь.
– Ты забыл, что ни одна из этих сил не принадлежит тебе. Это мои силы и способности, и они не причинят мне вреда.
Я развернулась и направилась к воротам, в которые вошла пару минут назад. В руках снова разгоралось пламя.
– Не играй со мной, Ченг, открой ворота, – сказала я, и он послушался приказа.
В толпе послышался шум. Я остановилась и развернулась. Это было вступление к песне Люциана. К песне, которую Арианна использовала, как свою, пару часов назад, или минут, все так запуталось.
Ещё больше людей присоединилось, и стало понятно, что они пели и пытались повторить вступление, они даже топали на слове «Thunder» (Гром).
«Давай, Елена, не позволь Горану победить, потому что он завладеет тобой, если ты обратишься ко злу», – взмолился мой отец снова.
«Ты ещё здесь?»
«Ничто из твоих слов не заставит меня уйти, пока ты не заявишь права. Я знаю зло, помни это, ты еще не зло».
Я взглянула на Блейка. У него перекатывались мышцы, пока он просто стоял на месте.
«Покажи ему, чьей силой он владеет, заставь его почувствовать страх».
– Ты и я, давай покажем им такое заявление прав, какого они ещё не видели.
Блейк засмеялся.
– Нас с тобой никогда не будет.
Он выдохнул розовое пламя, и я увернулась. Потом ещё и ещё, но моя реакция была очень быстрой. Я замечала каждый, и они проносились мимо. Я чувствовала себя странно, словно стала совсем другим человеком. Блейк снова взревел и использовал на мне телекинез. Я взлетела в воздух, словно ничего не весила.
«Воспользуйся этим, Елена. Обрати в свою пользу!» – громыхал голос отца в голове.
Не долетев до стены, я сменила направление полета. Ноги коснулись невидимой стены, я повернулась и идеально приземлилась на ноги, как кошка.
Толпа зашумела. Забавно, что я их слышала сейчас, а раньше – нет.
«Это потому что ты Взошла. Твой слух станет намного лучше, чем раньше».
Он ударил снова, на этот раз молнией. Она попала в меня, и хотя я должна была рухнуть на землю, молния просто извилась на моей коже. Я улыбнулась, увидев, что вокруг руки засверкали искры, словно аккумулируя энергию в ладони. Я сформировала огромный электрический шар.
«Ударь по нему электричеством, заставь считаться с собой!» – сказал отец.
Я сделала, как он сказал, и швырнула шар в ногу Блейка. Каждый раз, когда я попадала в его чешую или конечности, моя злость немного утихала. Он снова взревел, споткнувшись, и земля содрогнулась.
«Твой шанс настал, Елена. Задай ему всем, чем можешь».
Из моих рук летели огонь, молнии и ледяные шары быстрее, чем я могла подумать. Затем внезапно Блейк исчез, толпа превратилась в трясину, и я обнаружила, что нахожусь в скользкой, густой грязи, пытающейся засосать меня.
«Это не по-настоящему, Елена. Это он…»
«Ты это видишь?»
«Моя привилегия, помнишь?»
«Понятно».
«Все, что ты делаешь…»
«Я знаю, что делать, папа. Я типа немного была драконом».
«Я слышал».
«Что ты имеешь в виду, говоря «слышал»?»
«Долгая история».
«Я больше никогда тебя не увижу».
«Елена, сейчас не время, ты должна подчинить его. Подумай о месте, где тебе хорошо и подчини его!» – закричал он.
«Я знаю, что делать!» – прокричала я в ответ.
Я снова сконцентрировалась на Колизее. Я знала, как это делать, Блейк показывал мне. Единственная проблема заключалась в том, что мое воображение должно было быть сильнее, чем его.
Я представила скалу с очень острыми выступами, и внезапно цвет скалы стал пурпурно-красным. Это он попытался атаковать меня с близкого расстояния.
Я схватила рог на его голове и запрыгнула ему на спину.
Сразу же Колизей стал прежним, но только на мгновение. Снова вернулась трясина, а потом опять Колизей.
– Бесполезно, Блейк, это ничего тебе не даст.
«Правильно, Елена. Покажи ему, чьими способностями пользуется он сам».
