Текст книги "Смотри, как они умирают"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 14

Что ж, людей нельзя винить за несчастные случаи. Несчастные случаи происходят постоянно, а полицейские тоже люди, и если ружье дает осечку, то что ж тут поделаешь. И если патрон со слезоточивым газом, от которого ожидают полета на дальнее расстояние, прежде чем он достигнет цели, падает на асфальт и взрывается прямо под ногами, тут тоже ничего не поделаешь. Может, Паркеру не стоило стоять так близко к патрульному с ружьем. Однако несчастный случай произошел, Паркер находился слишком близко к человеку с ружьем, а следовательно, и к взорвавшемуся заряду, и потому он первым получил струю слезоточивого газа, прежде чем заряд понесся прямо в толпу. Слезоточивый газ – это отнюдь не «Шанель № 5». Особенно когда он попадает практически вам в лицо. Глаза его тут же начали гореть. Мгновенно ослепнув, Паркер полез за носовым платком, проклиная патрульного и совершая ошибку, отчаянно втирая зловредную химию в пострадавшие глаза.

Оря во всю глотку, как ребенок, он бросился к кафе, прижав к лицу платок. Позади себя он слышал истошные визги зрителей, шарахавшихся от взбесившегося заряда. Люди начали кашлять и кричать. Бирнс вопил, отдавая патрульным приказы. Но все, что в данный момент волновало Паркера, – его пылающее лицо и глаза.

– Луис! – орал он. – Луис!

Он подбежал к прилавку, прижимая к лицу носовой платок.

– Луис, ты где?

Ответа не последовало. Паркер отнял от лица платок и попытался разглядеть сквозь слезы хоть что-нибудь, но видел только какую-то туманную размазню.

– Луис! – опять завопил он. – Дай мне воды! Я ничего не вижу. – Он уже начал паниковать. Почему Луис не отвечает? Почему он не спешит ему на помощь? – Луис! Где ты? Помоги мне! Дай мне воды! Луис! Луис!

Луис выбежал из недр кафе.

– Что? Что такое?

– Где ты шляешься, тупой мексикашка?! – рычал Паркер.

Оскорбительные слова остановили Луиса куда эффективнее, чем это сделала бы пуля. Они резанули его по ушам, срикошетили по голове и почти парализовали. Он стоял вытянув руки по швам и глядя на Паркера.

– Луис?

– Да?

– Ради бога, дай мне воды. Пожалуйста, дай воды.

– Да, – ответил Луис. – Сейчас. – И, ошеломленный, отошел от прилавка.

– Быстрее!

Огонь на улице прекратился. Огромные клубы газа вырывались из расколоченных окон, расплываясь в неподвижном воздухе. Люди закрывали лица платками и на чем свет стоит костерили полицию. Луис поставил на прилавок миску с водой. Паркер вслепую нащупал ее и окунул лицо в воду. Луис молча наблюдал за ним. Паркер промыл глаза и кожу, перевел дыхание, потом повторил эту процедуру снова и снова. Наконец он утерся носовым платком и поднял лицо. Луис все еще, не отрываясь, смотрел на него.

– В чем дело, приятель? – осведомился, улыбнувшись, Паркер. – А? Что такое, дружище?

Но Луис не улыбнулся ему в ответ.

– Ничего, – коротко ответил он.

– Ты на меня обиделся? Потому что я орал на тебя? Да? Господи, да у меня глаза были как в огне. Ты мне буквально жизнь спас.

– Да, спас, – механически повторил Луис.

Паркер вдруг почувствовал себя неуютно.

– Эй, да ладно, ну что такого в том, что друзья иногда поорут друг на друга?

А на улице лейтенант Бирнс приложил ко рту мегафон:

– Миранда? Ты меня слышишь?

– Чего тебе надо, сукин сын? – кашляя, проорал Миранда.

– Вот так-то, Миранда. Ты готов выйти? Или нам стрелять?

