Текст книги "Души (ЛП)"
Автор книги: Эдна Уолтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
2. ТЁМНЫЕ ДУШИ
Эхо даже не стал спрашивать, как я поняла, что что-то произошло. Я вижу его насквозь.
– Когда я сегодня пожинал души, попалось несколько злых. Самые мерзкие ублюдки, с которыми я когда-либо имел дело.
Что-то в моём животе сжалось.
– Что за души?
– Тёмные души. Но я, конечно же, справился с ними, – похвастался он. Ребячество, конечно, но милое. – И доставил их никчёмные душонки в залы пыток Хель, – он вздохнул. – Ненавижу работать с тёмными душами. Может, несколько веков назад мне и было весело отлавливать их, но сейчас они просто заноза в заднице.
Ой. А могла ли Тень быть как раз из таких тёмных душ? Если да, то Эхо не понравится то, что я ему расскажу.
– Они прям очень плохие?
– Ночной кошмар каждого жнеца, особенно когда объединяются в группы, что случается редко. Сегодня я встретил четверых сразу. С чего вообще тёмным душам объединять усилия? Схватить их было несложно. А вот перекинуть на Берег Мёртвых – грёбаный пиздец.
– Я думала, для этого есть стражи, – испуганно прошептала я. Берег Мертвецов – это остров вечного заточения и пыток для проклятых душ. Воды реки, омывающей его, ядовиты.
– Не сегодня, – сказал Эхо. – Богиня была не в духе и приказала мне сделать это лично. Ей плевать, что мы в шторм плывём в лодке, о которую разбиваются ядовитые волны, и на нас летят брызги. Вопли тёмных душ, заглушаемые воем адской гончей, возможно, даже забавляли Хель, но у меня стыла кровь в жилах.
Он поёжился.
У меня заныло сердце в груди, как только я представила, через что пришлось пройти Эхо. Я обняла его крепче.
– Расскажи ещё, – шёпотом попросила я.
Он покачал головой.
– Нет. Меньше знаешь – крепче спишь.
Какой же он невыносимый! Как он не понимает, что неизвестность пугает сильнее? Он почти никогда не говорит о Хель. Да что там, он обычно меняет тему, стоит мне только спросить, как он туда попадает или что происходит с душами, и от этого я обеспокоилась сильнее. То, что я прочитала в сети о чертогах Хель, было лишь поверхностными описаниями и зачастую неточными. Я знала, что есть такая богиня Хель с её огромным царством мёртвых, вокруг которого течёт река, что врата охраняет адская гончая, и что проклятые души встречает великан-проводник. Остальное покрыто мраком.
Интернет-источники утверждают, что тот, кто окажется там, не сможет выйти, но гримниры спокойно перемещаются туда-сюда, да и Эрик, мой бывший объект воздыхания, ходил туда и вернулся. С другой стороны, Эрик – сын богини Хель, бог по праву рождения. Богиня же, судя по рассказам, больная на всю голову. Интернет оказался прав насчёт на неё.
А вдруг она захочет, чтобы её любимчик Эхо задержался у неё на неопределённый срок? Я даже не смогу до него добраться. Он обособился от других жнецов много тысяч лет назад. Честно говоря, я ни разу не встречала гримнира, который не вёл бы себя как засранец.
– Что такое, куколка? – спросил Эхо.
– Ничего, – прошептала я, утыкаясь лицом в его грудь. Было почти два часа ночи, и у меня пропало настроение разговаривать, особенно о тёмных душах, после того, как у него выдалась непростая ночка.
Он усмехнулся.
– Я же вижу, что тебя что-то беспокоит. Неужели я так испугал тебя разговорами о Береге Мертвецов?
– Нет, – соврала я. – Я знала про гончую, охраняющую мир Хель, про реку и стража на лодку. Чем-то напоминает греческую мифологию. Греки называли этого пса Цербером, а вы?..
– Гармом. Только у него одна голова, а не три. С четырьмя красными глазами. И он воет без остановки. Мы вроде бы говорили о свадьбе?
Доставать из него информацию всё равно что вырывать зуб с корнем. Когда-нибудь...
– Нет. Это так волнующе, – моя макушка оказалась под его подбородком, рука легла поперёк его груди, а глаза закрылись, но мои мысли всё возвращались к Тени. Ну, тёмной душе.
