Текст книги "Обратно в каменный век"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава III
Единственная надежда

Фон Хорст снова попытался подняться, и снова бессильно опустился на пол. По всему его телу выступил холодный пот. Он хотел закричать и выругаться, но не смог. Дангар тоже молчал. Он не кричал, как другие, перед смертью. Рептилия подбиралась к нему все ближе и ближе. Фон Хорст приподнялся на левом локте, но тут же упал, падая, попытался дотянуться до пистолета на левом бедре, который он безуспешно пытался достать и до этого. На этот раз у него получилось. Он вытащил пистолет из кобуры и снова приподнялся на локте.

Тродон уже почти добрался до Дангара, когда фон Хорст выстрелил. Издав пронзительный крик и взмахнув крыльями, рептилия замертво рухнула на дно ямы.

Дангар посмотрел на фон Хорста с восхищением и благодарностью.

– Ты сделал это, – сказал он, – и я благодарен тебе, но какой в этом прок? Как сможем мы сбежать из этой камеры? Даже если бы и был способ, я не смог бы им воспользоваться – я даже пальцем не могу пошевелить.

– Посмотрим, – ответил фон Хорст. – Когда ты избавишься от паралича, мы найдем выход. Еще мгновение назад верил ли ты в спасение? Конечно нет; однако же, ты жив, а тродон мертв. Кто сказал, что нельзя совершить невозможное?

– Ты прав, – ответил Дангар. – Больше я никогда не буду сомневаться в тебе.

– Теперь надо выиграть время, – воскликнул фон Хорст. Он поднял Дангара, перенес его через разрыв и, положив рядом с последней жертвой, которую принес взрослый тродон, заметил: – Следующий новорожденный не сможет съесть нас, ведь он пойдет к другой стороне разрыва.

– А что же взрослый, неужели он не заметит, что мы лежим на другом месте, когда принесет новую жертву? – спросил Дангар. – К тому же он увидит тело убитого детеныша; и тогда что он будет делать?

– Я думаю, тродон вообще не заметит нас, – ответил фон Хорст, – но если и заметит, я буду наготове.

У меня есть пистолет и достаточно патронов; а что до мертвого детеныша, я немедленно избавлюсь от него.

Я думаю, мы можем использовать его.

Он встал и оттащил труп на край ямы, спрятав за несколькими яйцами. После этого он внимательно осмотрел его, ощупав шкуру. Удовлетворенный, он вытащил свой охотничий нож и снял шкуру с маленького тродона.

Он работал быстро, но осторожно, все свое внимание направив на то, что делал, поэтому тень, скользнувшая в потоке солнечного света, падавшего в яму, заставила его вздрогнуть от неожиданности.

Взглянув вверх, он увидел тродона, возвращавшегося с новой жертвой; он тут же прижался к стене за несколькими яйцами, которые заранее установил для этой цели, и стал вытаскивать пистолет.

Над яйцами торчали лишь его макушка и глаза, а также холодная, черная мушка его пистолета, направленного на рептилию, которая укладывала свою жертву рядом с Дангаром. Как он и предполагал, существо не обратило на пеллюсидарца никакого внимания; мгновение спустя оно исчезло в отверстии, отправившись на поиски очередной жертвы.

Фон Хорст закончил свежевать детеныша рептилии; после этого он оттащил тродона на то место, где раньше находился Дангар.

Сарианин рассмеялся.

– Хороший способ избавиться от тела, – сказал он, – если только это получится.

– Я думаю, получится, – ответил фон Хорст. – Этими маленькими безмозглыми дьяволами руководит инстинкт. Свою первую еду они всегда ищут на одном и том же месте, и я готов поспорить, что им все равно, что они найдут там.

– Но что ты будешь делать со шкурой?

– Подожди и увидишь. Это самая важная часть моего плана побега, довольно сложного плана, но он – единственное, что я смог придумать, и у нас будут шансы на успех. Теперь мне надо вернуться и снова заняться делом.

Фон Хорст приступил к работе: он так резал шкуру, чтобы получилась одна длинная лента. У него ушло на это много времени. Пока фон Хорст считал примитивным способом сколько в ней футов (прикладывая куски ленты к кончику носа и вытягивая ее до кончиков пальцев), вылупился еще один тродон.

