Текст книги "Тарзан — приемыш обезьян (нов. перевод)"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

ХХХ. Пари

Когда Арно сообщил телеграфом, что жив, и испросил у начальства трехмесячный отпуск и пятимесячное жалованье, друзья снова перебрались в миссию отца Кристиана – ближайший корабль из Америки должен был прибыть в город только через две недели.

Такая задержка бесила Тарзана, зато пребывание в маленьком поселке помогло ему освоиться со сложной ролью цивилизованного человека.

Сразу за палисадом небольшого селения поднимались джунгли, но кроме знакомых голосов лесных тварей человек-обезьяна теперь каждый день слушал беседы немногочисленных белых обитателей поселка.

Никто из них и не подозревал о невероятной судьбе красивого черноволосого молодого человека, вместе с лейтенантом Арно живущего у отца Кристиана. Джек посоветовал Тарзану помалкивать о своей прошлой жизни. Он понимал, что начнется, если истина станет известна.

Белым жителям миссии пришлось удовольствоваться скупым рассказом о том, что Джон Клейтон, лорд Грейсток, перенес тяжелые испытания в африканских джунглях и на долгое время оказался оторван от цивилизации. Это объяснило людям некоторые странности замкнутого юноши и, обеспечив Тарзану сочувствие и уважение окружающих, избавило его от болезненного любопытства и тыканья пальцами в сторону приемыша гориллы.

Миссионер, врач, правительственный чиновник, два естествоиспытателя и охотник, собираясь каждый вечер в гостиной доктора Арваля, рассуждали о политике, играли в карты, толковали об охоте на крупного зверя и слушали рассказы Арно о его приключения в джунглях.

Часто общество забывало о сидящем в кресле возле окна лорде Грейстоке; что же касается Тарзана, он предпочитал внимательно слушать, но по большей части молчать, ибо, как заметил однажды Джек: «Если не знаешь, что сказать – не говори ничего!»

Разговоры белых людей иногда казались Тарзану интересными, часто – непонятными, порой – до отвращения глупыми, но однажды речь зашла о таких вещах, что лорд Грейсток впервые присоединился к беседе.

Француз Шерпантье, охотник-любитель, специально приехавший в Африку для охоты на львов, заговорил о трусливом характере этих зверей.

– Льва могут называть царем зверей только несведущие люди, – отхлебывая портвейн, авторитетно рассуждал француз. – Мне много раз приходилось противостоять этому так называемому владыке джунглей, и уверяю вас – встреча со слоном или с носорогом гораздо опасней. Несмотря на свою грозную репутацию, львы, в сущности, до смешного робкие существа…

– Но согласитесь, когда неподалеку раздается голос этого «робкого существа», особенно среди ночи, людям становится не до смеха, верно? – возразил врач.

– Все зависит от привычки, – пожал плечами француз. – На моем счету дюжина убитых львов, и я привык относиться к их рыканью так же спокойно, как другой относится к лаю собак…

Вот тут-то лорд Грейсток покинул свое кресло и подсел к столу.

– Как вы их убивали? – с интересом спросил он Шерпантье.

– Вас спрашиваете о роде оружия, мсье Клейтон? Мое любимое оружие – нарезная винтовка, хотя мне приходилось пользоваться и гладкоствольным ружьем, и сетью…

– Мсье Клейтон ознакомился с вашей сетью сразу по прибытии в эти края, – улыбнулся Арно.

– Нда, тот несчастный случай был крайне досаден для нас обоих – лорд Грейсток пережил несколько неприятных минут, а я лишился пары отличных сетей. Надо сказать, я собирался поймать тогда вовсе не льва, а молодую пантеру для лионского зоопарка, но и «царя зверей» мне доводилось добывать живьем при помощи подобной ловушки… Весьма несложная процедура!

– А ножом при охоте на льва вы разве не пользуетесь? – спросил Тарзан.

Шерпантье раздраженно посмотрел на загорелого черноволосого гиганта, приняв его вопрос за насмешку. Потом вспомнил об испытаниях, пережитых беднягой, и смягчился.

– Ножом? А как же! Я снимаю им с добычи шкуру, – шутливо промолвил он и отхлебнул портвейна. – Вот видите этот испанский нож? Им я снял не меньше дюжины львиных шкур!