– Но если ты хочешь подождать, я пойму, – сказал Эхо, проведя пальцами по моей шее. Его дыхание ласкало мой висок. – И сделаю всё, чтобы ты передумала. На это могут уйти недели или месяцы, но я могу быть неутомимым и весьма изобретательным.
Я хихикнула.
– Тогда я подожду.
Он ухмыльнулся. Я поняла это по тому, как дрогнули его губы напротив моего лба.
– Хочешь, чтобы я тебя переубедил?
– А почему бы и нет? Изобретательный и неутомимый – думаю, мне это понравится.
Он чуть отстранился и посмотрел на меня. Руны освещали его лицо, и дерзкая ухмылка играла на губах.
– Если бы ты знала все мои грязные мысли о тебе, то не стала бы дразниться, – предупредил он. – Можем начать прямо сейчас.
Откуда, блин, в нём столько энергии?
– Можно я сначала закончу школу? И желательно ещё получу степень в психологии? – добавила я.
Он закатил глаза и вздохнул.
– Ладно, но при одном условии. Я буду помогать тебе заниматься.
Я фыркнула.
– Звучит страшно.
– Твои преподы и однокурсники даже не заметят меня. Я буду невидимым призраком, раздающим подзатыльники всем парням, которые посмеют пялиться на тебя.
Мне понравилась эта идея, но девушке неприлично принимать такие предложения.
– Не надо преследовать меня в колледже, Эхо. И вообще, ты же ненавидишь школу.
Он ухмыльнулся.
– Ах, но ты теперь смысл моего существования, куколка, а значит, я ставлю твои интересы превыше всего.
– И ноешь из-за этого, – отметила я, проводя пальцем по его груди. Так и не знаю, сказать ли ему о ночном визитёре с тёмной душой или нет. Мышцы Эхо откликнулись на прикосновение.
– Я не ною. Просто бурно выражаю негодование, – улыбка сошла с его лица. – Ты начинаешь меня пугать. Что тебя беспокоит?
Я не могу ничего от него скрыть. Тем более когда он говорит так, будто может одной левой разорвать кого угодно, кто причинит мне боль, и сделает это с превеликим удовольствием.
– У меня сегодня был странный гость.
Эхо замер.
– В каком смысле странный?
– Душа. Кажется.
Он сел.
– Что значит "кажется"?
– Он не был похож на другие души. Чёрный такой. Ну, типа тёмный. Мне кажется, это была тёмная душа.
Он сощурил глаза, внимательно глядя на меня.
– Что? Он напал на тебя? Пытался вселиться? Ты чувствовала слабость и головокружение?
– Нет, – я замотала головой. – В этом плане он вёл себя как другие души. Застенчиво. Может, чуть более отчуждённо.
– Расскажи мне по порядку, что произошло.
– Сначала я решила, что это ты, когда в комнате появился холодок, но нет. Оставайся здесь. Я покажу тебе кое-что.
Я откинула одеяло и побежала в свою комнату за мобильником, но Эхо был уже тут как тут. Он поднял свои штаны с того места, где бросил их, и быстро натянул.
– Он проник в мой ноут и написал это, – я нажала на ярлычок "Фото" и показала письмена.
Эхо побледнел.
– Что? Что это значит?
– Дэвин. Предатель хитрожопый, – выплюнул Эхо. Он сжал мои руки и посмотрел прямо в глаза. – Никогда больше не общайся ни с ним, ни с какой-либо другой тёмной душой, Кора. Они высасывают энергию из всего на своём пути.
Я нахмурилась.
– Он вёл себя дружелюбно.
– Дружелюбно? – Эхо повысил голос от возмущения.
Я бросила взгляд на дверь спальни.
– Тише ты.
– Ты даже не представляешь, с кем имеешь дело.
– Так расскажи мне.
– Смертные, в которых вселяются тёмные души, сходят с ума, – он тяжело вздохнул, взял меня за руку и повёл обратно в свою комнату. – Милая, я знаю, ты любишь помогать заблудшим душам, но с этими тварями лучше не путаться.
– Не указывай мне, что делать, – я вырвала руку из его хватки. – Я уже говорила тебе раньше и повторяю снова: я буду решать, кому помогать, а не ты.
Его брови опустились, глаза сузились.
