Текст книги "Последний уик-энд"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Старик выглядел обиженным, и Мастерсу стало любопытно, что произошло перед его приходом.

– Есть, сэр, – сказал он. – Если вы пройдете за мной, господа…

– Да, – сказал Гленбурн, – еще одно. Если хотите, я могу поместить вас на корабле. Я уверен, мои офицеры не возражали бы…

– Мы будем жить в городе, спасибо, – ответил Нортон.

– Понятно, – Гленбурн снова откашлялся. – Удачи вам.

– Спасибо, – сказал Нортон. Он вышел из каюты вслед за Мастерсом и Диксоном.

– По этому трапу наверх, – сказал Мастерс через плечо. Сотрудники ФБР молча следовали за ним. Когда они вышли из коридора, ведущего в кают-компанию, Мастерс сообщил:

– Вот радиолокационная рубка. Мы держим ее на замке со дня убийства.

– Тело унесли?

– Да, но мы очертили мелом контур. Так что вы будете знать, где она лежала. Мы ничего не трогали.

– За исключением дверной ручки, – произнес Нортон.

– Что?

– Вы прямо сейчас обхватили ее, – сказал Нортон. – Сколько еще людей смазали отпечатки, которые могли на ней быть?

Мастерс резко отдернул руку, как будто медная ручка неожиданно раскалилась.

– Извините, я не подумал.

– Дверь заперта на ключ? – спросил Нортон.

– Да, сэр.

– Она заперта со дня убийства?

– Да, сэр.

– Она была заперта, когда вы обнаружили тело?

– Да, сэр.

– Хорошо, откройте дверь. Что там дальше по коридору?

– Радиорубка, сэр, а за ней шлюпочная палуба, через этот люк.

– Хорошо, откройте дверь.

Мастерс отпер дверь ключом и широко распахнул ее. В каюте было совершенно темно.

– Свет был включен, когда вы нашли тело? – спросил Нортон.

– Только на одной приборной доске. Верхний свет был выключен.

– М-м-м, – Нортон осмотрелся. – Где выключатель?

– Слева от вас, сэр.

Нортон выудил носовой платок из грудного кармана, обернул им руку и включил свет. Справа находилась приборная доска, напротив нее стояли столы. По диагонали перед дверью, ведущей в гидроакустическую рубку, был расположен вертикальный планшет. Нортон молча осмотрел помещение.

– Вот здесь вы нашли тело? – спросил Диксон, указывая на очерченный мелом контур на полу.

– Да, сэр.

– Она ведь была задушена?

– Да, сэр.

– Нам надо будет проверить, Фред, – сказал Диксон, – на шее могут быть отпечатки.

– Могут быть, – поморщился Нортон. – Эти сигареты были здесь, когда вы нашли ее?

– Да, сэр.

Нортон наклонился и поднял сигареты, все так же аккуратно обернув руку платком.

– Кто-нибудь их трогал?

– Нет, сэр.

– Где теперь тело девушки?

– Наверное, в госпитале на базе, – сказал Мастерс. – Они держат его для вас, я думаю. Родители девушки…

– Хорошо, мы посмотрим позже, – сказал Нортон. – Вы можете идти, мистер Мастерс.

Мастерс поколебался, а затем сказал:

– Я беседовал с девушкой, с которой погибшая жила в одной комнате. Она сказала мне…

– Как ее зовут?

– Джейн Дворак.

– Где ее найти?

– Она работает медсестрой здесь на базе. Вы можете…

– Спасибо. Мы позднее навестим ее.

– Она сказала мне…

– Мы навестим ее позднее, – перебил Нортон.

Мастерс сухо кивнул.

– Если я вам понадоблюсь…

– Мы попросим капитана найти вас. Еще раз спасибо за помощь, лейтенант.

Мастерс снова кивнул и вышел.

– Комиссия по расследованию! – кисло сказал Нортон.

Диксон пожал плечами.

– Они могут раскопать что-нибудь, Фред. Никогда нельзя сказать заранее.

– Ты – новичок в этом деле, – сказал Нортон. – Поверь мне, малыш. Они ни черта не найдут. У меня уже есть опыт расследования в таких условиях.

– Вы имеете в виду военный корабль?

– Нет, но что-то похожее. Гарнизон Американского Легиона. Убили артистку. Нам было поручено расследование, потому что девушка была штатская. Ветераны создали так называемый комитет по расследованию. Черт! Я был готов перестрелять их всех, пока вел это дело.

