Текст книги "Преисподняя XXI века"

Автор книги: Джуниус Подраг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

39

– Что это за место? – спросила Каден Хольта.

Я просто шел, прислушиваясь к разговорам, присматриваясь к людям. Кивнул хорошо одетому господину, явно из знатных, который, проходя мимо, приветствовал меня на науатле. Было очевидно, что все это очередная хитрость богов, вроде тех, которыми они морочили Героев-Близнецов.

– Чему ты улыбаешься, Тах? – осведомился Хольт.

Я покачал головой:

– Ничему. Просто радуюсь тому, что снова вернулся в Сей Мир.

– Ты лжешь. Скажи мне правду.

Айо. Никогда не следует лгать богу. Во всяком случае, не следует лгать так, чтобы тебя раскусили.

– Правда в том, что я догадался – это морок, а никакой не Сей Мир.

Он кивнул:

– Ты прав, это не твой мир. Но никто не собирался тебя обманывать. Мы ведь показывали тебе по телевизору передачи и фильмы, в которых воспроизводились иные времена и миры.

– Да, вы называли это постановками.

– Вот-вот, постановки. В такой постановке и участвуют эти люди. В определенном смысле то, что ты видишь вокруг себя, – это фильм, а эти люди – актеры, действующие в соответствии со сценарием.

– Зачем? – спросила Каден.

– Дело в том, что нынешнее заражение – не природное явление. Оно вызвано намеренно.

Это поразило меня так, что я чуть не сорвался на крик:

– Кецалькоатль!

– Да, Кецалькоатль, Пернатый Змей.

Я знал, что кровожадный бог меня не забыл.

– Со временем мы продвинемся дальше, – произнес Хольт, – но в настоящий момент вам нужно просто понять, что некто, именуемый Пернатым Змеем, правил в Древней Мексике. Но произошло мощное землетрясение, в результате чего он оказался погребенным внутри горы, а две тысячи лет спустя новое землетрясение освободило его из-под завала. И от вознамерился вновь воцариться в мире, использовав для этого нечто вроде вируса, поражающего потребляющих метан archaea.

– Ну а при чем тут Тах? – не поняла Каден.

Оба они воззрились на меня. Мне и самому было интересно, что за ответ последует – и будет ли он честным. Каден была столь искренне удивлена, что я и сам подумал, уж не содержится ли все же в сказанном Хольтом некая доля правды – или ее просто ловко одурачили. Походило на то, что здесь, в потустороннем мире, между богами идет война, в которой они хотят использовать и эту женщину, и меня.

– В древнем мире, который они называли Сей Мир, Тах выступил против Кецалькоатля. Он нашел его логовище и сражался с его стражами, когда рядом случайно оказался наш зонд… – Хольт обратился с вопросом ко мне: – Tax, ты сразу догадался, что это не настоящий Сей Мир. Как? По каким признакам? Что не так?

Я огляделся по сторонам.

– Язык не совсем правильный… слова вроде бы те, но произносятся как-то не так. Но это не главное, Сей Мир велик, наречий там много, и если у кого-то необычный выговор, это не так уж бросается в глаза. А вот то, что вы называете «языком тела», совсем никуда не годится. И поведение, манера обхождения… Вот только что мимо прошел знатный человек и приветствовал меня. Слова вроде бы были правильные, но… – Я указал вниз, на свои босые ноги: – На мне нет сандалий, из чего сразу видно, что я ему не ровня. Разве станет знатный человек приветствовать незнакомого простолюдина? А если простолюдин вздумает заговорить с ним первым, наглеца просто отдубасят. Ну, и запахи… нет тут тамошних запахов.

Хольт поднял руку:

– Достаточно. Вы поняли, Каден? Tax настоящий. Актерами и декорациями нам его не обдурить, зато у себя дома он будет как рыба в воде.

– Этот Кецалькоатль, он кто? – осведомилась она.

– Мы не знаем. Первобытное чудовище, порождение тех эпох, когда еще не было человечества? Инопланетный астронавт? Нечто, зародившееся из слизи и развившее высочайший интеллект? Кошмар, оставленный древними майя, чтобы конец света наступил в указанные ими сроки?

– Он в Теотиуакане, – сказала Каден. – Вот почему вы выбрали меня. Я тоже с этим повязана.

– Мы не знаем точно, где он пребывает в настоящий момент, но нужно с чего-то начинать, и Тео в этом плане – номер один. Именно там он был заточен в горе. Проблема в том, что мы должны не гадать, где он находится, а знать на сто процентов. Наша задача – уничтожить чудовище, и шанс у нас будет только один. Если мы его упустим, все будет конечно.

