Текст книги "Невольный обман"
Автор книги: Джулия Тиммон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
3
Гарольд никак не ожидал подобного поворота событий. В своей способности очаровать женщину, тем более Сару, которую за два с половиной года прекрасно изучил, он ничуть не сомневался. Она была уверенной в себе, прекрасно знала, что ей нужно, могла самостоятельно справиться с любой трудностью, но оружия против его обаяния не имела. И Гарольд усвоил это давным-давно. Ее сегодняшнее заявление о желании расстаться с ним прозвучало для него как гром среди ясного неба.
По окончании разговора, последнее слово в котором осталось за Сарой, Гарольд даже не пошел на репетицию – позвонил в Арт-центр и сказал, что плохо себя чувствует. Ему на ум не шло ничто, кроме приключившейся с ним неприятности.
Почему она настолько спокойно и твердо дала мне сегодня отставку? – думал он в сильном расстройстве. Наверняка что-то скрывает. В ее жизни произошло нечто такое, что заставило ее разлюбить меня. Чует мое сердце, дело именно в этом. Да, я долго не давал о себе знать. Но ведь к подобному она уже привыкла, и потом, это вовсе не причина для разрыва.
Гарольд решил, что за вещами отправится к Саре именно сегодня, как бы поздно она ни вернулась с работы. Вернее, его не покидала надежда на примирение, на то, что при встрече Сара вспомнит, сколько прекрасных моментов они пережили вдвоем, осознает, что отказывается от своего счастья, и одумается...
Он позвонил ей на работу повторно около семи вечера. Сказал, что хочет приехать уже сегодня, в любое время, хоть ночью. Сара ответила, что будет ждать его в половине девятого. Несмотря на сухость и официальность ее тона, Гарольд обрадовался и добавил, что очень надеется на «благополучный исход их встречи». Сара пропустила эту фразу мимо ушей...
Ровно в восемь тридцать Гарольд, держа в одной руке красную розу на длинном стебле с большими темно-зелеными листьями, другой вставлял ключ в замочную скважину квартиры Сары. К этому моменту он уже убедил себя в том, что непременно все уладит – при помощи обещаний, извинений или просьб. В общем, любым способом. Он чувствовал, что если не сумеет этого сделать, то его уверенность в себе, так помогающая жить и работать, сильно пошатнется. Это его пугало.
Сара встретила его в прихожей: Взглянув ей в глаза, на ее улыбку, в которой сегодня не было ни тепла, ни готовности к поцелую, Гарольд ужаснулся. Возлюбленная не походила на себя прежнюю. Но в своей сдержанности и строгости выглядела не менее привлекательно и как будто светилась изнутри.
– Это тебе, – произнес Гарольд тоном, каким обращался к партнершам, играя самые трогательные из любовных сцен. – Ты ведь любишь розы.
– Спасибо.
Сара взяла цветок и лишь окинула его непродолжительным взглядом – не поднесла, как раньше, к лицу, не поводила по прохладным лепесткам своим аккуратным носиком. Самым пугающим в ее поведении было то, что держалась она на удивление невозмутимо, не старалась показать, что обижена, что жаждет мести.
– Твои вещи я уже собрала. Вот здесь все – и рубашки, и туфли, и одеколон, и любимая кружка, и бритва. – Она кивнула на сумку, потом бесстрастно, как будто приняла какое-то лекарство, противодействующее чарам Гарольда, посмотрела ему в глаза. – Отдай мне, пожалуйста, ключ.
Совершенно обескураженный ее поведением, он, не чувствуя руки, машинально вынул из кармана ключ и протянул ей.
С ней точно что-то произошло, подумал Гарольд, охваченный паникой. Что-то из ряда вон выходящее. И я непременно выясню, что именно. Выясню, чего бы мне это ни стоило.
За полторы недели переписки с Николасом Сара настолько к ней привыкла, что уже не представляла жизнь без нее. И хотя о внешности своего загадочного интернет-друга она до сих пор не имела представления, знала о нем теперь очень многое. Письма Николаса отличались грамотностью и лаконичностью. На большинство затрагиваемых вопросов он смотрел с юмором, по любому поводу имел свое мнение.
