Текст книги "Измена"

Автор книги: Джулия Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

XXXIV

Джеку снова снилась Мелли. Каким-то образом она пробралась в его старый сон о городе с высокими стенами. Она была заточена в этих стенах и не могла уйти. В отдалении слышались крики разгневанной толпы. Шум становился все громче, и Джек понял, что это уже не во сне. Он открыл глаза. Лежал он в кладовке без окон, наскоро приспособленной для спанья. В легкой панике Джек встал и задел обо что-то головой – сухие травы, судя по запаху. Нагнувшись, он пробрался к двери.

Тихоня смотрел в окно. Услышав, что Джек вышел, он тут же захлопнул ставни.

– Ну и напугал ты меня, парень, – сказал он, приложив руку к сердцу.

– Извини. Я вышел узнать, что это за шум.

– Хелч только что сдался Кайлоку. Он не оставил им выбора – сжег город дотла. Только замок остался. Весь Аннис взялся за оружие, и возмущенный народ вышел на улицы...

Тихоня говорил еще что-то, но Джек не слушал его. Все вокруг стало черным, и на этот раз он не противился.

* * *

Баралис крался по улицам Брена, почти не касаясь ногами земли. Было раннее утро, и от него падала длинная тень. На улице Веселых Домов он увидел старика, который рылся в сточной канаве, и направился к нему.

– Эй ты! Который из этих домов содержит женщина без передних зубов? – Чтобы вернее получить ответ, Баралис вложил в свои слова малую толику чар – время не терпит.

Старик открыл обсаженный болячками рот:

– У Тугосумкиной сестры нету передних зубов. Вон там, налево – в доме с красными ставнями. – У старика был растерянный вид, словно он не понимал, что говорит и зачем. Баралис хотел бросить ему монету, но передумал. Зачем платить деньги за то, что уже получил даром? Он повернулся и пошел к дому, указанному стариком.

Подойдя, он громко постучал в дверь. Открыло ему смешное существо женского пола – и тут же принялось взбивать волосы и оправлять платье.

– Да, прекрасный господин, чем могу служить? Все зубы были при ней – правда, кривые и желтые.

– С кем я говорю? – осведомился Баралис. Женщина присела, словно благовоспитанная девица.

– Госпожа Тугосумка, владелица этого превосходного заведения.

– Живет у вас человек по имени Трафф? – Баралис уловил шедший от нее неповторимый запах дохлых крыс.

Женщина, приложив руку к груди, собралась ответить, но тут другая отпихнула ее в сторону.

– Мы никому не открываем имен своих гостей, – заявила она. У этой передние зубы отсутствовали.

Баралис, поняв, что пора прибегнуть к подкупу, достал из-под плаща золотой.

– Трафф нужен мне по важному делу, – сказал он, опуская холодную монету в подставленную ладонь беззубой.

– Входите, благородный господин. Сейчас я приведу вам Траффа.

Она ввела его в большую неприбранную комнату, где на полу спали несколько девиц.

– А нельзя ли нам поговорить в более укромном месте?

– Ну разумеется, – сказала та, от которой пахло дохлыми крысами.

– Но за особую плату, – добавила беззубая.

Еще один золотой перешел из рук в руки, и Баралиса провели в темную каморку на задах. Здесь было только одно окошко, плотно прикрытое ставней. Вошел Трафф с табаком за щекой – он пожевал еще некоторое время, прежде чем сплюнуть и заговорить.

– Чего вам тут надо, Баралис? – Он достал из-за пояса нож и принялся вычищать грязь из-под ногтей. Баралис смерил его холодным взглядом. Вид у наемника был неважный. Волосы сальные, одежда грязная, к тому же оброс бородой. В щетине застряли крошки табака. То, что он вычищал из-под ногтей, имело цвет засохшей крови.

– Ты что, в бою побывал?

– Если и побывал, то вышел победителем.

