Текст книги "Преисподняя XXI века"

Автор книги: Джуниус Подраг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

42

Хольт представил собравшимся Кэролайн Вонг, женщину сорока с лишним лет, работавшую руководителем студии «Креативная история», компании, специализировавшейся на воссоздании исторических сцен для Голливуда. Стоя позади большого компьютерного монитора, она сказала:

– Древний город был создан – то есть, наверное, правильнее сказать, возрожден – на этом компьютере. Точнее, были созданы два города, оба – копии. Это первый из них.

Кэролайн с театральным жестом отступила в сторону, и экран, за которым она только что стояла, ожил.

– То, что вы видите, представляет собой компьютерную реконструкцию Теотиуакана, наполненного красками и людьми. Город с населением почти в четверть миллиона, бурлящий жизнью.

Сначала Теотиуакан был показан в его нынешнем виде – древние руины с хорошо сохранившимися колоссальными пирамидами, но постепенно экран стал наполняться красками, строениями и людьми. Пирамида Солнца перестала быть тусклой, бурого оттенка каменной громадой, обретя яркие цвета – зеленый и красный. Панорама расширилась, серые развалины по сторонам Дороги Мертвых засверкали красками. Храм Кецалькоатля отбрасывал дрожащие тени, красные, зеленые и желтые. Все это было до невероятности правдоподобно, но такого и следовало ожидать. Насмотревшись фильмов и телепередач, я усвоил, что здешние демоны в состоянии сотворить многотысячную толпу кровожадных римлян, любующихся схватками гладиаторов, сражения гигантских армий на сумрачных полях древности или битвы звездолетов отстоящего на тысячу лет будущего. Они создавали людей, чудовищ и города, которые выглядели как настоящие. Чудесам этой преисподней не было числа.

– Нашей целью является точное воспроизведение исторической среды, – продолжила Вонг, – в связи с чем мы не позволяем разгуляться воображению. В состав творческой группы входят не только декораторы и художники, но также археологи, историки и лингвисты. Мы имеем достаточно свидетельств того, как выглядела Центральная Америка до прибытия испанцев. И знаем, что в то время люди жили в основном так же, как и за пару тысяч лет до Конкисты.

Конечно, цивилизация Теотиуакана была развита лучше, чем более поздние культуры ацтеков и майя. Это явствует из того, что позднейшие культуры, прежде всего ацтеки, жившие в том же регионе Теотиуакана, не добились заметного прогресса ни в архитектуре, ни в письменности, ни в военном деле, ни в сельском хозяйстве. В основном они использовали достижения предшественников, прежде всего Теотиуакана.

Выступление Вонг переводил на науатль университетский профессор из Мексики. Он делал что мог, но и ему приходилось время от времени сбиваться на английский, потому что многие слова и понятия были непереводимы.

Изображение изменилось: Теотиуакан предстал городом с тысячей строений. Дома, дворцы, рынки, улицы. И, уж это я знал по собственному опыту, единственными вьючными животными были люди, переносившие грузы на спине.

На экране разворачивались «бытовые» сцены. Люди по-соседски переговаривались: произношение, конечно, было далеко не совершенным, но я вполне понимал их, и говорили они о том, о чем всегда толкуют между собой: обсуждали цены на маис и бобы, слухи о войне, рождение ребенка. Женщина готовила кукурузные лепешки, называвшиеся тортильями, мужчина шил из оленьей кожи сандалии, наставник обучал мальчиков рисунчатому письму.

– Одобряешь? – спросила меня Кэролайн.

– Это правдоподобно.

– Достаточно правдоподобно, чтобы одурачить Воителей-Ягуаров? – уточнил Хольт.

Я пожал плечами:

– Для такого города, как Теотиуакан, достаточно правдоподобно. Но в небольших поселениях кое-что бросалось бы в глаза.

– Например?

– Например, какие мягкие, гладкие у людей на вашей картинке руки и ноги. Между тем жители Сего Мира в подавляющем своем большинстве ходят босиком и неустанно трудятся руками. Взгляни на мои руки.

– Таких мозолей и мускулов, как у тебя, в наше время не бывает, – отозвался Хольт. – С этим мы ничего не можем поделать. Будем надеяться, что подручные Пернатого Змея не станут так уж присматриваться к рукам и ногам. – Он кивнул Вонг: – Продолжайте.

