Текст книги "Игра в безумие (сборник)"

Автор книги: Эд Макбейн

Соавторы: Джулиан Саймонс,Жан-Пьер Конти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Глава XXI

КОНЕЦ ПЯТНИЦЫ

В двенадцатом часу кто-то позвонил в дверь. Нора взглянула на мужа.

– Это он.

Бригадный генерал решал кроссворд в «Таймс». В ответ на ее слова вяло взмахнул рукой, словно это могло выключить звонок.

– Наверняка хочет устроить скандал. Ты должен от него как-нибудь избавиться.

– Не знаю…

– Чарлз, но неужели должна идти я?

Снова задребезжал звонок.

– Не знаю, что мне ему сказать…

– Да просто пошли его прочь.

Под дверью стоял Поль Вэйн.

– Надо же, – с наигранным удивлением произнес генерал. – Это ты, Поль…

Зять насупился.

– Как там погода? – Генерал вышел на крыльцо, взглянул на звезды. – Дивная ночь. Как дела, Поль, дорогой?

– Элис у вас?

Генерал только тут заметил, что Поль нетрезв. Внешне это не бросалось в глаза – чуть растрепанные волосы, нечищенная обувь, странный взгляд, – но человек, который перевидал столько пьяных, как генерал, не испытывал ни малейших сомнений.

– Элис, – протянул он, словно речь шла о какой-то странной зверушке. – Ты ищешь Элис…

– Вы не хотите меня впустить?

– Ну что ты, Поль. Я только…

Они уже стояли в прихожей. Открылись двери в салон, на пороге появилась Нора, решительно шагнувшая в их сторону.

– Что тебе надо?

– Лишь узнать, тут ли Элис. Хочу поговорить с ней.

Покосившись на лестницу, словно прикидывая возможность преградить ему путь своим телом, Нора неохотно сказала:

– Ну, не будем же мы разговаривать в дверях.

Генерал зашагал за ними, донельзя счастливый, что вместо него решать приходится другим.

– Выпьем по капельке? – предложил он.

Поль предложение проигнорировал.

– Значит, Элис у вас.

– Она легла. Приняла снотворное. Будить ее я не дам. – Нора грозно придвинулась к Полю, сразу став словно выше ростом. – Элис ушла от тебя навсегда. Судя по ее рассказу, я этому не удивляюсь.

– Вы что имеете в виду?

– Школьницы… – Нора демонстративно отвернулась. – А теперь ты опять впутался в грязное дело. Полагаю, она слишком долго терпела…

Поль поднял руку. Нора, отшатнувшись, тихонько вскрикнула. Генерал, подскочив, схватил его.

– Вот что, Поль, я тебя прошу…

– Пустите меня, вы что, с ума сошли? – Он вырвал руку. – Я хочу говорить со своей женой.

– Элис спит. Я тебе запрещаю. – Нора решительно загородила дверь. – Бели хочешь что-то сказать, – напиши ей. Или позвони. Только сомневаюсь, что она будет тебя слушать.

Поль Вэйн выглядел таким несчастным, таким совершенно потерянным и отчаявшимся, что генералу стало жалко его.

– Не могли бы мы, дорогая… Поль все-таки имеет право…

– Нет. – Словно чувствуя, что опасность миновала, Нора отошла от двери. – Элис крайне измотана. Не позволю ее беспокоить. – Как охранник, она выпроводила Поля из дому.

Генерал вышел следом и нагнулся к окошку машины.

– Поезжай осторожнее, чтоб чего не случилось. Нора все же права, понимаешь, нынче Элис не до разговоров. Пережди день-два, увидишь, все придет в норму. Ты же знаешь женщин.

Машина сорвалась с места, буксуя на песчаной дорожке. Задние огни исчезли за поворотом.

– Нужно было пустить его к ней.

Нора постучала ногой по земле.

– Весь гравий рассыпал…

Глава XXII

ТЯЖЕЛЫЙ УИК-ЭНД

Субботнее утро, половина десятого. Когда Вэйн открыл дверь, Хэзлтон сразу подумал, что перед ним человек конченый. Тот не только был в несвежей рубашке и мятых брюках и не выглядел уже как огурчик, но вдобавок был небрит, и несло от него спиртным. Нос заострился, покрасневшие глаза странно блестели. Хэзлтону приходилось видеть людей на грани срыва, так что признаки эти были ему знакомы. Хватит любой мелочи – и что потом?

