Текст книги "Невольный обман"
Автор книги: Джулия Тиммон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
8
На работу тремя часами позднее Сара явилась, сияя как начищенный до блеска медяк.
Попавшемуся ей навстречу в коридоре Максу она обрадовалась как брату. И выпалила, не задумываясь:
– Привет, Доб...
Макс улыбнулся своей исключительно благодушной улыбкой.
– Ладно, ладно, называй меня как хочешь.
– Привет, Добрый! – смело, с шутливой дерзостью повторила Сара, обнажая в улыбке свои зубы-жемчужины.
За работу она принялась с небывалым подъемом, который усилился после появления в ее ящике ровно в восемь пятьдесят пять утра письма от Николаса.
Милый Рыжик! Я скучаю. Жду не дождусь следующей встречи. Удачного дня!
Следующая встреча состоялась вечером этого же понедельника. Договорились о ней тоже по электронной почте. Прекращать переписку не желал ни Николас, ни Сара. Она подарила им друг друга, стала для них традицией, невинным развлечением в течение насыщенного делами дня.
Оба желали продлить эту игру насколько возможно.
Жизнь их, начиная с этого понедельника, потекла по совершенно новым законам. Все осталось прежним – работа, родители, родственники, друзья, но и увлеченность любимым делом, и отношения с родными наполнились иным, более глубоким смыслом. Появилась общая великая цель, но сформулировать ее для себя, облечь в слова не решался еще ни Николас, ни Сара, но оба твердо знали теперь, что пришли в этот мир не случайно.
Николас работал допоздна, приезжал к Саре лишь часов в девять. Она до этого момента, возвратившись из студии около шести, занималась созданием для его центра нового сайта. Каждый раз он предлагал ей отправиться поужинать в какой-нибудь ресторан. Но при этом смотрел на нее с такой мольбой, что Сара без труда понимала: ехать ему никуда не хочется, и отвечала отказом. Николас заметно веселел, потирал руки, в который раз с явным удовольствием рассматривал ее гостиную, кухню, спальню. Ужин они заказывали по телефону. Принимали расслабляющую ванну, ели, пили чай. Потом предавались любви. Домой Николас уезжал около часа ночи. И Саре это нравилось. К созданию совместного дома ей хотелось морально подготовиться, она желала проверить свои чувства, убедиться в их основательности.
По прошествии еще двух недель Николас познакомил ее с родными – с чудесными, прекрасно образованными, интеллигентными и добрыми людьми – матерью, отцом, старшей сестрой и ее мужем, и младшим братом. Приняли Сару тепло и радушно. И несмотря на то что за все время ее пребывания у них в гостях не было произнесено ни единого слова о ее с Николасом совместном будущем, она почувствовала себя так, будто уже стала неотъемлемой частью этой семьи.
Всем моим ты очень понравилась, —написал ей на следующее утро Николас. – Впрочем, ничего другого я и не ожидал.
С каждым днем Сара все больше и больше убеждалась в том, что судьба послала ей того единственного человека, с которым можно прожить в любви и согласии до самой старости, до того момента, пока смерть не разлучит их. Она ощущала себя самой счастливой женщиной в мире. И ничто, казалось, не могло изменить этого...
Гарольд не ошибся, решив, что, если не наладит отношения с Сарой, утратит былую уверенность в собственных силах, в своем таланте. Так оно и вышло. Подружка, к которой он изредка наведывался в периоды долгих разлук с Сарой, тоже заявила, что не желает его больше знать. Главную роль в следующем спектакле отдали не ему, а другому актеру, причем именно тому, которого Гарольд в душе презирал. От второстепенной роли он демонстративно отказался и, к своему великому удивлению, на время вообще остался не у дел.
Его злость росла с каждым днем. Во всех своих несчастьях Гарольд винил, естественно, не себя, а Сару, поступок которой до сих пор находил непонятным и неоправданным. Его намерение разузнать причину, повлекшую за собой ее охлаждение к нему, не ослабевало, а, подкрепленное прескверным настроением, лишь усиливалось.
