Текст книги "Рудники минотавра"

Автор книги: Джулия Голдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Я надеялся, что ты так скажешь, – просиял Кол. – Я так и думал.

Мальчики постучались в заднюю дверь. Уже темнело, и в кухне горел свет. Им открыл Хью, облаченный в полосатый фартук, с перепачканными мукой руками, выпустив в ночь аромат свежей выпечки.

– О, да это вы двое! Пришли на запах сладких пирожков [2]2
  Сладкие круглые пирожки с изюмом или миндалем – традиционное рождественское лакомство в Британии.


[Закрыть], да?

– А Конни дома? – спросил Кол, заглядывая в кухню из-за его плеча.

– Нет, – сказал Хью, вытирая муку фартуком. – Она сегодня что-то бледненькая, сказала, что хочет глотнуть свежего воздуха. Пошла на мыс: хочет, наверное, полюбоваться видом, пока этот противный фермер не испортил его своей ветряной электростанцией – огромной уродливой штуковиной. – Он грустно покачал головой. – Но я жду, что она вот-вот вернется. Хотите подождать в доме? Ее брат приехал на каникулы. Он наверху, играет на компьютере. Я уверен, он будет рад вас видеть.

– Спасибо, но мы, я думаю, пойдем поищем Конни.

– Хорошо. Я оставлю вам пирожков – поедите, когда вернетесь.

Мальчики вышли к тропинке.

– Как ты думаешь, не опасно туда идти? – спросил Рэт, засунув руки глубоко в карманы джинсов, чтобы не мерзли.

– Да, – сказал Кол, глядя в вечернее небо. Облаков не было, свет понемногу меркнул, и начинали появляться звезды. Дул только легкий ветерок с моря. – Вроде бы бури не намечается, а? Уверен, все будет нормально.

Конни сидела на самой высокой точке мыса и смотрела на море. Арганда уютно вертелась у нее под боком, согревая ее своим телом и тихонько дыша ей на руки, чтобы прогнать холод. Арганда разыскала ее после того, как Конни укрылась в своей спальне. Она скреблась в окно и наконец добилась от девочки обещания выйти к ней на встречу. Маленькая дракониха грозилась ворваться в кухню, когда там будет двоюродный дедушка Конни, если ее посредник не согласится. Конни прислонилась к шее Арганды, ощущая холодной щекой тепло ее чешуи. Она надеялась, что Общество не накажет Арганду за встречу с ней, – и не важно, что они сделают с самой Конни, если у них вообще осталось что-то еще в запасе. Посредники и их друзья страдают в разлуке друг с другом. Как может драконыш понять, что существуют правила, запрещающие ей отныне быть со своим посредником?

Ситуация в целом была безнадежной. Может быть, ей следует сбежать: отправиться куда-нибудь, где ничто не будет напоминать ей об Обществе и обо всем том, от чего она теперь изолирована. Но как же ее родители на Филиппинах, дядюшка Хью и Эвелина, а ее друзья? Нет, она не может так с ними поступить, тем более теперь, когда знает, как сильно они страдали, когда в прошлом году она исчезла на неделю. Но так дальше продолжаться не может. Иначе кончится тем, что она убьет кого-нибудь. С ней что-то нужно делать, но без помощи со стороны Общества. Обратиться ей было не к кому, она понятая не имела, что ей делать. Казалось, никто не понимает ее, и менее всего – она сама.

Арганда втянула носом воздух и вытянула длинную шею, чтобы взглянуть на тропинку. Конни всмотрелась поверх зарослей ежевики и увидела Кола и Рэта, быстро взбирающихся наверх по направлению к ним.

– Мне нельзя с ними встречаться! Они не должны со мной видеться! – сказала она Арганде, вскочив на ноги.

Спрятаться здесь было негде: кроме куста ежевики, за которым она скрывалась, вокруг почти не было укрытия. Интуитивно поняв желание Конни избегать встреч со всеми, Арганда поднялась в воздух и, танцуя перед Конни золотым огоньком, повела ее прочь от мальчиков – на запад.

Конни услышала позади крики. Они заметили свет. Ее охватила паника: она отчаянно хотела исчезнуть.