– Что вы имеет в виду? – спросила она.

– Он желает властвовать над миром. Или уничтожить людей, которых не сможет покорить. Правительства мира уже вели переговоры с его представителями. По существу, мы зациклились на одном – надеемся найти способ справиться с заразой. Но есть и другой выход: убить чудовище. Если мы с абсолютной достоверностью установим, что наш враг в Тео, то, зная точное местонахождение, мы сможем уничтожить его с помощью точного удара. Но если мы допустим ошибку, на нас обрушится ад. И мы считаем, что в древнем мире он будет более уязвим.

– И вы построили модель Теотиуакана, чтобы подготовить людей к выполнению миссии в древнем городе. Вы собираетесь забросить туда особый отряд с помощью того устройства, которое, как вы мне рассказывали, выдернуло сюда Таха. Хотите провернуть спецоперацию в древнем мире.

– Вот именно.

– Вот почему для вас так важен Тах и вот почему вы требовали, чтобы я узнала о древней Центральной Америке как можно больше. Вы хотите, чтобы мы с ним готовили тех спецов, которые отправятся в прошлое…

Она еще не закончила, а Хольт уже покачал головой.

– Догадка интересная, но не совсем точная. Мы не собираемся поручать вам подготовку других людей. По нашему замыслу, вам и предстоит стать путешественниками во времени.

– Путешественниками во времени? – спросила Каден.

– Теми, кого мы отправим в прошлое. – Хольт выдержал паузу, окинув нас обоих суровым взглядом. – Короче говоря, вам двоим предстоит отправиться в Древнюю Мексику.

В Сей Мир. Бороться с чудовищем и его приспешниками, науалями и Воителями-Ягуарами. С этой прекрасной, но беспомощной женщиной в качестве спутницы…

Айо! Или это еще один злокозненный трюк стремящихся напугать меня богов?

40

Закончив разговор с нами, Хольт приказал охранникам, караулившим меня со своими магическими устройствами, способными пронзать мое тело молниями, отвести нас в оранжерею. И велел говорить только по-английски, чтобы улучшить мои навыки.

– Они называют это место оранжереей, – сказала Каден, когда мы шли по направлению к высокому сооружению, показавшемуся мне стеклянным куполом. – Оранжерея, чтобы ты знал, это такое строение, в котором под защитным укрытием выращивают растения. Но мне больше по душе название «джунгли».

И действительно, самый настоящий лес рос внутри прозрачного строения, напомнившего мне тот пластиковый пузырь, в котором я находился в первое время по прибытии в преисподнюю.

Охранники остались снаружи, а мы с Каден вошли внутрь. На меня тут же повеяло прохладным туманом и запахом деревьев и трав, не знавших, что такое нехватка воды.

– Мне говорили, что тебе показывали спортивные игры, – сказала она. – Эта оранжерея размером примерно с футбольное поле, какие ты видел по телевизору.

Когда мы шли по грунтовой дорожке, освещенной находившимися на уровне земли светильниками, Каден добавила:

– Эта оранжерея построена для высших чинов Зонального управления и их семей. Такие же находятся во всех крупных населенных пунктах, где размещается персонал Управления. До сих пор я в таких местах не бывала.

Я все прекрасно понял. Этот зеленый храм предназначался только для богов и их высших жрецов.

– Мы больше не можем гулять под дождем, даже в северных краях, еще не пораженных заразой. Даже на севере это небезопасно, потому что никто уже не соблюдает экологических норм, и повсюду зачастили кислотные дожди. Ты знаешь, что такое кислотный дождь?

Я покачал головой.

– Наши фабрики и транспортные средства выбрасывают в воздух множество вредных для здоровья веществ. Дождевые облака впитывают их, а потом они проливаются на наши головы и на растения.

Она хихикнула, как ребенок.

– Ох, Тах, как же здесь хорошо. Мне хотелось бы сбросить одежду и пробежаться нагишом, впитывая влагу всей кожей.

– Так давай разденемся и пробежимся.

Я начал было стягивать одежду, но она, смеясь, остановила меня.

– Что ты, нельзя. Это не разрешено. Нас арестуют.

Мы прошли мимо фонтана в виде каменной рыбы, высоко взметавшей водяные струи. Подобная магия уже больше не поражала меня; я знал, что боги этого мира умеют создавать все, что им заблагорассудится.

