Текст книги "Убийца Леди"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Почему?

– Потому что у Мамы Иды богатая фантазия. Значит, легенда такая. Марсия родилась в Италии. Она – дочь какого-то итальянского графа, у которого была вилла на Средиземном море. Во время войны Марсия, против воли отца, вышла за партизана, который сражался против Муссолини. Она прихватила из дому драгоценностей на десять тысяч долларов и ушла к нему жить в горы. Представьте, этот благородный цветочек, дитя, которое научилось ездить верхом прежде, чем ходить, стала жить в пещере с целой бандой бородачей. Но однажды ее мужа убили во время рейда на железную дорогу. Его заместитель заявил, что Марсия переходит к нему. Вскоре она стала общей женой для всей банды головорезов. Однажды ночью Марсия сбежала. Они преследовали ее в горах, но ей удалось скрыться.

На свои драгоценности она купила билет в Америку. Но Марсия была союзницей врага, поэтому была вынуждена жить нелегально. Едва зная несколько слов по-английски, не в состоянии найти работу, она занялась проституцией. До сих пор этим занимается, хотя ремесло свое ненавидит. Изображает из себя благородную даму, и всякий раз у клиента такое чувство, будто он ее насилует. Вот кто такая Леди – то есть так рассказывает о ней Мама Ида.

– А на самом деле? – спросил Хоуз.

– Ее зовут Марсия Поленски. Родом она из Скрэнтона. На улице с шестнадцати лет, изворотливая, как уж, и обладает хорошим слухом: воспроизводит любой акцент. Ее итальянский акцент такой же фальшивый, как и сцены изнасилования.

– У нее есть враги? – задал вопрос Хоуз.

– Кого вы имеете в виду?

– Кого-то, кто хочет ее убить.

– Да все остальные шлюхи, наверное, мечтают ее прикончить. Но вряд ли кто-то из них на самом деле ее убьет.

– Почему?

– Шлюхи – славные девчонки. Они мне нравятся.

– Ладно, – уклончиво произнес Хоуз и встал. – Я ухожу.

– Уиллис позаботится обо мне?

– Да. Поговорите с ним. Пока. И спасибо, – торопливо добавил Хоуз.

– Не за что, амиго, – откликнулся Доннер и исчез в облаке пара.

После того как Хоуз оделся, ему пришлось выслушать от Ригана целую лекцию о больших деньгах, которые могут зарабатывать боксеры. Риган сунул ему свою визитную карточку, заклиная хранить ее в надежном месте. Оказавшись наконец на улице, Хоуз позвонил в отдел. К телефону подошел Карелла.

– Уже вернулся? – удивился Хоуз.

– Ага. Я ждал твоего звонка.

– Что у тебя?

– Дэнни Гимп говорит, есть одна шлюха по имени Леди; она работает в квартале красных фонарей. Возможно, она-то нам и нужна.

– Доннер говорит то же самое, – сообщил Хоуз.

– Отлично! Поедем посмотрим на нее. Возможно, дело проще, чем мы думаем.

– Может, и так, – согласился Хоуз. – Хочешь, чтобы я вернулся в участок?

– Нет. Встретимся на месте. В заведении Дженни. Знаешь, где это?

– Найду, – отозвался Хоуз.

– Сколько сейчас на твоих?

Хоуз бросил взгляд на часы:

– 10:03.

– Можешь подойти туда в 10:15?

– Я буду там, – пообещал Хоуз и повесил трубку.

Глава 4

Квартал, известный как Улица красных фонарей. Улица шлюх, или, по-испански, Ла виа де Путас, представляет собой улицу на острове Айсола, которая тянется с севера на юг в общей сложности на три квартала. За долгие годы улица сменила много названий, но профессия ее обитательниц оставалась неизменной. Улица меняла название лишь для того, чтобы приспособиться к нуждам все прибывающих групп эмигрантов из разных стран. Название «Улица шлюх» переводится на все языки мира. Ничто не оказывает влияния на древнейшую профессию ее обитательниц, столь же выгодную для них, сколь и для их нанимателей, – ни время, ни океанские приливы и отливы, ни полиция. Собственно говоря, полицейские в известном смысле срослись с кварталом красных фонарей. Видите ли, существование Улицы шлюх – ни для кого не секрет. Пытаться сохранить в тайне Улицу шлюх – все равно что пытаться сохранить в тайне существование России. Едва ли найдется горожанин или гость города, который не слышал бы о Виа де Путас, а многие горожане не понаслышке судят о достоинствах здешних жительниц. А уж если простым гражданам что-то известно, то и полицейские, несмотря на свое тугодумство, также кое-что знают.