Саре нравилась его неординарность. Нравилось и то, что он не торопится пригласить ее на свидание, не просит прислать фотографию, номер телефона. Это придавало их отношениям все больше загадочности и сильнее заинтриговывало.
Естественно, мысль о том, что ее друг может оказаться либо очень некрасивым, либо физически неполноценным, не раз приходила Саре на ум. Но не особенно пугала. Во-первых, потому, что, будучи психологом по образованию и тщательно анализируя письма Николаса, она склонялась к мнению, что имеет дело с человеком, не страдающим комплексами. Во-вторых, каким бы он ни оказался, ее никто не заставляет становиться его любовницей. А общаться с ним ей нравилось, как ни с кем другим, и она хотела, чтобы их дружба не прекращалась...
Встретиться Николас предложил по прошествии двух недель. Сара, любопытство которой достигло предела, естественно, сразу же согласилась.
Накануне долгожданной субботы, в пятницу вечером, к ней приехала сестра.
– Ну и намучилась же я с этими нянями! – воскликнула она, едва переступив порог. – Ты представить себе не можешь, Сара! Я думала найму первую же кандидатку и сразу же займусь поиском работы. Не тут-то было!
– Может, сначала поздороваемся? – спросила Сара, умиленно рассматривая свеженькое, розовощекое лицо Патриции.
– Ах, да! Конечно.
Сестры обнялись и расцеловали друг друга в обе щеки.
– Пойдем в кухню, – сказала Сара. – Выпьем чайку. У меня есть обалденный мандариновый джем.
– Здорово! – воскликнула Патриция, с детства отличавшаяся особенностью радоваться даже самым обыкновенным на первый взгляд вещам.
Пока Сара заваривала чай и накрывала на стол, сестра многословно и эмоционально делилась с ней впечатлениями о затянувшемся процессе выбора няни.
– Понимаешь, миссис Джексон, та, которую нам порекомендовала одна мамина знакомая, вроде бы и неплохая женщина, – затараторила она, не успев опуститься на один из деревянных стульев с двумя широкими перекладинами на спинке и саблевидными ножками. – Но говорит довольно неграмотно и, насколько я поняла, придерживается в воспитании детей каких-то доисторических правил. В общем, провожая ее, я пообещала, что свяжусь с ней позднее, а на следующий день позвонила и сказала, что мы наняли другого человека. – Патриция тяжело вздохнула. – На самом деле мы на тот момент, естественно, никого еще не наняли. Я всего лишь связалась с агентством, специализирующимся на подборе профессиональных нянь, и попросила прислать одну из них для собеседования.
Она в подробностях рассказала, как разговаривала с первой, второй, третьей и четвертой претенденткой, как остановила выбор на пятой. Сара внимательно слушала, едва заметно улыбаясь, – общение с сестрой всегда вызывало в ней прилив положительных эмоций.
– За это время я страшно вымоталась, – заключила Патриция, сделав глоток чаю. – И целых два раза поругалась с Эрни.
– Ого! – удивилась Сара. – Он-то здесь при чем?
– Ни при чем. Но участия в этой эпопее не принимал никакого. Мучиться пришлось мне одной!
Сара хмыкнула.
– Но ведь Эрни работает. Не мог же он ради того, чтобы выбрать няню, уволиться из «Фэшн тудей».
– Естественно, не мог, – ответила Патриция. – Оттого я и злилась. – На ее губах заиграла шаловливо-виноватая улыбка. – Кстати, как у тебя дела с Гарольдом? Я все хотела позвонить, но подумала, не стоит лишний раз бередить твою рану.
– С Гарольдом покончено, – произнесла Сара спокойно. – Я сказала ему, что хочу с ним расстаться, что мое решение окончательное и бесповоротное.
– А он? – поинтересовалась сестра.
– Он почувствовал себя оскорбленным, потом попытался все вернуть на круги своя: вечером того же дня явился ко мне с розой. – Сара скривила губы, повела бровью. – Цветок я, конечно, взяла, но о примирении даже заикнуться ему не позволила. Отдала вещи, забрала свои ключи. И... финита ля комедия!