– Ну, эти ребята…

– Эти ребята – непрофессионалы. Возьми, к примеру, дверную ручку. Мы могли бы что-нибудь получить с нее. А сейчас все, что у нас есть – это отпечатки каждого неряхи, который заходил в эту рубку после того, как убили сестру.

– Думаешь, мы узнаем что-нибудь по этим сигаретам?

– Не уверен. Мы отправим их в Вашингтон для настоящей экспертизы. Поработай здесь хорошенько с порошком, может, найдешь какие-нибудь отпечатки.

– Что ты собираешься делать, Фред?

– Я хочу взглянуть на тело. А затем я допрошу эту медсестру. Может быть, она знает что-нибудь.

– Офицер сказал…

– Да, я слышал. Он уже допросил ее. Он, наверное, ее так запутал, что сейчас она может оказаться бесполезной. Почему люди не могут предоставить каждому заниматься своим делом? Представляешь, я бы вошел сюда и начал ковыряться в его радаре?! Он бы рехнулся от злости.

Диксон неожиданно рассмеялся.

– Что такого смешного? – спросил Нортон.

– Капитан. Хорошенько ты его отчитал.

– Пришлось. Посмотри на это так, Мэт: он капитан этого корабля и привык командовать каждым, кто попадется ему под руку. Если бы я не дал ему понять, где его место, он бы решил, что мы еще одна парочка его лакеев. При всех других обстоятельствах он здесь начальник, но, пока идет расследование, распоряжаемся здесь мы. Я хотел, чтобы он понял это с самого начала.

– Ты действительно думаешь, что старик мог убить ее?

Нортон пожал плечами:

– Похоже, он и от молнии спрятался бы. – Он сделал паузу. – Если только она не расстегнута.

Диксон ухмыльнулся.

– Давай иди, принеси, что тебе нужно, – сказал Нортон. – Тебе нужно начать поскорее.

– Пока ты труп разглядываешь.

– Пока я разглядываю труп. Хочешь пойти со мной?

– Нет, спасибо.

– Я так и думал. Им надо было заставить тебя отрастить бороду и отправить в Россию, Мэт. Вот работенка для тебя. Плащ и шпага.

– Как скажешь. – Нортон фыркнул и вышел из рубки.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Это всего лишь твое предположение, что это рядовой, – сказал помощник капитана Мастерсу. – Офицерский предрассудок.

– Нет, сэр, нет. Ничего подобного. Это простой расчет. Достойный самого Шерлока Холмса. Я просто теряю время на флоте.

– Ну ладно, Шерлок, выкладывай.

– Сперва я посчитал, что это офицер, потому что я не представлял себе, как рядовой может познакомиться с медсестрой. Они не ходят на одни и те же танцы, не посещают те же самые рестораны. Это должен был быть офицер. Предполагая, конечно, что убийца Клер Коул знал ее.

– А дальше?

– Эта Дворак говорит мне, что Клер ездила с кем-то в Уилмингтон на выходные. Две недели назад. Я проверил список. Трое офицеров отдыхали в те дни.

– Кто именно?

– Карлуччи. Он ездил в Нью-Йорк повидаться с женой.

Хаверфорд. Он ездил в Норфолк, и ты знаешь, что он там делал. Когда он вернулся, от него все еще разило. Я знаю, что он сошел на берег с тридцатью долларами и без смены белья. Он совершенно точно не готовился к уик-энду в Уилмингтоне. Кроме того, я видел его в Норфолке в то воскресенье.

– Кто был третий офицер?

– Ты, Майк.

– Черт меня подери, – сказал Рейнольдс.

– Так что офицеры вне подозрения. Если только не ты ее убил.

– Не валяй дурака, – сказал Рейнольдс, немного обиженный.

– Я не думаю, что ты это сделал, Майк. Я начал выяснять, у кого из рядовых были увольнительные в ту неделю.

– Должно быть, у многих.

– Так оно и оказалось. У всего второго полувзвода.

– Это сильно сужает круг.

– Едва ли. Но есть кое-что еще, однако.

– Что?

– Клер Коул была убита в радиолокационной рубке. В День Военно-Морского Флота рубка была заперта. Это значит, что у убийцы был ключ.

– Мы уже обыскали все шкафы, – сказал Рейнольдс. – Если ты думаешь…

– Я не говорю, что у него все еще есть ключ, Майк. Но он у него был. Без него ему бы в рубку было не попасть. Это точно.

– Хорошо, продолжай.

– Я спросил себя, у кого из рядовых мог быть ключ от радиолокационной рубки?

– На самом деле, у кого?

