Текст книги "Рудники минотавра"

Автор книги: Джулия Голдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Рев мотоцикла на дорожке оторвал ее от этих мыслей. Эвелина и Мак уже приехали, а она чувствовала, что совершенно не готова к разговору, который обещал быть трудным. Ринувшись обратно в кухню, Конни поставила на середину стола принесенную с собой веточку остролиста [4]4
  Его вечнозелеными веточками с красными ягодами по традиции украшают дом на Рождество.


[Закрыть], налила в чайник воды и включила его. За дверью раздались голоса. Конни набрала в грудь побольше воздуха и стала ожидать. Свежая и загорелая Эвелина ворвалась в кухню. Бросив сумки у дверей, она заключила племянницу в объятия.

– Конни, как хорошо, что ты здесь! – сказала она, целуя ее в щеку.

Вошел Мак с легким рюкзаком и бросил его поверх Эвелининого багажа.

– Все в порядке? – спросил он. – Как там мой сын?

– Хорошо, мистер Клэмворси, – неловко сказала Конни.

– Мак, милая. Ты все время зовешь меня мистером Клэмворси – и от этого я чувствую себя столетним стариком. В конце концов, я твой – как это? – твой дядя, кажется. И я вовсе не собираюсь позволять тебе называть меня «дядюшка», так что тебе придется смириться с «Маком».

Чем больше он говорил, тем меньше Конни представляла, как же она начнет разговор о том, что случилось в их отсутствие. Она решила подождать, пока все они не сядут за стол.

– Хотите чай или кофе? – спросила Конни. – О, нет – я забыла захватить молока.

– Не беспокойся, мы прекрасно обойдемся и черным кофе, – сказала Эвелина, копаясь в своей сумке. – Вот, это тебе. – Она протянула Конни кикои [5]5
  Кикои – африканское покрывало.


[Закрыть], яркую полосу ткани, как ту, что носила Кайра Окона – посредник единорогов. – Ты сможешь поспорить с Кайрой при следующей встрече с Советниками.

– Ну да, – глухим голосом выговорила Конни, теребя ткань в руках. – Спасибо, очень красиво.

Заливая горячей водой кофейную гущу, она молчала, пока Мак и Эвелина обсуждали свое свадебное путешествие. Казалось, Мак открывает новую страницу в своей жизни: на этот раз он не оставил свою невесту ради того, чтобы поплавать с Кракеном.

– Ну, я подумал: «В Занзибаре не водятся банши, дружище», так что это было бы нечестно, – сказал он с несвойственным ему добродетельным видом.

– Обманщик! – возмутилась Эвелина. – Кракен даже не сунулся бы в эти мелкие воды вокруг Занзибара – так что его вообще поблизости не было!

– Ну хорошо, ты меня подловила, признаюсь, – со смехом сказал Мак.

Конни видела, что они уже увлеклись добродушным подшучиванием, не стесняясь друг друга. Несмотря на то, что у Конни были некоторые сомнения насчет Мака в роли дядюшки, казалось, что все идет хорошо – по крайней мере, пока. Она поставила перед ними кофе и села за стол.

– А как, – наконец спросила Эвелина, – у тебя дела? Обучение проходит хорошо?

Конни закашлялась:

– Э… У меня плохие новости.

– С моей матерью ведь все в порядке, да? – спросил Мак, отставляя чашку.

– Да, с ней все хорошо.

– Они ведь не отказались от идеи ветряной электростанции, нет? – спросила Эвелина.

– Нет. Простите, я должна была упомянуть: Рэту на прошлой неделе дали зеленую улицу.

– Это здорово. Так что же случилось? – Эвелина покачала головой так, будто не могла вообразить, чтобы что-то еще могло пойти не так.

– Не знаю, как вам рассказать, так что лучше просто скажу это. Все равно вы очень скоро сами об этом услышите. Меня исключили из Общества.

– Исключили?! – Эвелина резко отставила чашку, разлив дымящуюся черную жидкость на стол.

– Ты что, шутишь, да? – изумленно спросил Мак, вытирая рот тыльной стороной ладони.

– Не шучу. – Конни встала, чтобы принести тряпку и вытереть кофе.

– Брось, – коротко сказала Эвелина. – Лучше расскажи нам все с начала и до конца.