Честная игра, как ее понимал старший инспектор, всегда была вопросом тактики, и на этот раз тактически верным он считал игру в открытую. Отказавшись присоединиться к Вэйну, цедившему виски, сказал:

– Обойдемся без обиняков. Вчера за вами следил наш человек. Вечером вы от него избавились. Куда вы ездили?

Вэйн выглянул в окно:

– А, вы отозвали своих соглядатаев!

– Пока. Когда пришлем их снова, то позаботимся, чтоб вы так легко не скрылись. Итак, мистер Вэйн?

– Что?

– Где вы были?

Вэйн покрутил в пальцах бокал.

– Черт побери, а вам какое дело? Я-то скажу, но при чем тут полиция?

Хэзлтон ждал. Вэйн подтолкнул к нему листок бумаги.

– Вот что ждало меня, когда я вечером вернулся с работы. Милое послание, не так ли?

Хэзлтон перечитал письмо.

– Что означает «и все остальное»?

– Мы уже говорили об этом. Недавно. Что… что я ничего не сделал.

– Да, говорили. Значит, вот на что она намекает… Значит, ваша жена боится, не имеете ли вы какого-то отношения к убийству?

– Дьявол, ну конечно, нет. Вы преследуете меня, пытаетесь пришить мне это дело. Меня кто-то…

– Да?

– Нет, ничего.

Вэйн казался перепуганным. Почему?

– Значит, вы нашли это письмо. Что потом?

– Я ушел из дому и напился.

– Не сразу. Домой вы вернулись около семи, а ушли без четверти девять.

– Черт, да я не знаю, что делал. Пил. Сидел и думал. Потом ушел из дому, хотел забыться.

– Из дому вы вышли в двенадцать сорок три. Наш человек говорит, что вы оторвались от него намеренно. Почему?

– Это труда не представляло. – По губам скользнула легкая усмешка. – Мне не нужен был хвост.

– Никто больше вас не видел.

Вэйн пожал плечами.

– Вы вернулись в двадцать три пятьдесят семь, за три минуты до полуночи.

– Ну, если вы так утверждаете…

– Где вы были?

– Пил. Не в городе, возможно потому ваши люди меня и не видели. Я поехал в паб в Прантинге, полагаю, он именуется «У Орла», потом в еще один, и еще… Один из них – на выезде.

– «Дети Герцога?»

– Может быть. Мне хотелось изрядно напиться. С вами такое бывало, инспектор, чтобы вы хотели напиться и не получилось? Вы ведь тоже человек?

– Пабы закрывают в одиннадцать. Дорога домой не могла занять целый час.

В больных глазах Вэйна появилось виноватое выражение.

– Я поехал навестить своих родственников – генерала и стерву-тещу. Хотел видеть свою жену. Но меня к ней не пустили. Не хотели ее будить.

«Будь там я, – подумал Хэзлтон, – вышиб бы к чертям двери спальни и выволок ее за волосы».

– И когда это было?

– Не знаю. В двенадцатом часу.

– И уйдя оттуда, отправились прямо домой?

– Полагаю, да. Говорю вам, что толком не помню.

Хэзлтон закрыл блокнот.

– Вы пока остаетесь здесь? Люди в вашей ситуации иногда переезжают в гостиницу.

– Вы хотите знать, что сделаю я… – Подойдя к письменному столу, Поль взял визитку и сунул ее детективу: – Мой адрес с понедельника на ближайшие две недели.

Хэзлтон прочитал:

«Школа менеджмента Джея Барнса Лоуренса. Геттингем Кастл Хемпшир».

– Мистер Джей Барнс Лоуренс ведет какие-то дурацкие курсы для руководящих работников, напичканные всевозможными идиотскими тестами. И меня туда отправляют из-за того, что вы лезете в мои дела. Что следите за мной. Торчите в офисе, следите за мной, пристаете к Лоусону, выспрашиваете что только можно. Вы преследуете меня.

Хэзлтон убрал визитку в карман.

– Если не возражаете, я ее оставлю. На вашем месте я перестал бы пить. В порядке подготовки к тестам.

Двадцать три ноль-ноль. Телефон все не отвечал. Наконец Салли отчаялась и решилась. Набрав номер полиции, попросила к телефону инспектора Хэзлтона.

Пятнадцать ноль-ноль. Полинг был дома. Хэзлтон говорил с ним по телефону.

– Похоже, наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. Девушка была в контакте с Абелем. И у нас есть адрес.