На Улице шлюх представительницы древнейшей профессии, если можно так выразиться, пожимают руку представителям новейшей профессии. И в ходе рукопожатия из рук в руки переходят зеленые банкноты различного достоинства, в результате чего улица спокойно продолжает жить, как жила, не опасаясь преследований со стороны закона. Правда, одно время следить за кварталом красных фонарей рьяно взялась полиция нравов, и для копов 87-го участка настали тяжелые времена. Пуританские нравы приживались трудно. Но даже тогда не потребовалось много времени, чтобы понять, что зелень можно делить и ею можно делиться. Ее вокруг сколько угодно; так почему бы не смотреть сквозь пальцы на продажную любовь? Кроме того, какая-то светлая голова сообразила: куда лучше, если большинство проституток сосредоточено на одном участке протяженностью в три квартала, а не разбросаны по всей округе. Одним словом, сложившееся положение устраивало всех. Ловить преступников – почти то же самое, что собирать материалы для диссертации. Главное – знать, где искать.

Личный состав 87-го участка прекрасно осведомлен о том, где искать преступников; однако они умеют не только ловить, но и упускать, когда нужно. Полицейские частенько заглядывают в веселые заведения и дружески болтают с содержательницами притонов. Мама Луз, Мама Тереза, Мама Кармен, Мама Ида, Мама Инез и другие «мамки» прекрасно все понимают и не скупятся. В свою очередь копы в нужный момент отворачиваются в другую сторону. Иногда жарким летним днем, когда улицы пустеют, они заскакивают в «веселый дом» выпить чашечку кофе и поразвлечься. Мадам особо не возражают. В конце концов, если ты уличный торговец, ты не станешь возражать, если участковый, проходя мимо, полакомится яблочком с твоего лотка.

Детективам 87-го редко доставались зеленые банкноты, переходящие от клиента к проститутке, от нее – к мадам, а от той – к патрульным. У сыщиков всегда было слишком много забот; кроме того, они понимали, что и простым копам тоже нужно где-то подработать на хлеб с маслом. Да и с полицией нравов приходится делиться. Кто же откажется от жирного куска? Не стоит слишком тонко резать пирог, иначе пекарня вообще прогорит и закроется. Но из чувства профессиональной солидарности сыщики в нужный момент тоже смотрели в другую сторону.

В среду, 24 июля, в 10:20 утра, Карелла и Хоуз тоже смотрели в другую сторону. Бар Дженни был крошечной забегаловкой на углу Улицы шлюх. Большинство сделок совершалось у Дженни, но Карелла и Хоуз не нуждались в выплатах. Они обсуждали, кто такая Леди.

– Судя по тому, что я понял, – сказал Карелла, – возможно, нам придется долго ждать, пока она освободится.

Хоуз ухмыльнулся:

– Стив, может, я сам ею займусь? Ты ведь у нас человек женатый. Не хочу тебя портить…

– Я и так безнадежно испорчен. – Карелла посмотрел на часы. – Еще нет и половины одиннадцатого. Если она – та, кого мы ищем, мы опережаем нашего киллера на девять с половиной часов.

– Если она та, кого мы ищем, – возразил Хоуз.

– Ну что ж, пойдем навестим ее. – Карелла помедлил. – Тебе доводилось бывать в таких заведениях?

– У нас в 30-м было несколько шикарных публичных домов.

– Те, что у нас, сынок, шикарными не назовешь, – объяснил Карелла. – У нас тут все по дешевке. Если у тебя есть прищепка, можешь нацепить ее на нос.

Они заплатили по счету и вышли на улицу. Посередине квартала у обочины стояла патрульная машина. Двое полицейских беседовали с мужчиной и женщиной, окруженными детишками.

– Неприятности, – заметил Карелла и ускорил шаг.

Хоуз старался идти с напарником в ногу.

– А ну, потише, – говорил патрульный. – Потише, кому говорят!

– Потише? – завопила женщина. – Да с какой стати? Этот тип…

– Сбавь тон! – крикнул второй полицейский. – Хочешь, чтобы сюда приехал сам комиссар полиции?

Растолкав стайку ребятишек, Карелла подошел к ним. Он сразу же узнал патрульных и обратился к тому, что стоял ближе:

– Что происходит, Том?