– У тебя нет ничего, о чем бы я ни знала. Отстойно не иметь секретов от меня, ага? – прошептала я в огромное бархатное ухо.
Он снова взревел и скинул меня. Я упала на спину, и мне пришлось сразу же перекатиться, чтобы увернуться от огромных лап, пытающихся раздавить меня. Земля сотрясалось с каждым ударом этих огромных лап.
Отец что-то орал, но я была слишком занята тем, чтобы меня не раздавили как букашку.
«Схватись за одну из его лап, и пусть он подумает, что скинет тебя, и ты потеряешь сознание», – наконец, разобрала я слова отца.
Я сделала, как он сказал, хотя это было непросто, и удачно соскользнула с его лапы, хотя он смог вывернуть мне плечо.
Он отшвырнул меня вбок, и я воспользовалась телекинезом, чтобы сделать приземление немного помягче.
«А теперь лежи и не шевелись», – сказал отец. – «Сработало. Я скажу тебе, когда ударить. Я так заявил права на его отца. Просто лежи пока».
Я следовала его инструкциям и пыталась снова собрать свою энергию. Это было непросто, голова раскалывалась, но я чувствовала, как нутро заполняется энергией, а уставшие мышцы и конечности, казалось, снова были в строю, словно я не проронила ни капли пота. Я лишь мечтала, что смогу сделать что-нибудь со своим плечом, и вдруг, как по мановению волшебной палочки, боль исчезла. Моя способность к исцелению вступила в силу.
«Он собирается выпустить розовое пламя, оно уже в его горле. Используй лёд и заморозь сукиного сына. Так ты выиграешь немного времени, чтобы связать его», – звучал голос отца в голове. – «Сейчас!»
Это же как в игре.
Я рывком поднялась и увидела, что все в точности так, как сказал отец: в его орле бурлил Розовый Поцелуй. Я создала ледяной шар и кинула ему в рот. Снова где-то внутри появилось знакомое ощущение дежавю. На задворках сознания гремел голос Люциана, призывая использовать все способности.
Морда Блейка представляла собой глыбу льда, и я побежала мимо его ног к середине туловища. Одно его крыло на полувзмахе тоже сковало льдом.
У меня не было ничего, чтобы связать его, поэтому я представила место, которое однажды видела. Склон горы, где Горан пытался убить нас при помощи Драконианца. Огромные деревья и корни схватили Блейка так же, как тогда схватили Сэмми, и постепенно прижали к земле.
Лёд на голове и шее растаял быстро, и он зарычал, сдув мои волосы назад. Порыв ветра от его дыхания был таким мощным, что я едва могла дышать. Он освободился, и мы оба снова оказались в Колизее. Я его не заполучила.
«Иллюзия снова не сработала, Елена, но идея была отличная. Теперь сделай это по-настоящему. Воспользуйся силой и подними корни, зарытые глубоко под землёй».
«Я перерою все это место», – заорала я в своем подсознании.
«Делай!»
Я сделала, как сказал отец, и раскрыла ладони, призывая корни, словно делала это уже миллион раз.
Земля затряслась, и появились четыре разных корня. Я подняла руки над головой и представила, как корни связывают тело Блейка.
Блейк снова зарычал и выпустил мощный поток воздуха. Я пригнула голову, чтобы избежать удара.
Я приказала корням сдавить его сильнее.
«Полегче, Елена, ты же не хочешь убить его», – предупредил отец.
– Сдавайся! – закричала я.
– Никогда.
Он пытался выпутаться, я почувствовала это своими руками, словно корни были их продолжением. Появились ещё корни и сжали его сильнее.
– Сдавайся!
Он заревел снова, как дикий зверь, которого невозможно укротить. Я увидела собственное отражение в его красных радужках.
Во имя любви к чернике, Блейк, сдавайся уже. Он взвизгнул и зарычал в одно и то же время, и я увидела, как его глаза начали менять цвет. Красный начал исчезать, и его место занял пурпурный.
– Сдавайся, – прошептала я, когда корни потянули его ещё ниже, а вместо адского красного цвета его глаза стали пронзительно-синими.
«Моя девочка. Помни своё обещание. Я тебя люблю», – и голос отца исчез.
– Нет, подожди! – закричала я, когда корни снова вернулись в землю. Я попыталась последовать за голосом отца.