Арганда вела Конни вниз по крутому берегу – в высохшее русло реки. Сбегая вниз по склону, Конни увидела покосившийся знак, предупреждающий, что впереди – глубокие шахты: они приближались к старым рудникам, заброшенным давным-давно, когда добыча олова оказалась неприбыльной. Двоюродный дед запретил ей подходить близко к выработкам, но Конни сказала себе, что зайдет не далее входа и спрячется там. С ней не может случиться ничего плохого, пока она с Аргандой.

Черное пятно в наступающей темноте и был вход в рудники. Мистер Мастерсон обнес его забором, чтобы туда случайно не забрели его овцы или неосторожные прохожие, но этой ограды было недостаточно, чтобы остановить человека, решившегося через нее перелезть. Конни перебралась через забор и, пригнувшись, шмыгнула внутрь. Было слышно только ее собственное дыхание и шорох крыльев Арганды, задевающих ее джинсы. Только она подумала, что улизнула от Рэта и Кола, как услышала, что кто-то продирается через подлесок, направляясь в ее сторону. Она заползла поглубже, надеясь, что они просто заглянут внутрь и решат, что она пошла другой дорогой.

– Конни! – позвал Кол, и голос его эхом отскочил от стен тоннеля. – Мы знаем, что ты здесь. Мы хотим с тобой поговорить.

Конни пригнулась к земле и сидела тише мыши, задержав дыхание.

– Не будь идиоткой! – снова крикнул Кол. – Нам плевать на Коддрингтона: мы поговорим с тобой, хочешь ты того или нет!

Конни услышала, как мальчики с шумом спрыгнули с ограды. Она вскочила на ноги и стала пробираться немного глубже в шахту.

– Остановитесь! – крикнула она. – Вы не должны ко мне приближаться. Это опасно.

– Само собой, – весело сказал Рэт, – но мы как-нибудь сумеем с этим справиться. А Общество может подавиться своим запретом!

– Нет-нет, уходите!

Внезапно она услышала топот у себя за спиной и чье-то горячее и шумное дыхание у затылка – и две сильные руки схватили ее. Конни завизжала. Арганда выпустила струю пламени, отразившуюся от влажных стен осколками слепящего света. Кол вскрикнул, а Рэт оступился и упал, ударившись об пол. Существо закинуло Конни на плечо, как будто та была для него пушинкой, и ринулось вниз по туннелю. Чем дальше оно убегало уверенными прыжками, тем слабее становились крики Конни. Арганда бросилась в погоню, на лету пуская струйки огня в похитителя, не рискуя использовать полную мощь своего пламени, чтобы не навредить Конни.

– Что это было, черт возьми? – выдохнул Рэт.

– Минотавр, – сказал Кол, остолбеневший от того, что только что увидел.

– Кто?

– Человек с бычьей головой. Это стражи лабиринтов – подземных запутанных тоннелей. – Он встряхнулся. – Пойдем, нужно бежать за ними.

– Тогда нам понадобится фонарик, – сказал Рэт. – Я пойду домой и принесу его. А ты оставайся здесь на тот случай, если Арганда или Конни вернутся.

– Хорошо. Но поторопись!

Рэт перемахнул через ограду, оставив Кола в одиночестве вглядываться в темный тоннель, в котором исчезла Конни.

7
Минотавр

– Отпусти меня! – визжала Конни.

– Не ранее чем ты будешь в безопасности, – прошипел Минотавр.

Он метнулся влево, уворачиваясь от огня Арганды, которая все еще гналась за ними, и проскользнул в узкий коридор. Конни услышала, как дракониха налетела на стену: размах ее крыльев был слишком велик, чтобы пролезть в этот проход.

– Арганда! – позвала Конни.

Арганда заверещала и сделала несколько прыжков вперед.

Конни больно колотило о плечо Минотавра, руки у нее болтались, и она не знала, когда закончится этот кошмар. Вокруг была кромешная тьма, и она понятия не имела, куда он ее несет. Каждый раз, когда он неожиданно спрыгивал с уступа или заворачивал за угол, она была уверена, что сейчас они провалятся в одну из тех старых шахт, о которых предупреждал ее дядюшка Хью. Но существо топотало себе дальше, даже не споткнувшись, как будто даже в темноте оно знало каждый уголок этих рудников. От него пахло потом и старой дерюгой, которую существо приспособило себе в качестве туники. Ноги ей обдавало его горячим дыханием. Наконец он, кажется, решил, что они забрались достаточно далеко. Он остановился, снял Конни с плеча и осторожно опустил ее на кучу старых мешков. Боясь пошевелиться, Конни ждала, что будет дальше.

