Текст книги "Смотри, как они умирают"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 6

Девушке, вышедшей из бара, было не больше девятнадцати. Несмотря на жару, на ней были свитер и теплая юбка, которые почти скрывали ее стройную, женственную фигурку. У нее были черные волосы и темные глаза. Она достала из сумочки ключ и уже собралась запереть дверь, когда Джефф спрыгнул с табурета и выбежал на улицу.

– Привет! – обратился он к девушке.

Та удивленно обернулась, широко раскрыв глаза – таких темных глаз Джефф не видел ни разу в жизни.

– О! – выдохнула она, губы ее при этом мило округлились и затем медленно приняли свою обычную форму, пока девушка не сводила изумленного, любопытного взгляда с молодого человека, ожидая, когда он заговорит.

– Я ждал вас все утро, – сообщил ей Джефф. – Вы там были одна все это время?

– Да? – Это слово она произнесла с вопросительным выражением, словно ожидая продолжения его речи. Но он молча смотрел на нее.

На него медленно снисходило озарение. Он начал осознавать, что более красивой девушки не встречал никогда в жизни, и осознание этого заставило его потерять дар речи. Девушка ждала. А Джефф продолжал стоять столбом. Наконец она бросила ключ в сумочку, недоуменно пожала плечиками и пошла было прочь, но Джефф быстро загородил ей дорогу.

– Эй, куда вы идете? – спросил он.

– Домой.

– Почему? Я же только что нашел вас.

– Мне надо переодеться, – пояснила она.

– Что до меня, вы прекрасно одеты, – возразил он, обводя взглядом ее стройную фигурку, на мгновение остановившись на мягкой округлости ее грудей, спрятавшихся под голубым свитерком, и перескочив на изгиб бедер под черной юбкой.

– Мне надо переодеться, – повторила она неуверенно, заметно смущенная его пристальным взглядом.

– Ну и что, ведь это может подождать, правда? – настаивал он.

Девушка, видимо, изумилась еще больше.

– Чего вы хотите?

– Ну… э-э… а вы не знаете?

– Нет? – Девушка снова повысила голос в конце слова так, что оно прозвучало как вопрос.

– Ну… я разговаривал в баре с одним парнем прошлой ночью. Вернее, рано утром. В центре города. В баре.

– Да?

– И он сказал, что я могу прийти сюда.

– Для чего?

– Он сказал, что здесь я смогу найти вас, – пояснил Джефф, не сводя с нее глаз и думая: «Ну, конечно, он не сказал, что именно тебя, потому что разве можно ожидать, что тебе явится такое чудо, никто не ожидает встретить никого похожего на нее за всю свою жизнь».

– Он так не говорил, – возразила девушка.

– Да, да, он сказал именно так, – настаивал Джефф.

– Как его зовут? Этого человека, который рассказал вам обо мне?

– Я не помню. – Джефф помялся. – Я был пьян.

– И сейчас вы пьяны?

Он несмело улыбнулся:

– Трезв как судья.

– И тот парень рассказывал вам обо мне? Он уверял, что вы найдете именно меня?

– Ну… не совсем. Я имею в виду, я не ожидал найти… такую красивую девушку, как вы. Но он сказал…

– Что дословно он вам сказал?

– Он сказал, что в центре…

– Так?

– …мне стоит отыскать заведение «Ла Галлина».

– «Ла Га…» – Она замолчала и посмотрела на него более внимательно. – Ясно. Да. Теперь я понимаю.

– Хорошо. Я признаю, что вы особенная. Я имею в виду, что обычно не ожидаешь… понимаете, я не пытаюсь сказать ничего плохого… но… э-э… знаете, вы необыкновенная. Вот. Найти такую красавицу…

– Спасибо, – отозвалась девушка. Улыбнулась. – Я думаю, вы ошиблись.

– Это ведь «Ла Галлина», разве нет? – спросил Джефф, глянув на блестящие буквы вывески.

– О да. Это «Ла Галлина».

– И вы вышли оттуда, так?

– Да, несомненно.