– Шестьдесят шесть, шестьдесят семь, шестьдесят восемь, – считал фон Хорст, глядя на пожиравшую свою скорлупу рептилию. – Около двухсот футов.

Больше, чем достаточно.

Пока шли замеры, тродон приблизился к телу своего брата. И Дангар, и фон Хорст с интересом наблюдали за тем, как безо всяких колебаний рептилия сожрала другую рептилию.

После того как она улетела, фон Хорст пересек круг и лег рядом с Дангаром.

– Ты был прав, – признал последний, – тродон так и не заметил разницы.

– Я думаю, они настолько неразумны, что руководствуются только инстинктом, даже взрослые. Поэтому взрослый и не заметил, что меня нет, а ты находишься и другом месте. Если я прав, у нас неплохие шансы на успех. Ты ничего не чувствуешь, Дангар? Ты не чувствуешь, как жизнь возвращается к тебе?

Сарианин покачал головой.

– Нет, – ответил он удрученно. – боюсь, этого никогда не произойдет, и я не понимаю, как поправился ты. Ты можешь объяснить это?

– Не знаю. У меня есть теория. Видишь ли, жертвы тродона – как правило, толстокожие животные.

Его язык может прокалывать очень толстую кожу, но проникает он на небольшую глубину, впрыскивая яд.

Пока я обдирал детеныша, я снял свою кожаную куртку и обнаружил, что язык тродона прошел через два слоя кожи и через подкладку на воротнике, перед тем как пронзить меня. Смотри: видишь след вокруг отверстия? Значит, или часть яда осталась на куртке, или жало вошло в меня недостаточно глубоко.

Как бы то ни было, я уверен, что сколько бы яда ни получила жертва, если это не смертельная доза, рано или поздно она поправится. Ты, несомненно, получил больше яда, чем я; поэтому выздоровление у тебя займет больше времени.

– Я начинаю надеяться, – ответил Дангар.

– Однако вскоре придется сделать кое-что еще, – сказал фон Хорст. – Теперь, когда паралич прошел, и мой организм работает нормально, я начинаю чувствовать и голод, и жажду. Мой план следует применить при первой же возможности, пока я не слишком ослабел, чтобы выполнить его.

– Да, – сказал Дангар. – Выбирайся, если можешь. Не думай обо мне.

– Я заберу тебя с собой.

– Но это невозможно, даже если ты сможешь выбраться из этой дыры сам, в чем я сомневаюсь.

– Тем не менее, я заберу тебя или останусь здесь.

– Нет, – настаивал Дангар. – Это было бы глупо.

Я не позволю тебе.

– Как ты собираешься предотвратить это? – рассмеялся фон Хорст. – Оставь это мне. В любом случае план может провалиться. Но я хочу начать его выполнение немедленно.

Он пересек яму и взял длинную полосу кожи рептилии, спрятанную за яйцами. После этого на одном ее конце он сделал скользящую петлю и разложил ее на полу вокруг того места, рядом с которым взрослый тродон должен был положить свою следующую жертву.

Осторожно он протянул свободный конец ремня до своего убежища за яйцами. Лишний кусок ленты аккуратно смотал и уложил так, чтобы она могла свободно разматываться. После этого он поудобнее устроился в своем укрытии и принялся ждать.

Конечно, он не знал, сколько времени ждал; но прошла, казалось, вечность. Голод и жажда одолевали его, как и сомнения и страхи в эффективности его плана.

Он старался не заснуть, но все-таки, должно быть, задремал.

Он проснулся как раз в тот момент, когда огромный тродон впрыскивал яд в шею очередной жертве. Внезапно фон Хорст почувствовал сильную слабость. Надо было торопиться. Он сомневался, что продержится до следующего возвращения рептилии. Таким образом, все – и его жизнь, и жизнь Дангара – зависело от исполнения задуманного. Он расстегнул кобуру и взялся за ремень.

