Текст книги "Игра в безумие (сборник)"

Автор книги: Эд Макбейн

Соавторы: Джулиан Саймонс,Жан-Пьер Конти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Некоторое время инспектор вообще не обращал внимания на нее. Потом сказал:

– Во время предварительного допроса вы отрицали существование некоего Стирлинга.

– Я такого не знаю, – решительно подтвердила Торнбридж. Высоко подняв голову, она словно пыталась придать себе смелости и подчеркнуть, что скомпрометировать себя она не позволит. Воинственно выглядела даже ее шляпка из черной соломки, отделанная черными же цветами из лакированной кожи.

Все свои предыдущие показания она подтвердила. Следователь задавал вопросы со скучающим видом, а его младший коллега непрерывно стучал по клавишам.

– Подлая лгунья! – бросил Гарри. – Она же заработала на этом деле не меньше тысячи… Взяла с него наличные и до, и после.

Ну, тут старуха Торнбридж на него напустилась, потребовав, чтобы полиция занесла в протокол оскорбления, оговор, клевету и еще Бог весть что. Но оба чиновника остались невозмутимы, делая вид, что ничего не слышат.

Старухе дали подписать показания. Она долго их изучала, прежде чем сделать это, потом поднялась и с гордой миной вышла. Полицейские с усмешкой переглянулись.

Гарри сначала подумал, что они на его стороне, поскольку не захотели зафиксировать старухины жалобы, но, подумав, пришел к выводу, что такой способ ведения следствия совершенно не отражает то, что было в действительности. Ног если бы снять на пленку сцену, разыгравшуюся между ним и старухой, любого зрителя убедила бы его чистосердечность. А протокол, сухой и безжизненный, фиксируя их противоречивые свидетельства, не придавал этому никакого значения.

Он решил, что на сегодня допрос окончен. И в этот момент инспектор извлек из папки треугольный клочок бумаги и положил его перед Гарри. Тот уткнулся взглядом в бумагу, а инспектор – в него. На треугольнике была записана колонка из семи чисел, сумма которых превышала десять тысяч долларов.

– Вам это знакомо? – спросил инспектор.

– Нет, – недоуменно ответил Гарри.

– Вы официально заявляете, что не знаете о происхождении этого предмета?

– Если вам это нужно – да, заявляю официально.

Гарри все не мог прийти в себя. Растерянный, он разглядывал бумажку со все возрастающим интересом.

– А что это такое? – спросил наконец.

– Об этом я вас и спрашиваю.

– Но какое отношение это имеет к моему делу?

– Улика найдена на месте преступления, – пояснил инспектор, – между изголовьем постели и входной дверью.

– Ну вот! – заорал Гарри. – Вот, я же говорил! Это не мой почерк, не Лорин и не Джо. Значит, потерял это Стирлинг! Вот доказательство, что Стирлинг существует!

Инспектор в сомнении наморщил лоб, но аккуратно уложил улику в папку.

После допроса Гарри перевели в другую тюрьму, огромную каторжную тюрьму в Нью-Джерси. Поместили его в камеру с двумя другими заключенными. Кормежка, будь у него здоровый желудок, была бы вполне приемлемой, сокамерники ни о чем другом не говорили, кроме как сравнивали достоинства разных тюрем, с которыми они успели познакомиться.

Гарри предстояло найти адвоката. Попросив двое суток на обдумывание, он посоветовался с соседями. Оба сошлись на том, что лучше всего подойдет некий Бен Хехт из Нью-Йорка.

– Он разденет тебя до нитки, – сказали они, – но зато будет шанс уберечь свою шкуру.

Потому Гарри и выбрал Бена Хехта.

Первая их встреча прошла довольно холодно. Бен Хехт был человеком дела, кругленьким толстячком с курчавым седыми волосами и в очках с толстыми стеклами. Костюм, с виду дорогой, элегантности ему тем не менее не прибавлял. Маленькие хитрые глазки были вечно прищурены в профессиональной улыбке. Позднее адвокат не раз преподносил Гарри сюрпризы.

Судебный следователь, которому поручили вести это дело, вручил все бумаги Хехту перед его визитом к обвиняемому. Но адвокат не подал и виду, что ознакомился с ними.