– Все так просто? – Патриция недоверчиво склонила набок голову. Ее длинные волосы, стянутые на затылке в хвост, качнулись в сторону. – И как ты теперь себя чувствуешь?
Сара улыбнулась.
– Вполне нормально. Можно сказать, даже замечательно.
Патриция всмотрелась в лицо сестры. Сияющие радостным блеском, странно спокойные, даже довольные глаза; щеки, покрытые легким здоровым румянцем, растянутые в улыбке губы. Она покачала головой.
– Постой, постой. Что-то я ничего не понимаю. Ты расстаешься с парнем, по которому сохла два с лишним года, и чувствуешь себя при этом замечательно? Значит, ты либо нашла лекарство против душевных мук. Либо... – Патриция сощурила такие же синие, как у отца, глаза. – Либо нашла другого...
Сара рассмеялась.
– Не угадала. Хотя... – Ее лицо приняло загадочное выражение, и сестра, мгновенно уловив эту перемену, подалась вперед.
– Что – хотя?
– Даже не знаю, как тебе объяснить... – Сара смущенно улыбнулась, растерянно пожала плечами, а потом вдруг решительно кивнула. – А впрочем, я расскажу тебе все по порядку. По сути, это ужасно глупо, но именно благодаря этой глупости я пережила расставание с Гарольдом настолько спокойно.
– Не тяни! – взмолилась сгорающая от нетерпения Патриция.
– Ладно. – Сара набрала в легкие побольше воздуха. – В общем, в тот день, когда вы хотели пригласить нас с Гарольдом на пикник, проработав почти до вечера, я из чистого любопытства забрела на один сайт знакомств.
Лицо Патриции вытянулось, она сложила губы трубочкой, намереваясь что-то сказать, но Сара жестом остановила ее.
– Ничего не говори. Я сама удивлена своим поступком, – пробормотала она. – Только не подумай, что я воспылала желанием в тот же день найти нового возлюбленного. Если бы я поставила перед собой именно такую задачу, с ходу все равно ничего не добилась бы – я точно знаю.
– А какую же задачу ты перед собой поставила? – спросила Патриция недоуменно.
– Никакой, – честно призналась ее сестра. – Я просто принялась читать все анкеты подряд. Знаешь, сколько в них потешного и любопытного?
– Еще как знаю, – сказала Патриция. – Одна моя подруга, Джин, – может, помнишь? – буквально помешана на брачных объявлениях. Вот уже несколько лет выбирает себе подходящего парня, но пока безрезультатно.
Сара улыбнулась.
– Лично я никого не выбирала. Читала все, что люди пишут о желаемых партнерах и о самих себе, смотрела фотографии. – Она хихикнула. – Например, один парень, артист, уверен, что он приятный во всех отношениях красавец. Другой...
– Подожди, по-моему, ты сказала, что какая-то глупость помогла тебе пережить расставание с Гарольдом? – перебила ее Патриция, намазывая джем на ломтик хлеба.
– Да, сказала. – Сара поднесла к губам чашку и отпила чаю. – Так оно и было. Словом, в тот момент, когда я перечитала кучу анкет и уже перестала обращать внимание на такие детали, как рост, вес и прочее, мне на глаза попалось объявление одного человека... Николаса, как выяснилось позднее. В общем-то, не было в этом объявлении ничего особенного, но меня внезапно охватило желание ему ответить...
Она замолчала, уставившись на баночку с прозрачным оранжевым джемом. На ее губах опять появилась растерянная улыбка.
– И? – потребовала продолжения Патриция.
Сара вздрогнула, как будто забыла о присутствии сестры.
– Я написала ему письмо. И он ответил. Мы переписываемся вот уже две недели.
Патриция озадаченно сдвинула брови, о чем-то задумываясь.
– Завтра в первый раз встретимся, – добавила Сара.
– А ты уверена, что он явится на встречу? – неожиданно агрессивно заговорила Патриция. – Что поместил в анкете свою фотографию, а не чужую?
Сара улыбнулась шире, демонстрируя ряд ровных, белых, похожих на жемчужины зубов.