Конни предпочла бы суетиться вокруг с тряпкой в руках, только чтобы не смотреть тете в глаза, но Эвелина настояла на том, чтобы она села спокойно и рассказала все в подробностях. Конни была удивлена: казалось, Эвелина больше встревожилась, услышав о вызывании бури, чем о допросе у Коддрингтона.

– Говоришь, ты делала это дважды, Конни? Почему ты ничего не сказала мне? – Эвелина казалась потрясенной.

Конни пожала плечами:

– Я боялась, то есть мне было стыдно.

– А что говорит об этом доктор Брок?

– Это была его идея – обратиться за помощью к Совету. Вот как к этому подключился мистер Коддрингтон.

Эвелина какое-то время сидела молча, пристально глядя на племянницу. У Конни внутри все перевернулось. Она была уверена, что ее сейчас опять будут ругать.

– Что ж, я думаю, что это просто возмутительно! – наконец произнесла Эвелина. – Ты в большой беде – и что же делает Общество? Вышвыривает тебя! Как будто это что-то решит!

Конни подняла глаза. Не такой реакции она ожидала. Она-то думала, что тетя рассердится за то, что она скрыла от нее вызывание бури, что накричала на Советника, рассердится за то, что ее изгнали.

– Коддрингтон – идиот, – вмешался Мак.

– Он вышвырнул тебя в тот самый момент, когда ты больше всего нуждаешься в нашей помощи. Ну, мы ведь не собираемся обращать на это внимание, верно? И тем, кто в местном отделении Общества думает иначе, придется иметь дело со мной!

– Есть еще право на апелляцию. Гард сказал, что со мной все будет хорошо, – сказала Конни. Ей уже стало намного легче – теперь, когда она поняла, что Эвелина всецело на ее стороне. Стоило давно все ей рассказать.

В заднюю дверь тихонько постучали. Эвелина поднялась, чтобы открыть, и обнаружила на пороге доктора Брока с коробкой продуктов.

– Эвелина, рад, что вы уже вернулись! – сказал он, легонько целуя ее в щеку. – Хорошее получилось путешествие?

Эвелина кивнула:

– Входите.

Доктор Брок вошел в кухню и заметил сидевшую за столом Конни.

– А! Так вы уже знаете? Я зашел рассказать вам, прежде чем вы услышите искаженную версию от кого-нибудь еще, но я рад, что вы узнали все от Конни. Разумеется, мы подаем апелляцию против этого решения.

Эвелина прислонилась спиной к раковине.

– К черту апелляцию! Мы не можем ждать, пока Общество соберется вместе для решения. Конни нужна помощь – и она нужна ей сейчас. Если Чартмутское отделение не может помочь одному из своих членов, тогда для чего мы вообще здесь нужны?

– Но, Эвелина, в интересах Конни – особенно с учетом будущего – вернуться обратно в Общество, ты должна это понимать.

– Что касается меня, то она для меня по-прежнему состоит в Обществе, и я намерена с ней общаться. А тем, кто со мной не согласен, лучше держаться от меня подальше.

Доктор Брок поставил продукты на стол и сел, теребя в руках свои перчатки из драконьей кожи.

– Послушай, ты не знаешь, как это было. Конни, что бы ею ни двигало, чуть не стерла Кола, Рэта и меня с лица земли. Люди встревожены, и их можно понять. Она опасна. – Он повернулся к Конни. – Прости, Конни, но это правда.

– Знаю, – ответила Конни, уставившись на свои руки.

– Ну, если так ставить вопрос, мы все представляем опасность, – сказала Эвелина. – Кракен – вовсе не шутка; моих банши не пригласишь в приличную компанию; а что до ваших драконов, из них получаются не слишком хорошие гости, верно?

– Ну конечно, – вздохнул доктор Брок. – Но они контролируют свои действия.

– Ну, не знаю… – встрял Мак.

– Вы же не согласны с Коддрингтоном, Фрэнсис? – спросила Эвелина.

– Разумеется, нет, хотя я могу понять его позицию. Конни действительно обвинила его в пособничестве Каллерво.

– Молодец, девочка! – сказал Мак.

Эвелина отмахнулась.