Послышалось копошенье и скрежет, а потом вспыхнул огонек: от кремня отлетели искры. В воздухе сильно запахло горящей соломой. Минотавр раздул пламя в импровизированном очаге – и вскоре запылал яркий огонь. Мерцающий свет заиграл на кремовых завитках у него на груди, и в этом свете заблестела мягкая щетина на его толстой шее и голове. Он прядал ушами, сосредоточенно склонившись над своим делом. Золотое кольцо блестело в его широко расставленных ноздрях. Рядом с ним на стене плясали тени, увеличивая его изогнутые рога до огромных размеров. Его человеческое тело, отливавшее красным при свете костра, было крепко сложенным, с мощными руками, которые, казалось, могли побороть и покорить любого зверя.

– Я спас тебя, Универсал, – с гордостью произнес Минотавр, тыкая в костер палкой.

– Спас? – в изумлении переспросила Конни. Она-то думала, что это от него ее нужно спасать.

– Ты звала на помощь, вот я тебя и спас, – сказал он, поворачиваясь к ней, и она увидела, что один его большой глаз слеп – затянут молочно-белой пеленой. Второй, темный и печальный, твердо смотрел на нее. – Я бы не посмел прикоснуться к тебе, если бы ты не позвала. Я недостоин.

– Недостоин! – воскликнула Конни. – Ты, видно, еще не знаешь. Это я недостойна! Предполагается, что тебе нельзя даже разговаривать со мной. Меня выгнали из Общества. – Не замечая, что делает, она схватилась за старый мешок для удобрений и принялась в досаде рвать его, припомнив свое изгнание.

– Общество сюда не спускается, – сказал Минотавр, ни на мгновение не отводя взгляда. – Это место, куда приходят отверженные, больные, опозоренные.

– Тогда мне сюда, – сказала она, и Минотавр в ответ расхохотался – смехом, похожим на сиплое мычание. Ее страх перед ним быстро улетучивался. – А почему ты здесь?

Он снова присел на корточки и вздохнул.

– Ранен в бою. Я больше не гожусь для битв. – Он показал на свой ослепший глаз. – Мы, Минотавры, стражи мировых лабиринтов, храним тайны подземного мира от жадных взоров людей. Но сейчас никто не поручает мне ничего охранять. Поэтому я пришел сюда – в эту полную темноту, в один из многих фальшивых лабиринтов, сооруженных существами твоего вида. Я более не гожусь в друзья никому из посредников.

Его отчаяние и ненависть к себе были настолько ощутимы, что Конни не смогла удержаться. Она должна была успокоить его.

– Это неправда.

Она отбросила мешки, в которых зарылись ее ноги, и протянула к нему руку. Он отшатнулся, подрагивая шкурой и закатив глаза, в страхе сверкая белком здорового глаза, – как зверь, учуявший бойню. Решившись доказать этому созданию, что ему не нужно шарахаться от нее, Конни взяла в ладонь его мощный кулак. Закрыв глаза, она нашла его сознание, входя в коридоры его мыслей, вызывая его во тьме при свете факела. Она чувствовала, что он прячется от нее, держась на несколько шагов впереди, оставляя ей только взмах своего хвоста, мелькнувшего за углом, или эхо копыт, топочущих по отдаленным коридорам. Она засомневалась, не бросить ли ей эту затею. «Нет смысла ломиться туда, где ты нежеланный гость, если он не хочет этого контакта», – подумала девочка.

И как раз когда она уже готова была выпустить его руку, перед ее мысленным взором возникла блестящая нить, лежащая на земле. Нагнувшись, чтобы подобрать ее, Конни открыла рот от удивления: нить пульсировала в ее руке, как маленькое сердечко. Следуя этой подсказке, девочка быстро продвинулась по лабиринту сознания Минотавра. С каждым шагом свет становился все ярче. Повернув за последний угол, она шагнула на арену, залитую ослепительным светом. Трибуны были пусты, но посреди арены сражались друг с другом матадор и бык – или это был танец? Матадор в сверкающем на солнце костюме размахивал алым плащом перед глазами быка, а бык склонял позолоченные рога и бросался на тряпку. Они кружились в бесконечном движении, не обращая внимания ни на кого больше. Этот танец объединял человека с быком. Конни чувствовала отвагу в сердце Минотавра, готовность служить другим в темных закоулках земли, вдалеке от его родной стихии. Сражение закружилось быстрее. Шкуру быка проткнуло копье, рог пронзил бок матадора – из ран на землю брызнула кровь. Конни упивалась жаждой крови, которая горячим потоком струилась из вен Минотавра, – жаждой смерти и насилия, которую держали под контролем лишь правила этого танца.