– У операторов радара, конечно. Это было моей первой мыслью. Ты знаешь эту компанию. Они там вечно варят кофе и черт его знает, что еще, и если ключ есть у одного из них – он есть у всех. Но ключ мог быть еще кое у кого.

– У кого?

– У писарей.

– Не понял?

– В их каюте есть ключи от всех помещений на корабле.

– Ключ от радиолокационной рубки все еще там, – сказал Рейнольдс.

– Да, но это ничего не значит.

– Если тот, кто убил ее, планировал встретиться с ней на борту, он также планировал, куда ее отвести, когда она поднимется на корабль. У него мог быть дубликат ключа, хранившегося в их каюте.

– Хорошо, согласен. Значит, это мог быть либо оператор, либо писарь. У скольких из них были увольнительные на той неделе?

– У шестерых операторов и трех писарей.

– Это действительно сужает круг.

– Значительно. А я сузил его еще больше.

– Как?

– Мне было непонятно, как рядовой мог познакомиться с сестрой и так хорошо узнать ее, что предложил провести вместе уик-энд в Уилмингтоне. Так вот, очень просто.

Рейнольдс тяжело вздохнул.

– Как это?

– Он лежал в госпитале.

Рейнольдс с интересом прищурился.

– Продолжай, Чак.

– Я проверил, Майк. С тех пор как мы стоим на базе, в госпитале побывало тридцать человек. За последние три месяца там лечилось двенадцать человек. И из них одиннадцать пробыли неделю или больше. Из одиннадцати восемь лежали в палате Клер Коул.

– И что?

– Двое из этих восьми – операторы радара. Трое – писари.

– Высокий процент заболеваемости среди этих "белых воротничков”. Что еще ты обнаружил?

– Я довел дело до конца, Майк. Из двух операторов у одного было увольнение в те дни, что Клер провела в Уилмингтоне. Из писарей – увольнительные тогда были у двоих.

– Что же мы сейчас имеем?

– Имена. Три имени. У каждого из этих троих была возможность познакомиться и хорошо узнать Клер Коул. У всех троих увольнительная была в то же время, что и у нее. И все трое имели доступ к ключу.

– Кто они?

– Альфред Джоунс, оператор радара третьего класса, Пери Дэниелс, писарь второго класса, и Ричард Шефер, писарь второго класса, – секретарь в твоей комиссии.

Рейнольдс с минуту подумал. Затем сказал:

– Одно только, Чак.

– Что?

– Я думаю, ФБР уже знает все это.

– Пошел ты к черту.

Он выглядит честным, подумал Мастерс. Конечно, он не похож на убийцу.

Он изучал худого парня, стоящего перед столом в кают-компании. Высокого роста, с проницательными голубыми глазами и угловатым лицом. У него были большие руки, и сейчас он их нервно сжимал.

– Тебя зовут Альфред Джоунс? – спросил Мастерс.

– Да, сэр. Вы знаете меня, сэр. Я работаю на радаре. Оператор третьего класса, сэр. Сэр, фебеэровцы уже допрашивали меня. Я имею в виду, если это насчет…

– Вольно, Джоунс. – Мастерс посмотрел на парня, а затем в другой конец каюты, где Шефер, секретарь комиссии, деловито стенографировал. – Присядь, Джоунс, – он указал рукой на стул.

Джоунс опустился на него. Мастерс заметил, что он сел на самый краешек. Он быстро сунул руку в карман рубашки, вытащил пачку сигарет и протянул ее Джоунсу.

– Закуришь?

Джоунс покачал головой, его глаза сузились.

– Вы пытаетесь выяснить, курю я или нет, сэр?

– Да, пытаюсь, – признался Мастерс, ничем не выдав своего удивления.

– Я догадался. Они нашли два старых окурка в радиолокационной рубке, правда ведь? Одну сигарету курила девушка, а вторую – парень, что ее задушил.

– Ты хорошо информирован, Джоунс.

Джоунс пожал плечами.

– Сплетни, сэр. Я также слышал, что фебеэровцы ничего не нашли, кроме смазанных отпечатков на сигарете того парня. – Он замолчал и улыбнулся. – Я курю, сэр.

– Угощайся, – сказал Мастерс.

– Нет, спасибо.

Мастерс положил пачку обратно в карман.

– Ты знаешь, почему ты здесь, Джоунс?

– Конечно. Я работаю на радаре. Вы считаете, раз радиолокационная рубка была заперта в День Флота, открыть ее мог оператор радара. Я на ход вперед вас, сэр.

– У тебя есть ключ от рубки, Джоунс?