– Ты не решаешь. Ты помогаешь всем подряд. Убийцам. Психопатам. Извращенцам. Сколько раз я говорил тебе не обращать внимания на психов, а ты всё равно бежала им помогать, и в итоге мне приходилось вмешиваться и вытаскивать их из тебя? Думаешь, после них тебе становилось плохо? С тёмными душами будет ещё хуже.
Ого, его это взволновало не на шутку, иначе он не стал бы напоминать мне о тех неприятных случаях. Когда одержимость чужой душой затягивается, они начинают высасывать мою энергию, и я теряю сознание.
Я обернула руками талию Эхо и крепко его обняла.
– Ты мой герой. Не знаю, что бы я делала без тебя.
– Хорошая попытка, но подлизываться тебе не идёт, – он мягко отстранил меня, создавая небольшую дистанцию между нами. Его золотые глаза становились всё зеленее. Плохой знак. – Нельзя помогать тёмным душам, Кора. От них только проблемы. Они дадут тебе ложное чувство безопасности, а затем ударять в спину. Слизняки хреновы.
Он сделал шаг назад и перешёл в режим суперскорости. Через пару секунд он уже был в рубашке и натягивал носки.
– Ты куда?
– Отыскать этого козла и отправить его ледяную задницу к Хель. Надо было сделать это ещё несколько веков назад.
– Нет, не надо, – он потянулся к ботинкам. – Эхо, стой!
Он не остановился. Зашнуровал первый ботинок. Все его движения были резкими и отрывистыми.
– Пожалуйста, – взмолилась я.
Тревога в моём голосе заставила его замедлиться. Я схватила его за руки, не давая зашнуровать второй ботинок. Я погладила его по ладони, наконец-то завладев его вниманием.
– Поговори со мной. Кто такой Дэвин? Почему ты назвал его предателем?
Эхо нахмурился.
– Я не хочу это обсуждать, Кора. Я должен идти. Надо сказать об этом Валькириям.
– Время два часа ночи. Торин и остальные сейчас спят.
– Плевать. Внезапное появление Дэвина напрямую связано с отцом Торина и поддерживающими его Бессмертными, с которыми мы столкнулись на той неделе. Это они послали его к тебе.
– Кто?
Его глаза сверкнули.
– Сбежавшие Бессмертные. Они намеренно попытались привлечь твоё внимание. Это было их ошибкой.
Я хотела напомнить ему, что ко мне постоянно приходили заблудшие души, но вряд ли он послушает. Дэвин не был похож на того, кто ненавидит меня.
– Думаешь, они узнали обо мне из-за того, что я сделала для мамы Торина?
– Возможно. Я провожал каждую душу, который ты помогала, прямо в чертоги Хель. Они ни с кем не разговаривали.
Я позволила маме Торина овладеть мной, чтобы она могла с ним поговорить. Это было странно. Мне потом понадобились целые сутки, чтобы восстановиться.
– По-твоему, Торин рассказал кому-то о том, что я помогла его маме?
– Нет. Сент-Джеймс не мог быть настолько тупым или беспечным, – он нахмурился, и на его лице появилось странное выражение. Не знаю, как описать, но я бы не хотела встретить его в тёмном переулке, пока он в таком состоянии. – Дэвин пересёк черту, – тихо добавил он.
Секунду назад он полыхал яростью, а сейчас уже преисполнен холодной мстительности. Я должна как-то остановить его, пока он не превратился в Локи и не создал ещё несколько тёмных душ, жаждущих мести.
– Сначала поговори со мной, Эхо.
Его лицо отражало внутреннюю борьбу. Эхо привык сначала действовать, а потом задавать вопросы. Но когда дело касалось меня и моей безопасности, все правила менялись.
– Вот что ты сейчас сделаешь? – продолжала я. – За окном ночь.
– Гримниры работают двадцать четыре на семь. Кто-то послал Дэвина, и я из-под земли достану виновного. Урод хренов.
Этот его темперамент однажды сведёт его в могилу.
Если бы он пойдёт в таком состоянии, то убьёт кого-нибудь и обзаведётся новыми врагами, а то и сам умрёт. От этой мысли меня накрыла новая волна паники.
– Это не может подождать до утра?
– Нет.
Он дёрнул руками, чтобы высвободиться, но я не отпустила.
Злость пришла на смену доводам разума.