Наемник вел себя нагло, как всегда. Баралис решил перейти прямо к делу.

– Ты слышал, что герцог женится на дочери Мейбора?

Трафф метнул нож – тот пролетел мимо Баралиса и вонзился в стену.

– Я никому не позволю жениться на Мелли.

Баралис уже приготовился отвести удар, но, услышав эти слова, втянул чары обратно в легкие. Он не понимал, что вызвало в наемнике такую ярость, но ее можно было использовать.

– Мы с тобой мыслим одинаково, мой друг. Я тоже не хочу, чтобы Меллиандра выходила замуж.

– Это почему? – насторожился Трафф.

– Потому что хочу, чтобы Брен по-прежнему принадлежал Катерине. Если Меллиандра выйдет за герцога и родит ему сына, Катерина не будет больше наследовать своему отцу. – Баралис пока что не считал нужным скрывать правду.

– И что вы собираетесь предпринять?

– Убить герцога. – Баралис начал догадываться о мотивах, движущих Траффом. – Что до Меллиандры, можешь делать с ней все, что хочешь.

Трафф облизнул губы.

– Как вы думаете это осуществить?

Баралис позволил себе легкую улыбку. Он мог себя поздравить – кажется, он угадал верно: Трафф влюблен в дочь Мейбора. Ведь она долго была у него в плену. Баралис стал чувствовать себя увереннее. Судьба снова приняла его сторону. Переведя дыхание, он взглянул Траффу прямо в глаза.

– Я хочу, чтобы ты мне помог. Венчание состоится завтра – оно будет тайным. Когда новобрачные вернутся в свои покои, ты со своим ножом нанесешь им визит. Мне известен потайной ход, ведущий из людской часовни в покои герцога. Им-то ты и воспользуешься. – Баралис помолчал немного, приспосабливая свои планы к желаниям Траффа. Наемник хочет получить Меллиандру – поэтому новобрачным ни в коем случае нельзя позволить осуществить свой брак. Не то Меллиандра может выплыть через несколько месяцев и заявить, что носит герцогское дитя. – Ты должен быть там в тот миг, когда они вернутся из часовни.

Трафф устремил на Баралиса пристальный тяжелый взгляд.

– Откуда мне знать, можно вам доверять или нет?

– Знать этого ты не можешь. Можешь быть уверен только в одном: я буду ждать у выхода, чтобы удостовериться, что ты сделал свое дело. Тебе вместе с Меллиандрой легко будет бежать через кухню. Я обо всем позабочусь заранее. – Баралис положил руку Траффу на плечо. – Видишь, я не спрашиваю, зачем она тебе, – меня это не касается.

Трафф стряхнул руку прочь.

– Есть ли часовые в покоях герцога?

– Только один. Ему подсыплют кое-чего в эль, чтобы он не был слишком прытким. – Часовых отравить не составляло труда: их еду никто не пробовал.

– К концу дня мне должны доставить пятьсот золотых.

– Идет. – Баралис направился к двери. – Кроп принесет их тебе. Завтра на закате будь на восточной стороне дворца, у входа для слуг. Я приду за тобой. – Баралис хотел выйти, но услышал удививший его вопрос:

– А Мелли что, любит герцога?

Баралис увидел безумный блеск в глазах наемника и остался доволен.

– Нет – это отец ее принуждает.

Трафф, как и надеялся Баралис, удовлетворился этим, и легкая улыбка тронула его губы.

– Я так и думал. Завтра буду на месте.

– Хорошо. Смотри не опаздывай. – Баралис вышел. Женщина, пахнущая дохлыми крысами, метнулась к нему, но он отстранил ее и пошел к выходу.

Обратный путь он проделал в хорошем настроении. Встреча с Траффом прошла лучше, чем он мог себе вообразить. То, что наемник втрескался в дочь Мейбора, очень облегчило дело. Трафф сам ухватился за случай убить герцога. События снова оборачивались в пользу Баралиса. Он так и летел по улицам. Сегодня у него много дел: надо раздобыть золота, приготовить яд и напомнить стражникам у часовни, что за ними должок.