– Можете передать остальным, что в доме номер пять по Шэйкер-роуд Конни все еще член Общества. Если кто-нибудь не согласен, лучше им разделить это мнение – или пусть держатся подальше.

– Конечно, я с тобой согласен, Эвелина, но лучше в этом деле сохранять хладнокровие хотя бы несколько недель. Не хватало еще предоставить Айвору Коддрингтону новые улики для подкрепления его решения. Неподчинение Конни его приговору было бы как раз тем, за что он будет рад ухватиться и использовать против нее.

Такое видение ситуации несколько охладило пыл Эвелины.

– Она ведь живет здесь, не забывайте. Он же не может возражать против этого?

Доктор Брок поднялся:

– Возражал бы, если бы мог, но нет, не думаю, чтобы у него было право это оспаривать. – Он шагнул к двери. – Ну, всем до свидания – и с Рождеством. – Он вышел, с решительным щелчком закрыв за собой дверь.

– Ну и что же, – сказала Эвелина, поворачиваясь к Конни, – мы будем делать с твоими хождениями во сне?

– Запрем ее в комнате? – предложил Мак.

– Не думаю, что это хорошее решение, – сказала Конни. – Во сне я сумею найти путь наружу, я в этом уверена.

– Да, и я не хочу, чтобы ты посреди ночи вылезала из окна, – сказала Эвелина.

И тут Конни осенило.

– Я могу оставить у себя Арганду?

Эвелина очень удивилась:

– Думаю, ты слышала, что я только что сказала о драконах в качестве гостей. И потом, какое отношение это имеет к твоему лунатизму?

– То, что остановило меня в прошлый раз, это контакт с Аргандой. Если бы она была поблизости, она могла бы вывести меня из этого состояния прежде, чем я натворю бед, – привести меня в чувство.

Эвелина с облегчением улыбнулась, услышав такое простое решение:

– Ну, в таком случае, конечно, можешь ее оставить.

– Дракон в качестве ночного гостя. Лучше нам обзавестись огнетушителем, Эви, – сказал Мак, кладя ноги на стол.

9
Страж

– Не уверена, что тебе следует туда идти, дорогой, – сказала миссис Клэмворси Колу, застегивая пальто. – Такие старые люди, как я, прекрасным образом могут игнорировать запреты, но я не хочу, чтобы ты рисковал своим обучением.

– Не говори глупостей, ба: разумеется, я тоже иду, – ответил Кол. Он уже надел куртку и ждал бабушку у задней двери. – Каким бы я был другом Конни, если бы не пришел?

Миссис Клэмворси вздохнула. Был последний день рождественских каникул, и Эвелина созвала собрание того, что она обозначила, как «фракция сторонников Конни» в Чартмутском отделении. Цель этой встречи: посмотреть, не смогут ли они, объединив усилия и мудрость, найти способ решить проблему Конни.

Кол был рад увидеть, что к моменту их с бабушкой прихода в доме номер пять было уже полно народу. Он надеялся, что Конни приободрится, увидев такую поддержку. Мак с Эвелиной были, разумеется, здесь, сидя на противоположных концах стола. Конни села в углу, как будто она сомневалась в том, следует ли ей принимать в этом участие. Больше всего ее беспокоила судьба тех, кто решился поддержать ее. Спящая Арганда растянулась у ее ног, вздрагивая во сне. Кол ободряюще улыбнулся Конни, но она отвела взгляд, продолжая неподвижно сидеть.

Рэт восседал на полке рядом с раковиной, играя с одной из Эвелининых скульптурок, он раскачивал полку так яростно, что та, казалось, вот-вот сломается. Рядом с Эвелиной сидели Джессика Мосс и ее друг, селки Арран, для такого случая принявший человеческий облик. На взгляд Кола, Арран все равно был всегда похож на тюленя – с его темными глазами и густыми каштановыми волосами, все еще влажно блестящими после заплыва. У Джессики было вызывающее выражение лица, как будто она готова была поспорить с любым, кто усомнится в ее праве быть здесь. Арран, напротив, чувствовал себя непринужденно. Угроза наказания за общение с Конни была ему что с тюленя вода.