Лицо женщины расплылось в улыбке.

– Стиви! – воскликнула она. – Dio gracias! Слава богу! Скажи этим дурням…

– Привет, Мама Луз! – кивнул Карелла.

Женщина, с которой он поздоровался, была толстухой с алебастрово-белой кожей и черными волосами, стянутыми на затылке в тугой пучок. На ней было свободное шелковое кимоно, в вырезе которого виднелась колышущаяся грудь. Лицо – ангельское, благородное, с изящными, точеными чертами. Она содержала бордель, пользующийся в городе широкой известностью.

– Что тут у вас? – снова спросил Карелла у патрульного.

– Этот тип не хочет платить, – ответил полицейский.

«Типом» был коротышка в летнем полосатом костюме. Рядом с Мамой Луз он казался еще тщедушнее, чем на самом деле. Под носом у него изгибалась тоненькая ниточка усов; челка уныло спадала на лоб.

– Что вы имеете в виду? – постарался уточнить Карелла.

– Не хочет платить. Он побывал там, наверху, а теперь не желает платить по счету.

– Я всегда говорю девочкам: сперва накормите их, – закудахтала Мама Луз. – Сперва обед, dinero, а потом уже любовь, amor. Но нет. Эта дурочка, она новенькая, она вечно все путает. И видите, что случилось? Скажи ему, Стиви. Скажи ему, что я все равно получу с него деньги.

– Беспечной становишься. Мама Луз, – заметил Карелла.

– Знаю, знаю. Ты скажи ему, Стиви, пусть платит! Скажи этому Гитлеру!

Карелла посмотрел на человечка и тоже заметил сходство. До сих пор человечек ничего не говорил. Он стоял рядом с Мамой Луз, скрестив руки на груди, поджав губы, и метал на всех злобные взгляды.

– Вы детектив? – внезапно заговорил он.

– Да, – ответил Карелла.

– И вы позволяете, чтобы в нашем городе творились подобные безобразия?

– Какие безобразия? – не понял Карелла.

– Неприкрытая проституция.

– Не вижу никакой проституции, – сказал Карелла.

– Да кто вы такой, сводник, что ли? Прикрываете всех мадам в городе?

– Мистер… – начал было Карелла.

Хоуз мягко притронулся к его руке. Ситуация щекотливая! Хоуз тут же понял, чем пахнет. Одно дело – отворачиваться в нужный момент или смотреть сквозь пальцы. Но совсем другое дело – открытое попустительство. Каковы бы ни были отношения Кареллы с Мамой Луз, Хоуз не думал, что сейчас самое время из-за нее подставляться. Один разгневанный звонок начальству, и могут быть неприятности. Большие неприятности.

– Мы тут по делу, Стив, – напомнил он.

Однако, встретившись с напарником глазами, Хоуз понял, что ему лучше не вмешиваться.

– Мистер, вы были наверху? – спросил Карелла у человечка.

– Да.

– Ладно. Я не знаю, чем вы там занимались, и ни о чем вас не спрашиваю. Это ваше личное дело. Но, судя по обручальному кольцу на вашей левой руке…

Человечек поспешно убрал руку за спину.

– Судя по колечку, вам не понравится, если вас вызовут в суд, чтобы вы давали показания о существовании в городе проституции. Я, мистер, сейчас занят, как собака, поэтому оставляю вопрос на вашей совести. Пошли, Коттон! – И он зашагал вверх по улице.

Хоуз нагнал его. Затем, обернувшись, сообщил:

– Платит.

Карелла что-то проворчал.

– Обиделся? – улыбнулся Хоуз.

– Есть немножко.

– Я волновался за тебя.

– Мама Луз всегда охотно идет на сотрудничество. И потом, она мне просто нравится. Никто не заставлял того парня идти в бордель, никто не тащил его за руку. Он пришел, получил удовольствие; по-моему, справедливо, что он должен заплатить за это. Девчонка, с которой он был, занимается своим ремеслом не ради собственного удовольствия. Она пашет побольше, чем клерк за конторкой.

– Так почему бы ей не стать клерком, а? – справедливо заключил Хоуз.

– Туше, – ухмыльнулся Карелла. – Мы пришли. Вот заведение Мамы Иды.

Заведение Мамы Иды ничем не отличалось от остальных многоквартирных домов на улице. На крыльце сидели двое детишек и играли в «крестики-нолики», рисуя на асфальте куском мела.