Глаза ее как-то странно блестели. Он посмотрел на нее внимательнее и вдруг осознал, что она с трудом сдерживает смех.

– Вы тут работаете? – продолжал расспрашивать он. – Так ведь?

– Работаю.

– Ну и что тут смешного? – Он уже начал сердиться.

Девушка все же сдержала смех.

– Ничего, – ответила она. – Ничего.

– Ну, тогда все в порядке, – немного успокоился он.

– Да, все в порядке, – согласилась она.

Они стояли и смотрели друг на друга, Джефф все пытался понять, что же такого происходит забавного, а девушка все сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

– Ну? – наконец произнес он.

– Ну – что?

– Пойдем в постель.

– Вы и я?

– Ну конечно, вы и я. А кого же, по-вашему, я имею в виду?

Девушка покачала головой:

– Нет. Я так не думаю.

И она пошла было прочь, но он схватил ее за руку:

– Почему нет?

– Ну… – Она явно была готова расхохотаться. Несколько мгновений поразмыслила, потом ответила: – Кажется, мне не нравятся моряки.

– Тут вы ошибаетесь, – усмехнулся Джефф. – Лучшие мои друзья как раз моряки.

– Нет, – снова покачала головой девушка. – Нет. Простите. Только не моряк.

На его лице появилось разочарованное выражение, и девушка поспешно добавила:

– Кроме того, я слишком дорога.

– Дорога?

– Да, моя цена высока. Мой… э-э… гонорар? – Она произнесла это с вопросительным выражением, точно хотела, чтобы он поправил ее, если она ошиблась в определении.

– И насколько она высока? – поинтересовался Джефф, уже готовый начать торговаться.

– Очень высока, – твердо ответила девушка. – Больше, чем вы зарабатываете в неделю.

– Ну сколько конкретно?

– Очень, очень много.

– Сколько? Вы что, не можете мне сказать? Боже, что за странное поведение для…

– Я уже вам сказала. Очень, очень дорого. – Казалось, она исчерпала запас слов. Некоторое время она словно боролась с собой, потом с безнадежностью в голосе спросила: – Сколько самое большее вы можете заплатить?

– Двадцать. Но это было на побережье. На побережье…

– Я стою гораздо дороже, – быстро проговорила она с видимым облегчением.

– Сорок?

– Больше.

– Сто? – со страхом спросил он.

– О господи! – сверкнув глазами, воскликнула девушка. – Я что, похожа на уличную потаскушку?

– Э-э… нет-нет, – торопливо заверил ее он, – вовсе нет. Но сто долларов, боже, я…

– Я не говорила «сто». Я сказала «больше».

– У меня нет даже двадцати, – сник он. – Понимаете, я играл в покер и…

– Ну что ж, есть ведь и другие девушки, – отрезала она. – До свидания.

Она развернулась на каблуках и пошла прочь. Джефф все смотрел ей вслед и вдруг закричал:

– Эй! Подождите! – и побежал за ней.

– Что такое?

– Послушайте, не можем ли мы это обсудить?

– Зачем?

– Ну… вы очень красивая.

– Спасибо.

– Я именно это и имею в виду. Я говорю это вовсе не для того, чтобы вы… – Он осекся. – Я именно это и имею в виду.

– Почему ты не идешь домой, моряк? – мягко спросила она, на лице ее отразилась нежность, и ему вдруг захотелось поцеловать ее прямо здесь, на улице.

– Домой? Черт, я живу в Колорадо. Не могли бы мы все же обсудить это?

– Моряк…

– Джефф.

– Хорошо. Джефф, я работаю несколько по другому профилю. Тот парень послал тебя не ко мне.

– А?

– Я работаю поваром в «Ла Галлине» и еще в нескольких других барах. Я готовлю для них.

– Вы го… ох… – Он помолчал. – Так вы были там…

– Чтобы подготовить все к их открытию, – кивнула девушка.

– Ox… – Он снова помолчал. – И все эти разговоры о цене…

– Да. Я морочила тебе голову.

– Ну, тогда все нормально. – Он серьезно посмотрел на нее. – Вам известно, какая вы прекрасная?