– Был.

– Что ты с ним сделал?

– То же самое, что и все остальные из нашего подразделения в первую минуту, как нашли сестру. Выбросил за борт.

– Почему?

– Простите меня, сэр, но как давно вы на флоте? Я выкинул его, потому что все остальные ребята так сделали. Я не хотел быть единственным, кого поймают с ключом.

– Понятно.

На минуту установилось молчание. Мастерс взглянул на Шефера. Голова писаря склонилась над блокнотом, он яростно работал карандашом.

– Чересчур быстро для тебя, Шефер?

Шефер поднял голову. У него было бледное, ничего не выражающее лицо с большими карими глазами, которые казались влажными.

– Нет, сэр.

Мастерс кивнул и обратился к оператору:

– Ты знал Клер Коул, Джоунс?

– Нет, сэр. Я никогда не видел ее. Ни живой, ни мертвой.

– Где находится Уилмингтон, Джоунс?

– Что?

– Где находится Уилмингтон?

– В Делавэре, я думаю.

– Ты когда-нибудь был там?

– Нет, сэр.

– Когда у тебя было последнее увольнение.

– Пару недель назад.

– Когда именно?

– Я не помню томную дату, сэр. Это было несколько недель назад. Я думаю, две недели назад.

– Где ты был, Джоунс?

– В Ньюпорт-Ньюз.

– Где в Ньюпорт-Ньюз?

– В одной гостинице. Я не помню.

– Ты был с кем-то?

– Некоторое время.

– С кем?

Джоунс улыбнулся.

– Вы задаете нескромные вопросы, сэр.

– Не заносись, Джоунс. С кем ты был?

– С какой-то девицей. Я подобрал ее в баре.

– Как ее зовут?

– Кто знает?

– Когда ты был с ней?

– В субботу вечером.

– Как ты думаешь, ты сможешь найти ее?

– Может быть. А что, это так важно?

– Ты точно не помнишь, как ее зовут, Джоунс?

– Ладно, помню. Агнес.

– Агнес, а дальше?

– Не знаю. Вы хотите знать, какие у нее родинки на…

– Это все, Джоунс.

Джоунс поднялся с мрачным видом.

– Вы не думаете, что я убил эту медсестру? Вы не думаете так?

– Проваливай, Джоунс.

Казалось, Джоунс был в нерешительности. Секунду он поколебался, а затем сказал:

– Я не собираюсь садиться в тюрьму по ложному обвинению, сэр. Вы насобирали всяких слухов, сваливаете все на рядового. А мне отдуваться. Я никогда не видел этой проклятой медсестры, и я…

– Убирайся, Джоунс, – сказал Мастерс, – прежде чем действительно попадешь в беду.

Джоунс вытянулся по стойке смирно, резко козырнул и направился к двери.

Когда он вышел, Мастерс обернулся к Шеферу и спросил:

– Что ты думаешь, приятель?

– О чем, сэр?

– Об этом типе. Он говорил правду?

– Я не знаю, сэр, – медленно ответил Шефер.

– Ты помнишь Клер Коул, Шефер?

– Что?

– Ты ведь лежал в госпитале?

– Да, сэр.

– Ты помнишь, что видел ее там?

– Да, сэр, помню.

– Хорошенькая?

– Да, сэр.

– Мужчина бы запомнил ее, если бы увидел?

– Я… я думаю, да, сэр.

– Почему, ты полагаешь, Джоунс сказал, что никогда не видел ее, живой или мертвой? Он тоже был в палате Клер Коул.

Шефер ничего не ответил.

– Так что ты думаешь, Шефер?

– Может, он напуган, сэр.

– А ты боишься, Шефер?

Шефер долго колебался, прежде чем ответить. В конце концов он проговорил:

– С чего мне бояться, старший лейтенант Мастерс?

Вечером в кают-компании после того, как Старик поднялся к себе в каюту, Рейнольдс и Мастерс пили кофе. Рейнольдс держал дымящуюся белую кружку в дочерна загорелых руках, пар обрамлял его лицо, придавая ему какой-то сатанинский вид.

– Ты похож на черта, – сказал Мастерс.

– Что?

– Ничего. Мысли вслух.

– Ты видел Старика? – неожиданно спросил Рейнольдс.

– Видел.

– Ему сейчас лучше на глаза не попадаться. Он зол не на шутку.

– Ему сейчас туго приходится, – кивнул Мастерс. – Какого черта он не предоставит все ФБР, как положено?