Сначала он задумал начать за ней слежку и нанять для этого детектива. Но услуги профессионала такого рода стоили прилично, а у Гарольда не нашлось нужной суммы. Тогда он решил сам последить за ее домом и на второй же день увидел, как Сара выходит из черного «остин-мартина» и направляется к своему дому вместе с каким-то черноволосым типом в дорогом костюме.
Захлебываясь негодованием и злобой, Гарольд помчался на своем стареньком разбитом «опеле» куда глаза глядят.
Вот, оказывается, в чем дело, думал он, скрежеща зубами. Она нашла себе другого! Могла бы так прямо и сказать: извини, дорогой, я изменила тебе, поэтому нам следует расстаться! Нет же! А как ловко строила из себя порядочную! Два с половиной года морочила мне голову! Не веб-дизайнером ей надо работать, а у нас, в Арт-центре. Вот где она достигла бы ошеломительного успеха! Мерзавка! Продажная девка! Ненавижу!
Он долго ездил по городу на бешеной скорости, вспоминая, как открывал перед Сарой душу, как объяснялся ей в чувствах, дарил цветы, пока на одном из перекрестков в центре, недалеко от собора Иоанна Крестителя, чуть не попал в аварию. Тогда он немного пришел в себя и решил поехать к Дауду, у которого как раз должны были собраться все их ребята.
Подвыпившие приятели встретили его радостными воплями.
– Гарольд, старина, а мы только что о тебе вспоминали! – воскликнул, по-братски обнимая его в дверях, хмельной хозяин. – Проходи скорее. Твой бокал уже полон.
Бокал Гарольд осушил с радостью. Потом второй, третий, четвертый. Гремела музыка, кругом шутили и громко хохотали. Но Гарольду было не до смеха.
Я должен ей отомстить, размышлял он, почему-то никак не пьянея. Надо заставить ее страдать так же, как я сейчас. Пусть знает, что играть людьми не только забавно, но и опасно. Пусть не считает себя бог весть кем! Лгунья! Лицемерка! Растоптала мои чувства! Посмеялась надо мной.
Его взгляд случайно упал на кокетливо болтающую с каким-то коротко стриженным крепким парнем Милу Ринальди. Мила часто меняла дружков, и этот был, очевидно, очередным ее увлечением.
Как будто почувствовав на себе взгляд Гарольда, актриса, поправив прическу, повернулась и взглянула на него.
– Привет! – крикнула она, хватая своего стриженого за руку и таща к Гарольду. – Познакомься, это Стив, мой друг.
– Очень рад, – иронично пробурчал Гарольд.
– Стив, это Гарольд, мой партнер во многих постановках.
Стив протянул огромную, как боксерская перчатка, ручищу, и мужчины обменялись рукопожатиями.
– Стив работает в полиции, занимается наркодельцами. – Мила многозначительно хихикнула: многие из присутствующих на вечернике баловались «травкой». – Вычисляет их, «накрывает» на квартирах, в подвалах, где те прячут товар.
Гарольд взглянул на весьма непримечательное лицо копа, пожал плечами и ничего не ответил. Тогда Мила и Стив повернулись к нему спиной и, обнявшись, направились к заставленному бокалами, бутылками и закусками столу. А Гарольд продолжил размышлять, как ему поступить с предавшей его подружкой. Что, если улучить момент и заявиться к Саре, когда этот щеголь будет у нее? Застать их врасплох?
Он поразмыслил над этой идеей и нашел ее неудачной. И чего он этим добьется? Только себе сделает хуже. Увидеть их вдвоем на расстоянии вытянутой руки будет не очень-то приятно. Они еще потом посмеются над ним, поиздеваются. Нет, этот вариант отпадает. Вот если попытаться каким-то образом проникнуть в ее квартиру, когда их там не будет...
Гарольд почувствовал, что мысль наконец заработала в нужном направлении… Поднялся со стула в углу, на котором сидел вот уже полчаса, подошел к столу, вновь наполнил свой бокал и вернулся на место, собираясь детально проанализировать свою идею.