Опустившись на колени у чаши фонтана, Каден зачерпнула пригоршню воды, понюхала ее и попробовала на вкус.

– Это не живая вода.

– А что такое живая вода?

Она встала и, когда мы пошли дальше, стала рассказывать на ходу:

– Я имела в виду природную воду, не зараженную и не подвергшуюся обработке. Ее можно сравнить с нашей кровью: самой здоровой она бывает в естественном состоянии. Есть немало людей, считающих, что Земля функционирует как организм.

– Организм?

– Как живое существо, животное или человек. Они верят, что наш мир – это огромное существо. Камень заменяет ему кости, грунт – это его плоть, а моря и реки, соответственно, – система кровообращения. Как и кровь, живая, природная вода содержит кислород, минералы, которыми подкрепляет потребляющих ее животных и растения. В мертвой воде кислорода нет. Для питья она пригодна, потому что безопасна, но вкуса не имеет.

Я слушал, впитывая каждое ее слово. И верил услышанному. Она была первой в этой преисподней, к кому я испытывал доверие.

– А как твой народ, Тах? Что у вас думают о месте, которое вы называете Сей Мир?

Я ненадолго задумался, а потом ответил:

– Мой народ верит, что мир непредсказуем и непостоянен, ибо пребывает под вечной угрозой разрушения по капризу богов. Чтобы ублажить богов и уберечь мир от их гнева, мы приносим им жертвы.

– Кровавый завет.

– Да, отдаем им кровь в обмен на солнце и дождь. Вращение колеса времени уже четырежды приводило Сей Мир к погибели. Если Кецалькоатль и другие боги не удовлетворятся жертвенной кровью, они погубят его снова.

– А есть у вас предания о том, как осуществится эта погибель?

– Всех людей истребят науали.

– Я о них слышала. Существа, способные выглядеть и людьми, и зверями. Хищники. Их можно назвать ягуарами-оборотнями.

– Ты ведь понимаешь, – сказал я, – мы бессильны помешать богам уничтожить мир.

– Тах… я не верю, что мир обречен на гибель. Мне известно, что ему всерьез угрожает многое из того, что создали и безответственно используют люди, но люди способны меняться. На самом деле в нас заложено удивительно много добра. И мы обладаем замечательной способностью исправлять ущерб, который сами же нанесли.

Мы остановились: ее глаза внимательно изучали мое лицо.

– Ты, наверное, удивишься, но моя семья происходит из тех самых мест, которые вы называете Сей Мир, из окрестностей Теотиуакана.

Она меня действительно удивила.

– Разумеется, теперь все там выглядит совсем по-другому, чем в твое время, – сказала Каден.

– Знаю, они показывали мне рисунки того, что называли «руинами Теотиуакана». Две великих пирамиды стоят, где стояли. Сохранились остатки храма Кецалькоатля, некоторые другие строения…

– Мои родители были из Мексики. Это мать моей матери рассказывала мне про науалей.

Ее связь с Сим Миром заставила меня отнестись к ней с еще большим вниманием и интересом. Возможно, бог по имени Хольт и использовал ее для каких-то своих целей, но в ней самой обмана не было.

– Ты жил в Теотиуакане? – поинтересовалась Каден.

Я рассказал ей всю правду: про Владыку Света, Воителей-Орлов и нянюшку Оме, бежавшую со мной. Каден слушала внимательно, иногда взволнованно, с расширенными глазами. Правда долго таилась во мне и теперь лилась наружу потоком. До сих пор я старался рассказывать о себе поменьше, делая вид, будто не понимаю вопросов, но с ней мне хотелось поделиться всем.

– Ты был профессиональным игроком в мяч, – сказала она. – Удивительно, я никогда по-настоящему не задумывалась о профессиональных спортсменах древности, а ведь среди них были гладиаторы и олимпийцы… – Каден снова внимательно присмотрелась ко мне. – А как насчет семьи? Ты женат? Дети есть?

Я покачал головой.

Неожиданно она улыбнулась и, лукаво глядя на меня, сказала:

– Что это я все расспрашиваю про твой мир: скажи лучше, что думаешь о нашем?

Долго размышлять над ответом надобности не было.