– Положено – то ему положено. Но на него все равно все давят. Убийство на военном корабле! Черт, это как цепная реакция. Семья и друзья погибшей пишут письма и посылают телеграммы своим конгрессменам. Конгрессмены их читают и давят на Главное Управление по личному составу ВМС. Те начинают наезжать на командующего Атлантическим флотом. Командующий накручивает хвост командиру эскадры. Этот мерзавец наваливается на нашего Старика, желая знать, что да как. А Старик срывается на всех остальных. Я не могу его винить. Они ведут себя так, как будто он убил эту проклятую девку.

– А может быть, на самом деле?

– Тебе не идет быть легкомысленным.

– Расслабься, Майк. Мы – то что, черт возьми, должны делать? Мы моряки, а не полицейские.

– Медсестра была убита на этом корабле. Все неприятности свалились на Старика.

– Но и на нас тоже.

– Что там у тебя с Джоунсом?

– Он наглец. Ты знаешь об этом? Как только все закончится, я ему покажу.

– Если только он не убийца.

– Если он убийца, – сказал Мастерс, – ему уже нечего будет показывать.

– Ты говорил с Дэниелсом или Шефером?

– Я поговорю с Дэниелсом утром. Шефера я приберегаю напоследок.

– Почему?

– Во-первых, он знает все вопросы, которые я задаю. Он наш секретарь, ты помнишь?

– А во-вторых?

– Это все. Только во-первых.

Мастерс нашел Пери Дэниелса на следующее утро после уборки в заднем спальном отсеке. Писарь сидел на ящике для обуви, начищая свои ботинки. Из угла рта торчала сигарета, дым клубился над коротко остриженной головой. Мастерс стоял наверху трапа и некоторое время изучал парня. Дэниелс выглядел на двадцать шесть или около того, был узкокостным и жилистым. Он так усердно трудился щеткой над своими ботинками, что под кожей ходили мышцы. Писарь щурился от дыма, и его значки мерно позванивали.

Мастерс откашлялся и начал спускаться. В тесном помещении стоял запах пота, и Мастерс подумал, правильно ли было приходить сюда для разговора с этим человеком. Но сейчас было уже слишком поздно.

– Дэниелс? – спросил он.

Писарь поднял голову. Увидев офицера, он положил щетку, вынул изо рта сигарету и бросил ее на пол. Он был босиком и поэтому не наступил на нее.

– Да, сэр. – Он сделал движение подняться, но Мастерс остановил его:

– Вольно.

Дэниэлс нагнулся над тлеющей сигаретой и потушил ее каблуком ботинка, надетого на руку.

– Я хочу задать тебе несколько вопросов, Дэниелс.

– Конечно, сэр. – Дэниелс казался совершенно спокойным, но Мастерс подумал, не напускное ли это. Писарь развернул бархотку, засунул ногу в ботинок и начал наводить на него глянец.

– Ты когда-нибудь лежал в госпитале на берегу, Дэниелс?

– Да, сэр.

– Ты помнишь медсестру по имени Клер Коул?

– Да, сэр. Это та, которую убили в радиолокационной рубке.

Мастерс сел на ящик напротив Дэниелса. Дэниэлс плюнул на ботинок и начал придавать ему окончательный блеск.

– Ты был с ней знаком?

– Да, сэр. Разговаривал. Она была очень приятная. Всегда скажет что-нибудь хорошее. Славная девушка. – Дэниелс надел второй ботинок, плюнул на него и начал полировать.

– Ты когда-нибудь пытался назначить ей свидание?

Глаза Дэниелса широко раскрылись.

– Я, сэр?

– Да, ты. А почему бы и нет?

– Она же была лейтенантом. Вы знаете, что я имею в виду.

– Что я знаю?

– Ну, сэр, неуставные отношения с вышестоящим по званию. Это запрещено.

В голосе Дэниелса чувствовалась смесь почтительности и благоговения перед начальством. И Мастерс подумал, не наигранна ли эта наивная невинность. Динамик на перегородке внезапно захрипел. Раздался свисток боцмана, и сиплый голос объявил:

– Внимание! Личному составу начать проветривать матрасы! Личному составу начать проветривать матрасы!

Мастерс выругался про себя. Это означало, что сейчас в отсеке начнется суета. Дэниелс встал, снял ботинки и полез в ящик за парой форменных черных носков. Он быстро натянул носки, зашнуровал ботинки, убрал щетку и крем обратно в ящик.

– Обожди с матрасом, – сказал ему Мастерс. – Пойдем наверх, пока остальные будут тут толпиться.