Да, точно, думал он, все больше ею увлекаясь. Если мне удастся пробраться в квартиру Сары, возможно, я выясню тогда, кто такой этот ее франт. Вступать с ним в открытую борьбу не имеет смысла – он довольно здоровый и, судя по всему, не из бедных. Надо действовать крайне осторожно и скрытно. Только так я смогу достигнуть своей цели – разлучить этих голубков и омрачить их жизни.
Гарольд залпом осушил бокал и поставил его на пол. На душе у него стало немного спокойнее, а от желания поскорее приступить к осуществлению задуманного зачесались руки.
Не спеши, приказал он себе. А то наделаешь непростительных ошибок. Во-первых, надо придумать, каким образом пробраться в квартиру Сары, ведь это не так-то просто. Черт, как жаль, что он вернул ей ключ, предварительно не сделав себе копию. Тогда бы и проблем сейчас не было.
Гарольд долго и напряженно размышлял, как быть, продумал и отклонил несколько вариантов проникновения в дом Сары. Через балкон, залезть на который можно было с крыши; при помощи обыкновенного взлома; через дверь, которую Сара нередко не запирала, когда находилась дома... В последнем случае он бы тихо вошел и где-нибудь затаился...
Но нет, все это представлялось слишком рискованным. Не хватало только загреметь из-за этой парочки в тюрягу.
«Накрывает на квартирах» – запоздалым эхом прозвучали в его голове слова Милы, и мысль заработала вдруг необыкновенно четко.
Решение задачи возникло само собой. Гарольд снова посмотрел на Милу Ринальди и ее копа. Она сказала, что этот тип «накрывает» наркодельцов на квартирах, значит, ему наверняка известен не один способ проникновения в чужие дома. Надо бы подружиться с ним. И попытаться напоить, чтобы у него развязался язык.
Гарольд поднялся со стула, подошел к столу, наполнил вином два бокала, а третий – такой же по цвету водой, разбавленной сиропом, составил их на поднос и направился к Миле и Стиву, расположившимся на диване.
Актриса полулежала, откинувшись на спинку. Ее явно клонило в сон: глаза были полузакрыты, лицо практически ничего не выражало. Стив сидел со скучающим видом, перекинув ногу через подлокотник.
– Не особенно весело здесь сегодня, хоть и чересчур шумно, верно, ребята? – лениво произнес Гарольд, опуская поднос на круглый сервировочный столик с деревянными ножками на колесиках и стеклянной столешницей. – Выпьете со мной?
Осушив бокал, Мила сладко зевнула. Сон сморил ее прямо здесь, на диване, тремя минутами позднее. Гарольд и Стив, услышав, как она всхрапнула, переглянулись и пожали плечами...
Спустя два часа они уже брели по улице, обнявшись и распевая подходящие к случаю общеизвестные песни. Стив вкладывал в них всю свою опьяневшую коповскую душу, Гарольд – лишь притворялся, что вкладывает. Он больше не выпил ни капли спиртного после того, как подсел к Стиву и Миле. Разыгрывать из себя набравшегося получалось у него с легкостью. У Стива не возникло ни малейшего подозрения, что его новый знакомый намеревается использовать его для осуществления своего коварного плана.
Когда все песни были перепеты, Гарольд, как будто между прочим, перешел к главному.
– Позволь мне задать тебе один вопрос, дружище.
– Валяй, – еле ворочая языком, разрешил Стив, и они остановились посреди дороги.
– Что ты сделаешь, если придешь по указанному адресу взять своих наркодельцов, а они тебе не откроют? Или, скажем, их не окажется там, куда ты явился, а тебе позарез надо проникнуть в их дом?
Стив насторожился и как будто даже слегка протрезвел.
– А тебе зачем об этом знать?
Гарольд по-дурацки улыбнулся, прикидываясь любознательным простачком.
– Так. Просто стало интересно. – Он посмотрел в сторону, куда-то на основание фонарного столба, делая вид, что, если не получит ответа на свой вопрос, не особенно огорчится.
Стив, озадаченный и в то же время польщенный проявленным к его профессии интересом, кашлянул и произнес:
– Ну, все зависит от обстоятельств... Если дело особенно серьезное и не терпит отлагательства, мы можем и к помощи стенобитного орудия прибегнуть... Но это в исключительных случаях. В основном действуем осторожнее.