* * *

Тетушка Грил сидела по самый подбородок в сточной канаве. Вони она почти не чувствовала – она извлекала из щеки большую занозу. Подцепив щепку здоровой рукой, она дернула изо всех сил и чуть не взвыла от боли: заноза вошла глубоко, и следом выступила кровь. Ей еще посчастливилось: на палец выше – и щепка вонзилась бы в глаз. Грил не старалась унять кровь. Что такое небольшое кровопускание по сравнению с тем, что она узнала?

Пострадала она оттого, что прижималась ухом к стене, – а из дома ее выманило любопытство.

Как только черный дворянин вошел в дверь, она сразу поняла, что он из Четырех Королевств. А когда он спросил о наемнике, ее любопытство взыграло. Пока сестра ходила за Траффом, Грил выскользнула на улицу, пробралась к задней стене, устроилась под окошком и подслушала разговор незнакомца с наемником. Узнав с удивлением, что таинственный незнакомец не кто иной, как Баралис, королевский советник, она еще больше изумилась, услышав, что он замышляет.

Тетушке Грил на своем веку доводилось подслушивать у дверей, окон, стен, половиц и за ширмами. Просто удивительно, сколько всего может набраться горемычная одинокая женщина, если у нее хорошие уши и тонкий нюх. Грил обладала и тем, и другим. В силу привычки она подслушивала за девушками, за клиентами, за соперницами, а в последнее время и за сестрой. При этом она слышала сплетни, перебранки и кое-какие неприятные вещи на свой счет. Но вся ее добыча за те годы, что она растопыривала свои уши у всех мало-мальски подходящих щелей, даже в сравнение не шла с тем, что она услышала только что.

Заговор с целью убийства герцога Бренского! Тетушка Грил стояла в теплой вонючей воде и думала, как же ей поступить дальше. Предотвратить убийство? Или дождаться, когда оно совершится, и только тогда дать знать о себе? Грил провела пальцем по губам, ощутив слишком знакомую пустоту на месте передних зубов. Зубов, выбитых лордом Мейбором. Отцом невесты.

Маленькие глазки Грил совсем сузились. Она даст убийству совершиться. Отольются Мейбору ее слезы: он лишится и дочери, и случая породниться с герцогом. Решено: она сохранит свой маленький секрет до поры до времени. Всякому ясно, что вымогателем быть выгоднее, чем осведомителем. Весьма довольная собой тетушка Грил побрела по грязи обратно в дом.

* * *

– Держи, парень, – сказал Тихоня, подавая Джеку причудливую деревянную чашу. – Выпей лакуса – он тебе поможет.

Джек постепенно обретал способность видеть окружающее. Поле его зрения, сузившееся после известия о сдаче Хелча до черной булавочной головки, расширилось настолько, чтобы разглядеть чашу и руку, держащую ее. Сильный, но приятный аромат напитка действовал благотворно, рассеивая стоящий в голове смрад разлагающихся трупов.

Он побывал там, в столице Халькуса. Он видел бойню, устроенную Кайлоком. В Хелче и в других местах – неизвестно только, в прошлом или в будущем. Он видел суть войны. Война – это не славные сражения, не сверкающие клинки, не воины, следующие законам чести. Это кровь, грязь и неразбериха. Это мухи, лихорадка, гной, тухлая вода и голод. Победа достается не храбрейшему, а тому, кто готов на все. Джек видел тела малых детей и матерей – изнасилованных, со вспоротыми животами; видел зверски оскопленных, истекших кровью юношей; видел старух, бесцельно бродящих по залитым кровью улицам. Он видел достаточно, чтобы понять: Кайлок не остановится ни перед чем.

Но ему-то, Джеку, что за дело до этого? Ведь он тут ни при чем.