– Слушай сюда, мистер Суровый Гримнир. Ты нужен мне здесь, так что сядь и поговори со мной. Или я...
Он замер, вскинув брови. Медленная улыбка приподняла уголки его губ.
– Или что?
– Или я заставлю тебя страдать, как ты даже представить себе не можешь. Чем больше я переживаю за тебя, тем больнее тебе будет, когда вернёшься. Ты хоть допускаешь мысль, что люди, которых ты обвиняешь, могут быть ни при чём. Или вдруг их целью на самом деле был ты? Ворвёшься и дашь им тем самым повод причинить тебе вред?
– Гримниры не люди, – его улыбка стала шире. – Ты переживаешь за меня?
– Серьёзно? Ты спрашиваешь меня об этом? – я встала, откинув его руки, и уселась ему на колени. Вздохнув, пригладила его волосы и поцеловала в висок. – Конечно, я волнуюсь за тебя, мой невыносимый жнец. Мой рыцарь, сразивший всех драконов.
Он фыркнул.
– Да ты и сама неплохо справляешься, пока меня нет. Я скорее для услады твоих глаз.
– Теперь, когда мы пришли к взаимопониманию, начинай рассказывать. А потом мы пойдём спать. Я хочу заснуть в твоих объятьях и, проснувшись, первым делом поймать твой взгляд. Наблюдать за спящим человеком – это полный кринж, но я тебя прощу. Знаешь почему? Потому что я без ума от тебя, – он ухмыльнулся, и я поняла, что мне удалось до него достучаться. Он никуда не пойдёт. – Что за тёмные души, почему они стали тёмными? И кто такой Дэвин?
Эхо прищурил глаза, разглядывая меня. Чёрт, он сейчас он опять съедет с темы. Порой он совершенно непредсказуем. Он ухмыльнулся, обхватил меня обеими руками и опрокинулся на кровать, утягивая меня за собой. Несколько секунд он смотрел в потолок. Я ждала. Я победила, тут главное не передавить. Его выражение лица говорило о том, что он собирается с мыслями. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил.
– Тёмные души остаются от злых Бессмертных, Валькирий и гримниров, – сказал он. – Ну, те, которых Норны сочли слишком плохими для человечества.
– Злые Норны?
– Добрые Норны. Хотя разницы особой нет. Добрые или злые, всё равно они все ведьмы-манипуляторши. Они не убивают напрямую. Нет, добрые Норны действуют более тонко. Пока их злые сёстры устраивают аварии, эпидемии и так называемые стихийные бедствия, добрые Норные меняют судьбу так, чтобы ситуация обернулась смертью того или иного Бессмертного.
– Вроде битвы с отцом Торина и его последователями?
Эхо кивнул.
Так Рейн правильно поняла, что Норны намеренно позволяли отцу Торина убивать Провидиц. Они могли вывести его из игры в любой момент, но предпочли закрыть глаза. Рейн не говорила, сколько Бессмертных погибло той ночью. Только то, что отец Торина всё ещё жив.
– Когда Бессмертные, Валькирии и гримниры становятся злыми, они знают, что их ждёт на особом острове Хель.
Я подвинулась, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Становятся злыми? Как?
– Валькирии и гримниры устают пожинать души и метаться в загробный мир. Бессмертные могут не захотеть помогать смертным и попытаться управлять ими. Это происходило столько раз, что уже и не счесть. В любой цивилизации были Бессмертные диктаторы и землевладельцы. После смерти они сбегают, как трусы, коими и являются. Скитаются по миру, взращивая в себе ненависть к миру и жажду мести. Поглощают всё хорошее на своём пути. Воздух. Энергию. Сущность всего, к чему они прикасаются. Когда они входят в помещение, большинство смертных не выдерживают – теряют сознание. Тёмные души после того, как вселяются в чьё-то тело, оставляют за собой плачущие безмозглые оболочки. Потому что быть одержимым тёмной душой хуже чего-либо, что только можно испытать в этой жизни.
Окей. Звучит жёстко. Мне даже представить сложно что-то хуже тех психов, которым я помогала. Я ждала продолжения рассказа. Эхо заёрзал, его руки крепче сжали меня. Каким-то образом я поняла, что следующие его слова будут очень личными.