Доктор Брок сидел напротив Аррана, спокойно просматривая какие-то письма. Эрик Ульфсен разговаривал с Маком: казалось, они были на полпути к тому, чтобы стать друзьями. Рядом с Эриком сидел редкий гость из Лондонского отделения – Гораций Литтл, также посредник селки. Гораций со старомодной галантностью вскочил на ноги, чтобы уступить место миссис Клэмворси.

– Что ж, думаю, что все в сборе, – сказала Эвелина, призывая всех к тишине. – Спасибо вам за то, что пришли. Мы знаем, чем вы рискуете, изъявляя поддержку Конни таким образом.

В комнате наступила тишина. Кол видел, что Конни прячет лицо в ладонях.

– Я созвала это собрание не для того, чтобы позлить руководство…

– Правда, Эви? – с ухмылкой встрял Мак. – Не это ты говорила вчера вечером.

– Ну ладно, я созвала это собрание не только для того, чтобы позлить руководство, – поправилась Эвелина. (Кол улыбнулся: он знал, как радовался отец любой возможности подразнить администрацию Общества. Это отношение, очевидно, передалось и его молодой жене.) – Я созвала его потому, что, на мой взгляд, мы сможем лучше всего помочь Конни, если посовещаемся и посмотрим, не получится ли у нас пролить свет на то, что случилось с ее даром.

– Гм, – сказал Гораций. – Жаль, что среди нас нет посредника единорогов или даже посредника горных гномов – кого-нибудь, кто имеет опыт врачевания или исследования уровней сознания.

– Я тоже об этом думала, – согласилась Эвелина. – Но поскольку руководство Общества в своей премудрости сочло приемлемым отвергнуть Конни, то сколько нас тут есть – столько и есть, и придется обходиться своими силами.

И тут раздался стук в заднюю дверь. Конни спряталась в тень. Доктор Брок и Гораций обменялись встревоженными взглядами, не зная, не выдал ли кто секрет этой встречи. Эрик и Мак встали, готовые защитить Конни от любых незваных гостей. Рэт единственный из присутствующих казался совершенно беспечным. Он спрыгнул с мойки и распахнул дверь.

– Чего надо? – с вызовом спросил он фигуру, стоящую в темноте. Казалось, что свет, падавший с кухни, вообще не выхватывал темный силуэт из мрака.

– Я хочу войти, юноша, – последовал ответ.

– Только после того, как скажешь нам, кто ты такой, приятель, – сказал Рэт, не отходя в сторону.

– Я Гард, горный гном. – Гость откинул капюшон, открыв угольно-черное морщинистое лицо, которое блестело в свете лампы. – Я проделал долгий путь и привык встречать более теплый прием, чем в этом доме.

– Здорово, горный гном, как круто! Можешь войти, – сказал Рэт, восхищенно глядя на Гарда.

Доктор Брок и Гораций встали, чтобы поприветствовать старого друга. Даже Конни выбралась из своего угла – поздороваться. Гард взял руки Конни в свои черные ладони.

– Я же говорил тебе, что приду.

Она улыбнулась в ответ, благодаря его без слов. Гард повернулся и посмотрел в лицо собравшимся членам Общества.

– И что же я тут вижу? Недозволенное собрание? – строго спросил он.

– Да, – сказала Эвелина с высоко поднятой головой.

– Отлично, отлично! – сказал Гард, успокаивающе хихикнув. – Я думал, Конни не хватает друзей, но нашел ее окруженной ими; это превосходно!

– Мы как раз говорили о том, Гард, – сказал доктор Брок, предлагая гному стул, от которого тот отказался, – что нам нужен кто-то, искушенный в погружении в глубины сознания. Ты появился как нельзя вовремя. Может быть, ты сможешь найти для нас ответ.

Гард стоял на коврике у камина, слегка помахивая молоточком в правой руке. Его темные глаза, которые были почти незаметны на угольно-черном лице, если бы не блеск в их глубине, пристально рассматривали всех собравшихся.

– Вы ждете от меня ответов, говоришь? – хрипло сказал он. – В таком случае сможете поставить вопрос?

– Вопрос? – переспросил доктор Брок.

– Да. Думаю, что мы на самом деле не знаем, о чем именно себя спрашиваем. Что же мы намерены узнать: почему Конни это делает или кто это делает через Конни? Это совершенно разные вещи. Знаю, некоторые из вас все еще верят в то, что это вытворяет сама Конни. Может быть, даже Конни в глубине души так считает, иначе почему тогда она прячется от вас, своих друзей?