Тродон пересек яму, неся парализованную жертву на место в смертельном круге. Одна из его огромных лап попала в петлю. Фон Хорст стал дергать ремень и поднимать петлю на лапе; добившись этого, он быстро затянул петлю. Как он и ожидал, рептилия не обратила на ремень никакого внимания. Она не чувствовала его.

Ее нервная организация была столь низка, думал фон Хорст, что только резкий удар по ноге мог вызвать какую-либо реакцию в мозгу.

После того как тродон положил очередную жертву, он повернулся к центру ямы, подпрыгнул в воздух и расправил крылья. Фон Хорст задержал дыхание. Не спадет ли петля? Небеса были благосклонны к нему: петля держалась. Фон Хорст вскочил и бросился к центру ямы, держа пистолет наготове; и в тот момент, когда рептилия попыталась вылететь из кратера, быстро выстрелил три раза.

Ему не нужно было слышать диких криков раненого существа, чтобы понять, что он не промахнулся, так как он видел, как гигантская рептилия перевернулась и воздухе и исчезла за краем кратера; после этого фон Хорст ухватился за ремень и принялся ждать.

Существовала опасность, что мертвое тело покатится до конца крутого склона холма и вырвет ремень из его рук; поэтому он быстро обмотал ремень вокруг своего тела и завязал его. Он мог погибнуть, но ни в коем случае он не отпустил бы ремень, свою единственную надежду на побег из этой ямы.

Фон Хорст с силой потянул ремень – он натянулся; таким образом, стало ясно, что петля все еще на месте.

В глубине души шевельнулось сомнение: а был ли тродон мертв? Он знал, сколь жизнестойкими могут быть подобные создания. А если он был жив? Что может произойти в этом случае!

Человек потянул за ремень, потом повис на нем всем «поим телом. Ремень не шелохнулся. Тогда фон Хорст подошел к Дангару, который глядел на него, широко раскрыв глаза от изумления.

– Тебе нужно было родиться сарианином, – сказал Дангар с восхищением.

Фон Хорст улыбнулся.

– Давай, – сказал он. – Теперь твоя очередь.

Он наклонился, поднял пеллюсидарца с земли и отнес его к центру ямы под отверстием кратера; после этого он закрепил ремень под мышками Дангара.

– Что ты собираешься делать? – спросил Дангар.

– Сейчас я собираюсь сделать этот мир немного более безопасным для тех, у кого тонкая шкура, – ответил фон Хорст.

Он подошел к краю ямы и начал разбивать яйца рукояткой пистолета. В двух яйцах находились уже готовые вылупиться рептилии; он убил их и вернулся к Дангару.

– Я не хотел бы оставлять здесь всех остальных пленников, – сказал он, указывая на несчастные жертвы, – но другого выхода нет. Я не смогу вытащить всех.

– Тебе повезет, если ты сам выберешься, – заметил Дангар.

Фон Хорст улыбнулся:

– Нам обоим повезет, это наш счастливый день.

В языке внутреннего мира не было понятия, соответствующего слову «день», здесь не было ни дней, ни ночей; фон Хорст употребил слово из языка внешнего мира.

– Наберись терпения, и скоро будешь наверху.

Он ухватился за ремень и принялся взбираться вверх. Дангар лежа наблюдал за ним, восхищение вновь светилось в его глазах. Это был долгий и опасный подъем; но в конце концов фон Хорст достиг края кратера. Поднявшись на ноги, он увидел внизу тело тродона, застрявшее в камнях неподалеку от него. Рептилия была явно мертва. Это было единственное, что интересовало человека, и тогда он стал вытаскивать Дангара из кратера.

Фон Хорст был сильным человеком, но от долгого лежания он ослаб. К тому же склон кратера был крутым. Однако он ни на мгновение не терял уверенности в успехе; и хотя это была медленная работа, он был, в конце концов, вознагражден, когда пеллюсидарец лег на склон рядом с ним.

Теперь он с радостью отдохнул бы, но его небольшой опыт жизни в Пеллюсидаре подсказывал ему, что открытая вершина холма была не самым лучшим местом для отдыха. Ему нужно было спуститься вниз, где виднелись несколько деревьев и небольшой ручей, и найти укрытие. К счастью, склон холма был изрезан выступами и трещинами, что значительно облегчало спуск.

