Текст книги "Обратно в каменный век"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Эти необычные существа пытались приблизиться к скале, но оттуда летели камни и не давали им подойти.

Вероятно, какое-то существо или существа, скрытые от глаз фон Хорста выступом скалы, держали оборону.

Наступавшие всякий раз ревели от бешенства, и время от времени одно из существ било ногой по земле, точно разъяренный бык, поэтому фон Хорст сразу окрестил их людьми-бизонами. Они никак не оборонялись, поскольку никто из четверки ни разу не бросил камень в ответ.

Случайно он уловил одно-два слова из их разговора и обнаружил, что они говорят на общем для всех человеческих существ Пеллюсидара языке. Вскоре один из них повысил голос и закричал, обращаясь к тому, кто держал их у подножия утеса.

– Хватит бросаться камнями, гилок, – сказал он. – Тебе только хуже будет, когда мы тебя поймаем, а мы тебя поймаем, уж будь уверен. У тебя нет ни пищи, ни воды, так что тебе придется выйти либо умереть с голоду.

– Что вам от нас нужно? – спросил голос из глубины скалы.

– Нам нужна женщина, – ответил тот из людей-бизонов, который говорил и раньше.

– А я вам не нужен? – спросил голос.

– Только, чтобы убить тебя; но если ты отдашь нам женщину, мы тебя пощадим.

– Как мне узнать, что вы сдержите слово?

– Мы не лжем, – ответил человек-бизон. – Приведи ее сюда, и мы тебя отпустим.

– Я веду ее, – объявил голос.

– Ах ты свинья! – вырвалось потихоньку у фон Хорста.

Мгновенье спустя он увидел, как мужчина показался из-за выступа скалы, таща женщину за волосы. В ту же секунду он вскочил на ноги, охваченный ужасом и яростью, ибо с первого взгляда узнал их – это были Скраф и Ла-джа.

Некоторое время он приходил в себя, наблюдая за ними; потом приладил к луку стрелу, но Скрафа заслоняла собой девушка. Фон Хорст не мог стрелять, опасаясь ранить ее.

– Ла-джа! – закричал он.

Девушка обернулась на голос. Скраф и люди-бизоны увидели фигуру на вершине утеса.

– Посторонись, Ла-джа! – кричал он. – Посторонись!

Она мгновенно изогнулась, оттолкнув Скрафа, так что он стал прекрасной мишенью для лучника, чья стрела была уже натянута. Раздался звон струны.

Скраф вскрикнул и упал, схватившись за оперение стрелы, глубоко вонзившейся в его тело; падая, он разжал руку, державшую волосы Ла-джа.

– Беги! – приказал фон Хорст. – Беги вдоль скалы, а я побегу за тобой, пока не найду пути вниз.

Люди-бизоны, оправившись от изумления, уже неслись за девушкой, хотя их тяжелые, приземистые тела, казалось, не были приспособлены для бега.

Фон Хорст обернулся и позвал Белого Старика; затем он бросился вдоль гребня утеса. Почти сразу же он понял, что внешность людей-бизонов не соответствовала их проворству – они догоняли девушку. Он снова вытащил стрелу. Остановившись на мгновение, чтобы прицелиться в бежавшего впереди остальных человека-бизона и отпустить тетиву, он бросился вперед. Первый нагонявший ее человек-бизон лежал ничком на земле с торчащей из спины стрелой.

Он снова остановился и выстрелил. Как и раньше, ближайший к девушке преследователь рухнул наземь.

Он начал кататься по земле, но вскоре затих. Теперь их было лишь двое, но фон Хорст снова отстал. В конце концов он послал еще две стрелы в людей-бизонов. Ближайший упал, но другого он упустил. Еще дважды после этого он отпускал тетиву, но не попал, последний человек-бизон теперь был недосягаем для стрел и быстро настигал свою жертву. Впереди перед бегущей девушкой вырисовывался лес, состоявший из огромных деревьев. Только бы ей удалось добраться до него!