Полинг как раз пытался идентифицировать римские монеты, купленные на распродаже. С тяжким вздохом отложив их в сторону, через полчаса был в управлении.

– С Салли Лоусон я уже разговаривал – она встречалась с Рэем Гордоном.

– А, с журналистом. Он тут замешан?

– Вряд ли. Девушка работает в «Тимбэлс» в Лондоне, ее отец – коммерческий директор. Ее приятельнице Памеле Уилберфорс попал в руки один из тех порножурнальчиков, посредством которых завязываются знакомства. Не обычный журнал знакомств, понимаете, а такой, что продаются в Сохо.

– Вряд ли я знаком с такими изданиями.

– Он здесь.

Журнал назывался «Познакомьтесь!». Состоял он весь из объявлений под номерами, за исключением вступительной статейки о том, как приятно встречаться с новыми друзьями, с факсимильной подписью «Берт».

Полинг прочитал:

«Е 63. Эффектная, сексуально развитая дама, 25, с удовольствием примет в своей квартире щедрых солидных мужчин. Удовлетворение гарантируется. Лондон.

E 64. Коммерсант, 30, ищет знакомств с женщинами без предрассудков. Любитель азартных игр и ТВ. Эссекс.

Е 65. Я – Стелла. Я хороша собой, у меня красивый муж. Хотите смотреть на нас или заняться втроем? Пол значения не имеет. У нас свой дом. Лондон – Сассекс».

– Что значит – «любитель ТВ»? Полагаю, речь не идет о вечере в кресле перед экраном.

– Я спросил Салли Лоусон. По-видимому, речь идет о трансвестизме. Для извращений есть различные коды. Она говорит, все, кому нужно, знают, о чем речь.

– Тут одни проститутки и проституты?

Хэзлтон, покачав головой, показал на следующее объявление.

«Е 66. Супружеская пара, молодая, спортивного типа, ищет партнеров по сексу. Никаких извращений, никаких профессионалов. Северный Уэлс».

– Уилберфос показала журнал Лоусон, и они решили ответить на некоторые объявления. Салли утверждает, мол, это была только шутка, но если хотите знать мое мнение, они воспринимали это наполовину всерьез. Ответили и на это. – Перевернув несколько страниц, показал объявление.

«Е 203. Вас интересует Дракула? Фильмы ужасов? Бонни и Клайд? Джентльмен с помощницей, желающие достичь иной реальности путем освобождения эмоционально-психических сил, ищут знакомства с заинтересованными в этом женщинами. Бленкшир, Роули и окрестности».

– Видите номер?

– Тот же, что на конверте из сумки Луизы.

– Вот именно. Словом, Уилберфорс ответила на объявление, но продолжать они не решились. Ответ от «E 203» был подписан «Абель» и показался им настолько забавным, что они показали его Луизе Олбрайт – та ведь вечно твердила, что хотела бы пережить какое-то приключение. Салли Лоусон знает, что Луиза написала «Абелю». Но не знает, что было дальше.

– Почему же она не сказала нам раньше? Или, точнее, почему заговорила сейчас? – Хэзлтон давно не видел Сноба таким возбужденным. – Знать такое и не сообщить нам…

– Полагаю, ее отговорила Уилберфорс. И теперь, придя к нам, она исполняет долг. Они решили заняться этим на свой страх и риск. Уилберфорс написала Абелю, тот ответил, и вчера вечером они должны были встретиться у табачного киоска на Стейшен-роуд. Для безопасности решили идти вместе. Абель не явился, девушки поссорились, Лоусон ушла, оставив там подругу. Потом звонила ей – безрезультатно. Перепугавшись, позвонила нам. Ну, я связался с Сандерсом из лондонской полиции, и те зашли к Уилберфорс домой. Открыла им хозяйка, девушки не было, и, судя по всему, она и не вернулась.

– Письмо от Абеля у Лоусон?

– Нет, оно осталось у пропавшей. Помнит только, что было напечатано на машинке и что некоторые фразы показались им смешными. Думали, что это что-то вроде кружка черной магии; похоже, они были правы. На конверте был адрес, только Лоусон его не помнит. И фамилию тоже, что-то вроде Гил или Гал, она сочла его итальянцем или мальтийцем.

– Полагаете, она что-то скрывает?

– Она перепугана до смерти, – спокойно ответил Хэзлтон, – рассказала все, что знает.

Сноб листал журнал.