– Я хочу занять место, сэр. Если я не возьму свой матрас прямо сейчас…

– Я найду тебе место, Дэниелс. Пойдем.

– Ладно, сэр, – с сомнением согласился Дэниелс.

Они поднялись по трапу. Мастерс подошел к спаренной пятидюймовой установке рядом с антенной. Он облокотился о ствол и посмотрел на воду. Дэниелс стоял у него за спиной, бесшумно дыша.

– Ты женат, Дэниелс?

Дэниелс секунду колебался.

– Простите, сэр?

– Ты женат?

– Нет, сэр, я не женат.

– А девушка есть?

– Нет, сэр, – быстро ответил писарь.

– А что ты думаешь об этой Коул?

– Простите, сэр?

– Брось, Дэниелс. Как мужчина мужчине, что ты о ней думаешь?

– Ну, сэр, я действительно…

– Забудь о моих погонах, Дэниелс. Что ты думаешь о Клер Коул?

Дэниелс ухмыльнулся.

– Ну, я не стал бы выгонять ее из своей постели.

– Куда ты ездил на выходные, Дэниелс?

– В Норфолк.

– Почему именно в этот захудалый городишко?

– Денег нет, сэр.

– Кого-нибудь там встретил?

– По-моему, несколько знакомых ребят. Я точно не помню.

– Ты был один?

– Да, сэр. – Дэниелс помолчал. – Я люблю развлекаться в одиночку. Когда несколько морских волков собираются вместе, это уже чересчур.

– А кого именно ты видел в городе?

– Я не помню, сэр.

– А ты не ездил в Уилмингтон?

– Как, сэр?

– Уилмингтон. Ты не ездил туда на уик-энд?

– А где это, сэр?

На палубе, ругаясь, смеясь и обмениваясь солеными шутками, появились моряки с матрасами. Мастерс смотрел, как они раскладывали их на поручни, ящики с боеприпасами, повсюду. Дэниелс нерешительно пошевелился.

– Я думаю, ты можешь идти, Дэниелс.

– Спасибо, сэр. Я просто хочу найти место для своего матраса.

– Если не сможешь, подойди ко мне. Я тебе найду местечко.

– Есть, сэр. Спасибо, сэр.

– Кстати, Дэниелс. Это Делавэр.

Дэниелс моргнул.

– Что Делавэр, сэр?

– Неважно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Городишко был славным, тихим и спокойным. Маленький городок, который каким-то образом умудрялся не походить на все остальные маленькие городки. Для города это было хорошее время года, середина осени. Когда листья бесцельно шуршат под ногами, а зима еще не опустошила улицы.

– Замечательно, – сказал Диксон. Он шел быстрой пружинящей походкой, приспосабливаясь к шагу Нортона. Погода была необычно мягкой, и Диксону казалось, что он снова в колледже. Он поймал себя на том, что рассматривает юбки и ноги проходящих девушек. Право же, это было гораздо лучше, чем посыпать порошком отпечатки в душной радиолокационной рубке. – Удивительно хорошо, – повторил Диксон.

– Здесь только одно хорошо.

– Что? – спросил Диксон.

– Недалеко от Вашингтона. Не так дорого звонить жене.

– А почему ты пошел в ФБР? – неожиданно спросил Диксон.

– Я люблю опасную жизнь.

– Нет, серьезно.

– Защищенность, зарплата, какого черта я знаю.

– А я знаю, почему я пришел в ФБР.

– И почему же? – без интереса спросил Нортон.

– Из-за таких дней, как сегодня. Я имею в виду, из-за того, что мы сейчас делаем. Я нахожу это очень увлекательным.

– Это потому, что ты все еще не протрезвел. Немного поработаешь и будешь ненавидеть такое хождение.

– Не думаю, что я буду ненавидеть что-нибудь вроде этого.

Нортон ничего не ответил. Они молча шли несколько минут, а затем Диксон спросил:

– Ты думаешь, мы что-нибудь узнаем?

– Может быть, – сказал Нортон. – Это все равно не имеет значения.

– Почему?

– Мы сузили круг подозреваемых до трех. Ну ладно, мы потратим сегодняшний день, бродя по городу с фотографиями мертвой сестры и этих трех типов. Может быть, кто-нибудь их и узнает. Честно говоря, я в этом сомневаюсь.

– Она была очень симпатичной девушкой, – немного задумчиво произнес Диксон.

– Симпатичные девушки есть везде. Не заблуждайся на этот счет.

– То есть?