Молчание. Паркер торопливо вышел из кафе. А Луис все смотрел ему вслед.

– Какого черта он делает? – спросил Паркер у Кареллы. – Почему не ворваться внутрь прямо сейчас? Держу пари, он вряд ли что-нибудь видит.

– Пит не хочет стрелять, пока в этом нет крайней необходимости, – ответил Карелла.

– Почему не пристрелить этого ублюдка? Мы можем войти и разделаться с ним за две секунды.

– Предположи, что он откроет огонь по улице.

– И что?

– Хочешь, чтобы пострадали люди?

– Все, чего я хочу, – прикончить Миранду.

– А что будет после Миранды? – спросил Карелла.

– О чем ты?

– Когда твой личный крестовый поход завершится?

– Какого черта ты…

– Когда ты забудешь побои, которые получил, Паркер?

– Какие побои? Какие?..

– Ты знаешь, о чем я!

– Ладно. Я их не забуду никогда, – выплюнул Паркер. – Понял? Никогда. Я получил урок, приятель, и только кровь…

– Какой урок, Паркер?

– Это научило меня не доверять никому в этом вшивом районе, так что…

– И это также научило тебя бояться, – добавил Карелла.

– Что?

– Ты слышал меня, Энди. Бояться.

– Послушайте, мистер, лучше бы вам заткнуться. Я еще не забыл тот раз, когда вы…

– Когда ты совершишь настоящий арест, Паркер? Когда ты прекратишь бросаться на наркоманов и пьяниц? Когда ты собираешься заниматься настоящими преступниками?

– Я делаю свою работу! – взорвался Паркер. – Я содержу улицы в чистоте!

– Собирая ненастоящий мусор!

– Они все здесь мусор!

– И ты их боишься! Боишься еще раз оказаться избитым!

– Ты сукин сын, я тебя предупреждал…

– Я жду, Миранда! – закричал Бирнс, и спорщики переключили свое внимание на лейтенанта.

Карелла сжал кулаки. Паркер бросил на него полный ненависти взгляд и пошел туда, где стоял Бирнс.

– Так как же, Миранда? Выходи! У тебя нет шансов!

– А какие у меня будут шансы, если я выйду? Ведь старуха умерла, так?

– Какая старуха?

– Та, которую я избил! – выкрикнул Миранда и зашелся в приступе кашля. Потом его голос раздался снова: – Скажи правду, коп.

– Та женщина еще жива, Миранда.

– Я бы не стал ее бить. – Голос Миранды сорвался. – Мне были нужны деньги. Я должен был… – Он замолчал на некоторое время. – Она ведь умерла, да?

– Она жива, я же сказал.

– Ты врешь. Тебе не достать меня отсюда, коп. Думаешь, я сам выйду прямиком навстречу смертному приговору?

– Женщина жива. Если ты вынудишь нас пойти за тобой, шансов у тебя не останется.

– У меня есть для тебя новость, коп. У меня их и не было никогда.

– Ну так сейчас они появились.

– Разве? Как вознаграждение за все то дерьмо, которого я нахлебался от копов с тех пор, когда едва научился ходить?

– Ты хватил через край, Миранда. Давай прекратим болтовню. Да или нет? Ты выходишь с поднятыми руками или мы вышибаем тебя оттуда?

– Хочешь добраться до меня – иди и отрабатывай свою заработную плату.

– Ладно, ты сам нарываешься. Конец разговорам, понял? Мы идем.

– Эй… эй, коп!

– Что?

– Послушай… я… я хочу священника.

– Что?

– Священника. Я… я хочу поговорить со священником.

– Ты выйдешь, если получишь священника?

– Пришлите его сюда. Мне надо поговорить с ним.

– Зачем? Ты ранен?

– Нет, я не ранен. Черт, мне что, нужно федеральное разрешение на священника? Неужели я ничего не могу получить в вашем проклятом городишке без того, чтобы не выклянчивать это?

