Текст книги "Цвет небес (ЛП)"
Автор книги: Джулиана Маклейн
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Глава 8
После короткого периода восстановления Меган перешла в фазу постремиссионного лечения, которое заключалось в новом цикле химиотерапии, призванном помешать новому делению уцелевших раковых клеток. Хотелось бы мне сказать, что наша жизнь снова стала обычной, но после того, как мы лицом к лицу столкнулись с возможной смертью дочери, я знала, что прежняя жизнь никогда больше к нам не вернется. Она изменилась навсегда, и некоторые из этих перемен стали кардинальными.
С того дня я видела в окружающем мире больше красоты, чем до него. Я дорожила каждой секундой, обретала радость в малейших приятных мелочах, понимая, что в этом и заключается чудный дар под названием «жизнь».
Я ценила каждую минуту, проведенную вместе, поскольку знала, как драгоценно и эфемерно время. Порой я смотрела в небо и следила, как облака движутся по голубому небосводу, и хотела плакать от представавшего передо мной абсолютного величия.
Мы жили в прекрасном мире, и я чувствовала, что мне очень повезло иметь Меган рядом с собой. Я узнала, что и я, и Меган сильнее, чем мы когда-либо думали. Она победила в тяжелейшем бою и стала для меня героиней. Я уважала её и восхищалась ею больше, чем кем-либо другим в своей жизни. Она стала моим кумиром.
Вдобавок семья и друзья предлагали нам помощь и поддержку, и я понимала, как нам невероятно повезло принимать все это великодушие и сочувствие. Было чудесно ощущать эту любовь, и я чувствовала себя благословенной.
Возможно, это покажется странным, но иногда я думала, что болезнь Меган, хоть и очень страшная, привнесла в нашу жизнь что-то хорошее. Она научила нас любви и жизни. Я морально выросла, как и она, и знала, что с нами произошли основательные изменения, которые повлияют на будущее нас обеих.
Позже я узнаю, что была права.
Поскольку что-то одновременно восхитительное и пугающее всё ещё ждало нас впереди.
Глава 9
Следующие два года я помогала Меган во время постремиссионного лечения и дорожила каждой драгоценной минутой, проведенной рядом с ней, купаясь в радости нашего существования.
Майкл вел себя по-другому.
Конечно, он был вне себя от радости, когда Меган достигла ремиссии. Мы отпраздновали это событие, отправившись в «Диснейуорлд»[7]7
Диснейуорлд (англ. Disney World) официальное название – «Всемирный центр отдыха Уолта Диснея» (англ. Walt Disney World Resort) – самый большой по площади и самый посещаемый центр развлечений в мире, покрывающий площадь в 100 км². В его составе: четыре тематических парка, два аквапарка, 24 тематических отеля, многочисленные магазины, кафе, рестораны и места развлечений. Принадлежит компании Walt Disney Parks and Resorts – подразделению компании The Walt Disney Company. Расположен к юго-западу от города Орландо в штате Флорида, США.
[Закрыть] на выходные. Но постепенно, со временем, пока проходили недели бесконечных консультаций у врача, пилюль и анализов крови, он начал отстраняться.
Каждый вечер, приходя домой с работы, Майкл наливал себе бокал горячительного. Хотя он никогда не употреблял достаточно для заметного опьянения, этого хватало, чтобы превратить его совершенно не в того человека Он реже улыбался, и я скучала по его прежней улыбке. Переложил все медицинские заботы о Меган на меня. Не ходил с нами к врачу и не был в курсе распорядка домашнего лечения. Я всем занималась сама.
Воскресные поездки к сестре в Коннектикут также прекратились, как и моя писательская деятельность.
Не то чтобы я сильно об этом беспокоилась. Быть рядом с Меган – вот что волновало меня больше всего, но, возможно, это тоже вложило свою лепту в проблемы с Майклом.
В первые месяцы брака, когда мы были безумно влюблены друг в друга, муж был центром моего мира. Возможно, он не мог принять того, что теперь у меня была новая забота и жизненные ценности, которые стали для меня дороже его успехов в работе и ужинов в шикарных ресторанах.
Существовали вещи, которых он понять не мог.
– Это же всего лишь облака, – говорил он, когда я хотела лечь на траву и смотреть в небо. Он хмурился, когда я доставала покрывало. – Не будь столь эмоциональной. Это нелепо.