Слабый и растерянный, он поднес чашу к губам. У серебристой жидкости был острый пряный вкус, странный и в то же время знакомый. Она прошла по горлу в желудок – и Джек почувствовал себя сытым, точно после обильной еды.

– Не борись с ним, Джек, – сказал Тихоня. – Он хочет тебя усыпить.

– Зачем?

– Лакус любит спокойное тело и дремлющий разум. – Тихоня, очень серьезный, провел рукой по чисто выбритому подбородку. – Пей, парень, ты еще очень слаб.

Джек выпил чашу до дна. Напиток слегка пощипывал десны и оставлял во рту металлический привкус.

– Это колдовское питье? – спросил Джек. Тихоня кивнул со слабой улыбкой на бледных губах.

– Но делал его не я. За лакус нам следует благодарить кочевников с Великих Равнин. – Тихоня занялся делом, развешивая травы для просушки и ставя горшки на огонь.

Джек зевнул. Снаружи все еще раздавались крики.

– Долго ли я пробыл...

– В трансе? – Тихоня толок в ступке кору. – Около часа. Ты целиком ушел в себя. Глаза были открыты, но ты ничего не видел перед собой. Ты похолодел и стал белым, как стена. Ты был не здесь. – Седой человек, которому еще рано было называться стариком, испытующе посмотрел на Джека.

Джек не знал, что можно ему говорить, а что нет. Кто он такой? Они приехали сюда еще вчера, но хозяин почти не говорил с гостем. Ему было не до разговоров: он врачевал раны, готовил лекарства, стряпал еду и разбирал свои травы. Молчание устраивало Джека, и он был благодарен Тихоне за то, что тот не пристает с вопросами. В прежние времена Джек доверился бы этому человеку безоговорочно – ведь Тихоня проявил к нему доброту. Но после пребывания у Роваса он усвоил, что видимость бывает обманчива и за улыбкой может таиться измена.

– Ты сказал, что свояк свояка видит издалека, – что это значит? – спросил Джек. Усталость одолевала его.

Лакус угнездился в животе, замедляя ток крови и путая мысли. Джек боролся с ним вопреки совету Тихони.

– Я тоже колдун, как и ты.

Джек уже понял, что травник может говорить по-разному: напевно, на сельский лад, и резким, твердым голосом, когда речь заходит о серьезном. Теперь он говорил резко.

– Я скромный чародей. Иногда я вкладываю немного чар в мои травы, но не часто. Иногда общаюсь с живущими в дальних краях мудрецами, а иногда вынужден ворожить ради защиты. Я не такой могущественный маг, как ты.

Джека охватило раздражение.

– Никакой я не могущественный и никакой не маг. – Он стиснул в руках чашу, стремясь нарушить ее безупречную гладкость.

– Не надо лгать, Джек. Ты ведь знаешь, что я сказал правду. – В голосе Тихони зазвучал гнев. – Чем дольше ты будешь отрицать, что ты маг, тем больше вреда натворишь. Вспомни, что случилось с фортом. Ты утратил власть над собой. Ты не имеешь ни малейшего понятия, как останавливать то, что начал. Лишь отчаяние помогло тебе положить конец разрушению – ничего более. – Травник дрожал, говоря это. – Ты опасен, и тебе надо научиться владеть собой.

Чаша треснула в руках у Джека.

– Откуда ты все это взял?

– Я это чувствую. Чувствую слепую, бесцельную ярость. Она накатывает волна за волной. Не льсти себе, Джек. Да, ты могуч, но совершенно не обучен. То, что ты натворил в форте, непростительно. Ты дал волю своим чувствам – это самая большая глупость, которую может совершить чародей. Ты, словно избалованное дитя, заставил других расплатиться за свою боль. Твоя сила может сравниться только с твоим невежеством. Потому-то я и привез тебя сюда. Не потому, что в мои привычки входит подбирать усталых путников, а потому, что ты опасен для окружающих и пора кому-то заняться тобой.