Взгляды всех присутствующих обратились на Конни. Он был прав: она опять забилась в свой угол.

– Мне кажется, что главная проблема – ее страх перед самой собой. Пока она не постигнет, что значит быть Универсалом, – как светлую сторону этого, так и темную, – она не поймет, что с ней происходит. А если у нее хватает отваги это сделать, мы также должны иметь мужество принять ее такой, какой она становится. Мы не должны отрекаться ни от какой ее сущности, какой бы ужасной она ни оказалась.

Кол взглянул на Конни. Готов ли он принять ее вместе со всей ее силой, пусть даже она окажется такой грозной, как намекал Гард? На прошлой неделе он едва не расстался с жизнью, пытаясь ей помочь. Теперь, когда он знает, что в ней сокрыто, захотел бы он поступить так снова? Он надеялся, что да, но приходилось честно признаваться себе, что отныне его чувства к ней были смешаны со страхом.

– Ты говоришь это так, будто просишь нас взять на себя ужасный риск, – сказала миссис Клэмворси дрожащим голосом.

Гард сурово взглянул на нее:

– Так и есть. Вы же не думали, что поддержка Универсала – это просто вопрос объединения против Айвора Коддрингтона, правда? Поддерживать ее – это согласиться разделить риск, связанный с исследованием того, что значит быть Универсалом. За последние два года она слишком часто была предоставлена сама себе. Общество с пренебрежением отнеслось к своему величайшему сокровищу. У каждого из вас есть – или был – наставник, руководящий вашим развитием. Кто стал им для Конни?

– Мы пытались, – сказала Эвелина, – но никто из нас не является Универсалом: мы не понимаем, каково это.

– Ну, сдается мне, вы сейчас учитесь этому на собственном горьком опыте. Быть Универсалом всегда было рискованно.

– Так что же, ты думаешь, нам следует делать, Гард? – спросил доктор Брок.

– Наша задача – не ответ найти, а помочь Универсалу найти его самой. Сопровождать ее в этом путешествии, а не возлагать на нее вину за последствия. Она не должна стыдиться того, что в себе откроет. Может оказаться, что она намеренно использует бури, чтобы причинять вред другим, а потом лжет об этом самой себе – и нам. Людские души, как я уже убеждался, вполне способны на такой самообман. Может также оказаться, что тут задействованы иные силы. Что это за силы, я еще не знаю.

Колу было неловко. Гард говорил о Конни так, будто ее вообще здесь не было. Но ведь нужно выслушать и саму Конни? Что из этого покажется ей вероятным?

– Ты всегда так мрачно настроен? – встрял Рэт с дальнего конца кухни. – Мы все знаем, что Конни опасна, ну и что? Моя мамаша, например, считает, что опасен я. И что это была бы за жизнь без чуточки риска, я вас спрашиваю? Мне, конечно, до Конни далеко. Я-то надеялся, что вы разрешите мне наверстать упущенное. Не каждый день оказывается, что твои друзья обладают ужасной силищей, верно?

Суровое лицо Гарда прорезала маленькая улыбка.

– Я толком не познакомился с тобой, юноша, но мне по душе твой подход. Похоже, у тебя в костях достаточно железа. Какой у тебя дружественный вид?

– Снежный волк.

– А, – сказал Гард понимающе, – это все объясняет.

– Я согласен с Рэтом, – подал голос Кол. – По-моему, Конни нормальная – что бы она ни делала. Мне просто придется добавить к своим тренировкам несколько новых приемов – чтобы уворачиваться от молний, если они снова полетят в моем направлении.

– Никогда не считал, что с ее стороны это было необоснованно, – добавил Мак, подмигнув сыну, – ты и меня часто просто бесишь. Вероятно, молния – это то, чего ты заслуживал.

Атмосфера заметно разрядилась, когда один за другим собравшиеся стали выступать, чтобы подтвердить, что принимают опасность, которой подвергаются, поддерживая Конни. Единственным человеком, которого они еще не выслушали, была сама Конни. Гард повернулся к ней:

– Видишь, какие у тебя преданные друзья, Универсал. Позволишь нам помочь тебе найти разгадку твоей тайны?