– Прочь с дороги! – прикрикнул на них Карелла, и детишки расступились. – Вот что не дает мне покоя, – обернулся он к Хоузу. – Дети все видят. Хорошенькое же у них воспитание!

– Помнится, ты только что заявлял, что ремесло здешних обитательниц – вполне достойное занятие, – заметил Хоуз.

– Ты что, хочешь поссориться?

– Нет, просто пытаюсь выяснить, что тобой движет.

– Ладно, скажу тебе, что я думаю. Совершать преступления противозаконно. Проституция – это преступление; по крайней мере, в нашем городе она запрещена. Возможно, запрещена справедливо, а возможно, нет; не мне об этом судить. Мое дело – следить за исполнением закона. Отлично! В нашем участке, да и в любом другом участке, насколько мне известно, проституток за преступниц не признают. Патрульные получают мзду со всех заведений. Они охраняют мадам от неприятностей, а те в свою очередь ведут с ними честную игру. Никаких уличных краж, никакого динамо. Чистая коммерческая сделка. Но тип, который пытался обмишурить Луз, тоже совершает преступление! Так куда же податься в таком случае полицейскому? На чью сторону встать? Выходит, на одни преступления можно закрывать глаза, а на другие – нет?

– Нет, – возразил Хоуз. – Закрывать глаза можно только на те преступления, за которые тебе платят.

Карелла внимательно посмотрел Хоузу прямо в лицо:

– Я ни разу ни у кого не взял ни цента, с тех пор как стал служить в полиции. Заруби себе это на носу!

– Я и не думал, что ты берешь взятки.

– Вот и отлично, – кивнул Карелла. – Невозможно жить строго по уставу. У меня есть своя голова на плечах, и я сам понимаю, что верно, а что нет, пусть даже я кое в чем нарушаю закон. По-моему, тот мозгляк, похожий на Гитлера, повел себя здесь как последний подонок. Если развлекся, плати. Это основа всего. Может, я подставился, а может, и нет. Дерьмовое дело, говорю я, и ну его к черту!

– Ладно, – буркнул Хоуз.

– Теперь ты обиделся?

– Ничего подобного. Просто просветился.

– Есть еще кое-что, – сказал Карелла.

– Что?

– Детишки, которые крутятся под ногами. Что лучше – позволить им наблюдать за происходящим или всех разогнать?

– Ты мог бы всех разогнать, не заставляя платить того типа.

– Сегодня ты у нас просто снайпер, – заметил Карелла, и они вошли в дом. На панели была только одна кнопка. Карелла позвонил. – Мама Ида – та еще стерва, – предупредил он. – Думает, что владеет этой улицей и всем городом в придачу. С ней надо держать ухо востро.

Внутренняя дверь отворилась. К косяку прислонилась женщина с расческой в руке. Прямые черные волосы падали на узкое лицо с пронзительными карими глазами. На ней был голубой свитер и черная юбка. Ноги – босые.

– Чего вам? – спросила она.

– Это я, Карелла. Впусти нас, Ида.

– Чего тебе надо, Карелла? Сыщики решили поразвлечься?

– Нам нужна девушка по кличке Леди.

– Она занята, – ответила Ида.

– Мы подождем.

– Предупреждаю: ждать придется долго.

– Ничего, потерпим.

– Ждите за дверью.

– Ида, – негромко произнес Карелла, – отойди к черту от двери.

Ида отступила. Карелла и Хоуз вошли в полутемный коридор.

– Что вам от нее нужно?

– Хотим спросить ее кое о чем.

– О чем же?

– Это наше дело, – рявкнул Карелла.

– Но вы же не собираетесь забрать ее?

– Нет. Просто зададим ей несколько вопросов.

Ида лучезарно улыбнулась. Во рту сверкнул золотой зуб.

– Хорошо, – сказала она. – Входите. Садитесь.

Она провела их в маленькую унылую гостиную. Там пахло ладаном и потом. Запах пота преобладал.

Ида смерила Хоуза взглядом.

– А это еще кто такой? – осведомилась она.

– Детектив Хоуз, – представил Карелла.

– Красавчик, – вяло произнесла Ида. – Что с твоей шевелюрой? Откуда седина?

– Старею, наверное, – отозвался Хоуз, прикасаясь пальцами к седой пряди.

– Скоро она освободится? – поинтересовался Карелла.

– Кто знает? Она медлительная. К ней нужен особый подход. Знаете, как ее называют? Леди! С леди, с благородными дамами, нужна мягкость. С дамами нужно говорить.