– Ну, расскажите-ка мне свою историю, – сказал он пренебрежительным тоном.

Как и добродушный инспектор, допрашивавший Гарри, адвокат, казалось тоже не верил ни единому слову своего клиента. Гарри закончил свой рассказ словами:

-

Я

требую освобождения – и немедленно.

Адвокат усмехнулся еще шире и еще более скептически.

– Вначале найдем истинного виновника, – предложил он. – Вы упоминали какого-то Стирлинга.

– Он и есть убийца, в этом нет никаких сомнений.

– Но никто его не видел.

– Найти свидетелей – дело полиции.

– Вы же ничем не можете им в этом помочь, – сказал Бен Хехт и добавил: – Ваша хозяйка хорошо известна полиции, видимо, не раз оказывала им услуги, наверняка выдала им немало преступников, к чему же ей покрывать этого?

– Он ее сообщник. Она его привела, она все организовала, пусть отвечает.

– Это нужно доказать. Пока что она утверждает, что Стирлинга не существует.

– Вы хотите сказать, что полиция его не ищет?

– Не слишком энергичные поиски никогда не дают результатов, – пояснил адвокат. – А без Стирлинга вам ничего не остается, как признать свою вину.

Эти слова адвоката потрясли Гарри.

– На признание вины я никогда не пойду, – решительно отрезал он.

– Убийца, неизвестный и невидимый, – постарался убедить его Бен Хехт, – появляется только в момент убийства, делает свое дело и исчезает, не оставляя следов – это старая история, она тянется из процесса в процесс во всех судах присяжных. И производит на них очень плохое впечатление.

– Но не тогда, когда известно, что Торнбридж – это старая сводня.

– А вот об этом никто не узнает. И полиция этого не подтвердит ни в коем случае.

– Вы считаете, полиция ее бережет?

– Уголовная полиция на многое готова прикрыть глаза, чтобы поймать убийцу.

– Вот именно! – не выдержал Гарри.

– Что «вот именно»? – оборвал его Бен Хехт. – Старуха бы слишком рисковала, выдав Стирлинга. Она предстала бы перед судом вместе с ним. Кстати говоря, и имя «Стирлинг», думаю, придумано специально, оно наверняка фальшивое, а его настоящего может не знать и Торнбридж.

– Тогда мы сами его найдем, – решил Гарри.

– Во всяком случае, это единственный выход, – согласился адвокат.

– Ага! – вспомнил Гарри. – Вы говорили, что Стирлинг не оставил следов. Не совсем так, он оставил какой-то треугольный листочек с цифрами.

– Это правда, у меня есть его фотокопия, давайте обсудим.

Бен Хехт открыл папку, набитую бумагами, и кое-как отыскал в ней снимки, показывавшие обе стороны треугольного листка.

– Я потребовал передать мне оригинал, – сообщил адвокат. – Они согласны, как только с ним закончат эксперты. Следователь не придает ему особого значения.

– Но ведь это же главное доказательство.

– Я предпочел бы приличные отпечатки пальцев. Клочок бумаги кто угодно может найти где угодно. Ничто ведь не доказывает, что владелец счета был в вашей комнате и что именно он – убийца.

Еще раз взглянув на документ, – точнее, фотокопию, – он подал его клиенту. На фотокопии виден был счет, состоящий из семи чисел и суммы:

9.890,00

102,00

4.00

1.50

2.50

3.00

1.00

_____________

10.004,00

– Ничего себе! – прокомментировал Гарри. – Во всяком случае, я не мог бы себе позволить покупки на такую сумму.

– Ну что же, – согласился адвокат, – эта бумажка позволяет мне поверить в существование Стирлинга. Остается вопрос, позволит ли этот счет его отыскать.

– Для хорошего детектива ничего больше и не надо!

Бен Хехт понимающе улыбнулся.

К несчастью, в полиции нет Шерлоков Холмсов. А частные детективы обычно занимают сторону того, кто предложит больше. Есть несколько приличных сыскных фирм, способных сотворить чудо, особенно в делах о разводах, где на кон ставятся миллиарды. Их специалисты способны начинить микрофонами и машины, и спальни, и бог весть что еще. Но с таким делом, как наше, они и связываться не будут. И, кроме того, запросы у них нешуточные. У вас есть деньги?