Джек знал, что Тихоня смотрит на него, но не мог себя заставить посмотреть травнику в глаза и глядел на треснувшую чашу. Гнев прошел, и его сменил стыд. Все, что сказал Тихоня, было правдой.

– Я не хотел никому делать зла.

Тихоня тут же оказался рядом и положил руку ему на плечо.

– Я знаю, парень, знаю. – Его голос снова приобрел напевность. – Извини меня за резкость...

– Нет, не извиняйся. Я это заслужил. Ты прав – я человек опасный. – Джек уронил расколотую чашу на пол. Пришла пора довериться кому-то. Он набрал в грудь воздуха. – Мне нужна помощь. Я не знаю, что со мной происходит, откуда взялась у меня эта сила. Я чувствую, будто должен сделать что-то, – но что, не знаю.

Тихоня ласково кивнул.

– Что ты видел, когда был в трансе?

– Хелч – так же ясно, как тебя. Кровь, тучи мух и трупы. – Джек содрогнулся, вспомнив об этом. – Это было точно предостережение.

– А раньше с тобой случалось такое?

– Да. В последние месяцы случалось. – Джек беспомощно провел рукой. – Стоит кому-то упомянуть о войне, как мой желудок скручивает узлом и меня так и тянет бежать туда, где воюют.

– В Хелч?

– Нет – в Брен. – Джек посмотрел Тихоне в глаза. – Мне кажется, я знал с самого начала, что Кайлок выиграет войну с Халькусом.

– Он еще не выиграл ее. Столица пала, но восточный Халькус пока свободен. Кайлоку потребуются недели, если не месяцы, чтобы завоевать всю страну.

– И что же будет тогда? – Джеку казалось, что он уже знает ответ, но он хотел услышать Тихоню, жителя Анниса.

– Весь Север обратится в поле брани. Никто не станет смотреть спокойно, как Кайлок сколачивает себе империю. Быстрота, с которой он дошел до Хелча, ошеломила всех. Это просто чудо какое-то – и Аннис с Высоким Градом испытывают ужас от того, что и они могут пасть жертвами подобного чуда. – Тихоня снова принялся толочь кору. – Скоро Кайлок будет владеть и Бреном по ту сторону гор, и Халькусом по эту. Еще немного – и он обратит свой взор на державы, лежащие между ними.

– Как скоро это случится?

– Не могу сказать. Это зависит от Кайлока. Аннис и Высокий Град ждут, что он станет делать дальше.

Джек очень устал. Лакус одолевал его. Он подавил зевок – скоро он уснет.

– Но при чем тут я? Я ведь из Королевств, и мне следовало бы радоваться тому, что Кайлок создает империю.

– Я думаю, ты уже знаешь ответ, Джек, – мягко сказал Тихоня. – Тебе суждено сыграть какую-то роль в грядущих событиях.

– Но почему?

– Не важно почему – важно как. Происшествие в форте доказывает, что ты и война как-то связаны. Ты помог Кайлоку, сам того не ведая. Теперь тебе нужно научиться владеть своей силой, чтобы подобное не случилось снова. В следующий раз, когда ты прибегнешь к чарам, ты должен точно знать, что ты делаешь и каковы будут последствия. Я не могу сказать тебе, в чем заключается твоя роль – это ты должен будешь узнать сам, – но могу оградить тебя от дальнейших ошибок. Тебя надо научить управлять тем, что у тебя внутри, – и это в моих силах.

Джек заглянул в голубые глаза Тихони.

– Зачем тебе это нужно?

– Быть может, и у меня есть своя роль. Быть может, она в том и состоит, чтобы научить тебя уму-разуму.

* * *

– Нет, Боджер. Коли хочешь разогреть девушку, не корми ее устрицами.

– Почему, Грифт?

– Устрицы – дело ненадежное, Боджер. То ли она от них разогреется, то ли обсыплет ее в одном месте.