– Должно быть, ты теряешь на ней кучу денег.

– Она приносит в три раза больше прибыли, чем остальные, – заявила Ида.

– И того стоит?

Ида пожала плечами:

– Если бы вы были клиентами, я бы сказала вам, что Леди того стоит. – Она снова перевела взгляд на Хоуза: – Спорим, красавчик, тебе шлюхи дают бесплатно?

Хоуз вежливо промолчал. Он понимал, что бандерша привыкла мыслить терминами своего ремесла. Он еще не знал ни одной мадам или шлюхи, которая не говорила бы о сексе так же просто, как обычная женщина обсуждает детей или тряпки. И тем не менее, не снизошел до ответа.

– Как по-твоему, сколько мне лет? – задала другой вопрос Ида.

– Шестьдесят, – равнодушно бросил он.

Она рассмеялась.

– Вот паршивец, – буркнула беззлобно. – Да мне всего сорок пять! Заходи как-нибудь днем.

– Спасибо.

– Шестьдесят! – ухмыльнулась Ида. – Я тебе покажу – «шестьдесят»!

Наверху открылась и закрылась дверь. В коридоре послышались шаги. Бандерша подняла голову и сообщила:

– Она освободилась.

Вниз спустился мужчина. Воровато заглянув в гостиную, быстро вышел через парадную дверь.

– Идите, – разрешила Ида. Когда Хоуз встал, она оглядела его с ног до головы. – Здоровяк, – заметила она, словно бы про себя, и повела детективов на второй этаж. – Стоило бы взять с вас за то, что отнимаете у нее время.

– Мы всегда можем забрать ее в участок, – напомнил Карелла.

– Карелла, я шучу, – торопливо пояснила Ида. – Неужели не понятно? Шучу. Хоуз, а как тебя зовут?

– Коттон.

– Неужели твой друг не понимает шуток, Коттон? – Ида остановилась и посмотрела сверху вниз на Хоуза. – По-твоему, мои ноги тянут на шестьдесят?

– Тянут на все семьдесят, – ответил Хоуз.

Карелла расхохотался.

– Вот паршивец! – так же беззлобно повторила Ида и хихикнула.

Они поднялись наверх и пошли по коридору. В одной из комнат дверь была открыта; детективы увидели девушку в кимоно, которая сидела на краю постели и полировала ногти. Двери остальных номеров, выходящие в коридор, были закрыты. Подойдя к одной из них, Ида постучала.

Отозвался мягкий голос:

– Si? Кто там?

– Ида. Открывай.

– Минуточку, прошу вас!

Ида недовольно фыркнула и стала ждать. Наконец дверь отворилась. Женщине, которая стояла на пороге, было по меньшей мере тридцать два года. Черные волосы обрамляли спокойное лицо с глубоко посаженными карими грустными глазами. Вокруг рта залегли печальные складки. У нее была благородная посадка головы, благородный разворот плеч. Одной рукой она стягивала халатик у ворота, тщетно пытаясь прикрыть грудь. В глазах застыл страх, словно женщина боялась того, что сейчас произойдет.

– Si? – повторила она.

– Эти господа хотят тебя видеть, – сообщила Ида.

Проститутка по кличке Леди жалобно посмотрела на свою хозяйку.

– Опять? – протянула она. – Прошу вас, синьора, умоляю вас, не надо! Я так…

– Марсия, кончай валять дурака, – приказала Ида. – Это копы.

Страх, как по волшебству, покинул глаза Марсии. Рука соскользнула с выреза кимоно. Кимоно распахнулось, обнажая грудь. Всякое благородство покинуло ее лицо и манеры. Складки у губ стали жестче.

– Неужели кто-то пожаловался? – спросила она.

– Никто не жаловался, – ответил Карелла. – Мы хотим поговорить с тобой.

– Уверены, что только поговорить?

– Да.

– А то бывает, копы вваливаются совсем за другим…

– Брось, – сказал Хоуз. – Мы хотим поговорить.

– Здесь или внизу?

– Где тебе лучше.

– Здесь. – Марсия отступила, пропуская их в комнату.

Карелла и Хоуз вошли.

– Я вам нужна? – поинтересовалась Ида.

– Нет.

– Я буду внизу. Эй, Коттон, не хочешь выпить перед уходом?

– Нет, спасибо, – откликнулся тот.