– Минутку, Миранда. – Бирнс опустил мегафон. – Что думаешь, Стив?

– Это какая-то хитрость, – ответил Карелла.

– Конечно, – согласился Паркер. – Ему не священник нужен, а прикрытие.

– Я знаю, – кивнул Бирнс.

Карелла понимающе посмотрел на лейтенанта:

– Ты думаешь о том же, о чем и я, Пит?

– Да, – ответил Бирнс и снова приложил мегафон ко рту: – Миранда?

– Да?

– Будет тебе священник.

В глазах Зипа было такое выражение, которого Сиксто видеть еще не доводилось. Он изучал лицо вожака и пытался понять, что же это за выражение. Зип выглядел так, словно в любой момент мог заплакать. Лицо залила краска, губы плотно сжаты, глаза часто-часто моргали, как будто он боролся с подступающими слезами. Но в то же время в напряженной спине чувствовалась сила, а в том, как он сжимал-разжимал кулаки, – раздражение.

Они стояли на авеню напротив дома Альфредо. Сейчас ни на одном на них не было пурпурной рубашки. Без этих рубашек они казались четырьмя самыми обыкновенными школьниками, обсуждающими девчонок, баскетбол или плавание. Но их, конечно, занимало убийство.

– Как думаешь, Куч? Там он или нет?

– Не знаю, – не сводя взгляда с дома, ответил тот. – Я уверен только в одном – что он не в церкви.

– А зачем мы сняли рубашки, эй? – поинтересовался Папа. – Мне нравится пурпурная рубашка.

– Сейчас в них ходить опасно, – раздраженно пояснил Зип. – Ты что, не понимаешь, что мы здесь делаем?

– Но мне нравится пурпурная рубашка. Я не понимаю, почему…

– Думаешь, сейчас подходящее время, Зип? – перебил приятеля Куч. – На улицах полно полицейских.

– Это как раз очень подходящее время. Все копы города озабочены лишь Пепе. Мы можем разобраться с Альфи раньше, чем они поймут, что произошло.

– Зачем тогда рубашки, если их нельзя носить? – не унимался Папа.

Зип гневно повернулся к нему. На миг показалось, что он готов ударить его.

– Хочешь провести остаток жизни на Бейли-Айленд?! – заорал он.

– А где это?

– На середине реки Дикс! Это тюрьма. Надень рубашку и можешь считать, что ты уже там.

– А что я такого сделал, а? – заныл Папа. – Почему я должен снять рубашку? Почему меня упекут в тюрьму, если я ее надену?

– О господи, вот и пробуй объяснить что-то этому тупице! Почему бы тебе не убраться туда, откуда ты приехал? – злобно спросил Зип. – Отваливай обратно в Пуэрто-Рико, а? Сделай одолжение.

– Если я вступил в «Пурпурные латинос», – ничуть не смутившись, с тупым упрямством продолжал Папа, – я должен носить пурпурную рубашку. Чтобы каждый знал, кто я. Ты сам так сказал, Зип. А теперь я не могу ее носить. Почему?

– Не пытайся понять это, Папа, – посоветовал Зип. – Просто поверь мне на слово. Сейчас главное – побеспокоиться об Альфи.

– А разве нельзя подождать, Зип? – спросил Сиксто. – Куда торопиться-то? Может, завтра…

Глаза Зипа сверкнули, он снова выглядел так, словно вот-вот заплачет, и в то же время казался сильным и решительным.

– Сейчас! – заявил он. – Сегодня! Я не намерен ждать до завтра! Я хочу стать личностью сегодня!

– Чтобы стать личностью, вовсе не обязательно убивать Альфи, – возразил Сиксто.

– Какой смысл болтать со злодеем. Будто ты не знаешь. Больше это не обсуждается. Все уже решили.

– Кто решил? – спросил Сиксто.