В душе Конни боролись противоречивые чувства. Разумеется, она была благодарна, что они все выступают в ее защиту и что уже заявили о том, что принимают ее такой, как есть, что бы это ни значило. С другой стороны, она не хотела подвергать их опасности. Никто из них не понимал, во что они ввязываются. Она не могла навлекать неприятности и на их головы. Они и так уже ради нее поставили под угрозу свое членство в Обществе; она не хотела просить их о чем-то еще. И не хотела открываться им. Она съежилась и разглядывала свои руки, стиснутые на коленях, не осмеливаясь поднять глаза.

– Снова она валяет дурака, – весело сказал Рэт. – Всегда можно понять, когда Конни хочет спрятаться от всех нас: она сидит тихая и несчастная.

– Ш-ш-ш! – сказала миссис Клэмворси.

– И правда, Рэт. Не у всех чувствительность, как у камня, в отличие от тебя, – сказал Кол.

– Тут я мог бы возразить, – сказал Гард, но и он улыбался. – Я бы сформулировал это иначе, чем наш юный друг, но действительно пора Универсалу перестать закрываться от нас: группа Универсалов всегда этим грешила, и именно в этом скрыты корни многих неудач Общества. Ей следует помнить, что, хотя ее дар и является особенным, он всего лишь более расширенный вариант того дара, которым обладаем мы все. Всем нам приходится убеждаться в том, что в нас есть как прекрасное, так и безобразное.

Слова Гарда напомнили Колу о его прошлогоднем опыте в качестве посредника Каллерво. Он понял, что мог бы помочь ей, поскольку сам столкнулся с чем-то подобным.

– Послушай, Конни, – сказал Кол, краснея от того, что приходится высказываться перед всеми собравшимися. Он держал эту информацию при себе и не собирался делиться ею с другими. – Я тоже в прошлом году причинял страдания другим. Ты спасла меня от этого, так что знаешь, о чем я говорю. Тебе кое-что известно о том, во что я тогда превратился. – Он сделал вдох. – Когда Каллерво превратил меня в воина, я обнаружил, что часть меня – хотел бы я, чтобы этой части не существовало! – так вот, часть меня любит проливать кровь и причинять страдания. – В комнате повисла тишина, но Кол нашел в себе мужество продолжать: – Мне пришлось признаться себе, что эта жажда всегда была со мной. Ее необходимо подчинить себе, так что я стараюсь контролировать ее, прежде чем она овладевает мной. – Он подошел к ней и присел на подлокотник ее кресла. – Ты должна прекратить считать себя исключительно плохой или исключительно опасной. Ты должна позволить нам помочь тебе – так, как ты однажды помогла мне.

Конни подняла голову и встретилась глазами с Колом. Она помнила холодного юношу Колина и напуганного малыша Кола, которого она спасла от рабства у Каллерво. Было смело с его стороны признаться в этом самому. Ей придется найти в себе такое же мужество.

– Ну, хорошо, хорошо, – неуверенно сказала она. – Сдаюсь. Вы все принимаете меня такой, какая я есть. Я только надеюсь, вы знаете, что делаете.

Эвелина вытащила Конни из ее угла.

– Вылезай оттуда, – сказала Эвелина, – нечего прятаться в тени: нам предстоит много работы. С чего начнем? – Она вопросительно взглянула на Гарда.

– Думаю, я знаю, – призналась Конни. – Наверное, мне нужно взять Гарда с собой в подземный мир.

Несколько дней спустя небольшая компания членов Общества направилась к рудникам. Гард отказался ехать в коляске мотоцикла доктора Брока, ссылаясь на то, что от такой близости к земле ему становится дурно. Ведь его связь с землей так быстро прерывалась и восстанавливалась вновь, что у него кружилась голова. Конни было видно, как Гард держится за доктора, обхватив его за талию. Голова гнома скрывалась под запасным шлемом, а морщинистые конечности были спрятаны под кожаными ботинками и перчатками. На втором мотоцикле ехали Мак и Кол, которые вызвались отгонять любопытствующих.

– А где Рэт? – спросила Конни, когда они сбавили скорость, повернув на ухабистую дорогу, ведущую к коттеджам. – Я думала, что он тоже хотел поехать.