– Странные бывают у людей интересы. Трансвестизм, вулеризм, групповой секс. Не могу понять, что в них привлекательного. Внизу тут указан адрес, куда посылать письма, и даже приглашают заходить. Пожалуй, стоит туда выбраться. Похоже, нас ждет тяжелый уик-энд.

«Нас – это хорошо», – подумал Хэзлтон.

Семнадцать ноль-ноль. Хэзлтон, собственно, не имел ничего против работы в уик-энд. По крайней мере, не приходится полоть грядки и подстригать живую изгородь, чего он терпеть не мог. Но сержант Брилл, выделенный ему в помощь, собирался вечером на свидание и его совсем не радовала перспектива застрять на службе. Хэзлтон предпочел бы взять Плендера, но того, как позднее оказалось, к несчастью, не было на службе. Будь с инспектором Плендер, в тот же день они могли бы задержать маньяка и спасти как минимум одну жизнь.

У Брилла, Чарли Брилла, было помятое лицо футболиста и немодная короткая стрижка. Мужчина он был честолюбивый и любил напоминать начальству о своих достоинствах. В машине пролистал журнал «Познакомьтесь!».

– Знаете, мистер инспектор, каким образом они пересылают письма? Здорово придумано. Отвечая на объявление, письмо кладете в чистый конверт, на обратной стороне пишете номер объявления и отправляете его Берту в другом конверте вместе с гонораром. За фунт можете написать четыре письма. Берт вскрывает конверт, забирает деньги, смотрит на номер на обороте чистого конверта, надписывает адрес и отправляет письмо. Адресов не знает никто, кроме Берта, – Вестфилд Гроу, 123 Б.

Хэзлтон содрогнулся.

– Давно пора запретить такие штучки.

Пересекая юго-восточные предместья Лондона, через Бромли, Бекенхем и Пендж они добрались до Ист-Далвича. Ехали по широким, тенистым улицам, где большие ветшающие викторианские особняки, давно разделенные на квартиры, ждали жадных рук строительных подрядчиков. Вестфилд Гроу была одной из таких улиц. Детишки, игравшие в мяч, с любопытством уставились на них. Дом построен был из светлого кирпича, к обшарпанной входной двери вела лестница, но квартира 123 Б была в полуподвале. Сойдя по ступенькам, постучали.

Двери отворил прыщавый парень лет семнадцати, с редким пушком на подбородке. Взглянув на них без всякого интереса, произнес только:

– Ну?

– Мы хотим поговорить с Бертом.

– Ну… – Парень проводил их в запущенную контору, где стоял небольшой письменный стол, заваленный грудой писем, три кухонных стула и картотека. Двери напротив входа вели, очевидно, в другие комнаты. Парень сел за стол, облизывая марки и шлепая их на конверты, словно дело шло о жизни и смерти.

Хэзлтон присел на один из кухонных стульев, Брилл спросил:

– Ты не Берт?

– Нет. – Парень нажал три раза кнопку звонка. – Знаете, зачем это?

– Вызываешь Берта.

– Один звонок – посетитель, два – проблемы, три – легавые.

– По нам, значит, сразу видно?

– Легавых я понавидался. Вижу их насквозь.

Могучие фигуры детективов заполняли комнату. На губах Хэзлтона появилась улыбка, не предвещавшая ничего хорошего. Встав, он подошел к столу, взял пачку писем и швырнул на пол. Потом крепко ухватил парня за ухо. Тот взвыл, попытался вскочить и замахнуться на Хэзлтона. Инспектор завернул ему руку за спину.

– Нападение на сотрудника полиции, вы это видели, сержант? Идите за Бертом и, если попробует скрыться, задержите его.

Брилл уже направился к дверям и протянул к ним руку, когда те открылись. Вошла женщина небольшого роста с обесцвеченными волосами. Очки ее были отделаны полудрагоценными камнями, короткое облегающее красное платье с большим вырезом и красные туфли на шпильках дополняли наряд.

– Что это, что происходит? Что вы делаете с Джорджем? – Она остановилась в дверях.

– Это Джордж? Мне не нравятся его манеры. – Хэзлтон так пнул парня, что тот пролетел через всю комнату и врезался в картотеку. – А вы нам поможете, да? Мы ищем Берта.

– Я – Берт. И закройте рот, в этом нет ничего удивительного. Большинству клиентов не нравится иметь дело с женщиной. Когда придут сюда – другое дело, но приходят немногие. Меня зовут Альберта, сокращенно – Берт. Вы не клиенты, не так ли?