– У тебя тоже есть эта жажда, только спрятанная глубоко-глубоко. У всех людей она есть, – рассказывал ей Минотавр. Их контакт был обоюдным: пока она исследовала его разум, он зондировал ее сознание.

– Думаю, так и есть, – нехотя призналась Конни, думая о буре и о том, что какая-то часть ее души получила удовольствие от причиненного ею вреда.

– Да, но здесь есть еще кое-что, чего ты еще не понимаешь. В лабиринте твоего сознания, очень глубоко, есть еще что-то; ты поймешь это, если осмелишься заглянуть туда и найти.

Конни резко выпустила его руку.

– Туда лучше не заглядывать, – сказала она.

Она открыла глаза и увидела, что Минотавр смотрит ей в лицо.

– Ты не должна стыдиться того, кто ты есть, – мягко сказал он.

– И ты тоже.

Он фыркнул:

– Я уже не вполне тот, кем был когда-то. Ты же пока цела и невредима.

– Ты не должен так думать. Твой глаз – какое он вообще имеет значение?

– Какое значение? Да в этом все: не потому, что я искалечен, а потому, что это не дает мне браться за задания, для которых я был рожден, и выполнять мое природное предназначение.

С губ Конни чуть было не слетели слова о том, что она уверена: Общество сможет помочь ему вновь обрести самоуважение, – но потом она вспомнила, что сейчас не в том положении, чтобы предлагать другим помощь Общества.

– Так кто же, – спросила она, уводя тему разговора от этих болезненных раздумий, – кто еще прячется здесь рядом с тобой? Кто они?

Минотавр подбросил в огонь еще одно полено, выбив к потолку сноп искр.

– Хворые водяные эльфы, бездомные древесные духи, разбитые горные гномы – много есть существ, которым требуется пристанище, и все они в конце концов оказываются здесь.

– Где они?

– Ждут тебя. Они ждут тебя с тех самых пор, как узнали, что ты живешь неподалеку. Они ждут, что ты исцелишь их.

– Но я не могу их исцелить! Я же говорила тебе: мне больше не позволено быть Универсалом.

– Ты всегда будешь Универсалом: это твоя сущность, являешься ты членом Общества или нет. В глубине души ты и сама это знаешь. Ты думаешь, я не вижу страха, который тебя гложет? Ты боишься использовать свои возможности, чтобы нечто, что ты не умеешь контролировать, не произошло снова, верно?

Конни кивнула, признавая правду, – теперь, когда она услышала ее произнесенной вслух.

– Ты что, собираешься позволить страху перед тем, кем ты можешь стать, остановить твое взросление? Здесь уже и так слишком много зачахших жизней. Нам не нужна еще одна такая.

Конни всмотрелась в тени, скользящие там, куда не падал свет от костра, и впервые заметила, что из темноты на нее глядит множество глаз. Их были сотни – слишком много, чтобы она ясно могла их различить. Минотавр, проследив за ее взглядом, обратился в темноту:

– Выйдите. Покажитесь.

Струйка речной воды вытекла на свет и побежала к Конни. Когда она достигла ее ног, из лужицы поднялась сгорбленная фигура с чахлыми руками и незрячими глазами, одетая в лохмотья колеблющейся ткани, подобные сорной траве. Позади водяного эльфа прихрамывал древесный дух со сломанным хвостом-веточкой, облысевшей шубкой и кожей-корой, слезающей клоками. Третьим существом, притопавшим в кольцо света, был серый, тускло блестевший горный гном с откинутым на плечи капюшоном, череп его был расколот посредине, через все лицо, отчего его черты печальным образом смещались и искажались: один глаз был на ширину ладони выше, чем другой. За ним последовало множество других созданий, и на всех были явственно видны следы ранений или болезней. Конни в конце концов оказалась окружена толпой существ, глядящих на нее надеждой, теплящейся в глубине глаз.