– Что симпатичная девушка лучше запоминается, чем некрасивая. Человеческая память – забавная штука. Однажды у меня было дело, когда мы смогли опознать подозреваемого благодаря тому, что женщина вспомнила волосатую бородавку у него на носу.

– У тебя, наверное, было много дел, Фред?

Нортон остановился.

– Знаешь, Мэт, иногда ты говоришь какую-то чушь.

– Что ты имеешь в виду? Только потому, что я…

– Ладно, ладно, забудь. Да, у меня было много дел. Я когда-нибудь рассказывал тебе, как я однажды раскрыл заговор, целью которого было взорвать Пентагон?

– Что, на самом деле?

– Конечно. После этого они хотели снять Гувера и поставить меня на его место. Я не согласился. В душе я очень простой человек.

– Вечно ты всякую чушь мелешь.

– Я знаю. Пойдем, вот еще меблированные комнаты.

Они задержались перед белым домиком, обшитым досками клинышком.

Дом был маленьким, с двумя слуховыми окнами на верхнем этаже. Каждое окно украшали красные ставни, а перед домом стоял большой серебристый клен, который доблестно, но безуспешно пытался удержать последние пожелтевшие листья.

Нортон открыл калитку и подошел к крыльцу. Он подергал за шнурок старомодного звонка.

– Какое, ты думаешь, будет на этот раз? – спросил он Диксона.

– Не понял.

– Выражение. Когда мы говорим, что мы из Федерального бюро расследований. Потрясение? Страх? Глубокий обморок? Разве ты не заметил, как варьируются выражения их лиц?

– Это будет пожилая леди, – предположил Нортон. – Когда мы скажем ей, что мы из ФБР, она пригласит нас в дом и выдаст нам список соседей, в которых подозревает коммунистов.

– А я так думаю, молодая блондинка с хорошими ногами, – заявил Диксон, включаясь в игру. Такие моменты, как этот, делали иногда работу с Нортоном сплошным удовольствием.

– Я занимаюсь этим уже шестнадцать лет, и у меня еще никогда не было молодой блондинки с хорошими ногами.

Со скрипом открылась дверь. Выглянула женщина средних лет. Прежде чем открыть рот, она изучила лицо Нортона.

– В чем дело? – спросила она.

– Федеральное бюро расследований, мадам, – сказал Нортон. – Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

Они оба предъявили свои удостоверения.

Женщина непроизвольно схватилась за горло.

– Ой! – сказала она. – В чем дело?

– Можно, мы войдем?

– Да, да, пожалуйста. Что-нибудь не так? Что-то произошло?

– Нет, мадам. Всего лишь несколько простых вопросов.

– Проходите, пожалуйста. – Она широко распахнула дверь, и Нортон и Диксон вошли в сумрачную, прохладную прихожую.

– Вы сдаете комнаты? – спросил Нортон.

– Да, сэр. Но у меня приличные постояльцы.

– По этому поводу нет вопросов. Мы просто хотели знать, не опознаете ли вы несколько человек на фотографиях. Скажите нам, пожалуйста, сдавали вы или нет комнаты кому-нибудь из этих людей?

– Ну, я не знаю… Я имею в виду…

– Попытайтесь, мадам, – сказал Нортон. Он вынул из кармана пиджака кожаный бумажник, в котором лежали фотографии. Сперва он протянул хозяйке фотографию Клер Коул. Снимок был сделан летом. Улыбающаяся Клер в офицерской форме стояла перед общежитием для медсестер.

– Нет, – в ту же секунду сказала хозяйка. – Я не сдаю комнаты женщинам на военной службе.

– Почему?

– Женщинам нечего делать в армии. Только флиртуют с мужчинами. Нет, я не сдаю женщинам-военным.

– Эта девушка была медсестрой, – сказал Нортон.

– Все равно, я не сдавала ей комнату.

– Посмотрите на ее лицо. Она могла быть в штатском, не обращайте внимание на форму. Вы когда-нибудь видели ее раньше?

Хозяйка внимательно изучила фотографию.

– Нет, никогда.

– Она могла снять комнату с мужчиной, и, вероятно, они зарегистрировались как муж с женой. Вы узнаете кого-нибудь из этих людей?

Он протянул ей фотографии Джоунса, Шефера и Дэниелса.

– Моряки? – сказала хозяйка. – Ни за что!

– Вы не сдаете мужчинам на военной службе тоже? – спросил Нортон.

– Солдатам – да. Но только не матросам. Не этим пьяницам. У меня никогда не было матроса в доме, и никогда не будет.

– Как я уже сказал, они могли быть в штатском. Не посмотрите на их лица еще раз?