Эхо может быть жёстким и дерзким снаружи, но внутри он хранит много переживаний. Я никогда не смогу узнать все детали его прошлого и забрать всю испытанную им боль, и от этого моё сердце обливается кровью.
– Мы с Дэвом когда-то были близкими друзьями, – тихо произнёс он, – но потом он предал меня, и я его убил.
Убил? Господи. Судя по угрюмости в его голосе, он ненавидел себя за то, что сделал. И это говорило о многом. Эхо никогда не жалел о своих прошлых решениях и поступках. Они были оправданы, и я понимала его на все сто процентов, но в случае с Дэвином что-то было иначе. Эхо даже сократил его имя – гигантский красный флаг.
– Дэву хватило наглости показаться тебе. Мне плевать, что ему нужно. Я не хочу, чтобы он к тебе приближался.
Ему не всё равно. Об этом прямо-таки кричала боль в его голосе всякий раз, когда он произносил имя "Дэв". Его челюсть была напряжена, чувственные губы плотно сжаты, но больше всего меня удивили глаза. Они потемнели и почти полностью стали зелёными. Я никогда его ещё таким не видела.
– Что сделал Дэв? – тихо спросила я, гладя его по волосам.
Эхо наморщил лоб.
– Дэв?
– Ты назвал его Дэвом. Я так поняла, это сокращение от его имени.
Он нахмурился. Видимо, он сократил имя Дэвина неосознанно. И не был готов об этом говорить. Иногда его эмоции очень легко прочитать.
Моя рука скользнула по его спине. Я коснулась его шрамов, вспоминая его рассказ о том, как он их получил, и что он сделал с теми римскими солдатами, которые это сделали. Я также видела, как он вырывает сердца гримниров, посмевших мне угрожать. Эхо мог отомстить и спокойно жить дальше. Не представляю, что он собирается сделать с душой Дэвина, но точно ничего хорошего.
– Как можно заставить тёмную душу пожалеть о том, что он причинил боль тому, кого ты любишь?
Эхо хмыкнул.
– А что? Хочешь отомстить за меня?
– Любой, кто предаст тебя или как-либо ещё причинит боль, будет иметь дело со мной. Потому что ты мой, – я наклонила голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. – Я буду любить тебя и защищать. Твои враги – мои враги. Твои друзья...
– У меня их нет и не надо. Мне никто не нужен, кроме тебя. Мне достаточно тебя. Моя альфа и омега, – он положил ладонь на мой затылок и прижался лбом к моему. – Когда ты говоришь так, это напоминает мне о том, как мне повезло быть любимым тобой. Это большая честь для меня – иметь возможность прикасаться к тебе и любить тебя, – он поцеловал меня. Нежно, едва коснувшись губами, но в то же время это было мощнее самых страстных наших поцелуев. – Должно быть, я сделал что-то очень хорошее, раз судьба подарила мне в награду тебя.
Я легла щекой на его грудь и прислушалась к сердцебиению. Сердце, которое, по его словам, было растоптано, всё ещё способно дать так много. Хоть он и утверждает, что я его единственный друг, он уже выступал на одной стороне с Торином, Рейн и Эндрисом, когда им нужна была помощь, а они помогли ему, когда меня преследовали гримниры. Это и есть дружба. Быть рядом, когда нужно. Приходить на помощь. А теперь ещё появился Дэв, его бывший друг. Интересно, как он вписывается во всю эту дружескую парадигму.
Душа Дэва вышла на меня неслучайно, и я хотела понять зачем. Я не почувствовала, чтобы воздух высосало из комнаты, как это описал Эхо, только холодок, который бывал при появлении любой души. Если ему нужна помощь, то это как раз по моей части. Но если он хочет навредить Эхо, то сначала ему придётся пройти через меня. Буквально.
– Расскажи мне о нём, – попросила я.
– О ком?
Я усмехнулась и приподняла подбородок, что вновь взглянуть на Эхо.
– Ты знаешь о ком. Как Дэв тебя предал?
3. ДЭВ
Тишина повисла в воздухе, пока я не поняла, что Эхо не собирается отвечать. Его брови были вытянуты в одну прямую линию, глаза прищурены, словно мысли не давали ему покоя.
– Дэв, Риз и я выросли вместе, – медленно начал он.
– Кто такой Риз?