– Спасибо.

– Но… вам надо торопиться?

– Я должна переодеться. Я собираюсь пойти в церковь.

– Я пойду с вами, – быстро проговорил он.

– Вы католик?

– Пресвитерианец. Я все равно пойду. Во флоте я бывал на службах разных религий, так что теперь я вроде эксперта. Понимаете, я делаю это, чтобы ускользнуть с работы. Вообще, было бы там поменьше работы и побольше религии.

Девушка пожала плечами:

– Я чувствовала бы себя странно.

– Вы так религиозны? Да?

– Полагаю, что так. Да.

– Ну, мне кажется, церковь не рухнет, если я в нее войду. Поверьте. Я был в католических церквях раньше. Там хорошо служат. – Он покивал, размышляя о разных службах, на которых бывал раньше.

– И все же я буду чувствовать себя неуютно. – Девушка в нерешительности посмотрела на него и сделала легкое движение в сторону.

– Послушайте, – остановил он ее. – Послушайте… не уходите.

– Почему?

– Я не знаю.

– Вы найдете чем заняться, – улыбнулась она. – «Ла Галлина» откроется около полудня.

– Ну, это… знаете, это не важно.

– Разве?

– Да, абсолютно не важно, – твердо сказал он. – Послушайте, не могли бы вы… не могли бы вы остаться со мной?

Девушка взглянула на часы.

– Мне надо идти, – ответила она. – Я хочу успеть на одиннадцатичасовую службу.

– Вы встретитесь со мной после службы?

– Зачем мне это?

– Мне бы очень хотелось. А вы не хотите?

Девушка помешкала с ответом, потом все же решилась:

– Да, хочу.

– Тогда почему нет?

– Вы с корабля?

– Да. Послушайте, вы…

– С какого?

– С эсминца.

– Он большой?

– Очень большой. Так вы встретитесь со мной?

– Почему ты хочешь встретиться со мной? Разве тебя не ждет дома девушка?

– У меня была девушка, да, но больше уже нет. А у вас… у тебя… есть парень?

– Нет.

– Это хорошо. Здорово. – Он улыбнулся.

– Да, – кивнула она и улыбнулась в ответ.

– Так мы… мы встретимся?

– Если я… мы не могли бы пойти куда-нибудь в другое место?

– Если хочешь.

– И куда же?

– Я плохо знаю город.

– Значит, надо уйти подальше отсюда.

– Ясно. Понимаешь, если бы мы были в Колорадо, я повел бы тебя в горы. Мы бы устроили пикник. Мы поехали бы на машине. У меня «форд» тридцать седьмого года.

– Какого цвета?

– Желтого. Я сам его красил.

– Я так и знала, что желтого, – сказала она.

– Да? Откуда?

– Желтый или красный – я сразу почему-то подумала об этих цветах.

– А знаешь, я ведь собирался покрасить его в красный, но в «Дженкинс» – это магазин – не оказалось красной краски. Так что я взял желтую.

– Ты живешь в маленьком городе?

– Флетчер-то? Ну, знаешь, не такой уж он и маленький.

– У тебя там квартира?

– Да, нет вообще-то.

– Почему ты уехал из дома?

– Хотел посмотреть мир, – ответил он, но тут же понял, что с этой девушкой надо разговаривать не так. С ней надо говорить прямо или не говорить вовсе. – Меня все равно призвали бы, – признался он, – поэтому решил, что лучше уж сам пойду во флот. Так что я завербовался. – Он пожал плечами.

– А мир? Ты его увидел?

– Небольшую часть.

– Ты был в Пуэрто-Рико?

– Нет. А ты?

– Нет. Наверное, там красиво. Я родилась здесь. Я даже за городом никогда не была. – Она помолчала. – Ах да, однажды я ездила на свадьбу в Пенсильванию.

– Тебе понравился бы мой город, – сказал он. – Правда.

– Я знаю, что понравился бы.

Они замолчали. Она смотрела на него, и он вдруг почувствовал себя ужасно неуверенно, как будто он вдруг стал гораздо моложе, чем был на самом деле. Очень тихо он попросил:

– Давай встретимся после службы. Пожалуйста.