– В чем дело? Я тебе не нравлюсь? – Мама Ида горделиво вздернула голову. – Я могу тебе кое-что показать!

– Ты мне нравишься, – улыбнулся Хоуз. Карелла с удивлением посмотрел на напарника. – Просто боюсь, как бы ты не умерла от напряжения!

Мама Ида расхохоталась.

– Вот паршивец! – повторяла она, выходя из комнаты. Из коридора донеслось ее довольное бормотание: – Надо же: как бы я не умерла от напряжения!

Марсия села, самым плебейским образом поджав одну ногу под себя.

– Ну ладно, что там у вас? – спросила она.

– Ты давно здесь работаешь? – задал первый вопрос Карелла.

– Около полугода.

– Справляешься?

– Нормально.

– Были у тебя неприятности с тех пор, как ты сюда устроилась?

– Что вы имеете в виду?

– Ссоры, драки?

– Как обычно. Нас здесь двенадцать девушек. Кто-то всегда хватает чужие булавки. Вы же знаете, как это бывает.

– А что-нибудь серьезное?

– Как это – «серьезное»? Когда выдирают друг другу волосы?

– Да.

– Нет. Я стараюсь держаться подальше от остальных девочек. Я зарабатываю больше, чем они, а им это не нравится. Я не нарываюсь на неприятности. Здесь тепленькое местечко. Лучшее из всех, где я была. Знаете, я у них настоящая звезда! – Она задрала кимоно на коленях. – Жарко, правда?

– Да, – согласился Карелла. – А с клиентами у тебя проблем никогда не было?

Марсия начала обмахивать ноги подолом кимоно, как опахалом.

– Да в чем дело? – нетерпеливо осведомилась она.

– Так было или не было?

– Проблемы с клиентами? Не знаю. Всего не упомнишь. Да вы скажите, в чем дело?

– Мы пытаемся выяснить, не угрожал ли тебе кто-нибудь убийством, – пояснил Хоуз.

Марсия перестала обмахивать ноги кимоно. Шелковая ткань выскользнула из ее пальцев.

– Повторите, – попросила она.

– Ты все хорошо слышала.

– Убить меня?! Убить? Интересно, кому захочется меня убить? – Она помолчала, а потом горделиво заявила: – В постели я просто класс!

– И у тебя никогда не было проблем с клиентами?

– О каких проблемах вы… – Марсия замолчала. Лицо ее приобрело задумчивое выражение. На мгновение она словно снова надела на себя маску Леди. Однако стоило ей заговорить, как очарование прошло. – Вы думаете, это… он?

– Кто – он?

– Вы уверены, что кто-то хочет меня убить? Откуда вы узнали?

– Мы не знаем. Мы только предполагаем.

– Ну, был у меня один… – Она замолчала. – Да нет, он просто так, болтал.

– Кто такой?

– Один придурок. Моряк. Все пытался вспомнить, где он меня видел. И наконец, вспомнил. Он встречался со мной в Нью-Лондоне. Я работала там во время войны. На базе подлодок. Для меня – просто золотое дно! Вспомнил меня и заявил, что я его обманула, потребовал вернуть ему деньги. Сказал, что я вовсе не дочь итальянского графа, а обыкновенная обманщица. Я не стала запираться, что родом из Скрэнтона, но ведь, в конце концов, он получил то, за что заплатил, а если ему не нравится, пусть катится колбаской. Он обещал вернуться. Пообещал, что, когда вернется, убьет меня.

– Когда это было?

– По-моему, с месяц назад.

– Помнишь, как его звали?

– Ага. Обычно-то я не запоминаю ничьих имен, разве только если парень очень сильно буянит. Они все первым делом представляются. Первым делом. Прямо с порога. Я Чарли, я Фрэнк, я Нэд. Ты ведь запомнишь меня, детка? Запомнить их! Да я только и делаю, что забываю!

– Но того морячка ты запомнила?

– Конечно. Он говорил, что хочет меня убить. А вы на моем месте не запомнили бы такое? И потом, у него дурацкое имя.

– Какое?

– Микки.

– Микки… а дальше?

– Вот и я так же спросила. Сказала: «Микки? А дальше? Микки-Маус?» Но его звали вовсе не Микки-Маус.

– А как?

– Микки Кармайкл. Как сейчас помню. Микки Кармайкл. Артиллерист-наводчик, старшина второй статьи. Так и сказал. Как будто говорил: «Его величество король Англии»! Придурок. Настоящий придурок!