Возможно, именно в этом крылась суть проблемы. Может быть, он не мог справиться со сложностью собственного эмоционального состояния. Мы были близки к потере дочери, и порой казалось, что мы до сих пор стоим на тонком льду с глубокой трещиной посередине.
«Что если все начнется снова? Если Меган вновь заболеет? А вдруг у нас родится ещё один ребенок и с ним случится то же самое? Как мы с этим справимся?»
В первый раз это было так сложно. Я не могла себе представить, как прошла бы через этот ад заново.
И я понимала страх Майкла. Я тоже его чувствовала, но он не мешал мне любить Меган и проводить время с ней. Болезнь только укрепила связь между нами.
Я хотела быть ближе к Майклу, но он всегда был слишком усталым, не в настроении или занят.
Однажды я предложила вместе сходить к психологу, ведь больной раком ребенок определенно нуждается в нескольких психотерапевтических сеансах. Но Майкл волновался, что кто-то из его фирмы может об этом узнать, а он намеревался оставаться сильным. Теперь он стал партнером и не мог себе позволить демонстрировать слабость. Его поведение огорчало и злило меня, и мне жаль говорить, что этот раскол в наших отношениях со временем только углублялся. Я чувствовала, что все больше и больше теряю когда-то взаимную любовь.
Следовательно, когда в наш рай упала следующая бомба, его фундамент был уже непрочен. Как пара, мы были уязвимы, и с тех пор все покатилось под уклон.
Глава 10
В один снежный ноябрьский день 2005 года я убирала посуду и внезапно услышала донёсшийся из ванной крик Меган. Услышав ужас в её голосе, я уронила тарелку на пол. Ударившись о плитки, она разбилась на сотню осколков, а моё сердце ушло в пятки.
«Пожалуйста, пусть это будет паук», – молилась я, устремляясь к Меган.
Когда я распахнула дверь, дочка сидела на полу, а из её носика текла кровь. Девочка скорчилась на полу, пытаясь поймать капли в ладони.
Я быстро схватила полотенце, прижала его к её носу и помогла Меган встать на ноги.
– Все хорошо, дорогая. Мама рядом. Все будет хорошо.
Но я знала, что все не так просто. С Меган что-то не так. Последнюю неделю она постоянно уставала и потеряла аппетит.
Не знаю, как я смогла сохранить ясность мыслей, пока вела её в прихожую. Мне хотелось лишь разрыдаться и закричать на кого-то, но я не могла этого сделать, потому что нужно было сосредоточиться на том, чтобы взять сумку, закрыть за собой дверь, посадить Меган в машину и отвезти ее в больницу.
***
После двух лет ремиссии с нормальными анализами крови и отличным прогнозом у Меган случился рецидив раковой опухоли в центральной нервной системе.
Доктор объяснила, что подобный рецидив случается менее чем в десяти процентах случаев лейкоза у детей, и Меган потребуется несколько пункций для введения химиотерапевтических препаратов напрямую в спинномозговую жидкость.
Я пыталась дозвониться до Майкла по мобильному телефону, но он не отвечал на звонки, а секретарь не могла сказать мне, где он находится.
Я была в ярости. Стоя у стола медсестер, я шваркнула трубкой по телефону и вспомнила, как думала о разводе. Почему Майкл сейчас не со мной? Почему я должна одна нести это бремя на своих плечах? Разве ему все равно? Он не любит нашу дочь? Не любит меня?
Я села на скамейку в больничном коридоре и попыталась успокоиться, чтобы вернуться в палату Меган в нормальном состоянии, но сердце отчаянно билось в груди, и я боялась, что в любую секунду могу начать орать как сумасшедшая.
Почему это происходит? Недавно я перестала сомневаться в том, что Меган выздоровела и сможет прожить долгую счастливую жизнь. Пойдет в школу, потом в колледж, выйдет замуж и обзаведется собственными детьми. В тот день я была уверена, что скоро рак станет незначительным воспоминанием, оставшимся в прошлом, потому что мы сражались и победили его.
Но он вернулся. Лечение не сработало. Раковые клетки вновь путешествовали в её крови.
Я встала и побежала в ближайшую уборную, где полностью опустошила желудок.