– Гримнир. Мы посещали занятия, тренировались в стрельбе из лука и практиковали магию вместе. Даже влюбились в одну девчонку. Меня она поцеловала первого, – его губы изогнулись в ностальгической улыбке, из-за которой я тут же возненавидела ту девчонку. – Но ленту она подарила Ризу, когда мы состязались несколько дней спустя.
Сучка.
– Сколько тебе было лет?
– Семь.
Я рассмеялась. Успела уже себе нафантазировать.
Эхо пихнул меня плечом.
– Не смешно. Она была первой девочкой, разбившей наши сердца, а мы соревновались за неё ещё и десять лет спустя.
Эхо был влюблён в какую-то друидку в семнадцать? Я снова её ненавижу.
– Когда пришли Валькирии, они выбрали Риза и меня, но не Дэва. Ему досталась девушка.
Могло ли всё это быть из-за девушки? Если да, то я его побью. Чтобы не смел расстраиваться из-за кого-то, кроме меня.
– И что было дальше?
– Тогда я решил помогать своим людям, обращая их в Бессмертных, первым, кого я обратил, стал Дэв.
– И та девушка? – предположила я, стараясь, чтобы мой голос звучал легко. Мне было интересно, стали ли она гримниром, Валькирией или Бессмертной.
– Телею убили римляне.
Так, ладно, никаких больше стервозных мыслишек в сторону друидки. Зная, как римляне уничтожали народ Эхо, могу представить, что смерть бедной девушки была тяжёлой.
– Дэв помогал разыскивать наших и уводить их в безопасное место, но затем он переметнулся к римлянам и стал их разведчиком, – Эхо произнёс это так, будто проглотил тухлое яйцо. – Мы стольких потеряли из-за этого ублюдка.
Я вздрогнула, когда увидела ярость, полыхавшую в его глазах. Прошло несколько тысяч лет, а он всё ещё злится.
– Как ты об этом узнал?
– Кое-кто из наших видел, как он ходит к солдату в ближайшей тюрьме. Я никому не верил. Думал, они просто завидуют ему. Дэв был красивым засранцем и умелым воином – женщины его обожали. Когда он стал Бессмертным, дерзости только прибавилось. Столько раз участвовал в опасных вылазках, что наши считали этот кусок говна героем. Но заметив, что наши люди попадают в засаду одного и того же гарнизона уже несколько раз, я понял, что в наших рядах предатель.
Зная Эхо, представляю, что он сперва выбил душу из Дэва, а затем начал разбираться.
– Он сказал тебе почему?
– У меня не было возможности спросить. Он кричал, что сделал бы это снова, и я бы не смог его остановить, потому что он Бессмертный. Он забыл, что у Бессмертных есть головы и сердца, как и у всех остальных. Он потерял и то, и другое.
Окей, то есть он остановил Дэва единственным известным ему способом. Отрубив ему голову и вырвав сердце. Возможно, в другом порядке.
– Звучит так, будто он хотел, чтобы ты его убил.
Эхо пожал плечами.
– Он стал позором среди друидов и получил по заслугам. Никто не предаёт наших. Никто. Кто посмеет – умрёт. Точка.
Тогда почему у меня такое ощущение, что это ещё не всё?
– А тёмные души могут говорить?
– Нет. Они вселяются в тела, захватывают их и пользуются. А затем двигаются дальше. Я удивлён, что он не попытался вселиться в тебя.
Ага, я ему даже предлагала, но он только усмехнулся. Совсем не так ведут себя злодеи.
– Может, я ему понравилась.
– Не удивлюсь. Вероломная гнида. Живой он или мёртвый, но ни одна женщина от него не застрахована, – в его голосе звучала ревность, что было просто смешно.
Я поцеловала его в подбородок.
– Я знаю, что новые души не могут говорить, но они понимаю жесты, хотя это странно. Если они могут общаться простыми жестами, как неандертальцы, то тёмные души должны эволюционировать. Ну, использовать звуки или слова.
– Никогда не встречал и даже не слышал о тёмной душе, которая могла бы разговаривать, – он наморщил переносицу и нахмурился. – Если ты видела душу матери Торина перед тем, как Рейн привела её в дом, то ты должна была заметить, какая она бледная. Души, которые не питаются энергией, угасают. Они становятся невидимыми и остаются такими, пока какая-нибудь тёмная душа не научит их вселяться в смертных. Те, которых я встретил сегодня, добились мастерства в своём деле. Они жили опосредованно, паразитируя на своих жертвах. Они не видели необходимости учиться жить самостоятельно.