– Если мы встретимся, можем пойти в парк, – предложила она. – Там нет гор, но пикник мы вполне можем устроить. Там есть деревья.

– В любое место, куда скажешь. Только… знаешь… у меня всего восемнадцать долларов. Так что рассчитывать мы можем только на них. Хорошо?

– Хорошо, – кивнула девушка.

– Значит… ты встретишься со мной?

– Да.

– Послушай, я… Я буду ждать тебя здесь. Прямо на этом месте. Я не сойду с этого места. Пока ты не вернешься.

– Нет, здесь не надо. Когда «Ла Галлина» откроется, здесь будут стоять девушки. Прямо на тротуаре. Так что не здесь.

– Тогда у кафе. Подойдет? На углу.

– «Кафе Луиса»? Хорошо.

– Во сколько?

– Служба закончится без четверти двенадцать. Я соберу поесть и…

– Эй, тебе вовсе не обязательно это делать.

– Мне так хочется.

– Хорошо.

– Значит, мне надо будет забежать домой. Тогда в двенадцать? Подойдет?

– Отлично. Послушай, мне жаль, что я не так о тебе подумал…

– Ничего страшного. В двенадцать?

– В двенадцать.

– Хорошо. – Несколько мгновений она пристально смотрела на него. – Жди меня.

– Буду.

Она развернулась и пошла по улице, все быстрее и быстрее, не оборачиваясь, словно знала, что он смотрит ей вслед, словно зная, что он вот-вот окликнет ее. Когда он это сделал, она тут же обернулась.

– Эй!

– Да?

– Поторопись. Пожалуйста, ладно?

– Да, – кивнула она, махнула ему рукой и пошла дальше.

– Эй! – снова позвал он.

– Да?

– Я даже не знаю, как тебя зовут!

– Что?

– Имя! – прокричал он. – Как твое имя?

– О. – И девушка хихикнула.

– Ну? И как же?

– Чайна! – крикнула она в ответ и побежала по улице.

Глава 7

Жара странная штука.

Как и любовь, она может толкать человека на непредсказуемые поступки. Как и любовь, она может быть давящей, беспощадной, убивающей всякое желание шевелиться, пока в один прекрасный день это не приводит к взрыву страсти. «Я ударил его тесаком, потому что было жарко». В этом предложении звучат объяснение и извинение. Было жарко. В этих двух словах содержится все. Было жарко, так что я не в ответе за свои действия, знаю только, что было жарко, и весь длинный день я мучился, я едва мог дышать – такое было пекло, а он сказал мне: «Кофе слишком крепкий», и я ударил его тесаком. Жарко было, понимаете.

Пожатие плечами.

Понимаете вы? Было жарко.

И, как и любовь, жара может порождать другое чувство, чувство, которое – как ни смело это звучит – может быть описано как единение, знание, что человеческое бытие в этот день, в этот невыносимо жаркий день одинаковое у всех. Жара становится узами, прочными, как железобетон. Вы ненавидите цвет моей кожи? Это очень интересно, но, бог мой, как же жарко, мы и потеем одинаково. Вы любовник моей жены? Это непростительно, но все же давайте вместе выпьем пива, чтобы было не так чертовски жарко, а разберемся как-нибудь потом.

Жара, как и любовь, плоха, если не говорить о ней. Любовники ищут, кому рассказать о своих пассиях, распутники хвастаются своими похождениями, шестнадцатилетний заводила, душа компании, проводит часы у телефона, описывая товарищам по футбольной команде свой первый поцелуй – о любви надо говорить.

Лейтенант Питер Бирнс вышел из своего кабинета, желая поговорить о жаре. Это был плотно сложенный мужчина с седеющими волосами и серо-голубыми глазами. Ему хотелось верить в то, что он потеет куда больше других людей. Ему нравилось верить в то, что жару организовали специально для него адские силы и послали ее на землю для того, чтобы помучить его лично. Он не смог бы объяснить, почему такая участь выпала именно ему, но знал, что в жару страдает больше, чем имеет право страдать любой нормальный человек.