В любом случае, другого пути вниз не было, поэтому фон Хорст перекинул Дангара через свое широкое плечо и начал рискованный спуск. Скользя, спотыкаясь, иногда падая, он медленно двигался вниз по крутому склону, постоянно оставаясь настороже.

Когда он наконец достиг тени деревьев у подножия холма рядом с небольшим источником, он был полностью обессилен. Уложив Дангара на траву, фон Хорст утолил жажду чистой водой из ручья. С тех пор когда он оставил лагерь с дирижаблем «0-220», он пил во второй раз. Лейтенант не мог даже предположить, сколько времени прошло; должно быть, дни, а возможно – недели или даже месяцы.

Освежившись и собравшись с силами, он поднялся и огляделся. Ему нужно было найти место для постоянного лагеря, так как было очевидно, что он не сможет долго нести Дангара. Он чувствовал себя довольно беспомощным, одиноким в незнакомом мире. В каком направлении ему пойти, если бы он мог идти сейчас?

Как мог он хотя бы даже надеяться найти «0-220» и своих спутников в мире, где не было никаких ориентиров? А если бы они и были, он имел лишь самое общее представление о том, где он находился после приземления дирижабля, и еще меньшее – о том пути, которым его нес тродон.

Как только пройдет действие яда и Дангар избавится от последствий паралича, он превратится не только и активного помощника и друга, но и в человека, который сможет отвести его в страну, где лейтенанта ожидает теплый прием и возможность найти свое место в этом диком мире, в котором, как он был уверен, ему придется провести остаток своей жизни. Однако не только эти соображения заставили его остаться с сарианином, но, скорее, сентиментальная привязанность и дружба.

Тщательный осмотр небольшой группы деревьев и местности вокруг убедили его, что это неплохое место для лагеря. Здесь была чистая вода, а вокруг он видел достаточно дичи. На нескольких деревьях росли фрукты и орехи; а что касалось того, съедобны ли они, Дангар уверил его, что все их можно есть.

– Ты собираешься остаться здесь? – спросил сарианин.

– Да, пока ты не избавишься от действия яда.

– Я могу никогда не поправиться. Что тогда?

Фон Хорст пожал плечами.

– Тогда я задержусь здесь надолго, – рассмеялся он.

– Такого я не ждал бы даже от родного брата, – возразил ему Дангар. – Тебе надо идти на поиски своих людей.

– Я могу и не найти их. И уж точно не оставлю тебя здесь одного, беспомощного.

– Тебе не надо будет оставлять меня беспомощным.

– Я не понимаю, – сказал фон Хорст.

– Ты должен убить меня – это будет жестом сострадания.

– Забудь об этом, – бросил фон Хорст. Сама мысль об этом покоробила его.

– Нет, давай договоримся, – настаивал Дангар. – Если после нескольких снов я не поправлюсь, ты убьешь меня.

Он использовал единственную известную ему меру времени – сон. Сколько времени длился сон, или сколько времени проходило между снами, не мог сказать никто.

– Это на будущее, – коротко ответил фон Хорст. – Сейчас меня интересует только устройство лагеря. У тебя есть предложения?

– В пещерах на склонах скал намного безопаснее, – ответил Дангар. – Также неплохи земляные ямы или укрытие на ветвях деревьев.

– Скал здесь нет, – сказал фон Хорст, – отверстий в земле я тоже не вижу, но деревья есть.

– Тогда тебе лучше начать обустройство, – посоветовал Дангар, – ведь в Пеллюсидаре много хищников, а они всегда голодны.

Используя советы и предложения Дангара, фон Хорст сначала соорудил настил на одном из самых больших деревьев, используя тростник, напоминавший бамбук, который рос по берегам ручья. Он срезал его охотничьим ножом и закрепил на ветвях дерева при помощи длинной прочной травы, которую Дангар заметил у подножья одного из холмов.

По совету Дангара, он возвел также стены и крышу для защиты от маленьких хищников, птиц и плотоядных крылатых рептилий.