Блейк взревел в последний раз, и я застыла на месте.
Всё внутри закипело и одновременно заледенело. Ощущение нарастало с такой огромной силой, что я знала, мое тело не выдержит этого. Боль перешла в руки и в голову. Я упала на колени, схватилась за голову и закричала. Потом я почувствовала, как тело взорвалось на миллион кусочков.
Глава 32–33
Когда я открыла глаза, то оказалась в темноте. Даже не смогла разобрать, где нахожусь.
Сердце ускорило ход, когда я вспомнила последнее, что пережила. Неужели я, наконец-то, мертва?
– Здравствуй, милая.
Голос Люциана заполнил темноту. Я была мертва.
Я поползла на его голос и столкнулась с ним. Мы оба засмеялись. Больше не было волнения. Это было то место, где я хотела быть, и если это означало, что я больше не жива, тогда я была в порядке с этим.
– Что это за место? – спросила я.
– Не знаю, думаю, пришло время это выяснить.
– Я не умерла?
Люциан усмехнулся.
– Я так не думаю, дорогая. Другая сторона очень светлая и спокойная. Я думаю, мы в каком-то чулане.
– Чуланы не такие темные, Люциан.
Он хихикнул.
– Ты еще не играла ни в одном в Пейи, – его ботинок нашел пустоту, и он сильно ударил ногой. Пришлось прищуриться, когда яркий свет заполнил замкнутое пространство.
Горничная завизжала, и белье упало на пол. Она побежала в противоположном направлении, когда мы с Люцианом выползли из того, что было похоже на шкаф.
– Говорил же, – пошутил он.
– Без разницы, – я огляделась по сторонам. – Где мы, черт возьми, находимся? – мы стояли в огромном коридоре. Он был хорошо освещен с темно-коричневым пышным ковром, застилающим весь пол.
– Я не знаю, но что-то подсказывает мне, что мы должны выяснить, – он схватил меня за руку и повел в противоположную сторону, которая превратилась в другой зал. Мы оглянулись на секунду, прежде чем Люциан потянул меня влево в другой зал. Когда мы вышли, то оказались перед огромной лестницей, ведущей вниз.
– Мы в замке?
– Это не просто какой-то замок, Елена. Мне знакомо это место.
Люциан крепко обнял меня, и мы оба наблюдали, как его отец проходит мимо, не замечая никого из нас.
– Я не думаю, что они могут нас видеть, – мы последовали за его отцом, держа дистанцию. Он зашел к охранникам и мужчине в самом толстом черном пальто, которое я когда-либо видела. Мужчина стоял спиной ко мне и Люциану. Они говорили всего секунду, а затем мужчина в пальто обернулся и сверкнул своей прекрасной улыбкой. Это был мой отец, король.
– Папа! – он выглядел по-другому. Я побежала за ним и услышала дыхание Люциана рядом со мной. – Папа! – мы последовали за ним вниз по лестнице, но тот был быстрее.
– Он не слышит тебя, Елена, – Люциан схватил меня за руку и оттащил назад.
Я остановилась, наблюдая, как он проходит через огромные двери. Я огляделась и оказалась в вестибюле. Он был прекрасен, и было три других лестницы, а также та, по которой мы только что спустились. Все они вели на разные уровни замка. Я затаила дыхание, когда мой взгляд остановился на большом портрете королевы Катрины, моей матери, висящем на одной стене.
– Люциан, это то, о чем я думаю?
Он улыбнулся.
– Добро пожаловать домой, принцесса.
– Не смей меня так называть, – я игриво шлепнула его тыльной стороной ладони.
Он снова хихикнул.
– Пойдем, у меня такое чувство, что мы должны следовать за твоим отцом, – он схватил меня за руку и провел через те же двери, из которых только что вышел мой отец.
По какой-то причине мы двигались быстрее, чем обычные люди, и вскоре мы обнаружили, что мой отец разговаривает с другим человеком. Он протянул ему поводья, прикрепленные к крупной лошади кремового цвета. Отец запрыгнул на лошадь. Парень, который дал ему поводья, посмотрел мимо меня, и еще одна сильная эмоция пронзила мое тело. Это был мой отец, тот, кто вырастил меня, Герберт, Жако, как бы его ни звали. Он выглядел таким другим, моложе, счастливее.