– Кстати, мсье Клейтон, – проговорил чиновник, – вы провели много времени в самых глухих уголках африканских джунглей. Скажите, что вы думаете о характере львов? Они действительно такие трусы?

– Не могу точно ответить на ваш вопрос, – задумчиво откликнулся Тарзан. – Согласитесь – нельзя судить о характере всех белых людей по какому-нибудь одному белому человеку. Среди белых – как и среди черных – встречаются и трусы, и храбрецы. Со львами дело обстоит точно так же. Сегодня вы натолкнетесь на робкого льва, и он убежит, поджав хвост. Завтра вы встретите его дядю, или его брата-близнеца – и вам придется порядком потрудиться, пока вы его убьете… Даже если у вас будет такой прекрасный нож, как у мсье Шерпантье.

Арно поперхнулся портвейном.

Остальные переглянулись, жалея, что жизнь в дебрях Африки так сказалась на рассудке славного молодого аристократа.

Однако охотник почувствовал себя порядком уязвленным.

– Вы хотите сказать, мсье Клейтон, что охотились на льва с одним ножом? – фыркнул он.

Насмешливый тон француза не понравился Тарзану. Но он уже уяснил, что цивилизованные люди должны уметь сдерживаться, поэтому лишь коротко ответил:

– Да.

– Может, сыграем в карты? – предложил Арно. – Эти разговоры о львах всем уже порядком надоели!

Но портвейн слишком разгорячил знаменитого охотника, а его самолюбие было серьезно задето.

– И вы могли бы пойти сейчас в джунгли и убить льва тем способом, о котором упомянули? Без ружья, без винтовки или сети, одним ножом?

– Разумеется.

– Я не верю ни одному вашему слову! – взорвался француз, выведенный из себя спокойствием Тарзана.

– Вы хотите сказать, что я лгу?

Ноздри Тарзана раздулись.

– Господа! Господа! – раздались отовсюду возгласы. – Мсье Шерпантье! Лорд Грейсток!

Арно громко кашлянул, и когда Тарзан посмотрел на него, предостерегающе покачал головой.

Человек-обезьяна медленно выдохнул сквозь сжатые зубы.

– Я готов заключить пари, что добуду льва с одним ножом еще до рассвета, – спокойно сказал он.

В комнате ненадолго воцарилась тишина, а потом Шерпантье грохнул стаканом об стол и вскричал:

– Отлично! Ставлю пять тысяч франков, что вам это не удастся!

– Господа, опомнитесь! – вскричал врач. – Это же безумие!

– Поставьте десять тысяч франков – и я отправлюсь в джунгли не только без ружья и сети, но и без одежды, – заявил лорд Грейсток, в упор глядя на француза.

В его синих глазах светилась уже не ярость, и насмешка, и Шерпантье уловил ее, несмотря на действие винных паров.

– Вот как?! – прославленный охотник не мог позволить издеваться над собой какому-то безумному английскому лорду. – Я готов поставить пятнадцать тысяч против такой же суммы!

– Договорились, – Тарзан встал и начал раздеваться.

Арно тоже вскочил.

– Что ты делаешь?! – прошептал он на ухо товарищу. – У нас нет таких денег!!

Тарзан удивленно посмотрел на него.

– Скоро будут, – ответил он.

– А если тебе не удастся выследить льва до рассвета?

Тарзан пожал плечами.

Все с разинутыми ртами смотрели, как он снимает пиджак, рубашку и брюки.

– Помилосердствуйте, неужели вы и вправду собираетесь…

– Вы позволите взять ваш нож? – обратился Тарзан к охотнику. – Благодарю, я скоро его верну.

В спокойствии черноволосого гиганта было что-то такое, от чего никто не решался его остановить, когда он снимал одежду и обувь. Люди бросали отчаянные взгляды на Арно. Все видели, что молодой офицер имеет на своего товарища некоторое влияние, и теперь ждали, что он вмешается и предотвратит самоубийство.

Но Арно курил сигарету и молча смотрел на приготовления друга.

И вот босой обнаженный гигант взял ножны с длинным охотничьим ножом Шерпантье и перекинул ремень через плечо.

– Я скоро вернусь.

– Возьмите, выпейте напоследок, – пьяно рассмеялся француз, протягивая безумцу стакан портвейна. – Выпейте за упокой своей души!