Гарольд искусно пошатнулся, глупо хихикнул и посмотрел на Стива вопросительно, как будто заставляя себя сосредоточиться.
– Осторожнее?
– Ну да. – Стив громко икнул. – К примеру, если в доме никого нет, но его необходимо осмотреть, мы открываем дверь отмычкой.
Отмычка! – подумал Гарольд. Точно! Как бы мне выудить у него такую штуковину?
Пораскинув мозгами, он решил продолжать двигаться по избранному пути: прикидываться пьяным и недалеким. И пренебрежительно усмехнулся.
– Неужели этой самой отмычкой можно открыть любую дверь? Мою, например, я уверен, никакая отмычка не возьмет!
Стив рассмеялся пьяным безудержным смехом. Теперь он больше не осторожничал, очевидно решив, что имеет дело с обычным простофилей.
– Святая простота! Хочешь, я сейчас же докажу, что на открытие твоей чертовой двери не затрачу и десяти секунд?
Теперь рассмеялся Гарольд, для пущей убедительности притворяясь, что не верит в подобные чудеса.
– У меня, конечно, не сотня замков, а всего один, но настолько добротный, что и тебе, и ворам придется с ним еще как помучиться. В этом никто меня не переубедит.
– Поехали к тебе, – решительно заявил Стив, раззадоренный искусно брошенным вызовом.
– Что, прямо сейчас? – Гарольд взглянул на часы. – В два ночи?
– А почему бы и нет? – спросил Стив, сильно щурясь. – Испугался, что я докажу тебе свою правоту? Решил пойти на попятную?
– Нет-нет, что ты! – Гарольд с показной храбростью выпятил грудь. – Ничего я не испугался. Мне нечего бояться. Моя дверь надежная, в этом я ничуть не сомневаюсь.
Он вытащил сотовый из кармана брюк и вызвал такси. Через двадцать минут они вылезли из машины перед его домом.
Квартирка, в которой обитал Гарольд, размещалась на первом этаже многоквартирного шестиэтажного дома из белого кирпича. Они пошли в тускло освещенный подъезд и поднялись.
– Пожалуйста! – Гарольд указал на дверь своей квартиры. – Продемонстрируй же, на что годится твоя отмычка. Да смотри, не осрамись. – Он усмехнулся и сложил руки на груди.
Стив с нарочито небрежным видом достал откуда-то из внутреннего кармана маленькую металлическую штуковину, действительно невероятно быстро, несмотря на сильное опьянение, открыл дверь и окинул Гарольда победным взглядом.
– Что теперь скажешь?
Тот присвистнул.
– Ни черта себе! Чудеса какие-то, ей-богу! За это дело стоит выпить.
Стив заставил себя немного поуговаривать, но стакан с виски, услужливо налитым ему Гарольдом десятью минутами спустя, опрокинул с удовольствием.
Гарольд едва смочил горячительной жидкостью губы, но Стив не обратил на это особого внимания.
– Ну и удивил ты меня, брат, еще как удивил! – воскликнул Гарольд, качая головой. – Кстати, а зачем ты постоянно носишь эту штуковину с собой?
– Мало ли что... – Стив опять икнул, – может случиться. Вызвать по срочному делу меня имеют право в люб-бую минуту. – Его глаза сделались словно стеклянными, голова будто сама собой упала на грудь, но он еще кое-что соображал, поэтому Гарольд задал самый главный вопрос:
– Можно мне взглянуть на твою отмычку?
Неуверенным жестом Стив выложил отмычку на стол и скомандовал:
– Нал-ливай!
Гарольду только это и требовалось: напоить приятеля до невменяемого состояния, чтобы у того отшибло память и наутро он не мог вспомнить, где окончил «веселиться».
Еще через полчаса Гарольд пошарил по карманам Стива, нашел документы, из которых узнал его адрес. Вызвал такси, вывел едва передвигающего ногами копа на улицу, усадил в машину и довез до дома. Вернулся в пятом часу утра и сразу прошел в гостиную полюбоваться на оставленную на столе отмычку.