– Я решил.

– Тогда почему бы тебе и не пристрелить его?

Слова сорвались с его губ прежде, чем он успел осознать, что говорит. Между парнями повисло напряженное молчание. Зип сжал и разжал кулаки.

– В чем дело, Сиксто? – тихо спросил он.

Сиксто сделал глубокий вдох:

– Я не думаю, что мы должны убивать его.

– Не думаешь, да?

– Нет.

– Ну, а я думаю, что должны. И точка.

– Это…

– Что – это? – перебил его Зип, разминая кулаки. – Продолжай, закончи.

– Это то, что сделал бы Пепе Миранда, – выпалил Сиксто. – И это то, чего не сделал бы мой отец. Мой отец никогда не выстрелил бы в невиновного.

– А кто такой твой отец? Крутой парень? Ради бога, он же работает на заводе!

– А что плохого в том, чтобы работать на заводе?

– Ты хочешь быть рабочим – вперед. А я не собираюсь горбатиться на заводе!

– А что ты собираешься делать? – спросил Сиксто.

И снова повисла тишина. Было очевидно, что Зип вот-вот разрыдается. Слезы, казалось, готовы были хлынуть из его глаз.

– Ты собираешься все время убивать людей? Это ты собираешься делать? – настаивал Сиксто.

– Послушай…

– Думаешь, это очень здорово – убить кого-то? Мои земляки никогда никого не убивают ни здесь, ни на острове. Так что…

– Ты ищешь неприятностей, – угрожающе проговорил Зип.

– Мы убиваем Альфи. И что? Что это нам дает?

– Ты ищешь неприятностей, – повторил Зип.

– Думаешь, если мы изобьем или убьем кого-то…

– Заткнись!

– …мы действительно станем крутыми парнями…

Зип ударил его внезапно и с неожиданной яростью. Голова Сиксто запрокинулась. Несколько мгновений он, словно боксер, получивший жестокий удар, покачивался, но устоял. Холодно посмотрел на Зипа, провел ладонью по губам.

– Все в порядке? – спросил Зип.

Сиксто не ответил. Куч наблюдал за его лицом, губы его слегка кривились в довольной ухмылке. Папа, казалось, был сконфужен и не знал, улыбнуться ему или нахмуриться.

– Все в порядке? – снова спросил Зип.

Ответа не последовало.

– Все в порядке, – кивнул он. – Обсуждение закончено.

Куч ухмыльнулся. Он был рад, что дисциплину восстановили именно таким образом. Значит, пора действовать.

– Какой наш первый шаг, Зип? – бодро осведомился он.

– Для начала мы должны выяснить, в квартире ли еще Альфи. Папа, ты и Сиксто позаботитесь об этом. Пройдите по коридору и послушайте у двери. Если он там, вы его услышите. Потом возвращайтесь и доложите мне.

– А как мы доберемся до него, Зип? – спросил Куч.

– Нам нужно только выманить его в коридор.

– Но как?

– Я не знаю. – Он помолчал, размышляя. – А разве у него нет приятелей? Папа, например, может позвать его, притворившись кем-то из его дружков.

Куч недоверчиво хмыкнул:

– Альфи одинокий волк.

– Должен же быть кто-то, кому он доверяет, кто-то, с кем бы ему хотелось поговорить… Эй! – Он щелкнул пальцами. Лицо его оживилось. Если он когда-то и выглядел готовым заплакать, то только не сейчас. – Конечно, – продолжил он, – мы уверяем, что хотим быть друзьями, понимаете? Вот наша история. И если в нее поверит посредник, то он сможет сообщить об этом Альфи. Тогда Альфи выйдет в коридор и – бам!

– Да, но кто, Зип? Кто будет посредником? Кому поверит Альфи?

Зип улыбнулся от уха до уха.

– Чайна, – ответил он.