– Елена, ты в порядке?
– Это мой папа.
– Жако тот человек, который вырастил тебя?
Я кивнула и мягко улыбнулась. Я сделала в его сторону пару шагов, но Люциан снова схватил меня за руку.
– Он не может видеть тебя, дорогая. Мы должны идти, – он посмотрел мимо меня, и я нашла своего настоящего отца, уходящего на лошади. Тот торопился, и нам пришлось бежать за ним. Он все время оглядывался через плечо, отчего мне захотелось пригнуться.
Люциан усмехался всякий раз и потянул меня за руку, чтобы продолжить.
Он не может видеть тебя, Елена. Никто тебя не видит, я напоминала себе снова и снова. Это было такое странное чувство. Если я не умерла, тогда какого черта я здесь делаю? И как я могла бежать со скоростью ветра?
Король Альберт отправился в лес после того, как еще раз осмотрел территорию. Мы следовали за ним и наблюдали, как он остановился и слез с коня. Отец привязал его к дереву и пошел небольшой тропинкой влево. Мы последовали за ним дальше, пока он не остановился перед огромным валуном. Король произнес заклинание, и валун покатился с дороги. Он огляделся в последний раз, чтобы убедиться, что за ним никто не следит.
Я замерла, когда его взгляд упал на меня, но он оглянулся и исчез через дыру в скалах. Мы проскользнули до того, как валун вернулся на свое место, и увидели, как король Альберт зажег искусственный факел и пошел дальше, спускаясь по крутому проходу.
– Почему мы здесь? – тихо спросила я Люциана, когда мы шли за мерцающим светом.
– Я пока не знаю, но все происходит не просто так, Елена. Я даже не думаю, что сейчас наше время. Я думаю, это где-то в прошлом.
– Прошлое? Не будь таким нелепым.
– Это Пейя, Елена, – он поднял глаза и прошел мимо меня.
Я тихо выдохнула и пошла за ним дальше по коридору, который, наконец, привел в другой лес. Мы нашли небольшую деревянную хижину посередине. Изнутри послышались ужасные крики, и король Альберт подбежал к двери. Мы начали набирать темп.
Мы с Люцианом вошли в хижину вместе с отцом, и оба задохнулись, когда обнаружили королеву Катрину, лежащую на кровати. Она была беременна и выглядела так, будто ей было ужасно больно.
Тания Ле Фрей была рядом с ней.
– Что я могу сделать? – сказал мой отец и присел рядом с кроватью.
Я подошла к изголовью кровати, чтобы видеть лицо королевы. Она выглядела усталой, пряди мокрых волос липли к лицу, и пот стекал по лбу, но она была все еще великолепна, как и на всех фотографиях.
– Принеси мне одеяло и еще горячей воды. Не слишком горячей, Альберт, – приказала Тания. – И что тебя так задержало?
– Ты же знаешь, мне нелегко улизнуть. Вообще-то, мне пришлось сказать Роберту идти домой. Он догадывается, что что-то не так, Тания.
– Мы говорили об этом, чем меньше людей знают, тем лучше.
– Он мой дракон, – тихо зарычал отец, готовя огромный таз с водой.
– Я больше не могу, – прохрипела королева Катрина.
– Люциан, что это?
– Это день, когда ты родилась. Кто-то хотел, чтобы ты это увидела. Может ли это быть?
– Что?
– Твоя мама просила меня сказать тебе, как сильно она тебя любит. Она сказала, что бросить тебя – самое трудное решение в мире. Наше время всегда было таким коротким, и у меня никогда не было шанса передать тебе ее сообщение. Думаю, она получила то, что хотела.
Я оглянулась на усталую королеву, лежащую на кровати.
– Еще один раз, Кэти, ты сможешь это сделать.
– Я не могу, – она заплакала.
Мой отец сразу же оказался рядом с ней. Он схватил ее за руку, и она нахмурилась.
– Ты можешь сделать это, дорогая. Ты сражалась в двух войнах, да ладно, сделать это, должно быть, проще.
– Не заставляй меня ненавидеть тебя еще больше. Попробуешь вытолкнуть дыню из задницы, тогда мы поговорим.
Все мы должны были подавить свой смех.