Он не знал, сколько времени ушло на сооружение хижины, поскольку полностью погрузился в работу и время бежало быстро. Он ел орехи и фрукты, пил несколько раз, но пока убежище не было завершено, он не хотел ложиться спать.

Когда все было закончено, он с трудом поднял Дангара по сделанной им хлипкой лестнице. Наконец-то они оказались в безопасности, на полу хижины. Фон Хорст вытянулся рядом с Дангаром и почти немедленно заснул.

Глава IV
Скраф из Басти

Когда фон Хорст проснулся, он почувствовал дикий голод. Приподнявшись на локте, он заметил, что Дангар с улыбкой наблюдает за ним.

– Ты спал долго, – сказал он, – но тебе это было нужно.

– Очень долго? – спросил фон Хорст.

– Пока ты спал, я успел поспать два раза, – ответил Дангар, – и уже снова хочу спать.

– А я хочу есть, – сказал фон Хорст, – я зверски голоден, но меня уже тошнит от фруктов и орехов.

Я хочу мяса, мне нужно мясо.

– Думаю, спустившись по течению, ты найдешь достаточно дичи, – сказал Дангар. – Я заметил небольшую долину недалеко отсюда, пока ты нес меня вниз.

Там было полно животных.

Фон Хорст поднялся на ноги:

– Пойду и добуду одного из них.

– Будь осторожен, – предупредил его Дангар. – Этот мир чужой для тебя. Ты не знаешь всех опасных животных. Есть такие, которые выглядят довольно безобидно, но это не так. Красный олень и таг могут подцепить тебя на рога или растоптать насмерть, хотя они и не едят мяса. Следи за всеми зверями и за их самками, если у них есть детеныши. Всегда смотри вверх на птиц и рептилий. Хорошо бы идти там, где есть деревья, – в случае опасности на деревьях можно спастись от хищников.

– По крайней мере, одно мне не угрожает, – заметил фон Хорст.

– Что? – спросил Дангар.

– В Пеллюсидаре я никогда не умру от скуки.

– Я не знаю, о чем это ты. Я не знаю, что такое «скука».

– И ни один пеллюсидарец никогда не узнает, – рассмеялся фон Хорст, спускаясь из убежища на землю.

Следуя указаниям Дангара, он пошел вниз по течению ручья в сторону долины, которую заметил сарианин, стараясь держаться как можно ближе к деревьям и оставаясь настороже на случай появления хищников – зверей, птиц и рептилий, которые всегда охотились на более мелких существ.

Отойдя совсем немного, он увидел верхний край долины и стоящего в одиночестве самца антилопы. Однако расстояние было слишком велико для пистолетного выстрела, поэтому фон Хорст решил подобраться поближе, прячась в высокой траве и за зарослями бамбука. Он подбирался все ближе и ближе к своей жертве, рассчитывая обойтись одним выстрелом. У него еще оставался полный патронташ с патронами, но он знал, что когда патроны закончатся, пополнить запас будет негде, поэтому учитывался каждый патрон.

Все свое внимание он сконцентрировал на антилопе, забыв про опасность. Он подобрался на расстояние в несколько шагов до ничего не подозревающего животного, поднял пистолет, чтобы тщательно прицелиться, и в этот момент мрачная тень опустилась на его плечи.

Он взглянул вверх и увидел хищное создание, устремившееся, подобно пуле, из голубизны неба прямо на него. Он подсознательно определил его как птеранодона. Автоматически фон Хорст поднял пистолет, хотя и понимал, что остановить эту разрушительную машину могло бы только чудо, но тут увидел, что не он был целью. Целью была антилопа. Антилопа стояла, не двигаясь, как бы парализованная страхом, потом отскочила в сторону, но было уже поздно. Птеранодон рухнул на нее, сжал могучими когтями и снова поднялся в воздух.

Фон Хорст вздохнул с облегчением и вытер пот со лба.

– Ну и мир! – пробормотал он, изумляясь, как мог выжить человек в этом диком окружении.

Дальше в долине он увидел множество пасущихся животных. Там были антилопы, олени и огромный, лохматый бык (именуемый в Пеллюсидаре тагом), давно исчезнувший во внешнем мире. Между ними бродили маленькие, похожие на лошадь животные, размером не больше лисицы.