Глава 15

В коридоре дома, где жил Альфредо Гомес, Сиксто вдруг понял, как он должен поступить. Возможно, в нем уже давно зрело решение, он только не отдавал себе в этом отчета. Но теперь понимал, что остановить преступную затею отказом участвовать в ней не получится. Для того чтобы предотвратить убийство Альфредо Гомеса, нужно нечто гораздо большее, чем просто присутствие на улицах большого числа полицейских. Он осознал, что должен перейти на другую сторону и что, как только он на это отважится, ему придется защищаться. Он был, возможно, слишком юн для того, чтобы сделать выбор, который сохранил бы чужую жизнь как его собственную. Но деваться было некуда – он оказался на перепутье и сделал свой выбор. Он должен действовать в соответствии со своим характером и убеждениями. Для Сиксто иного решения быть не могло. Выбор этот был частью его самого, как его рука.

– Папа, – прошептал он.

– В чем дело? – протянул тот.

– Сядь. Я хочу с тобой поговорить.

Мальчики уселись на ступеньках, ведущих на первый этаж. В коридоре было темно и тихо. Большинство обитателей этого дома высыпали на улицу наблюдать за осадой. Но, даже зная, что подслушать его некому, Сиксто шептал. А поскольку шепот штука заразная, Папа шептал тоже. Сидя бок о бок в темном коридоре, мальчишки разговаривали.

– В чем дело? – снова спросил Папа.

– Папа… это… это все ошибка.

– Что – ошибка?

– То, что мы собираемся сделать. С Альфи.

– Зип говорит…

– Папа, пожалуйста. Послушай меня. Пожалуйста.

– Я слушаю, Сиксто.

– Убивать Альфи неправильно, Папа.

– Неправильно? Но Зип…

– Это неправильно! Папа, послушай… послушай, тебе нравится здесь? В этом городе?

– Да.

– Мы приехали сюда… здесь здорово… здесь лучше. Мы не хотим быть такими, как Пепе Миранда!

Папа смущенно медлил с ответом, потом проговорил:

– Пепе Миранда – самое замечательное из всего, что здесь происходит.

– Нет, Папа. Нет. Нам за него стыдно.

Папа помотал головой. Мягко, как отец, объясняющий что-то своему любимому сыну, он накрыл ладонью ладонь Сиксто. А потом очень убедительно заговорил:

– Нет, нет, это ты ошибаешься, Сиксто. Он – самое замечательное, что мы здесь видели.

– Папа, он убивает людей! – возмутился Сиксто, вырывая свою руку.

– Да. Он храбрый.

– Папа, это не…

– Он храбрый человек, – настаивал Папа. – Он продырявил тех полицейских, и он…

– Это не храбрость! Он плохой! Его не волнуем ни ты, ни я, только он сам. Он плохой, он бесчестит наш народ.

– Нет, Сиксто, – медленно покачал головой Папа и вдруг заговорил по-испански.

– Не говори по-испански! – потребовал Сиксто. – Мы здесь, и мы говорим по-английски. – Он помолчал. – Папа, ты понимаешь, что я говорю?

Папа ответил по-испански.

– Нет! Не говори на испанском!

– Почему я не могу говорить по-испански? – возмутился Папа.

– Папа, послушай меня, – в отчаянии упрашивал приятеля Сиксто. – Мы не должны убивать Альфи.

– Конечно, должны, – закивал Папа.

– Нет. Нет. Мы убьем его, и это будет ошибка. Мы совершим большую ошибку. Как Зип. Как Пепе.

– Зип купил мне мороженое, Сиксто, – сказал Папа.

– Папа, он плохой.

– Зип? Плохой?

– Да, да.

– И Пепе?

– Да, и он тоже.

– Нет, – возразил Папа, глядя на приятеля исподлобья. – Зип говорит, он хороший.

Сиксто начало трясти. Он не хотел ходить с этого козыря, но он видел, что Папа непрошибаем, так что ничего другого не оставалось.