– Как такое с ними случилось? – спросила Конни Минотавра, испуганная и потрясенная открывшимся перед ней зрелищем.

– По вине существ твоего вида: из-за вашего загрязнения природы, земляных работ и добычи ископаемых.

– Из-за нефтяного завода? – догадалась Конни, и сердце ее наполнилось жгучей ненавистью к мистеру Квику и его приспешникам.

– Некоторые да, – сказал Минотавр, показывая на нескольких созданий, жавшихся друг к другу позади других. – Но другие заболели в прошлом году, когда здешний фермер использовал на своих полях слишком много удобрений.

– Мистер Мастерсон? – переспросила Конни, не веря своим ушам.

Минотавр кивнул и показал тлеющей головней на группку древесных духов.

– Эти лишились убежища, когда луга были распаханы под строительство новой дороги. Они бежали сюда, спасаясь от машин. Никто из них не сможет начать новую жизнь и найти себе новый дом, пока ты не исцелишь их. Вот в чем задача Универсала.

– Но я не знаю как!

– Тогда тебе следует это выяснить.

Конни почувствовала, как на нее с надеждой устремились взгляды множества глаз. Они не понимали, как слаба была та, в кого они верили.

– Но у меня больше нет доступа к библиотеке Общества. Как же я это выясню?

– Ответ лежит не в библиотеках, а в твоем собственном сердце, если ты осмелишься туда заглянуть и найти его. Однако ты слишком боишься это сделать, ведь так?

– Да, – шепотом призналась Конни.

Взволнованный ропот прокатился по толпе существ. Из незрячих глаз водяного эльфа выкатилась слеза.

– Почему Общество отвергло всех вас? – в отчаянии спросила она. Неужели она должна решать эту проблему сама?

Минотавр проворчал:

– Общество сбилось с пути: нужно, чтобы во главе его снова встал Универсал и показал, как заботиться о каждом существе, особенно о тех из нас, кого вынесло на обочину жизни.

– Но Общество вообще не хочет больше видеть меня, не говоря уже о том, чтобы принять меня в качестве лидера.

– Тогда мы тоже погибнем.

– Конни! Конни! – вдалеке послышались зовущие ее голоса.

Минотавр поднялся на ноги и повел носом, принюхиваясь.

– Они снова преследуют тебя. Хочешь, я прогоню их?

– Нет! – Конни поспешно вскочила. – Это мои друзья. Я пряталась от них, потому что мне было стыдно.

– Понимаю, – кивнул Минотавр.

– Я должна возвращаться.

Покалеченные создания снова стали растворяться в темноте, тихо шурша лапами по каменному полу.

– Да, – согласился Минотавр. – И все же подумай о том, что я сказал. Ты нужна нам. Ты нужна нам, чтобы войти в твой собственный лабиринт.

Конни покачала головой:

– Я еще не готова.

– Нет, но я буду здесь и помогу, когда ты будешь готова, – мягко сказал он, провожая ее до входа в свою пещеру и вручая горящий факел. – Ты найдешь своих друзей, если пойдешь прямо по этому коридору. Не сворачивай налево. Там глубокая шахта, которую даже я никогда не исследовал.

Конни кивнула в знак того, что все поняла.

– Что ж, тогда до свидания. – Она обернулась. – Но я даже не знаю твоего имени.

– У меня больше нет имени, – сказал Минотавр. – Разве что ты сможешь найти для меня другое. До свидания, Универсал.

– До свидания, – сказала она и вошла в пещеру.

Дверь со скрипом закрылась за ней.

8
Вожак стаи

В канун Рождества Конни проснулась в более жизнерадостном настроении, чем было у нее с того злополучного допроса у мистера Коддрингтона. Она встала с постели, на мгновение задержалась у зеркала, глядя на свое отражение, и улыбнулась. В душе у нее появился лучик света, ведь несмотря на то, что ее исключили из Общества, Кол и Рэт не предали ее. А еще она повстречалась с Минотавром, который взбудоражил ее своим призывом найти способ помочь искалеченным созданиям. Для этого совершенно не требовалось разрешение Общества, главное было найти в себе силы и храбрость что-то предпринять. С этой мыслью она оторвала взгляд от зеркала: ей больше не нравилось то, что она там видела.