– В его анкете вообще не было фотографии.
Патриция моргнула.
– Хочешь сказать, что понятия не имеешь, как этот тип выглядит?
Сара покачала головой.
– Все это странно, согласна. Но, понимаешь, мне наша переписка почему-то доставляет уйму радости. А если бы мы потребовали друг от друга фотографии и только потом начали общаться, то наверняка не подружились бы так, как сейчас...
– Действительно, странно. – Патриция скорчила забавную рожицу, показывая, насколько сильно удивлена. – Джин первым делом просит всех, с кем связывается подобным образом, прислать фотографию. И тут же договаривается о встрече.
– В том-то все и дело! – Сара оживилась. – Такой вариант меня вряд ли устроил бы, есть в нем что-то искусственное, отталкивающее. Мы же с Николасом начали с завязывания дружбы, понимаешь? С нахождения общего языка.
– Ты же сама говорила, что самое важное при знакомстве – голос человека, манеры, выражение лица, – возразила Патриция, все еще хмурясь и о чем-то размышляя.
– Я и до сих пор так считаю, – с готовностью ответила Сара. – Но это если речь идет об отношениях любовных, о конкретном поиске мужа или жены.
– Неужели тебе совсем не важно, как этот Николас выглядит? – полюбопытствовала сестра.
Сара с каким-то загадочно мечтательным выражением уставилась в чашку.
– Даже не знаю...
– А если он окажется настоящим уродом? Или вдруг у него писклявый голос? Вы ведь и по телефону еще ни разу не разговаривали, я правильно понимаю?
– Правильно. – Сара подняла голову и серьезно посмотрела в глаза сестре. – Не волнуйся, Пат. Пусть он окажется каким угодно. Я не намереваюсь вступать с ним в любовную связь. Просто хочу, чтобы наша дружба продолжилась, вот и все.
Патриция поднялась со стула, взволнованно прошлась взад-вперед по кухне, оформленной в стиле кантри.
– А если он сумасшедший? – спросила она, останавливаясь у стола и опираясь на него руками. – Маньяк? Убийца? Как ты можешь быть уверена в том, что, отправляясь на встречу с ним, не подвергаешь себя опасности?
– Успокойся, Пат, прошу тебя, – произнесла Сара, кивая на опустевший стул. – Успокойся и сядь.
Патриция послушно вернулась на место.
– Быть уверенной, что не подвергаю себя опасности, общаясь с людьми, я не могу никогда, – размеренно заговорила Сара. – Сумасшедшие запросто могут оказаться и среди тех, с кем знакомишься не через Интернет, и среди сотрудников, работников магазинов, банков и прочих учреждений, с которыми постоянно имеешь дело. Так ведь?
Патриция пожала плечами и кивнула.
– В общем, ни о чем не переживай. Я встречусь с Николасом, посмотрю, что он собой представляет, и решу, как быть дальше. – Сара нагнулась и, как в детстве, легонько ударила кончиком пальца по вздернутому носу сестры. – Хватит хмуриться. Вот увидишь, ни в какую темную историю я не ввяжусь. Я ведь психолог, сумасшедшего сразу распознаю. Хотя, если судить по письмам, Николас никакой не сумасшедший.
– А вдруг тексты писем придумывает для него кто-то другой? – спросила Патриция.
– Перестань, – с улыбкой произнесла Сара. – Не выдумывай глупостей.
– Где вы с ним встречаетесь? И в котором часу?
– В кафе отеля «Эннесли-хаус» на Ньюмар-кетроуд. В пять. – Сара вопросительно изогнула бровь. – А почему ты спрашиваешь? Уж не надумала ли явиться туда в это же время?
– А что? – Патриция невинно округлила глаза. – Мы с Эрни придем пораньше, сядем за какой-нибудь столик и будем наблюдать за вами так незаметно, что никто ни о чем не догадается. Зато в случае необходимости сразу придем тебе на помощь.
Сара рассмеялась.
– Спасибо, Пат, но лучше не делайте этого. Представляю, как я буду себя чувствовать под вашим чутким наблюдением. Чего доброго расхохочусь в самый неподходящий момент.