– Он зловонный. Тут и воздух пахнет, и вода: земля сухая, твердая и пахучая. Люди пахучие. Причем у тел запах не только телесный, к нему добавляются другие запахи, химические…

– Да, теперь мы моемся не так часто, как раньше. У нас в ходу так называемый «военно-морской душ»: нагрел воду, намылился, сполоснулся. Очень быстро. Вода используется «мертвая»: она забирается из канализационных стоков, очищается и снова пускается в дело, поэтому, умываясь, мы надеваем на рот резиновую повязку, чтобы не наглотаться. Ну а поскольку по-настоящему чистыми мы практически не бываем, то пытаемся отбить дурные запахи благовониями… – Она смущенно отвела глаза.

– Ты пахнешь, как роза.

Она рассмеялась:

– Ты прав. Это я так пытаюсь отбить запах мыла.

– Другое отличие в ваших тусклых цветах. Ваши города построены из серого камня, называемого бетоном, дороги здесь черные. В моем мире города яркие, разноцветные – здания красные, зеленые, желтые… А ваше искусство – ничто у вас не создается человеческими руками. Машины, которые вы называете компьютерами, создают за вас и картины, и то, что показывают по телевизору, и афиши. Выглядит это все превосходно, но не по-человечески, именно потому, что превосходно. А эта ваша чудовищная выдумка под названием телевидение: с чего бы это одним людям вдруг захотелось сидеть на кушетке и смотреть, что делают другие люди?

– А Хольт говорил мне, что ты смотрел много передач.

– Сначала телевизор был мне интересен, потому что позволял узнать больше о месте, которое вы называете Землей. Но сейчас многие передачи начинают казаться мне одинаковыми.

Она молча слушала, как я осуждал ее мир. Исчерпав все обвинения, я добавил:

– Они без конца твердят мне, что я попал в будущее, как-то там продвинулся вперед в чем-то, что называется временем. Пытаются внушить, будто это великая удача – быть похищенным из своего мира и оказаться пленником в вашем. Предположим, я поверю в это, приму как данность, что и вправду нахожусь в будущем. Но разве тогда я не вправе подивиться тому, как это вы, имея две тысячи лет на то, чтобы улучшить Сей Мир, не больно-то в этом преуспели?

– Очевидно, нас постигла неудача.

Некоторое время мы шли дальше в молчании, и я стал беспокоиться, что обидел ее. Но Каден заговорила снова, и теперь о другом:

– Тах, это… существо, Кецалькоатль, Пернатый Змей. Он создал что-то, вероятно, вирус, убивающий микроорганизмы, потребляющие метан. Зачем?

Я пожал плечами:

– Он хочет покорить ваш мир, как покорил Сей Мир.

– Но почему таким способом?

На мой взгляд, ответ был очевиден.

– Для того чтобы овладеть вашим миром, обсидианового оружия недостаточно.

– И поэтому он использует высокотехнологичное биологическое оружие, которым никто больше не обладает? Звучит разумно. Вся история войн свидетельствует о том, что новая технология непременно берет верх над старой. Бронзовое оружие давало преимущество по отношению к деревянному и каменному, железо одолевало бронзу, а в наши дни самым смертоносным является ядерное оружие… – Каден покачала головой. – Но этот его ход с метаном все равно кажется мне странным.

– Хороший воин, как и игрок в мяч, использует ту тактику, которая учитывает возможности противника. Вы далеко продвинулись в военном деле, создали это свое атомное оружие, и, возможно, при открытом столкновении он не имел бы столь явного преимущества.

Я понимал, что даже если эта женщина и одурачена здешними богами, она искренне переживает за судьбу своего жалкого мира. И мне было жаль ее, когда я говорил ей, какая судьба ему уготована.

– Ты должна бы знать еще одно предание Сего Мира. Там говорится, что Пернатый Змей снова, уже в последний раз, погубит мир, выпив всю воду, так что люди умрут от жажды.

– Интересно, – пробормотал Хольт, наблюдая на экране прогулку Таха с Каден по оранжерее и слушая их разговор. Вместе с ними все это смотрел еще один человек. Карл Страйкер, личный агент директора, специализировавшийся по убийствам.

– Вашему неандертальцу эта женщина приглянулась, – заметил Страйкер. – По физиономии вижу.

Хольт раскурил сигарету:

– Думать о нем как о троглодите непродуктивно. Он выходец из цивилизованного общества и весьма разумен. Что наглядно демонстрируют его дельные комментарии относительно Пернатого Змея.