Все трое бежали молча. Фон Хорст едва удерживал равновесие, балансируя на гребне скалы. Но вот девушка исчезла за огромными стволами деревьев, а мгновение спустя человек-бизон последовал за ней. Фон Хорст обезумел. Скала казалась бесконечной, а спуска нигде не было. Что же будет с Ла-джа?

От того как неожиданно он ее нашел, как был близко от нее и потерял, у фон Хорста разрывалось сердце.

И в этот момент прямо за спиной он услышал знакомый рев Белого Старика, вскоре волосатый хобот обвился вокруг него и поднял на привычное место на массивной шее.

Сразу же за кромкой леса они достигли расщелины, и здесь мамонт осторожно спустился вниз. Фон Хорст развернул его и направил туда, где исчезла Ла-джа, но у леса он был вынужден спешиться, поскольку деревья росли слишком часто и не позволяли огромному животному войти в него.

Когда фон Хорст оставил Белого Старика, у него было предчувствие, что он в последний раз видит своего верного друга и союзника, и с тяжелым сердцем он углубился в мрачный, пугающий лес.

Но мысли о Белом Старике занимали его лишь мгновение, ибо вдалеке он услышал слабый крик, а затем голос дважды повторил его имя: «Фон! Фон!» – голос женщины, которую он любил.

Глава XIX
Кру

Фон Хорст продирался сквозь лес. Ему еще никогда не доводилось видеть деревьев такого размера, к тому же росших так густо, что между ними едва можно было протиснуться. Нигде не было ни тропинки, и, двигаясь зигзагом, фон Хорст вскоре практически утратил ориентировку. Дважды он громко окликал Ла-джа, надеясь, что девушка отзовется, но ответа не последовало.

Фон Хорст понимал, что после всего случившегося ее похититель настороже и, продвигаясь так быстро, как только мог, проявлял бдительность.

Чем дальше он углублялся в лес, тем сильнее им овладевало чувство отчаяния и тщетности своих поисков; он опасался, что бесцельно ходит кругами. Кроме того, фон Хорста угнетала мысль о том, что он может так и не найти выхода из этого мрачного лабиринта, не говоря уже о том, чтобы вовремя добраться до Ла-джа и спасти ее. Фон Хорст шел, поглощенный мрачными мыслями, как вдруг лес кончился. Перед ним был вход в неглубокий каньон, и туда вела хорошо заметная тропа.

Со вновь вспыхнувшей надеждой фон Хорст двинулся вперед по тропе, поскольку его опытный глаз сразу определил, что кто-то совсем недавно вошел в каньон: в пыли на тропе он заметил нечеткий след крошечной ступни. Пройдя еще немного, он оказался в другом ущелье, но тропа была четко различима, и фон Хорст продолжал двигаться, будучи теперь уверенным, что вскоре догонит Ла-джа и ее похитителя.

Он уже пробыл в ущелье некоторое время и начал беспокоиться, так и не увидев тех, кого он думал обнаружить впереди него. Его разочарование росло. Вдруг сзади послышался шум. Фон Хорст быстро обернулся и увидел крадущегося за ним человека-бизона. В то мгновение, когда преследователь осознал, что его обнаружили, он издал рев. Вскоре по всему ущелью разнесся ответный рев, и отовсюду появились его сородичи.

Фон Хорст попал в ловушку. Стены каньона были хотя и невысоки, но совершенно неприступны; впереди и сзади него стояли люди-бизоны, преграждая дорогу к бегству. Каменные стены ущелья содрогались от сердитых голосов, полных вызова и угрозы. Люди-бизоны поджидали его. Теперь фон Хорст это понял. Они слышали, как он звал Ла-джа, они знали, что он пойдет этой дорогой, и ждали в укрытии в одном из ущелий, через которые он прошел. Как же легко он попался!

Что ему теперь делать? Люди-бизоны очень медленно приближались. Казалось, он внушает им необыкновенное почтение. Фон Хорст задал себе вопрос, было ли у похитителя Ла-джа время рассказать соплеменникам о том опустошении, которое этот странный гилок произвел в их рядах при первой встрече.