А вдруг Дэв видел эту необходимость.
– Дэв издавал звуки. Ну, знаешь, чтобы выказать веселье или раздражение.
Эхо недовольно застонал.
– Да, вот так, – пошутила я и получила сердитый взгляд. – Тёмные души такие сразу после смерти?
– Нет, – он качает головой, его лицо серьёзно. – Сначала они выглядят как обычные души, но когда начинают угасать, обнаруживают, что могут вселяться в окружающие вещи и людей, забирая их сущность. Вместо того, чтобы вернуть человеческий облик, они постепенно становятся бесформенными фигурами, сгустками украденной энергии. Тёмной энергии, – он коснулся моей щеки и поцеловал в лоб. – Ты ещё не устала?
– Немного, – я вздохнула. – Мы уже закончили говорить про Дэва?
– Нет, мы закончили с тёмными душами. Держись подальше от Дэва.
Спорить с ним бессмысленно.
– Нам надо вернуться в кровать.
Он сжал меня крепче.
– Что ты делаешь завтра?
– У меня занятия по рунам с Лаванией утром, а затем я буду волонтёрствовать в доме престарелых.
Он нахмурился.
– Поужинаешь со мной завтра вечером?
– Серьёзно?
Он усмехнулся.
– Я что, настолько отстойный бойфренд?
– Нет, ты лучший, – когда рядом, что бывало не так уж часто. Какой смысл быть красоткой, если он не видит? У нас не было свиданий, кроме как одного-единственного с Торином и Рейн. Нам нужно больше времени проводить вдвоём. В следующую пятницу выпускной, и я хочу, чтобы он пошёл со мной.
– Обещаю исправиться. Тебя забрать сразу из дома престарелых или из дома?
– Из дома. Будешь ухаживать за мной?
– Соблазнять*? Мы что, всё делаем в обратном порядке? Я уже попробовал каждый дюйм твоего...
[прим. переводчика: менее распространённое значение слова]
Я закрыла его рот ладонью, моё лицо вспыхнуло.
– В романтическом смысле. Дарить цветы, устраивать ужины при свечах, смотреть прямо в глаза, чтобы официантка ходила и завидовала.
Он убрал мою руку ото рта. В его глазах плясали смешинки.
– Вся наша жизнь будет бесконечным конфетно-букетным периодом, куколка. Я собирался положить весь мир к твоим ногам, но если хочешь, чтобы я начал прямо сейчас, только скажи.
– Нет, сейчас не надо.
– Хорошо, потому что мне, правда, надо идти.
Я не стала останавливать его на этот раз. Знаю, что он не сможет заснуть, пока переживает, что кто-то может причинить мне зло.
Обняв подушку, я смотрела, как он одевается. Его движения были грациозными. Меня не устаёт поражать, как он красив и даже не осознаёт этого. Он стыдится своей внешности из-за каких-то дурацких шрамов и не понимает, что они делают его только горячее в моих глазах.
Эхо оглянулся на меня и ухмыльнулся.
– Я знаю, что ты делаешь.
– Что?
– Мысленно снимаешь всё, что я надеваю, – ответил он, золотистое свечение в его глазах усилилось.
Это правда. Удивительно, как хорошо он видит меня насквозь.
– И?
Он ухмыльнулся.
– И мне нравится быть твоим мальчиком для развлечений, – он сократил дистанцию между нами. В этот раз поцелуй был глубже, словно Эхо заявлял на меня права. – Я добавлю защитных рун на ферму, перед тем как уйти. Уж не знаю, как Дэв обошёл предыдущие, но он всегда был умным гадёнышем.
Он отступил назад, поправил капюшон своего плаща и достал косу из внутреннего кармана. Она была маленькой, размером с кинжал, но как только он активировал руны, лезвие и рукоять выросли на глазах, став больше его самого. Он рассёк воздух, и появился портал. Он окинул меня взглядом напоследок, словно прожигая мой образ в своей памяти. И затем исчез. Портал закрылся сразу за ним.
Я пересекла комнату, вернулась через портал к себе и забралась под одеяло. Заснула раньше, чем поняла, что оставила пижаму у него дома.