Закутавшись в самое теплое пальто и шарф, Конни тихонько выскользнула из дома и пошла по тропинке к бухте. Море было стального цвета, ветер покрывал волны тревожной рябью. Над головой кружились чайки. Одна из них резко спикировала и села у ног Конни с блестящей рыбкой в клюве.

– Привет, Мью, – поздоровалась Конни с чайкой, кивнув в ответ на ее поклон. – Вижу, ты недурно поохотилась.

Пронзительный крик Мью взрезал морозный воздух, и рыбка плюхнулась на камни к ногам Конни. Девочка присела рядышком на гальку, составив молчаливую компанию завтракающей птице.

– Универсал!

Она вздрогнула. Отражаясь от подошв ее ботинок, из-под земли шел голос горного гнома Гарда.

– Гард! – удивленно воскликнула она. – Я и не думала, что ты сможешь снова заговорить со мной. – Неприятная мысль поразила ее. – Может быть, ты еще не слышал? Меня исключили.

– Вот поэтому я тебя и разыскиваю, Универсал.

– Но я не должна разговаривать ни с кем из Общества, – сказала она, чувствуя, что нечестно с его стороны искушать ее таким образом.

– Я слишком стар, чтобы обращать внимание на такие вещи. Могут и меня исключить, если пожелают, – но они не станут этого делать. Коддрингтон совершил огромную ошибку в отношении тебя. Другие Советники не утвердят твое изгнание.

Конни обхватила руками колени.

– Но он сказал, что имеет полномочия делать все, что захочет.

– Имеет, но его голос останется в меньшинстве при апелляции, я в этом уверен. Тогда право голоса будут иметь все Советники.

Теплое чувство облегчения охватило Конни. Да, она была уверена, что Кайра Окона и Ветер-Жеребенок, Кинга Потовска и Морджик, Громовая Птица и Орленок будут к ней справедливы. Они захотят помочь, а не наказать ее.

– Новости уже достигли их ушей благодаря горным гномам, они возвращаются в Англию. Они будут здесь очень скоро. А я буду с тобой еще раньше.

– Спасибо тебе, Гард.

– Ты действительно обвинила посредника погодных великанов в том, что он работает на Каллерво? – хмыкнул Гард.

– Э… Не знаю. Возможно. Я могла сказать что-то подобное, – призналась Конни. – Меня немножко занесло.

– Что ж, тогда тебе придется принести извинения, прежде чем твое изгнание будет отменено. Мы должны уважать наших Советников, даже если речь идет об Айворе Коддрингтоне.

– Ладно. – Извинения казались разумной ценой за то, что она получит помощь в решении своей проблемы.

– Не лезь на рожон – и все будет хорошо. Конечно, найдутся те, кто воспротивится твоему восстановлению: этот случай не поможет развеять недоверие к Универсалам. Так было всегда.

– Недоверие?

– Ну, теперь-то ты, конечно, понимаешь? Коддрингтоном движет страх перед тобой, а не то, что он работает на нашего врага.

– Понимаю, – медленно сказала Конни, начиная ухватывать суть. – Я противоречу системе, порчу все его аккуратные классификации.

– Именно. А когда ты подрастешь, то, следуя традиции, тебя пригласят возглавить Совет – как представителя группы универсальных посредников. У нас много десятилетий не было лидера, поскольку универсальный дар пришел в упадок, а те, кто обладал им, стали слишком слабы. Универсал в расцвете сил – вот чего страшится Коддрингтон.

– Ха! – горько рассмеялась Конни. – Я не гожусь в лидеры, Гард, и ты должен это знать. Никто теперь не захочет, чтобы я стала главой Совета.

– Я видел твои возможности. Ты всего лишь молодой побег: много лет пройдет, прежде чем мы увидим могучее дерево. Ты должна продолжать свой рост.

Конни вздрогнула:

– Так и Минотавр сказал.

– Кто сказал?

– Так, кое-кто. Я расскажу тебе, когда ты придешь сюда.

– Ты так совсем продрогнешь, Универсал, – заметил Гард. – Твои ноги становятся такими же холодными, как мои камни.