Хозяйка посмотрела на фотографии, тщательно изучая каждую.

– Нет, я никогда не видела никого из этих людей. Ни девушки, ни мужчин. А что, они сделали что-нибудь?

– Спасибо, мадам, – сказал Нортон. – Извиняемся за беспокойство.

– Они сделали что-нибудь? – еще раз спросила хозяйка.

Нортон был уже на крыльце. Диксон обернулся и помахал рукой.

– Пока! – весело попрощался он.

Они вместе пошли к воротам. Нортон молчал.

– Вот ведь стерва, – сказал Диксон.

– Не особенная.

– Я хочу сказать…

– Потому что она очень разборчиво относится к тем, кто живет под ее крышей? Это ее право. Мне самому моряки не очень нравятся.

– Ну… – сказал Диксон.

– Все это пустая трата времени. Куда, черт возьми, задевался этот проклятый список? – Нортон залез в карман и вынул список, отпечатанный на форменном бланке ФБР. Он пробежал глазами листок, нашел один из адресов и вычеркнул его. – Еще один. Осталось семь. Ты в состоянии или сперва кофе выпьем?

– Я бы не отказался от кофе, – сказал Диксон.

– Вот, начинаешь понимать, – ответил Нортон улыбаясь.

– Почему ты считаешь, что это трата времени, Фред?

– Потому что это и есть пустая трата времени.

– Но почему?

– Потому что я думаю, вряд ли их кто-то запомнил. Кроме того, все получится само собой. Мы в это время уже будем в Вашингтоне.

– Как так?

– Посмотри на это вот с какой стороны, Мэт. Где-то на корабле убийца. Мы считаем, что это один из этих трех, или, по крайней мере, на одного из этих трех указывают косвенные доказательства, даже такие хилые. На основе того, что у нас есть, мы не можем вынести заключения, но наш убиица не знает этого. Если только он не сверхсообразительный.

– А может быть, он такой и есть?

– Сверхсообразительный убийца не убивает на своем собственном заднем дворе. Я полагаю, наш голубок не особенно умен.

– Ну и что?

– Итак, он не очень умен. Он прослужил на флоте уже некоторое время и до смерти боится начальства. Он убил офицера, этот офицер женщина, и он знает, что под ним земля горит. На корабле большой шум, и на базе, и на всем флоте. Он – причина всего этого переполоха. Он начинает немного потеть.

– Ладно. Допустим.

– Старший на рейде направляет следователя, наш убийца начинает потеть чуть больше. Затем капитан назначает комиссию по расследованию – пот с него уже градом льется.

– Это уже похоже на рекламу мыла.

– Нет, сейчас наш парень напуган. Петля затягивается. А потом появляемся мы. Федеральное бюро расследований, – Нортон объявил это с гордостью. – Секретные агенты ФБР, угроза всем преступникам, возмездие злу. Итак, мы появляемся на корабле, бац! – всем запрещено сходить на берег, бац! – вся команда знает, мы снимаем отпечатки пальцев в радиолокационной рубке, бац! – мы начинаем задавать вопросы, и самыми трудными они оказываются для троих: Дэниелса, Шефера и Джоунса. Если наш убийца среди них – а я уверен в этом, – он начинает немного нервничать. В конце концов, как долго он сумеет продержаться против всемогущего ФБР?

– Я не понял, к чему ты клонишь, Фред?

– Я клоню вот к чему. У нас нет ничего, чтобы доказать чью-либо вину. Только наш убийца, я надеюсь, не знает этого. Он видит лишь бурную деятельность: секретные агенты ходят взад-вперед по кораблю, спокойные, неразговорчивые, но только не когда задают вопросы. Этот парень не профессионал, Мэт. Мы спрашиваем об Уилмингтоне. Он знает, что мы знаем о прогулке в Уилмингтон. И тут он начинает спрашивать себя, знаем ли мы, почему была убита медсестра? На самом деле мы не знаем – но он-то не догадывается об этом. Вскрытие показало, она не была беременна. Хорошо, может быть, это была только ссора любовников, но что-то вынудило его совершить убийство. Он задушил сестру, а сейчас мы расспрашиваем об Уилмингтоне. А как мы разузнали об Уилмингтоне? Кто-нибудь из подружек погибшей девушки? Если да, то что еще Клер Коул рассказала? Известно ли его имя? Насколько туго затянулась петля? Мы просто играем с ним в кошки-мышки? Каково наказание за убийство? Все это начинает грызть его. Короче, Мэт. Он напуган до полусмерти. Когда он расколется – лишь дело времени.