В ответ на эту сдержанную отповедь Страйкер улыбнулся и пожал плечами. Поскольку он являлся личным представителем директора, отделаться от него было не так-то просто. Хольту этот тип не нравился, но еще больше его раздражало то, что Страйкеру было поручено курировать экспедицию Таха и Каден в прошлое. Будь у Хольта выбор, он предпочел бы, чтобы Тах убил этого заносчивого любителя решать все вопросы с помощью грубой силы – подкрепленной, конечно, пистолетом под мышкой и еще одним, прикрепленным к лодыжке, – а не болтуна-психиатра.

– Тах во всем этом ключевая фигура, – продолжил Хольт. – Он единственный, кто способен по-настоящему ориентироваться в Древней Америке, потому что это его родной мир.

– Мне приказано присмотреться к пленнику и оценить, насколько он может быть нам полезным. И если окажется, что он представляет собой проблему, отправить его в отставку.

Хольт и сам, в силу рода занятий, являлся прагматиком, и убийство как таковое, если оно совершалось в интересах страны, которой он служил, не составляло для него проблемы. Но он прибегал к устранению людей лишь как к крайнему средству. Со Страйкером он раньше ни разу не встречался, но разузнал кое-что о нем у директора Управления по борьбе с наркотиками, на которого Страйкеру довелось работать. В свое время Страйкер служил в спецподразделении ВМС в качестве снайпера, однако флот счел, что этот малый слишком уж любит жать на спусковой крючок, и в результате Страйкер перевелся в Управление по борьбе с наркотиками. По заданию этого ведомства он успешно выследил и убил мексиканского наркобарона, повинного в смерти агента Управления.

Оно бы и ничего, но, как сообщил Хольту глава антинаркотической конторы, Страйкер отнесся к этому заданию с несколько извращенным рвением, поскольку прежде чем добраться до воротилы, изловил, допросил под пытками и убил немало его подручных.

– До тех пор пока вы работаете под моим началом, вы не должны предпринимать никаких действий, не уведомив меня, – заявил Хольт, выпустив сигаретный дым в сторону собеседника.

Страйкер улыбнулся и кивнул.

– Разумеется. Но вы должны понимать, что я могу получать приказы и от директора.

– Конечно. Только получать вы их будете через меня, а не непосредственно. Если это вас не устраивает, можете ближайшим самолетом отбыть в Сиэтл.

Страйкер в ответ только снова улыбнулся.

Хольт и сам понимал, что это не победа: его оппонент просто не счел нужным спорить.

– Должен сказать вам, – произнес Страйкер, – что в Сиэтле-Такоме многие недоумевают по поводу этого странного плана – отправить меня на спецзадание в компании неподготовленной женщины и этого вашего сомнительного пленника. Дюжина коммандос и ядерный заряд помогли бы решить проблему куда вернее.

– Переправив в древний мир современное оружие, можно запросто изменить всю мировую историю. Вы перебьете огромное количество тамошних людей, что породит приливную волну последствий. Даже если миссия увенчается успехом, вы вернетесь в радикально изменившийся мир. Вы просто не узнаете время, которое оставили. Во всяком случае, так считают наши ведущие ученые. – Хольт уставил на Страйкера свою сигарету. – Будь у ацтеков современное оружие, это Монтесума завоевал бы Европу, а не наоборот. Имей Юлий Цезарь пневматические ружья, через несколько столетий варвары подступили бы к воротам Рима с атомной бомбой. Прошло почти две тысячи лет с Рождества Христова, прежде чем был изобретен «Гатлинг», первый по-настоящему эффективный пулемет. А от использования «Гатлинга» в Гражданской войне до применения атомной бомбы во Второй мировой потребовалось меньше столетия. Ни при каких обстоятельствах нельзя переносить современные технологии в древний мир.

Страйкер кивнул, не переставая улыбаться. Мертвые глаза. Фальшивая улыбка.

Старые кости Хольта пробрало холодом.

41

На следующее утро меня привели в комнату на втором этаже, окна которой выходили на находившееся внизу подобие улицы Теотиуакана. Там уже находились Каден, Хольт и еще несколько человек, про которых мне сказали, что это знатоки Сего Мира. То, что можно считаться «знатоком» места, в котором ты ни разу не побывал, показалось мне странным, но, в конце концов, то была не самая большая из странностей здешней преисподней. Мне представили нового члена команды, человека по имени Страйкер. Он был воином особого подразделения водных бойцов, которые умели плавать под водой как рыбы, только дышали при этом с помощью особых металлических легких. Я понял, что он принадлежит к отборным воителям, вроде Орлов или Ягуаров. Страйкер производил впечатление человека решительного и неуступчивого. Из него вышел бы хороший игрок в олли, но непредсказуемый и склонный к насилию. Окажись он моим соперником в игре, я нанес бы удар первым, чтобы вывести его из строя, поскольку пощады от него противнику ждать не приходилось.