– Вы это прекрасно знаете. – Старший инспектор показал ей удостоверение и отодвинулся от двери. – Брилл, взгляните, что там.

– Много вы себе позволяете. – Сев за стол, женщина сложила руки на груди и молчала, пока Брилл не вернулся, покачав головой.

– Кухонька и спальня, ничего больше. Одна постель. Никаких следов постоянного пребывания мужчины.

– Я вам скажу почему. Его давно уже нет.

– Но был?

– Недели две назад я его выгнала. Звали этого лодыря Алистером. Он размечтался, что я буду делать всю работу, он заграбастает все деньги, а мне оставит на карманные расходы.

– Алистер, а как полностью? – Хэзлтона разговор забавлял.

– Не знаю. Что вам угодно?

– Небольшую информацию о вашем предприятии.

– Вы нездешние, да? Из местной полиции тут уже были. Я им сказала и повторяю вам, что у меня здесь служба переписки, и все, и ни за что больше я не отвечаю. На каждой странице журнала написано, что пересылка по почке порнографии запрещена. Ну а если какой-то дурак это делает, я при чем?

– Послушайте, мисс… как ваша фамилия?

– Норман.

– Меня сейчас не интересует, как вы ведете дела. Кстати, давно вы этим занимаетесь?

– Всего несколько недель. А что?

– Начинали с Алистером, да?

– Нет. Он был, так сказать, временным постояльцем. Постель и стол. Эту идею подали мне друзья. Журналов вроде нашего выходит не меньше десятка.

– И, судя по груде конвертов, дела идут неплохо.

– Мы удовлетворяем спрос.

– Верно. Вы все делаете сами? Только с Джорджем?

– Вот именно. Джордж наклеивает марки, рассылает письма. Кое-кто из приятелей ему помогает. И кроме него – только я. – Она взглянула на свои розовые ногти. – Вам нужен Джордж?

– Кому он нужен? Ручаюсь, что даже собственной матери он ни к черту.

Джордж направился к дверям.

– Минутку, сынок. Ты нам не нужен, только имя и адрес. Продиктуй сержанту.

Когда парень ушел, Альберта Норман скрестила полные ноги.

– Чем я могу вам помочь? Стараюсь не нарушать законы.

Голос ее звучал глухо, словно был из какого-то синтетического материала. Хэзлтону вся она казалась фальшивой, как плохая актриса. Но сейчас было не до этого.

– Нужны имя и адрес одного из ваших клиентов.

– Это секрет, по крайней мере так должно быть, – сказала женщина, и Хэзлтон понял, что с ней проблем не будет. Более того, чувствовал, она знает, о чем он хотел спросить. – Пожалуй, я должна дать вам сведения. Мужчины всегда добиваются своего, да? Какой номер?

– Е 203.

Поставив картотечный ящик на письменный стол, покопалась в бумагах, вынула листок и протянула его Хэзлтону. Листок был заполнен на машинке, в левом верхнем углу стояло «Е 203». Ниже – адрес: «Абель Гилузо, Бэчстед Фарм, Ист-роуд, Саттон Виллис».

– Я это возьму.

Хозяйка не протестовала.

– Вы видели когда-нибудь этого Гилузо?

– Нет, никогда здесь не был. Только посылал деньги и письма, как большинство клиентов. Потом я эти письма пересылаю дальше, вот и все.

– Хорошенькое дельце, – одобрительно заметим Брилл, – А что здесь? – И положил руку на шкафчик картотеки.

Метнувшись с криком от стола, женщина стукнула его по плечу. Брилл чувствовал, как к нему прижалось пышное горячее тело, потом упали вычурные очки, и он нагнулся их поднять.

– Ну, так что у вас здесь?

– Это мое дело. И, кроме того, шкаф заперт.

– Ну-ну, – нетерпеливо перебил инспектор. – Мне дела нет до ваших сомнительных делишек. Откройте!

Достав из сумочки кольцо с ключами, открыла шкафчик. Внутри оказалось собрание сексуальных побрякушек, от странного вида презервативов до массажных средств, держателей и резиновых муляжей. Брилл загоготал.

– Зачем вы запираете? Ведь это можно прикупить где угодно.

– Приятели Джорджа вечно все таскали…

Хэзлтону показалось, что их нарочно пытаются отвлечь.

– Гилузо… Вы говорили с ним по телефону или получали письма?