Внезапное нападение птеранодона на антилопу напугало других зверей, находившихся поблизости; они бросились прочь, и теперь фон Хорст имел шанс остаться без обеда. Но ему так хотелось мяса, что он тут же двинулся следом, держась поближе к деревьям, росшим вдоль ручья, извивавшегося по краю долины. Но, К несчастью, те животные, которые побежали первыми, внесли панику в стадо пасущихся, и вскоре вся дичь исчезла из вида.

Животные направились на дальний край долины, туда, где она скрывалась за холмами. Только несколько крупных овец забежали в близлежащий каньон, и он решил следовать за ними. Войдя в каньон, он увидел, что тот быстро сужался. Между большими камнями, которые в полном беспорядке были разбросаны вокруг, шла очень узкая тропа.

Овцы бежали быстро, а так как они находились довольно далеко впереди, он знал, что сейчас они его не слышат, поэтому, не маскируясь, двигался быстрым шагом по извивающейся тропе между камней. Наконец, он дошел до точки, где каньон начинал расширяться, и тут отчетливо услышал, что кто-то бежит ему навстречу с верхней части каньона. Потом он услышал крики и рычание. Он уже достаточно познакомился с Пеллюсидаром и его кровожадной фауной и принимал как должное, что почти все здесь являло угрозу.

Он быстро спрятался за большой камень и принялся ждать.

Он едва сдержал восклицание, когда увидел сбегавшего сверху мужчину. Фон Хорсту показалось, что тот бежит так же легко и быстро, как олень. И хорошо, что он был таким быстроногим, поскольку следом за ним мчался огромный, похожий на собаку зверь, такой же гибкий и могучий, как леопард. Как быстро ни бежал мужчина, зверь настигал его; для фон Хорста было очевидно, что он догонит человека до того, как тот пересечет открытое пространство.

Мужчина был вооружен только грубым каменным ножом, который он держал в руке, намереваясь драться за свою жизнь, если не сможет оторваться от своего преследователя; но он, должно быть, как и фон Хорст, понимал, насколько бесполезным было это оружие против преследующего его мощного зверя.

У фон Хорста не возникало вопроса, что делать. Он не мог стоять и смотреть, как человек будет разорван на куски жестокими клыками гиенодона, поэтому он выступил из-за камня, скрывавшего его от человека и от зверя, поднял пистолет, тщательно прицелился и выстрелил. Это был не просто удачный выстрел, это был совершенный выстрел. Пуля вошла в левый бок зверя и попала в сердце. С ревом боли и ярости гиенодон почти допрыгнул до фон Хорста и упал, мертвый, у его ног.

Человек, за которым гнался зверь, остановился. Широко раскрыв глаза от удивления, он стоял и дрожал, глядя на фон Хорста. Когда лейтенант повернулся к нему, он отскочил назад, стиснув в руке нож.

– Уходи! – прорычал он. – Убью!

Он говорил на том же языке, которому Дангар выучил фон Хорста, – на этом языке говорили все в Пеллюсидаре.

– Кого ты убьешь? – спросил фон Хорст.

– Тебя.

– Почему ты хочешь убить меня?

– Чтобы ты не убил меня.

– Зачем мне убивать тебя? – спросил фон Хорст. – Я только что спас тебе жизнь. Если бы я хотел, чтобы ты умер, я не стал бы останавливать зверя.

Мужчина почесал затылок.

– Это так, – признал он после некоторого размышления, – но я все равно не понимаю этого. Я не из твоего племени, поэтому у тебя нет причин жалеть меня.

Я никогда не видел таких, как ты. Все другие чужаки, которых я встречал, пытались убить меня. К тому же твое тело покрыто странными шкурами. Должно быть, ты пришел из далекой страны.

– Да, – сказал фон Хорст, – но вопрос в другом: мы будем друзьями или врагами?

Мужчина снова задумчиво затеребил копну своих черных волос.

– Это непросто, – сказал он. – О таком я раньше никогда не слышал. Зачем нам быть друзьями?