Патриция глубоко вздохнула.
– Ладно, уговорила. Но пообещай, что в случае чего тут же нам позвонишь. Мы сразу приедем.
Сара опять засмеялась, но обещание сестре дала.
4
В субботу утром Сара планировала немного поработать дома. Но так и не села за компьютер. Писем от Николаса она сегодня не ждала, поскольку о месте и времени встречи они договорились еще вчера, а думать о работе никак не могла себя заставить.
От волнения, почище того, которое ей довелось испытать перед первым в своей жизни свиданием, у нее не получалось сконцентрировать внимание ни на чем. Сара включала и выключала телевизор в гостиной, брала и тут же откладывала книгу и журналы, варила кофе, наливала его в чашку и оставляла на столе нетронутым.
Конечно, о том, как выглядит Николас, какой у него голос и манеры, она не раз задумывалась, особенно сегодня, когда ей предстояло узнать ответы на все эти вопросы. Чаще всего он представлялся ей коренастым блондином, потому, наверное, что каждый вечер желал ей не «спокойной ночи», а «сладких снов», точно так же, как когда-то Бернард, ее первая любовь. Бернард был светловолосым, невысоким и широкоплечим.
О том, что ее таинственный друг может оказаться уродом или что она ему не понравится, ей не хотелось даже думать.
Время в эту субботу, как назло, тянулось невероятно медленно. Пару раз Саре даже показалось, что часы в кухне отстают или вообще сломались. Из дома она вышла, нарядившись в легкий костюм из облегающего фигуру топа и узкой юбки чуть выше колен, за час до назначенного времени, решив для успокоения нервов проехаться перед встречей по городу. Ноги уже не болели, и Сара рискнула обуть те же туфли от Балдинини, исключительно подчеркивающие изящество ее щиколоток...
В вестибюле отеля «Эннесли-хаус» было полно народу, когда в две минуты шестого, оставив «ровер» на парковочной площадке, Сара вошла туда. В уютном кафе на первом этаже ей доводилось бывать и раньше, поэтому она сразу направилась в нужном направлении. Туфли начинали жать, но Сара, утешавшая себя мыслью, что буквально через несколько минут усядется за столик, не обращала на дискомфорт внимания и ступала уверенно и грациозно.
Николас написал, что будет одет в светлый костюм, терракотового цвета рубашку и зеленый галстук. В руке – свежий выпуск «Индепендент».
Только бы он был уже здесь, взмолилась про себя Сара, входя в кафе. Ее сердце колотилось в ритме самбы, ладони слегка повлажнели от волнения и страха. Но выражение лица оставалось спокойным, как если бы она пришла сюда на встречу с подружкой, с которой видится чуть ли не каждый день.
За ближайшим к входу столиком сидел мужчина лет шестидесяти пяти с рыжими обвислыми усами и выцветшими бровями. Взглянув на усы, Сара похолодела. Это не он, быстро успокоила она себя. Костюм у Николаса светлый, а не черный, и должен быть галстук...
Ей сделалось вдруг так неловко, а ситуация показалась настолько комичной, что, если бы не подскочивший к ней молоденький официант, она бы удрала из кафе и навсегда выкинула Николаса из головы.
– Вы заказывали столик? – спросил официант, слегка поклонившись.
– Нет, но... – пробормотала Сара, – меня ждут.
Ей вдруг представилось, в какое положение она попадет, если никакого Николаса здесь не обнаружит. И к ее щекам прилила кровь.
– Могу быть вам чем-то полезен? – услужливо осведомился официант.
– Нет, спасибо. – Сара заставила себя как можно непринужденнее улыбнуться.
Официант ответил тоже улыбкой, еще раз поклонился и поспешил к появившейся на пороге пожилой паре.
Сара медленно, стараясь не выдать своим видом испытываемого замешательства, принялась рассматривать посетителей. Трое парней, разговаривающие на немецком, были явно туристами, проживающими в «Эннесли-хаус». Молодая чета с ребенком и две девушки с длинными распущенными волосами в счет не шли...