– Пришло время, ты можешь это сделать. Один большой толчок, Кэти. Это должно сработать.
Королева снова закричала, и я уткнулась лицом в грудь Люциана. Когда услышала крик, то снова посмотрела. Ребенок был таким маленьким. Черт, это правда была я?
Слезы катились по лицу королевы, когда Тания посмотрела на меня.
– У нас возникла проблема, – она посмотрела на них, смеющихся и обнимающихся. Их счастье рассеялось в ту минуту, когда Тания произнесла эти слова.
– Что с ним? – спросила королева.
С ним?
Тания не ответила.
– Что не так с моим малышом?
– Это не он. А она.
Король и королева посмотрели друг на друга. Королева покачала головой.
– Я не могу сделать это Альберт.
– Кэти, у нас нет выбора.
– Просто дай ее сюда, – королева протянула руки, и Тания обернула одеяло вокруг крошечного ребенка. Она положила сверток в объятия королевы. Та посмотрела на малышку такими мягкими глазами. Выражение лица говорило вместо миллиона слов. Это было, как если бы она выиграла приз, что-то, что она действительно хотела, и что вся боль, которую этот ребенок причинил ей, была давно забыта. Она положила ребенка рядом с собой на кровать и раскрыла одеяло. На крошечной ножке был большой коричневый след.
Я посмотрела на свою собственную ногу с подобным темным пятном, и оглянулась на маму и ребенка на кровати. Я подошла поближе, чтобы снова увидеть мамино выражение лица, когда она осматривала крошечную дочку. Мой отец был рядом с ними, нежно целовал голову ребенка.
Королева взглянула на короля.
– Мы так не договаривались, Альберт. Я не могу этого сделать.
– Мы не можем сейчас отступить, – сказала Тания.
– Дай мне минутку с ней, – попросил мой отец.
– Альберт.
– Минуту, Тания, – строго сказал он, и она просто посмотрела на него.
– Хорошо, но ты только усложняешь ситуацию, – Тания вышла из комнаты.
Мой отец нежно коснулся лица королевы.
– Я знаю, как долго ты ждала этого, Кэти. Но мы не можем ее оставить. Когда проблемы закончатся, мы расскажем всем, и она сможет вернуться в замок. Прямо сейчас они убьют ее, если она вернется домой с нами.
– Я не могу этого сделать! – закричала королева. – Мальчик – это совершенно другое. Я никогда не думала, что это будет маленькая девочка, Альберт.
– Озеро показало тебе.
– Оно показало мне обоих. Сначала мальчик, потом девочка. Я никогда не думала, что это будет только один из них, – она вытерла свои слезы.
Мой отец встал и стал ходить, зажимая нос рукой. Наконец он остановился и посмотрел на Королеву.
– Итак, что ты хочешь сделать? Ты хочешь забрать ее домой и подвергнуть опасности, потому что я клянусь, Кэти, я не знаю, кто предаст нас или когда. У меня нет ответа.
– Я знаю.
– Тогда что ты хочешь, чтобы я сделал? Бог свидетель, Катрина, я хочу сохранить ее так же, как и ты, но мы не можем, – слезы навернулись на глаза, когда он опустился на колени перед кроватью моей матери, умоляя ее придерживаться плана. – Когда все закончится, я обещаю, она вернется домой.
– Что, если угроза никогда не закончится? Что, если она вырастет, не зная, кто она?
– Она узнает, кто мы такие. Она узнает, что ты любила ее. Тания обещала, и когда все закончится, за ней отправят.
– Такой маленький ребенок нуждается в матери. Она не выживет без меня, – слезы катились по щекам моей матери.
– Тогда что ты хочешь, чтобы я сделал, Катрина? Потому что я ничего не знаю.
– Мне нужно побыть с ней немного. Месяц.
Мой отец закрыл глаза.
– Хорошо, месяц.
– Я осталась с ними на месяц? – спросила я Люциана, у которого тоже были слезы на глазах.
У него не было ответа. Он даже не знал обо мне, ему было года три-четыре. Королева поцеловала малышку в голову и прижала к груди.
Мы с Люцианом не могли перестать смотреть.
– Она любила тебя, Елена.
Я кивнула головой и снова вытерла слезу.