– Нет, говорю же вам, достаточно заполнить бланк, писать совсем не надо.

– Вы регистрируете письма, которые пересылаете дальше?

Женщина покачала головой. Хэзлтон наклонился к ней поближе.

– Вы влипли, Берта. Влипли по-крупному. Нам нужно найти Гилузо, и, полагаю, вы знаете, где он, не так ли?

Хозяйка снова покачала золотистой головкой.

– Если вы лжете, Берта, то многим рискуете. У вас есть его адрес, не говорите, что это не так. Сколько писем получил Гилузо? И что еще вы о нем знаете?

– Ничего я не знаю. Никогда я его не видела, ни о чем не говорила. Сколько писем? Не знаю, пять, шесть…

Чуткий нос старшего инспектора что-то учуял. Он убежден был, что Берта лжет.

– Вы ведь вскрываете письма, не так ли? – заметил Брилл. – Этого делать не полагается, но вы делаете. Потом, разослав их, получаете возможность шантажировать клиентов. Ручаюсь, это приносит вам неплохие деньги.

Снова покачав головой, она сняла очки и стала крутить их в руке.

– И кстати, зачем вы носите очки? – Взяв их, подал Хэзлтону. – Обычное стекло. Я обратил внимание, когда поднимал.

Женщина заморгала.

– Я ношу очки из-за клиентов. Тем, кто сюда ходит, это нравится. И видите, – она вскрыла конверты нескольких писем, посыпались фунтовое банкноты и чеки. – Раз с них перепадает столько денег, почему бы и не угодить?

Хэзлтон чувствовал, что теряет время. Берта наверняка каким-то образом приторговывает порнографическими материалами, но ему казалось излишним копаться во всей ее картотеке. Взяв со стола ящик с карточками, подал ее Бриллу.

– Вы меня лишаете источника существования.

– Будьте довольны, что не забираем вас. Если не найдем то, что нужно, вернем.

– Вам это ничего не даст. По большей части адреса – фальшивые.

– Увидим.

Когда они ушли, Берта Норман схватилась за телефон.

Восемнадцать тридцать. Поселок Саттон Виллис находился в южной части графства, километрах в двадцати от Роули. Им долго пришлось тянуться по дорогам, забитым машинами, которые бампер к бамперу по-черепашьи ползли на уик-энд к морю, потом свернули на проселок. Все еще было жарко, и когда Брилл возился с карточками, те так и липли к пальцам. Закончив, вернул их в ящик.

– Ничего интересного, инспектор, только имена и адреса, по большей части фальшивые, особенно мужские. Например, Джон Джонс, Абернети-стрит, 84, Уорчестер. Несколько Смитов, причем Уильямов. Женщины, полагаю, этим себя не утруждают, их имена звучат правдоподобнее. Вполне естественно, ведь у мужчин по большей части жена или семьи, а женщины или ищут приключений, или же они так называемые профлюбительницы. У моей девушки тоже есть приятельницы, которые за несколько фунтов готовы на что угодно.

– В самом деле? Ну, тогда будьте начеку.

– Лу никогда себе такого не позволит. Знает, ей это даром не пройдет. Вот поворот на Саттон Виллис.

Они повернули направо. Хэзлтон задумчиво произнес:

– Абель Гилузо. Это не Джон Джонс. Вполне может быть его настоящим именем, если он иностранец.

Саттон Виллис состоял из двух десятков домов, включая магазин. У старика прохожего спросили дорогу к Бэчстед Фарм.

– Вы ищете Бэчстед Фарм?

– Вы что, глухой, дедуля? Я вас об этом и спрашиваю, – не выдержал Брилл.

Старец собирался еще что-то сказать, но передумал.

– На развилке сверните налево, километром дальше направо будет проселок. Ферма рядом с ним, увидите с дороги. – И отвернулся.

Свернув на развилке на узкую полевую дорогу, притормозили. Проехать пришлось не километр, а добрых два, пока не остановились и вышли. Хэзлтон выругался.

На обочине дороги стояла табличка:

«Бэчстед Фарм. Дом и участок в 3 акра. Продажа по договоренности. Обращаться к Дж. Дарлингу и компании, Бишопгейт, Роули».

Табличка была старой, краска выцветшей.