***
Около одиннадцати вечера Майкл прибыл в больницу. Я была без понятия, где он находился весь день и почему не отвечал на звонки. Я не спрашивала. Все, что я сделала – спокойно объяснила ему диагноз Меган, потому что к тому времени уже впала в ступор. Меган спала, а я, казалось, ничего не чувствовала. Я не могла плакать, не могла кричать. Не могла даже шагнуть в объятия Майкла и позволить ему успокоить меня.
Наверное, я так долго копила боль в себе, что он мне больше не требовался. Мне не был нужен никто, кроме Меган и докторов с медсестрами, способных спасти её жизнь.
Когда Майкл понял смысл моих слов о носовом кровотечении и усталости дочки в последнюю неделю, о пункциях и облучениях, которые ей потребуются, он оттолкнул меня, быстрым шагом подошел к медсестрам и хлопнул ладонью по стойке.
Медсестра сидела за компьютером, разговаривая с кем-то по телефону.
– Минутку, – сказала она, положила трубку на стол и посмотрела на моего мужа: – Могу ли я что-то сделать для вас, сэр?
– Где, черт возьми, доктор Дженкинс? – спросил Майкл. – Позовите её сюда. Сейчас же. Ей нужно ответить на множество вопросов.
Я устремилась вперед и схватила мужа за руку.
– Она не виновата, Майкл. Она делает для Меган всё возможное.
Он грубо стряхнул мою руку.
– Все возможное? Да что это за больница? Почему никто не предвидел, что такое случится?
– Говори тише, – попросила я. – Ты разбудишь Меган. Она услышит тебя.
Где-то дальше по коридору заплакал ребенок.
– Мне наплевать, услышит она меня или нет! Ей нужно знать, что хотя бы кто-то беспокоится о ней.
Мышцы моего живота сжались. Я почувствовала, как к голове прилила кровь и гулко застучала в ушах.
– Кто-то? – переспросила я. – Вроде кого? Тебя? Прости меня за эти слова, Майкл, но за последние два года ты не сделал для Меган ровным счетом ничего. Я была рядом с ней каждую минуту, а ты занимался делами, которые казались тебе важнее. Поэтому не смей строить из себя её спасителя. Я не позволю тебе выставлять врагами тех самых людей, которые сейчас пытаются спасти её жизнь.
Я указала на медсестру, имени которой даже не знала, и она медленно встала.
Это была высокая широкоплечая чернокожая женщина в очках в пластиковой оправе, которая сурово смотрела на нас.
– Какие-то проблемы, сэр? – спросила она. – Мне вызвать охрану?
Майкл быстро подумал, затем повернулся лицом ко мне. Когда он заговорил, его челюсть подергивалась.
– Я тебе говорил, что нужно проконсультироваться у другого врача.
Он залез в нагрудный карман, достал визитную карточку и положил её на стойку, погрозив пальцем медсестре:
– Видите это? Да. Вы ещё обо мне услышите.
Он ушел, оставив меня стоять с бешено колотящимся сердцем. Пот бисеринками выступил на лбу не потому что я боялась, а потому что прибегла ко всему имеющемуся самообладанию, чтобы не врезать ему по лицу.
Я несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.
– Это ваш бывший муж? – спросила медсестра.
Я посмотрела на её нагрудный бейдж.
– Нет… Джин. Мы ещё женаты.
Джин сняла очки, достала салфетку из коробки на столе и протерла линзы, выходя из-за стойки. Она подошла ко мне, снова надела очки и положила руку мне на плечо.
– Похоже, вам бы не помешало мороженое.
Не зная, что ещё сказать, я просто кивнула и поплелась за ней в столовую.
Глава 11
Следующим утром Майкл вышел из лифта и увидел, что я читаю журнал в зоне отдыха рядом с дверью в палату Меган. Он объяснил, что вчера слишком много выпил за ужином с важным клиентом, и его чересчур поразила новость о том, что Меган снова больна. Он извинился за свое поведение.
Проводя рукой по волосам и вышагивая туда-сюда, он признал, что ему требовалось переложить вину на кого-то. Он чувствовал себя виноватым за постоянное отсутствие на протяжении этих двух лет. Затем он остановился, посмотрел мне в глаза и пообещал стараться чаще быть рядом с нами в следующие месяцы.
Я подошла к нему и взяла его руки в ладони. Мои глаза наполнились слезами, когда я вспомнила, как в двенадцатилетнем возрасте он пережил семейную трагедию, потеряв брата.