– Папа, ты думаешь, я хороший?

– Да.

– А я сделал бы что-нибудь плохое?

– Нет. Не думаю.

– Папа… – Он сделал глубокий вдох. – Папа, тот, кто позвонил в полицию… и сказал им, где Пепе… это… это был я. Я им позвонил.

В коридоре наступило молчание. И Сиксто сейчас же почувствовал, что совершил ужасную ошибку, что он открыл секрет, который следовало бы утаить.

Папа, не мигая, таращился на него.

– Ты сказал им про Пепе? – изумленно переспросил он.

– Да.

– Ты знал, где он?

– Я видел его вчера. Узнал по фотографии в газете. Весь день я думал об этом. А потом решил… решил, что лучше будет рассказать.

– Но… но… это же предательство, Сиксто.

– Нет.

– Ты выдал им Пепе!

– Да.

– Зачем? Зачем ты это сделал?

– Потому что он плохой.

Папа умолк надолго. Потом поскреб голову и сказал:

– Если Пепе плохой, почему тогда Зип говорит…

– Просто Зип хочет походить на бандита. Он думает, что убийство сделает его большим человеком. Но ты по-настоящему большой и взрослый, когда позволяешь каждому жить своей жизнью. Папа, послушай. Пожалуйста. Пожалуйста, послушай. – Внезапно он почувствовал, что готов разреветься. Схватив Папу за руку, он горячо зашептал: – Папа, если мы сейчас ступим на эту дорожку, мы никогда не остановимся, ты слышишь?

– Слышу. Да, да.

– Мы пойдем этим путем и станем такими, как Зип. И тогда нашим семьям будет стыдно за нас. Мы сделаем плохо всем.

– Да, да, правильно… Зип плохой?

– Верно, друг, верно.

Пытаясь свыкнуться с новой мыслью, Папа сказал:

– Но он купил мне мороженое… – Между его бровями залегла складка, в глазах застыло изумление. После длинной паузы он проговорил: – И Пепе тоже плохой?

– Да.

– Сиксто… ты один так думаешь? Или все тоже так думают?

– Все, Папа. Все на улицах.

– Я… Сиксто… я хочу быть таким же, как все в этом городе. Но Зип говорит…

– Папа, мы сильные только тогда, когда совершаем правильные поступки.

Тот снова впал в задумчивость. Пожав плечами, он повернулся к Сиксто:

– Я… я не хочу быть плохим парнем, Сиксто.

– Конечно, не хочешь.

– Я хочу быть хорошим.

– Да, да.

Он снова пожал плечами:

– Я не знаю, как сказать это по-английски.

– Ты со мной, Папа?

Папа расплылся в улыбке:

– Да, я с тобой, Сиксто. – Он продолжал улыбаться. – Сиксто? – Он помолчал. – Мы хорошие парни, Сиксто?

– Да, Папа, – мягко подтвердил Сиксто. – Мы хорошие парни.

И тут на улице появились другие хорошие парни.

Их было двое. Один детектив – лейтенант по имени Питер Бирнс. Другой – священник по имени Стив Карелла.

Карелла чувствовал себя полным идиотом. Он чувствовал себя не в своей тарелке и в доме священника, пока они беседовали с отцом Донованом и преподобный убеждал их в том, что полицейские планируют мероприятие, которое подорвет веру человека в Господа.

– Этот человек ни во что не верит, – возражал Бирнс. – Священник нужен ему по одной-единственной причине. Он хочет использовать его как щит, чтобы прорваться и скрыться.

– Откуда вы знаете?

– Знаю, – твердо заявил Бирнс. – Поверьте мне на слово. В последний раз Пепе Миранда был в церкви в день своего крещения.

– Может быть, он хочет умиротворения.

– Отец, я уважаю вашу позицию, поверьте мне. Но я думаю, что знаю об этом человеке немного больше, чем вы. А теперь позвольте мне взять одну из этих черных штук, как вы их называете…

– Ряса.