В комнате детективов стояла тишина. Стив Карелла, закатав рукава рубашки, сидел за своим столом и читал рапорт из ФБР о подозреваемых взломщиках. Бирнс подошел к зарешеченному окну и посмотрел на улицу. Машины, люди – все казалось внезапно превращенным в пластиковый транспарант и подвешенным во времени и пространстве.

Бирнс вздохнул.

– Жарко, – констатировал он.

– Мм… – отозвался Карелла.

– Где все?

– Бакер на ограблении, Эрнандес разбирается с жалобой, а Клинг… – Карелла пожал плечами. – Он вроде в засаде, так?

– Дело с магазином?

– Думаю, да.

– Точно, – вспомнив, подтвердил Бирнс. – Парень, который продает кокаин по поддельным рецептам. – Он удрученно вздохнул. – Вряд ли негодник проявится. В такую-то жару.

– Может, и нет, – отозвался Карелла.

– Всегда я выбираю не то время для отпуска, – пожаловался Бирнс. – Мы с Генриеттой не один месяц пытались вычислить правильное время. Я старший офицер, так что у меня привилегия первого выбора. И что? Я всегда ошибаюсь с хорошей погодой примерно на месяц. Стоит такая жара, что даже думать невозможно, потом наступает время моего отпуска, и начинается: или дожди, или постоянная хмарь, или, еще хлеще, из Канады приходит циклон со снегом. И такая ерунда каждый год. – Он помолчал несколько мгновений. – Н-да, каждый год. Хотя один раз отпуск удался. Мы ездили в Вайнярд. Погода тогда стояла отличная. – Он покивал, вспоминая.

– В любом случае отпуск не удается, – посетовал Карелла.

– Да? Это как так?

– Не знаю. Обычно у меня уходит пара недель на то, чтобы успокоиться, и как раз тогда, когда я начинаю расслабляться, приходит время выходить на работу.

– В этом году собираешься куда-нибудь?

– Вряд ли. Дети слишком маленькие.

– И сколько же им? – полюбопытствовал Бирнс.

– В июне исполнился год.

– Господи, вот время-то летит, – посетовал Бирнс и замолчал.

Лейтенант размышлял о том, что время пролетает, о собственном сыне, о том, что Карелла ему тоже вроде сына, а участок вроде семейного дела – как, например, кондитерский или бакалейный магазин, о том, как хорошо, что Карелла работает с ним.

– Что ж, разговорами о жаре делу не поможешь, – заключил Бирнс и снова вздохнул.

– Иногда… – начал было что-то говорить Карелла, но тут зазвонил телефон. Он снял трубку. – 87-й участок, детектив Карелла.

Голос на другом конце заявил:

– Я знаю, где скрывается Пепе Миранда.

Они увидели Сиксто, когда он выходил из аптеки. Лицо его пылало. Казалось, он готов расплакаться. Он часто моргал, как обычно делают, когда хотят отогнать подступающие слезы.

– В чем дело? – осведомился Зип. Он беспристрастно изучал Сиксто, словно на самом деле его не особенно интересовало, что же произошло с приятелем. – Твое настоящее состояние каким-то образом связано со мной? – с подозрением спросил он.

– Нет, – ответил Сиксто.

– Ты выглядишь так, словно кто-то огрел тебя бейсбольной битой.

– Нет.

– А что ты делал в аптеке?

– Купил колы. Пить захотелось.

– А я думал, что велел тебе следить за домом Альфи.

– С того места, где я сидел, было видно его дом, – попытался оправдаться Сиксто.

– Мы достали стволы, – ухмыльнулся Папа.

– Айда, – скомандовал Зип. – Куч собирает парней. Мы встретимся с ним у кафе.