– Ты прав. – Конни встала и потопала ногами. – Пойду завтракать. Спасибо тебе, Гард.

Помахав Мью на прощание, Конни побежала обратно в коттедж, чувствуя, что на душе у нее стало гораздо легче. У нее еще остались друзья.

Несколько часов спустя, когда дядюшка Хью вез Конни и ее брата Саймона из церкви домой, они обогнали человека в длинном сером пальто, шагавшего по дорожке к коттеджам.

– И что, скажите на милость, ему тут нужно? – вслух поинтересовался Хью. – Не похож он на человека, который собрался в гости к Рэтклиффам, и я его определенно не знаю.

– Может, заблудился? – предположил Саймон.

– Не думаю, что он заблудился, – отозвалась Конни с заднего сиденья. – Полагаю, он приятель Рэта.

Когда Хью и ребята подъехали к своей парадной двери, они увидели Рэта, который сидел на заборе и ждал своего наставника. Конни не терпелось поскорее попасть в дом, пока Эрик еще далеко. Она не хотела встречаться с родственником мистера Мастерсона и еще одним членом Общества. Но тут ее увидел Рэт.

– Погоди, Конни! Ты должна познакомиться с Эриком. – Он ухватил ее за локоть, чтобы не дать улизнуть.

– Мне нельзя, – тихонько пробормотала Конни, стараясь, чтобы не услышали брат или Хью. Однако Хью все же заметил их возню.

– Конечно, можно: у тебя уйма времени до ланча, – объявил Хью. – Я только сейчас собрался включать духовку. Пойдем, Саймон, поможешь мне.

– Но Конни… – возмущенно начал Саймон.

– Никаких «Конни», пожалуйста. Сегодня Рождество, и я попросил помочь тебя, а не твою сестру.

Саймон взвыл, но оставил Конни и Рэта одних без дальнейшего протеста.

– Рэт, я действительно не должна этого делать, – сказала Конни, вырываясь.

Но тут появился норвежец. Конни страдальчески взглянула на Рэта: зачем он ставит ее в такое неловкое положение?

– Эрик, это Конни Лайонхарт, – сказал Рэт, подталкивая ее вперед.

– Рада с вами познакомиться… но думаю, мне лучше сейчас уйти. – Конни чувствовала, как краснеет.

– Почему? Я очень хотел познакомиться с тобой. – Эрик пожал ей руку и удержал.

– Ну, видите ли, меня исключили из Общества, и вам на самом деле нельзя общаться со мной.

– Вздор! – воскликнул наставник Рэта. – Ты же Универсал – как мы можем тебя исключить?

– Но мистер Коддрингтон сказал, что…

– Мистер Коддрингтон похож на узколобого бюрократа, пусть даже моя группа и решила выбрать его в Совет. Определенно я за него не голосовал. А ты – как Универсал – значишь гораздо больше, чем он. Ты вожак нашей стаи, а он всего лишь скулящий слабак.

Рэт расхохотался. Конни была польщена, но одновременно почувствовала раздражение – уж слишком легко они относились к проблеме. Казалось, ни один из этих посредников снежных волков не понимает всей серьезности ситуации.

– К несчастью, сейчас у мистера Коддрингтона много власти, – сказала она, встретившись взглядом с Эриком.

В глубине его глаз таился волчий голод. Он был вовсе не так безобиден, как казалось на первый взгляд. Как и Рэт, он обладал некой внутренней бескомпромиссностью: несгибаемость – вот слово, которое пришло ей на ум.

– Тогда, может быть, тебе следует показать ему, кто главный в нашей стае? – предложил Эрик. Он рефлексивно потрогал старый шрам на шее сбоку – напоминание о каком-то былом сражении.

– Что? Помериться с ним силами? – Конни недоверчиво покачала головой.

– Если необходимо.

– Это не… нет, только не я.

Эрик все еще пристально смотрел на нее.

– Может быть, ты еще не знаешь, кто ты такая. Думаю, тебе нужно познакомиться с Айсфеном. Что скажешь, Рэт?

Рэт с жаром кивнул:

– Классно! Может, устроим это прямо сейчас?

– Лучшего момента и выбрать нельзя. Рэт, покажешь ей, как это делается. А ты, Конни, помни – нравится тебе это или нет, но ты действительно вожак нашей стаи.