– Он говорил, на каком корабле служит?

– Говорил… вроде, у него это была первая увольнительная на берег.

– С какого он корабля?

– Не знаю. Он называл свой корабль «жестянкой». Значит, он служит на военном корабле, да?

– На эсминце, – уточнил Хоуз. – Что еще он рассказывал о своем корабле?

– Ничего. Говорил, что рад сбежать оттуда. Погодите-ка… Пикеты… или забастовка?

– Пикеты? – Карелла повернулся к Хоузу: – Разве «пикет» – морской термин?

– Да, только я не понимаю, какое у него звание. Он сказал: «Артиллерист-наводчик второй статьи»? Не «матрос второй статьи»?

– Нет, нет; он назвался сержантом или кем-то еще. У него на рукаве были красные нашивки.

– Сколько? Две?

– Ага.

– Значит, старшина второй статьи, – определил Хоуз. – Она говорит правду, Стив. – Он повернулся к девушке: – И что он говорил о пикетах?

– Не помню.

– Охрана?

– Вроде. Пикеты, охрана – что-то вроде.

– Пикеты, – пробормотал Хоуз как бы про себя. – Пикетирующий корабль, сторожевая застава… – Он щелкнул пальцами. – Сторожевой корабль! Не говорил он, что служит на сторожевом корабле?

– Точно. – Глаза Марсии расширились. – Ага! Именно так и сказал. И кажется, он этим даже очень гордился.

– Сторожевой эсминец, – окончательно определил Хоуз. – Найти будет нетрудно. Микки Кармайкл. – Он повернулся к Карелле: – Хочешь еще о чем-нибудь ее спросить?

– Я все.

– Я тоже. Спасибо, мисс.

– Вы что же, думаете, он правда собирается меня прикончить? – забеспокоилась Марсия.

– Мы это выясним, – пообещал Хоуз.

– И что мне делать, если он сюда заявится?

– Мы его возьмем еще раньше.

– А вдруг он проскочит мимо вас?

– Не проскочит.

– Я знаю. Ну, а вдруг?

– Попробуй спрятаться под кроватью, – посоветовал Карелла.

– Умница! – скривилась Марсия.

– Мы тебя известим, – сказал Карелла. – Если он тот, кого мы ищем, и если он охотится за тобой, мы дадим тебе знать.

– Слушайте, сделайте милость. Дайте мне знать, даже если он за мной не охотится. Не хочу сидеть тут и трястись всякий раз, как слышу стук в дверь.

– Неужели боишься? Быть не может!

– Жутко боюсь, – призналась Марсия.

– Страх тебе поможет играть роль, – проговорил Карелла.

Детективы вышли.

Хотя административное здание министерства военно-морского флота находилось за городской чертой, в центре города, на Воршип-авеню, находился филиал министерства. Как только Карелла и Хоуз вернулись в участок, Хоуз полистал телефонный справочник и набрал нужный номер.

– Министерство военно-морского флота, – ответил голос на другом конце линии.

– Полиция, – представился Хоуз. – Пожалуйста, соедините меня с вашим начальством.

– Минутку. – После паузы на линии что-то щелкнуло.

– Лейтенант Дэвис слушает.

– Вы старший по званию офицер?

– Нет, сэр. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

– Я из полиции. Нам необходимо найти матроса с…

– Вам нужно обратиться в отдел берегового дозора, сэр. Подобные вопросы в их компетенции. Секундочку.

– Послушайте, мне всего лишь нужно… – Хоуз не договорил.

Послышался щелчок.

– Слушаю, сэр! – сказал телефонист.

– Пожалуйста, переключите на отдел берегового дозора, – попросил лейтенант Дэвис. – Соедините меня с лейтенантом Джергенсом.

– Есть, сэр.

Снова щелчки. Хоуз ждал.

– Отдел берегового дозора. Лейтенант Джергенс слушает.

– Говорит детектив Коттон Хоуз. – Хоуз решил подбавить официальности в разговорах со всем этим начальством. – Мы разыскиваем военнослужащего сержантского состава по имени Микки Кармайкл. Он служит на…

– Что он натворил? – перебил его Джергенс.

– Пока ничего. Мы хотим остановить его, прежде чем…

– Если он ничего не сделал, у нас на него ничего нет. Он служит по министерству?

– Нет, он…

– Погодите минуту. Я соединю вас с отделом личного состава.

– Мне не нужно…

Щелчок снова не дал ему договорить.