«Вот шило и вылезло из мешка», – подумал Гарри.

Пришлось пояснить, каково его материальное положение: осталось кое-что из тех денег, что доверила ему Лорин, да еще пятьсот долларов Стирлинга.

Бен Хехт подытожил:

– Значит, у вас нет ни гроша на приличного частного детектива. Едва ли хватит на мой гонорар. Есть у вас родственники?

Помявшись, Гарри ответил:

– У меня только мать, больше мне рассчитывать не на кого. Разве что Джо… Если узнает, как я влип, тут же примчится с Аляски. Деньги у него наверняка будут…

– Неплохо, – подытожил Бен Хехт. – Тогда пишите матери и постарайтесь связаться с Джо.

Возвращаясь к разговору, он продолжил:

– Почему вы вначале утверждали, что это самоубийство? Такая перемена показаний производит фатальное впечатление, особенно когда речь идет об убийстве, выдаваемом за самоубийство.

Гарри попытался объяснить: он думал, что Лорин покончила с собой после ухода клиента, не перенеся того, что произошло. Бен Хехт слушал насупившись: по ходу рассказа Гарри позволил себе несколько неприличных комментариев по поводу женщин вообще и пресловутой женской чести в частности; адвокату это очень не понравилось.

– Девушка была убита, когда пыталась защититься от садиста, которому ее продали, – запротестовал он. – Любой порядочный человек признает вас ответственным за ее смерть.

Только тут до Гарри дошло, как низко он пал. Если его собственный адвокат считает его виновным, чего же ожидать от присяжных?

Мужчины враждебно уставились друг на друга.

– Ладно, – бросил Гарри. – Я найду адвоката, который сможет меня понять.

– Ради Бога, – сказал Бен Хехт. – Я буду только рад. Только сообщите мне его имя, я передам документы. – Он принялся собирать бумаги.

Гарри, не глядя на него, недовольно бурчал что-то под нос:

– Нет, ну это же надо! – жаловался он, – вы так еще заявите, что я – убийца! Вам бы надо стать копом, а не адвокатом.

Бен Хехт собрался уходить. По ту сторону матового стекла уже показался силуэт охранника.

– До свидания, мистер Уэст, желаю вам найти такого адвоката, который вас поймет и больше вам понравится.

– Эй, – напомнил ему Гарри, – верните мне доверенность, вы же не хотите зажать мои деньги?

Адвокат раскрыл папку, долго искал в ней доверенность, подписанную Гарри, и наконец отдал ему.

– Вам эти деньги еще очень пригодятся, – сказал он.

Взбешенный Гарри разорвал документ в клочья.

– Значит, и вы меня бросаете, – заявил он, – позволите казнить невиновного?

– Я не тот адвокат, который вам нужен, – пояснил Бен Хехт. – Моей дочери восемнадцать лет…

– Понимаю, – поник головой Гарри.

После долгого молчания, когда стражник уже отворял адвокату дверь, он в отчаянии спросил:

– Но что же мне делать, чтобы из всего этого выкарабкаться?

– Ваше дело безнадежно по нескольким причинам: первое – речь идет об убийстве, инсценированном под самоубийство. – Жестом он приказал молчать Гарри, пытавшемуся протестовать, и продолжал: – Второе – нет никаких доказательств, что пресловутый Стирлинг вообще существует, и ваша хозяйка нам тут не помощник. Третье: ваши возможные свидетели – личности, мягко выражаясь, несолидные, в то время как родители Лорин – люди порядочные, известные и уважаемые у себя в Шамокин. Их дочь вела себя безупречно, пока не встретилась с вами.

– Вывод, – перебил его Гарри, – лучше бы мне самому убить девушку, тогда был бы шанс спасти свою шкуру!

– Вы попали в точку, – подтвердил адвокат. – Мужчине всегда простят убийство женщины, при условии, что он якобы ее безумно любил.

– Должен сознаться, я никогда не сходил по бабам с ума. Лорин была очень мила, но хотела трахаться без перерыва.

– Вы ее не любили, и вот именно этого присяжные вам не простят.