Человек-обезьяна с отвращением оттолкнул стакан. С той ночи, когда Арно отпаивал его бренди после укуса змеи, его передергивало от одного запаха спиртного.

– Опомнитесь! – воззвал врач, бросаясь между лордом Грейстоком и дверью. – Остановитесь!..

Тарзан осторожно отодвинул его и выскользнул в ночь.

– Арно, он же ваш друг! – закричал чиновник. – Почему вы его не остановите?!

– Именно потому, что он мой друг, – Джек выпустил из ноздрей струйки дыма.

– Не волнуйтесь, господа! – рассмеялся француз. – Наш милейший доктор объяснит, что такие припадки безумия быстро проходят. Свежий воздух живо приведет в чувство нашего лорда, и он вернется сюда целым и невредимым!

– Конечно, – Арно загасил сигарету. – А пока, может, все-таки сыграем в карты?

Тарзан мчался по деревьям среди прохлады и чудесных звуков ночных джунглей.

Вот это – жизнь!

Наконец-то он на свободе, наконец одежда не стесняет его движений и никакие правила поведения не спутывают его по рукам и ногам!

«Невежливо перебивать собеседника, Тарзан!»

«Вилку держат в другой руке, Тарзан!»

«Ты можешь подавать первым руку мужчине, но не женщине!»

«Не рычи на собак, не останавливайся посреди дороги, не спи на полу!»

Каким же пленником он был все это время!

Тарзан летел по вершинам среди ветра и ласкающей обнаженное тело листвы.

В небе светила полная луна, и он мысленно услышал частый стук барабанов танца Дум-Дум – как бы он хотел сейчас оказаться в кругу неистово скачущих, раскачивающихся соплеменников! Даже о Керчаке и Тублате он вспоминал сейчас безо всякой злобы.

Ему казалось, что он снова в родных джунглях рядом с хижиной на берегу. Только теперь он понял, как тоскует по тем краям и как хочет туда вернуться.

А почему бы и нет?

Почему он должен возвращаться в пропитанную запахом табака и спиртного комнату, к чужим и непонятным ему людям, к их странным разговорам о политике и религии, к их унылым заботам о тысяче глупых вещей? Когда он сидел над книгами, водя пальцами по чудесным цветным картинкам, цивилизованный мир представлялся ему совсем другим, но теперь – ах, нет, эта жизнь не для него!

Он больше не хочет быть «настоящим джентльменом» и наследником рода Грейстоков!

Он не вернется в поселок!

Опьяненный свободой, Тарзан с ликующим криком перепрыгнул через пятнадцатифутовую пропасть, качнулся на лиане, глядя на горящую над верхушкой дерева луну…

И вдруг прекрасное лицо Джейн встало перед его мысленным взором. Ее губы, ее шелковистые волосы, ее сияющие глаза…

Тарзан снова закричал, но на этот раз в его крике была мучительная нерешительность.

Его как будто разрывали пополам – одна его часть больше всего хотела остаться в диких джунглях, другая преисполнилась тоски по Джейн и желания ее увидеть.

Человек-обезьяна качался на ветке, не зная, как ему поступить.

Он уже не понимал, кто он – сын Калы? Сын леди Элис? Тарзан из племени обезьян? Лорд Грейсток? Истинный джентльмен или «неиспорченное цивилизацией создание», как назвал его однажды Джек Арно…

Воспоминание об Арно помогло Тарзану принять решение.

Он перекинулся с ветки на лиану и соскользнул на землю.

Оставшиеся в комнате люди и впрямь начали было играть в карты, но то и дело забывали ходы; они пытались разговаривать, но все время меняли тему разговора.

– Нет, шутка слишком затянулась! – произнес наконец чиновник. – Я пойду на поиски этого сумасброда и приведу его назад!

– Я с вами! – подхватил врач, и все остальные, кроме Арно и Шерпантье, тоже торопливо поднялись.

И тут из джунглей раздался ужасный крик, лишь слегка приглушенный расстоянием и шумами леса.

– Господи! Что это? – вырвалось у врача.

Шерпантье растерянно пожал плечами, зато тихо ответил один из естествоиспытателей:

– Я слышал такое однажды в местности, где водятся гориллы. Такой крик издает взрослый самец обезьяны, когда убивает противника. Но ведь здесь нет горилл… Ничего не понимаю!