– Обратите внимание, на рынке торгуют домашней птицей, индейками и утками, овощами, зерном, бобами, перцами – но вы не увидите здесь ни говядины, ни свинины, ни молока, ни сыра. Коровы, овцы, свиньи и козы – все это привычно только для Старого Света. А вот родина картофеля – Южная Америка, но в Мексику он, как ни парадоксально, попал долгим и кривым путем: сначала испанцы завезли его в Европу, а уж потом, прижившись там, он появился и в Мексике. Нет здесь также пшеницы, ячменя, риса и других привычных для нынешнего времени злаков. Мука – пожалуйста, но только маисовая.

Возможно, в Центральной Америке развилась единственная высокая культура древнего мира, основанная на возделывании всего одного злака – маиса. В большинстве других цивилизаций выбор был шире – как в земледелии, так и в животноводстве. Поскольку люди, жившие по ту сторону океана, не получали с основной пищей достаточно соли, важное значение имел контроль над добычей и продажей этого продукта. Правда ведь, что у вас было принято есть продукты в сыром, запеченном или вареном виде, а не в жареном?

– Да, – подтвердил я.

– А все потому, что продукты, содержащие мало жира, плохо подходят для жарки.

– Каждый из вас, – встрял Хольт, – получит диск с этим фильмом, смотреть, когда выдастся свободные время. Даже ты, Tax. Ты проверишь его еще раз на наличие ошибок. На диске будут новые сцены, включая различные варианты общения, рыночного торга и тому подобное. Ко всему этому нужно отнестись с большим вниманием. Слышать иностранную речь в аудитории совсем не то, что в естественной среде, особенно на традиционном рынке, где люди возбужденно торгуются, спорят, приходят к соглашениям. Язык – то, чем мы можем себя выдать прежде всего. Так, на основании того, что ты слышал до сих пор, какое у тебя сложилось мнение? Может Каден выдержать испытание?

Я пожал плечами:

– Сей Мир говорит на разных наречиях. Да, в Теотиуакане ее, скорее всего, за местную бы не приняли. Но в городе постоянно находятся тысячи пришельцев из самых дальних краев, так что быть там принятым за иноземца вовсе не значит привлечь к себе какое-то особенное внимание.

– Кроме внимания тех, кто выискивает иноземцев, – заметил Страйкер.

– Ну, уж нас-то, надо думать, специально выискивать не станут. Эта операция настолько секретна, что о ней даже в Белом доме, в Сиэтле, знает всего несколько человек.

– Что нам следует делать, – заявил я, – так это не совершать ошибок, способных привлечь к нам внимание. Все подозрительное или необычное может быть сочтено богохульством, а это прямой путь в очередь к жертвенному камню.

– Еще одно замечание насчет языка, – произнесла Кэролайн Вонг. – В то время как в настоящее время международным языком бизнеса и путешествий является английский, прежде lingua franca служил французский, а еще раньше – латынь. Первоначально понятие lingua francaприменялось к некоему смешению итальянского, испанского, французского, греческого, арабского и турецкого – иными словами, мешанина наречий Средиземноморья, жители которого активно общались друг с другом благодаря морской торговле. Сдается мне, что lingua franca доколумбовой Центральной Америки основывался на науатле, с различными добавками и вкраплениями.

Кэролайн вопросительно взглянула на меня, и я кивнул. Сей Мир ведал множество наречий, но науатль торговцы понимали повсеместно.

– Согласно плану, разработанному ситуационным компьютером, – сказал Хольт, – троим из вас предстоит отправиться в путь под видом торговцев жадеитом. Жадеит выбран потому, что компактен, имея высокую цену, занимает мало места и легок. Это даст вам средства к существованию, а также и на то, чтобы, буде возникнет такая надобность, выпутываться из затруднительных положений. Большая часть этого минерала добывается далеко от Теотиуакана, так что чужеземцы с таким товаром не должны навлечь на себя подозрения. Что скажешь, Тах? Как тебе план?

Я поразмыслил и покачал головой.

– План плохой. Торговцы жадеитом путешествуют большими группами и даже при этом маскируются, выдавая себя за продавцов менее ценного товара. К тому же они нанимают многочисленную стражу. Да и вообще, жадеит привлекает внимание не только обычных грабителей, но и жадных правителей и знати: обладание им манит всех.

– Господи, – вздохнул Страйкер, – для компьютера это сложновато.

– А если использовать обсидиан? – спросила Каден.

– Нельзя. Во-первых, это тоже весьма желанный товар, во-вторых, торговлю им контролирует Пернатый Змей, и в-третьих, обсидиан добывают неподалеку от города. С чего бы им стали торговать чужеземцы?