Он с удовольствием отправился бы к Саре этим же утром. Но около шести, от перевозбуждения так к этому моменту и не заснув, Гарольд почувствовал жуткую усталость и решил перед ответственным мероприятием прийти в норму и как следует отдохнуть. В квартиру Сары следовало явиться бодрым и полным сил, чтобы, во-первых, быть готовым к любой неожиданности, а во-вторых, не упустить ни одной важной детали, которая могла бы вывести на след ее щеголя.
В этот день не было дождя, и Гарольд смог спокойно дождаться в небольшом парке, когда Сара выедет из расположенного в нижнем уровне дома гаража на своем «ровере». Позвонив ей в квартиру с сотового, чтобы удостовериться, что там больше никого нет, он поднял воротник кожаного пиджака и неспешно, дабы не привлекать к себе внимания, зашагал к нужному подъезду.
Быстро взбежав по лестнице на третий этаж, Гарольд без труда открыл отмычкой знакомую дверь. А когда вошел в прихожую, в груди у него неприятно защемило.
Все в этом царстве хорошего вкуса и уюта было вроде бы по-прежнему. Но в воздухе витало что-то незнакомое, чуждое Гарольду и при этом удивительным образом вписывающееся в симфонию здешних запахов. Гарольд закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь определить, что именно почувствовал. Догадка пронзила его сердце ударом ножа – аромат мужского одеколона! Да-да, в квартире Сары прочно обосновался запах другого парня, чертова пижона на черном блестящем «остин-мартине».
Стиснув зубы и отбросив в сторону глупые сантименты, Гарольд быстро прошел в спальню, решив начать именно с нее.
Здесь тоже пахло мужским одеколоном, пожалуй, даже сильнее, чем в прихожей, но в шкафу не висело ни рубашек, ни костюмов, только одежда Сары. А на тумбочке и туалетном столике лежали лишь ее принадлежности. Гарольд быстро осмотрел ванную. С тех пор как он был здесь в последний раз, появились новый флакон пены для ванны и другие полотенца, но ничего, что снабдило бы его сведениями о нынешнем любовнике Сары.
Подобное разочарование ждало его и в гостиной, и в комнате для гостей – как всегда, самой неуютной и «холодной» из всех, – и в кухне. Почти потеряв надежду на успех своей операции, Гарольд направился в кабинет.
Выключенный компьютер взирал на него безмолвной чернотой экрана. Место, на котором раньше висела его фотография, было пусто. Гарольд быстро проглядел стопку журналов, сложенных на письменном столе сбоку, просмотрел сделанные рукой Сары записи на клочках бумаги, оставленных тут и там. Все они касались работы.
Практически отчаявшись, он решил на всякий случай проверить перед уходом выдвижные ящики письменного стола. И в первом же, нижнем, обнаружил блокнот, открытый посередине. На желтоватом листке в клеточку почерком Сары был записан какой-то электронный адрес и пароль. Действуя скорее инстинктивно, Гарольд нашел здесь же, в ящике, обрывок бумаги, взял с компьютерного стола авторучку и, положив и блокнот, и этот обрывок на столешницу, аккуратно переписал адрес и пароль. Потом проверил другие два ящика, не нашел в них ничего заслуживающего внимания, кроме повернутой лицевой стороной вниз собственной фотографии, окинул кабинет еще одним пристальным взглядом и, из-за расстройства забыв убрать блокнот на место, быстро вышел.
9
Вернувшись домой, Гарольд первым делом включил свой старенький ноутбук «Эппл», подсоединился к Интернету и, прежде чем зайти в ящик, адрес и пароль которого переписал в кабинете Сары, проверил все ее ящики, заведенные несколько лет назад. Ничего интересного в них не оказалось. Обычные письма от клиентов, сотрудников, друзей и родственников. Сара «жила» в Интернете. Как и раньше.
– Что ж, заглянем и сюда, – без особого энтузиазма пробормотал Гарольд, набирая записанные на клочке бумаги адрес и пароль.