Он обнял меня и крепко держал. Мы оба подпрыгнули, когда Тания снова вошла в хижину.
– Мы должны идти, – приказала она.
– Нет, мы даем Кэти месяц, – сказал мой отец.
Она с удивлением посмотрела на них обоих.
– Ты что, с ума сошел? Кэти, мы можем вернуться, когда будет безопасно.
– Я хочу месяц с ней, это все, о чем прошу, – ответила мама строгим голосом.
– Нет, она должна отправиться сейчас. Мы не знаем, кто нас предаст и когда.
– Месяц, Тания. Это все, о чем мы просим! – мой отец зарычал.
– А что же будет через месяц, Альберт? Еще месяц?
– Не надо меня опекать. Нам нужен месяц, это не обсуждается.
– Вы подвергаете опасности этого ребенка и жизнь Рубикона.
– Вот дерьмо, – сказала моя мама.
– Что такое? – оба бросились к матери.
– Разнополый дент, – обеспокоенно сказала моя мама.
Люциан начал хихикать. Мой отец и Тания просто смотрели на нее, и они все начали смеяться.
– Он полюбит ее, как никто другой, Кэти, – сказал мой отец с улыбкой.
– Это не облегчает мои беспокойства.
– Я знаю. У меня также. Заключим с тобой сделку, первые десять лет, мы им ничего не скажем.
Они снова рассмеялись, и моя мама обхватила лицо моего отца, который в ответ полностью поддался ей.
– Я люблю тебя, обещай мне, что найдешь тех, кто предаст нас, и убьешь их, Альберт. Мне все равно, кто это будет.
Он повернул голову, нежно коснулся ее руки и поцеловал внутреннюю часть ладони.
– Обещаю.
Тания подошла к моей маме и легла за ней. Она оглянулась через плечо и посмотрела на меня. Она нежно погладила личико.
– Один месяц, Кэти.
– Спасибо, – мама поцеловала обратно Танию в щеку.
Следующие пару дней мы с Люцианом застряли в хижине. Я не могла перестать смотреть на то, как мама и папа управляются со мной. Моя мама кормила грудью и даже пела мне самую сладкую колыбельную. У меня на глаза навернулись слезы от мысли, что месяц – это все, что у нее было. У нее не было шанса увидеть меня снова, как у моего отца. Я была так груба с ней в своих снах.
Люциан сел позади у стены и крепко обнял меня.
Несколько ночей мой отец ходил со мной в комнату. Мы танцевали наш танец отец с дочерью в очень раннем возрасте. Хотела бы я вспомнить, каковы были их объятие. Танец был такой красивый.
Люциан мягко сжал меня, так как мы только могли наблюдать, и мои глаза что-то поймали у входа в комнату. Это был просто взгляд другого человека, а потом он исчез.
– Елена, – позвал Люциан. – Что-то не так? – он посмотрел туда, куда я уставилась. Сейчас там ничего не было, но я знаю, что кое-что видела. Он был там всего секунду.
– Ничего. Наверное, просто разыгралось воображение.
Примерно в конце второй недели моя мать запаниковала. Я не двигалась с места. Тания помогла, и они заставили меня проснуться.
Они привели врача, которому Тания потом внушила, и он сообщил моей матери печальную весть. Я умирала.
Они обе плакали в течение следующих нескольких дней, и я видела на лице Тании, как это мучило ее.
На третий день после прихода врача Тания усадила обоих моих родителей. Она плакала, но я видела в ее позе, что женщина приняла решение.
– Она не может умереть.
Моя мама подняла глаза.
– Ласточкокрылая не сможет исцелить ее, Тания, она слишком хрупкая.
– Я не говорю об исцелении, Кэти. Я говорю о зелье Калипсо.
Мои родители ахнули.
– Ты с ума сошла? Это не будет то же самое. Она не будет иметь нашу кровь или быть нашей. Она должна быть из нашей родословной, чтобы однажды заявить права на Блейка.
– Есть только один способ. Я знаю, что это сработает.
– Какой способ?
– Мое предсказание, – сказала Тания и посмотрела на маму.
По выражению лица моей мамы она хорошо знала, что Тании предсказано.
– Один не сможет сделать это, но двое могут.
Тания кивнула.