– Все хорошо, – ласково произнесла я. – Нам обоим сейчас сложно. Просто нужно держаться вместе. Быть командой.
Он обнял меня и долго не отпускал.
Когда он наконец шагнул назад, я сказала:
– Могу я кое-что предложить?
Он кивнул.
– Если ты сможешь сегодня утром провести время с Меган, это пойдет ей на пользу. Она скучает по тебе, а после обеда ей назначено облучение. Ты сможешь поднять ей настроение.
Плечи Майкла приподнялись и вновь опали, когда он сделал глубокий вдох, а потом выпустил воздух наружу.
– Конечно. Хорошо. Почему бы тебе не выпить чашечку кофе или что-то вроде того? Похоже, тебе нужен перерыв. Ты столько всего сделала. Ты потрясающая. Ты же это знаешь, да?
Ком размером с апельсин застрял в моем горле. Впервые муж признал мои заслуги и поблагодарил меня за неиссякаемую преданность нашей дочери.
– Спасибо.
Я пошла по коридору, но Майкл окликнул меня:
– Софи, подожди!
Я остановилась и оглянулась, ожидая, пока он подойдет.
– Ты когда-нибудь думала о втором ребенке? – спросил он, встав передо мной у дверей лифта.
Я поколебалась.
– Хм, на самом деле, нет. Но я точно не хочу забеременеть сейчас.
– Почему нет? – спросил он. – Я знаю, что сейчас не все так гладко, но, может быть, второй ребенок воодушевит нас и даст надежду на лучшее.
Во мне все перевернулось, и к горлу подступила тошнота.
– Я и так надеюсь. Каждый день только этим и занимаюсь. Меган тоже надеется, но дело не только в этом. Если я забеременею, Меган может подумать, что мы пытаемся заменить её кем-то. – Я помолчала. – Нет, Майкл. Не сейчас. Пока не время.
Он оглядел коридор.
– Наверное, ты права. Прости. Не стоило вообще заговаривать об этом. Может быть, мы вернемся к этой теме, когда Меган будет чувствовать себя лучше.
Я коснулась его руки.
– Так и будет, Майкл, обещаю. Ты просто застал меня врасплох, вот и все.
Я нажала на кнопку вызова лифта, глядя в спину удаляющемуся Майклу, затем проехала три этажа вниз в кафетерий, где села одна, в тишине прихлебывая кофе и наблюдая за приходящими и уходящими людьми.
Я подумала о словах Майкла и вновь почувствовала оцепенение, словно была не человеком, а холодной безжизненной аморфной массой. Я не могла двигаться и не хотела смотреть в глаза никому, кто мог бы внезапно попробовать завязать ни к чему не обязывающий разговор. Господи помоги, если мне придется что-то объяснять…
«Нет, я не навещаю… Моя пятилетняя дочь больна, и я буду спать здесь каждую ночь неизвестно сколько дней, пока она не поправится настолько, чтобы поехать домой. А мой муж хочет, чтобы я опять забеременела».
Я вздрогнула.
Почему он этого хочет?
На случай смерти Меган?
Спустя примерно двадцать минут зазвонил мой мобильный. На дисплее высветилось имя Майкла, и в животе взорвался тревожный комок. Что-то случилось? Меган нужна я?
Дрожащими неуклюжими руками я открыла телефон.
– Привет, все нормально? В больнице не разрешается пользоваться мобильными.
– Да, все хорошо, – ответил он. – Но я не могу оставаться надолго. Мне нужно ехать на работу. Сегодня состоится важное слушание в суде. Ты уже допила кофе?
Я почесала переносицу и почувствовала, как желудок наполняется кислотой.
– Да, я закончила. Сейчас буду.
– Отлично.
Я встала и подобрала сумку.
– Просто побудь с ней ещё несколько минут, ладно? Пожалуйста, не уходи, пока я не приду.
– Конечно, – ответил он. – Увидимся через пять минут.
Щелк.
И связь прервалась.
Глава 12
Следующие три недели Меган лечили усиленной химиотерапией и краниоспинальным облучением[8]8
Краниоспинальное облучение – облучение головного и спинного мозга с целью уменьшения количества раковых клеток.