Когда ящик открылся, Гарольд недоуменно сдвинул брови. Все имеющиеся здесь письма были отправлены одним и тем же человеком, и их насчитывалось целых восемьдесят три штуки. Первое из сообщений автор прислал Саре больше месяца назад.
– У нее появился друг по переписке? – ничего не понимая, пробормотал Гарольд. – Или это...
Он щелкнул по первому письму и прочел, тараща глаза от удивления:
Здравствуй, незнакомка! Признаюсь честно, я тоже забрел на этот сайт больше из любопытства, подпитанного надеждой на счастливую случайность. Меня зовут Николас. Было бы интересно узнать и твое имя.
– Вот те раз! – воскликнул Гарольд. – Значит, его зовут Николас. И значит, она нашла его через Интернет! Скорее всего по брачному объявлению. Быть такого не может! Сара и брачные объявления – да ведь это несовместимо!
Он еще раз прочел текст послания и пришел к выводу, что не ошибся. Оно определенно было написано человеком, чью анкету Сара нашла на каком-то сайте в Интернете.
Открыв календарь в компьютере, Гарольд уставился в него, пытаясь вспомнить, в какой именно день Сара заявила, что больше не желает с ним встречаться.
– Кажется, это был четверг, – бормотал он себе под нос, нервно потирая лоб. – Да-да, четверг... гмм... двадцать четвертое число. А первое письмо этот кретин Николас написал ей двадцатого. То есть поиском нового любовника она занялась до расставания со мной. Проклятье!
Даже не вспомнив, что до того четверга, когда позвонил Саре на работу, он почти две недели вообще не давал о себе знать, Гарольд сжал кулаки и ударил по столу, на котором стоял ноутбук. Ни в чем не повинный «Эппл» подпрыгнул, будто испугавшись.
Она сделала это сознательно, решил Гарольд, впадая в ярость. Решила найти себе женишка побогаче! А я, болван, скучал по ней, считал, что у меня есть верная и честная подруга. Вот уж точно святая простота! Прав был Стив, назвав меня так.
Гарольд вскочил со стула, походил взад-вперед по комнате, то щипля себя за отросшую за три дня, которые не брился, щетину, то нервно теребя волосы. Вся эта история не укладывалась у него в голове, ему хотелось собственными руками придушить и свою бывшую подружку, и ее найденного через Интернет хахаля.
Немного успокоившись лишь по прошествии минут сорока, он решил, что, прежде чем задумываться о способе мести, необходимо внимательно и спокойно прочесть все оставшиеся восемьдесят два послания и выстроить последовательную цепь событий, происходивших в жизни Сары и этого Николаса. Хотя бы примерно...
К вечеру у Гарольда уже имелся план действий. Он задумал часов в восемь завтрашнего утра – в это время Сара обычно уже не спала, а Николас только собирался написать ей приветственное послание – отправить ему тщательно продуманное сообщение от ее имени и с ее адреса. Ответ на это сообщение, если таковой последует, перехватить и самому незамедлительно на него отреагировать.
Ночью Гарольду не спалось. Имея привычку время от времени утешаться сигаретами, он достал нераспечатанную пачку «Мальборо» и к восьми утра выкурил ее полностью. Нет, его вовсе не мучили ни сомнения, ни угрызения совести, ему просто не терпелось покончить с этим делом. Расквитаться с обидчиками и постараться о них забыть.
Едва дождавшись восьми, Гарольд впечатал текст продуманного в мельчайших подробностях сообщения в чистый прямоугольник под строчкой «Тема письма».
В нем, написанном вежливо и с использованием характерных для Сары выражений и оборотов, он от ее имени кратко сообщил, что по некоторым причинам их очередная встреча не состоится. Заканчивалось письмо фразой: «Мне очень жаль».
Отправив послание, Гарольд закурил сигарету из второй открытой им пачки, набрал адрес одного из известных ему порносайтов и, просмотрев непристойные картинки, вновь зашел в ящик Сары, боясь пропустить ответ от ее любовника. Ответа пока не было.