– Я никогда не знала, что это значит, до прошлой ночи. Кара.
Какое-то время было тихо.
– Нет, ничего не получится. Она дракон, Елена – человек.
– Кара умрет, когда обретет свой человеческий облик, который будет телом Елены.
– Ты этого не знаешь, Тания, – мой отец был расстроен.
– Это единственное, что имеет смысл, Альберт. Кара – Грозовой Удар. Они не существовали сотни лет. Это сработает, но у нас не так много времени. Она скоро получит свою человеческую форму, и когда это случится, мы потеряем наш единственный шанс.
– Ты уверена, что это будет моя маленькая девочка?
– Кара умрет.
– Я не могу просить тебя…
– Ты не обязана этого делать, – Тания посмотрела на меня-малышку. – Она важна.
Моя мама поцеловала меня снова.
– Когда ты хочешь это сделать?
– Сегодня вечером.
Мама снова заплакала, а папа обнял ее со мной на руках.
– Две недели, у меня было только две недели.
– Она будет жить, Кэти. Это самая важная вещь, – спокойно сказал мой отец.
Мама кивнула.
– Что насчет Жако? – она снова посмотрела на Танию.
– Он не даст своего согласия. Мне придется сделать это без его ведома.
– Тания…
– Однажды он поймет.
Той ночью я встретила Кару. Она была относительно большой, но все еще оставалась ребенком. Хотела бы я прикоснуться к ней, сказать, как я это ценю. Так много людей погибло, чтобы сохранить мне жизнь. Это действительно того стоило?
Мы видели, как Тания готовила оба зелья. Мой отец долгое время играл с Карой. У него был грустный взгляд.
Около девяти Тания вывела Кару из хижины, и они ненадолго ушли.
– Мы не можем позволить ей сделать это, – сказала моя мама.
– У тебя есть план получше, Кэти?
Она потрясла головой.
– Тогда это наш единственный шанс.
Когда Тания и Кара вернулись, я наблюдала, как Тания скармливала одну часть зелья Каре, а другую дала маме для меня.
Она боролась, так как я уже была так слаба. Мама поцеловала меня в последний раз. Ее губы надолго задержались на моей голове.
– Будь сильной и знай, что я любила тебя больше всего на свете, – прошептала она. Мой отец был следующим, и Тания отвела меня и Кару в другую комнату. Моя мать упала в слезах, и мой отец опустился на колени рядом с ней и обнял ее. Оба плакали, когда просто держались друг за друга.
Странное чувство начало появляться в моем животе, и я посмотрела на Люциана.
– Пришло время идти, – сказал он, и сила вытащила нас из этого временного искажения. Мы приземлились на вершине горы.
Мы оказались окруженными деревьями, а ночь была великолепна с миллионами звезд на небе. Люциан сел рядом с деревом, я заняла место перед ним. Он крепко обнял меня.
– Она любила тебя, Елена, они оба любили. Они никогда не хотели отдавать тебя.
– Я знаю. Это так несправедливо, так много людей должно было умереть, Люциан. Ты, Жако, Брайан, Кара… моя мама.
– Я умру за тебя тысячью смертей. Часть меня всегда знала, кто ты.
Наши руки сплелись друг с другом.
– Когда ты сказала мне в тот день, что слышала стихи, я сразу понял. Я просто не мог сложить два и два вместе. Как ты убежала из-за стены. Я не хотел, чтобы это было правдой. Тогда мой отец сказал мне прямо перед моим отъездом, почему они передумали, и кого ты им напоминала. Вот почему он так смотрел на тебя той ночью, потому что ты ребенок своего отца, Елена. У тебя его глаза, его волосы, кроме радужной штуки.
Я засмеялась.
– Мама сказала, что в тебе есть что-то от нее. То, как ты напоминаешь ей Катрину, – он вздохнул. – Когда я, наконец, поговорил с Танией, мне не потребовалось много времени, чтобы догадаться. Я просто должен был сказать твое имя. Она была опустошена смертью Жако, а ты этого не знала. Я сразу понял, что Пол был опасен, и он хотел причинить тебе боль, но я запаниковал, поэтому вмешательство было настолько сильным. Я знал, что Пол лжет, и знал, что тьма в Блейке слишком сильна, иначе он сказал бы что-то давно.