– Он и хотел, – ответил доктор Брок, – но я убедил его, что в этот раз лучше ему остаться и отвлечь свою семью, чтобы они не помешали нам. Твой брат уже вернулся в школу, так что поблизости никого не должно быть. Гораций увез Хью на лодочную прогулку.

– Тогда зачем здесь Мак и Кол? – поинтересовалась Конни.

– Просто на всякий случай.

Осторожность доктора Брока оказалась весьма кстати. Проблемой стали вовсе не Хью и не Рэтклиффы. Когда мотоциклы остановились за коттеджами, они увидели, что дорога забита строительной техникой.

Мак снял шлем и присвистнул:

– Ого, об этом я и не знал. Эвелина и Мастерсон друг с другом не разговаривают благодаря нашей маленькой заклинательнице бурь, так что, полагаю, он на всех парах погнал вперед и начал строительство, не сообщив нам об этом. Он даром времени не теряет, не правда ли?

Строительные машины ползли вверх по склону холма, их гусеницы разбрасывали комья земли, как барсуки, роющие песчаный берег. Экскаваторы бодро начали копать фундамент.

– Как же мы доставим Гарда к копям так, чтобы никто не заметил? – спросил Кол. – Думаете, нам стоит вернуться сегодня?

– Все будет хорошо, – сказал Гард, спрыгивая на землю, довольный, что под его ногами снова твердая почва. – Если вы окружите меня со всех сторон, никто не увидит. А я не буду снимать капюшон и ботинки с перчатками.

Конни повела их по тропинке через край поля. Там было меньше рабочих, хотя возле ограды стояла небольшая группка людей, и все они смотрели на большой план, качавшийся на ветру. Конни надеялась, что они слишком заняты своим обсуждением, чтобы обратить внимание на странную компанию прохожих.

Когда они приблизились, один из людей обернулся. Им оказался мистер Мастерсон. Его взгляд сразу упал на Конни, шагающую впереди отряда, и его обычно приветливое лицо исказилось. Вполголоса сказав что-то строителям, он отправил их вверх по склону и стал дожидаться, пока девочка поравняется с ним. Она не могла теперь ни сбежать, ни притвориться, что всего лишь совершает невинную прогулку.

– Мисс Лайонхарт, – сказал мистер Мастерсон, – что это вы делаете в моих владениях?

– Я думала, что это общественная тропинка, – кротко ответила она, не желая сердить его еще больше.

– Да. Но я не думал, что у вас вообще хватит наглости снова вернуться на место ваших преступлений. – Мистер Мастерсон окинул взглядом остальную компанию. – Да еще и вместе с теми самыми людьми, которых вы едва не убили. Поистине очень странно!

– Вы против того, чтобы мы здесь ходили, Мастерсон? – спросил Мак с оттенком угрозы в голосе.

– Но она же под запретом! Никто из вас не должен с ней встречаться!

Мак сделал шаг вперед, чтобы положить Конни руку на плечо, и тем самым открыл стоявшего за ним Гарда.

– Как и с горным гномом – средь бела дня! – Мистер Мастерсон выпучил глаза, как будто его вот-вот хватит удар, и в панике оглянулся на поле, где работала строительная бригада.

– Тогда тебе лучше пропустить нас, Клайв, – резонно возразил доктор Брок, – пока нас никто не заметил.

Мистера Мастерсона одолевали противоречивые желания: завернуть их обратно, что, вероятно, повлекло бы за собой еще больше неприятностей, ибо здесь был Мак, или дать им пройти.

– Послушай, Фрэнсис, ты знаешь, что я лично ничего не имею против девчонки, но я верный член Общества, и вам не следует вот так вот общаться с ней, – обратился он к доктору Броку. – Вы ставите меня в безвыходное положение.

– Ты должен поступать так, как считаешь нужным, – резко сказал Гард. – А другим позволь поступать так, как считают нужным они.

– Хорошо, но вы за это ответите, – сказал мистер Мастерсон, поворачиваясь к ним спиной, и зашагал прочь. – Не хочу иметь с вами ничего общего, раз вы приняли ее сторону.