– Да, рясу, или нам придется отправляться куда-то в другое место, чтобы раздобыть ее. Это займет какое-то время, и Миранда вполне может успеть застрелить кого-нибудь еще. Теперь все зависит от вас.

– Предположите, что его просьба встретиться со священником искренна.

– Тогда я сразу же выйду из квартиры, приеду сюда, верну вам эту…

– Рясу.

– Рясу, и вы сами сможете отправиться к нему. Подходит?

– Звучит неплохо. – Отец Донован оценивающе оглядел Бирнса. – Моя одежда не подойдет вам, лейтенант.

– Я влезу.

Отец Донован покачал головой:

– Нет. Вы весите, пожалуй, фунтов на тридцать больше меня. Вам будет слишком тесно.

– Отец, мы ужасно спешим. Пожалуйста, нельзя ли…

– Кроме того, – вступил в разговор Карелла, – тебе нельзя туда идти, Пит.

– Почему?

– Ты слишком долго вел с ним переговоры. Если в мегафон начнет говорить кто-то другой, Миранда заподозрит неладное. Тебе придется остаться на улице и продолжать с ним переговоры.

– Я пойду к нему, – настаивал Бирнс. – Я не стал бы просить об этом никого другого…

– Ряса будет тебе мала, – упорствовал Карелла.

– Да черт с ней… простите, отец.

– И Миранда почувствует, что ты подсадной, – продолжал Карелла.

– Меня не волнует, что он…

– Так что лучше пойду я. Мы с отцом Донованом почти одного роста.

– Стив, ты не можешь…

– Все, договорились, – закончил Карелла.

– Стив…

– Что?

– Я… ничего. – Он помолчал. – Он ведь убийца.

– Я знаю.

– И это была моя идея…

– Это была наша идея. Мы придумали это одновременно, Пит. Помнишь?

– Если ты получишь пулю, проклятый дурак…

– Я уже как-то получал пулю, – напомнил Карелла.

Мужчины минуту-другую смотрели друг на друга.

– Ладно, – вздохнул Бирнс. – Где ряса, отец?

И вот теперь, шагая по улице, Карелла чувствовал себя круглым дураком. Если Пепе Миранда и не был в церкви со дня своего крещения, то Стив заглянул туда один раз – нет, не для молитвы, по делу вскоре после своей конфирмации. Вышагивая по улице в длинной черной рясе священника, ощущая, как давит на живот под рясой пистолет, и стараясь выглядеть благочестивым, он чувствовал себя недотепой, клоуном. Вокруг его правого запястья были обмотаны четки. Он торопливо перевесил их на левую руку, поскольку правая должна быть свободной на всякий случай.

– Каков план? – спросил он у Бирнса.

– Я скажу Миранде, что привел священника. Возможно, он высунется в окно – проверить. Ты войдешь.

– И что потом?

– Если он захочет исповедаться или что-нибудь в этом роде, исповедуй его. Следи за ним, и, если он повернется к тебе спиной, не зевай – как следует долбани его.

– Но ты сказал отцу Доновану…

– Да, я солгал в церкви, – согласился Бирнс. – Да и Миранде вовсе не нужна исповедь, Стив. Он намерен схватить тебя в ту же минуту, как только ты войдешь в квартиру, и использовать как щит, чтобы выбраться из нее.

– И что я должен делать? Дождаться удобного случая и потом…

– Не предпринимай ничего. Позволь ему вывести тебя, а за дверью уже будут ждать наши люди. Как только он ступит на улицу, тебе надо резко нагнуться. – Бирнс помолчал. – Я был бы счастлив сделать это сам, Стив.

– Почему? – усмехнулся Карелла. – Потому что он может меня убить? Боже мой, стоит ли беспокоиться об этом.

– А ты, значит, об этом не беспокоишься, а?