– Но мы любили друг друга, с ней было хорошо. Я не «любил безумно» как вы говорите, но, во всяком случае, не убивал. Кто бы мог предвидеть…

Стражник все еще ждал у открытых дверей. Адвокат дал ему знак запереть их снова, вернулся к столу, положил папку и сел.

– Я принципиальный противник смертной казни, – заявил он, – и это единственная причина, заставляющая меня заняться вашим делом. – И к тому же вам палец в рот не клади, и вы не имеете себе равных в умении давить на эмоции судей.

– Вы посмотрите! Кто это вам сказал?

– Да я тут интересовался… В тюрьме адвокаты котируются вроде как акции на бирже.

Гарри подписал новую доверенность. Бен Хехт, спрятав ее в карман, похлопал его по плечу, словно пытаясь придать отваги, и постучал в стекло, чтобы стражник отпирал.

– Да, – вспомнил он вдруг, – вас направят на психиатрическую экспертизу. Не пытайтесь прикинуться ненормальным, как делают некоторые. Лучше будьте естественным и расслабленным. Отвечайте на все вопросы и не считайте психиатров дураками. Их заключение будет иметь огромное значение. Вы увидите, просто так мы не сдадимся. До свидания!

Помахав Гарри рукой, он исчез. Гарри пришлось ждать, пока за ним придет стражник и отведет его в камеру.

Глава IX

Назначенный судебным следователем психиатр занимался с Гарри в специально оборудованном в тюрьме кабинете со звуконепроницаемыми дверьми, изобиловавшим всевозможным оборудованием для тестирования. Психиатр оказался седовласым мужчиной, отличавшимся невозмутимо серьезной миной, свойственной обычно безумцам.

Проверив для начала рефлексы Гарри, врач спросил:

– Можете вы мне назвать пять частей света?

Гарри перечислил Америку, Азию, Европу и Африку, после чего запнулся. Врач невозмутимо помечал что-то в своем блокноте. Гарри гадал, хороший это знак или нет.

– Какого роста был ваш отец? – продолжал невозмутимо доктор.

– Не знаю.

– Высокого, низкого, среднего?

– Скорее, высокого.

Врач снова что-то пометил.

– Прошу назвать мне женское имя, – попросил он. – Еще одно… Еще одно…

Так они дошли до шестнадцати. Врач все время что-то писал. Гарри сказал себе: «Интересно, кто из нас двоих больший псих?». Психиатр, предельно вежливый, хотя и холодный, напоминал Гарри первого инспектора, который его допрашивал.

Гарри сообщил врачу, что отец его оставил семью, когда ему не было и двух лет, а мать его работает учительницей.

– Она святая женщина, – добавил он.

Теперь врач начал анализировать забавы его молодости.

– А девушки, вы развлекались с девушками? – налегал он.

– Время от времени. Мы запирались с девчатами в подвалах.

– Группами?

Этот вопрос особо заинтересовал врача. Он добивался на сей счет мельчайших подробностей. Тискал Гарри девушек один или в компании. В темном уголке и наедине или на шумных сборищах в больших подвалах? Все это казалось Гарри не слишком существенным, он предпочел бы поговорить о своем деле, но оно врача, похоже, не интересовало. Зато его вдруг заинтересовал Стирлинг.

– Был ли Стирлинг похож на вашего отца?

Этот вопрос Гарри расстроил. Он подумал, что психиатр – сам маньяк, и при чем опасный.

– Взгляните на мою авторучку, – продолжал врач, – и скажите мне, какие мысли приходят вам при этом в голову.

– Слово даю, – ответил Гарри, – мне приходит в голову, что у Джо точно такая же.

– Кто это – Джо?

– Приятель.

– Вы спите вместе?

– Конечно, бывает. Не везде есть две койки, иногда попробуй найти хоть одну.

– Кто из вас играет активную роль? – настаивал врач.

– Да ничего подобного! – возмутился Гарри. – Моя личная жизнь…

– Ну ладно… У вас были другие приятели до Джо, в школе, в исправительном доме?

Гарри пожал плечами. Эти лекари понятия не имеют о жизни, особенно в том, что происходит в школе поднадзорного воспитания.