Когда компания отправилась дальше, Кол почувствовал острую жалость к Конни. Она не обладала характером Рэта, который просто посмеялся бы над таким комментарием. Он прибавил шагу, чтобы нагнать ее, и пошел рядом с ней, делая вид, что не заметил, как она поспешно вытерла глаза.

– Он всегда был тупицей, Конни, – сказал Кол, – не нужно обращать на него внимания.

– А я и не обращаю, – сказала Конни чересчур бодрым голосом. – Я просто беспокоилась о том, что он может сделать остальным.

Кол пожал плечами:

– Какая нам разница? Мы знаем, во что ввязались.

Кол и Конни показывали путь вниз, в овраг – ко входу в рудники. Недавний дождь вернул русло к жизни, и из провала штольни теперь струился поток воды. Там было промозгло и мрачно, пахло мокрым камнем и лиственным перегноем. Конни вгляделась в темноту входа, а доктор Брок посветил ей через плечо фонариком. Свет отразился от непрерывно текущей воды, которая шлифовала тронутые зеленью стены.

– Полагаю, нам лучше попытаться разыскать Минотавра, – предложил доктор Брок. – Дорогу помнишь?

Конни помотала головой:

– Без Арганды я не справлюсь. А ты, Кол?

– Э… Кажется, мы шли прямо, а потом немного направо. – Он вздохнул. – Нет, если честно, то не справлюсь.

– Тогда я попытаюсь призвать его, – сказала Конни, – но лучше мне войти туда одной. Насколько я знаю Минотавра, он сначала нападает, а потом уже задает вопросы.

Конни сделала несколько шагов внутрь, до того места, где ее схватил Минотавр в канун Рождества. Мерное «кап-кап» со стен отсчитывало мгновения, пока она погружалась в свое сознание, чтобы призвать Минотавра, ища золотую нить его присутствия. Сначала он избегал ее. Его мысли были сосредоточены на потревоженной поверхности земли над головой, где работали строители, но наконец он уловил ее голос среди этого шума.

– Универсал, ты вернулась, – радостно сказал он. – Я приду за тобой.

Конни села и стала ждать, считая капли, падающие с потолка на пол. Позади нее послышалось сопение, и она почувствовала теплую руку Минотавра на своем плече.

– Я знал, что ты снова придешь, – сказал он, – остальные будут рады. Пойдем.

Конни положила ладонь на его могучую руку.

– Погоди. Со мной пришли друзья – люди, с которыми я хочу тебя познакомить.

Минотавр отпрянул, в тревоге глядя поверх ее головы, испустив из ноздрей два серых облачка пара, видимых при слабом свете.

– Я не желаю видеть других.

– Ты говоришь, как говорила я, – сказала Конни, скривившись.

– А что ты говорила?

– Ты не должен бояться. Они здесь, чтобы помочь мне. Это мои друзья.

Минотавр топнул по земле правой ногой, не зная, бежать ему или биться.

– Ну, пожалуйста, – попросила она, – встреться с ними ради меня!

Он склонил огромную голову.

– Только ради тебя.

Конни повернула ко входу. Она видела силуэты остальных, беспокойно пытающихся понять, что она там делает.

– Можете входить, – крикнула она им. – Он согласен встретиться с вами.

Доктор Брок включил фонарик. Луч заплясал, посветил в глаза Конни и вспугнул Минотавра. Тот расстроено фыркнул.

– Выключите свет! – крикнула Конни. – Слишком ярко. Вам придется найти дорогу без него.

– И как мы должны это сделать? – спросил Мак, когда они вошли в штольню.

– Мне лампы не нужны: я очень хорошо вижу в темноте, – сказал Гард, решительно шагая вперед.

– Конечно, тебе тут очень хорошо, – пробурчал Мак, – но как насчет нас, простых смертных?

– Я проведу вас, – проворчал Минотавр, стоя со скрещенными на груди руками.

– Слушайте, – сказала Конни, – я буду держаться за нашего проводника. Вы держитесь друг за друга, а Кол будет держаться за меня. Ничего страшного.

– Ничего страшного? – буркнул Мак Колу. – Чудище с бычьей головой в темноте ведет нас в свое логово, а она говорит: «Ничего страшного».

– Заткнись, папа! – шепнул Кол. – Это ее друг, а никакое не чудище.