Внезапно Сара почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и посмотрела туда, где за дальним столиком сидел так откровенно рассматривающий ее человек.
В ту секунду, когда Сара увидела его, ей показалось, что на нее дыхнул огнедышащий дракон – так сильно запылали ее щеки, а в глазах вдруг защипало, как от яркого слепящего света. На мгновение она забыла, зачем пришла сюда и где именно находится, а опомнившись, окинула незнакомца внимательным взглядом. На нем были светлый костюм, терракотового цвета рубашка и зеленый галстук.
Сара медленно, будто во сне, перевела взгляд на «Индепендент» в его руке.
Она видела боковым зрением, как он улыбнулся, как приподнялся со стула и сделал ей знак свободной рукой, но не могла оторвать глаз от газеты, будто околдованная. Потом очнулась, мысленно приказала себе встряхнуться и посмотрела на его лицо.
Николас! – простучало в ее висках. Я почувствовала, как он на меня смотрит. Мистика...
С трудом заставив себя кивнуть и улыбнуться, Сара на ноющих от боли ногах подошла к его столику.
– Николас?
– Правильно. Здравствуйте, Сара. – Николас поднялся из-за стола и помог ей сесть.
В ее сознании одновременно пронеслась тьма мыслей. Его рост не меньше ста восьмидесяти пяти сантиметров. У него обалденный голос. Двигается он потрясающе уверенно и грациозно. Умеет ухаживать за дамами. Элегантен, пользуется отличным одеколоном... Просто не верится!
– Это какая-то мистика, – произнес Николас, садясь на место. – Как только я увидел вас в дверях, сразу понял, что вы и есть Сара.
Мистика, эхом отдалось в голове Сары. Я только что назвала происходящее этим же словом... Он умеет читать мысли? Или произошла именно та счастливая случайность?
Она посмотрела ему в глаза.
– Представляете, почувствовав на себе ваш взгляд, я тоже подумала, что столкнулась с мистикой. Вы, случайно, не телепат?
Николас покачал головой. Секунду-другую они молча смотрели друг на друга, потом в одно и то же мгновение уголок его рта пополз вверх, а ее губы дрогнули. Оба рассмеялись одновременно, и вместе с этим смехом к Саре пришло пьянящее расслабление.
Успокоившись, она посмотрела на лицо своего необычного друга более внимательно, улавливая теперь не только общее выражение, но и отдельные детали.
У Николаса был высокий лоб, не толстые, но и не узкие, плотно сжатые, как у людей волевых и решительных, губы, прямой нос и зеленые, умные и проницательные глаза. Когда Сара заглянула в них, по ее спине и рукам пробежал волнительный морозец, а в носу защекотало, как всегда при получении особенно ярких впечатлений.
– Кстати, по-моему, мы давно перешли на «ты», – заметил Николас.
– Верно. – Сара кивнула. – Просто... – Она развела руками и, не подобрав нужных слов, чтобы выразить, насколько необычным находит их знакомство, улыбнулась, обнажив ровные, как у старинных красавиц кукол Франсуа Гольтье, зубы.
– Просто мы познакомились весьма необычным образом, – озвучил Николас мысль Сары, с восторгом глядя на ее улыбку. – Хотя в наши дни подобные вещи не редкость.
Она повела бровью, не вполне соглашаясь. Ей все в этом знакомстве казалось диковинным, редкостным и необычным.
Было время традиционного чаепития. И когда к их столику подошел официант, оба заказали по чашке чаю, а к нему клубные сандвичи.
По прошествии нескольких минут стеснение и волнение Сары рассеялись как туман, и она почувствовала себя настолько комфортно, будто была век знакома с Николасом. Между ними завязалась оживленная беседа. Разговаривали на самые что ни на есть избитые темы, но увлеченно, остроумно, горячо – об Интернете, о погоде, об обстановке этого зала. Николас рассказал, как недавно встречался здесь же с однокашником, с которым не виделся пять лет. Сара вспомнила, как ужинала здесь со всей семьей – с родителями, Патрицией, Эрни и Бобби, когда тому исполнилось полгодика.