– А зачем нам быть врагами? – возразил фон Хорст. – Ни один из нас не сделал другому ничего плохого. Я из очень далекой страны, здесь я чужой. Если ты придешь в мою страну, с тобой будут обращаться хорошо. Никто не захочет убить тебя. Тебе дадут пищу и убежище. Люди будут добры с тобой, потому что они добры по природе, а не потому, что ты им для чего-нибудь нужен. Так вот, гораздо практичнее быть друзьями; мы окружены дикими зверями, а вдвоем защищаться лучше, чем в одиночку. Однако, если ты хочешь быть моим врагом, – это твое дело. Я пойду своей дорогой, а ты своей; если ты захочешь убить меня, вспомни, как легко я убил этого зверя. Так же легко я расправлюсь с тобой.

– Твои слова правдивы, – сказал мужчина. – Мы будем друзьями. Меня зовут Скраф. Как зовут тебя?

Во время своих бесед с Дангаром фон Хорст заметил, что ни один пеллюсидарец не упоминал больше одного имени, иногда добавляя к нему описательные титулы, такие как Волосатый, Хитрый, Убийца и другие; а так как Дангар обычно называл его Фон, он решил оставить это имя для внутреннего мира; так он и представился Скрафу.

– Что ты делаешь здесь? – спросил мужчина. – Это плохая страна, здесь живут тродоны.

– Я знаю, – ответил фон Хорст, – меня принес сюда тродон.

Скраф скептически посмотрел на него:

– Если бы тебя схватил тродон, ты был бы уже мертв.

– Он схватил меня и отнес в гнездо скормить своим детенышам. Я и еще один человек сбежали.

– А где он?

– У ручья, в лагере. Когда мы с тобой встретились, я охотился. Я шел по этому каньону за овцами. А ты что здесь делал?

– Я убегал от «укротителей мамонтов», – ответил Скраф. – Они поймали меня и вели в свою страну, в рабство, но я сбежал от них. Они гнались за мной, но когда я добежал до этого каньона, то оказался в безопасности – он слишком узкий для мамонтов, на которых они передвигаются.

– А что ты собираешься делать дальше?

– Пережду здесь погоню и вернусь в свою страну.

Фон Хорст предложил Скрафу отправиться с ним в лагерь и подождать, пока они наберутся сил и смогут идти втроем, и пусть дороги их потом разойдутся.

А пока надо было добыть какую-нибудь дичь. Скраф вызвался помочь ему, и, используя его знания об охоте, они вскоре нашли овец. Фон Хорст подстрелил молодого барана. Скрафа очень впечатлил, но нисколько не испугал пистолетный выстрел и его замечательный результат.

Освежевав барана и распределив между собой мясо, они двинулись в лагерь, который нашли без особых проблем. Один раз на них бросился таг, но они взобрались на деревья и подождали, пока он не уйдет; в другой раз их путь пересек саблезубый тигр, но он был сыт и не преследовал их. Так они и вернулись в лагерь.

Дангар был рад, что фон Хорст живой и невредимый, – ему было известно, как много опасностей поджидает охотника в этом диком мире. Он был очень удивлен, увидев Скрафа, но когда ему объяснили, почему так произошло, согласился принять его как друга, хотя такое отношение к чужаку было для него столь же странным, как и для Скрафа.

Скраф был родом из страны Басти, которая находилась в том же направлении, что и Сари, хотя и не так далеко, поэтому они решили вместе идти до страны Скрафа, как только Дангар поправится.

Фон Хорст не мог понять, откуда этим людям было известно, где находятся их страны, если у них не было никаких средств для ориентирования, а они не могли объяснить ему это. Они просто указывали направление, причем оба одно и то же. Они также не знали, какое расстояние им надо преодолеть, чтобы добраться до дома, но, сравнивая путь сюда, они заключили, что Сари находится намного дальше Басти. Фон Хорст еще не понял тогда, что и тот и другой обладали, как и все прочие обитатели Пеллюсидара, хорошо развитым инстинктом направления, которым владеют многие птицы, а в особенности – почтовые голуби.