– Да что ты, Грифт?

– Точно, Боджер. А ими ведь еще и подавиться можно.

– А чем же ее тогда кормить, Грифт?

– Хлебным пудингом, Боджер.

– Хлебным пудингом, Грифт?

– Да, Боджер. Самое сильное возбуждающее, какое есть на свете. Нет такой бабы, которая не хлопнулась бы на спину после двух порций хорошего, сытного хлебного пудинга. Он лишает женщину всякой воли к борьбе.

– Но ведь она, стало быть, не разогревается, Грифт, – просто наедается до отвала.

– Верно, Боджер, и это лучшее, на что может надеяться мужчина. – Грифт отхлебнул эля. – Следи только, чтобы она его соусом не поливала.

– Почему, Грифт?

– От соуса они спесивыми делаются и требуют от тебя незнамо чего.

– Я вижу, любезные, вы разговорчивы, как всегда.

Боджер и Грифт обернулись на звук бархатного насмешливого голоса. Баралис стоял на пороге часовни – он открыл дверь и вошел, а они и не слышали.

– Вы одни? – спросил он, прикрыв дверь за собой.

– Да, ваша милость, – кивнул Грифт, тихонько заталкивая ногой под скамью пустой кувшин из-под эля. Незачем Баралису знать, сколько они выпили.

– Хорошо – тогда перейдем сразу к делу. Вы еще не забыли, что кое-чем обязаны мне? Я мог бы выдрать вас за ваш длинный язык. – На его губах заиграла улыбка. – Да и сейчас еще могу.

– Мы очень сожалеем о том, что говорили на пути в Брен, – сказал Боджер. – Мы никого не хотели обидеть.

Грифт предостерегающе тронул его за плечо – я, мол, сам разберусь с лордом.

– Чем мы могли бы отслужить вам, лорд Баралис? – Этот человек не за извинениями сюда пришел – он хочет заключить сделку.

Баралис подошел к ним и понюхал воздух.

– Элем сплетни запиваете, так?

– Всего-то полкувшинчика...

Грифт оборвал Боджера, лягнув его по ноге.

– Вы имеете что-то против? – спросил он, глядя Баралису в глаза.

– Ничего. – Баралис стоял так близко, что Грифт с трудом удерживался, чтобы не шарахнуться от него. Боджер уже вжался в спинку скамьи. – Наоборот – я надеюсь, что вы и завтра вечером не откажете себе в выпивке. Я даже сам пришлю вам пару кувшинов – самого лучшего сорта, разумеется.

– А почему нам необходимо выпить завтра? – Грифту стало очень не по себе.

– Потому что если вы будете пить по ту сторону двери, то не заметите человека, который войдет в часовню.

– Что за человек?

– Не надо вопросов, друг мой, – вскинул руку Баралис. – Делай, как я говорю, вот и все. – Густой голос обволакивал, соблазняя. – Пропустите этого человека, и будем в расчете.

Грифт знал, что выбора им не остается. Этот человек может сделать так, что их выгонят, может подвести под кнут и пытки, может их отравить – и это еще не самое страшное. Грифт проклял день, в который королевский советник подслушал их разговор. Задолжать Баралису все одно что дьяволу – оба так и норовят захапать твою душу.

– Вы не оставляете нам выбора, лорд Баралис, – сказал он.

– Я вижу, ты человек разумный. Надеюсь, и твой юный приятель проявит такое же благоразумие.

– Боджер сделает все, как я скажу.

– Хорошо. И помните: никому ни слова. – Баралис сложил ладони и зашагал по проходу к двери.

Грифт спросил вслед:

– Человек, о котором вы говорите, выйдет потом обратно?

– Да. – Баралис поразмыслил, обернувшись к ним. Лицо его из задумчивого сделалось хитрым. – Когда он выйдет, поднимайте тревогу. Я не хочу, чтобы он выбрался из дворца живым.