Гарольд намеревался ждать его часов до десяти, а потом, даже если Николас никак не отреагировал бы на послание, отправить еще одно, подробно и «честно» поясняющее первое. Этим вторым письмом он собирался нанести по сказочному роману своей экс-подружки и ее богача сокрушительный удар. Приблизительный текст рокового «объяснения» он сочинил ночью.
Ответ от Николаса пришел. Через четверть часа.
Гарольд от души посмеялся, читая написанное явно впопыхах и под влиянием сильного эмоционального потрясения короткое и заметно отличающееся от всех предыдущих письмо.
Какие еще обстоятельства?! Рыжик, милый! Не разбивай мое сердце! Умоляю, поскорее все объясни!
—Великие страдания начинаются! – торжественно объявил Гарольд. – Сказка про Рыжика и влюбленного в него прекрасного принца подходит к трагическому финалу. – Он фыркнул. – Рыжик! Надо же было до такого додуматься!
С ответом не следовало тянуть. Приближалось время приезда Сары на работу. До этого момента надо было успеть отослать ответ Николасу и уничтожить его только что пришедшее послание, чтобы, заглянув в ящик, Сара ни о чем не узнала.
Он вернулся к писанине встревоженного Николаса и недрогнувшей рукой набрал заранее заготовленный текст ответа.
Николас! Понимаю, что наношу тебе жестокий удар, и сама страдаю от этого. Мне больно и неловко объяснять свой поступок, но я решила, что должна это сделать. Хотя бы в благодарность за все те радости, которые мы пережили с тобой вдвоем. Не знаю, с чем это связано, но в моем сердце вспыхнула с новой силой старая любовь. Я хотела бы все изменить, но ничего не могу с собой поделать. Представляю, как тяжело тебе читать эти строки, и прошу меня простить. Не пиши мне больше. Не проси о встрече. Наш роман начался неожиданно, неожиданно и завершается. Будь счастлив. Не сердись. Сара.
На сочинение этой эпистолы Гарольд затратил немало сил. Ему пришлось в мельчайших подробностях вспомнить, какой была Сара, по крайней мере, какой старалась всем казаться. Чуть ли не стать ею в своем воображении. Упомянуть о старой любви он решил не случайно. Во-первых, чтобы потешить свое самолюбие, во-вторых, так как догадывался, что Сара рассказала этому типу об их так бесславно кончившейся связи. В том, что, не получив от Николаса письма, она не станет названивать ему и искать с ним встречи, во всяком случае, в первый, а может, и во второй день, он ничуть не сомневался.
Когда письмо ушло, а последнее послание Николаса бесследно исчезло из ящика Сары, часы показывали восемь тридцать.
– Отлично сработано! – похвалил себя Гарольд, выключая компьютер и потирая руки. – Просто суперкласс!
Сара не вошла – влетела в свой кабинет как на крыльях. Она всегда приходила на работу немного раньше, чем требовалось: не к девяти, а на пятнадцать минут раньше. Примерно в это же время Николас по негласно заведенной у них чудесной традиции присылал ей первое за день письмо, в котором непременно желал удачи и кратко описывал свои впечатления от вчерашнего вечера.
Сегодня письмо не пришло ни без десяти девять, ни четвертью часа позднее, и Сару охватила легкая тревога. Она приступила к делам, теряясь в догадках, а в десять, разволновавшись не на шутку, уже собралась пойти наперекор всем своим правилам и написать Николасу, но в последнюю минуту передумала.
Не произошло ничего страшного, сказала она себе. У Николаса масса работы, наверняка он до сих пор не дал о себе знать только потому, что слишком занят. Нечего отвлекать его от дел. Освободится и напишет.
Сара убеждала себя подобным образом до самого ланча, потом, во время перерыва, вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и немного успокоиться. Есть ей не хотелось. Ее мысли упорно крутились вокруг молчания Николаса.
Если бы у него произошли какие-то неприятности, он сообщил бы, думала она, идя по тротуару, с обеих сторон обсаженному цветами. В крайнем случае, попросил бы кого-то это сделать. Заниматься делами четыре с лишним часа подряд без единой возможности отвлечься на минутку тоже не мог. Неужели...