Они много раз спали и охотились, но это вызывало все большее недовольство Скрафа. Он хотел побыстрее вернуться на родину, но прекрасно сознавал, что в компании это будет намного безопаснее, особенно принимая во внимание оружие фон Хорста, легко убивавшее на большом расстоянии. Он часто спрашивал у Дангара, не лучше ли ему, и никак не мог скрыть свое разочарование, когда сарианин говорил, что все по-прежнему, он пока не чувствует тела.

Однажды, отправившись поохотиться, фон Хорст и Скраф отошли от лагеря дальше, чем обычно, и тут Скраф заговорил о желании поскорее вернуться в свою страну; лейтенант тогда впервые узнал, почему его напарник был столь нетерпелив.

– Я выбрал в жены одну девушку, – объяснил Скраф, – но она потребовала голову тарага – могучего тигра – в доказательство того, что я храбрый человек и великий охотник. Когда я охотился на тарага, меня и захватили «укротители мамонтов». С того времени, как я ушел, прошло много снов. Если я не вернусь в ближайшее время, другой воин принесет голову тарага и положит у входа в ее пещеру; а когда я вернусь, мне придется искать другую жену.

– Ничто не мешает тебе вернуться домой, когда ты захочешь, – успокоил его фон Хорст.

– Можешь ты убить тарага этой своей маленькой штучкой с сильным шумом? – спросил Скраф.

– Могу. – Фон Хорст не был уверен в этом, по крайней мере, он не был уверен в том, что сможет сразу убить тигра, избежав его страшных клыков и могучих лап до того, как тот умрет.

– Та дорога, по которой мы идем сегодня, – ведет в мою страну, – сказал Скраф с некоторым нажимом. – Давай не будем останавливаться.

– И оставим Дангара? – спросил фон Хорст.

Скраф пожал плечами:

– Он никогда не поправится. Мы не можем оставаться с ним вечно. Если ты пойдешь со мной, ты легко убьешь тарага этой штукой, которую ты называешь пистолет; потом я положу его голову у входа в пещеру моей девушки, и она будет думать, что это я убил его.

А за это я сделаю так, чтобы племя приняло тебя. Они не убьют тебя. Ты будешь жить с нами и станешь бастианином. Ты тоже сможешь жениться – в Басти много прекрасных девушек.

– Спасибо, – ответил фон Хорст, – но я останусь с Дангаром. Он скоро поправится. Я уверен, что действие яда пройдет, как это было со мной. Просто он получил большую дозу.

– А если он умрет, ты пойдешь со мной? – спросил Скраф.

Фон Хорсту не понравилось выражение его глаз, когда он спрашивал. Лейтенант никогда не считал, что Скраф лучше Дангара. Его манеры не нравились ему.

Теперь у него появились сомнения в его намерениях и честности, хотя он и понимал, что явных оснований для подозрений у него нет. И он выстроил свой ответ так, чтобы не подвергать риску жизнь Дангара.

– Если он выживет, – сказал фон Хорст, – мы оба пойдем с тобой.

После этого они повернули к лагерю.

Время шло. А сколько его прошло – фон Хорст не мог сказать. Один раз он попытался измерить время, постоянно заводя часы и отмечая прошедшие дни зарубками на дереве; но когда вечный полдень – нелегко помнить, что пора завести часы и сделать очередную зарубку. Он упал духом, или, скорее, потерял интерес к жизни. Какое значение имела протяженность времени? Разве не обходились без всего этого обитатели Пеллюсидара? Несомненно, им было даже лучше, чем если бы они владели временем. Вспоминая внешний мир, он осознавал, что время было жестоким хозяином, всю жизнь подстегивавшим его, делая своим рабом.

Скраф часто проявлял нетерпение, а Дангар убеждал их идти без него. Так они и проводили время в ожидании, сне и охоте.

Фон Хорст старался привыкнуть к неподвижному солнцу, вечно висящему в центре сферы, внутренней поверхностью которой был Пеллюсидар, а внешней – тот мир, который он знал и в котором прожил многие годы; но новый мир он не мог принять так легко, как Скраф или Дангар, не знавшие ничего другого.