***
Я едва успела поспать, когда мама разбудила меня стуком в дверь. Я схватила ближайшую тряпку, чтобы прикрыть наготу, и эта тряпка оказалось дорогущей простынёй Эхо. Я скатала её комком и спрятала под подушками, а сама завернулась в плед.
– Доброе утро, соня, – сказала мама, когда я открыла дверь и выглянула в узкий проём.
– Который час?
– Почти десять, – она толкнула дверь, и у меня не было выбора, кроме как впустить её. – Я только заберу вещи на стирку. Ты разве не работаешь сегодня утром в "Лунной Террасе"?
– Днём, – пробормотала я, следуя за ней. – С утра у меня занятия с Рейн.
– Занятия?
Я сказала это вслух? Аргх, я совершенно не умею врать. Бесит.
– Она помогает мне с математикой. Ты же знаешь, как хорошо у неё с математикой, а у меня всё хреново.
– Следи за языком, Кора, – рассердилась мама. – У вас с Рейн просто разные склонности. В чём-то лучше она, в чём-то ты. Вот и всё.
Она вытряхнула корзину с грязными вещами из ванной, затем заглянула дверь и сняла использованные полотенца с крючков.
Я поправила подушки так, чтобы она не заметила серую простынь.
– В математике она настоящий гений, – я переборщила. Как я уже сказала, врать – не моё.
Мама отмахнулась от моих слов, прижала корзину к бедру и посмотрела на меня.
– А ты здорово пишешь. Я заглядывала в твой блог и заметила, что у тебя немало подписчиков. Больше полумиллиона. Мне очень понравились твои посты.
Я скривилась.
– Правда?
– Конечно. Очень глубокие, заставляют задуматься.
– Ох, спасибо.
Это самое приятное, что она когда-либо говорила о моём увлечении. Сначала она просто ненавидела мой блог, потому что он был посвящён парням и тому, насколько они горячи. До чего же я была поверхностной. Теперь же я помогаю скорбящим семьям.
– Ты же знаешь правило, что родители не должны проверять соцсети своих детей, – подразнила я.
Мама рассмеялась.
– Ты даже не представляешь, как часто я хочу признаться твоим подписчикам, что я твоя мать. Я так горжусь тобой.
– Нет, – я подскочила на кровати. – Даже не шути так. Я не про то, что ты мной гордишься, а про то, что ты хочешь рассказать моим подписчикам, что моя мама смотрит мои видео и комментирует их. Ты всё испортишь.
Её брови взлетели.
– Почему?
– Просто поверь мне.
Она вздохнула.
– Но я же могу рассказывать об этом своим подругам?
– Если только они не станут упоминать, что знают меня лично.
Мама нахмурилась.
– Не понимаю. Я думала, ты хочешь делиться своими мыслями с людьми.
– Да, но как только мои подписчики-подростки узнают, что некоторые комменты оставляешь ты и твои подруги, они отпишутся от меня.
Недоумение на её лице говорило о том, что она всё ещё не понимает. Слишком большая разница поколений. В её время были кассеты, "горбатые" телевизоры и кнопочные мобильники.
– Мам, подростки не любят зависать на тех же страницах, что и их родители. Ничего личного. Им хочется выражать своё мнение без цензуры, не боясь родительского неодобрения. Поэтому, пожалуйста, не упоминай нигде, что я твоя дочь.
Она перестала хмуриться.
– Это объясняет ужасную лексику в некоторых комментариях. Очень неприятно читать, – она перехватила корзину поудобнее и направилась к двери. – Кстати, ты не хочешь принести пирог своим друзьям в доме престарелых?
– Конечно, хочу. Миссис Джей и остальные никогда не простят меня, если я не принесу твой пирог.
Лорен, дочка миссис Джей, сдала её в дом престарелых и ни разу после этого не приходило. Это при том, что она жила в часе пути от Портленда. Я бы никогда так не поступила с моими родителями, какими бы бесящими они ни стали с возрастом. Перед тем, как мама закрыла дверь, я вспомнила разговор с Эхо.
– Мам?
Она снова заглянула ко мне, подняв брови.
– Сколько тебе было лет, когда ты вышла замуж? – её брови поднялись намного, намного выше. Можно подумать, я сказала ей, что встретила инопланетянина.