– Ты разве не слышал того репортера, Пит?

– О чем ты?

– Жизнь – штука дешевая, – ответил Карелла.

Они подошли к полицейской машине. Бирнс потянулся за мегафоном.

– Ты готов, Стив?

– Готов, всегда готов.

– Стив, мы начнем стрелять сразу, как только он покажется из двери. Стрелять могут и сзади, но я не могу гарантировать, что все выстрелы будут совершены как на учениях в академии. Как только вы выйдете, бросайся на тротуар.

– Ладно.

– Удачи.

– Спасибо. – Карелла помолчал. – Думаешь, он захочет немного помолиться?

Бирнс пожал плечами.

– У тебя же есть четки. Воспользуйся ими. Удачи, – снова пожелал он.

– Ну хорошо – за дело, – подытожил Карелла, – пока я не струсил.

Бирнс приложил мегафон к губам и подул в него.

– Миранда? – позвал он. Ответа не последовало. – Миранда! – Снова молчание в ответ. – Миранда, это лейтенант Бирнс. Ты меня слышишь?

– Слышу. Что?

– Мы привели священника.

– Где он? Пусть выйдет на открытое место. Я хочу посмотреть на него.

Карелла кивнул Бирнсу и сделал глубокий вдох. Потом медленно вышел на середину улицы.

– Ты не увидишь его, если не выглянешь, – заметил Бирнс.

Молчание. Внезапно в окне показалась голова Миранды. Он смотрел не дольше секунды, потом снова исчез из вида. Даже за это короткое время Бирнс и Карелла успели разглядеть, что глаза его опухли, а лицо в красных пятнах.

– Ладно! – прокричал Миранда. – Пусть заходит!

– Не так быстро, Миранда, – ответил Бирнс, а сам размышлял: «Я должен сделать так, чтобы все выглядело правдоподобно. Он знает, что мы не стали бы присылать к нему священника только для того, чтобы тот исповедовал его. Он знает, мы бы догадались, что он пошел на хитрость. Он знает, что мы не глупцы».

– Что еще? – спросил Миранда.

– Священник останется там, где он стоит, если ты не дашь мне обещание, – сказал Бирнс.

– Ну вот, приехали! – ворчливо отозвался Миранда, и в толпе раздались смешки.

– Да, приехали, Миранда. Я не могу прислать к тебе человека, которого ты способен использовать как щит, чтобы выйти из квартиры.

– Ты что, думаешь, я совсем отморозок?

– Мне ответить на этот вопрос? – поинтересовался Бирнс, и в толпе опять захихикали. Дела пошли неплохо. Никаких грубостей. Просто перепалка двух приятелей, как в телепередаче.

– Ладно, коп, чего ты от меня хочешь?

– Первое: я посылаю невооруженного человека, который считает, что видит в тебе лишь создание Божие. Я хочу, чтобы ты уважал это, Миранда.

«Господи, прости меня», – подумал в смятении Бирнс.

– Ладно, ладно.

– Второе: я хочу, чтобы ты поговорил с ним о том, как тебе выбраться из этой заварухи. Я не знаю, зачем ты хочешь видеть его, и меня это не волнует. Но пообещай мне, что ты поговоришь с ним о том, как тебе выбраться.

– Это все?

– Так у меня есть твое обещание?

– А почему ты думаешь, что я сдержу его?

– Это ведь человек от Бога, Миранда.

– Ладно, ладно, обещаю.

– Вы слышали его, отец? – спросил Бирнс Кареллу.

– Слышал, – ответил тот.

– Можете войти в здание, как только захотите.

Карелла кивнул, сделал еще один глубокий вдох, направился прямо к дому и без колебаний вошел внутрь.

Бирнс опустил мегафон, посмотрел на часы и сказал капитану Фрику, что ему нужно четыре лучших стрелка, которых только можно найти. И, немножко удивляясь себе, стал тихо молиться.