[Закрыть], а мы готовились к аллогенной трансплантации костного мозга[9]9
Аллогенная трансплантация – это замена дефектного костного мозга здоровым донорским. В случае, если донором является родной брат или сестра, существует 25% вероятности, что костный мозг по набору антигенов подойдет больному, и это лучшая возможность для данного вида трансплантации. В мировой практике существует и неродственная трансплантация. В регистрах банков крови хранятся донорские данные, полученные методом типирования, который определяет набор антигенов, нужных для пересадки.
[Закрыть], что, по мнению врача, было наилучшим вариантом в текущей ситуации.
Волосы Меган снова выпали, и она постоянно чувствовала себя очень плохо.
Однажды после обеда (хотя, возможно, это случилось и утром, поскольку для меня в те дни времени суток не существовало) мне пришлось бороться, чтобы окончательно не развалиться на куски, когда медсестры пришли взвесить Меган. Она была слишком слаба, чтобы встать, поэтому они взвесили меня, а потом попросили взять Меган на руки и вновь встать на весы.
Из одежды на ней были лишь розовые трусики с принцессами и желтые носки с Губкой Бобом[10]10
Губка Боб Квадратные Штаны (англ. SpongeBob SquarePants) – главный герой американского одноимённого мультипликационного сериала. Губка Боб – морская губка, хотя выглядит, как кухонная. Вот некоторые из признаков, по которым его можно узнать: большие голубые глаза, много дырочек по всему телу и рот с выступающими вперед резцами, ямочками на щеках и веснушками. Он может по желанию изменять форму своего тела, а также длину и форму рук, втягивать их в себя. Обычно носит белую рубашку с коротким рукавом, красный галстук и коричневые квадратные штаны, отсюда и его фамилия
[Закрыть]. Она была совершенно лысой, а из тела в разные стороны торчали трубки. Мне приходилось быть осторожной, чтобы не запутаться в них.
Медсестра записала наш общий вес, и Меган положила голову мне на плечо. Когда осмотр закончился, я аккуратно положила дочку на кровать и легла рядом с ней. Пока она спала, я долго гладила её теплую головку.
– Прости, мама, – сказала она, наконец открыв глаза.
Меган коснулась моей щеки, вытерла с неё слезы и сказала мне не беспокоиться. Она пообещала, что все будет хорошо.
Глава 13
К несчастью, ни я, ни Майкл не были подходящими донорами стволовых клеток для Меган, поэтому в поисках неродственного донора нам пришлось положиться на Национальную программу доноров костного мозга.
Доктор Дженкинс посоветовала нам не корить за это себя, потому что, согласно последним статистическим данным, родители являются подходящими донорами для своих детей меньше чем в одном проценте случаев, а клетки братьев и сестер совпадают лишь на двадцать пять процентов.
Эти слова смягчили мое чувство вины за то, что у нас нет второго ребенка, который мог бы стать идеальным донором и спасти жизнь Меган.
Таким было наше настоящее, и нам приходилось довольствоваться тем, что имелось.
К счастью, каким-то чудом донора нашли быстро, что было поистине благословением, хотя доктор Дженкинс предупредила нас, что риск осложнений возрастает, если донор, как и было в нашем случае, не совпадает по некоторым параметрам. Но этот донор был нашей единственной надеждой.
Я вздохнула с облегчением, когда узнала, что Майкл сможет уйти с работы, чтобы присутствовать во время процедуры. Мы сидели по обе стороны постели Меган, когда медсестра Джин принесла собранные клетки костного мозга, которые требовалось ввести в кровоток Меган.
Это был обычный пакет для переливаний, наполненный кровью, который подсоединили трубкой к центральному венозному катетеру Меган.
Мы были весьма озабочены тем, что Меган ещё была слаба от недавней обширной дозы химиотерапевтических препаратов, которые были необходимы для уничтожения оставшихся в её теле раковых клеток, чтобы подготовить организм к принятию новых здоровых стволовых клеток. Но доктор Дженкинс уверила нас, что трансплантация поможет Меган окрепнуть, поэтому мы мужественно держались.
Я была заворожена и полна надежды, наблюдая за тем, как кровь течет по прозрачной резиновой трубке в тело моей дочери.
Сама процедура закончилась очень быстро – она продолжалась около сорока пяти минут – что казалось едва лишь возможным. Но ещё более удивительным было то, что через час на щеки Меган начал возвращаться румянец, и она даже засмеялась, увидев Губку Боба по телевизору. Я не могла в это поверить. Как быстро жизнь вернулась в её сосуды!