Они пошли по авеню, в середине – Зип, по бокам – Сиксто и Папа. С ними Зип чувствовал себя уверенно. Он твердо шагал, расправив плечи и подняв голову, зная, что эти парни его команда, испытывал дружеское расположение к ним, чувствуя, что они связаны неразрывными узами, которые он не смог бы описать, даже если бы очень захотел. В ощущении этом не было никакой логики, потому что Зип осознавал, что он совсем не такой, как Сиксто или Папа. Один – маменькин сынок, а другой – недоумок. Но все же он не смог бы отрицать, что испытывает эмоциональное удовлетворение, шагая по авеню с этими двумя парнями – чем не генерал со своими адъютантами. Он верил, что его авторитет сильно окрепнет после того, как они прочистят мозги Альфредо Гомесу. Тут выражение «прочистят мозги» потускнело, и он очутился лицом к лицу с другим словом, куда более сильным и страшным. Убить. И от этого никуда не деться. Убить. Он мысленно повторил это слово. Убить. Мы убьем Альфредо Гомеса. Убьем.

К тому времени, когда они дошли до кафе, это слово стало значить для него не больше чем выражение «прочистить мозги». Куч уже ждал их. Он и два маленьких мальчика. Паркер, коп, уже ушел, а моряк все еще сидел в кафе, возможно, ждал, когда откроется «Ла Галлина», ждал юную испанку. Сначала эта идея понравилась Зипу. Он почувствовал гордость, догадавшись, почему моряк пришел именно сюда, поняв, что страсть его могла удовлетворить только горячая испанка. И тут же гордость его сменилась раздражением, и он мрачно подумал, что моряку здесь не место, он не имеет права изливаться в испанских девушек, словно канализационная труба в реку. Он нахмурился и злобно уставился в спину моряку, потом подошел к Кучу и его юным спутникам.

Один из мальчишек был одет в джинсы и белую, пропитанную потом тенниску. С носа у него текло, и он то и дело вытирал его тыльной стороной ладони, больше размазывая сопли по лицу. Ему было восемь лет.

Другой на год старше. На нем были шорты цвета хаки и синяя спортивная рубашка с короткими рукавами. На левом рукаве красовались нашивки сержанта армии. Он шаркал по тротуару ногой, словно стараясь стереть с асфальта что-то написанное мелом.

– Вот эти мальчишки? – спросил Зип.

– Надежные ребята, – ответил Куч.

Зип взглянул на того, у которого текло из носа.

– Тебя как зовут, малыш?

– Чико.

– А тебя? – повернулся он к другому.

– Эстебан, – ответил тот, продолжая стирать ногой с асфальта воображаемый мел.

– Куч все вам объяснил?

– Да, – шмыгнул носом Чико.

– Ты и Эстебан будете стоять по обеим сторонам лестницы. Будете прятать под рубашками пистолеты до тех пор, пока на сцене не появимся мы. Тогда отдадите их нам и останетесь где-то поблизости. Когда мы закончим, мы вернем пистолеты вам, и тут уж вы смывайтесь побыстрее. Сделаете?

– Да, я понял, – кивнул Чико.

– Да, да, – эхом отозвался Эстебан, нервно шаркая ногой. Похоже, он никак не может решить, то ли пуститься в пляс, то ли начать сердито топать. Нога его продолжала нервно выписывать круги по тротуару.

Зип глянул на часы:

– Так, вот-вот загудят колокола. Это будет первый сигнал к одиннадцатичасовой службе. Вы, малыши, не высовывайтесь, пока не услышите звон. Мы подойдем к углу в одиннадцать тридцать. Будьте готовы встретить нас. Вы меня слышите?

– Зип, а когда мы вырастем, ну, я и Эстебан, – сказал Чико, – ты примешь нас в свою банду, правда?

Зип усмехнулся и легонько притронулся к волосам мальчугана.

– Когда подрастете – конечно. А сейчас держите для нас пистолеты наготове.

– Я знаю, как стрелять, Зип, – не унимался Чико. – Я знаю, как надо хорошо стрелять.