– По всякому там было. В некоторых группах было четко – кобели и фифочки… Их можно были различить даже по одежде – фифочкам даже одеваться нельзя было как мужчинам… В других группах – иначе, просто оказывали друг другу услуги. Если вас заперли без женщин, нужно же как-то выходить из положения?

Врач не отреагировал, он записывал. Потом задал еще несколько неделикатных вопросов и казался очень довольным ответами.

– Возможно, к этому мы еще вернемся, – заметил он. – Но до того вы еще встретитесь с одним из моих коллег. Благодарю вас.

Он гордо вышел, оставив Гарри в недоумении.

На следующий день Бен Хехт пришел в обществе какого-то типа.

– Официально мистер Сидней Джерми помогает мне в работе над вашим делом, – сообщил он. – На самом деле, он… частный детектив, который предложил мне свои услуги в поисках Стирлинга.

– Я своего рода дебютант, – сказал представленный, боязливо держась за спиной адвоката. Ему было около тридцати, открытое лицо и добродушная улыбка, подтянутая фигура, необычайно аккуратно одет.

– В газете я прочитал сообщение о документе, который потерял убийца.

– Я показал ему тот таинственный счет, – вмешался Бен Хехт.

– Что вы о нем думаете? – спросил Гарри.

– Слово даю, решение всей проблемы нужно искать только в нем, и нигде больше, – решительно заявил Джерми.

Гарри припомнил слова Бена Хехта: крупные детективные агентства ему не по средствам, а старые сыскачи всегда на стороне тех, кто больше заплатит. Он и сам так считал. Дебютант – энтузиаст, рвущийся начать карьеру шумным успехом – такой, пожалуй, не подведет. Этот Джерми ему все больше нравился. Не походил ни на жулика, ни на маньяка. Надо поговорить.

– Вы согласны доверить Джерми поиски Стирлинга? – спросил Бен Хехт.

– Разумеется, – поддержал предложение Гарри, – если только я могу себе это позволить.

– Я много не запрошу, не беспокойтесь, – усмехнулся дебютант, – это мое первое серьезное дело и я постараюсь все сделать наилучшим образом. Надеюсь, газеты напишут обо мне, если все получится.

– Можете рассчитывать на меня, – обещал Бен Хехт. – Все журналисты у меня в руках.

– О чем вам говорит эта треугольная бумажка? – спросил Гарри таким же тоном, каким психиатр спрашивал его об авторучке.

– В этом документе важно все, – ответил детектив. – Прежде всего, это часть конверта, точнее, тот треугольный клапан, которым конверт заклеивают. И он напоминает мне счет, точнее, неофициальный документ, выписанный вместо счета. Упомянутая сумма была выплачена без соблюдения налоговых правил и не вошла в отчетность. В противном случае на бумаге стояло бы название фирмы.

– Может, это фальшивка? – предложил Гарри.

– Зачем тогда клиент его забрал? И кто мог бы его выставить? Не продавец, ибо тот же продавец не торгует автомобилями и носками.

– А о каких товарах тут идет речь? – продолжал спрашивать Гарри.

– В этом-то и вся проблема. Но мы ее решим за сорок восемь часов, ибо я представляю, что найдется немного фирм, продающих одновременно товары стоимостью и в десять тысяч долларов, и в один доллар.

– В больших магазинах можно купить и автомобиль и пару носков, – вмешался Гарри.

– Да, – признал детектив, – но большие магазины не выставляют счетов на клочке бумаги без грифа фирмы.

– Вы полагаете, документ нужно опубликовать в прессе? – спросил Бен Хехт.

– Нет, – категорически возразил детектив, – это напугает заинтересованное лицо. Налоговое ведомство не жалует тех, кто не выставляет счетов. Продавец будет покрывать преступника, это гораздо более вероятно, чем то, что он рискнет штрафом и Бог весть чем еще в случае удачи следствия.

– Вы правы, – заметил адвокат. На него молодой детектив произвел исключительное впечатление.

– Вы не могли бы мне дать задаток… скажем, пятьсот долларов… – стеснительно спросил тот, словно выпрашивая милостыню.

– Ах, – воскликнул Гарри, – у меня просто нет такой суммы. Но я написал матери, она должна помочь.