За лужайкой было видно что-то вроде заброшенного фермерского дома. Коща подошли ближе, впечатление подтвердилось. Перед ними оказался типичный небогатый кирпичный фермерский дом, окна заколочены досками. Несколько флигелей, деревянных сараев в различных степенях обветшания окружали засоренный травою дом. Кошка осторожно пробиралась среди жестянок и битых бутылок. Молча обошли вокруг дома. За ним оказался пруд, с виду глубокий и грязный. Поломанная калитка вела в поле, заросшее бурьяном. Брилл пнул двери черного хода, те подались.

– Открыто, – сообщил он и нагнулся к замку. – Кто-то вышиб замок. Но, похоже, уже давно.

Хэзлтон помнил, что нашли они в Доме Плантатора, и не слишком рвался внутрь. Брилл принес из машины фонарь и Хэзлтон пропустил его вперед. Сержант, светя фонариком, вел шутливый комментарий.

– Полагаю, кухня. Господи, ну и вонь, что тут, рокфор ели, что ли? Смотрите под ноги, инспектор, тут, похоже, сухое дерьмо, и не собачье. Гостиная. Тут кто-то развел огонь, но уже давно. Коридор, лестница. Да, по этой лестнице лучше не бегать.

Ступени были сломаны, трех вообще не хватало. Когда Брилл постучал по перилам, кусок их отвалился.

– Не знаю, что вы думаете, инспектор, но я бы сказал, что последнее время тут никто не занимался незаконной деятельностью.

Хэзлтон оставил этот очевидный факт без комментариев. Развязность Брилла действовала ему на нервы. Когда вышли на улицу, зашагал к сараям и с ходу распахнул первые же двери. Что-то зашуршало. Во тьме сверкнули глаза. Брилл включил фонарь, им навстречу метнулась крыса и исчезла за углом.

– Что она там нашла, хорошенький кусок мяса? – не унимался Брилл. Фонарь осветил дохлого голубя. – Нет, только косточки на один зубок. Похоже, тут когда-то хранили уголь. Посмотрим дальше?

Но и в других сараях ничего интересного не было, только поломанные мотоциклы, тракторные запчасти да ржавый инструмент. Закончив осмотр, они, отряхиваясь, еще раз оглядели запущенную ферму.

– Вопрос в том, – заметил Хэзлтон, – почему Гилузо указал этот адрес, как доставляли ему письма, куда он приезжал за ними и откуда. – И хлопнул себя по лбу. – Табличка «Продается»! Ведь рядом с нею – ящик!

Почтовый ящик был обычным, деревянным, с узкой щелью, какие популярны скорее в Америке, чем в Англии. Замок с него Брилл свернул монтировкой. Внутри оказалось письмо, адресованное А. Гилузо, с номером «Е 203» на обратной стороне конверта. Письмо отправили из Ист-Далвича, видимо, Джордж или Берта. Писала некая Эстер, сообщившая номер своего телефона и утверждавшая, что она весьма сексуальна, ей двадцать один год и она многое умеет. Живет не в Сассексе, но зато держит уютный домик в Бэйсуотере. Обожает изобретательный секс и убеждена, что способна удовлетворить любого мужчину. Рассчитывала на небольшой сувенирчик.

– Эта сексбомба уже не попадет Дракуле в когти, – заметил Брилл.

Эта капля переполнила чашу терпения Хэзлтона:

– Брилл, это не шутки. Речь идет о маньяке-убийце. Вы что, не понимаете?

Брилл лишился дара речи. Когда, наконец, пришел в себя, воскликнул:

– Дракула, инспектор!

– В чем дело?

– Есть лист бумага? Блокнот… – Опершись о машину, что-то написал, потом, сияя, обернулся и подал листок Хэзлтону. На нем стояло: «Абель Гилузо – Бела Лугоши».

– Меня надоумил Дракула из объявления. Это анаграмма, как видите. Вот и тренировка с кроссвордами пригодилась. Помните, Лугоши часто играл Дракулу, у него были такие жуткие глаза, он еще играл в фильмах ужасов.

Хэзлтон не помнил. Многие годы не был в кино. А Брилл продолжал:

– Дракула-вампир, пил кровь своих жертв. А разве не так было в случае с Олбрайт?

Старший инспектор вспомнил истерзанное тело.

– Так. – Посмотрев на листок, холодно продолжал: – Ловко у вас получилось. Но для нас это шаг назад, а не вперед. Если Абель Гилузо – вымышленное имя…

– Разумеется, – насупился Брилл.

Старший инспектор фыркнул.

– Тогда ясно, что в этом доме он никогда не был. Но как тогда ему передавали письма?