– Ладно, Тах, а что бы ты предложил? Какой товар нам выбрать? Может, резиновые мячи? – спросил Хольт.

Я покачал головой:

– Я из Народа Каучука.

– И это привлечет внимание, потом что они ищут тебя до сих пор.

– Боги, – предложил я.

– Что? – не понял Страйкер.

– Ты имеешь в виду статуэтки? – уточнила Каден.

– Да, маленькие статуэтки божеств, из дерева или глины: их приносят в Теотиуакан для продажи на рынке или как подношение в храм. Никто не дерзнет обокрасть или ограбить такого путника из страха нанести обиду богу. А обходятся они, если считать в деньгах, совсем недорого.

– Это замечательно! – воскликнула Каден.

Я зарделся от гордости и обратился к Хольту:

– У меня к тебе вопрос. Ты сказал, что посылаешь нас обратно в Сей Мир, чтобы убить Пернатого Змея. А как именно мы должны убить чудовище?

– Хороший вопрос. Я дам вам знать сразу же, как узнаю сам. Сегодня я отбываю в столицу, где получу приказ о начале операции.

43

Сиэтл Такома

Когда «ДС-3» заходил в воздушное пространство Сиэтл-Такомы, Хольт смотрел в окно. Теперь к Пьюджент-Саунду примыкала сплошная густозаселенная зона, простиравшаяся от Олимпика до Порт-Таунсенда [38]38
  Пьюджент-Саунд – система заливов вокруг Сиэтла. Олимпик – крупный национальный парк-заповедник, Порт-Таунсенд – бухта в окрестностях Сиэтла.


[Закрыть]. Состояла она главным образом из трущоб и палаточных городков с грязными улочками, выгребными ямами, очередями за продовольственным пайком. Отсутствие водопровода и канализации способствовало распространению тифа и холеры. Потребовалось совсем немного времени, чтобы превратить Америку из страны яппи [39]39
  Яппи – молодые состоятельные люди, увлеченные карьерой и материальным успехом и ведущие активный светский образ жизни.


[Закрыть], прерий и бодрых, не поддающихся старости людей, родившихся в период послевоенного демографического взрыва, в страну третьего мира. Единственное, что отличало ее от прочих бедных государств, так это запас межконтинентальных баллистических ракет и термоядерных боеголовок, позволявший ей при последнем издыхании уничтожить всю планету.

Ураганы с Карибов порождали ветра, способные разносить влагу почти по всей Северной Америке, но чем дальше на север распространялись облака, тем меньше с ними разносилось заразы. Вашингтон, бывшая столица, лежал прямо на пути Карибского урагана, прошедшего до самого Восточного Побережья, и давно подвергся заражению. А вот агломерация Сиэтл-Такома оказалась идеальным местом для размещения столицы в чрезвычайной ситуации. Это был наиболее удаленный от Нью-Мексико крупный населенный пункт во всех континентальных Соединенных Штатах, располагавший крупным международным аэропортом, лежавший почти в двух с половиной тысячах миль от Мексиканского залива и вдобавок отгороженный от него Скалистыми горами. Этот горный кряж, протянувшийся на две тысячи миль, от Британской Колумбии до Нью-Мексико, составлял основу Континентального раздела, отделявшего реки, текущие в Мексиканский залив и Атлантику, от других, несущих свои воды к Тихому океану.

Поскольку перенаселенность агломерации Сиэтл-Такома в результате массового исхода с юга и постоянное брожение среди беженцев, зачастую выливавшееся в открытые столкновения, делали эту территорию почти неуправляемой, первоначально планировалось переместить столицу дальше на север, в недавно завоеванный город Ванкувер в провинции Британская Колумбия. Но война с Канадой, перейдя в партизанскую стадию, приобрела затяжной характер, и размещать новую столицу на канадской земле показалось слишком опасным. Рассматривались еще два варианта, Гонолулу и Анкоридж. Город на Аляске, в отличие от Гонолулу, не был окружен океаном и, стало быть, менее подвержен опасности заражения и находился уже недалеко от арктических льдов, последнего источника воды в Северном полушарии.

Хольт не выспался. Чтобы крепче заснуть, он накачался красным вином, но все равно проснулся через четыре часа. Голова шла кругом от бесчисленных проблем, на которые накладывались воспоминания. Он верил в возможность обучения во сне, потому что как раз посреди ночи порой находил нужные решения и припоминал все детали, необходимые для отчетности. В такие моменты он всегда думал о своей семье.