– Ладно, – согласился детектив, – вернемся к этой теме, когда вы получите чек. К тому времени я представлю вам смету расходов, не слишком высокую. Что касается моего гонорара, надеюсь, мы договоримся.

Гарри почувствовал себя другим человеком. Его самочувствие улучшалось с каждой минутой. Он готов был расцеловать такого толкового парня.

– У меня идея! – воскликнул он вдруг. – Вы сказали, что большие магазины обязательно выставляют счета, только небольшие лавочки так не делают. А о ювелирах вы подумали?

– Ювелир, имеющий вещи по десять тысяч долларов, не держит дешевку по доллару за штуку, – заметил детектив. – Так или иначе, а клиент такую дешевку брать бы не стал.

– Полагаете, это написано продавцом собственноручно?

– Полагаю, да.

– Почему?

– Написание цифр в столбик позволяет предположить, что это человек, привыкший вести расчеты или, скажем бухгалтерские книги.

Детектив придвинул к адвокату листок и продолжал:

– Вы взгляните на десятку, ее ни с чем не спутаешь, и пятерка тоже так написана, что не перепутаешь с тройкой. Взгляните и на ровные столбики цифр, одна под одной!

– И что нам дает гипотеза, что писал продавец? – спросил Хехт.

– Прежде всего, что он получил деньги наличными, поэтому на бумажке и нет расчета налогов.

– Кто, по-вашему, потерял листок? Покупатель или продавец? – допытывался адвокат.

– Полагаю, что покупатель, – ответил детектив. – Покупатель – человек состоятельный, ведь только богач мог заплатить за услуги старухи Торнбридж. Заплатив, сунул листок в карман, потом, наверно, снял шарф и тоже сунул его туда же. Когда доставал шарф, листок выпал. Если определим, о каком товаре речь, узнаем и убийцу.

Глава X

Когда в следующий раз Бен Хехт навестил арестанта, в руках у него было заключение психиатра.

– Оно для нас идеально, – заявил он. – Браво, Гарри.

Говорил он так, словно Гарри блестяще сдал экзамен, а ведь он даже не смог перечислить пять частей света. Определенно, в тюрьме все было наоборот! Гарри пришел к выводу, что и миром и тюрьмой руководят мошенники – кража окупается, а жулье живет лучше, чем порядочные люди.

– Заключение психиатра облегчит нашу задачу, – продолжал Бен Хехт, прочитав несколько фрагментов, написанных невразумительным медицинским жаргоном. Адвокат счет нужным перевести несколько строк на нормальный язык для своего клиента.

Прежде всего, психиатр подтверждал тезис защиты о существовании Стирлинга. Делал он это весьма оригинальным образом.

– Врач утверждает, что у вас нет нарушений психики, вы не нимфоман, и что ваши рассказы вполне логичны, а люди, о которых вы упоминаете, не являются плодом вашего воображения. Затем все ваше поведение он объясняет отсутствием отца. Утверждает, что вы не имели случая обзавестись «эдиповым комплексом», как большинство нормальных людей. Говорит также об «отстранении» от женского пола. Анализирует вашу «пассивную сексуальность». Все это нам на руку. Позволяет нам продемонстрировать вашего приятеля Джо Хаммера как «суррогат» отца, на него, собственно, вы перенесли ваши сыновьи чувства. Именно на этом тезисе я собираюсь построить всю защиту.

Гарри никак не мог понять, какие выводы мог сделать психиатр из того факта, что он сумел назвать только четыре континента из пяти.

– Наш психиатр сам дает нам в руки оружие против пресловутого Стирлинга, говоря о наличии у вас комплекса жертвы.

Гарри был во все большем недоумении.

– У меня комплекс жертвы? – удивился он.

– Да. Попробуйте подкормить полудикого деревенского кота. Ему уже не надо добывать себе пищу, но он будет продолжать охотиться, только добычу будет приносить вам, складывая ее к вашим ногам. Это и будет жертва, – знак благодарности за вашу роль опекуна.

Гарри абсолютно не улавливал связи между им самим и котом, но, окончательно ошалев, решил отдаться на волю своего адвоката.

– Вы уложили Лорин в постель Джо Хаммера, – пояснил Бен Хехт, – то есть в постель, в которой упомянутый Хаммер оказал вам покровительство.