Девятнадцать сорок пять, субботний вечер. Душно. Хэзлтон снова сидел у себя в кабинете. Яростно вгрызаясь в сэндвичи с ростбифом, слушал доклад Патерсона, который проверял, где был и что делал Вэйн в пятницу вечером.

– Его слова в основном подтверждаются, инспектор, но есть один пробел. Из дому он ушел в двадцать сорок три…

– И через две минуты вы его потеряли, – проворчал инспектор, набив рот хлебом с горчицей.

Патерсон сидел, потел и в душе проклинал Хэзлтона.

– Он был в пабе «У Орла» в Прантинге, все верно, потом отправился в «Красный Лев». Хозяин опознал его по фотографии. Ушел в двадцать один тридцать. Потом поперся в очередное заведение, к «Детям Герцога» на болотах, это километрах в десяти оттуда, но приехал туда только в двадцать два тридцать. Бармен, опознавший его по фотографии, запомнил время. Уверен, что не раньше четверти одиннадцатого. Ушел примерно через час, поехал к родителям жены. Но на те десять километров ему понадобился целый час.

– Утверждает, что заезжал еще в один паб.

– По крайней мере, не между Прантингом и болотами. Я там все обошел. Публика там вся местная, чужого заметили бы сразу.

– А, черт! – Хэзлтон выплюнул косточку и задумался. Провал в три четверти часа Вэйн объяснить не мог. Казалось неправдоподобным, чтобы за это время, с помощницей или без нее, он похитил и убил Памелу Уилберфорс. Правда, ту могли где-нибудь прятать, но, вполне возможно, Вэйн все-таки говорил им правду и побывал в пабе, как-то ускользнувшем от внимания Патерсона, или его просто не опознали по фотографии.

Отпустив Патерсона, отыскал домашний адрес агента по торговле недвижимостью, который занимался Бэчстед Фарм.

«Дж. Н. Дарлинг, Окден Коттедж, Кремптон».

Кремптон был километрах в пяти от Роули. Занявшись очередным сэндвичем, старший инспектор вспомнил – не предупредил жену, что не вернется к ужину. И тут же вспомнил, что так и не получил свой кофе. Нажал кнопку звонка.

– Где та бурда, что вы называете кофе?

– Уже несу, сэр.

Через тридцать секунд ему принесли кофе, горячий и почти прозрачный, не отличимый от чая.

«Тяжелая жизнь полицейского», – думал Хэзлтон, позвонив жене и выслушав ее упреки, что даром возилась с ужином. Но вообще-то его такая жизнь устраивала.

Двадцать ноль-ноль. Брилл допрашивал почтмейстера, на чьей территории находился Саттон Виллис, нервного плешивого старика, которому не нравилось, что его оторвали от домашнего ужина и картишек.

– Последним обитателем Бэчстед Фарм был, полагаю, мистер Л.-Дж. Эллиот. Года четыре назад. Потом там, по-моему, никто уже не жил.

– Знаете этот дом?

– Ну… да.

– Значит, знаете, что там никто не живет?

– Ну да, знаю.

– Что случилось с Эллиотом?

– У него была… он разводил шампиньоны. Но дела шли плохо. Уехал, если мне память не изменяет, в Новую Зеландию.

– А что бы стало с почтой, адресованной ему? Вы бы ес доставили? Дом ветшает, но там есть почтовый ящик.

– Полагаю, сержант… Брилл, что все это имеет смысл и вы не вытащили меня в субботу вечером из дому по пустякам…

– Это вопрос жизни и смерти, – патетически заявил Брилл.

– Ага, – почтмейстер почесал лысину. – Честно говоря, точно не знаю.

Брилл не отступал:

– Есть основание полагать, что в последнее время на эту безлюдную ферму поступали письма на имя Абеля Гилузо. И слепому ясно, что там никто не живет, дом разваливается. Нам нужно знать, кто доставлял письма и почему.

– Понимаю. Хотите знать, каков общий порядок доставки почты.

– Рад, что до вас, наконец, дошло.

– Письма приходят на почту в Холтинге. Там их сортируют. Письма для Саттон Виллис поступают на почту в Аппер Бинстед. Там их разбирает местный почтальон Роджерс.

– Тогда нам нужен Роджерс. Что он за человек?

– Роджерс? Он в почтальонах уже двадцать два года. Почту развозит на велосипеде. Не помню случая, чтоб он не вышел на работу.