– Что ты делаешь в нашей стране? – спросил человек-бизон, стоявший к нему ближе всех.

– Я пришел за женщиной, – ответил фон Хорст. – Она моя. Где она?

– Кто ты такой? Мы никогда раньше не видели такого гилока, как ты, – гилока, который шлет смерть издалека на длинных палочках.

– Отдай мне женщину, – потребовал фон Хорст, – или я пошлю смерть всем вам.

Он вытащил из колчана стрелу и приладил ее к луку.

– Ты не можешь убить всех нас, – сказало это ужасное создание. – У тебя нет столько палочек, сколько есть ганаков.

– Кто такие ганаки? – спросил фон Хорст.

– Мы – ганаки. Мы отведем тебя к Дровану. Если он велит тебя не убивать, мы оставим тебя в живых.

– А женщина там?

– Да.

– Тогда я пойду. Где она?

– Иди за ганаками вверх по ущелью.

Невдалеке виднелось окруженное частоколом поселение. Люди-бизоны направились к своим жилищам и вскоре очутились в открытой долине, живописно поросшей деревьями.

Подойдя поближе, фон Хорст заметил вокруг поселения возделанные поля, на которых работали люди, – такие же, как он, а не ганаки; множество же ганаков шаталось без дела.

Единственная маленькая калитка вела в поселение, состоявшее из расположенных по окружности грязных хижин, плотно примыкающих друг к другу. Повсюду перед хижинами росли деревья, отбрасывая густую тень. В центре также были хижины и тенистые деревья.

К этим хижинам в центре сопровождающие и привели фон Хорста; там в тени он увидел большого человека-бизона, который хвостом с кисточкой сгонял с ног мух. Перед ним стояли Ла-джа и ее похититель, а дальше полукругом расположилась толпа любопытных ганаков.

Как только они приблизились, огромный бык посмотрел в их сторону. У него были тяжелые рога, а лицо, плечи и грудь – густо поросшие волосами. Его маленькие круглые глазки были широко расставлены и окружены рыжеватыми волосами. Вождь свирепо взглянул на фон Хорста и угрожающе взревел. Его голова была низко опущена, совсем как у быка.

– Кто это? – спросил он, указывая на фон Хорста.

– Это гилок, который убил тех троих, что были со мной, – сказал похититель Ла-джа.

– Расскажи мне снова, как он их убил, – приказал большой бык.

– Он послал маленькие палочки – сказал тот.

– Маленькие палочки не убивают, Трун. Ты или дурак, или лжец.

– Маленькие палочки убили тех троих, что были со мной и еще одного гилока, который там был. Я видел, как их убили, Дрован. Хочешь посмотреть? Эта штука у них в спине.

– Сходите за рабом, – приказал Дрован, – за старым и негодным.

Фон Хорст стоял не сводя глаз с Ла-джа. Он едва слышал то, что о нем говорили. Ла-джа смотрела на него. Ее лицо ничего не выражало.

– Значит, ты еще не умер, – сказала она.

– Я слышал, как ты меня звала, Ла-джа, – сказал он. – Я пришел, как только смог.

Она вскинула подбородок.

– Я тебя не звала, – сказала она высокомерно.

Фон Хорст был ошеломлен. Он слышал ее голос дважды, совершенно отчетливо. Неожиданно фон Хорст разозлился. Его лицо вспыхнуло.

– Ты маленькая дурочка, – сказал он. – К тому же неблагодарная. Тебя и спасать-то не стоило.

Затем он повернулся к ней спиной.

Фон Хорст сразу же пожалел о своих словах, но ему было больно – так больно, как никогда в своей жизни. И он был слишком горд, чтобы взять свои слова обратно.

Подошел человек-бизон, ведя с собой старую женщину-рабыню. Он подтолкнул ее к Дровану. Вождь грубо толкнул ее.

– Иди и встань там, – приказал он.

Старая женщина двигалась медленно – она была горбатой и совершенно беспомощной.