Я был доволен тем, что мы с ним на одной стороне, однако отсутствие тепла в его глазах говорило о том, что он не тот, кому следует доверять.

– Итак, – сказал Хольт, – вам предстоит привыкать к ланчу из маисовой каши и собачьего мяса. Но начнем сначала: у всех вас уже была возможность прогуляться по тому селению, что внизу. С настоящего момента оно станет вашим домом: вы будете осваивать образ жизни Сего Мира. Мои указания будут звучать по-английски, но все остальные должны общаться с вами только на науатле. – Хольт сделал упреждающий жест в сторону Страйкера. – Правда, сначала придется сделать исключение для новоприбывшего участника. Он припозднился с началом изучения языка, однако у него, как и у Таха, в голове языковый чип, вживленный для ускорения процесса.

– Не надо для меня исключений, – возразил Страйкер. – Я со своей задачей справлюсь.

– Тем лучше. Итак, вот что вам следует сделать.

Хольт указал на бумаги, загромождавшие большой стол в совещательной комнате, вокруг которого мы сидели.

– Представьте себе, что эти бумаги представляют собой костер. Начиная со следующей трапезы вам предстоит сидеть на корточках перед огнем. В Древней Мексике так принимали пищу почти везде, кроме домов знати. И вам теперь предстоит есть, пить, одеваться, думать и справлять нужду так, как если бы вы находились в Древней Мексике. С вами будут постоянно находиться люди, для которых науатль – родной язык. Самый важный из них сидит за этим столом.

Он имел в виду меня.

Хольт прокашлялся, затушил, растерев, сигарету и закурил новую.

– Есть такой старый театральный прием, называемый «метод Станиславского» – его придумал один русский. Суть его в максимальной персональной идентификации актера с персонажем, которого ему предстоит играть. На это и направлена подготовка, которую вам предстоит пройти. На практике, лично. Для того чтобы вас приняли за жителей Древней Мексики, вы должны научиться думать, как они. А стало быть, выбросить из головы, кто вы такие и что вы делаете. Забыть, что вы играете роль: как и в спорте, здесь и сознание, и тело должны реагировать, а не думать. Если мимо вас проносят в паланкине правителя, в присутствии которого надлежит падать ниц, вы должны делать это инстинктивно, не размышляя. Чтобы никому и в голову не пришло, что вы играете. Путешественники во времени – не актеры. Они превращаются в людей из того времени и места, куда им предстоит отправиться.

Хольт поднял десятистраничный список.

– Здесь те роли, в которые вам предстоит вживаться на протяжении нескольких ближайших недель. Курс включает все: язык, обычаи, еду, одежду, сон. Даже, скажем так, непристойности. Двоим из вас предстоит освоить приемы боя с обсидиановым оружием: тренировать будет Tax.

Хольт постучал себя по макушке.

– Предполагается, что если вы окажетесь в затруднительном положении, выпутываться придется с помощью мозгов, а не пушек. Мы не вправе открывать древнему миру современные технологии – никакие. Я понимаю, что эти древние мексиканцы не изобрели колеса, и тем не менее…

– Не совсем так, – возразила Каден. – Они не использовали колесо, потому что не имели такой надобности, но представление о нем имели, об этом говорят найденные археологами колесные игрушки.

– А почему это они не нашли ему применения? – спросил Страйкер. – Разве римляне, египтяне, китайцы и им подобные ребята не гоняли на колесницах в то самое время?

– Да потому что у римлян и всех прочих были животные, которых запрягали в колесницы и телеги – лошади, ослы, волы, мулы, даже слоны. В доколумбовой Америке таких животных не было, не говоря уж о том, что тамошние джунгли и горы не больно-то пригодны для колесного транспорта.

Хольт кивнул, довольный этим выступлением.

– Каден знает об истории и обычаях не меньше, а может, и побольше тех профессоров, которых мы вывезли из Мехико. И я уверен, Tax сделает все возможное, чтобы научить кое-чему наших проектировщиков. Так что не будем бояться, если нам укажут на допущенные ошибки. Мы соорудили этот фальшивый Теотиуакан силами декораторов Голливуда, которых консультировали ученые. И хотим довести его до совершенства, чтобы, когда вам случится на самом деле идти по улице древнего города, вы чувствовали себя в абсолютно привычной обстановке.