Непонятный страшный вопль отвлек компанию от тягостных мыслей о блуждающем где-то голом безумце с ножом, и все заспорили, что за существа могут издавать такие немыслимые крики?

Арно не принимал участия в обсуждении. Он точно знал, что этот крик вырвался из горла его друга Тарзана – лорда Грейстока, и что Шерпантье проиграл пари.

Вдруг дверь комнаты открылась… И чернокожий слуга панически взвизгнул, а все белые замерли, как пораженные громом, когда через порог шагнула высокая фигура с огромным гривастым зверем на плечах. Ни дать, ни взять Геракл, несущий задушенного Немейского льва!

Но этот лев был не задушен, а убит ударом ножа в сердце.

Уронив у порога свою добычу, гигант подошел к онемевшему Шерпантье и, игнорируя тысячу взволнованных возгласов и вопросов, посыпавшихся на него со всех сторон, коротко бросил:

– Я выиграл пари.

– Д-да… Ааа… – вот и все, что сумел выдавить знаменитый охотник.

Мысль, что над ним издеваются, вновь появилась в его смятенном мозгу, но под взглядом Тарзана француз не посмел высказать это вслух. Он и без того выставил себя на всеобще посмешище!

– Вы заплатите?

Тут уж Шерпантье просто не мог не возмутиться!

– Разумеется, я заплачу! Вы что же думаете – я способен отказаться от заключенного пари?

– Конечно, мсье Шерпантье заплатит, – быстро вмешался Арно. – А сейчас разрешите поблагодарить всех за прекрасный вечер и откланяться!

– Спокойной ночи, господа, – лорд Грейсток попрощался с обществом полным достоинства поклоном, перешагнул через убитого льва и покинул комнату.

Арно вышел следом с его одеждой в руках.

– …Ты поразительно быстро учишься, мой друг, – догнав Тарзана, заметил он.

– Я давно убиваю львов, мне не нужно этому учиться! Тарзан – самый великий охотник в джунглях…

– Несомненно. Но я имел в виду не льва, а твое пари. Всего несколько дней назад ты даже не знал, что такое деньги – и вот сейчас одним махом заработал больше, чем я за все время офицерской службы!

– Теперь мы сможем добраться до Балтимора?

– Теперь ты можешь хоть совершить кругосветное путешествие, дружище.

Но вместо того, чтобы как-то выказать свое удовлетворение, Тарзан глубоко вздохнул. Он повернулся к чернеющему за палисадом лесу и потянулся гибким мощным обнаженным телом, блестящим, как темная бронза, при свете луны.

Маленький поселок крепко спал, но в чаще шла хлопотливая ночная жизнь. Тарзан слышал вскрикивание птиц, шорох листвы под лапами лесной кошки, взвизгиванье кормящейся в подлеске семьи кабанов…

Арно догадывался, что беспокоит его друга. И – странное дело! – у него тоже защемило сердце, когда он подумал, что скоро Черный Континент останется для него лишь воспоминанием. Он пережил здесь много страшного и мучительного – такого, что еще долго будет видеться ему в кошмарных снах. Но в других его снах наверняка будет луна над девственной громадой леса, хлопотливая суета птиц и бабочек, за которыми он наблюдал, лежа на поляне танца Дум-Дум, и стремительная ловкая фигура Тарзана, великого охотника джунглей, летящего по ветвям как олицетворение свободы, силы и радости бытия…

– В больших городах за океаном здороваются и прощаются так же, как здесь? – прервал мысли Арно деловитый вопрос Тарзана.

– Да. И запомни еще одно важное правило, – Арно отдал Тарзану его одежду. – Воспитанный джентльмен, попрощавшись, никогда не выходит из дома голым!

XXХI. Согласие

Перед старомодным домом одного из предместий Балтимора остановился роскошный автомобиль, из которого вышел хорошо сложенный мужчина лет сорока с резкими суровыми чертами лица. Он энергично позвонил; тут же, не дожидаясь, пока ему откроют, вошел в незапертую дверь и уверенно направился в библиотеку.

– А! Мистер Канлер! – воскликнул седовласый полный старик, отрываясь от книги и щуря близорукие глаза на вошедшего.