Ее новый знакомый держался непринужденно и в то же самое время строго придерживался общепринятых правил приличия. Причем с легкостью, как человек, получивший должное воспитание еще в раннем детстве. Когда он что-то рассказывал, Сара с интересом слушала и незаметно изучала каждую черточку его лица, мимику, жесты. И с каждой последующей секундой удивленно отмечала, что именно таким боялась его представить даже в самых смелых мечтах.
Николас не рассматривал ее беспардонно и не выражал своего к ней отношения, но по его взгляду, интонациям она догадалась, что тоже ему нравится. Но насколько сильно, определить было сложно. И, представляя, что их знакомство по той или иной причине может вдруг прерваться, Сара ощущала необъяснимый страх.
– Может, немного прогуляемся? – предложил Николас, когда с чаем и сандвичами было покончено. – Завтра, если верить прогнозам, погода испортится. Подышим воздухом, пока есть возможность.
Он улыбнулся, и на его правой щеке появилась продолговатая ямочка, придавшая мужественному лицу чуть детскости.
Если бы не эта ямочка, Сара, мгновенно вспомнившая про свои туфли и ноющие ноги, быть может, и придумала бы достойный предлог для отказа. Но его улыбка сразила ее наповал.
– Конечно, давай прогуляемся, – пробормотала она.
– Может, ты куда-нибудь спешишь? – спросил Николас, очевидно уловив в ее голосе некоторую натянутость.
– Нет-нет, – торопливо ответила Сара, подумав вдруг, что если упустит этот шанс, то совершит наибольшую глупость в жизни. – Сегодня у меня выходной и нет никаких дел.
Когда принесли счет и Сара протянула к нему руку, Николас уверенным жестом остановил ее.
– Предоставь это право мне, – сказал он настолько спокойно и твердо, что у нее не возникло ни малейшего желания вступать в спор.
Они вышли на улицу и побрели по аллее.
Николас поведал, что именно в этой части города прошло его детство, и принялся рассказывать забавные истории о днях, давно минувших. Сара смеялась, хотя идти ей становилось с каждым шагом все труднее и труднее.
В какой-то момент о смехе пришлось позабыть. Слова спутника превратились для нее в монотонный гул, так как ноги уже невыносимо жгло, и от этого в голове мутилось.
Какая я дура, что напялила эти туфли, думала она, превозмогая адскую боль. Сейчас я упаду и не встану. О господи! И тогда он решит, что я ненормальная. И больше не захочет меня видеть. Ну и пусть, пусть! Я больше не могу...
Сара остановилась посреди аллеи, готовая снять чертовы туфли, пробормотать слова извинения, повернуться и босиком дойти до машины.
Николас прервал рассказ на полуслове.
– В чем дело? Ты плохо себя чувствуешь? – озабоченно спросил он.
– Нет! – выпалила Сара, энергично мотая головой. – То есть... – Она густо покраснела и посмотрела на туфли, мысленно проклиная их. – То есть да...
Николас, до настоящего момента не пытавшийся к ней прикоснуться, уверенно взял ее под руку и направился к ближайшей скамейке. Сара, которой не оставалось ничего другого, попыталась последовать за ним. Но ногу при первом же шаге опалило нещадным пламенем, и, ослепленная болью, она вскрикнула и вцепилась в руку Николаса, останавливая его.
Ни о чем не спрашивая, он бережно и с легкостью подхватил ее на руки, донес до скамейки и усадил. И, лишь дав ей прийти в себя, спросил, присев перед ней на корточки:
– Что с тобой? Чем я могу помочь?
Сара посмотрела на его взволнованное лицо с не такими яркими, как у Гарольда, чертами, но гораздо более мужественное и выразительное, и от осознания того, что так по-глупому все испортила, нервно рассмеялась.
– Сара, – озадаченно произнес Николас, – в чем дело?
Она оборвала идиотский смех, горько вздохнула и, уставившись на свои руки, с видом обреченного на погибель человека заговорила:
– Наверное, это покажется тебе странным... Видишь ли... у меня новые туфли. В первый раз я надела их пару недель назад и, как это всегда со мной случается, натерла ноги. А сегодня, совсем не подумав о том, что после кафе нам захочется прогуляться, снова...