Глядя вниз, на уподобившуюся аду землю, Хольт уже в который раз задался вопросом, а заслуживает ли этот мир спасения? Не может ли нынешнее бедствие быть новым Всемирным Потопом, не решил ли Бог очистить эту планету и начать все заново?

Вздохнув, Хольт откинулся в кресле. В столицу его вовсе не тянуло, поскольку его взаимоотношения с боссом, директором Зонального управления безопасности Карвисом Мюллером, были далеки от идеальных. Мюллер не имел отношения к назначению Хольта руководителем программы по использованию Зонда Времени: на его кандидатуре настояла Барбара Берг, президент страны. Между тем степень влиятельности Мюллера, в отличие от многих высших чиновников, определялась не только его официальным статусом: в его руках находился вооруженный контингент, оснащенный и обученный лучше, чем регулярная армия.

В то время как армия теряла силы в бесконечной борьбе с канадскими партизанами и растрачивала их на исполнение полицейских функций на северных территориях, подразделения Управления постепенно превращались в мощнейшую силовую структуру страны. Мало того, что директор обладал фактически абсолютной властью в Зоне, на территории, охватывавшей чуть ли не треть площади континентальных США, но в силу зыбких границ, постоянного нелегального перемещения на север миллионов американцев и перманентного военного положения простирал свое влияние повсюду. Чрезвычайные полномочия давали ему наряду с президентом право превентивного ареста и заключения и возможность вмешиваться в действия судебной системы.

Во время своей работы в предыдущей администрации, где Барбара Берг занимала пост вице-президента, Хольт имел репутацию приверженца гражданских прав, считавшего Патриотический акт [40]40
  Патриотический акт – федеральный закон, принятый в США в октябре 2001 года, который дает правительству и полиции Широкие полномочия по надзору за гражданами. Принят после террористического акта 11 сентября 2001 года.


[Закрыть], принятый в ответ на угрозу терроризма, опасным перегибом, прелюдией к введению «общенационального чрезвычайного положения», каковое, как тому однозначно учит история, всегда ведет к узаконенной тирании. Но в настоящее время он не возражал против некоторого ограничения гражданских прав: в условиях нанесшей удар по всей стране и продолжающейся катастрофы первостепенной задачей являлось простое выживание.

Хольт работал с президентом Берг в ту пору, когда он был директором ЦРУ, а она – председателем Специального комитета Сената по разведке. Он знал ее как рассудительную, волевую женщину, вовсе не склонную к тирании. Но это пока она была жива и облечена властью.

Директор Управления безопасности Мюллер был совсем из другого теста. До начала кризиса он получил пост главы Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям исключительно в силу своего умения собирать деньги для политиков: именно он обеспечил финансирование избирательной кампании прежнего президента. На новой должности функции у него были в сущности те же: имея возможность распределять правительственные заказы, он добивался от заинтересованных компаний финансовой поддержки правящей партии. То есть делил пирог казенных контрактов, получая соответствующую поддержку.

Когда разразилась катастрофа, влияние ведомства Мюллера стало стремительно расти, и в конце концов на его основе возникло Зональное управление безопасности. Вся политическая, судебная, исполнительная и законодательная власть в зараженном регионе сосредоточилась в его руках. Хольт знал, что в настоящее время между Мюллером и президентом велась подспудная борьба, призом в которой станет власть над страной. И программа, которую курировал Хольт, должна была стать важным ходом в этой борьбе.

То, что Зонд Времени открывал новую возможность для уничтожения Кецалькоатля, делало программу проходной пешкой. Однако Хольт, поднаторевший в политических интригах и крючкотворстве, нутром чуял, что для участников противостояния ее значение выходит далеко за рамки еще одной попытки устранить угрозу.

Хольт не был в курсе всех нюансов создания Зонда Времени, но как шахматист и политический назначенец прекрасно знал, что пешками зачастую жертвуют, чтобы получить преимущество.

Служебный автомобиль встретил его у трапа самолета, чтобы перевезти к ближайшей вертолетной площадке. Безопасно добраться до правительственного центра Сиэтла фактически можно было только по воздуху, на военных вертолетах, выделявшихся для нужд высокопоставленных чиновников и высшего менеджмента корпораций, имевших дело с правительством. Преодолевать пятнадцатимильную полосу между аэропортом и правительственным центром по земле было опаснее, чем плавать по ночам в кишащем акулами море. Главная автомагистраль была разрушена в нескольких местах, куда угодили канадские ракеты, а проделывать путь по городским улицам можно было решиться только в сопровождении многочисленной охраны на бронеавтомобилях. В каждом районе властвовала своя банда с заправилой, собиравшим «пошлину». Но если вам и удавалось как-то отделаться от бандитов, ничуть не меньшую опасность представляла собой толпа голодных, измученных жаждой людей, готовых штурмовать любой автомобиль в надежде поживиться, возможно, имеющимися там едой, водой и бензином.