– Добрый вечер, дорогой профессор! – отозвался гость, протягивая ему руку. – Опять вашу Эсмеральду не дозовешься! Не понимаю, какой резон держать такую ленивую служанку?

– Должно быть, она помогает сейчас Джейн примерять новое платье… Увы, когда дело доходит до нарядов, все женщины…

– Профессор, – перебил Канлер, – откровенно говоря, я пришел сюда для серьезного разговора.

– Вот как? – профессор Портер стал шарить в поисках очков. Вечно эта несносная вещь куда-то исчезала! – Я вас слушаю, мистер Канлер.

– Я бы хотел поговорить с вами о Джейн. Вам известны мои серьезные намерения в отношении вашей дочери, вы с самого начала благосклонно смотрели на мое ухаживание…

– Да-да, конечно… И что же вас беспокоит?

– То, что с тех пор, как мисс Портер начала принимать мои ухаживания, прошло уже порядочно времени. Я был бы счастлив обвенчаться с ней хоть сегодня, но она все время откладывает свадьбу – то под одним, то под другим предлогом. Честно говоря, мне кажется, ваша дочь была бы рада, если бы эта свадьба вообще не состоялась!

Профессор наконец-то нашел очки, водрузил их на нос и вздохнул.

– Не волнуйтесь так, мистер Канлер! Джейн просто немножко нервничает, как и любая другая девушка, перед самым ответственным шагом в своей жизни. Вы не поверите, но ее мать соглашалась и снова отказывала вашему покорному слуге три раза, прежде чем мы все-таки поженились. Да-да, милостивый государь, целых три раза!

– Так, значит, я по-прежнему могу рассчитывать на вашу поддержку? – деловито осведомился Канлер.

– Вне всякого сомнения! Такой блестящей партии был бы рад пожелать для своей дочери каждый отец.

Канлер какое-то время колебался и наконец нехотя проворчал:

– Меня тревожит еще кое-что.

– Что именно?

– Этот англичанин Клейтон… Я замечаю, что он постоянно появляется здесь и расточает Джейн умильные взгляды. А ведь помимо титула он обладает и большим состоянием…

– Чем же я могу вам тут помочь, мистер Канлер? Я не могу запретить своей дочери общаться с молодым лордом, вместе с которым она столько пережила во время наших африканских приключений.

– Я очень вас прошу, – Канлер произнес слово «прошу» так, как будто вывел его большими печатными буквами на фоне петита, – я прошу употребить все ваше влияние, чтобы убедить Джейн обвенчаться со мной как можно скорее. Скажем, на этой неделе.

– Хм. Видите ли… Джейн кое в чем очень похожа на мать – а я говорил вам, что миссис Портер отказывала мне три раза, прежде чем мы наконец обвенчались?

– Говорили.

– Так вот, иногда моя дочь бывает так же строптива. Не далее как сегодня я объяснил ей, что больше не могу содержать этот дом, в котором она родилась. Больше того – что вскоре мы вряд ли сможем жить сообразно с требованиями ее положения.

– И что же она ответила?

– Что ее требования не столь уж велики и что она всегда может поселиться у своей тетки в Балтиморе.

Канлер явно собирался резко возразить, но тут дверь библиотеки открылась, и в комнату вошла Джейн Портер.

– О, прошу меня извинить! – воскликнула она, остановившись на пороге. – Я думала, папа, что ты один!

– Это всего-навсего я, Джейн, не смущайтесь, – язвительно бросил Канлер. – Не хотите ли войти и присоединиться к семейному разговору?

– Благодарю, я только хотела сказать, что Джон Клейтон приехал, чтобы отвезти меня в Балтимор. А к тебе пришел Тобиас Мюррей, папа…

– Тоби здесь? – воскликнул профессор Портер.

– Да, он и Эсмеральда сейчас заняты религиозным диспутом у черной лестницы.

– Я должен немедленно его повидать! Прошу прощения, мистер Канлер, я вас оставлю, – и старик поспешно покинул комнату.

Джейн хотела выйти вслед за отцом, но Канлер встал между ней и дверью.

– Вот что, Джейн, – грубо сказал он. – Долго еще вы собираетесь тянуть волынку?

– Прошу прощения? – возмущенно переспросила Джейн.

– Не притворяйтесь, вы знаете, о чем я!