– Но Джо…

– Джо не попробовал добычу, хотите вы сказать. Знаю. Но и вы тоже, будь вы хозяином кота, о котором мы говорили, не стали бы есть подаренную котом добычу. Но вы все равно его благодарите, поскольку важно намерение…

– Понимаю, – сказал Гарри. – Джо уступает эту честь Стирлингу. Я не сводник, я приношу жертву!

– Ну, наконец-то! – воскликнул Бен Хехт. – Вы не дурак, Гарри! Комплекс жертвы вытекает из весьма благородного чувства благодарности. Во всяком случае, мы это будем называть благодарностью. Если уж речь зашла о Джо, то я забыл сказать, что получил от него письмо.

– Наконец! – Гарри обрадовался, как ребенок, – все получилось именно так, как он думал.

– В письме был чек на двести долларов, – продолжал адвокат, – но Джо пишет, что в следующий раз постарается прислать больше.

– Я могу как-нибудь с ним увидеться? – спросил Гарри.

– К сожалению, нет. Ничего не поделаешь: только родные, братья и сестры или официальный опекун могут посещать заключенного. С точки зрения права, Джо Хаммер вам чужой.

– А наш детектив? – не отставал Гарри.

– От него ничего нет. Нужно дать ему немного времени. Я убежден, он отыщет Стирлинга. Он молод, динамичен, порядочен и интеллигентен – ему должно повезти.

Гарри был в отличном настроении, возвращаясь в камеру.

Там его ждало письмо от матери.

Глава XI

Для начала начинающий детектив снял каморку под крышей на Двадцать третьей Восточной улице. Не желая терять времени, он решил для сбора данных обосноваться поближе к месту разыгравшейся трагедии.

На дешевом столе он разложил пачку визиток на имя Сиднея Джерми, еще пахнувших непросохшей типографской краской. На самом деле его звали Перси, но он решил, что Сидней для частного детектива звучит гораздо лучше. Поскольку телефона тут не было, принимать возможные звонки он поручил бюро обслуживания на Мэдисон Авеню. Стоило это буквально гроши. Потом Перси заперся в каморке и все время посвятил треугольному клочку бумаги, который передал ему адвокат.

Перси сразу отбросил гипотезу, что счет составил убийца после серии покупок в разных магазинах. Вначале он задумался над такой возможностью: человек в течение дня что-то покупал, а вечером сел и подсчитал свои расходы. Но это не сходилось с портретом убийцы, который можно было восстановить по способу совершения преступления: тот был сексуальным маньяком, готовым дорого заплатить за удовлетворение своих извращенных инстинктов. В то время как автор счета, по мнению эксперта-графолога, был человеком уравновешенным, со склонностью к скупости.

Перси непрерывно задавал себе все тот же вопрос: что за магазин продает заодно слонов и мосек? Так и стояла у него перед глазами эта огромная разница между минимальной и максимальной ценой.

«Если даже в одном и том же торговом доме купить дачу-прицеп и пачку зубочисток, – размышлял он, – то все равно на один счет они не попадут: дело придется иметь с разными продавцами в разных отделах. Значит, эти товары должны вдобавок находиться в ведении одного человека… Значит, это предметы небольшие, но очень дорогие или очень дешевые. И к тому же нужные одному и тому же клиенту…»

Перси занялся методичным просмотром по справочнику всех торговых фирм. Решив предварительно проконсультироваться у специалиста, он отметил экспертов по живописи, нумизматике, филателии… И тут ему все стало ясно: конверты из пергаментной бумаги обычно употребляют в магазинах почтовых марок, хозяин которого просто воспользовался обрывком одного из них. Теперь все стало на место: коллекционеры покупают как марки редкие, так и текущие серии, которые выпускают все страны мира; цена на них растет только с течением времени.

Перси подпрыгнул в кресле, как Архимед в ванне, и выскочил на улицу. Вызвал такси и велел отвезти себя на Уолл-стрит, где купил каталог почтовых марок с текущими ценами. Он понимал, что каталог приводит цены с такой же точностью, как «Аргус» – цены на подержанные машины. По цене, указанной на счете с точностью до нескольких долларов, нашел только марку «Занзибар 1908 года» и в той же серии – «Леопольд 1».