Медсестры сказали, что иногда бывает и так, но я думала, что Меган особенная и за нами присматривают какие-то высшие силы.
Но даже если и так, нас предупредили, что процесс выздоровления будет очень долгим, и я знала, что ждет нас впереди. Мы будем проводить недели, а то и месяцы в больнице и продолжать лечение, но я была готова ко всему. Я бы отдала собственную жизнь, лишь бы спасти дочь.
Позже, когда Меган продолжала хихикать над шутками в своем любимом мультфильме, Майкл встал, обошел кровать и принялся разминать мои плечи. Он поцеловал меня в макушку, а я взяла его руку и прижала к щеке, коснувшись губами его теплой ладони.
«Может быть, в конце концов всё будет хорошо, – подумала я. – Может быть, есть надежда, что мы сможем снова стать нормальной семьей. Может быть, у нас даже будут ещё дети».
Мы смеялись, разговаривали и прощали друг друга за всё.
В ту ночь я снова плакала под душем, но в тот раз это были слезы радости. Я смеялась от облегчения, вытирая слезы, а позже, когда мои волосы ещё были влажными, мы с Майклом занялись любовью на заднем сидении его машины в дальнем уголке больничной парковки.
Это был хороший день, и я очень ценю его.
Глава 14
Спустя шесть недель у Меган началась интерстициальная пневмония[11]11
Интерстициальная пневмония – воспаление, гл.обр. межуточной ткани легкого. Основными возбудителями интерстициальной пневмонии являются вирусы, микоплазмы, пневмоцисты.
[Закрыть] на фоне реакции «трансплантат против хозяина»[12]12
Реакция «трансплантат против хозяина» (РТПХ) или «вторичная болезнь» развивается у большинства больных после трансплантации костного мозга как осложнение при пересадке костного мозга больным апластической анемией и лейкозами.
[Закрыть].
Я знала, что РТПХ является возможным осложнением после пересадки, потому что иммунитет Меган из-за химиотерапии существенно снизился. Мне также говорили, что при нормальных обстоятельствах восстановление иммунитета заняло бы от шести до двенадцати месяцев, но теперь из-за РТПХ на это уйдут годы.
Я боролась, чтобы не падать духом, а Майкл угрожал больнице судом.
– Пожалуйста, Майкл, – снова и снова молила я его не обременять доктора Дженкинс явками в суд и юридическими проволочками. – Мы знали о рисках проведения трансплантации и все равно на это пошли. Кроме того, в нашей жизни и так хватает сражений за то, чтобы Меган оставалась сильной. Ей необходимо верить, что все мы – одна команда.
Но он не переставал обвинять всех вокруг. И не желал ни о чем говорить с доктором Дженкинс. Он отказывался находиться с нею в одном помещении, что означало, что он вообще держался подальше от больницы в дни её дежурств.
***
После этого все становилось только хуже. У Меган начался облитерирующий эндофлебит[13]13
Облитерирующий эндофлебит печеночных вен поражает преимущественно терминальные венулы и вены печени. Заболевание характеризуется развитием гепатомегалии, асцита, периферических отеков, желтухи, повышением массы тела и появлением болей в правом подреберье, вызванных растяжением капсулы печени. Для постановки диагноза часто требуется выполнение биопсии печени. При гистологическом исследовании выявляются склеротические изменения вокруг венул и вен, расширенные переполненные кровью синусы и геморрагические некрозы.
[Закрыть] печеночных вен , являющийся ещё одним из возможных осложнений после трансплантации, и из-за этого страдала её печень. Этим объяснялся постоянный жар, болезненная диарея и странная сыпь, покрывшая все её маленькое хрупкое тельце.
Группа врачей назначила ей пересадку тромбоцитов, диуретики[14]14
Диуретики – мочегонные средства.
[Закрыть] и антикоагулянты[15]15
Антикоагулянты (от анти… и лат. coagulans, род. падеж coagulantis – вызывающий свёртывание) – химические вещеcтва и лекарственные средства, угнетающие активность свёртывающей системы крови и препятствующие образованию тромбов.
[Закрыть].
Когда однажды вечером у неё сильно заболел живот, я сразу же позвонила Майклу и сказала ему немедленно ехать в больницу, хотя на дежурстве была доктор Дженкинс.
Он сказал, что приедет через двадцать минут.
Два часа спустя он вышел из лифта – но было уже поздно.
Он слишком долго ждал.