Николас, не дослушав, осторожно обхватил щиколотку своей изнывающей от боли спутницы, снял злополучную туфлю и посмотрел на стертую до крови пятку.
– Разве так можно, Сара? – воскликнул он, ахнув. – У тебя такие ноги, а ты их не щадишь!
«У тебя такие ноги» – эхом прозвучало в голове Сары. И в груди, несмотря на приключившуюся беду, все замерло от невыразимой радости.
– Мне не везет с обувью, – торопливо произнесла она, испугавшись, что Николас угадает ее мысли. – Я вечно с ней мучаюсь...
Николас взглянул на нее с добродушным укором так, как смотрят на допустивших досадный промах малышей, покачал головой и деловито снял туфлю и со второй ее ноги.
– Позволь мне позаботиться о тебе, ладно? – произнес он таким тоном, будто собирался осуществить свое намерение независимо от ее ответа.
Сара медленно кивнула, смущенно прикидывая в уме, что последует дальше.
Николас вручил ей туфли, поднял на руки и с легкостью, словно нес не взрослую женщину, а пушинку, зашагал к отелю.
От него потрясающе пахло. Сара едва удерживалась, чтобы не обхватить рукой его мускулистую шею, чтобы не прикоснуться к ней губами.
Как странно, думала она, стараясь смотреть в сторону. Еще две недели назад я думала, что на свете не существует мужчины, способного возбудить меня сильнее, чем Гарольд. А теперь...
На роскошный, отполированный до блеска черный «остин-мартин» она обратила внимание, еще когда припарковывала свой «ровер». Уставилась на него и сейчас, сообразив, что Николас несет ее прямо к нему.
– Подожди, Николас! – воскликнула она, окончательно тушуясь. – Моя машина стоит вон там, во втором ряду справа. Я буду тебе очень признательна, если ты донесешь меня до нее, а дальше я сама... – И замолчала, поняв, что Николас и не думает реагировать на ее слова.
Он ответил лишь, когда они оба уже сидели в «остин-мартине».
– Мы ведь договорились, Сара: я позабочусь о тебе. Только, пожалуйста, не стесняйся и не мешай мне. Хорошо?
Снова обескураженная его спокойным, но категоричным тоном, Сара молча кивнула.
– Вот и прекрасно.
Николас достал из внутреннего кармана пиджака сотовый телефон и набрал какой-то номер. Ему ответили незамедлительно.
– Доктор Фрэнк, здравствуйте. Это Баррет. У вас найдется несколько свободных минут?
По-видимому, доктор ответил «да».
– Одной моей знакомой требуется помощь, – объяснил Николас. – Сильно натерла ноги туфлями от Баддинини.
Сара окинула его недоуменным взглядом. Она, естественно, сразу отметила, что одет он с иголочки и что его одежда и туфли высшего качества и дорогие. Тем не менее очень удивилась, услышав сейчас, насколько точно в его памяти отложилось имя создателя обуви. Ее изумление усилилось, когда на очередную реплику собеседника он ответил:
– Да, вы не ослышались. Она моя знакомая и натерла ноги. Надеюсь, в последний раз в жизни.
Что все это значит? – недоумевала Сара, теряясь в догадках. Как странно... И как, черт возьми, приятно! Как интригующе!
– Спасибо. Мы приедем минут через пятнадцать, – сказал Николас, поворачиваясь к Саре и подмигивая. – Сейчас твои ноги обработает чудесный доктор, которому я доверяю как самому себе, – добавил он, убрав телефон и заводя двигатель.
Сара уставилась на него в ошеломлении.
У нее были любящие родители, внимательные сестра и зять, но воспитывалась она в строгости и – с раннего детства привыкла к самостоятельности. Парни, которые ухаживали за ней до встречи с Гарольдом, отличались умом и порядочностью, но были слишком молодыми или просто неспособными настолько уверенно и решительно опекать ее. С Гарольдом она вообще чувствовала себя мамашей – более мудрой и лучше приспособленной к жизни, обязанной нести за него ответственность. Заботливость Николаса потрясала ее.