– Телефонист! – послышался голос Джергенса.

– Так точно, сэр.

– Соедините с капитаном 3-го ранга Эллиотом из отдела личного состава.

– Есть, сэр.

Хоуз ждал.

Щелк-щелк.

Щелк-щелк.

– Приемная капитана 3-го ранга Эллиота.

– Вы капитан 3-го ранга Эллиот?

– Нет, сэр. Старший писарь Пикеринг.

– Соедините меня с вашим начальником, Пикеринг.

– Извините, сэр, но его сейчас нет. Что ему передать, сэр?

– Значит, соедините меня с вышестоящим начальником, ясно?

– Вышестоящий начальник – это старший офицер, сэр. Кто его спрашивает?

– Адмирал Хоуз! – рявкнул Хоуз. – Немедленно соедините меня с вашим начальством!

– Есть, сэр… адмирал. Есть, сэр!

Щелканье стало неистовым.

– Слушаю! – послышался голос телефониста.

– Соедините с капитаном 1-го ранга Финчбергером, – послышался голос Пикеринга. – Быстро!

– Есть, сэр!

Телефон снова защелкал.

– Приемная капитана 1-го ранга Финчбергера.

– Соедините меня с капитаном! Говорит адмирал Хоуз! – Хоуз в ту секунду был чрезвычайно доволен собой.

– Есть, сэр!

Снова ожидание.

Густой бас на том конце трубки требовал от Хоуза прекратить валять дурака.

– Какой еще адмирал?

– Простите? – переспросил Хоуз, вспоминая время службы на флоте. Флотский капитан 1-го ранга – совсем другое дело, чем сухопутный капитан. Во флоте капитан 1-го ранга – очень важная шишка с блестящей кокардой и сверкающими на солнце галунами. Принимая все вышесказанное во внимание, детектив сбавил тон. – Извините, сэр, должно быть, ваш секретарь что-то напутал. Говорит детектив Хоуз из 87-го участка. Мы просим вас о помощи в довольно трудном деле.

– Что такое, Хоуз? – рявкнул Финчбергер, очевидно смягчаясь.

– Сэр, мы пытаемся выяснить местонахождение моряка, который был в городе месяц назад. Возможно, он и сейчас еще здесь. Он был в увольнении, а служит на сторожевом эсминце. Его зовут…

– В июне здесь был сторожевой эсминец, верно, – подтвердил Финчбергер. – Военный корабль «Перривинкль». Но сейчас он ушел. Отплыл 4-го.

– Со всем экипажем, сэр?

– Капитан не сообщал об отпуске или самовольной отлучке кого бы то ни было. Корабль отплыл со всем личным составом на борту.

– С тех пор в порт заходили другие сторожевые эсминцы?

– Нет.

– А вообще эсминцы?

– Один зайдет в конце недели. Из Норфолка. Вот и все.

– Это не «Перривинкль», сэр?

– Нет. «Мастерсон».

– Благодарю вас, сэр. Значит, маловероятно, чтобы интересующий нас моряк все еще находился в городе или скоро прибудет сюда?

– Нет; разве что он перепрыгнул на другой корабль посреди Атлантики, – сказал Финчбергер. – «Перривинкль» взял курс на Англию.

– Спасибо, сэр, – отозвался Хоуз. – Вы нам очень помогли.

– Больше не называйте себя адмиралом, Хоуз, – посоветовал Финчбергер и повесил трубку.

– Нашел его? – поинтересовался Карелла.

Хоуз положил трубку на рычаг.

– В данный момент этот тип находится посреди океана – держит курс на Европу, – ответил он.

– Значит, его вычеркиваем, – решил Карелла.

– Но наша шлюха может иметь и других дружков, – возразил Хоуз.

– Да. Возможно, наш убийца хочет прикончить именно ее. Я позвоню ей и попрошу не волноваться насчет моряка. Но надо, чтобы Пит послал парочку наших в форме последить за заведением Иды. Если целью нашего друга является Леди Марсия, парень не рискнет напасть на нее в окружении копов.

– Будем надеяться.

Хоуз поднял взгляд на белые настенные часы. Ровно одиннадцать утра.

Через девять часов убийца – кем бы он ни был – нанесет удар.

Откуда-то с улицы, со стороны Гровер-парка, в комнату проник солнечный зайчик; он отражался от какого-то блестящего предмета; Хоуз невольно зажмурился и попросил:

– Стив, задерни, пожалуйста, штору!