– Вот так, – крикнул Дрован. – Стой там, где стоишь.

– Эй, ты! – заорал он, указывая на фон Хорста. – Как тебя зовут?

Фон Хорст дерзко взглянул на это полуживотное. Он был зол – зол на себя и на весь мир.

– Когда ты со мной говоришь, не реви, – сказал он.

Дрован сердито хлопнул хвостом по ногам и нагнул голову, готовый броситься на человека. Он сделал несколько шагов навстречу фон Хорсту, затем остановился, с ревом ударяя по земле копытом, но человек не отступил и не показал своего страха.

Неожиданно вождь вспомнил о старой рабыне, стоявшей в стороне, там, где он ей указал, затем он снова обернулся к фон Хорсту.

– Если твои палочки убивают, – сказал он, – убей ее. Но я не верю, что они убивают.

– Мои палочки убивают, – сказал он. – Ганаки увидят, что они убивают.

Он сделал несколько шагов к старой рабыне и приложил стрелу к тетиве; затем он обернулся к Дровану и указал на Ла-джа.

– Ты освободишь меня и эту девушку, если я докажу вам, что мои палочки убивают? – спросил он.

– Нет, – прорычал вождь.

Фон Хорст пожал плечами.

– Ты сам виноват, – сказал он, натянул тетиву, и прежде чем кто-либо успел разгадать его намерения и вмешаться, стрела вошла в сердце Дрована.

Толпа мгновенно превратилась в стадо ревущих быков. Они набросились на фон Хорста и повалили его на землю, стараясь поддеть его на рога, но их было слишком много, и они мешали друг другу.

Еще чуть-чуть – и фон Хорсту пришел бы конец, но тут внимание нападающих привлек властный голос.

– Не убивайте его, – приказал он. – Оставьте его в покое. Это я сказал – вождь Кру.

Люди-бизоны немедленно оставили фон Хорста и повернулись к говорившему.

– Кто сказал, что Кру – вождь? – воскликнул один из них. – Это я, Тант, буду вашим вождем теперь, когда Дрован мертв.

Во время спора фон Хорст с трудом поднялся на ноги. Некоторое время он стоял, ошеломленный, но вскоре собрался с мыслями. Европеец быстро нагнулся за своим луком и нашел его. Несколько стрел выпали из колчана во время борьбы, фон Хорст подобрал их и положил на место. Потом огляделся. Все быки столпились вокруг претендентов на роль вождя, одни поддерживали Кру, другие – Танта. Фон Хорсту показалось, что сила на стороне Кру. Он шагнул поближе к тем, кто собрался вокруг Кру.

Незаметно он вынул из колчана стрелу. Рассудок подсказывал фон Хорсту не вмешиваться, но он все еще был зол и ему было безразлично, останется он в живых или нет. Неожиданно фон Хорст выпрямился.

– Кру – вождь! – закричал он и одновременно послал стрелу в грудь Танта. – Еще кто-нибудь не согласен с тем, что Кру – вождь? – спросил он.

Несколько быков, сгрудившихся вокруг Танта, бросились на него, наклонив голову, но те, что были на стороне Кру, ринулись им навстречу, и, пока они дрались, фон Хорст медленно отступил, оказавшись напротив хижины вождя. Ла-джа стояла рядом с ним, но он сделал вид, что не замечает ее, а поглощен странной борьбой этих полуживотных. Если они не входили в клинч, то целились низко опущенной головой в живот противника, стараясь вспороть его тяжелыми рогами.

Часто они ударялись рогами с такой силой, что падали наземь. Сходясь в клинче, противники хватали друг друга за плечи и, напрягшись и толкаясь, пытались головой ударить противника в лицо, шею или грудь.

Это была дикая, яростная драка, рев сражающихся делал ее еще ужаснее; но скоро все было кончено, ибо те, кто противостоял Кру, были побеждены в силу своей немногочисленности и отсутствия вождя, или бежали один за другим.