Рэт уже тащил Конни за руку под деревья, что были за полем.

– Пошли, Конни. Посмотрим, выдержит ли Айсфен двух всадников.

Вечером, устроившись после ужина перед камином, Конни думала о том, что это самое странное Рождество в ее жизни. Они с Рэтом объездили все торфяники на спине у Айсфена. Они перескакивали через трясину, с плеском переправлялись через ледяные ручьи, взбирались по склонам холмов; по дороге им повстречалось несколько прохожих – и все они разбегались перед ними, как испуганные овцы. Каждый раз, когда такое случалось, Айсфен гнался за ними, дышал на них – и путешественники падали на землю без сознания. Казалось, он наслаждался этой игрой, частенько привлекая внимание неосторожных людей. Для него это была своего рода безобидная охота, которую Рэт находил ужасно веселой. Конни была в этом не так уверена. Она не знала, какие тяжелые сны могли сниться незадачливым жертвам, настигнутым этим ледяным дыханием.

Хью и Саймон сидели рядышком на диване и смотрели телевизор.

– Завтра приезжает ваша тетя, – окликнул Конни Хью. – Хочешь, я отвезу тебя на Шэйкер-роуд, чтобы ты могла встретить ее?

Конни не знала, что ей делать. До своего исключения она планировала и дальше оставаться здесь, у двоюродного дедушки, чтобы Эвелина и Мак смогли побыть вдвоем. Но теперь она думала, что лучше поторопиться с новостями, прежде чем Эвелина узнает их от кого-нибудь другого.

– Спасибо. Мне хочется подготовить дом к их приезду.

– Это и меня устроит. Мы с Саймоном отправляемся на матч в Чартмут. Но ты же не захочешь поехать с нами?

– Как вы угадали?

– Достаточно посмотреть на тебя, когда мы с дядюшкой Хью говорим о футболе. Ты закатываешь глаза каждый раз при первом же упоминании, – грустно сказал Саймон.

– Как говорится, Саймон, на вкус и цвет, – ответил Хью. – Я заметил, что ты каждый раз стонешь, когда Конни говорит что-то о своем Обществе. У тебя что, больше не бывает собраний, милая? – спросил он Конни. – Я не заметил, чтобы ты в последнее время ходила на свои обычные занятия.

– Да, у меня перерыв.

– У них рождественские каникулы, да?

– Что-то в этом роде.

– Как жалко. Я знаю, как они тебе нравятся.

На следующий день после Рождества [3]3
  День рождественских подарков, официальный выходной день.


[Закрыть]Хью и Саймон высадили Конни у дома номер пять и отправились в Чартмут на футбол, который начинался в двенадцать. Тетина кошка Мадам Крессон сразу встретила гостью, она с блаженным видом терлась об ноги Конни.

– Миссис Лукас хорошо за тобой присматривала? – спросила Конни, наклоняясь, и пытаясь погладить густую рыжую шерстку. Кошка посмотрела на нее золотистыми глазами и моргнула, как бы желая рассказать, что она соизволила принять услуги соседки, но только из милости. – Ничего, скоро вернется Эвелина. Тебе больше не придется с этим мириться.

Войдя через заднюю дверь, Конни обнаружила, что в доме очень зябко и негостеприимно несмотря на то, что он пустовал всего две недели. Отопление держалось на минимальном уровне, необходимом для того, чтобы не замерзали трубы, и воздух был действительно холодным. Решив, что первым делом надо согреть помещение, Конни прошлась по дому, включая обогреватели и бойлер. Наконец она дошла до передней комнаты, куда старалась заходить пореже, потому что там ее охватывало мрачное чувство причастности к той ужасной ночи, когда она проснулась на берегу. Конни щелчком включила старый электрический камин и сморщила нос от запаха жженой пыли. Подумав, что лучше проследить за тем, чтобы ничто не загорелось, она присела на жесткий диван. Как всегда, взгляд ее упал на каминную полку. Почему там статуэтка белой лошади и бронзовая фигурка медведя? Она никогда не спрашивала об этом тетю, но, когда задумалась об этом теперь, в голову ей пришел кажущийся очевидным ответ. Наверно, посредниками именно этих видов были ее двоюродная бабушка с мужем, ведь они оба состояли в Обществе. Но какой вид соответствовал каждому из них, она не знала.