Зип громко рассмеялся:

– Не в этот раз, Чико. У тебя еще есть время, чтобы…

Неожиданно громко прозвонили колокола и тут же затихли. Кто бы ни дернул за канат, это был фальстарт, возможно, канат выскользнул из рук звонаря, а возможно, у него свело судорогой пальцы. Как бы то ни было, тяжелое, гулкое «боммм» металла о металл прозвучало, вибрируя, и постепенно затихло. Мальчишки стояли в молчании, напряженно ожидая продолжения. И колокола ожили снова, их звон плыл в раскаленном июльском воздухе, сообщая людям о скором начале мессы, разливаясь по улицам, проникая в открытые окна, призывая в церковь прихожан и Альфредо Гомеса, независимо от того, что ждало его на ее ступенях.

– Вот оно, – облегченно выдохнул Зип.

Сунув руку за пазуху, он один за одним принялся выуживать пистолеты из-под рубашки. Джефф, сидевший в кафе, обернулся на звук колоколов, думая о Чайне, о ее улыбке. Он увидел, как первый пистолет перекочевал из руки Зипа в перемазанный соплями кулачок Чико. Не успел он моргнуть, как малыши спрятали все пистолеты за ремни своих штанов, выпустив сверху рубашки.

– Отлично, пошли, – скомандовал Зип.

Мальчишки усмехнулись ему в ответ, кивнули и побежали по улице. Джефф нахмурился. Резко развернувшись на табурете, он вернулся к своему кофе. Звон колоколов затих. Из дома напротив торопливо вышел старичок, остановился, одернул пиджак и заспешил в сторону церкви.

– Спокойное воскресенье, – заметил с улыбкой Луис, обращаясь к Джеффу.

Джефф промолчал. Четверо парнишек в пурпурных рубашках заняли позицию неподалеку от музыкального автомата. На улице снова воцарилась тишина. Шумная, наполненная людьми улица всего за несколько секунд перевоплотилась точно так же, как актер в водевиле щелкает пальцами и мгновенно превращается в клоуна, еще щелчок – и он уже во френче, а под носом у него маленькие черные усики, он – Адольф Гитлер. Теперь улица, залитая солнцем, превратилась в золотой коридор, ведущий к высокой арке через два квартала. Спокойная, сияющая улица была безмолвна, она ждала. Парни стояли у музыкального автомата, засунув руки в карманы. Они то и дело поглядывали в сторону церкви. Глаза их были прищурены от яркого солнечного света.

Девушка, вышедшая из-за угла, появилась на улице тоже словно в цирке. На ней был ярко-красный жакет, ярко-желтая шелковая юбка, пурпурные туфельки на шпильке. Головку ее украшала тяжелая копна черных волос. В руке она несла ярко-синий саквояж. Она шла довольно развязной походкой, желтая юбка туго натягивалась на ее вихляющих ягодицах и бедрах, тяжелые груди едва не вываливались из низкого треугольного выреза жакета. Казалось, нижнего белья на ней не было вовсе, но ей явно не было никакого дела до того, кто это заметит. Пуговицы ее жакета едва выдерживали натиск ее больших грудей, соски выпирали из-под тонкой ткани, бодро торча, словно стрелки двух компасов, указывающие на север. Словом, все ее прелести были на виду. Увы, это все, что она имела, и она предпочитала не прятать свои достоинства и не скрывать свою профессию.

Несмотря на развязную походку, жизнерадостно распирающие жакет груди и яркий, довольно вызывающий наряд, девушка казалась испуганной и растерянной. Она смотрела на возвышающиеся, громоздящиеся друг на друга дома как-то нерешительно и потерянно.

Одобрительный свист, который издали Зип и Куч, делу не помог. Она схватилась за борта своего красного жакета, словно пытаясь прикрыть полуобнаженную грудь. Парни снова засвистели; обернувшись, Джефф наблюдал за девушкой, придя в восторг от ее ягодиц, туго натянувших желтую юбку. Девушка ускорила шаг, хотя решительности у нее отнюдь не прибавилось, а свист парней преследовал ее до тех пор, пока она не скрылась из вида.

Зип расхохотался.

Смех его внезапно оборвался, когда он понял, что моряк тоже хохочет.

– Что это было? – спросил Джефф.

– А-а, Морская Тигрица, – ответил Луис.

– Что?