– Знаю. Но я ничего вам не обещала…

– Да, но вы и не отказали мне! А если вы выйдете за меня замуж, вам уже не придется жить из милости у старой тетки в Балтиморе.

Джейн вспыхнула.

– Понимаете ли вы, мистер Канлер, что вы меня покупаете? – срывающимся голосом спросила она. – Конечно, понимаете! Именно потому вы и дали папе денег взаймы на его сумасбродную экспедицию – чтобы получить подобную возможность. Такой хороший делец не станет просто так ссужать кого-то деньгами на поиски полумифических кладов. Вы знали, что вексель, на котором стоит подпись моего отца – лучший способ принудить меня к замужеству!

Джейн говорила все громче, а Роберт Канлер слушал ее с наглой улыбкой.

– Вы меня удивляете, Джейн, – насмешливо проговорил он. – Я думал, у вас больше самообладания, больше гордости. Конечно, я вас покупаю. Но я был уверен, что вы предпочтете сделать вид, будто это не так. Вот уж не думал, что вы во всеуслышанье осмелитесь признать себя продажной женщиной! Но раз вы предпочитаете называть вещи своими именами – будь по-вашему. Да, я покупаю вас и хочу получит немедленно! Если завтра же мы не обвенчаемся, я потребую немедленного погашения векселя, и ваш ученый папаша в тот же день окажется на улице без гроша в кармане!

Смертельно бледная Джейн смотрела на издевающегося над ней человека. Любого другого расстрогал бы этот отчаянный взгляд, но Канлер только улыбнулся еще самодовольнее. Он знал, что Джейн в его власти и упивался этим.

– Итак, решено – сегодня же мы обвенчаемся в церкви Святого Духа, а завтра отправимся в свадебное путешествие. Я буду ждать вас в церкви ровно в семь, да смотрите, не опаздывайте, не выношу опозданий!

Джейн задрожала.

– Итак, милочка, вы принимаете мое предложение? Вы согласны стать моей женой?

Из глаз девушки брызнули слезы.

– Согласна! – прошептала она и бросилась вон из комнаты.

Вслед ей раздался громкий хохот Роберта Канлера.

Под причитания и плач Эсмеральды, провожавшей свою хозяйку так, словно та отправлялась не в Балтимор, а снова в ужасную Африку, машина Уильяма Клейтона отъехала от дома.

– Что с вами, Джейн? – заботливо спросил молодой человек. – Вы так бледны!

Джейн Портер долго молчала.

– Я только что дала слово выйти замуж за Роберта Канлера, – наконец тихо сказала она.

Автомобиль резко вильнул, но Клейтон тут же взял себя в руки.

– Вы его любите?!

– Нет, – услышал он чуть слышный шепот.

– Тогда зачем же?!. Неужели это из-за того злосчастного векселя, Джейн?!

Она кивнула.

– Мерзавец! Теперь я понимаю, почему он упорно отказывается его продать!

В погасшем взоре Джейн впервые появился слабый свет.

– Вы хотите сказать, что пытались выкупить папин вексель? Я не знала…

Молодой человек густо покраснел.

– Простите… Я не должен был вам об этом говорить. Это вырвалось у меня случайно. Я знаю, как вы горды, Джейн, но я богат и без усилий смог бы купить у Канлера злосчастный вексель даже за тройную сумму! Но он не хочет его продавать.

– Спасибо, Уильям! Хотя ваш великодушный замысел не удался, я все равно в неоплатном долгу за вашу доброту!

– Все ваши долги были бы оплачены, если бы вы согласились выйти за меня замуж, – тихо проговорил Уильям Клейтон.

– Нет, – покачала головой Джейн. – Я ценю вашу дружбу, Уильям, но я не люблю вас. Я буду презирать и ненавидеть того, за кого выйду замуж ради денег, и я не хотела бы, чтобы этим человеком были вы. Лучше сохраните мое уважение и дружбу.

– Но…

– Есть и еще одна причина, по которой я не могу выйти за вас замуж.

– Какая же?

– Я дала слово Роберту Канлеру. А я никогда не нарушаю слова.

– Во всем этом есть чудовищная несправедливость, – с горечью проговорил Клейтон, и на всем протяжении пути до Балтимора молодые люди больше ни разу не нарушили молчание.