Новый вождь, опьяненный сознанием своей значительности, важно расхаживал взад и вперед. Он немедленно послал за женщинами Дрована и Танта, которых оказалось около тридцати, и, отобрав половину для себя, отдал остальных своим сторонникам, чтобы распределить по жребию.

Все это время фон Хорст и Ла-джа оставались позади, практически не замечаемые людьми-бизонами. Они и не привлекали к себе внимание, поскольку было очевидно, что быки ошалели от всего только что случившегося, от вида и запаха крови. Вскоре, однако, они попались на глаза старому быку, и тот издал низкий рев и ударил копытом об землю. Приблизившись к ним, бык наклонил голову и приготовился к нападению. Фон Хорст приложил стрелу к тетиве. Бык колебался; затем он повернулся к Кру.

– Мы убьем этих гилоков или пошлем их работать? – сказал он.

Кру оглянулся на говорящего. Фон Хорст ждал ответа вождя. Способен ли грубый и жестокий человек-бизон быть благодарным, если он не дождался ее даже от Ла-джа? Ведь на этом основана надежда на свободу для него и Ла-джа, ибо он все еще думал о благополучии девушки.

– Ну что, – спросил старик-бизон, – мы убьем гилоков или пошлем их работать в поле?

– Убейте их! – кричали ганаки.

– Нет, – прорычал Кру, – женщина не будет убита. Уведите их. Оставьте в хижине и охраняйте. Позже Кру решит, что делать с мужчиной.

Фон Хорста и Ла-джа отвели в грязную хижину. Их не связали. У мужчины не отобрали оружие, и он мог предположить только одно – их тюремщики были слишком глупы и лишены воображения, чтобы принять подобные меры предосторожности. Ла-джа уселась в одном углу хижины, а фон Хорст – в другом.

Они не разговаривали. Фон Хорст даже не смотрел на девушку, но ее взгляд часто устремлялся на него.

Он чувствовал себя несчастным и почти лишенным надежды. Если бы она была добра к нему или, по крайней мере, обошлась с ним вежливо, он мог бы с энтузиазмом смотреть в будущее, но теперь, без надежды добиться ее любви, все казалось ему бессмысленным. Сознание того, что он любит Ла-джа, рождало в нем лишь презрение к себе, вместо того чтобы быть источником гордости. Фон Хорст чувствовал лишь тяжелый долг спасти ее, потому что она была женщиной, и знал, что попытается это сделать.

Скоро он лег и заснул. Ему снилось, что он спал в чистой постели, укрытый прохладной простыней, а когда проснулся, то надел свежее белье, хорошо отглаженный костюм и спустился к роскошному обеду за безупречно накрытым столом. Официант, разнося блюда на серебряном подносе, потряс его за плечо.

Фон Хорст проснулся и увидел, что перед ним стоит женщина. Она трясла его за плечо.

– Проснись, – сказала она. – Вот твой корм.

Она бросила на грязный пол перед ним пучок свежесрезаной травы и немного овощей.

Фон Хорст сел и посмотрел на женщину. Она была не ганаком, а человеческим существом, таким же, как он.

– Для чего нужна трава? – спросил фон Хорст.

– Чтобы есть, – ответила женщина.

– Мы не едим траву, – сказал он, – а овощей здесь и для одного недостаточно.

– Вам придется или есть траву, или голодать, – сказала женщина. – Нам, рабам, много овощей не дают.

– А мясо? – спросил фон Хорст.

– Ганаки не едят мясо, поэтому его нет. Я здесь так давно, что не помню, сколько раз спала, и ни разу не видела, чтобы кто-нибудь ел мясо. Скоро вы привыкнете к траве.

– Они посылают всех пленников работать в поле? – спросил фон Хорст.

– Никогда не знаешь, что они сделают. Обычно они щадят женщин, и те работают в поле, пока не состарятся, потом их убивают. Если у них не хватает рабов, они какое-то время щадят и мужчин, а если их достаточно – немедленно убивают. Они дали мне спать много раз. Я принадлежу Сплею. Они отдадут женщину кому-нибудь, потому что она молодая. А тебя, наверное, убьют, у них сейчас много рабов – больше, чем они могут прокормить.