– Морская Тигрица. Новенькая с острова, наверное, это ее первый день здесь. Морская Тигрица. Так назывался один из первых кораблей, на которых пуэрториканцы иммигрировали на Большую землю.

– Да уж, это было что-то, – восхитился Джефф.

– Ты видел ее волосы? – Луис взмахнул руками над головой. – Вот сейчас она поедет в подземке, и все будут думать, что все пуэрториканки похожи на нее. – Он грустно вздохнул. – Надо принять нитроглицерин, – сказал он и скрылся в заднем помещении кафе.

– Что, был бы не прочь завалить ее на спину, а, моряк? – осклабился Зип.

– Ну, вообще-то она не совсем мой тип, – ответил Джефф.

Он отвернулся к стойке. Ему не нравилось разговаривать с развязным мальчишкой, ему не хотелось заводить с ним приятельских отношений – теперь, когда он был трезв и познакомился с Чайной, это едва ли было необходимо.

– Не твой тип, да? – повторил Зип. – А в чем дело? Тебе не нравятся испанские девушки?

– Этого я не говорил.

Зип закурил сигарету и выпустил струйку дыма. Он как следует обдумал свои следующие слова. Он сам не знал почему, но незнакомец начинал его раздражать. С одной стороны, ему хотелось, чтобы этот моряк страстно возжелал испанку, а с другой стороны, все в нем протестовало против того, чтобы он хотя бы притронулся к девушке. Это противоречие беспокоило его.

Нахмурясь, он заговорил:

– У меня есть несколько свободных минут. Если ты все еще интересуешься девушками, могу отвести тебя в хорошее место.

– Не интересуюсь, – буркнул Джефф.

– Нет? – удивленно нахмурился Зип. – Почему это? Что ты имеешь против пуэрториканок?

– Ничего. Просто девушки меня сейчас не интересуют.

– А зачем же ты сюда явился? Ведь за девушкой, верно?

– Верно, – согласился Джефф.

Его ответ окончательно разозлил Зипа.

– Так почему же ты не хочешь, чтобы я раздобыл тебе девушку?

– Я тебе сказал. Это меня больше не интересует.

– Тогда чего ты здесь околачиваешься?

– Это мое дело, – отрезал Джефф.

– Если девушки тебя больше не интересуют, почему ты не уберешься отсюда?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – ответил Джефф.

– Да, это верно. Так что же?

– Ну так ответь и ты на один.

– Я не обязан…

– Зачем ты передал те пистолеты?

Зип вытаращил глаза:

– Что?

– Ты передал целый арсенал тем двум мальчишкам. В кого вы собираетесь стрелять?

Они сидели бок о бок у стойки, Джефф – положив на нее кулаки, Зип – прищурившись, пристально глядя на моряка. Остальные парни, за исключением Сиксто, отошли от музыкального автомата и расположились поближе к своему вожаку.

– У тебя очень большие глаза, бабушка, – сказал Зип, внезапно выбрасывая кулак в незащищенное лицо Джеффа.

Джефф, не ожидавший удара, попытался усидеть на табурете, интуитивно осознав, что совершит большую ошибку, упав на пол. Он ухватился за стойку, но не удержался, руки его соскользнули, он, падая, ногами, зацепившимися за кольцо табурета, вышиб его из-под себя и через мгновение очутился на полу. Он попытался смягчить удар о пол спиной, одновременно стараясь освободить от табурета ноги, когда кулак соперника снова врезался в его голову.

Он инстинктивно вскинул руки, все еще пытаясь освободиться от табурета, нелепо дрыгая ногами, но получил следующий удар в грудную клетку. Ему показалось, что из него вдруг вышибли весь воздух. Тут же Зип саданул его по шее, а потом удары посыпались один за другим, тяжелый ботинок угодил ему в правый глаз, у него наступил болевой шок, но все же он успел почувствовать тепло своей крови и подумать: неужто он позволит забить себя на полу в этом чертовом кафе? И еще успел услышать крик Луиса: «Что это вы делаете?! Ублюдки! Что вы делаете!» А над всем этим бедламом, или за всем, или вокруг раздался душераздирающий вой полицейской сирены.