Низкие цены могли относиться к любым юбилейным маркам. Листая каталог, Перси заметил, что эти марки недолго остаются в нижних строках прейскуранта. Значит, марка за доллар должна была быть из последних эмиссий. Нашел он их целую серию, выпущенных в разных странах в честь космонавтов. Убедился, что цены этих серий примерно соответствуют меньшим цифрам из его счета. В каталоге была одна марка ценой полтора доллара – «Лунный модуль на грунте», выпущенная Республикой Конго, а за доллар ровно – «Аполлон-XI» на фиолетовом фоне с надписью «Расалкхима». Среди этих эмиссий были также «Гагарин апельсиновый», «Гленн фиолетовый» и «Купер небесно-голубой».

В каталоге была и реклама некоторых магазинов филателии. Он выписал их названия и адреса, начиная от Уоллстрит и окрестностей. Фигурировали в нем фамилии вроде: Мортон, Клоповски, Вильдштейн, Донахью, Финкель.

Перси был охвачен азартом охотника, идущего по следу. Теперь он не мог себе позволить ни малейшего необдуманного шага.

С бьющимся сердцем вошел он в огромный магазин к Мортону, где его принял мужчина лет пятидесяти, его хозяин.

– Мистер Мортон, вы продавали дней десять назад одному из своих клиентов «Занзибар 1908 года»?

Хозяин наморщил лоб.

– «Занзибар 1908 года»? Не припоминаю.

– А это вы узнаете? – Перси подсунул ему треугольный листок.

– Нет.

– Но ведь это ваш почерк?

– Определенно нет, – отрезал тот.

Все это время Перси смотрел ему в глаза. Мортон сохранял непоколебимое спокойствие, совесть его явно была чиста.

– Вы из полиции? – спросил он Перси как бы мимоходом.

– Мистер Мортон, речь идет об очень важных вещах, – Перси не обратил внимания на вопрос, – в ваших интересах оказать мне содействие.

– Вы позволите? – хозяин протянул руку, чтобы взглянуть на листок. Перси тут же спрятал его и достал одну из фотокопий. Хозяин магазина долго ее разглядывал, поправляя очки с двойными стеклами.

– Ничем не могу помочь, – наконец сказал он. – Очень жаль. – И вернулся к своим занятиям, состоявшим на тот момент в сортировке разнообразных марок и раскладывании их по конвертам. Марок этих на столе были горы.

Та же сцена повторилась еще четырежды в разных вариантах. Перси уже начинал терять надежду. Еще раз изучив адресный справочник, он решил систематически обойти все магазины филателии, начиная с тех, что находились ближе всего к месту преступления. На плане Нью-Йорка нарисовал концентрические окружности с центром у дома старухи Торнбридж. Потом позвонил в бюро обслуживания. Ему передали звонок от Бена Хехта, который интересовался новостями. В ответ он попросил передать адвокату следующее:

«Я напал на след. Надеюсь в течении сорока восьми часов сообщить сенсационные результаты. Прошу переслать аванс двести долларов на адрес бюро обслуживания. Скоро я вас навещу. Желаю удачи. Джерми».

Сорок восемь часов прошло, но ничего нового не произошло. Перси начал сомневаться в верности своей версии. Он обходил магазины уже в третьем круге, охватывавшем Гринвич, Ист-Сайд и часть Пятой Авеню. Он пришел к выводу, что убийца не был жителем Нью-Йорка. Судя по состоянию листка, счет не валялся долго в кармане, значит, покупка была сделана в день убийства. Но житель Нью-Йорка вряд ли в один день и почти в одно и то же время будет покупать и марки и женщину. Это, скорее, сделает кто-то, приехавший издалека – из другого округа или другого города. Эта гипотеза заставила его спросить себя, не протекали ли оба вида деятельности псевдо-Стирлинга в соседних районах. И он продолжал систематически прочесывать филателистические магазины, наловчившись завязывать беседу с хозяевами в зависимости от их вида, характера и темперамента. Схема всех визитов была одна и та же, разговоры – тоже. Лишняя трата времени была вызвана только нежеланием Перси затевать разговор с хозяевами в присутствии клиентов.