Как и аэродромы Зоны, северные аэропорты были закрыты для обычных граждан. А как еще поступить, если в непосредственной близости находится порядка двадцати миллионов человек, только и мечтающих о том, чтобы любой ценой попасть на самолет, который унесет их к последнему прибежищу надежды. На Аляску.

Здание аэровокзала, поврежденное недавним взрывом, еще дымилось.

– Вчера канадские партизаны откуда-то со стороны границы выпустили по аэровокзалу ракету «Скад». Чертовски удачный выстрел, если верить тому, что ракета у них, говорят, была старая и ржавая.

Войны велись в разные эпохи по разным поводам, в отношении же канадской войны главным понятием была емкость экосистемы. Термин для здешнего политического лексикона новый, но в настоящее время известный всем. До заражения ученые использовали его для обозначения соотношения количества живых существ и ресурсов территории их проживания. То есть то число особей – олени это, медведи или люди, – которое может прокормить регион, это и есть емкость его экосистемы. К сожалению, рост человечества и истощение водных и продовольственных ресурсов ограничивают емкость экосистем всей планеты.

Когда продовольственных или водных ресурсов какой-либо территории уже не хватает для поддержания жизни местного населения, перед людьми встает простой выбор: вымирание или завоевание земель соседей. В Канаде было больше воды и плодородной земли, чем ей требовалось, а ее огромный южный сосед страдал от голода и жажды. Другим распространенным термином было понятие «дарвинизм». Вид, лучше всего приспособившийся к окружающей среде, имеет преимущество в борьбе за существование. Острая нехватка воды в мире означала сокращение популяции, яростную борьбу за ресурсы… и выживание наиболее приспособленных.

– Бедуин в состоянии выжить, потребляя галлон [41]41
  Галлон равен 3,8 литра.


[Закрыть]воды в неделю, – сказал спутнику сидевший напротив Хольта в вертолете ученый. – До заражения мы использовали больше для одной лишь чистки зубов. В среднем Америка потребляла по сто галлонов в день на человека.

Но теперь мало кто мог позволить себе прополоскать рот, да и зубы не все чистили. Если вы, конечно, не высокопоставленный чиновник или промышленник, то вода подается в ваш дом крайне лимитированно, только для основных гигиенических надобностей, а для питья и приготовления пищи используется исключительно вода в бутылях.

Что изумляло Хольта в водном кризисе, так это тот факт, что он вовсе не являлся кризисом питьевой воды. На самом деле люди выпивали не больше одного процента расходуемой воды. Остальные девяносто девять процентов уходили на промышленность и сельское хозяйство: людям приходилось платить жаждой за то, чтобы не умереть с голоду.

Сохранение воды было равнозначно сохранению жизни, а потому ее потребление контролировалось властями гораздо более жестко, чем когда-либо контролировалось нелегальное распространение наркотиков. И, естественно, предпринимались все возможные усилия по поиску альтернативных источников воды. Помимо воды, подававшейся по трубам с севера, и таяния айсбергов разрабатывался масштабный проект дробления арктических льдов с загрузкой крошева в трубопроводы, с тем чтобы по пути к потребителю трение вызывало таяние, превращая лед в воду.

Когда показался Правительственный центр Сиэтла, откуда осуществлялось руководство страной, Хольт покачал головой. Семьдесят четыре акра [42]42
  То есть 30 га (акр равен 0,4 га).


[Закрыть]зданий и парков, над которыми доминировала Космическая Игла, были буквально взяты в осаду трущобами и палаточными городками. Изрядная толика правды содержалась в городской легенде, согласно которой хозяева венчающей башню «летающей тарелки» возвели ее специально, чтобы надзирать за копошением туземцев.

«Странный он, этот новый мир», – подумалось Хольту. И то сказать, нынешний искалеченный мир был для него почти столь же чужим, как весь этот двадцать первый век для выдернутого из прошлого Таха. Правда, сам он в государстве, превратившемся в страну третьего мира, оставался персоной из мира первого. А люди в Африке, да и во многих странах Азии вовсе не нашли бы мир голода и жажды таким уж странным.