Когда женщина ушла, фон Хорст собрал овощи и положил их перед Ла-джа. Девушка взглянула на них, и ее глаза вспыхнули.

– Почему ты так поступаешь? – воскликнула она. – Я не хочу, чтобы ты что-то для меня делал.

Я не хочу быть тебе обязанной.

Фон Хорст пожал плечами.

– Ты очень последовательна, – заметил он.

Ла-джа пробормотала что-то, чего он не уловил, и принялась делить овощи на две части.

– Ты съешь свою долю, а я свою, – сказала она.

– Здесь и для меня мало, не говоря уже о двоих.

Лучше бы ты все съела, – настаивал он. – К тому же я не очень-то люблю сырые овощи.

– Тогда оставь их. Я их есть не буду. Если тебе не нравятся овощи, ешь траву.

Фон Хорст снова замолчал и принялся жевать какой-то клубень. Это лучше, чем ничего – вот и все, что он мог бы сказать. Пока девушка ела, она время от времени украдкой бросала на него взгляд, а когда он заметил это, быстро отвела глаза.

– Почему я тебе не нравлюсь, Ла-джа? – спросил фон Хорст. – Что я сделал?

– Я не хочу об этом говорить. Я вообще не хочу с тобой говорить.

– Ты несправедлива, – возразил он. – Если бы я знал, что я сделал, я мог бы это исправить. Было бы намного лучше, если бы мы были друзьями, поскольку нам долго еще придется быть в обществе друг друга – пока не доберемся до Ло-гара.

– Мы никогда не попадем в Ло-гар.

– Не теряй надежды. Эти люди глупы. Мы сможем перехитрить их и бежать.

– Мы не сможем, но, если бы и смогли, ты не пойдешь в Ло-гар.

– Я пойду туда, куда пойдешь ты, – ответил он упрямо.

– Почему ты хочешь идти в Ло-гар? Тебя просто убьют. Газ тебя пополам разорвет. Зачем тебе туда идти?

– Потому что ты идешь, – сказал он почти шепотом, как бы говоря сам с собой.

Она вопросительно взглянула на него. Выражение ее лица едва уловимо изменилось, чего он не заметил, так как не смотрел на девушку. Оно было уже не столь категоричным. Разница примерно та же, что между каменной и ледяной глыбой – лед холодный и твердый, но он, по крайней мере, тает.

– Если бы ты только сказала мне, что я такого сделал, – настаивал он, и почему я тебе не нравлюсь?

– Этого я тебе сказать не могу, – откликнулась она. – Если бы ты не был так глуп, то сам бы понял.

Он покачал головой.

– Извини, – сказал он. – Наверное, я глупый, поэтому объясни мне, в чем дело.

– Нет, – выразительно произнесла она.

– Не могла бы ты дать мне ключ к разгадке? Ну хоть бы намекнуть.

Она немного подумала.

– Может быть, смогу. Ты помнишь, что насильно схватил меня и увел из Басти?

– Я сделал это для твоего же блага, и я извинился, – возразил фон Хорст.

– Но ты это сделал.

– Да.

– И ты не использовал свой шанс, – настаивала она безнадежно. – Если бы я поверила в то, что это не нарочно, я простила бы тебя, но я не верю, что ты настолько глуп.

Он принялся думать, чтобы найти объяснение этой загадке, но, истощив все свои умственные способности, так ничего и не придумал.

– Наверное, – сказала тогда Ла-джа, – мы не понимаем друг друга. Скажи мне прямо, почему ты хочешь идти со мной в Ло-гар, и если это то, о чем я начала было думать, я скажу тебе, почему ты мне не нравишься.

– Вот это другое дело, – воскликнул мужчина. – Я хочу пойти в Ло-гар, потому что…

В хижину вломились люди-бизоны, оборвав его на слове.

– Пошли! – приказали они. – Кру собирается убить тебя.