Прежде чем очередная мысль успела окончательно сформироваться в ее голове, Сара похолодела от ужаса.
Неужели я надоела ему? Неужели и во мне, как во всех предыдущих своих любимых, он разочаровался?
Ей сделалось дурно, и она обессиленно опустилась на ближайшую скамью. На некоторое время ею овладело оцепенение, не позволяя ни двигаться, ни чувствовать, ни думать. Мало-помалу придя в себя, Сара принялась размышлять, не обидела ли чем Николаса вчера вечером. И не вспомнила ничего такого, что заставило бы его изменить к ней свое отношение.
В полном отчаянии она закусила нижнюю губу так сильно, что ощутила на языке солоноватый привкус крови.
– Проклятье! – вырвалось у нее. – Почему все складывается так ужасно?
Степенный мужчина с лысиной на макушке, в этот момент усаживавшийся на соседнюю скамейку, повернул голову и взглянул на Сару с недоумением.
Она медленно поднялась и зашагала прочь – не в сторону студии, а в противоположном направлении. Ходьба немного успокоила ее, точнее притупила боль. На прохожих, на мчащиеся по дороге машины, на щебет птиц она не обращала внимания, но они, сливаясь для нее в какой-то гудящий однообразный фон, странным образом помогали.
Неизвестно, как долго она бы шла и куда в конечном счете забрела, если бы не столкнулась с важным господином, раздраженно проворчавшим:
– Смотреть надо!
Сара очнулась от полузабытья, остановилась и взглянула на часы. Время ланча давно закончилось, ей следовало как можно быстрее возвращаться в офис. Повернувшись и даже не посмотрев на важного господина, застывшего перед ней в ожидании слов извинения, она поспешила назад.
– Ну и молодежь пошла! – бросил тот ей вслед. – Кругом одни хамы!
Директор «Всемирной паутины» Тейлор Монктон не любил, когда подчиненные без уважительной на то причины отсутствуют на месте в рабочее время. К счастью, вернувшись и идя по коридору к своему кабинету, Сара не встретилась ни с ним, ни с кем-либо другим, хотя сотрудники в любом случае ничего не рассказали бы директору.
Войдя в офис, она первым делом проверила почту, точнее единственный ящик, созданный в прошлом месяце. Новых писем в нем так и не было.
Сара опустилась на стул и просидела, глядя на экран, минут пятнадцать. Ей хотелось заставить себя прийти в норму, вернуться к делам, но она не могла вспомнить даже названия организации, над сайтом которой трудилась. В голове что-то стучало, как будто били молотом по наковальне, парализуя мозг. В груди скапливалось нечто тягучее, отвратительное и напрочь отшибающее желание жить в обычном ритме.
По прошествии четверти часа Сара медленно поднялась, вышла из кабинета и направилась в противоположный конец коридора, к офису директора.
– Мистер Монктон, простите, но я... ужасно себя чувствую.
Он так и впился проницательным взглядом в ее лицо.
– Это сразу видно. Ты бледная как полотно. Что ж, передай дела Денису и отправляйся лечиться.
– Спасибо. – Сара кивнула и уже было повернулась к двери.
– Постой! – окликнул ее мистер Монктон. – Я сам позвоню Денису и скажу, чтобы он занялся твоим проектом. Ступай домой сейчас же.
Сара опять кивнула.
– Ты на машине? – спросил директор озабоченно.
– Да.
– В таком состоянии садиться за руль опасно. Подожди меня внизу. Минут через десять я поеду кое по каким делам и довезу тебя до дома.
– Спасибо. – Сара попыталась улыбнуться, но губы лишь дрогнули, не слушаясь.
Ее душевное страдание вылилось в настоящий физический недуг. Придя домой и еще раз безрезультатно проверив почту, она добрела до спальни и прямо в одежде – узких черных брюках и персикового цвета рубашке с коротким рукавом – упала на кровать. У нее было такое ощущение, что ее только что как следует поколотили: ноги и руки ныли, стук в голове усилился до невозможности, губы пересохли, а перед глазами мелькали белые точки.
